Текст книги "Сестра Земли"

Автор книги: Георгий Мартынов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

– Правильно! – ответил невидимый Мельников. – Спокойно, Геннадий!

Второв осторожно взялся за средний пятиугольник. Сперва он попробовал нажать на него – выступ не поддавался. Тогда он сделал попытку повернуть – что-то дрогнуло под его пальцами. Второв нажал сильнее – послышался тягучий скрип.

«Ага! Пятиугольник поворачивается! Поставим его на место и возьмёмся за квадраты».

Квадратные выступы повернуть не удалось. Но, когда Второв со всей силы нажал на них, они поддались.

– Средний выступ поворачивается, – сказал он, – а крайние действуют по принципу кнопки.

– Десятки возможных комбинаций! – заметил Мельников.

– Вы сами решили рассуждать так, как будто это сделано на Земле, – вмешался Зайцев. – Путь правильный! Мы не запираем входы на звездолёт на манер несгораемых сейфов. Вряд ли и они это сделали. Ищите простое решение.

Второв стал нажимать на квадраты, то на один, то на оба сразу, поворачивая пятиугольник в разные стороны. Тщетно! Дверь не открывалась. Выступы поддавались с большим трудом. Ему приходилось пускать в ход всю свою недюжинную силу.

– Ничего не выходит! – сказал он, тяжело дыша.

– Отдохните! А мы пока подумаем! – посоветовал Белопольский.

Второв слышал, как члены экипажа обменивались мнениями.

– Как расположен средний выступ? – спросил Зайцев.

– Это правильный пятиугольник.

– Я спрашиваю, – как он расположен относительно пятиугольника двери?

– Постойте! – воскликнул Второв. – Да, действительно, – прибавил он, внимательно вглядевшись в тонкую линию над своей головой, – они расположены несимметрично.

– Попробуйте поставить их в симметричное положение.

Оказалось, что средний выступ можно было повернуть на сто восемьдесят градусов.

Как только маленький пятиугольник совпал по положению с большим, раздался негромкий звук, точно упало что-то металлическое.

Второв отскочил назад.

Но ничего не случилось. Дверь оставалась в прежнем положении.

С сильно бьющимся сердцем инженер протянул руки к квадратам. Он почему-то был уверен, что на этот раз его ждёт удача. Металлический звук доказывал, что, несмотря на прошедшее огромное время, механизм работал.

Со всей силы он нажал на оба выступа.

Над ним что-то мелькнуло. Второв инстинктивно пригнулся к земле.

Полная тишина…

Он поднял голову.

Двери не было!

На месте металлического пятиугольника он увидел что-то бледно-голубое, казавшееся прозрачным и нереальным. Точно газовая плёнка заменила металл.

Мельников, Князев и все, кто находился на звездолёте, услышали отчаянный, как им показалось, крик Второва:

– Свет! Свет! Теперь он видел! Видел ясно!..

Это «что-то» не было плёнкой голубого газа! Перед ним находилось пятиугольное отверстие, из которого откуда-то из недр космического корабля, тысячи лет пролежавшего на Венере, исходил слабый, но несомненный голубой свет. Тусклые блики его лежали на стволах деревьев, на металлической поверхности трубы!..

Свет!.. Что же это?.. Разве может какой бы то ни было искусственный источник света просуществовать тысячи лет?..

Второв стоял и смотрел, не отвечая на градом сыпавшиеся на него вопросы товарищей.

Он, пришёл в себя, почувствовал прикосновение к плечу. Рядом был Мельников.

Борис Николаевич, не отрываясь, смотрел вверх на таинственный и непонятный свет, бессознательно сжимая всё сильнее плечо Второва.

– Что это? – прошептал он. – Откуда?

– Не знаю, – машинально ответил Второв.

– Неужели не знаете? – послышался насмешливый голос Пайчадзе. – Скажите хотя бы, что вы видите.

– Свет!

– И что же?

Мельников перевёл дыхание и рассказал о непонятном явлении. Долго никто не отвечал ему. Наконец они услышали, как Белопольский произнёс:

– Несомненно…

И снова молчание.

– Ну что ж, – сказал Мельников, – дверь открыта. Войдём!

Всего можно было ожидать на давно «умершем» корабле с неведомой планеты, но только не света – спутника жизни! Это было более чем непонятно, – это походило на чудо!

– Войдём! – повторил Мельников, но в его голосе не слышно было обычной решительности.

Второв молча приставил лестницу.

Он видел, что Мельников – образец хладнокровия, мужества и воли, человек, по общему мнению, без нервов – колеблется и словно не может решиться поставить ногу на ступеньку. Молодой инженер внезапно осознал, что никакие силы не принудили бы его самого первым подняться по лестнице.

Живое существо, будь оно самым чудовищным порождением фантазии, не заставило бы его отступить. Но этот «сверхъестественный» свет лишал его всякой власти над собой, сковал мозг непреодолимым чувством страха.

Прошла минута…

– Войдём! – в третий раз сказал Мельников и быстро поднялся к двери.

Его согнутая фигура скрылась в отверстии, и тотчас же раздался его голос:

– Идите скорее!

Страх как-то сразу исчез. Второв поднялся за своим командиром. Отверстие было слишком мало для его роста, и пришлось согнуться чуть ли не вдвое.

Мельников стоял у самой двери.

Второв выпрямился, взглянул и почувствовал, как у него закружилась голова.

Что это было?.. Куда попали из тёмного леса Венеры два человека Земли?..

Казалось, тут не было ни пола, ни стен, ни потолка. Всюду было что-то неопределённое, не имеющее ясных очертаний, расплывчатое и… живое. Со всех сторон их окружало нечто, непрерывно меняющее свой цвет, переливаясь и дрожа всеми цветами радуги, создавая дикий хаос красок.

И везде – наверху, внизу, по сторонам – шевелились причудливые разноцветные фигуры… людей – изломанные, исковерканные подобия человека, в немыслимых позах. Точно толпа призраков, уродливых и всё время меняющих свою окраску, окружила их.

Мельников поднял руку, словно защищаясь от этого зрелища, и тотчас же вся толпа призраков повторила его движение.

– Это наши собственные отражения! – тихо и с видимым облегчением сказал он.

Очевидно, стены, потолок и пол были зеркальные. Каждое движение его и Второва вызывало ответное движение, бесчисленное количество раз повторяющееся всюду, куда бы они ни посмотрели. Но почему эти отражения так изломаны, исковерканы?..

На середине, а может быть и у стены (они потеряли чувство перспективы и расстояния), непонятно на чём стояла каменная чаша – единственный реальный и неподвижный предмет в этом помещении – чаша точно такая же, какую видел Второв и которая разбилась тогда, на лесной просеке. По краям, они рассмотрели это, она была украшена изображениями тел простой кубической системы.

Над чашей поднималось ровное бледно-голубое пламя. Такое пламя даёт тонкая плёнка горящего спирта.

Это и был источник непонятного света.

– Константин Евгеньевич! – сказал Мельников так тихо, что его вряд ли могли услышать.

Но на звездолёте были мощные приёмники.

– Я слушаю тебя! – ответил Белопольский.

– Каменная чаша!

– Я ожидал этого.

– Но в ней горит огонь!

– В этом нет ничего невероятного. Тысячи лет должны были изгладить из памяти венериан искусственное пламя. Их чаши, очевидно, погасли совсем недавно. Относительно недавно, конечно. Но расскажите нам, что вы видите.

Спокойный голос Белопольского окончательно привёл в себя обоих разведчиков. Ничего «сверхъестественного» тут не было. Перед ними была химическая загадка – не больше. Тайну «вечного» огня раскроет наука. – Рассказать! Это не так просто! – ответил Мельников. – Лучше потом, когда вернёмся.

– Тогда мы иллюстрируем ваш рассказ фотоснимками, – прибавил Второв, вспомнив только сейчас о фотоаппарате.

Они уже спокойно и более внимательно осмотрелись.

Перекрещивающиеся отражения меняющих свой цвет стен, пола и потолка мешали глазам, но постепенно они как-то привыкли, и тогда смогли рассмотреть помещение.

Оно оказалось, если не считать пола, круглым, из странной формы остроугольных граней, переплетающихся в непривычном узоре. Пол был ровным и как будто стеклянным. Чаша стояла, безусловно, на середине, но на чём она держалась, никак не удавалось рассмотреть.

– Подойдём ближе! – нерешительно предложил Мельников.

– Пожалуй, – ещё более робко ответил Второв.

Но ни один из них не двинулся с места. Мельников что-то обдумывал, а его товарищ не решался первый отойти от двери.

Второв слышал, как Мельников пробормотал что-то насчёт металлических стен.

– Константин Евгеньевич! – сказал он громко. – Здесь нет никаких дверей внутри корабля. Но, может быть, мы их найдём. Стены звездолёта металлические. Радиосвязь может прерваться. Если это случится, – не беспокойтесь!

– Постараемся! – ответил за Белопольского Пайчадзе. – Но ручаться за успех не можем.

– Осторожнее! – сказал Константин Евгеньевич.

Мельников и Второв отошли от стены. Но, едва они сделали первый шаг, позади послышался негромкий звук – точно упало что-то металлическое.

Оба испуганно обернулись.

Двери не было!

Там, где только что находился пятиугольник, сквозь который виднелся лес Венеры, разноцветно блестели остроугольные грани.

Всё слилось неразличимо!

Где выход, – неизвестно!..

Из глубин тысячелетий

Второв бросился на стену и больно ударился о какой-то острый выступ. Это привело его к сознанию действительности.

Заперты!..

– Кто закрыл дверь?

– Конечно, никто, – ответил Мельников, – она закрылась сама. Прошли тысячи лет, но механизмы работают исправно, как этот огонь в чаше.

– Как же мы выйдем?

– Не знаю! Может быть, совсем не выйдем. Я сам предупредил, что связь может прерваться.

– Звездолёт! – позвал Второв. Никакого ответа не последовало.

– Эти стены из какого-то металла, – сказал Мельников, – нас не могут услышать. Пока что мы отрезаны от внешнего мира.

Второву пора было привыкнуть к хладнокровию своего спутника.

– Что же делать? – спросил он.

– То, что хотели. Осматривать корабль. Вот только ни одной двери не…

Он «споткнулся» на полуслове, изумлённо глядя на стену.

Совсем близко, как будто рядом с исчезнувшим входом, что-то странное и непонятное происходило с разноцветными гранями. Они стали быстро тускнеть, терять очертания. Обозначился пятиугольный контур, резко выделявшийся на стене, имевшей прежний вид. Вот уже внутри этого контура почти не видно граней – они исчезают, тают на глазах, превращаясь в пустоту. Ещё момент – и перед ними оказалось пятиугольное отверстие.

– Вот и дверь! – сказал Мельников.

В первый раз Второв услышал дрожь в его голосе.

– Куда девалась стена?

– Кто может ответить на такой вопрос? Факт тот, что перед нами дверь внутрь корабля. Она открылась автоматически, как только закрылась наружная.

Наклонившись, они заглянули в отверстие. За ним находилась радиальная труба, по которой они пришли сюда. Голубое пламя, горящее в чаше, отражалось на её стенках длинными светлыми полосами. Противоположный конец трубы скрывался во мраке.

– Наружная дверь закрылась, как только мы от неё отошли, – сказал Второв.

– Да, одному из нас следовало остаться на пороге. Здесь автоматика иная, чем у нас. Она видит и действует самостоятельно. И самое поразительное, – она сохранилась в полной исправности тысячелетия. Этот корабль многому научит нас.

– Мы сумели открыть дверь снаружи, – сказал Второв, – неужели не сумеем сделать это изнутри?

– Если не мы, то наши товарищи откроют её. Они знают, где мы находимся. Это шанс на спасение.

– Перерыв связи заставит их поторопиться на помощь.

– Вряд ли! Мы предупредили, что радиосвязь может прерваться. – Мельников внимательно посмотрел на Второва. – Неужели ты боишься, Геннадий?

Молодой инженер покраснел.

– Не знаю, – откровенно ответил он, – я не боялся, когда мы с вами сидели в кабине разломанного самолёта. Но здесь… кажется, боюсь.

– Что непонятно, то должно вызывать страх, – задумчиво сказал Мельников, – это верно. Однако, – прибавил он обычным тоном, – не будем терять времени.

Они подошли к каменной чаше.

Даже вблизи не видно было, на чём она стояла. Но не могла же чаша висеть в воздухе, без всякой опоры.

Второв попробовал провести рукой под чашей. Его пальцы коснулись чего-то твёрдого, и он нервно отдёрнул руку.

Мельников осторожно ощупал невидимую опору. Чаша стояла на чём-то, имевшем кубическую форму. Но это «что-то» было абсолютно невидимо, – непонятным образом застывший воздух.

Они тщательно обследовали все помещение, имевшее в диаметре метров шесть. Только ощупью можно было определить его размеры. Перекрещивающиеся отражения уничтожали видимость расстояний. Толпа фантастических призраков – десятки Мельниковых и Второвых – в неестественных позах (прямо, боком и вверх ногами) при каждом их движении причудливо переплетались со всех сторон, извиваясь в какой-то дикой пляске.

Второв старался не смотреть, но они отовсюду «лезли» в глаза.

– Надо уйти отсюда, – сказал он наконец, – у меня кружится голова.

Ничего, что хотя бы отдалённо указывало на механизм двери, они не нашли.

– Вероятно, он находится на центральном пульте управления, – сказал Мельников. – Здесь должен быть какой-то пульт. Да, – ответил он Второву, – надо уйти. У меня тоже кружится голова. Но я опасаюсь, что и эта дверь закроется, как только мы войдём в трубу. Логически должно быть так.

– Давайте я войду один, а вы останетесь здесь.

– А что из этого толку? Нет, лучше вместе.

Они стояли перед загадочной «дверью», не решаясь войти. Здесь, в центре, было, конечно, безопаснее. Белопольский спустя некоторое время поймёт, что разведчики попали в какую-то ловушку, и пришлёт помощь. Как открывается наружная дверь, на звездолёте знают. Но если они окажутся запертыми внутри корабля, то рискуют остаться там навсегда, – было совершенно неизвестно, удастся ли найти способ выбраться.

«Что же делать? – думал Мельников. – Как поступить? Остаться здесь и ожидать товарищей? Но ведь всё равно когда-нибудь придётся пройти внутрь».

Будь он один, он не колебался бы ни минуты. Но Второв! Ответственность за него лежала на Мельникове.

Эх, была не была! В крайнем случае они сумеют прорезать стенку трубы или даже взорвать её».

– На всякий случай оставим записку, – сказал он.

Кратко, но достаточно подробно описав всё, что с ними произошло, Мельников положил записную книжку возле чаши, на невидимый постамент. Книжка казалась висящей в воздухе, и её нельзя было не заметить сразу. …

– Ну, теперь идём!

Пятиугольное отверстие было той же величины, что и наружная дверь. Неизвестные звездоплаватели, очевидно, были небольшого роста. Мельников, нагнувшись, перешагнул порог. Второв последовал за ним.

Они остановились сразу за дверью, тревожно наблюдая за ней.

Закроется или нет?..

Дверь закрылась.

Они увидели, как отверстие затянулось точно прозрачной газовой плёнкой, сперва чуть заметной, но быстро густевшей. Потом как-то сразу, резким скачком только что бывшее перед ними отверстие исчезло. На его месте блестела гладкая, по-видимому металлическая, стена.

Это было так странно, так необъяснимо, что несколько минут оба звездоплавателя смотрели на чудесную стену, не будучи в состоянии сказать хоть одно слово. Они задыхались от волнения.

Только что на их глазах произошло явление совершенно неизвестное земной науке. Пустота, сквозь которую они свободно прошли, превратилась в металл! Высшей наукой – непонятной, загадочной – повеяло на них от этого феномена, который, несомненно, являлся только применением ещё не известных им законов природы.

– С этой стороны почему-то нет граней, – сказал, наконец, Мельников.

– А вам не кажется странным, что мы её видим? – спросил вдруг Второв.

– Кого?

– Стену. Здесь должно быть совсем темно.

«В самом деле, – подумал Мельников, – почему мы видим?»

Они потушили лампы на шлемах, когда вошли внутрь корабля. Голубой огонь чаши остался за стеной. Но стена была видна. Больше того! Они заметили свои тени, шевелившиеся на ней.

Значит, за спиной свет!

Мельников обернулся и вскрикнул. В его голосе были радость и удивление.

В трёх шагах труба, которую они видели из-за двери, идущей в тёмную даль, оканчивалась. Смутно виднелись деревья леса. Свет был светом дня, – очевидно, не таким слабым, как им казалось в лесу. Этот свет был достаточным, чтобы видеть внутри короткого отрезка трубы, непонятным образом заменившего целую трубу. Этот свет создавал тени.

– Выход! – радостно вскричал Второв.

– Нет! – сказал Мельников. – Это не выход. Смотри внимательнее!

И Второв увидел.

Неясная масса деревьев была по сторонам и сверху, но прямо впереди её не было. Тёмная пустота уходила в глубь леса. Видимая труба оканчивалась в трёх шагах, а дальше продолжалась труба, о существовании которой можно было догадываться, но не видеть её.

И всё же это была та самая труба, по которой они пришли сюда. Только она стала, по неизвестной причине, абсолютно прозрачной, как пьедестал, на котором стояла чаша.

Мельников подошёл к «краю». Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы шагнуть дальше. Внизу, под ногами, он различал траву; казалось, что ещё шаг, – и падение неизбежно.

Но металлическая подошва его ботинка ступила на гладкий пол. Рука ощущала полукруглую стенку. Труба была тут, твёрдая, как и раньше. И невидимая!..

Они шли в полутора метрах над землёй, как будто по воздуху. Ноги не слушались, хотя пол был ровным. Ходить, не видя по чему идёшь, было не так просто.

– Если бы кто-нибудь мог на нас посмотреть! – сказал Второв. – Странное зрелище! Два человека идут по воздуху.

– Если труба прозрачна снаружи.

– А разве может быть иначе?

– Всё возможно.

Мельников включил лампу на шлеме.

Луч света лёг на металлическую стенку трубы. Они видели характерные блики, создаваемые светом на поверхности гладкого металла. Но одновременно они видели и то, что находилось за трубой.

Это противоречие производило ошеломляющее впечатление.

Как раз в этом месте вплотную к трубе росло дерево. До того, как зажёгся свет, его было плохо видно, – чёрный контур ствола. Но и теперь дерево осталось таким же тёмным, хотя находилось в метре от их глаз, и на него должен был падать луч света.

– Вот доказательство! – сказал Мельников. – Металл трубы прозрачен односторонне. Внешний свет проходит свободно, но внутренний не может пройти. Снаружи нас никто не смог бы увидеть.

– Из этого материала мы будем строить стены домов, – сказал Второв, – когда узнаем, что это такое. Представляете себе, сколько света будет в таких домах, а снаружи ничего не видно.

– Ты начинаешь фантазировать, Геннадий!

– Раз мы попали в сказку из «Тысячи и одной ночи»…

– Где-то здесь, – сказал Мельников, – должно быть внутреннее кольцо.

– Да, оно недалеко. Половину трубы мы безусловно прошли.

Они знали, какую форму имел весь этот странный корабль. В центре находилось шестиметровое ядро. Его окружали три трубы-кольца; одно в пятидесяти метрах, а два других, близко расположенных друг к другу, в ста метрах. Центр и кольца соединялись прямой трубой. Первое внутреннее кольцо должно было вот-вот показаться.

«Если оно куда-нибудь не исчезло», – подумал Второв.

Но кольцо оказалось на своём месте. Через несколько шагов они увидели его сквозь стенку трубы.

И так же, как в начале – у ядра, так и теперь – в трёх шагах от кольца, – труба перестала быть прозрачной. Но ничто не преградило путь. Там дальше опять виднелись прозрачные стенки.

Радиальная труба проходила через внутреннее кольцо насквозь.

– Тут должен быть вход.

Лучи прожекторов освещали гладкие стенки. Никакого намёка на скрытую дверь, никаких выступов или другого признака механизма.

И снова проявилась непонятная и пугающая в своей таинственности техника космического корабля неведомой планеты. Словно кто-то разумный и внимательный наблюдал за ними, стерёг каждый их шаг.

– Тут должен быть вход, – сказал Мельников, протягивая руку к стене. И в ответ на это движение они увидели, что вход действительно существует.

Часть металлической стены резко изменила свой вид. Сразу потускнели на ней блики света. Обозначился пятиугольный контур. Металл быстро «таял», превращаясь в пустоту. Словно обрадовавшись, лучи прожекторов рванулись вперёд, внутрь кольца. Сверкнули какие-то длинные цилиндры – красные, зелёные, жёлтые. От двери в глубину шла узкая, как будто стеклянная, дорожка – странный, почти невидимый мостик.

Куда он вёл? Что находится там, в тёмной неизвестности?..

Второв внезапно схватил руку Мельникова.

– Смотрите! – воскликнул он, указывая назад.

Это было новым доказательством «разумности» автоматики, управлявшей дверями и стенами космического корабля.

Прозрачная труба, по которой они только что пришли, не видя её, превратилась в металлическую, потеряла прозрачность. Исчез лес Венеры. Плотную мглу рассеивал только свет их прожекторов, скользивший по стенкам длинными светлыми полосами.

И там, по ту сторону кольца, невидимая труба превратилась в видимую.

– Какая-то чертовщина! – сказал Второв.

– Стенки трубы становятся прозрачными, когда в ней кто-нибудь находится, – задумчиво произнёс Мельников. – Двери открываются, когда к ним кто-нибудь подходит. Соединение техники телевидения с автоматикой «мыслящих» машин вполне может справиться с такой задачей. Лет пятьдесят тому назад это могло показаться «чертовщиной», но сейчас…

– Этак мы можем, сами того не подозревая, пустить в ход двигатели корабля.

Мельников вздрогнул.

– Ты прав, Геннадий! Надо быть очень осторожными. Попробуй пойти обратно к центру. А я останусь здесь. Увидим, что произойдёт.

Произошло то, чего и ждал Мельников. Едва Второв сделал три шага в сторону центра и вышел за края кольца, стенки трубы стали опять прозрачны. Это случилось почти мгновенно.

Было ясно, что тысячелетняя автоматика работает с поразительной точностью, реагирует на каждое движение.

Создавалась грозная опасность.

Кто были хозяева этого корабля? Каков был их умственный уровень? Не приходилось сомневаться, что неизвестные звездоплаватели стояли на очень высокой ступени развития. Но, может быть, эта ступень была слишком высокой? Может быть, человек Земли не в силах понять то, что для них было просто и естественно?

Малейшая неосторожность могла привести к совершенно непредвиденным последствиям. Ни Мельников, ни Второв не имели никакого представления о принципах работы автоматики корабля; они блуждали по нему «с завязанными глазами». Точно в таком же положении мог оказаться человек, не имеющий специальных знаний, очутившийся в полном одиночестве на пульте управления современной атомной электростанции и вздумавший наугад поворачивать ручки и нажимать непонятные ему кнопки.

Второв вернулся обратно. Как и следовало ожидать, труба снова потеряла прозрачность.

Они стояли перед пятиугольной дверью, не решаясь пройти туда, где казавшийся хрупким «стеклянный» мостик уходил вдаль, окружённый разноцветными цилиндрами неизвестного назначения.

– Может быть, благоразумнее вернуться? – спросил Второв.

– Дверь в центр закрыта.

– Она, вероятно, откроется, когда мы к ней подойдём.

– Это вполне возможно. Но раз мы рискнули прийти сюда, – пойдём дальше. Только не надо делать никаких жестов и ни до чего дотрагиваться.

«Разве не может быть так, что на этом корабле всё приводится в действие автоматикой, реагирующей на жесты? – думал Мельников. – Двери, прозрачность стен, двигатели. А может быть, и ещё что-нибудь, о чём мы даже не подозреваем. Мы не знаем, какие жесты могли делать существа, о внешнем облике которых ничего не известно. Я протянул руку к стене – и открылась дверь. Это произошло здесь. Но, может быть, в другом месте движение моей руки приведёт к пуску двигателей – и корабль вдруг поднимется. Никакие деревья, как бы крепко они ни срослись друг с другом, не удержат звездолёт и будут сорваны, как бумажные. Мы рискуем улететь с Венеры, не умея управлять кораблём».

Но, думая так, он внешне спокойно ступил на мостик.

Казавшийся стеклянным, он заметно прогнулся, когда Второв вслед за Мельниковым ступил на него. Не было никаких перил. Узкая, не шире тридцати сантиметров, прозрачная полоска висела в воздухе примерно на середине кольцевой трубы. На чём она держалась, было неизвестно, – как будто ни на чём.

– Вернись! – отрывисто сказал Мельников, каждую секунду ожидая, что мостик сломается.

– Некуда! – ответил Второв.

Действительно, дверь позади них уже закрылась. Круглая стена казалась сплошной – никаких следов пятиугольного отверстия.

– Протяни к ней руку!

Второв повиновался. Но жест, который с той стороны привёл к появлению двери, на этот раз не оказал никакого действия.

– Стой на месте!

Мельников осторожно сделал шаг вперёд.

И вдруг…

Неяркий, странно голубой свет озарил внутренность трубы. Казалось, что воздух внезапно получил способность светиться; источника света нигде не было видно.

Мельников замер. Второв боялся дышать. Оба стояли неподвижно, как статуи.

Голубой свет физически ощутимо обволакивал их со всех сторон, как лёгкая дымка тумана. Они не видели ни одной тени. Свет не имел направления, он был повсюду, в самом воздухе. Таинственные цилиндры странно изменили свой цвет – красные стали фиолетовыми, жёлтые – зелёными, а те, которые раньше были бледно-зелёными, теперь стали бирюзовыми. Мостик совсем исчез из глаз, словно растворившись в светящемся воздухе.

И вот они почувствовали едва уловимый незнакомый им запах. Воздух космического корабля проходил через фильтры противогазов и, смешиваясь с земным кислородом, проникал в их лёгкие.

Мысль о возможном отравлении этим чужим воздухом заставила их вздрогнуть. Это не был воздух Венеры, – они не слышали раньше этого запаха, – это был воздух какой-то другой планеты, откуда прилетел корабль, и который тысячи лет находился в замкнутом пространстве кольцевой трубы. Было вполне возможно, что он смертелен для человека Земли.

«Бежать!» – подумал Второв.

Но бежать было некуда. Выход был отрезан сомкнувшейся за ними стеной. Как открыть его, как заставить появиться пятиугольное отверстие, они не знали.

Кругом лежали загадочные цилиндры; длинные, окрашенные в различные цвета. Между ними, неизвестно как державшаяся в воздухе, проходила узкая дорожка, которую почти невозможно было увидеть, – в голубом свете она стала какой-то нереальной. Метрах в сорока впереди дорожка исчезала за поворотом, плавно загибаясь влево вместе со всей трубой.

Мельников машинально потушил лампу на шлеме. Симптомы отравления не появлялись, но если бы они даже и появились, отступать было некуда.

– Будь, что будет! – сказал он. – Вперёд, Геннадий!

Он пошёл по дорожке, балансируя плечами, чтобы сохранить равновесие на почти невидимом пути. Пошевелить руками он не решался. Второв пропустил его вперёд на десять шагов и в свою очередь отошёл от стены.

Мостик упруго сгибался под их тяжестью. Его прозрачный материал был, очевидно, прочен, хотя и не рассчитан на земного человека. Неизвестные звездоплаватели, если судить по дверям, были маленького роста и, вероятно, весили немного.

Сразу за поворотом они увидели, что трубу снова перегораживает круглая стена. От первой её отделяло метров шестьдесят.

– Похоже, что труба разделена на пять отсеков, – сказал Мельников. – Так и должно быть на космическом корабле.

– Похоже, что мы заперты здесь с двух сторон, – ответил Второв.

– Посмотрим!

Но, ещё не дойдя до стены, они поняли, что опасения напрасны. Невидимый глаз зорко следил за ними. Отсутствующие хозяева корабля «гостеприимно» принимали незваных гостей – людей другой планеты.

Загадочная автоматика снова начала свою работу. На стене резко выступил уже знакомый пятиугольный контур. Быстро потускнел блестящий металл, «растворился», «растаял» и исчез. Открылось взору тёмное, без света помещение – второй отсек кольцевой трубы.

Но, как только Мельников, шедший впереди, перешагнул порог, повторился прежний феномен – голубым светом вспыхнул воздух. А там позади, в оставленном ими помещении, воздух «погас». Дверь за Второвым сразу закрылась.

Второй отсек был точным повторением первого. Так же шла ни к чему не прикреплённая «стеклянная» дорожка, такие же цилиндры лежали кругом. Всё было точно таким же.

– Вероятно, это машинные залы, – сказал Мельников. – Возможно, что всё внутреннее кольцо занято механизмами.

– Пойдём назад?

– А как открыть двери? Нет, лучше обойти всю трубу. Может быть, по ней можно ходить только в одном направлении.

Через шестьдесят метров перед ними снова встала глухая стена. Подходя к ней, они были уверены, что и на этот раз откроется дверь.

Но отверстие не появлялось. Мельников попробовал протянуть руку. Никакого действия.

– Что случилось? – недоуменно сказал он. – Или автомат испортился?

– Пойдём назад.

– Но ведь и там дверь закрыта.

Они стояли, не зная что предпринять. Дверь в радиальную трубу не открывалась, – они уже пробовали её открыть. А здесь, казалось, и не было никакой двери.

Глубокая тишина окружала их. Светящийся туман беззвучно и мягко обволакивал разноцветные цилиндры и двух людей, беспомощно стоявших на узкой полоске прозрачного «стекла». Что-то неотвратимое неумолимо приближалось, как возмездие за их дерзкое вторжение.

Они молчали, инстинктивно прислушиваясь. Слуховые аппараты их шлемов восприняли бы малейший шорох, но, кроме дыхания товарища, ни тот, ни другой ничего не слышали. Да и откуда могли бы взяться звуки жизни на «мёртвом» звездолёте? Может быть, там, где помещались чудесные, автоматы, обладающие «зрением» и «разумом», проявилась бы каким-нибудь звуком их загадочно сохранившаяся жизнь. Но здесь царила полная тишина.

Что-то приближалось, неотвратимое и грозное… Что они могли предпринять для своего спасения?..

И вот, когда оба человека поняли, что только другие, оставшиеся на свободе люди могут прийти к ним на помощь, ЭТО случилось.

Если бы не свидетельство фотоаппарата, которым успел воспользоваться Второв, они сами усомнились бы, что действительно видели непонятное явление. Но беспристрастный и точный объектив навсегда зафиксировал невероятную картину.

Жёлто-серая стена, закрывавшая им дорогу, внезапно исчезла. Исчезла сразу вся целиком. Но то, что находилось за ней, по-прежнему оставалось невидным. Там, где только что был металл, на краю «стеклянного» мостика, дрожали синими искрами перекрещивающиеся полосы, точно сетка, из хрустальных нитей, бездонная глубина которой там, дальше, переходила в тёмно-синий мрак. И в двух шагах ошеломлённые люди Земли увидели… человека другой планеты – хозяина этого странного и непонятного корабля.

Он стоял прямо перед ними и, казалось, смотрел на них. Окружённый искрящимся ореолом синих нитей, он выглядел вполне реально и казался живым человеком, из плоти и крови. Маленького роста, стройный и хрупкий, во всём подобный человеку Земли, с густой белой бородой и длинными, тоже белыми волосами, он был одет в плотно облегающий тело тёмно-синий костюм, похожий на трико гимнастов. Тонкая серебряная (по цвету) цепочка висела на его шее.

Только секунду, не больше, и он и люди стояли неподвижно. За спиной Мельникова послышался щелчок затвора фотоаппарата – он понял, что Второв сфотографировал незнакомца.