Текст книги "На перекрестках столетий"

Автор книги: Георгий Караев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

Г. Н. Караев
На перекрестках столетий

© Издательство «Молодая гвардия», 1981 г.

Небольшое вступление,

из которого выясняется, что во время еды иногда приходит не только аппетит, но и неожиданные идеи.

Дa, на сей раз все началось в институтской столовой. В обеденные часы она напоминает потревоженный улей, и первокурснику Саше Трофимову пришлось порядком постоять с полным подносом, пока он наконец увидел, что освобождается место за столиком в дальнем углу.

Чем Саша не страдал, так это отсутствием аппетита, и сейчас, быстро расправившись с двойной порцией пельменей, он приналег на творожную запеканку с вареньем, запивая ее горячим чаем.

– Ну-ка подвинься, старик, – вывел его из блаженной отрешенности веселый голос. Оторвав взгляд от тарелки, Саша увидел своего товарища по группе Женю Журкина. Судьба свела их год назад у дверей приемной комиссии. Потом они вместе сдавали вступительные экзамены, с замиранием сердца обнаружили свои фамилии в заветных списках поступивших и попали в одну группу. Их дружбу подогревала страсть к водному спорту и рыбной ловле, на которые теперь, впрочем, почти не оставалось времени.

Примостив к столику чудом раздобытый стул, Женя стал разгружать свой поднос и случайно уронил лежавшую с краю Сашину книгу. Поднимая ее, он задержался глазами на красивой обложке.

– «Кон-Тики», это здорово! Помнишь, как они там акул за хвостовой плавник ухитрялись ловить?

– Ну еще бы!

– Да… Вот бы нам так поплавать, – вздохнул Женя.

– По-хейердаловски? – Студент за соседним столом повернулся в их сторону. – А как Ален Бомбар, не хотите?

– Бомбар? – живо откликнулся Саша. – Я о нем ничего не слышал. Кто он такой?

– Молодой врач, француз, – с видимым удовольствием стал рассказывать незнакомый парень. – На надувной лодке в одиночку он за 65 дней пересек Атлантический океан и написал очень интересную книгу «За бортом по своей воле».

– На надувной лодке?! – ахнул Женя. – Зачем было так рисковать?

– Затем же, зачем рисковал и Хейердал, – внушительно пояснил студент. – Чтобы провести своеобразный медико-биологический эксперимент на выживаемость человека в борьбе со стихией и показать, какую роль играют при этом выдержка и самообладание.

– Эх, дали бы нам такую возможность, мы бы уж показали! Верно, Саш? – засмеялся Женя, шутливо толкнув товарища в бок.

– А знаете, мы вчера на кафедре физкультуры тоже вспоминали Хейердала, – продолжал студент. – Обсуждали перспективу пройти будущим летом на каком-нибудь старинном судне по одной из наших великих рек. Скажем, от верховья Волги до Астрахани.

– Ну и что здесь необычного? – разочарованно протянул Саша Трофимов. – Это путь известный. Взял билет на теплоход и плыви себе по всей Волге.

– А ты что предлагаешь? – несколько обидевшись, спросил студент.

Саша собрался было ответить, но тут стали проявлять нетерпение дожидавшиеся своей очереди, и трое ребят вместе вышли из столовой, продолжая начатый разговор. На широком подоконнике в конце коридора, излюбленном месте бесконечных студенческих споров и дискуссий в перерывах между лекциями, они узнали, что их нового знакомого зовут Володя Громов и что он с параллельного потока.

Заговорили о реках – древнейших путях сообщения, которыми пользовались в походах на Царьград киевские князья и везли продавать к Студеному морю лен и пеньку новгородские купцы.

– Вот по какому-нибудь такому, забытому теперь маршруту совершить путешествие было бы куда интереснее, – заметил Саша и вопросительно взглянул на ребят. Те от неожиданности откликнулись не сразу.

– А и в самом деле, – первым нарушил молчание Володя, – мы могли бы по дороге собирать местный фольклор, древние предания, уточнять исторические сведения…

– И принести таким образом пользу науке, – с воодушевлением подхватил Женя. – Это вам не просто плыть по реке. Никакого сравнения!

Теперь, увлеченные неожиданной идеей, все трое наперебой стали предлагать варианты различных маршрутов, тут же отвергая их по тем или иным причинам.

– Мы должны выбрать самый что ни на есть легендарный путь, – горячился Журкин, – такой, чтобы не хуже, чем у Хейердала.

– Правильно, – согласился Володя. – Но какой?..

– Да хотя бы знаменитый путь «из варяг в греки» – от Балтийского моря до Черного, – сказал вдруг Саша.

Володя с Женей в изумлении уставились на него.

– «Из варяг в греки»? – присвистнул Громов. – Так ведь неизвестно в точности, где он проходил.

– Ну и прекрасно! – воскликнул Женя. – Вот мы это проверим и станем первопроходцами. А если повезет, может быть, даже проложим по этому пути новый туристский маршрут.

– Заманчиво, конечно, – сказал Володя. – И все же надо еще хорошенько подумать, сумеем ли мы своими силами организовать такой поход. Ведь окажется он, как я понимаю, очень нелегким.

– Значит, испытаем себя, – настаивал Саша. – Зато, когда дойдем до Черного моря, нас будет ждать заслуженный отдых. Покупаемся, позагораем… А продумать все детали, конечно, необходимо.

– Решено, – подвел итог Володя. – Завтра собираемся на кафедре и вносим наше предложение. А там посмотрим…

* * *

Вот как случайный разговор в столовой натолкнул группу студентов Ленинградского электротехнического института на смелую идею путешествия великим водным путем наших пращуров – «из варяг в греки» на специально построенных для этого по старинному образцу деревянных судах-ушкуях.

Идея нашла немало горячих приверженцев в институте, и при кафедре физвоспитания возникло нечто вроде штаба энтузиастов, которые взялись за подготовку этой необычной экспедиции летом будущего года.

О том, как развернулись дальнейшие события, вы узнаете, прочитав книгу.

ЧАСТЬ I. В КРАЮ ДРЕВНИХ ПРЕДАНИЙ

Глава 1. Вслед за Хейердалом

Новое знакомство. О чем умолчал летописец. Как же плыли «из варяг в греки»? Затерявшееся письмо. Молодые путешественники. Тайна озера Ручейного.

Телефонный звонок застал Георгия Алексеевича Карцева в прихожей, когда он снимал пальто.

– Георгий Алексеевич? Здравствуйте. Я студент электротехнического института Громов. Мне рекомендовал к вам обратиться профессор Шаскольский.

– Игорь Павлович?

– Да. Мы сперва связались с ним, и он направил нас к вам. Простите за беспокойство.

– Кто это мы, позвольте сначала узнать? – спросил Карцев, переводя дыхание.

– Инициативная группа. Дело у нас очень важное. Разрешите зайти, когда вам будет удобно.

Профессора Шаскольского Георгий Алексеевич знал много лет и поэтому решил не вдаваться в расспросы. Тот не стал бы посылать к нему своих питомцев по пустяковому поводу.

Назначили встречу, и через пару дней Карцева посетили двое ребят. Один, с которым Георгий Алексеевич говорил по телефону, – высокий худощавый шатен с внимательными голубовато-серыми глазами за стеклами очков, другой – пониже ростом, шире в плечах. Спортивная куртка с якорем на рукаве выдавала заядлого водника.

Студенты долго вытирали ноги в прихожей, потом один за другим прошли за хозяином в рабочий кабинет.

– Итак, друзья мои, чем могу быть полезен? – спросил Георгий Алексеевич, желая подбодрить явно стеснявшихся гостей, после того как они уселись на диване у письменного стола, заваленного толстыми папками.

Молодые люди переглянулись, как бы решая, кому начать, и высокий, откашлявшись, заговорил:

– Игорь Павлович сообщил нам, что вы занимаетесь историей торгового пути «из варяг в греки». Вот мы и пришли к вам за советом. Мы хотим построить насад или ушкуй и, как в старину, проплыть на нем по этому пути от моря Варяжского до моря Русского.

Георгий Алексеевич с интересом взглянул на юных посетителей и удивленно покачал головой.

– Занятно, – медленно произнес он. – Значит, вы собираетесь совершить путешествие на древних судах по примеру Тура Хейердала?

– Совершенно верно, – обрадовался Громов. – И очень нуждаемся в вашей помощи.

– Так-так. – Карцев задумчиво барабанил пальцами по крышке стола. – А где же вы возьмете насад или ушкуй?

– Говорят, за Ладожским озером, на Свири, есть мастера, которые могут их построить, – сказал второй студент. Это был уже знакомый нам Женя Журкин. – Поедем сперва в Ладейное Поле, а там найдем к кому обратиться.

Георгий Алексеевич одобрительно усмехнулся, чувствуя все большую симпатию к молодым людям и их замыслу. Юношеский задор и увлеченность, готовность преодолеть любые трудности ради поставленной цели, желание воспроизвести в иных условиях эксперимент прославленного путешественника и исследователя подкупали старого ученого. Наблюдая за воодушевленными лицами студентов, он вспомнил себя в их годы, и ему захотелось помочь ребятам.

Карцев встал из-за стола и несколько раз прошелся по кабинету. Затем, раскрыв большой географический атлас, подозвал ребят и, указывая на крупномасштабный лист карты, спросил:

– Ну хорошо, а вы представляете себе, как, собственно, проходил путь «из варяг в греки»?

– Так ведь он в летописи точно указан, – нерешительно ответил Володя, вглядываясь в переплетения синих прожилок.

– Вы полагаете, точно? – улыбнулся Георгий Алексеевич. – Могу прочесть вам, как он описывается, например, в «Повести временных лет».

С этими словами Карцев подошел к застекленному книжному шкафу и достал с полки увесистый том.

– Вот послушайте, – сказал он, найдя нужную страницу. – Читаю: «…тут был путь из Варяг в Греки и из Грек по Днепру, а в верховьях Днепра – волок до Ловати, а по Ловати входят в Ильмень озеро великое; из этого же озера вытекает Волхов и впадает в озеро великое Нево и устье того озера впадает в море Варяжское».

Георгий Алексеевич снял очки и пристально посмотрел на своих гостей.

– На первый взгляд как будто все ясно, не правда ли? – Студенты согласно кивнули. – Но это только на первый взгляд. А теперь давайте обратимся к карте, и вы увидите, что все совсем не так просто.

Ребята склонились над столом.

– Смотрите, – Георгий Алексеевич провел тонко очиненным кончиком карандаша воображаемую линию. – Если двигаться, как указано в летописи, с юга до верховьев Днепра все ясно. А вот дальше говорится о волоке до Ловати. Но ведь путь к Ловати пересекает такая крупная река, как Западная Двина. И в те времена это был почти непроходимый лесисто-болотистый край, изобиловавший озерами и реками. Не случайно в 1238 году направлявшееся к Новгороду ордынское войско, добравшись до Игнач-Креста, не смогло продвинуться дальше и вынуждено было повернуть обратно. Те же места, через которые пролегал путь «из варяг в греки», и по сей день принадлежат к числу наименее исследованных. Это почти «белые пятна». – Карандаш-указка Карцева очерчивал плавные окружности на карте. – Летописец почему-то пропустил Западную Двину, и, кроме того, мы сталкиваемся здесь с непомерно большим волоком – до двухсот километров. И ведь это только до истока Ловати, а до места, где она становится судоходной, волок получается раза в полтора длинней…

– Как же так?! – вырвалось у Жени. Володя обескураженно молчал.

– Ничего не поделаешь. Как видите, в описании пути еще много неясного, – сказал Георгий Алексеевич. – Летопись отмечает, что путь «из варяг в греки» не раз изменял свое направление. Одной из причин этого были бесконечные междоусобицы удельных князей в эпоху феодальной раздробленности Руси. Так, город Витебск, а вместе с ним и верховья Ловати, да и среднее течение Западной Двины постоянно переходили из рук в руки, их то включали в состав Полоцкого княжества, то присоединяли к себе его восточные соседи. Это, конечно, делало путь небезопасным для торговых караванов, судов и заставляло купцов искать другие, более спокойные маршруты.

– Да, нелегко нам придется, – вздохнул Володя. – Все, что вы сейчас рассказали, в новом свете рисует дело. Надо еще раз как следует обдумать маршрут и посоветоваться. Разрешите позвонить вам через пару дней.

– Буду рад, – ответил Георгий Алексеевич, ставя книги на место.

– А все-таки от экспедиции мы не откажемся ни за что. Не думайте! – запальчиво заявил на прощание Женя Журкин.

– Я и не думаю, – примирительным тоном произнес Карцев. – И вас к этому не призываю. Скорее даже наоборот… Звоните, – добавил он, провожая ребят.

Оставшись один, Георгий Алексеевич вернулся в кабинет. Перебирая давние материалы, он погрузился в размышления. Студенческая идея их необычного путешествия непосредственно перекликалась с многолетними изысканиями ученого.

Военный историк, он многие годы занимался исследовательскими экспедициями. Его особенный интерес вызывал прославленный русский полководец князь Александр Ярославич.

В тяжкую годину Батыева нашествия, одного из самых страшных испытаний, выпавших на долю нашего народа, разоренной дотла оказалась вся нижняя и средняя Русь с такими крупными центрами, как Киев, Владимир, Суздаль, Чернигов, являвшимися очагами национальной культуры. Некогда поражавшие воображение иноземных гостей своим богатством и красотой, они лежали в руинах – сожженные и разграбленные. Уцелели лишь Господин Великий Новгород и Псков с их владениями в Прибалтике и на севере, у Студеного моря.

Разбойное нападение на эти сохранившие независимость русские города-республики объединило шведов, датчан, немецких рыцарей-меченосцев – всех, кто стремился воспользоваться бедственным положением Руси для захвата ее земель. Смертельная угроза нависла над нашим народом, его свободой и культурой. Победа новгородского князя Александра над шведами на Неве в 1240 году, в честь чего он был назван Невский, разгром спустя два года немецких псов-рыцарей на льду Чудского озера, вошедший в историю под названием Ледового побоища, наряду с дальновидной политикой и искусной дипломатической деятельностью Александра Ярославича в Золотой Орде помогли отстоять национальную независимость нашей Родины, сохранить ее язык и культуру, постепенно, исподволь накопить силы для свержения ненавистного ига.

Несколько лет назад Георгий Алексеевич ездил в Торопец, старинный город Калининской области, чтобы побывать в местах, где зимой 1245 года вновь блеснул полководческий гений Александра Невского. Там историк обратил внимание на то, что княжеская дружина точно так же, как и в походе против шведов в 1240 году, предпочла наиболее освоенный тогда водный путь «из варяг в греки». Только в первый раз дружина плыла по Волхову и Неве, к северу от Новгорода, а во второй использовала южное направление этого пути.

«Значит, существовал все же какой-то другой, короткий, волок», – размышлял Георгий Алексеевич, и нынешний разговор со студентами вернул его к этим предположениям. Их полностью подтверждали и летописные сведения.

«Да, несомненно, – думал Георгий Алексеевич, перечитывая строки летописи и время от времени сверяясь по карте, – маршрут новгородцев был именно таким: Ловать, Кунья, Сережа, Торопа, Западная Двина. Здесь мог находиться только один волок – между деревней Волок на Сереже и Торопой у города Торопца… Ну что ж, для начала, пожалуй, лучше всего проверить именно это направление. Ведь к середине XIII века оно стало основным. Так, по-видимому, и нужно будет посоветовать ребятам».

* * *

Громов позвонил через день и неожиданно пригласил Карцева приехать к ним в институт поделиться своими соображениями со всеми участниками будущей экспедиции.

– Ребята очень хотят вас послушать. – В голосе Володи звучали умоляющие нотки. – Соберутся и преподаватели, которым пришлась по душе наша затея. С вашей помощью разработаем окончательный план подготовки, поскольку время не терпит. Так что уж, пожалуйста, не отказывайтесь.

Георгий Алексеевич охотно согласился. Энтузиазм молодежи невольно заразил и его, и он почувствовал себя причастным к их замыслу.

В пятницу после занятий в одной из учебных аудиторий состоялась назначенная встреча. Народу собралось много – едва хватило стульев.

Володя Громов, исполнявший обязанности председателя, не без гордости представил Георгию Алексеевичу собравшихся преподавателей. Затем Карцев познакомился со студентами – будущими членами экспедиции. Кроме самого Громова и Жени Журкина, их было пятеро, в том числе две девушки: тоненькая блондинка Таня Леонова – «художник и фотограф», как отрекомендовал ее Володя Громов, и третьекурсница Алла Урусова, быстроглазая, энергичная, с румянцем во всю щеку. Саша Трофимов и еще один будущий путешественник Сережа Жарковский настроились по-деловому: заняв места в первом ряду, они положили перед собой блокноты и приготовились записывать.

После обстоятельного выступления историка завязался шумный обмен мнениями. Горячо спорили, перебивая друг друга, осаждая ученого множеством вопросов. Все склонялись к тому, что идею надо поддержать.

– Я – за, – поднялся с места декан факультета, – но есть один важный момент, который вы упустили, а его необходимо прояснить, прежде чем приступать к подготовке похода.

– Какой? Какой? – послышалось со всех сторон.

– Объясняю. От Георгия Алексеевича мы узнали, что большой отрезок пути «из варяг в греки», находящийся между озером Ильмень и Западной Двиной, до сих пор сравнительно слабо исследован. Да и дальше, от Западной Двины до Днепра, маршрут по речке Каспле может преподнести немало сюрпризов. Не забывайте, что Тур Хейердал, пример которого вас так вдохновляет, пересекал океан, и, естественно, вопрос о соответствии осадки «Кон-Тики» океанским глубинам перед ним не возникал. У вас же совсем другие условия. А если та или иная речка настолько обмелела, что построенная вами ладья окажется непригодной для плавания по ней? Вы рискуете тогда растратить ваш труд и средства впустую. Поэтому предлагаю разведать предварительно хотя бы отрезок пути от озера Ильмень до Западной Двины, представляющийся мне наиболее сложным.

– Правильно! – раздались возгласы студентов и преподавателей.

– А с транспортом мы, так и быть, вам поможем, – закончил декан под одобрительный гул аудитории. – Дадим институтский автобус. И еще о техническом обеспечении. Мне кажется, вы должны взять с собой в путешествие не только фотоаппарат, но и кинокамеру.

– Ну конечно! – воскликнула Таня Леонова. – Как мы об этом не подумали? Свяжемся потом с Сенкевичем и снимем фильм для «Клуба кинопутешествий».

– Сережа, ты, по-моему, занимался в кружке кинолюбителей? – тут же обратился Володя к Жарковскому. – Будешь у нас кинооператором.

Само собой определилось решение: использовать предстоящее лето для разведки водных путей между озером Ильмень и Западной Двиной, зимой построить деревянные суда по старинному образцу, отвечающие условиям озерно-речных систем маршрута путешествия, и на следующее лето отправиться в задуманный поход «от моря до моря».

* * *

Наступила ранняя весна. Под лучами апрельского солнца на улицах Ленинграда таял снег, наполняя воздух теплой влагой, как бывает только в это время года.

В один из вечеров Георгию Алексеевичу позвонил Володя Громов, сказал, что ребята провели серьезную подготовку и хотели бы проконсультироваться.

– Пожалуйста, заходите, всегда рад быть вам полезен.

– А не могли бы вы принять всю нашу группу? – попросил Володя.

– Ну что ж, приходите все, – последовал ответ.

Они явились точно в назначенный час, и с ними молодая миловидная женщина.

– Это Нина Николаевна, наш куратор, – представил ее Володя. – Она преподает географию и тоже хочет отправиться в путешествие.

После того как все уселись в кабинете, Громов, ища взглядом поддержки у своих спутников, начал:

– Мы решили просить вас, Георгий Алексеевич, возглавить нашу разведывательную экспедицию. Может быть, это слишком смело с нашей стороны, но мы очень надеемся, что вы не откажетесь… – Володя смущенно умолк. Молчали и остальные, с надеждой поглядывая на ученого, а тот, захваченный врасплох неожиданным предложением, медлил с ответом. – Вы не беспокойтесь, – сказал Володя. – Организационные вопросы мы берем на себя, а вас просим осуществлять только научное руководство экспедицией.

– Что я вам могу ответить, друзья? – с волнением в голосе произнес наконец Карцев. – Спасибо за приглашение. В своей жизни мне довелось немало путешествовать. Идея ваша очень заманчива. Если буду жив-здоров, я готов отправиться с вами…

Все дружно зааплодировали и, вскочив, обступили хозяина, наперебой выражая свой восторг. Расспросам и предложениям не было конца. Как-то вдруг разом помолодевший, Георгий Алексеевич улыбался, поворачиваясь к тормошившим его ребятам и стараясь по возможности успокоить их.

А Володя Громов незаметно подмигнул Нине Николаевне, что, очевидно, означало: «Ну что я вам говорил?! Согласился».

* * *

Подходили к концу последние сборы в дорогу, и хлопот у каждого участника экспедиции было по горло. Поездка в Озерную область, как в старину называли местность к югу от Ильменя, предстояла довольно длительная, поэтому все обязанности распределили поровну. Володя Громов единодушно был избран заместителем руководителя похода. Неразлучная пара – Саша Трофимов и Женя Журкин – взяла на себя функции топографов. Сережа Жарковский с Таней Леоновой отвечали за фотолетопись экспедиции. Алла Урусова вызвалась заведовать походным хозяйством. Нину Николаевну попросили вести дневник путешествия.

За эти хлопотные недели между Карцевым и студентами установились теплые, дружеские отношения. Ребята не раз собирались у него и часами обсуждали детали будущей поездки.

– Итак, нам лучше всего ориентироваться на тот маршрут, которым в 1245 году двигались новгородцы во главе с Александром Ярославичем, – говорил своим юным друзьям историк. – Летописец указал здесь немало географических названий, сохранившихся до наших дней. Этот маршрут упоминается и в других разделах летописи, которые повествуют о памятных исторических событиях. Однако не мешает также разведать соседние озерно-речные системы.

Георгий Алексеевич показал студентам составленную им схему. На ней, кроме маршрута 1245 года, были нанесены еще четыре направления, подходившие для пути «из варяг в греки». Все они соединяли озеро Ильмень с Западной Двиной. Пересекая ее у города Сурожа, путь этот шел дальше к Днепру и расположенному на нем Смоленску, по южному притоку Западной Двины, речке Каспле.

– На мой взгляд, надо в основном придерживаться маршрута Александра Невского, – заметил Саша Трофимов. – А если этот маршрут по каким-либо причинам окажется для нас непригодным, мы всегда сможем выбрать другое направление.

Предложение всем понравилось и было принято. Решили сперва ехать к Новгороду, а затем, обогнув Ильмень-озеро, двинуться вдоль реки Ловати и далее по «торопецкому» варианту маршрута.

* * *

В один из вечеров, готовясь к предстоящей поездке, Георгий Алексеевич разбирал старые папки с материалами, относящимися к его последнему пребыванию в Торопце, и наткнулся на любопытную запись. Местный уроженец Алексей Петрович Брянский сообщал древнее предание о вышедшем некогда из озера «чудище-драконе».

– Давно уехал в Кемеровскую область, а до сих пор осаждает нас письмами, – говорила тогда Карцеву директор Торопецкого краеведческого музея Таисия Андреевна Агапова. – Все об этом «драконе» пишет… Да и немудрено: торопецкая земля полна самых удивительных легенд. Поживете у нас, еще не такое услышите.

Георгий Алексеевич попросил разрешения переписать заинтересовавшее его предание и по возвращении в Ленинград связался с автором письма. Позднее между ними началась оживленная переписка. Брянский прислал даже вычерченный им на память план местности, где, по его уверениям, был погребен «дракон», и сейчас Карцев вновь перечитывал это письмо.

«…с нами, детьми, обычно занималась бабушка Катя, – писал Алексей Петрович. – Было ей уже за сто лет, помнила еще крепостное право. Нам она любила рассказывать разные были-небылицы, дошедшие от прошлых времен. Мне запомнилась одна ее история, которую она слышала от своего прадеда. Вот что в ней говорилось.

В ту пору, когда Дмитрий Донской объединил русские княжества, чтобы сообща дать отпор татарам, Олег, князь рязанский, не пошел со своими братьями биться за родную землю и перекинулся на сторону татар. Татарский хан Мамай подкупил Олега, и тот в сговоре с князем литовским Ягайло выступил супротив русского войска. И лишь после того, как Дмитрий разгромил Мамая на Куликовом поле, Олег пришел к нему с повинной. И тут Дмитрий сказал Олегу: „Раз ты натравил на нас Ягайлу, то теперь сам со своими силами ступай против него и уничтожь. Иначе не будет тебе пощады от Руси-матушки“.

И был у Олега бой с Ягайло. Бились они у озера Ручейного. Кровавый, страшный бой был. От шума такого из озера вдруг вышло огромное чудовище и поразило всадника с лошадью. Воины набросились на него и убили, а громадное тело его закопали тут же.

И лежит оно головой к озеру, так как хотело обратно уйти в воду, когда окружили его воины. А кругом в местности той курганы. В них захоронены павшие в этом бою русские воины.

…Бабушкин рассказ крепко запал мне в душу, – писал далее Алексей Петрович, – и спустя много лет я с двумя товарищами отправился на то место. Там теперь бор вырос. Нашли мы курган. Он действительно по форме напоминает огромного дракона: голова, лапы, хвост – все видно. Высотой метра три-четыре, а длины точно не скажу, мы ведь на глаз, шагами, мерили. Вооружились мы лопатами и начали копать сперва где хвост – с правой стороны. Обнаружили вроде какие-то кости. Ну, поскольку они нам были не нужны и копали-то мы только для того, чтобы убедиться, да и курган сам шибко зарос деревьями, мы дальше рыть не стали. Что там сейчас – не знаю, но, наверно, ничего не изменилось. Поэтому, если все же соберетесь, думаю, найдете в кургане останки…»

Георгий Алексеевич перечитывал письмо Брянского, сличая его с планом местности, и вновь убеждался, что все совпадает. К тому же Брянский побывал на кургане и провел там предварительные раскопки. А что, если древнее предание действительно хранит отголосок подлинного события?..

От этих мыслей Карцева отвлек Володя Громов, который зашел на минутку после занятий. Сегодня он принес отрадное известие: ректор разрешил им на десять дней взять институтский автобус, и водитель готовит его к дальней дороге.

– Вот и отлично, – сказал Георгий Алексеевич. – А я тут как раз просматривал мои торопецкие записи и нашел одно занятное упоминание о «драконе». Правда, к нашей теме это не имеет прямого отношения…

– О драконе? – заинтересовался Володя. – Можно мне взглянуть?

– Конечно. – Георгий Алексеевич протянул юноше письмо Брянского и вычерченный им план.

– Вот это да! – воскликнул Громов, пробежав их глазами. – Прямо чудовище из озера Лох-Несс в Шотландии. Вот бы нам заехать туда!..

– Надо прежде узнать, где находится озеро Ручейное, о котором идет речь в письме, – сказал Георгий Алексеевич. – Если оно недалеко от Торопца, то, пожалуй, стоит наведаться в те края.

– Завтра же все точно разузнаю, – пообещал Володя, прощаясь.

На следующий день Карцева навестили студенты. История с «драконом» взбудоражила всех. Шутка сказать: их путешествие могло приоткрыть завесу таинственной загадки.

– В отделе картографии Публичной библиотеки мы разыскали озеро Ручейное, – доложил Володя. – Оно в 35 километрах к северо-востоку от Торопца, и к нему есть подъезд.

– Значит, решено – едем! – обрадовались ребята.

Георгий Алексеевич с улыбкой поднял руку, призывая их к спокойствию.

– Если мы решили по дороге посетить озеро Ручейное и произвести раскопки на кургане, – сказал он, – необходимо сначала обеспечить нашу поездку в научном отношении. Мы ведь с вами не палеонтологи и вряд ли разберемся там, что к чему. Поэтому предлагаю связаться с Институтом палеонтологии и попросить у них помощи и совета.

Все озадаченно притихли.

– А как же это сделать? – спросил Володя Громов. – Институт-то в Москве.

– Москва не за горами, – усмехнулся Георгий Алексеевич. – Мне вскоре предстоит быть в Москве по делам, я зайду в институт и покажу там письмо и план Брянского. Думаю, они сочувственно отнесутся к нашей затее. А вы пока спокойно сдавайте сессию…

В тот вечер допоздна беседовали о разных реликтовых ископаемых, вспоминали случаи неожиданных находок и всевозможные легенды о якобы чудом уцелевших в отдельных местах доисторических чудовищах, наподобие лох-несского; гадали, что за неизвестное животное может покоиться в кургане у Ручейного озера. Карцев отыскал в своем архиве и показал студентам фотографии окаменевших следов динозавров, которые он заснял неподалеку от Кутаиси. На снимках отчетливо были видны отпечатки трехпалых лап и могучих хвостов, оставшиеся на окаменелых пластах известняка.

После этого вечера уверенность ребят в том, что на кургане их ждет необычное открытие, стала непоколебимой. Разошлись за полночь, в приподнятом настроении, пожелав Георгию Алексеевичу удачи в Москве.

* * *

Надежды Карцева оправдались. Директор Института палеонтологии Николай Николаевич Крамаренко охотно откликнулся на их просьбу.

– К нам нередко поступают аналогичные сообщения, – сказал он, – и мы придерживаемся того мнения – это, кстати, подтверждается практикой, – что в любом устном предании содержится какая-то доля истины. Передаваемое из поколения в поколение, оно, конечно, видоизменяется, обрастает фантастическими подробностями, однако в основе его нередко лежит какой-нибудь подлинный факт, действительное событие.

– Так что мы можем рассчитывать на вашу поддержку? – спросил Георгий Алексеевич.

– Несомненно. Конечно, надо еще все детально обсудить, но, полагаю, мы сможем оказать вам содействие. Тем более подобные случаи бывали. Через две недели должен состояться ученый совет, который решит этот вопрос. О результатах мы вам сразу же напишем. Если все будет в порядке, направим в Торопец небольшую научную группу. Допустим, вы даже не найдете там останков какого-нибудь ископаемого ящера, все равно обнаружится что-то такое, что послужило основой преданий, а это тоже представляет научный интерес. Желаю вам успеха!

Распрощавшись с директором, Георгий Алексеевич воспользовался случаем и зашел в палеонтологический музей, который находился тут же, на Ленинском проспекте, невдалеке от института.

У входа посетителей встречали гигантские наземные пресмыкающиеся. Скелет динозавра высотой с трехэтажный дом стоял на задних лапах, упираясь хвостом в пол. Вдоль широких окон зала вытянул свое двадцатиметровое туловище травоядный диплодок. Скелеты мамонтов с грозными бивнями завершали экспозицию. Побывав в музее и осмотрев его уникальную коллекцию ископаемых чудовищ, посетители чувствовали себя так, словно перенеслись на «машине времени» в доисторическую эпоху.

Под впечатлением успешного разговора с директором института и всего увиденного в залах музея Карцев возвращался ночным поездом в Ленинград. Он вез молодым последователям Тура Хейердала добрые вести и с удовольствием думал о том, какой прилив сил вызовут они у ребят. Теперь их разведывательная поездка обещала стать особенно интересной.