Текст книги "Великан Арчибальд"

Автор книги: Герхард Хольц-Баумерт

Соавторы: Гюнтер Фойстель,Эва Штриттматтер,Бенно Плудра,Хильтруд Линд,Ханнес Хюттнер,Гюнтер Хессе,Барбара Аугустин,Изольда Штарк,Гельмут Гербер,Петер Абрахам
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Гельмут Гербер
Полицейская туба

В комнату входит дедушка с флагом.

– Дедушка, можно я его повешу на балконе? – спрашивает Хайко.

– Нет, маленький, нельзя. Ты упадёшь.

Дедушка, конечно, прав. Но мальчику так хочется что-нибудь сделать к Первому мая. Все в доме чем-то заняты, только для него нет никакой работы. Может, помочь маме на кухне? Она месит тесто для пирога.

Но мама говорит:

– Ты уронишь тесто на пол. Какой же будет праздник без пирога?

Мама, конечно, права. Без пирога праздник – не праздник.

Так неужели он никому не может помочь?

Приходит домой папа и приносит с завода тубу – духовой музыкальный инструмент. Туба большая и тяжёлая. Когда папа берёт её в руки и дует в неё, туба начинает петь. Громко или тихо, нежно или энергично – по-разному, как хочет папа. Однажды, когда папа заболел, оркестр не мог играть. Вот какой важный инструмент эта туба!

– Завтра я иду на демонстрацию, – говорит папа. – Инструмент почищу утром. А на ночь поставлю его в детскую комнату, к Хайко.

Дедушка приходит с балкона. Там, на балконе, развевается красный флаг. Из духовки начинает вкусно пахнуть пирогом. И тут Хайко вдруг бежит в свою комнату, плотно прикрывает дверь и тихо поёт:

– Та-та-та, туба… Ты здесь, туба… Я теперь знаю, что делать, туба…

Папа удивляется: так рано Хайко никогда ещё не ложился спать. Мама осторожно заглядывает в комнату и видит: Хайко лежит тихо-тихо. Так же тихо, как и прислонённая к шкафу толстая туба.

Свет в коридоре гаснет. Хайко включает свою ночную настольную лампу. У него под кроватью заранее спрятаны тряпочка и пузырёк с асидолом, жидкостью для чистки медных предметов.

Ну, сначала надо тяжёлую тубу положить на пол. «Потихоньку… потихоньку, – говорит сам себе Хайко. – Осторожно… Вот, кажется, и всё…» Но широкая воронка тубы придавливает голую ногу. Он выдёргивает ногу, и медный инструмент стукается о пол.

Лишь бы не услышали мама или дедушка! Хайко прислушивается. Нет, всё в порядке!

Теперь надо посмотреть, не случилось ли чего с инструментом.

Ой-ой-ой! На тубе вмятина величиной с тарелку. Испуганный Хайко робко поглаживает вмятину рукой. И тут он замечает, что вмятина-то старая. Хайко облегчённо вздыхает. Ну, а теперь за дело! Хайко отвинчивает у пузырька пробку и пытается капнуть на металл несколько капель асидола. Но мальчик перестарался, и светло-серая жидкость с толстой тубы течёт на пол. Хайко начинает торопливо тереть тряпочкой инструмент, но он почему-то не блестит, а становится сначала серым, потом чёрным и грязным. Больше асидола! На полу уже появляется целая лужа.

Хайко трёт и трёт. Он уже вспотел, а блеск всё не появляется. Он снова берёт пузырёк, но в нём осталось только две капельки. Всё! Асидол кончился, а туба – вся грязная. Что делать? Хайко хочет пойти на кухню и посмотреть, нет ли там ещё одного пузырька с асидолом. В коридоре он едва не сталкивается с дедушкой.

– Пахнет чем-то, – говорит дедушка и направляется в детскую комнату.

– Мне тоже так кажется, – говорит Хайко и идёт следом. В комнате он шепчет дедушке: – Мне хочется порадовать папу и сделать для него что-нибудь приятное к празднику. Почему завтра утром папа должен трудиться? Зачем ему чистить эту тубу? Может быть, не надо?

– Надо! – Дедушка берёт тряпку и принимается полировать тубу. И она действительно начинает блестеть. Сначала маленьким пятном. Потом пятно становится всё больше и больше.

– Дедушка, когда ты этому научился?

– Более сорока лет назад.

– Более сорока лет! – удивляется Хайко. – Ты тогда был уже взрослый?

– Ложись-ка ты лучше спать!

Хайко до носа натягивает одеяло, а дедушка продолжает надраивать тубу.

– Да-а… Этой тубе много лет. Я на ней играл, когда был ещё совсем молодым человеком. В то время у меня была лишь одна пара ботинок и жил я впроголодь. На путешествия денег не было, а чтобы купить какую-нибудь книжку, мне приходилось долго экономить. Нам, рабочим, платили очень мало. Я работал тогда на заводе, на котором сейчас работает твой папа. Наш завод принадлежал одному человеку. Хозяин завода был очень богат. За нашу тяжёлую работу он платил нам гроши, а сам загребал огромные прибыли, потому что хотел разбогатеть ещё больше. Поэтому мы, рабочие, решили выйти Первого мая на улицу и потребовать, чтобы нам платили больше. На улицу вышел и наш рабочий оркестр. Как ты думаешь, что было, когда мы заиграли и запели: «Вставай, проклятьем заклеймённый!»? Люди открыли окна, и многие пошли с нами. Наша колонна становилась всё длиннее и длиннее, казалось, ей нет конца. Это не понравилось хозяину завода. Разъярённый, он вызвал полицию, чтобы нас разогнать. Пришла полиция и начала избивать демонстрантов резиновыми дубинками. Били и нас, музыкантов. Один полицейский хотел ударить меня дубинкой по голове. Но я быстро увернулся, и удар пришёлся по тубе.

– По тубе? – спрашивает Хайко.

Дедушка показывает на большую вмятину.

– Вот сюда. У твоего папы давно мог быть новый инструмент. Завод, конечно, купил бы. Но папа не хочет другую тубу. Решил оставить эту, полицейскую.

– Я тоже не взял бы другую, – говорит Хайко. Дедушка ставит тубу в угол и вытирает на полу пятна. Он, наверно, забыл, что у Хайко грязные руки, поэтому выключает свет и говорит:

– Спокойной ночи!

– Куда делся пузырёк с асидолом?

Хайко слышит чей-то голос и просыпается.

Утро. Это голос папы. Папа входит в детскую, чтобы взять тубу.

– Ба! Что я вижу! – удивлённо вскрикивает он. – Неужели здесь поработали гномы?

Из коридора отвечает дедушка:

– Совершенно верно. Один гном лежит там, в постели.

– А другой гном – наш дедушка, – объявляет Хайко.

– И вы оба вычистили полицейскую тубу?

Папа сначала весело подмигнул дедушке, потом пронёс по воздуху Хайко и, наконец, проиграл на тубе воркующее «та-та-та».

В комнату вбегает испуганная мама:

– Что тут у вас! Весь дом подняли на ноги! Папа смеётся:

– Ну и хорошо! Сегодня Первое мая! Пусть люди встают, иначе проспят праздник.

Неужели в городе так много жителей?

Все тротуары заполнены людьми, люди стоят даже на мостовой. Они собираются на праздничную демонстрацию. Трамваи, автомобили и мотоциклы остановились и ждут, пока пройдут демонстранты и полицейский разрешит им ехать по улице.

Взрослые одеты в праздничный наряд, юноши и девушки в голубых блузах, юные пионеры в белых рубашках и красных галстуках. Некоторые танцуют под весёлую музыку, льющуюся из репродуктора.

– Ты все гвоздики купил? – спрашивает Хайко дедушку.

Нет, дедушка купил только по одной красной гвоздичке своим старым друзьям и одну – на шапочку Хайко.

Дедушка и Хайко стоят в первом ряду. Отсюда им будет всё хорошо видно. Рядом с ними стоит один полицейский, чуть подальше – другой, а ещё дальше – третий.

Полицейский разговаривает с людьми, стоящими позади него, шутит, смеётся. Хайко размышляет над дедушкиным рассказом. Какой странный этот полицейский. Совсем не злой! Разве может такой ударить?

Начинается демонстрация. Папин оркестр идёт впереди колонны.

Звенят трубы, гремят барабаны… Любопытные вытягивают шеи, некоторые выходят вперёд, на край тротуара, и Хайко за ними ничего не видит.

– Пустите меня! – Хайко пытается протиснуться вперёд. – Пустите! Я хочу посмотреть на папу и на полицейскую тубу.

К нему поворачивается полицейский.

– Иди ко мне. Покажи, где твой папа?

Мальчику позволено стоять перед полицейским.

– Мой папа там, в оркестре… С тубой… Мы с дедушкой вдвоём её чистили. – Туба блестит на солнце. – Пусть играет! – просит полицейского Хайко. – Не мешай ей!

– Кому «ей»?

– Тубе.

Полицейский удивлённо смотрит на Хайко.

– Зачем же я буду ей мешать? Я, как и ты, тоже люблю музыку.

Дедушка начинает петь вместе с демонстрантами: «Вставай, проклятьем заклеймённый!»

Хайко спрашивает полицейского:

– А почему ты не идёшь с ними?

– Не могу. Я должен следить за порядком, чтобы демонстрантам никто не мешал, – объясняет полицейский. – И что за демонстрация была бы, если б все хлынули на мостовую?

– И что за демонстрация была бы, если б мы с дедушкой не почистили старую полицейскую тубу, – отвечает Хайко и любуется ярко вычищенной тубой.

Гюнтер Хессе
Буровой мастер Бенно

Мальчик Бенно живёт в очень большом доме, в очень большом городе. Рядом с домом находится его школа – Бенно уже учится в первом классе.

Однажды к дому подошёл тягач и притащил на буксире зелёный вагончик с окошком, завешенным цветастой занавеской. Четыре человека стали сразу же разгружать прицеп. Бенно внимательно наблюдал за их работой. Когда всё было установлено и соединено, затарахтел мотор. Один из рабочих нажал на рычаг, и большая железная труба легко соскользнула на землю. Мальчику самому хотелось бы нажать на рычаг, но для этого он был слишком мал.

Один из рабочих сказал:

– Всё в порядке!

Бенно совсем тихо повторил:

– Всё в порядке!

Трое рабочих попрощались за руку с четвёртым и на тягаче куда-то уехали. А один рабочий – это был Макс – вместе с зелёным вагончиком остался.

Он был в чёрной майке, а на голове – белая каска. Когда Макс завтракал, он снимал каску, садился на подножку зелёного вагончика и большим перочинным ножом накалывал толстые куски колбасы. В конце завтрака он залпом выпивал бутылку молока и продолжал работать. Бенно стоял в нескольких шагах от вагончика и наблюдал издали за Максом.

На следующий день Бенно подошёл ближе и тихо проговорил:

– Меня зовут Бенно.

– А меня – Макс, – сказал рабочий и протянул мальчику кусок колбасы на ноже.

– Ты здесь работаешь один? – спросил Бенно.

– Двоим здесь делать нечего.

– А что ты делаешь? – поинтересовался Бенно.

– Бурю воду.

Бенно засмеялся.

– Зачем? У нас дома есть вода. Принести?

Макс хотел выпить молока, взял бутылку, но тут же поставил её обратно.

– А что ты будешь делать, – серьёзно спросил Макс, – если, к примеру, у вас лопнет труба и воды не станет?

– Буду пить лимонад.

– Лимонад будешь пить? А мыться чем будешь?

– Мыться совсем не буду, – сказал Бенно и почесал у себя за ухом. Так он делал всегда, когда приходилось о чём-нибудь думать.

Макс снова нажал на рычаг, и труба скользнула вниз. Когда он при помощи лебёдки поднимал трубу наверх, из неё выпадал мокрый песок.

Скоро труба совсем исчезла в земле. Через строительную площадку, покрытую мокрым песком, шла из магазина пожилая женщина. На двухколёсной тележке она катила туго набитую сумку, а в руке несла ещё какую-то коробку. Колёса её тележки застряли в песке.

– Я бы этого не разрешил, – сказал Бенно Максу. – Вход на строительную площадку должен быть воспрещён!

Макс ничего не ответил. Он молча пошёл навстречу пожилой женщине, взял у неё тележку с полной сумкой и легко, как будто тележка была совсем невесомой, перенёс её на тротуар.

Женщина поблагодарила его, но Макс замахал рукой: «Не стоит благодарности» – и с широкой улыбкой на лице стал катать тележку взад и вперёд.

– Мне бы не следовало идти напрямик, – сказала женщина.

На следующий день Бенно пришёл со своим велосипедом.

Макс спросил:

– Почему не катаешься?

– А! Машина – старьё, – ответил Бенно. – Цепь всё время соскакивает.

В перерыве Макс сказал:

– Покажи-ка свою машину.

Он внимательно осмотрел велосипед.

– Заднее колесо болтается, – сказал он. – Люфт. Надо подтянуть гайки.

– Помоги мне, пожалуйста, – попросил Бенно.

– С удовольствием.

Через несколько дней в трубе было уже больше воды, чем песка. Но когда Бенно с красным от волнения лицом прибежал к Максу, труба и машина с рычагом его не интересовали.

– Макс! – кричал он. – Нас затопило! Не могу закрыть кран на кухне. Вода льёт и льёт. Не могу остановить.

– Так, – проговорил Макс и выключил мотор лебёдки. – Родителей нет дома?

– Они на работе: папа в школе, а мама на фабрике.

– Пойдём посмотрим, – сказал Макс.

Он взял из зелёной будки инструмент и размашистым шагом пошёл за Бенно. Тот почти бежал впереди и постоянно оборачивался.

Макс перекрыл в подвале главный кран и отремонтировал уплотнитель на кухне.

– Так, – проговорил Макс. Он открыл главный кран. – Видишь? Всё в порядке. Когда отключают воду, нужно иметь либо колодец, либо мощный насос.

– Ты, Макс, наверно, всё умеешь? – спросил восхищённый Бенно.

– Людей, которые всё умеют, не бывает, – ответил Макс.

– А что ты не умеешь?

– Доить коров.

– Почему? – поинтересовался Бенно.

– Чему не учился, то и не умею, – сказал Макс.

– Вот и неправда. А есть и пить – этому ты разве учился?

– Всему надо учиться. Спроси у мамы.

Работа с толстой трубой окончилась, и Макс начал опускать в скважину длинные тонкие трубы и соединять их между собой. Он кончил эту работу только тогда, когда из-под земли выглянул небольшой конец трубы. Макс потёр руки, снял белую каску и, довольный, сказал:

– Вот и всё!

Вечером к Максу пришёл папа мальчика Бенно.

– Большое вам спасибо за помощь. Бенно обо всём рассказал.

– Пустяки! Не стоит благодарности.

На следующий день, когда Бенно прибежал к зелёному вагончику, там были и другие рабочие. Они привезли большой насос и сейчас подсоединяли его к торчащему из земли концу трубы. Вечером всё было готово. Самый молодой из рабочих сказал Бенно:

– Это для того, чтобы у вас была вода, когда не будет воды.

Он засмеялся, а с ним засмеялись и другие рабочие. Макс подозвал Бенно.

– Можешь опробовать работу насоса.

Бенно нажал на кнопку, и прозрачная, прохладная вода полилась на землю. Через минуту на площадке образовалась огромная лужа.

– Хочешь стать буровым мастером? – спросил Макс.

Бенно бросило в жар.

– Пока не знаю, – ответил мальчик и, делая ногой круги в луже, тихо проговорил: – Но таким, как ты, я буду обязательно.

Макс взял Бенно за руку. Бенно понял, что это было прощание. Он выдернул руку и просто убежал. И только когда он был уже в постели, разревелся.

На следующее утро зелёного вагончика на месте не было. Его куда-то увезли. Кто знает, где он теперь стоит? Вагончик зелёного цвета, с деревянной подножкой, с маленьким окошком, закрытым цветастой занавеской.

Герхарт Хольц-Баумерт
Зайчонок Постреленок

Зайчата были ещё совсем маленькие. Они только что появились на свет. Мама-зайчиха посмотрела на них и вдруг испуганно отскочила назад.

– Что такое? – спросил её удивлённый папа-заяц.

– Один зайчонок зарычал!

– Не может быть, мама! Маленькие зайцы рычать не умеют.

Он наклонился над гнездом, чтобы успокоить зайчиху. Но и на него зарычал зайчонок.

– Что за нелепость! – сказал растерявшийся папа-заяц. – Это для меня ново.

Ворона, старый лесной врач, осмотрела рычащего зайчонка.

– Ничего не нахожу, – прокаркала она. – Крепкий, как кремень. Всё у него в порядке.

– Поверьте моему слову, это добром не кончится, – крикнула белка с дерева.

– Ерунда, – сказал папа-заяц. – Зайчонок как зайчонок. Ничего особенного в нём нет. Только рычит немного… Назовём его Пострелёнком. Зайчонок Пострелёнок – звучит неплохо. Кстати, всех зайчат охотники называют пострелятами.

Другие дети заячьей семьи были нормальными зайчиками. Только рычащий Пострелёнок был какой-то особенный. Он дразнил своих братьев и сестёр, дёргал их за уши и любил играть с воробьями. Маме-зайчихе это не нравилось, потому что воробьи, как ей казалось, большие озорники.

Однажды Пострелёнок сильно напугал папу-зайца. Он спрятался за кустом и неожиданно зарычал на папу голосом деревенской собаки по имени Хасан. От испуга папа-заяц поднял уши вверх и едва не упал в обморок.

– Что за чепуха, – пробормотал испуганный папа, когда Пострелёнок, хихикая, выскочил из-за куста. – Что это за штучки! С ума сошёл? Ты какой-то странный заяц. Слишком странный!

И если другие зайчата играли недалеко от дома, то Пострелёнок, как бродяжка, бегал по лесам и полям.

– Когда-нибудь тебя схватит ястреб, – говорили ему братья и сёстры. – Сиди лучше дома.

Однажды ястреб выследил заячью семью и чёрной стрелой бросился на зайчат. Он, конечно, схватил бы какого-нибудь зайчонка. Но в этот миг Пострелёнок от страха и ярости закричал так громко, как трубит труба. С испугу ястреб улетел.

Папа-заяц решил о проделках Пострелёнка никому не рассказывать. Зайчонок умеет рычать, как собака, и кричать так громко, что его испугался сам ястреб?! Во всём лесу никто не поверит. Встревоженная мама-зайчиха снова побежала к доктору.

– Так-так-так, – в раздумье затакала ворона. – Говорите, он всё ещё какой-то дикий? Странно. Я пропишу ему морковку. Морковка поможет. Он будет совсем смирный и домашний.

– Но мы, доктор, каждый день едим морковку. И наш Пострелёнок тоже…

Ворона больше ничем помочь не могла.

Между тем Пострелёнок давно убежал на озеро. Он опустил лапу в воду. Вода была чистая и холодная. Зайчонок прыгнул в озеро и поплыл. Он плавал и нырял не хуже старой выдры.

– В жизни ничего подобного не видела, – удивлялась цапля. – Зайчонок плавает и ныряет? Невероятно!

Пострелёнку больше всего нравилось подплывать к сазанам, дремавшим в тихой воде, и внезапно набрасываться на них. К радости зайчонка, рыбы испуганно вскрикивали и рассыпались в разные стороны.

– Какое-то совсем незнакомое чудовище! – шептались укрывшиеся в камыше сазаны. – Настоящее чудо-юдо. Бедные мы, бедные рыбы!

– Пойдёт в школу сын и сразу исправится, – успокаивал заяц-папа зайчиху-маму. – Вот увидишь.

– Хорошо, если это будет так, – со вздохом проговорила зайчиха-мама.

Наконец, Пострелёнок пошёл в школу. Его учительницей была чайка Эмма. Пострелёнок учился, в общем-то, неплохо. По кормоведению он всегда получал 28, оценку для зайцев хорошую. А по прятанию, по основному предмету, получал даже 92, высшую оценку.

И всё-таки прилетела однажды чайка Эмма к родителям зайчонка и стала жаловаться:

– Ваш сын Пострелёнок ведёт себя плохо. Так больше нельзя!

– Что он натворил? – предчувствуя недоброе, спросил заяц-папа.

– Что он натворил?! Ваш сын не соблюдает ни порядка, ни дисциплины. Часто смеётся и без какой-либо причины. Он даже дерётся. Подумать только! Зайчонок – и дерётся! Где это слыхано! Дерётся даже со старшими. Вчера, например, на большой перемене подрался с дворником нашей школы, с котом. Разве так можно? Вообще-то класс зайчат у меня неплохой, даже очень милый, а класс мышат – просто прелесть. Мышата на уроках сидят так тихо, что я слышу, как летает пыль в солнечных лучах. Все ученики у меня хорошие, но ваш Пострелёнок!.. Никакие разговоры с ним не помогают, не знаю, что и делать.

– Попробуйте поговорить с ним ещё раз, – попросила мать-зайчиха.

А когда чайка улетела, она сказала:

– Не знаю, папа, в кого он у нас такой. Во всяком случае не в меня.

Несколько дней Пострелёнок сидел дома тихо и был послушный, как паинька. Но потом снова начал вытворять, как говорили ёжики, «что-то уму непостижимое».

Всё началось с лисы. Однажды Пострелёнок бежал по лесу и заметил лису. Что должен делать в таком случае обычный заяц? Конечно же, убегать что есть мочи. Но не таков зайчонок Пострелёнок. Пригибаясь в высокой траве, он пополз к лисе.

Плутовка тихо лежала и сосредоточенно смотрела перед собой. Пострелёнок поднял голову из травы и увидел своего двоюродного брата – кролика. Кролик лису не видел и, ничего не подозревая, скакал прямо на неё. Лиса не сводила глаз с кролика и, предвкушая удовольствие от вкусного завтрака, весело помахивала рыжим хвостом.

«Вот так так! – подумал Пострелёнок. – Сейчас моему братцу будет крышка».

Долго раздумывать Пострелёнок не стал. Он тихо подкрался к лисе и своими острыми зубами впился в кончик рыжего хвоста. Кончик хвоста у лисы – самое чувствительное место.

– Караул! – завопила от боли лиса и с воем пустилась наутёк.

Весть об этом случае кролик разнёс по всему лесу. Когда слух дошёл до лисы, она оскорбилась и побежала жаловаться судье, старому лебедю.

– Ваша честь, – сказала лиса старому лебедю, – я обижена и оскорблена. Разве можно допустить, чтобы какой-то зайчонок кусал меня, лису, за хвост. Его дело – прилежно учиться и хорошо вести себя, а не кусаться. Я прошу, ваша честь, восстановить справедливость и порядок.

А вот ещё одна история.

Несколько дней спустя в лес въехал автомобиль с людьми. С криком люди вышли из машины и расположились на поляне. Они топтали траву и цветы, сшибали самые красивые грибы, повсюду разбрасывали банки, бумагу, бутылки…

– Как нехорошо! – прошептали косули и большими прыжками ускакали в чащу.

Сидевший под кустом зайчонок Пострелёнок сильно рассердился на людей. Он свирепо зарычал, а шерсть у него на спине воинственно вздыбилась. Пострелёнок сорвался с места и с рычанием кинулся на людей.

– Вон из леса! Вон! – на бегу кричал зайчонок.

Люди увидели зверя, мчащегося на них в облаке пыли, и в испуге убежали.

– Ой-ой-ой! – кричали они. – Дикий кабан! Кабан!

Смрадное бензиновое облако повисло в воздухе и ещё долго напоминало о людях. И так же долго ворчал разъярённый Пострелёнок.

Дикий кабан прибежал с жалобой к старому лебедю, к судье.

– Ваша честь, это же безобразие! – хрюкал кабан. – Люди должны бояться меня. Меня, а не какого-то зайчонка. Его надо строго наказать! Непременно!

Звери устроили собрание.

– Дело ясное, – ворчали кроты.

– Невероятно! – пронзительно кричала цапля. – Невероятно, но я своими глазами видела, как он распугал сазанов.

– Нельзя допускать, чтобы зайчонок плавал, как я, – сердито проговорила выдра и скрылась в волнах.

– Мы всегда говорили, что обыкновенные зайцы этого не делают, – ябедничали другие зайчата.

Деревенская собака Хасан пролаяла:

– Наказать! Наказать его! Да построже!

Старый ястреб прошипел:

– Шкуру с него содрать! Шкуру!

– Он же ещё совсем маленький, – всхлипнула зайчиха-мама. – А вообще он хороший.

Белка три раза пробежала вокруг ствола и сверху крикнула:

– А я всегда говорила: это добром не кончится.

Слова попросила чайка Эмма:

– Я должна сказать, что Пострелёнок, к сожалению, и в школе…

Она хотела ещё многое сказать, но среди зверей вдруг поднялась паника.

– Тихо! Сидите спокойно! – кричала чайка Эмма, но её никто не слушал.

Звери тревожно нюхали воздух. Пахло гарью. Пожар! Лесной пожар – самое страшное бедствие для зверей.

Поднялся невообразимый гвалт. Кто-то крикнул:

– Мы пропали!

И все завыли:

– Спасайся кто может!

Но как? Куда бежать? Звери метались из стороны в сторону – повсюду полыхал огонь.

И тут кто-то – может быть, белка, может быть, кабан, а может заяц – крикнул:

– Бежим к воде! К озеру!

Но и по пути к озеру зверей встретили ярко-красные языки пламени.

Первым пришёл в себя зайчонок Пострелёнок. Не зря же он много раз играл в канаве, которую люди прорыли для осушения болота. Играть там ему не разрешалось, но он всё-таки играл.

– За мной! К канаве! Налево! Все налево! – командовал Пострелёнок.

Сначала никто его не слушался. Но когда мама-зайчиха вместе со своими зайчатами с плачем и причитаниями отправилась следом за Пострелёнком, за нею устремились ёжик и крот. Помчались косули. И мыши. И собака Хасан.

Позади всех, шлёпая широко расставленными лапами, шёл старый лебедь. А впереди шествовал Пострелёнок. По высокой траве, через тёплые лужи он вёл зверей к лесному озеру.

Когда звери, чёрные и мокрые, подошли к озеру, а белый лебедь стал больше похож на чёрного ворона, Пострелёнок рассмеялся.

– Как ты можешь смеяться в такое время? – сердито ворчал крот. – Огонь надвигается всё ближе и ближе.

– Надо переправиться на тот берег, – пробормотал кабан. – Там огонь нас никогда не достанет.

Кто умел летать, полетел через озеро. Кто умел плавать, поплыл.

– Мы плавать не умеем! – захныкали мыши.

– Я тоже, – промямлил крот.

– А я тем более, – жалобно простонала белка. Зайцы сбились в кучу и тихо плакали.

Пострелёнок решительно взял своих сестёр и братьев за уши и поплыл с ними на другой берег.

Закрыв глаза и зажав лапой нос, мама-зайчиха прыгнула в воду и – смотрите, смотрите! – совсем неплохо поплыла.

– Нужда всему научит, – буркнул папа-заяц и кролем поплыл за зайчихой.

Зайчонок Пострелёнок вернулся, посадил мышей и крота себе на спину и поплыл с ними на спасительный берег. Потом он забрал и белку. Выдра высунула из воды голову и удивлённо воскликнула:

– Вот так так!

Все звери были благополучно спасены. Никто не пострадал. Вот что было с зайчонком Пострелёнком.

– Собрание продолжается! – пронзительно крикнула цапля. Она любила наблюдать ссоры и споры. – Обсудим поведение зайчонка Пострелёнка.

– Отстаньте от него! – сказал кабан. – Пусть Пострелёнок будет таким, какой он есть. Лично я против него ничего не имею.

Кабан вывалялся в грязи и убежал в кусты.

– Собрание объявляю закрытым, – торжественно произнёс лебедь.

По дороге домой зайчиха-мама сердито спросила Пострелёнка:

– Значит, ты всё-таки играл в канаве? Я же не велела тебе туда ходить! Ну и ребёнок! Сплошные хлопоты!

– Перестань, мама, – остановил её папа-заяц. – Оставь зайчонка в покое. Он у нас не такой уж и плохой.

Пострелёнок озорно блеснул глазами. Он вспомнил, что давно не был на озере и не гонял сазанов. «Наверстаю, – решил зайчонок. – Завтра как следует попугаю этих толстых рыб». Он хитро хихикнул.

На этот раз мама-зайчиха не сказала ему ни слова.