Текст книги "Заговор «Королей»"

Автор книги: Георгий Пушнин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

ЭЛЬ-ТАРА, 2008 ГОД

Петру Пушкину пришло в голову, что Фернандо Мануэль всё-таки порядочный авантюрист. Он завез Петра в тайный облезлый особнячок на окраине столицы – тихое место, где околачивались только заблудшие пьянчуги и собаки, а праздником и не пахло. И еще пришла мысль: насколько же они все, даже будучи в дружбе, друг другу не доверяют. Кроме тех пиковых моментов, когда это приходится делать просто в силу обстоятельств. Посреди комнаты со сборной простой мебелью, где преобладали цвета охры и терракоты, от чего оставалось теплое и радостное ощущение, стоял громоздкий деревенский стол, вокруг стулья с высокими резными спинками, на полу тканые вручную коврики с индейскими мотивами. В другой комнате не было практически ничего кроме широкой кованой кровати да тусклого зеркала. От обстановки веяло даже не прошлым, а позапрошлым веком.

– Не дворец, но мне нравится. В таком доме я вырос, – сказал Фернандо Мануэль, провожая гостя в кухню. Он достал из холодильника упаковку со шприцами и кинул Пушкину, тот поймал их на лету.

– Что это?

– Стимулятор. Такой же, как в госпитале. Будешь делать себе инъекции, как почувствуешь, что падаешь.

Пётр разорвал упаковку и послушно рассовал шприцы по карманам.

– Это не опасно?

– Не опасно, если не усердствовать сверх меры. Одной инъекции, в принципе, должно хватить на двенадцать часов. Не бойся, это не наркотики. Наркотики – они ведь по части твоей любимой корпорации «Каскад»?

Фернандо Мануэль пронзительно взглянул на Пушкина. Так смотрят только злые следователи и ревнивые жены.

– Не понял.

– В самом деле не понял? Пётр, кто ты? Как своему другу можешь мне признаться?

– Друзья, – проворчал Пушкин. – Все говорят, что друзья. А потом трах-бах, бегут, стреляют. Шприцы, двойники. Я, господин президент, возглавляю делегацию корпорации на взаимовыгодных – подчеркиваю – переговорах по проекту «Кориолан». Других интересов кроме подписания контракта в Эль-Таре не имею. Кто меня с таким упорством хочет замочить, представить даже не могу. Хотя самое простое, что приходит в голову, – американцы. Слабо им, например, оказалось в честной борьбе побеждать. Но не буду настаивать: фактами и доказательствами не располагаю.

– Зато я кое-чем располагаю. Как ты сказал? «Факты и доказательства»? Я не рисковал обсуждать с тобой некоторые пикантные подробности первой нашей сделки с корпорацией «Каскад». Был уверен, что ты в курсе. Недавно провёл собственное небольшое расследование – с впечатляющими результатами. Понял, что кто-то в вашей корпорации нечисто играет. Потом эти слухи о взрыве в вашей лаборатории. Ты не знаешь об этом взрыве?

Пушкин знал, но не счел необходимым отвечать.

– Никаких сообщений в вашей печати. Но американцы направили мне информацию, что лабораторию разнесло в клочья.

– Ах, американцы… Могу себе представить.

– Не надо этого благородного сарказма. Можно подумать, вы не сообщали мне подробно об их авариях. Все молчат о своих авариях, но любят обсуждать чужие. Только знаешь, что удивительно? Это та самая лаборатория. Я не доверял тебе. Ты отличный парень, но работаешь на корпорацию и наверняка связан определенными обязательствами. Я решил тебе все рассказать, когда начались эти покушения. Переговоры пока надо приостановить.

– Как?! – возмутился Пушкин. – Мы практически подошли к подписанию. Ну, ты коварный мужик. Все эти покушения, дезинформация скорее рассчитаны на то, чтобы остановить продвижение «Кориолана» в Южную Америку. И ты так легко покупаешься. Прошу тебя хорошо подумать. Давай всё обсудим с самого начала.

– Именно этого я и хочу. Обсудить всё с самого начала. Моей стране необходимы экологическая и военная безопасность. «Кориолан», судя по всему, способен решить эту проблему. Однако мы оба прекрасно знаем, что «Кориолан» потенциально несет в себе опасность, – это неявная сторона всего проекта. Так как «Кориолан» будет не только решать проблемы энергетики и климата, но и всецело контролировать регион, мне важно, чтобы в России было стабильное, сильное, предсказуемое правительство, контролирующее корпорацию «Каскад». Но если в России слабый президент, если в «Каскаде» происходят непонятные вещи, если руководитель делегации корпорации в моей стране не владеет информацией и не контролирует ситуацию, «Кориолан» может быть трижды чудом технологии, но в непредсказуемых руках он все равно никому не нужен. Я сам трачу массу энергии, чтобы удержать стабильность в Эль-Таре. Не могу поручиться за половину своих сотрудников. Зачем мне прибавлять проблем бедной Эль-Таре, да и всей Южной Америке. Нам мало взрыва на бразильской АЭС? Знаю, знаю, что ты сейчас скажешь. – Фернандо Мануэль предупредил попытки Пушкина. – Скажешь, что все это происки врагов. Происки есть всегда, друг. Важно контролировать ситуацию. Вы – не контролируете.

– Сколько слов о контроле, а я до сих пор даже не знаю, о чем речь.

– Скверно. Я рассчитывал услышать подробности от тебя.

ЭЛЬ-ТАРА, 2006 ГОД

Со скрытыми механизмами власти в Эль-Таре генерал Домингин столкнулся задолго до того как стал президентом. Он был начинающим политиком в погонах, когда ему поступило предложение от Хулио Рохи, который в тот момент предпочитал именоваться Лукой Карпентером. Агрессивный предприниматель, официально владеющий только фармацевтической и косметической фирмой «Амазония фарм косметике», напросился на встречу с генералом Домингином единственно для того чтобы обсудить вопросы долгосрочной дружбы за деньги. Свой интерес к перспективному политику из чужой страны он объяснил планами развития фармацевтического бизнеса в масштабах всей Южной Америки, а затем и мира. Знал Домингин эту фармацевтику.

Карпентер (или Роха) был милейший человек с бархатными манерами разож-равшегося, балованного кота. Он прятал самодовольную улыбку в роскошных усах и гладил собеседника масляными глазами. Говорил комплименты. Изъяснялся увлекательными намеками. Фернандо Мануэль успел еще до встречи ознакомиться с досье Хулио Рохй, которое генералу выдали друзья из национальной безопасности Эль-Тары. Со страниц досье вставал светлый образ одного из самых влиятельных наркобаронов Южной Америки, нагромоздившего за свою жизнь десятки трупов и несчитанное количество сломанных судеб, но так ни разу и не пойманного с поличным. Несмотря на увещевания советников быть с Рохой максимально осторожным, генерал Домингин выложил ему без прикрас своё настоящее отношение к занятиям наркобарона, а также к перспективам продвижения его бизнеса на рынки Эль-Тары.

После этого Хулио Роха едва не расцеловал генерала, и для Фернандо Мануэля начался ад. Четыре покушения за два месяца, угрозы родным, разорение брата – с Домингином никто не собирался шутить. Он снова обратился к друзьям из национальной безопасности Эль-Тары, посулив им ключевые посты в военном министерстве после того, как придет к власти. Друзья провернули простейшую операцию. Нашли самого нервного стороннего наркобарона, отстрелили у него пару сыновей из наличных семи и свалили все на Хулио Роху. В разыгравшейся потасовке везунчик Роха в итоге победил, но тем временем генерал Домингин успел стать президентом, Роха докопался до первопричин своих неприятностей, но, следуя странной логике, впредь решил непокорного президента Эль-Тары не терроризировать, действовать тоньше. В первую очередь он с потрохами купил всех бывших друзей Домингина из национальной безопасности, теперь занимавших, в соответствии с договоренностями, высшие посты в военном министерстве. И без того генерал Домингин, став президентом, обнаружил, что подавляющее большинство министров и ключевых государственных служащих скуплено американскими корпорациями либо местными, южноамериканскими крупными предпринимателями – целыми семействами и кланами. Некоторые государственные чиновники умудрялись служить и тем, и другим. Посты в министерствах продавались, министры время от времени обменивались компроматом. Это была устоявшаяся, налаженная система, которая сопротивлялась приходу Домингина, а затем встретила его с изрядной настороженностью. Он прятал от них чувство бессилия, научился многозначительно хмуриться и нагонять иррациональный страх ~– между тем понемногу вытесняя неугодных и подозрительных чиновников, заменяя их проверенными людьми, которых все равно приходилось постоянно проверять заново. И так до бесконечности. Правда, покушения прекратились. Генерал Домингин знал, в чем его сила: она была там, на улицах, в молитвенном обожании толпы, которая в случае чего способна была пройти по обидчикам президента безумным катком гнева. Но внутри президентского дворца, когда двери плотно затворялись, глуша голос толпы, Домингин оставался с глазу на глаз с людьми, две трети которых его ненавидели.

И в этот момент в Эль-Таре начались переговоры с корпорацией «Каскад». Вторжение России на давно расписанный рынок Эль-Тары вызвало взрыв противодействия. Генерала Домингина называли предателем интересов Эль-Тары и агентом Кремля. Фернандо Мануэль изначально склонялся к приобретению российского оружия. Но ведь не ценой потери президентского кресла. И вдруг все смолкло, а через несколько дней во всех министерских коридорах уже говорили, насколько желанна сделка с «Каскадом», как ее все ждут не дождутся. Большинство столичных газет пели президенту не слыханные ранее дифирамбы за прозорливость и заботу об интересах страны. Генерал Домингин не страдал наивностью. Он знал, что такие чудеса в одночасье и на пустом месте не происходят. Он предположил, что корпорация «Каскад» все-таки купила поддержку, но какая разница? В тот момент, что бы ни явилось подоплекой происходящего, все было во благо. Страна получила партию первоклассного оружия, и армия Эль-Тары наконец стала похожа на современную армию.

Президент Домингин насторожился, когда через несколько месяцев агент, работающий под прикрытием в среде наркоторговцев, сообщил, что непосредственно перед подписанием контракта со счетов «Амазония фарм косметике» были сделаны значительные платежи, и якобы они предназначались русским. К тому же выяснилось, что именно эта фирма скупила на корню чиновников и журналистов для поддержки контракта. Так кто кому платил? И за что? Эта мысль лишила Фернандо Мануэля покоя: он не знал предмета сделки.

Президент Домингин начал собственные поиски и не прекратил их даже после трагедии на южноамериканской АЭС. Возникло множество новых, неожиданных проблем, но расследование шаг за шагом подводило к тайным нитям того контракта. Свидетели или свидетельства остаются всегда.

Домингин наблюдал, как открываются в Эль-Таре новые офисы «Амазония фарм косметике» и ее многочисленных дочек. Придраться было решительно не к чему. В Эль-Таре эти фирмы занимались только закупками сырья для производства лекарств и косметики, о продажах внутри страны не было и речи. Продукция отправлялась за рубеж. Оставалось думать, что свой наркобизнес Хулио Роха ведет где-нибудь в Колумбии или другой области Южной Америки. Отслеживая пути отправляемых фирмой контейнеров, Фернандо Мануэль ждал лишь одного – когда пунктом их назначения станет Россия. Всего несколько месяцев назад это произошло. Смущали и другие детали. Ажиотажного спроса на продукцию «Амазония фарм косметике» в мире не наблюдалось, хотя во всех крупных столицах были открыты соответствующие магазины. Что они продавали и кому – оставалось тайной. Магазины, как правило, пустовали, менеджеры скучали, на полках пылились баночки с какой-то ерундой для омолаживания, которой ни одна женщина в здравом уме и твердой памяти не рискнула бы намазаться. Дезодоранты, только и способные что отпугнуть окружающих. Спрей «Воды Амазонии» – после аварии на бразильской АЭС Домингин даже из любопытства не решился бы умыться водой из Амазонки, несмотря на все мероприятия по очистке пораженных территорий. Духи, само собой, глупо даже упоминать.

Между тем по бумагам и отчетам выходило, что у «Амазония фарм косметике» сумасшедшие прибыли. Другими словами, в разные страны ввозились тонны продукции фирмы, в магазины покупатели и носа не совали, полиция замучилась проводить безрезультатные проверки грузов «Амазонии», а в итоге все эти банки, спреи, кремы, таблеточки для потенции «Страсть анаконды» и прочая гадость чудесным образом оказывались полностью и с сумасшедшей прибылью реализованными. И все это оживление произошло после первого контракта корпорации «Каскад» в Эль-Таре. Именно тогда у Хулио Рохи появилось нечто, что позволило его бизнесу расползтись по всему миру.

Это не моё дело, повторял себе Фернандо Мануэль. Нет, моё, решил он в конце концов. Дальнейшее укрепление таинственных связей между «Амазония фарм косметике» и корпорацией «Каскад» становилось угрожающим для региона, как и всякое соединение высоких технологий с преступным бизнесом. Корпорация «Каскад» передала Хулио Рохе некую технологию, перестал сомневаться Домингин, а взамен получила деньги и поддержку в стране при заключении контракта. Какая же технология могла интересовать наркодельца?

ЭЛЬ-ТАРА, 2008 ГОД

– Так ты ничего об этом не знал? – спросил Фернандо Мануэль, все еще стараясь что-то разгадать в выражении лица Петра Пушкина.

– Нет. Совершенно. Я ничего не знаю о контактах «Каскада» с «Амазония фарм косметике» – сколько повторять? Уверен, что если даже такие контакты существуют, они не являются политикой корпорации. Возможно, игру ведет кто-то внутри корпорации?

– Это должен быть человек из руководства. Но в известном смысле мне всё равно. Я свою позицию изложил. Честно говоря, думал, что ты в этом замешан: покушения просто так не случаются.

– Я в этом не замешан, – терпеливо ответил Пушкин. – И покушения просто так не случаются. Кстати, они могут не иметь никакого отношения к «Амазонияфарм косметике». Пожалуй, мне пора. Спасибо за гостеприимство.

– Куда это пора? – насторожился Фернандо Мануэль.

– Ты говорил о контроле над ситуацией. Вот я и постараюсь восстановить контроль. Но когда я это сделаю, тебе придётся подписать контракт. Я правильно тебя понял?

– Правильно. – Президент Домингин неохотно, но согласился. – У меня также было условие, чтобы ваш президент контролировал ситуацию в России. Тогда я наверняка подпишу контракт. Ещё условие – я еду с тобой.

Петр Пушкин не сообщил о своем спасении ни в посольство, ни в офис корпорации. Если странные контакты с «Амазонией» действительно существовали – у Пушкина не было оснований не доверять Домингину, – в представительстве «Каскада» должен быть человек или группа людей, причастных к этим связям.

Для начала Пушкин хотел забрать из сейфа в номере некоторые документы и маленькие приспособления, без которых никогда не пускался в рискованные походы. Смеркалось, и вся почтенная публика устремилась на центральные улицы, где разворачивалось карнавальное действо. Фасадные балконы гостиницы выходили на одну из таких шумных, запруженных разношерстной толпой улиц. Зато со стороны крытого бассейна не наблюдалось ни души. Одно из высоких окон фитнес-центра около бассейна было приоткрыто. Пушкин протиснулся в него. Никто в этот час мускулатуру не качал. В бассейне плескался одинокий пловец. Его голубой халат – такие выдавались всем постояльцам – валялся на шезлонге у бортика. Пушкин осторожно прихватил его, переоделся в душевой, там же немного намочил волосы и в таком виде отправился в свой номер. Никто не обратил на него внимания. Ключом, полученным от Фернандо Мануэля, Пушкин открыл дверь, сразу отметив, что здесь побывали чужие. Повсюду следы неосторожных поисков: вещи не на своих местах, некоторые ящики плохо задвинуты, смещен ковер. Сейф находился за зеркалом спальни. Корпорация третий год снимала этот сьют, и тайник был оборудован по личному указанию Пушкина. Пушкин сбросил халат, подобрал себе удобный и неброский костюм, достал из сейфа компьютер, наличные, документы, оружие. Отослал несколько шифрованных электронных сообщений людям, в которых был абсолютно уверен. Пора было возвращаться к другу Домингину. На сей раз Пушкин воспользовался выходом с террасы ресторана.

Президент Домингин в зеркало заднего вида следил, как Пушкин идет к машине. От скопления полуголых девиц легкого поведения, строем пустившихся в этот вечер на ловлю щедрых в честь карнавала клиентов, отделилась одна – с безумной, рыжей гривой на голове, длинноногая, с открытым пупком, в рискованно короткой леопардовой юбке.

– Эй, мачо, – обратилась она к Пушкину низким пропитым голосом, – тебе не скучно одному?

Пётр не удостоил ее ответом, вежливо отстранился и пошёл дальше. Но девица оказалась прилипчивой. Она увязалась за Пушкиным до самой машины. Когда он открыл дверцу, проворно схватила его за руку и быстро заговорила совершенно другим голосом:

– Может быть, передумаешь? Эй, амиго, не жадничай, взгляни на меня.

К удивлению Фернандо Мануэля, Пушкин, вместо того чтобы турнуть девицу как полагается, замер, вгляделся в нее, потом впихнул на заднее сиденье и сам уселся рядом.

– Ты нашёл время. Какого чёрта… – Президент Домингин обернулся и замолчал на полуслове. Сняв рыжий парик, девушка прижалась к Пушкину и беззвучно рыдала у него на плече.

– Познакомься, – сказал Петр Пушкин. – Вот моя причина.

– Я одна во всем виновата. Все из-за меня, – подала голос Марина. – Я стёрла твою почту. Я должна была уговорить тебя покататься на яхте, устроить так, чтобы яхта пошла к острову Драконов.

– Что за остров? – спросил Пушкин.

– Живописное место, – заверил президент Домингин. – Тебе бы понравилось. Там самый большой на территории Эль-Тары склад «Амазонии». Всё встает на свои места.

– Это придумал Илья, – продолжала Марина. – Это все Илья. Но он не хотел тебя убивать. Он обещал, что не тронет тебя. Илья просто подготовил твоё похищение…

ПАРИЖ, 2007 ГОД

Илья Чернявский повторял, что такую женщину трудно забыть, что все эти годы он думал о ней, о случайности их развода, об их предназначенности друг другу. Марине было скучно. В её опустевшей душе не находилось ни малейшего отклика на эту речь. Да и в искренности Чернявского были сомнения. Он слишком спокойно и заученно проговаривал слова, с заметной исследовательской отстраненностью, словно увлеченный непонятным психологическим экспериментом.

В Париже любимой улицей Ильи была Риволи с её роскошными магазинами и ресторанами. Спокойный, замкнутый Илья всегда был склонен к роскоши. Свой первый в жизни бриллиант в качестве подарка Марина получила от Чернявского: так он, насмешливый любитель ритуалов, отметил их помолвку. Впрочем, он развращал её не только и не столько драгоценностями. Илье нравилось делать её слегка порочной, учить наслаждаться вещами, которых она, в сущности, стыдилась и даже считала противоестественными. Мама Лора полагала Илью блестящей партией для дочери. Она была по-своему права. Потакая Илье, с ним можно было жить припеваючи. Но Марина поняла: еще немного, и их связь, замешанная на болезненном интересе к экспериментам, поглотит её полностью, навсегда привяжет к темной стороне человеческой натуры, сделает для нее впредь недоступными и невозможными нормальные отношения. Прожив в браке с Ильей год, Марина впервые в жизни проявила характер и подала на развод. Мама Лора бушевала – что с того? Марина вышла из этого брака, думая, что никогда больше не захочет замуж. А потом появился Петр Пушкин, и всё изменилось.

Сейчас они были в одном из ресторанов на Риволи, и Чернявский говорил об их предназначенности друг другу с сокрушительной уверенностью хозяина положения. Марина сопротивлялась скукой и про себя задавалась вопросом, что ему нужно на самом деле. Между прочим Илья сообщил, что Пушкин живет сейчас с очаровательной девушкой, восходящей звездой телеэкрана, и дело у них движется к свадьбе. Почему бы нет, ответила Марина, Петр имеет полное право быть счастливым. Найти тебя, продолжал Илья, большого труда не составило, но Пушкин почему-то вот напрягаться не стал. Никаких проблем, парировала Марина, она не настолько уж неотразима, чтобы искать ее по всей Европе. Ночь они провели вместе.

Последовательный Илья нанес также визит маме Лоре, где за чашечкой кофе наговорил ей комплиментов и попросил познакомить с главой агентства «Карта мира». Мама Лора начала сотрудничать с ними вскоре после переезда в Париж. Марина и сама подрабатывала в «Карте мира» переводами, когда приходилось туго. Контора оставила у нее ощущение каких-то темных махинаций. Однако мама Лора была довольна и работой, и вознаграждением за неё.

Илья возникал в Париже с некоей периодичностью, будто считал долгом напоминать о себе – я здесь, я смотрю за тобой, – но всегда по делу, немногословный и неуловимый, как призрак. Подбрасывал Марине деньги, от которых она в конце концов устала отказываться и, чтобы как-то оправдаться перед собой, начала выполнять мелкие поручения Ильи. Успокаивала себя тем, что у них исключительно деловые отношения.

В 2007 году свой день рождения в ресторане «Сны Луары» она отмечала вместе с Ильей. Посыльный принес цветы от Пушкина, когда Илья заказал вторую бутылку «Вдовы Клико». Илья с нескрываемым удовольствием созерцал смятение Марины. Потом назвал гостиницу, где остановился Петр Пушкин, – «Вот был бы номер, если б он захотел тебя поздравить лично, правда, милая?» Еще Илья сказал: «Все к лучшему, ступай к нему, беги-беги, особо не откровенничай, считай это подарком на день рождения».

Через несколько месяцев Илья снова появился в Париже, чтобы отправить Марину в Эль-Тару. Там, возможно, понадобится возобновить контакт с Пушкиным. Детали ей объяснят на месте.

– С чего ты взял, что я стану это делать?

– Зачем ты станешь это делать, сейчас тебе расскажет мама Лора. – Илья набрал на мобильном номер и передал трубку Марине.

– Доченька! – кричала мама Лора. – Сделай все, что он скажет. Илья – страшный человек. Он держит меня как заложницу. Если ты его не послушаешь, меня убьют!

Илья отобрал трубку у потрясенной Марины и деловито объяснил:

– Если ты будешь капризничать, я лично придушу твою мамашу-истеричку. Девочка моя, ты давно вступила на территорию мужских игр. Так что покорись и терпи. Даже не представляешь, сколько зла ты мне принесла. Ведь едва появился этот Пушкин, ты больше не принадлежала мне ни минуты. Он все испортил. Даже здесь, в Париже, в постели ты была не со мной, а со своими мечтами об этом правильном офицерике. Если ты сделаешь все, как я велю, и маму Лору получишь назад, и в золоте будешь купаться до конца дней своих. Причем заметь: я вовсе не хочу убивать Пушкина, вообще не хочу, как пишут в полицейских протоколах, причинять ему телесных повреждений. Если от тебя и потребуются какие-то действия, уверяю, все будет совершенно безобидно. Будь умницей, любимая.

В Эль-Таре Марина сразу попала под контроль главы агентства «Карта мира» Мишеля Фавра – пуганая ворона, он, кажется, по-животному боялся Чернявского. Периодически Марине давали возможность общаться по телефону с мамой Лорой. Та заливалась непривычными слезами и умоляла спасти её.

Разумеется, весь сюжет встречи Марины и Пушкина был с начала до конца спланирован Чернявским. Марине следовало докладывать обо всем, что происходит на переговорах, по возможности рыться в почте и бумагах Петра. Затем последовало задание во время прогулки на яхте уговорить Пушкина отправиться на остров Драконов. Но она медлила. На острове Пушкина должны были задержать люди Чернявского: тому зачем-то требовалось нейтрализовать Петра или, как говорил Илья, «временно вывести из игры». В то, о какой игре идет речь, Марину не посвятили.

У Эдит Пиаф была песня: «Мой Бог, мой Бог, мой Бог… Оставь мне его, моего возлюбленного… на один год, на один месяц, на один день…» Марина повторяла себе эти слова и не спешила к острову. «Мой Бог, оставь мне его, моего возлюбленного, на один день, на один час, на полчаса…» Чернявский поклялся, что не убьет Пушкина. Внутренне Марина почему-то была совершенно убеждена, что Илья не врёт.

После взрыва она выплыла – с детства отлично плавала – целехонька и здоровехонька: Пушкин вовремя столкнул ее в воду и тем спас. Издали она наблюдала, как Пушкина выловили местные жители, как вытряхнули из него воду с радостными воплями «дышит! дышит!». Он остался жив и должен был рано или поздно появиться в гостинице. Марина не стала заявлять о своем счастливом спасении. Если Илья решит, что ее больше нет, вопрос будет исчерпан, и он отпустит маму Лору. Надо навсегда исчезнуть из поля зрения этого человека. Марина решила дождаться Пушкина.