Текст книги "Сценарий фильма "Кин-дза-дза""

Автор книги: Георгий Данелия

Соавторы: Реваз Габриадзе
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Реваз ГАБРИАДЗЕ
Георгий ДАНЕЛИЯ
«КИН – ДЗА – ДЗА»

Краткий чатлано-пацакский словарь. Планета Плюк 213 в тентуре.

Цак. – колокольчик для носа.

Кю. – допустимое в обществе ругательство.

Кю! – не очень допустимое ругательство.

Ку. – все остальные слова.

Кроме слова “спичка”.

Спичка на чатлано-пацакском – «Кц».

Гедеван Алексидце. Земля. Батуми.

Плюканская пустыня.

В небе висело два солнца. Одно огромное, желтое. Другое поменьше, оранжевое.

По пустыне шло существо. Вместо носа – хоботок. Уши большие, прозрачные. Глаза круглые, золотые.

Существо покрутило хоботком и тихонько прогудело:

– У-у-у.

Внуковский аэродром. Зима.

Гедеван Алексидзе, щуплый юноша лет шестнадцати, среди прочих, спустился по трапу самолета. В руках у него – портфель и футляр со скрипкой.

Стройка.

Машков Владимир Николаевич, сорокалетний высокий мужчина, на строительных лесах ругался с малярами.

Экспресс.

Гедеван ехал по Внуковскому шоссе в экспрессе. Любовался красотами новостроек.

Кабинет Машкова в вагончике.

Машков у себя в кабинетике спрятал большой ключ под сейф. Снял ватник, одел пальто.

Троллейбус.

Потом они сидели рядом в троллейбусе.

Народу в троллейбусе было много. Гедевана толкали и футляр то и дело касался лица Машкова. Машкову это надоело. Он взял футляр и втиснул его вертикально между собой и соседом.

Троллейбусная остановка. /Режим/.

– Строительная, – объявил водитель.

Троллейбус остановился. Из передних дверей вышел Машков.

Из задних – Гедеван.

Гедеван огляделся.

Снежное поле. Непостроенные дома. Краны… И ни одного человека.

Гедеван побежал по дорожке между сугробами за Машковым, догнал его и спросил:

– Скажите пожалуйста, это какой квартал?

– Восемь “Д”.

– А где “Б”?

– Не знаю.

Гедеван постоял. Поднял воротник курточки и пошел за Машковым к светящемуся огнями микрорайону.

Подъезд Машкова.

Машков вошел в подъезд, нажал кнопку вызова лифта.

Двери лифта раздвинулись.

В лифте стоял человечек в белом брезентовом плаще с завязками вместо пуговиц. Голову его украшал венок из ромашек.

Машков вошел в лифт и нажал кнопку своего этажа

Дверь закрылась. Лифт поехал.

– Инопланетянин, – тихо позвал человечек тоненьким голосом. – Это какая планета? Какой номер в тентуре?

Машков покосился на него.

Человечек показал Машкову какой-то прибор с разноцветными клавишами.

– Теперь, чтобы попасть в точку назначения, надо знать номер точки отправления. Хотя бы галактики в спирали.

– Естественно, – кивнул Машков.

Человечек тяжело вздохнул.

Лифт остановился. Машков вышел,

– Инопланетянин, холодно, – пожаловался человечек.

Двери сомкнулись.

Квартира Машкова.

Машков вошел в прихожую.

Жена на кухне вынимала из сумки продукты.

Сын в комнате пиликал на скрипке.

– Купил? – спросила жена.

– Нет, – буркнул Машков, снимая пальто.

– Почему?

– Замотался, – Машков снял пиджак, повесил из вешалку.

– Я тоже работаю, – сказала жена.

– Тьфу! – Машков сорвал пальто с вешалки, взял со стула сумку.

– Вовка! – окликнула жена. – И макароны купи.

Улица. /Режим/.

Машков вышел на улицу, остановился, достал из кармана мелочь, стал считать.

–Товарищ!

Машков оглянулся.

К нему подбежал Гедеван.

– Этот человек, – Гедеван показал на стоящего в подворотне человечка с ромашками, – говорит, что он пришелец. Надо что-то делать.

– Звони ноль-три.

– Я позвоню. Только он совсем босой!

– Друзья! – человечек с ромашками пошел к ним. – Почему вы такие закрытые? Скажите номер вашей планеты в тентуре. Ну, пожалуйста. Очень прошу!

– Не знаем мы номер. Извини, забыли, – мягко сказал Машков. – Вот парнишка сбегает, спросит в справочной, а мы с тобой его пока в подъезде подождем. Пошли.

– А это оденьте пока, – Гедеван, зажав футляр коленями, достал из портфеля шерстяные носки.

– Не надо это одевать! Надо срочно вашу тентуру узнавать!

– Это машинка перемещения в пространстве и времени, – человечек вырвал у Гадевана один носок и протер им свой заиндевелый прибор с клавишами. – Чтобы переместиться и быстро этот контакт нажимать, – он показал на белую клавишу, – У меня семья, дети! А время относительно. Это вы понимать?

– Понимать, понимать, – примирительно сказал Машков, -Такое предложение, мы сейчас нажимаем на контакты и все вместе перемещаемся к вам в гости. А если вдруг не сработает, то вы перемещаетесь с нами, куда мы вас переместим. Идет?

– Не идет! Надо знать…

– Не надо, – перебил Машков и ткнул пальцем в клавишу машинки.

И…

Пустыня.

… В синем небе светило солнце. Ослепительно сверкал белый песок.

Владимир Николаевич Машков, в тяжелом драповом пальто поверх рубашки, в теплых сапогах, с целлофановой сумкой, без шапки, и Гедевай Алаксидзе в ушанке, в нейлоновой курточке, со скрипкой, портфелем и одним шерстяным носком в руке, в тех же позах, что и во дворе, оказались посреди бескрайней пустыни.

Некоторое время они стояли застыв. Потом огляделись, взглянули друг на друга.

–Переместились, – прошептал Гедеван.

– Гипноз… Тек… Напрягаем волю, – Машков зажмурился. Гедеван посмотрел на Машкова, тоже закрыл глаза и напрягся. Открыл глаза, сказал:

– Не исчезает.

– Сильное поле, – Машков нервно подергал головой. – Друг, пришелец, верим, умеешь… Молодец.

Гедеван поводил рукой перед собой со скрипкой.

–Его нету, – сказал он.

Машков вытер пот со лба рукавом пальто. Нагнулся, пощупал песок. Выпрямился.

– А ты что видишь? – спросил он.

– Песок.

– Спокойно…– Машков снова оглядел бесконечные пески.

– Что ж, значит сработала все-таки эта хреновина, – достал он из кармана сигареты,спички, закурил.

– Так… Солнце есть, кислород есть, притяжение есть…Песок… Значит мы или на Земле или на подобной планете.

– На подобной, – сказал Гедеван.

– И что это нам дает? Куда идти?

Гедеван пожал плечами.

– Нет… Давай считать, что Земля… На Земле в какой-то пустыне… Кара-Кумы… Какие у нас еще пустыни?

– Пустыни? Много. Гоби. Сахара. Аравийская. Мертвое поле…

– Я спрашиваю: у нас!

– У нас еще Кызыл-Кумы!

– Это где?

– Это, если смотреть на карту, от Аральского моря желтое пятно направо. Помните?

– Нет… – Машков подумал. – Давай считать, что это Кара-Кумы. Идет?

Гедеван неуверенно кивнул.

– Тогда Ашхабад… Так… Разница по времени у нас примерно три часа… – Машков посмотрел на часы. – Солнце, значит, на западе. Север там. Пошли! – Машков снял пальто, перекинул через руку и зашагал на “север”.

– Одну секундочку! – Гедеван достал из портфеля магнитофон с транзисторным приемником, включил.Загремел тяжелый рок.

– Танцевать будем?! – свирепо спросил Машков.

– Сейчас, сейчас. Я перепутал. Вот. – Гедеван нажал на кнопку. Музыка смолкла. Гедеван стал осторожно крутить ручку шкалы. Полная тишина.

– На УКВ поставь! – нервно сказал Машков.

– Нету. Только средние.

– Ладно… Пошли!

Гедеван спрятал приемник в портфель, подхватил футляр и пошел за Машковым.

Некоторое время шли молча.

– Извините, как вас зовут? – спросил Гедеван.

– Владимир Николаевич.

– А меня Гедеван, – представился Гедеван.

– Очень приятно. У тебя в портфеле бутылки, там что? – спросил Машков.

– Чача. Водка виноградная… Еще зелень, киндза.

– Да… Хорошо живем.

Помолчали.

– Владимир Николаевич, вы помните, какой номер планеты, с которой переместился к нам тот… с цветочками? – спросил Гедеван,

–Нет.

– А может мы переместились на ту планету, откуда он переместился? А?

– И что?

– Ну тогда надо остановиться и подумать…

Машков остановился.

– Ну думай! Придумал? Пошли, пошли.

– Что вы сердитесь? – обиделся Гедеван, – Если он нажал кнопку и переместился с планеты УЗМ на Землю, то почему, когда вы нажали на кнопку, мы должны оказаться обязательно в Кара-Кумах? Абсурд!

– Слушай, скрипач! Сколько бы мы не гадали, мы все равно ни хрена не выясним! Выбрали направление и идем! Идем! Идем! Нам главное до воды добраться! Ясно!?

Гедеван вздохнул.

Прошли метров тридцать.

Гедеван поднял с песка что-то, стал внимательно рассматривать.

–Чего там? – заинтересовался Машков.

– Кажется гайка…

Машков взял, посмотрел.

– Контр гайка. На двенадцать – он бросил ее, пошел.

Гедеван подобрал гайку, положил ее в карман.

Прошли еще метров тридцать.

– Владимир Николаевич, труба! – воскликнул Гедеван.

–Похоже, что так, – согласился Машков.

– Нет! Правда труба! Посмотрите!

Машков повернулся.

Метрах в сорока от них из песка торчала «Г»-образная ржавая труба..

Подошли. Труба кончалась набалдашником, в который было вставлено треснутое стекло. Машков осторожно, одним глазом заглянул в трубу,

– Перископ? – спросил Гедеван.

– Бог его знает.

Разрешите, – Гедеван отодвинул Машкова и заглянул в трубу.

– Ничего не видно, – сообщил он.

Машков достал из кармана отвес, поскреб по трубе.

– Железо. – Постучал по стекду. – Стекло.

– Может там кто-то есть?

– Похоже, что не есть, а был. Шапку одень, удар может…

Пошел,

Гедеван приложи ухо к трубе. Послышался стрекот.

– Владимир Николаевич, там мотор работает! – прошептал Гедеван.

– Тихо! Что-то едет! -.Машков указал на бархан.

Замерли.

Стрекот превратился в грохот, и из-за бархана вылетел летательный аппарат странной конструкции – конусовидный ржавый цилиндр, с вращающимися вертикальными ракетными соплами по бокам.

Сопла дышали черным дымом.

– Вертолетная ракета, – сказал Гедеван.

Ракета пролетела над ними,

– Эй! – Машков, замахав руками, побежал за аппаратом, -Эй! Стой! Ситтдаун!

Ракета на некоторое время зависла в воздухе, потом, качнувшись, мягко опустилась на песок. Лопасти перестали крутиться. Наступила тишина.

Тяжелая толстая дверь ракеты со скрипом отодвинулась, образовался пандус. По пандусу из проема по рельсам выехала железная клетка. В клетке стоял босой бородатый мужчина лет пятидесяти, в серой брезентовой куртке и в серых резиновых бриджах. К носу, между ноздрей, у него был прикреплен маленький, никелированный колокольчик. На груди висел медный предмет с ручкой, напоминающий кофемолку. Бородатый пошлепал себя ладонями по щекам, присел и выпрямился.

– Человек, – прошептал Гедеван и тоже робко пошлепал себя по щекам.

– Ку! – раздался крик и из ракеты по пандусу выбежал толстый, лысый мужчина в сиреневой резиновой куртке, в сиреневых резиновых бриджах и в желтых тапочках. В руках он держал два ржавых шара.

Лысый быстро расставил по краям клетки пары, похлопал себя по лысине, извлек из кармана какой-то прибор с окуляром, подкинул его, поймал и, пританцовывая подбежал к Машкову, поднес окуляр к его глазу и, льстиво улыбаясь, спросил:

– Ку?

Машков заглянул в окуляр. Лысый навел прибор на Бородатого. В окуляре замигала зеленая точка. Лысый спрятал прибор в карман, побежал к клетке, плюнул на Бородатого и, просунув ногу сквозь прутья, пнул его ногой. Бородатый быстро закрутил кофемолку и из шаров загремел оглушительный, скрипучий звук.

– Ы-ы-ы-ы! – заголосил высоким голосом Лысый и затрясся.

– Ы-ы-ы-ы! – подхватил басом Бородатый и запрыгал на одной ноге.

– Капстарана, – уголком рта тихо сказал Машков. – Иностранным владеешь?

– Английским, французским слабо. Армянским немного…

– Скажи, что мы наши туристы. Остали от группы… документы и валюта к экскурсовода.

– Джетлеменс! – крикнул Гедеван. – Ви хевент мани нау. Ви а турист!

Бородатый перестал крутить ручку. Лысый быстро поднес прибор с окуляром к глазу, посмотрел на Машкова и Гедевана, быстро спрятал прибор, распахнул дверцу клетки, выпустил оттуда Бородатого, влез сам в клетку, заперся, пошлепал себя по щекам, присел и выпрямился.

Бородатый содрал с носа колокольчик, плюнул на Лысого, пнул его ногой, закрутил ручку «кофемолки» и затрясся.

– Ы-ы-ы-ы! – заголосил в клетке Лысый и запрыгал на одной ноге.

– Ы-ы-ы, – взял басом Бородатый.

– Так. Спокойно. – Машков зажмурился.

– Не исчезает, – сказал Гедеван.

Артисты эффектно на высокой ноте закончили выступление.

Бородатый похлопал себя по лохматой голове, пританцовывая, подбежал к Машкову и протянул руку.

– Деньги хочет, – шепнул Гедеван.

– Нету денег, дорогой. Там все! – Машков махнул рукой в сторону горизонта. – Скажи ему! Что ты стоишь, как истукан! – прикрикнул он на Гедевана.

–Ду юс пик инглиш? – спросил Гедеван.

Бородатый перестал улыбаться и, нахмурив брови, сказал строго:

–Ку.

–Парле франсе? – спросил Гедеван.

Бородатый протянул руку к Гедевану. И повторил:

–Ку!

– Дай ему чачу, – сказал Машков.

Гедеван открыл портфель, вынул бутылку, протянул Бородатому.

Тот вытащил бумажную пробку, понюхал.

– Бери! Бери! Рашин водка, Вери гуд, – сказал Машков.

– Ку? – крикнул Лысый из клетки.

– Ку. – пожал плечами Бородатый.

Лысый вылез из клетки, подбежал, вырвал бутылку из рук Бородатого, хлебнул, закашлялся, швырнул бутылку на песок и заорал:

– Ку!

Бородатый извлек из-за пазухи пластиковый мешочек, вынул из него керамический квадратик, показал Машкову и Гедевану и объяснил:

– Чатл.

Мани ваши? Нету с собой! – Машков похлопал себя по карманам. – Заблудились мы. Понимаешь?

Лысый повернулся к Бородатому.

Тот посмотрел в лоб Машкова, в лоб Гедевана и сказал, вздохнув:

–Ку.

Лысый тоже вздохнул. Оглядел Машкова, содрал с него шарф, накинул себе на шею.

– На. И пальто бери! – Машков протянул Лысому пальто. – Хорошее. Драп. Только вывезите нас отсюда!

Лысый надел пальто, пошарил по карманам, извлек ключи, сигареты, рулетку, накладные, спички, посмотрел, бросил в песок.

– Хамишь, друг, – проворчал Машков, подбирая вещи.

Бородатый тем временем вытряхнул содержимое портфеля Гедевана на пасок и босой ногой раздвигал вещи.

Лысый заинтересовался. Поднял кальсоны с биркой, примерил на свой толстый живот, бросил. Взял газетный сверток, развернул. Там была трава.

– Ку? – спросил Лысый.

– Это трава ихняя, бери! – сказал Машков.

– Ку?

– Это киндза, – объяснил Гедеван.

– Кин-дза-дза, – поправил Лысый. – Кин-дза-дза! Ку?

– Извините, что?

Лысый бросил газету, снял с головы Гедевана ушанку, напялил себе на голову, потянулся за скрипкой.

– Это нельзя! – Гедеван спрятал футляр за спину.

– Дай! – велел Машков,

– Чужая!

– Потом разберемся, – Машков вырвал у Гедевана скрипку, отдал Бородатому: – На, пользуйся!

Бородатый открыл футляр, увидел скрипку, бросил, поднял магнитофон.

– Ку? – спросил он,

– Магнитофон! Музыка! Мюзик! – Машков нажал кнопку, оглушительно завыла попгруппа.

Бородатый с омерзением сунул магнитофон Машкову и пошел к ракете.

Лысый еще раз внимательно оглядел Машкова и Гадевана, примерил ногу к сапогу Машкова, размер не совпадал, снял очки с Гедевана, посмотрел в стекла на Гедевана, заморгал, плюнул на очки, бросил в песок и побежал к ракете помогать Бородатому закатывать в дверь клетку.

– Вы негодяй! – закричал Гедеван. Он опустился на четвереньки и стал шарить руками.

Машков бросил магнитофон, быстро снял с руки часы, побежал к ракете, поднялся по пандусу и протянул часы Лысому:

– На, держи! «Салют»! Семнадцать камней! Только возьмите нас с собой! Мы же здесь погибнем!

Лысый неожиданно толкнул Машкова в грудь. Машков упал на песок. Бородатый потянул на себя рычаг и пандус начал подниматься.

– Ну, нет! Врешь! Не уйдешь! – Машков влепился в поднимающуюся дверь. Подбежал и Гедеван. Он подпрыгнул и повис на торце двери.

Дверь неуклонно поднималась. Машков отпустил дверь.

– Пусти! Пальцы защемит! – закричал он и дернул Гедевана за ноги.

Оба упали.

Загудел мотор и ракета взлетела.

Машков поднялся, дрожащей рукой достал сигареты, стал нервно чиркать спичками по коробку, Спички ломались, гасли.

– Это не люди. – сказал Гедеван, тяжело дыша.

Гремел магнитофон.

– Да выруби ты свою бандуру, – заорал Машков. Он, наконец прикурил, сожженную спичку сунул в коробок.

Ракета вдруг зависла и села. Открылась дверь, на сей раз не вертикально, а отъехав в сторону, на песок выпрыгнули Лысый и Бородатый и подбежали к Машкову. Лысый почиркал пальцем по ладони и сказал вкрадчиво: – Ку.

– Что ку? Что?! – свирепо спросил Машков.

– Ку, – Лысый снова почиркал пальпем и показал его Машкову,

– Наверное спичку хочет, – сказал Гедеван.

Машков достал из коробка спичку.

Лысый, заискивающе улыбаясь, деликатно, двумя пальцами взял спичку, отколупнул кусочек серы, понюхал. Дал понюхать Бородатому.

– Кц? – спросил он.

Бородатый пожал плечами.

Лысый достал из кармана маленькую прозрачную коробочку, вытряхнул из нее таблетки, подул, уложил в нее спичку и кусочек серы и показал Машкову, чтобы он отдал ему весь коробок.

– Что, все хочешь? – Машков потряс коробком в воздухе.

– Ку. – кивнул Лысый.

– Вот тебе! Ку! – Машков показал кукиш. – Вы сначала нас довезите до ближайшего города.

Машков показал в воздухе полет. – А тогда мы вам – ку! Ясно?

… Ракета взлетела.

Рубка.

Рубка ракеты была невелика / 2 х 3 м/.

Машков и Гедеван сидели у стальной стены на ржавых динамиках возле овальной двери, на которой была нарисована рука с указательным пальцем вниз.

Клетка стояла в нише. На ней лежал футляр со скрипкой и портфель.

Лысый, в ушанке Гедевана, в пальто и шарфе Машкова и Бородатый сидели в железных вращающихся креслах лицом к пассажирам.

За спиной у них была засаленная медная панель, с рычажками, кнопками, датчиками и переключателями.

Над панелью был квадратный иллюминатор из толстого мутного стекла. Такой же иллюминатор был у ног в гофрированном керамическом полу. К потолку рубки был прикреплен маленький трехколесный трактор.

Бородатый, не отрываясь, смотрел в лоб Машкова. Лысый – на Гедевана.

– Ни одной буквочки, ни одной “мейд ин”, – проворчал Машков.

– Ку? – спросил Лысый.

Машков не ответил.

Лысый достал из кармана прозрачный коробочек и посмотрел на свет, в коробочке лежали крошки серы от спички. Перевел взгляд на Бородатого, тот пожал плечами. Лысый вздохнул, отодвинул на панели черную шторку, вынул из маленького ящика тщательно очищенную от серы палочку и лизнул кончик, где раньше была головка.

Задумчиво почмокал, поднес палочку к лицу Бородатого. Бородатый тоже лизнул, вздохнул, вернул палочку Лысому и раздраженно спросил Гедавана.

–Кц?

– Извините, что?

–Ку!, – заорал Лысый и постучал кулаком по панели.

– Что он хочет? – спросил Гедеван Машкова.

– Ку он хочет,– прорычал Машков.

Лысый положил палочку от спички в коробочек и стал напряженно смотреть в лоб Машкова.

– Ну, чего уставился? – не выдержал Машков.

– Ку – поднял брови Лысый.

Машков скрипнул зубами.

– Владимир Николаевич, а может все-таки это не Земля? – прошептал Гедеван.

– Владимир Николаевич, цистерна! – Гедеваа показал на нижний иллюминатор.

Внизу, утонув наполовину в песке, валялся большой ржавый цилиндр.

Лысый посмотрел на цистерну, развернулся к панели вместе с креслом, взялся за штурвал и повел ракету на посадку.

Бородатый встал, достал из кармана, колокольчик, прикрепил его как клипсу к носу между ноздрей. Потом вытащил из-под кресла жестяную банку с железками, пошарил в ней, вытащил два колокольчика, протер их полой куртки и протянул Машкову и Гедевану,

– Спасибо, – поблагодарил Гедеван и спрятал колокольчик в карман куртки.

Бородатый укоризненно покачал головой, залез в карман Гедевана, вынул колокольчик и поднес к его носу.

– Что делать? – спросил Гедеван Машкова. – Он хочет, чтобы мы колокольчики надели.

– Перебьется, – процедил Машков.

Бородатый, кряхтя, стал на колени, вытянул руку, позвенел колокольчиком перед лицом Гедевана и жалобно спросил:

– Ку, – и глаза его увлажнились.

– Я одену, Владимир Николаевич, пожилой человек, неудобно, – Гедеван прицепил колокольчик к носу, потряс головой. Колокольчик серебристо зазвенел.

Бородатый повернулся к Машкову и позвенел вторым колокольчиком.

Машков отрицательно покачал головой.

– Кю, пацак! – крикнул Лысый, стукнув кулаком по панелям.

– Ку-у-у! – взмолился Бородатый и зарыдал. Он распластался на полу и попытался поставить сапог Машкова себе на лицо.

– Ну, ладно! Ладно! Уговорил…

Машков нацепил колокольчик.

Цистерна.

Ракета опустилась метрах в двадцати от цистерны.

Лысый поплевал на палочку от спички, осторожно опустил ее в коробочек так, чтобы к ней прилип микроскопический кусочек серы. Спрятал коробочек в карман брюк. Встал. Снял шарф, спрятал его под панель, застегнул пуговицы машковского пальто, натянул поглубже ушанку, открыл дверь, выпрыгнул из ракеты и быстро зашагал к цистерне.

Бородатый встал в дверях.

Машков и Гедеван с колокольчиками в носах сидели на динамиках.

Лысый подошел к цистерне и потер по ней ладонью.

Рядом с цистерной, в песке открылась крышка люка.

Лыснй похлопал себя по ушанке, показал кому-то в люке палочку и залез в люк.

Машков вынул из кармана сигареты и спички, отодвинув колокольчик, закусил сигарету зубами, встал и похлопал Бородатого по плечу.

– Пусти, я покурю.

Тут раздался взрыв. Метрах в десяти за цистерной взлетел песок,и из образовавшейся воронки всплыла облачко оранжевого дыма.

– Кю! – воскликнул Бородатый, и вцепившись в руку Машкова, попытался вырвать у него спички.

– Спокойно! – Машков вырвал руку и спрятал спички в карман.

Из люка вылез однорукий маленький мужчина в ушанке Гедевана и пальто Машкова и пошел к ракете. Полы пальто волочились по песку.

За ним вылез Лысый.

– Кц! – счастливо улыбаясь, крикнул он Бородатому.

Пустыня

…Ракета летела над пустыней.

Рубка.

Лысый и Однорукий сидели в креслах. Бородатый – на полу у ног Лысого.

Машков и Гедеван с колокольчиками в носах – сидели на динамиках.

Под ними плыл песок.

– Который час? – спросил Гедеван Машкова.

– Четверть десятого.

– Мои не работают. Вода попала, морская, – объяснил Гедеван.

Помолчали.

– Неудобно получилось, Я уже позвонил, сказал, что через час буду, а сам вот… Я скрипку привез. Профессору Рогозину. Скрипач есть такой очень знаменитый. Слышали?

–Хоть бы воды предложили, хамы, – проворчал Машков.

– Он вчера у нас в Батуми выступал. Потом был банкет, потом скрипку забыли положить в самолет. А мне велели передать. Думал, передам и еще на электричку успею… Машков стукнул себя кулаком по колену:

– Сорок лет дураку! Первый раз видишь прибор. Чего трогаешь? Балда!

Машков достал сигарету, покрутил, понюхал.

Однорукий толкнул локтем Лысого и показал ему два пальца,

Лысый посмотрел на Машкова, на Гедевана и устало вздохнул.

– Ку? – оказал он Бородатому, кивнул на гостей.

– Ку! – воскликнул Бородатый и постучал себя по лбу кулаком.

– Странный язык, – сказал Гедеван.

– Прикидываются…

Пауза.

– Вы москвич, – спросил Гедеван Машкова.

– Угу…

– А я в Ярославле учусь. В текстильном институте.

– Молодец…

– Нет. Я сначала с МИМО сдавал. В Институт международных отношений… Но…

– В МИМО без блата не попадешь, – вдруг произнес Бородатый,

– Нет, почему? – не согласился Гедеван. – Со мной один родной сын посла сдавал и он тоже… Вах! – Гедеван вытаращил глаза на Бородатого. – Это кто сказал?!

– Мы, – сказал Лысый.

Пауза.

– Так! – Спокойно! – тихо проговорил Машков, побледнев.

– Значит русский язык знаем? Вопрос; зачем понадобилось это скрывать? А?! – Машков тряхнул головой. Колокольчик в носу

звякнул. Машков содрал его и бросил на пол.

– Небо! – воскликнул Бородатый.

– Что небо? – Машков сверлил глазами Бородатого.

– Небо свидетель, мы не скрывали! Очень трудно в язык проникать, когда вы на двух языках думаете.

– Этот пацак, – Лысый показал на Гедевана. – Все время еще на других языках, продолжения которых не знает, спрашивает. Я себе все мозги поломал! Маймуно! – выругался он по грузински.

– Цак, – тихо сказал Однорукий, оглянувшись.

Бородатый подобрал колокольчик Машкова, подполз к нему и попросил:

– Одень, родной.

Машков встал:

– Ну вот что, господа хорошие. Кончайте ваньку валять! Мы из Советского Союза. Прибыли в составе делегации, по приглашению вашего правительства, в порядке культурного обмена!

И если вы немедленно не предоставите нам возможность связаться с нашим посольством, у вас будут крупные неприятности! Ясно?!

Гедеван тоже содрал колокольчик, но не кинул, а спрятал в карман.

– Посольство мы понимать. Не мочь! Цак вставляй! – потребовал Лысый.

– Значит, блат – вы понимать мочь! МИМО – вы мочь! А что такое посольство, бедненькие, не знаете? Хватит мозги пудрить. Ясно?! – повысил голос Машков.

– МИМО ты подумал, а я только сказал, – объяснил Бородатый.

– Ты еще такую фигуру думал, – Лысин показал Машкову кукиш.

Трансляция мысли, – шепнул Гедеван и вынул колокольчик из кармана.

– Цак, – тихо повторил Однорукий.

– Одень колокольчик, – взмолился Бородатый. – Ну хочешь, наступи на меня, родной, Бородатый лег на пол.

Машков молчал.

– Это не Африка, родной. Это Галактика Лямда в спирали, планета Плюк 213 в тентуре, – сообщал Бородатый с пола.

– Тот тоже про тентуру говорил, – шепнул Гедеван и прицепил колокольчик к носу.

– Привет, приехали, – сказал Машков и медленно опустился на динамик.

– Цак! – снова повторил Однорукий.

Бородатый протянул колокольчик к лицу Машкова. Машков сидел неподвижно.

Бородатый деликатно прикрепил колокольчик к его носу, попятился назад и сел у ног Лысого.

Однорукий успокоился, развернул кресло и взялся за штурвал.

Ракета пошла на снижение.

Дом в пустыне.

В переднем иллюминаторе показался одиноко стоящий посреди пустыни квадратный одноэтажный дом с плоской крышей и одним окном.

Рубка.

– Дом, – шепнул Гедеван.

– Дом, – подтвердил Бородатый.

В космос переместились… – шепнул Гедеван Машкову.

Тот сидел, обхватив голову руками.

Гедеван встал, поправил очки и сказал срывающимся от волнения голосом:

– Господа. Мы – Земляне. Мы переместились к вам с планеты Земля. Мы переместились к вам…

– Номер галактики скажи, – сказал Однорукий.

– Галактики?… Извините, не знаем… Земля, это, знаете, где? Это, где вращаются такие планеты, как Марс, Венера, Сатурн, Юпитер… Большая Медведица. – Гедеван замолк.

– Сколько кц вы привезли? – поинтересовался Однорукий.

– Кп это спички? У меня нет. Я не курю, – извинился Гедеван.

– Кц у них нет! – горячо подтвердил Лысый.

Дом в пустыне

Ракета села.

Дверь открылась. Однорукий выпрыгнул на песок и быстро пошел к обшарпанному дому, окно которого было забито медными листами.

– Извините, куда мы прилетели? – спросил Гедеван.

– Молчи! – Лысый показал на шагающего по песку Однорукого, сообщил шепотом: – Он очень тонкие уши имеет.

Однорукий подошел к окну, потер ладонью по меди. Окно отворилось. Однорукий шагнул в темный проем и окно захлопнулось.

Лысый тотчас спросил шепотом Гедевана:

– У тебя на Земле еще спички имеются?

– Имеются…

– Сколько ты лам дашь, если мы тебя на Землю положим?

– А сколько надо? – вяло спросил Машков, доставая спички.

– Два таких полных коробок, – прошептал Бородатый, жадно глядя на спички.

– Семь! – шепотом поправил Лысый, строго посмотрев на Бородатого. – И все, что у тебя есть, сейчас. Я буду Гравицаппу покупать!

– Какую гравицаппу?

– Новую! – начал раздражаться Лысый.

– Ку, – Бородатый попросил Лысого, чтобы он помолчал и объяснил:

– Гравицаппа, родные, это то, без чего пепелац, – он постучал по полу ракеты, – может только так летать, – он изобразил рукой горизонтальный полет. – А с гравицаппой мы на любую планету – пять минут.

– Извините, а машинок перемещения в пространстве у вас нет? – спросил Гедаван.

– Есть! Давай спички, пацак!

– А зачем нам гравицаппа, если у нас машинка есть? Давайте на машинке полетим, – усмехнулся Машков.

– Родной, машинок перемещения в галактике Кин-дза-дза нет, – мягко сказал Бородатый. Когда мы сюда прилетели, у нас плюкане гравицаппу отняли. И теперь если мы гравицаппу не купим, будем до последнего выдоха над Плюком волочиться, понимаешь?

– А вот этот друг, – Машков кивнул на Лысого, – говорит, что у вас есть машинки. Неувязка.

– Я пошутил, – улыбнулся Лысый.

– Дайте нам воды, – сказал Машков и чиркнув спичкой, прикурил.

Кю! – заорал Лысый на Машкова.

Бородатый укоризненно постучал по лбу и дунул на ладонь.

– Лысый извлек из-под кресла жестянку, покопался, достал кусок напильника, кремень и фитиль. Положил фитиль на кремень и стал что есть силы лупить напильником по камню:

– Это вот так надо делать! Вот так! Вот так!

Бородатый схватил его за руку, забрал все хозяйство и положил на колени Машкову.

– Это твое, родной. Ты вот этим теперь кури.

Машков выпустил дым колечком.

– Так, – усмехнулся Машков. – Значит, ребята, вы русский язык только что выучили, да?

– Да, родной. Ты думаешь, а сопоставляем в развитии. Это просто.

– Ну, а что я сейчас думаю?

– Думаешь: Люська, зараза, сдались тебе макароны, – сказал Лысый. – И другие слова думаешь. Сказать какие?

– Ку! -донесся голос.

В проеме окна дома появился Однорукий. Он махнул рукой и скрылся.

– Говорят, есть гравицаппа! – Лнсый открыл крышку прозрачного коробка, где лежала сера: – Клади спички, пацак!

Машков отрицательно покачал головой. Колокольчик в носу зазвенел. Машков снял его и выбросил в дверь.

Такое предложение, дай-ка, – он взял у Лысого прозрачный коробок, положил его в карман. Это пусть лежит здесь. А когда вы нас на Землю-матушку положите, то получите.

– Родной, ты ж сказал, что если мы вас вывезем, ты нам все отдашь? Это некрасиво, упрекнул Бородатый.

– Я говорил: до города.

– А это что?! – взревел Лысый, показывая на дом.

– Это сарай.

Лысый выпрыгнул из ракеты, стал бегать и топать ногой по песку: – А это что?! – орал он при каждом ударе. -А это?! А это?! А это?! А?!

– Ладно. Кончай орать! – сказал Машков. – Неси сюда гравицаппу эту. Мы на нее посмотрим и если стоящая вещь может и купим.

Лысый поднял руку и пощекотал себя под мышкой:

– Ха-ха-ха! – издевательски захихикал он. – Какие балды мне сюда гравицаппу дадут, когда за контрабандный КЦ пожизненно в эцих с гвоздями кладут? У тебя, друг, в голове мозги или кю?

– Ладно. – Машков встал. – Мы сами купим. Пошли, скрипач, в открытый космос, – позвал он Гедевана и выпрыгнул из ракеты.

Гедзван подхватил скрипку и последовал за Машковым.

– Стойте! – Бородатый выскочил из ракеты, обогнал землян и распластался на земле перед Машковым. – Наступи на меня, родной! – взмолился он.

– Извини, родной, некогда. Ты полежи тут, я вернусь и мы займемся этим делом.

Машков перешагнул через Бородатого, пошел.

– Извините, – извинился Гедеван перед инопланетянином, и перепрыгнул через него.

Бородатый поднялся.

– Ку, – крикнул он Лысому.

– Стойте! Вместе пойдем! – крикнул Лысый. – Он подобрал колокольчик Машкова и побежал к землянам. – На одень! – он протянул колокольчик Машкову.

– Сам одень. Тебе больше пойдет.

– Что?! – Лысый захлебнулся от бешенства. – Ты кто?! Кто?!

– Я пришелец, родной.

– Нет! Ты пацак! Ясно?! А ты кто?! – повернулся он к Гедевану.

– Я грузин. – Гедеван содрал колокольчик со своего носа.

– Нет! И ты пацак! А я чатланин! И они чатлане! – он показал на дом. – Ясно, балды!

– Но, но, – с угрозой сказал Машков. – Ты подбирай выражения, чатлан.

– Секундочку! – к ним подбежал Бородатый. – На! Посмотри на меня! – он поднес к глазу Машкова прибор с окуляром. – Какая точка отвечает?! Зеленая?