Текст книги "Наследство Ралотов"

Автор книги: Георгий Левин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Сбросил внутри он пещеры дрова с оглушительным шумом.

240. Сильный испуг охватил нас, мы все по углам разбежались.

Жирных коз и овец загнал великан тот в пещеру —

Всех, которых доят: самцов же, козлов и баранов —

Их он снаружи оставил, в высокой дворовой ограде.

Поднял огромнейший камень и вход заградил им в пещеру —

245. Тяжким, которого с места никак не сумели бы сдвинуть

Двадцать две телеги четырехколесных добротных.

Вот какою скалою высокою вход заложил он!

Коз и овец подоил, как у всех это принято делать,

И подложил сосунка после этого к каждой из маток.

250. Белого взял молока половину, мгновенно заквасил,

Тут же отжал и сложил в сплетенные прочно корзины,

А половину другую оставил в сосудах, чтоб мог он

Взять и попить молока, чтоб ему оно было на ужин.

Все дела, наконец, переделав свои со стараньем,

255. Яркий костер он разжег – и нас увидал, и спросил нас:

– Странники, кто вы? Откуда плывете дорогою влажной?

Едете ль вы по делам иль блуждаете в море без цели,

Как поступают обычно разбойники, рыская всюду,

Жизнью играя своею и беды неся чужеземцам? -

260. Так говорил он. Разбилось у нас тогда милое сердце.

Грубый голос и облик чудовища в ужас привел нас.

Но, несмотря и на это, ему отвечая, сказал я:

– Мы – ахейцы. Плывем из-под Трои. Различные ветры

Сбили далеко с пути нас над бездной великою моря.

265. Едем домой. Но другими путями, другою дорогой

Плыть нам пришлось. Таково, очевидно, решение Зевса.

Вождь наш – АТРИД Агамемнон: по праву мы хвалимся этим.

Славой сейчас он высокой покрылся по всей поднебесной,

Город великий разрушив, и много народу избивши.

270. Мы же, прибывши сюда, к коленям твоим припадаем,

Молим, – прими, угости нас радушно, иль, может, иначе:

Дай нам гостинец, как это в обычае делать с гостями.

Ты же бессмертных почти: умоляем ведь мы о защите.

Гостеприимец же Зевс – покровитель гостей и молящих.

275. Зевс сопутствует гостю. И гости достойны почтенья. —

Так я сказал. Свирепо взглянувши, циклоп мне ответил:

– Глуп же ты, странник, иль очень пришел к нам сюда издалека,

Если меня убеждаешь богов почитать и бояться.

Нет нам дела, циклопам, до Зевса-эгидодержавца

280. И до блаженных богов: мы сами намного их лучше!

Не пощажу ни тебя я из страха КРОНИДОВА гнева,

Ни остальных, если собственный дух мне того не прикажет.

Вот что, однако, скажи мне: к какому вы месту пристали

На корабле своем – близко ль, далеко ль отсюда, чтоб знать мне.

285. Так он выпытывал. Был я достаточно опытен, понял

Сразу его и хитро отвечал ему речью такою:

– Мой уничтожил корабль Посейдон, сотрясающий землю,

Бросив его возле вашей земли о прибрежные скалы

Мыса крутого. Сюда занесло к вам

290. Мне же вот с этими вместе от смерти спастись удалося. —

Так я сказал. Он свирепо взглянул, ничего не ответив,

Быстро вскочил, протянул к товарищам мощные руки

И, ухвативши двоих, как щенков, их ударил о землю.

По полу мозг заструился, всю землю вокруг увлажняя,

295. Он же, рассекши обоих на части, поужинал ими, -

Все без остатка сожрал, как лев, горами вскормленный,

Мясо, и внутренность всю, и мозгами богатые кости.

Горько рыдая, мы руки вздымали к родителю Зевсу,

Глядя на страшное дело, и что предпринять нам не знали.

300. После того как циклоп огромное брюхо наполнил

Мясом людским, молоком неразбавленным ужин запил он

И посредине пещеры меж овцами лег, растянувшись.

В духе отважном своем такое я принял решенье:

Близко к нему подойти и, острый свой меч обнаживши,

305. В грудь ударить, где печень лежит в грудобрюшной преграде,

Место рукою нащупав. Но мысль удержала другая:

Здесь же на месте постигла б и нас неизбежная гибель;

Мы не смогли бы никак от высокого входа руками

Прочь отодвинуть огромный циклопом положенный камень.

310. Так мы в стенаниях частых священной зари дожидались.

Рано рожденная вышла из тьмы розоперстая Эос.

Встал он, огонь разложил: как обычно все делают, маток

Всех подоив, подложил сосунка после этого к каждой.

Все дела наконец переделав с великим стараньем,

315. Снова товарищей двух он схватил и позавтракал ими.

Завтрак окончивши, стадо свое он погнал из пещеры,

Камень очень легко отодвинув от входа и тотчас

Вход им снова закрыв, как покрышкой колчан закрывают;

С криком и свистом погнал циклоп свое жирное стадо

320. В горы. Оставшись в пещере, я стал размышлять, не удастся ль

Мне как-нибудь отомстить, не даст ли мне славу Афина.

Вот наилучшим какое решение мне показалось:

Подле закуты лежала большая дубина циклопа —

Свежий оливковый ствол: ее он срубил и оставил

325. Сохнуть, чтоб с нею ходить. Она показалась нам схожей

С мачтою на корабле чернобоком двадцативесельном,

Груз развозящем торговый по бездне великого моря.

Вот какой толщины и длины была та дубина.

К ней подойдя, от нее отрубил я сажень маховую,

330. Спутникам отдал обрубок, его приказавши очистить.

Сделали кол они гладким. Его на конце заострил я

Взял и, сунув в костер, обжег на углях раскаленных,

Тщательно после того запрятав в навозе, который

Кучей огромной лежал назади, в углубленьи пещеры.

335. Тем, кто остался в живых, предложил я решить жеребьевкой,

Кто бы осмелился кол заостренный, со мною поднявши,

В глаз циклопу вонзить, как только им сон овладеет.

Жребий выпал на тех, которых как раз и желал я;

Было их четверо; сам я меж ними без жребия – пятый.

340. К вечеру он подошел, гоня густорунное стадо.

Жирное стадо в пещеру пространную тотчас загнал он

Все целиком – никого на высоком дворе не оставил,

Либо предчувствуя что, либо бог его так надоумил.

Поднял огромный он камень и вход заградил им в пещеру,

345. Коз и овец подоил, как у всех это принято делать,

И подложил сосунка после этого к каждой из маток.

Все дела, наконец, переделав свои со стараньем,

Снова товарищей двух он схватил и поужинал ими.

Близко тогда подошел я к циклопу и так ему молвил,

350. Полную черным вином поднося деревянную чашу:

– Выпей вина, о циклоп, человечьего мяса поевши,

Чтобы узнал ты, какой в нашем судне напиток хранился.

Я в подношенье его тебе вез, чтоб меня пожалел ты,

Чтобы отправил домой. Но свирепствуешь ты нестерпимо.

355. Кто же тебя, нечестивец, вперед посетит из живущих

Многих людей, если так беззаконно со мной поступил ты? -

Так говорил я. Он принял и выпил. Понравился страшно

Сладкий напиток ему. Второй он потребовал чаши:

– Ну-ка, пожалуйста, дай мне еще и теперь же скажи мне

360. Имя твое, чтобы мог я порадовать гостя подарком.

Также циклопам в обилье дает плодородная почва

В гроздьях тяжелых вино, и дождь наполняет их соком;

Это ж вино, что поднес ты, – Амвросия, нектар чистейший! -

Молвил, и снова вина искрометного я ему подал.

365. Трижды ему подносил я, и трижды, дурак, выпивал он.

После того как вино затуманило ум у циклопа,

С мягкой и вкрадчивой речью такой я к нему обратился:

– Хочешь, циклоп, ты узнать мое знаменитое имя?

Я назову его. Ты же обещанный дай мне подарок.

370. Я называюсь Никто. Мне такое название дали

Мать и отец; и товарищи все меня так величают. —

Так говорил я. Свирепо взглянувши, циклоп мне ответил:

– Самым последним из всех я съем Никого. Перед этим

Будут товарищи все его съедены. Вот мой подарок! -

375. Так он сказал, покачнулся и, навзничь свалился, и, набок

Мощную шею свернувши, лежал. Овладел им тотчас же

Всепокоряющий сон. Через глотку вино изрыгнул он

И человечьего мяса куски. Рвало его спьяну.

Тут я обрубок дубины в горящие уголья всунул,

380. Чтоб накалился конец. А спутников всех я словами

Стал ободрять, чтобы кто, убоясь, не отлынул от дела.

Вскоре конец у дубины оливковой стал разгораться,

Хоть и сырая была. И весь он зарделся ужасно.

Ближе к циклопу его из огня подтащил я. Кругом же

385. Стали товарищи. Бог великую дерзость вдохнул в них.

Взяли обрубок из дикой оливы с концом заостренным,

В глаз вонзили циклопу. А я, упираяся сверху,

Начал обрубок вертеть, как в бревне корабельном вращает

Плотник сверло, а другие ремнем его двигают снизу,

390. Взявшись с обеих сторон; и вертится оно непрерывно.

Так мы в глазу великана обрубок с концом раскаленным

Быстро вертели. Ворочался глаз, обливаемый кровью:

Жаром спалило ему целиком и ресницы и брови;

Лопнуло яблоко, влага его под огнем зашипела.

395. Так же, как если кузнец топор иль большую секиру

Сунет в холодную воду, они же шипят, закаляясь,

И от холодной воды становится крепче железо, -

Так зашипел его глаз вкруг оливковой этой дубины.

Страшно и громко завыл он, завыла ответно пещера.

400. В ужасе бросились в стороны мы от циклопа. Из глаза

Быстро он вырвал обрубок, облитый обильною кровью,

В бешенстве прочь от себя отшвырнул его мощной рукою

И завопил, призывая циклопов, которые жили

С ним по соседству средь горных лесистых вершин по пещерам.

405. Громкие вопли услышав, сбежались они отовсюду,

Вход обступили в пещеру и спрашивать начали, что с ним:

– Что за беда приключилась с тобой, ПОЛИФФЕМ, что кричишь ты

Чрез амвросийную ночь и сладкого сна нас лишаешь?

Иль кто из смертных людей насильно угнал твое стадо?

ПОЛИФЕН – циклоп. Сын Посейдона и нимфы ФООСЫ.

410. Иль самого тебя кто-нибудь губит обманом иль силой? -

Им из пещеры в ответ закричал ПОЛИФЕМ многомощный:

– Други, Никто! Не насилье меня убивает, а хитрость! -

Те, отвечая, к нему обратились со словом крылатым:

– Раз ты один и насилья никто над тобой не свершает,

415. Кто тебя может спасти от болезни великого Зевса?

Тут уж родителю только молись, Посейдону-владыке! -

Так сказавши, ушли. И мое рассмеялося сердце,

Как обманули его мое имя и тонкая хитрость.

Охая тяжко и корчась от боли, обшарил руками

420. Стены циклоп, отодвинул от входа скалу, в середине

Входа в пещеру уселся и руки расставил, надеясь

Тех из нас изловить, кто б со стадом уйти попытался.

Вот каким дураком в своих меня мыслях считал он!

Я же обдумывал, как бы всего это лучше устроить,

425. Чтоб избавленье от смерти найти как товарищам милым,

Так и себе; тут и планов и хитростей ткал я немало.

Дело ведь шло о душе. Беда надвигалася близко.

Вот наилучшим какое решение мне показалось.

Было немало баранов кругом, густорунных и жирных,

430. Очень больших и прекрасных, с фиалково-темною шерстью.

Их потихоньку связал я искусно сплетенной лозою,

Взяв из охапки ее, где спал великан нечестивый.

По три барана связал я; товарища нес под собою

Средний; другие же оба его со сторон прикрывали.

435. Трое баранов несли товарища каждого. Я же…

Был в этом стаде баран, меж всех остальных наилучший.

За спину взявшись его, соскользнул я барану под брюхо

И на руках там повис и, в чудесную шерсть его крепко

Пальцами впившись, висел, отважным исполненный духом.

440. Тяжко вздыхая, прихода божественной Эос мы ждали.

Рано рожденная вышла из тьмы розоперстая Эос.

Стал на пастбище он козлов выгонять и баранов.

Матки ж в закутах, еще недоенные, громко блеяли, -

Вздулося вымя у них. Хозяин, терзаемый злою

445. Болью, ощупывал сверху у всех пробегавших баранов

Пышноволнистые спины. Совсем он, глупец, не заметил,

Что привязано было под грудью баранов шерстистых.

Самым последним баран мой наружу пошел, отягченный

Шерстью густою и мною, исполнившим замысел хитрый.

450. Спину ощупав его, сказал ПОЛИФЕН многомощный:

– Ты ли, любимец мой милый? Последним сегодня пещеру

Ты покидаешь; обычно не сзади других ты выходишь:

Первым из всех, величаво шагая, вступаешь на луг ты,

Нежно цветущий, и первым к теченьям реки подбегаешь;

455. Первым с пастбища также спешишь и домой возвратиться

Вечером. Нынче ж – последний меж всеми. Иль ждешь ты, тоскуя,

Глаза хозяйского? Злой человек его начисто выжег,

С помощью спутников жалких, мне чувства вином отуманив.

Имя злодею – Никто. И смерти ему не избегнуть!

460. Если бы чувствовать мог ты со мною и мог бы сказать мне,

Где от гнева ему моего удается укрыться,

Я бы о землю ударил его и пещеру повсюду

Мозгом его бы обрызгал. Тогда бы нашло облегченье

Сердце мое от беды, что негодный Никто причинил мне. —

465. Так произнес он и выпустил вон из пещеры барана.

Я недалеко от входа в пещеру и внешней ограды

Первым на ноги стал и, товарищей всех отвязавши,

С ними поспешно погнал тонконогое жирное стадо

Длинным обходным путем, пока мы судна не достигли.

470. Радостно встретили нас товарищи милые наши, -

Тех, кто смерти избег; о погибших же плакали горько.

Плакать, однако, я им не позволил, мигнувши бровями,

Но повелел поскорей, погрузив тонкорунное стадо

Все целиком на корабль, пуститься соленою влагой.

475. Все они быстро взошли на корабль, и к уключинам сели

Следом один за другим, и ударили веслами море.

Столько, однако, отплывши, за сколько кричавшего мужа

Можно услышать, насмешливо я закричал ПОЛИФЕНУ:

– Что же, циклоп? Не у так уж бессильного мужа, как видно,

480. В полой пещере своей пожрал ты товарищей милых!

Так и должно было, гнусный злодей, приключиться с тобою,

Если ты в доме своем гостей поедать не страшишься.

Это – возмездье тебе от Зевса и прочих бессмертных! -

Так я сказал. Охватила его еще большая злоба.

485. Быстро вершину высокой горы оторвал он и бросил.

Пред кораблем черноносым с огромною силою камень

Грянулся в воду так близко, что чуть не разбил его носа.

Море высоко вскипело от камня, упавшего в воду.

Как от морского прибоя, большая волна поднялася,

490. И подхватила корабль, и к суше назад погнала нас.

Шест длиннейший я в руки схватил и, упершись, корабль наш

В сторону прочь оттолкнул: ободряя товарищей, молча

Им головою кивнул, на весла налечь призывая,

Чтобы спастись нам. Нагнулись они и ударили в весла.

495. Только лишь вдвое настолько ж от острова мы удалились,

Снова циклопу собрался я крикнуть. Товарищи в страхе

Наперерыв меня стали удерживать мягкою речью:

– Дерзкий! Зачем раздражаешь ты этого дикого мужа?

В море швырнувши утес, обратно погнал он корабль наш

500. К суше, и думали мы, что уж гибели нам не избегнуть.

Если теперь он чей голос иль слово какое услышит, -

И корабельные бревна и головы нам раздробит он,

Мрамор швырнув остробокий: добросить до нас он сумеет. —

Но не могли убедить моего они смелого духа.

505 Злобой неистовой в сердце горя, я ответил циклопу:

– Если, циклоп, из смертных людей кто-нибудь тебя спросит,

Кто так позорно тебя ослепил, то ему ты ответишь:

То Одиссей, городов разрушитель, выколол глаз мне,

Сын он ЛАЭРТА, имеющий дом на Итаке скалистой. —

510. Так я сказал. Заревел он от злости и громко воскликнул:

– Горе! Сбылось надо мной предсказание древнее нынче!

Был здесь один предсказатель, прекрасный на вид и высокий,

Сын ЕВРИМА Телам, знаменитейший в людях провидец.

Жил и состарился он, прорицая циклопам в земле их.

515 Он предсказал мне, что это как раз и случится со мною, -

Что от руки Одиссея я зренье свое потеряю.

Ждал я все время, однако: придет и большой и прекрасный

Муж к нам какой-то сюда, облеченный великою силой.

Вместо того малорослый урод, человечишко хилый,

520. Зренье отнял у меня, вином перед этим смиривши!

Что ж, Одиссей, воротись, чтоб мог тебе дать я подарок

И упросить ЗЕМЛЕДЕРЖЦА послать тебе путь безопасный.

Сыном ему прихожусь я, и хвалится он, что отец мне.

Он лишь один излечить меня мог бы, когда захотел бы:

525. Кроме него же никто из блаженных богов или смертных. —

Так циклоп говорил. Но, ему возражая, сказал я:

– О, если б мог я, лишивши тебя и дыханья и жизни,

Так же верно тебя к Аиду отправить, как верно

То, что уж глаза тебе даже сам Посейдон не излечит! -

530. Так я ответил. Тогда Посейдону он начал молиться,

Обе руки простирая наверх, к многозвездному небу…..

…..

На этом месте КАНМАР остановил чтение текста свитка роботом-переводчиком, что-то ему показалось в прочитанном тексте знакомым. Создавалось впечатление, что он был знаком с этим сюжетом, кое-что из этого текста он знал, именно в это мгновение пришло понимание. Описание циклопа ПОЛИФЕНА было ему знакомым! Это было несколько извращенное описание…, ЕГО. Как и все представители расы РАЛОТОВ, он имел рост более 3,5 метров, имел один глаз и смутное сходство очертаниями тела с телами аборигенов этой планеты. С этим он разобрался, в свитке рассказывалось о встрече аборигенов с представителем его расы. Но дальнейшее повествование было сплошной чушью. На этой планете он был единственным представителем своей расы, никогда не пас коз и баранов, не доил их, не пил никакого вина, его метаболизм не позволял делать этого. Его тело состояло из совершенно других клеток, да и компоненты его крови, делал это невозможным, так же как он не мог говорить с ним по двум причинам. Первая это незнание их языка, а вторая это то, что издаваемые им звуки лежали в диапазоне ниже порога восприятия аборигенов. Но самым главным это было то, что его глаз сейчас находился на своём месте, был цел и невредим. Тогда КАНМАР убрал лживый свиток, упаковал его в плёнку-контейнер и больше никогда к нему не возвращался. Хотя многие свитки робот читал для него по несколько раз. Слушать рассказ лгуна, КАНМАРУ не хотелось. Все представители его расы были прямолинейны и честны, по крайней мере, в описании событий или своих рассказах…, ну да! КАНМАР ничего не делал, как АРАН, представлял записи и комментарии робота-наблюдателя, как результат своей проделанной работы. Да это не соответствовало истине, но он не замарал себя ложью! Его не спрашивали, он ли это спровоцировал или не он? Он сам ничего не говорил. Значит и ложью себя не запятнал!

Даже в эти последние мгновения своей жизни, вспоминая о действительно произошедшей когда-то встрече с аборигенами, КАНМАР не мог удержаться от улыбки, выражения эмоции, которому он научился у аборигенов той планеты.

Предметы и свитки для своей коллекции он собирал чужими руками. Подселяя свой разум в тела аборигенов, носителей колец-маяков, он передавал им команды отнести понравившуюся ему вещь или свиток в определённое место. Робот-разведчик получал координаты этого места и вместе с АРАНОМ вылетал туда. Пока АРАН прогуливался, осматривая окрестности, робот-разведчик забирал всё принесенное туда управляемыми аборигенами. Закончив сбор, он отрывал КАНМАРА от созерцания окрестностей, забирал его в свою капсулу, и они летели к пещере-хранилищу. Там робот занимался делом, он паковал в вакуумную плёнку все привезенные экспонаты. Эта плёнка защищала все вещи и свитки от воздействия воздуха и среды, делая их не подвластным текущему времени. При этом плёнка попадая под прямые солнечные лучи, мгновенно разрушалась не оставляя следов на изделиях и свитках. Пока робот работал, КАНМАР наслаждался созерцанием красот природы или отдыхал, дремал. Так было и в тот день.

Робот работал в пещере, находившейся на любимом острове. КАНМАР усевшись на обломок скалы, нависавший над покрытым белым песком морским берегом, смотрел на море и грезил. Из этого блаженного состояния его извлёк лёгкий укол. Вообще-то его кожа была достаточно прочной, в состав её клеток входил кремний, уколоть его было довольно трудно. Именно это тогда и удивило КАНМАРА. Очнувшись от дрёмы, он опустил взгляд и увидел у своих ног десяток аборигенов в медных шлемах и защитных пластинах с кожаной подложкой на груди и спинах. Четверо целились в него стрелами, натянув тетивы луков, пятеро махали копьями, а один стоял у его ноги, размахивая коротким мечом, что-то вещал. Легким движением ноги, он отшвырнул наглеца с мечом, встал на ноги, послав мысленный приказ роботу-разведчику прибыть к нему. Робот имел внешний вид присущий расе КАНМАРА, только размерами был в три раза больше. В его верхней части, напоминающей голову, находился вращающийся красный фотоэлемент. На зов он прибыл мгновенно. Отброшенный КАНМАРОМ абориген отлетел на десяток метров, сбив по пути ещё пятерых. Появление робота добыло аборигенов, бросая оружие, шлемы они бросились прочь. Робот дважды выстрелил им вслед из плазменной пушки, подхватил КАНМАРА и бросился за убегающими аборигенами. Преследование продолжалось до бухты за мысом. Двое отстали от основной группы, плазменный заряд испепелил их тела. Спохватившись, КАНМАР отдал приказ роботу не убивать аборигенов, исполняя его приказ, робот в дальнейшем только пугал их, подгоняя. В бухте стояло их небольшое судно. Увидев погоню, находившиеся на судне, не ожидая бегущих к ним аборигенов, сели на вёсла и устремились прочь. Увиденная картина добавила сил беглецам, бросившись в воду, они вплавь погнались за уплывающим судном. На удивление КАНМАРА, сумели догнать судно и влезть на борт. Робот ещё несколько раз выстрелил, плазменные заряды, попадая в воду, поднимали фонтаны брызг и столбы пара. Вскоре судно скрылось в море.

Робот вернулся к месту стычки и собрал трофеи. На одном шлеме имелась надпись. Позднее переводчик перевёл её, "Одиссей, царь Итаки". Так закончилась та встреча. А теперь этот Гомер рассказывал ложь о герое Одиссее. После этого КАНМАР прекратил собирать рукописи, он понял, что правды в них нет, одни выдумки. Прагматизм был сильной чертой расы, о фантастике они не знали, считая её просто ложью. Добытые трофеи заняли своё место на стеллажах пещеры. Но позднее, сменив гнев на милость, КАНМАР иногда прослушивал записи переводчика 9 песни "Одиссеи". Теперь прослушивая её, он всегда улыбался и мечтал о новой встрече с этим Одиссеем или лжецом Гомером, но этого не случилось.

Чередуясь, проходили годы. Ежегодные отчёты о деятельности теперь не пугали и стали рутиной. Робот-наблюдатель получил полную свободу своим действиям. Он сам делал и отбирал записи для комиссии. Посмотрев их, комиссия всегда ставила высокую оценку деятельности КАНМАРА. Во время предпоследнего отчёта ему даже сделали предложение стать преподавателем на курсах по обучению АРАНОВ. Время подумать дали до следующего отчёта. На этот последний отчёт КАНМАР прибыл, волнуясь как новичок. Быть АРАНОМ Земли ему нравилось, менять ничего не хотелось, но как отказаться от предложенной должности преподавателя на курсах подготовки АРАНОВ? Он не знал. Шёл как на казнь, не замечая суеты вокруг себе. Вместо комиссии он предстал перед начальником департамента охраны ресурсов планет. Тогда и узнал то, что пропустил из новостей жизни расы. Новостей было много, об эпидемии неизвестной болезни, взорванных планетах, массовых отключениях сознания, по существу это была гибель его расы. Именно тогда он очевидно и подцепил этот вирус, который теперь заставлял его отключить своё сознание, избежав, таким образом, страшных мучений. Но тогда он ещё был здоров и получил задание устроить хранилище знаний расы на планете Лемур. Туда перебрасывался весь его отряд роботов с планеты Земля. Он и сделал всё в кратчайшие сроки, хранилище было выплавлено в горе обширного кряжа обхватывающего долину с горными лугами. Доложил о готовности хранилища и сразу же из портала стали прибывать рукописи и реликвии, но он успел принять только несколько партий груза и переходной портал исчез, исчезла и связь по ИК каналам. Что это значило? КАНМАР знал. На его руке полыхал ярко красным светом браслет контроля состояния тела. Температура его крови была критической, она густела, с трудом перемещаясь по сосудам. Это был конец его жизни. Приближалась черта, за которой следовала мучительная смерть последнего представителя расы РАЛОТОВ. Это он понял сразу, едва пропала связь. О том, что он тоже заражен неизвестным вирусом, КАНМАР понял по меняющемуся цвету свечения браслета контроля уже декаду назад. Симптомы начала болезни были известны всем. Именно тогда, по ещё работающей связи, КАНМАР передал сигнал активации устройств уничтожения центра АРАНА на Земле. Хранилища, где находились его коллекции, имели только системы ограничения доступа, систем уничтожения они не имели. Да и если говорить честно, КАНМАР не знал, смог бы он активировать их и уничтожить то, чем жил все последние годы? Вряд ли. По крайней мере, он был рад, что решать этот вопрос ему не было нужно. Жалел только об одном. Его меч остался в пещере АРАНА на Земле, он не мог, как положено воину из когорты "Неуязвимых", умереть с мечом в руке. Но это была мгновенная мысль, её тут же заменила другая:

"А какая разница? С мечом или нет, будут его останки, останки последнего из расы РАЛОТОВ".

И ему, и расе это было безразлично. Эта здравая мысль успокоила его. Сорвав и отбросив прочь полыхающий красным светом браслет, он повернулся и вошёл в пещеру. Солнце прошло по небосводу только половину пути до полуденной точки. Всего несколько часов потребовалось КАНМАРУ, чтобы вспомнить и вновь прожить 63 года ушедшей жизни. Но об этом он уже не думал. Ноги с трудом несли мгновенно отяжелевшее тело.

Роботы-охранники зашли в пещеру вслед за ним. Все команды были уже отданы. Многофункциональные роботы обслуживания закрыли подогнанным по размерам и конфигурации камнем вход в пещеру. Они же включили свои прожектора, их свет разогнал возникшую темноту. Робот-медик приблизился к КАНМАРУ и трансформировался в кресло. С трудом опустившись в него, КАНМАР вздохнул, откинулся и отключил сознание. Последнего из расы РАЛОТОВ не стало. Он ушёл сам, опередив смерть, как и подобает РАЛОТУ. Едва отключилось его сознание, сработали системы изменения кристаллической решётки молекул роботов. Восемь роботов, как и их хозяин, превращались в камень, только робот-синтезатор остался без изменений, системы уничтожения он не имел, ибо был простым механизмом, не имевшим разума. Погасли прожектора и чёрная темнота, как траурное покрывало, окутала пещеру. Последнее пристанище, последнего РАЛОТА погрузилось во мглу забвения…