Текст книги "Искатель. 1988. Выпуск №5"

Автор книги: Георгий Вирен

Соавторы: Владимир Сухомлинов,Владислав Петров,Александр Тарасенко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)

– Отбиваться не придётся. После вчерашнего разговора с тобой редактор написал заявление об уходе на пенсию. Не будь к нему так суров. Он несчастный, давно потерявший себя человек. Его один раз напугали в тридцать седьмом, когда забрали отца, и ему хватило. Он прожил мучительно–бесполезную жизнь. Толя простил бы его…

– Кто–то не должен прощать, чтобы такие, как Толя, оставались жить. За всё надо платить.

– И всё–таки Толя простил бы…

– Вряд ли. Но, возможно, п о н я л бы.

– Мне нравится, как ты думаешь, но п о н и м а т ь ты будешь иначе, чем я. Ты жёстче.

– Нет. Но время моё – другое.

– Я могу езде как–нибудь помочь тебе?

– Я сам. Необходимо многое п о н я т ь самому.

– Тогда помоги мне ты. Побудь сегодняшний вечер со мной. Всё–таки страшно…

* * *

Все едут поминать Толю, а мы прощаемся. Толя п о н я л бы…

Выходим из машины возле редакции. Падает крупный снег. Темнеет.

– Уже скоро, – говорит Пониматель. – Тебе покажется, что я умираю, но это неправда. Это всё равно, что сбросить старую оболочку… У тебя есть двушка?

– Что?!

– Двушка. Двухкопеечная монета.

– Позвонить можно из редакции.

– Мне нужно отсюда. Ты иди, я поднимусь следом.

Вхожу в лифт, а он идёт к телефону–автомату в вестибюле. Двери лифта закрываются. Кажется, что сейчас, когда они откроются, я проснусь.

Но нет. Редакционный коридор. Пустой и полутёмный.

Жизнь начинается заново? Я – пониматель?

Захожу к себе. Включаю настольную лампу.

Жизнь начинается заново. Я ещё не пониматель, но я должен им стать. Это – долг. Перед Толей, чью жизнесмерть мне предстоит продолжать. Перед Героем, поднявшимся на пулемёт. Перед женой – мне ещё предстоит п о н я т ь свою вину перед ней. Перед Шуриком – как я хочу, чтобы он не передумал назавтра. Перед Понимателем. Перед Амираном, Ирой, Валерией, Галей, Олегом, перед Толиной дочкой, перед людьми, для которых пока ещё увы! – заяц, выбежавший на дорогу, значит больше простых человечьих слов.

Шаги в коридоре. Это Пониматель.

– Вот и всё, – улыбается он. – Ты не огорчайся, тут нет ничего печального. Прислушайся, звёзды смеются. Ну же, ну!

И я слышу тихий перезвон.

– У тебя будут звёзды, которые умеют смеяться. Как будто я подарил тебе целую кучу бубенцов. Прислушивайся к ним, когда будешь писать.

– Я могу не писать и писать не буду. Я пишу искренне, но пишу ложь. Я не знаю, в чём она, но она есть.

– Ты пишешь правду. Ложь была в тебе самом. Но теперь всё пройдёт. Почаще запрокидывай голову. Звёзды не лгут. Взгляни: они смотрят на нас.

Я вглядываюсь в тёмное снежное небо.

– Вон, вон она, видишь – восходит, – вдруг кричит Пониматель. – Это она, она!…

Лицо его горит, глаза широко раскрыты.

– Это она… она… – повторяет он. – Верь: Моцарт не умирает, он всегда возвращается. Слепота ещё не конец. Можно выжечь глаза, но нельзя убить душу. Экзюпери вернётся. Я вернусь. Она восходит, восходит…

И я вижу звезду. И около неё множество других звёзд. Они перемигиваются, они смеются, как бубенчики на колпаке у мудрого и грустного шута.

Звонит телефон. Я не подхожу. Звонит долго. Умолкает. Снова звонит.

Звезда восходит над миром.

– Сними трубку, – говорит Пониматель.

Голос жены.

– Проходила мимо, смотрю – свет. Неужели, думаю, вернулся. Я внизу, меня вахтёр не пускает.

– Я не…

Пониматель бьёт по рычагу.

– Иди! – кричит он. Глаза его безумны.

– Иди, – просит он тихо, еле слышно. Глаза его бездонны.

– Иди… – легонько подталкивает он меня к выходу.

А звезда восходит над миром.

– Иди. Так надо. Не забывай слушать звёзды. У тебя родится сын, сделай его человеком. И Моцарт не умрёт… Иди!

Жена стоит в вестибюле. Жалкая, неприбранная, из–под пальто выбился ворот домашнего платья.

– Проходила мимо, смотрю – окно у тебя горит. Вдруг, думаю, вернулся… О, господи, что же я… Я… Он позвонил, сказал, тебя надо спасать. Сказал: глаза слепы, искать надо сердцем. Я не поняла… Я знаю: ты не уезжал. Я видела некролог, так мог написать один ты… Он позвонил, он просил… Я плохая жена…

Она поворачивается к выходу.

– Подожди! – я беру её за руку. – Подожди! – говорю я ей. – У нас родится сын! – говорю я ей. – Ты прости меня! – говорю я ей. – Ты прости меня… – шепчу я безысходно.

Она плачет. Беззвучно, закусив губу.

– Глупый!… Какой ты глупый!… – плачет она.

Стук, как выстрел, – вахтёр уронил костыль.

– Там Пониматель, – говорю я ей. – Его звёздочка… слышишь, звенят бубенцы?… Ты подожди, ты только не уходи… Я должен быть с ним… Ты только не уходи, только не уходи!…

Я не жду лифта. Я несусь наверх через три ступеньки.

Я должен быть с ним.