Текст книги "Витамины любви. Сладкий запах спелой клубники"
Автор книги: Георгий Купарадзе
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)
Когда позвонила Цицино, Вахтанг объявил ей, что дело сделано. Не прошло и пяти минут, как Цицино появилась в номере. Вахтанг передал ей разнарядку и сказал, что они завтра же могут возвратиться в Тбилиси. На основе этой разнарядки она получит там новую, и завтра же можно будет начать загружать вагоны.
– Вахтанг, как ты думаешь, о чем я думала, когда передала вчера тебе деньги? Что такое наша жизнь? Неужели до самого своего конца мы должны только и думать, что об этих проклятых деньгах – как их нажить, куда их вложить! Мы с мужем уже четыре года нигде не отдыхали, я вся в делах этой фабрики. Никакой личной жизни. А вчера меня еще и зло взяло – такой опытный и желанный для многих женщин мужчина лежит рядом в кресле, и ему даже в голову не приходит сказать тебе хотя бы одно ласковое слово.
Вахтанг развел руками и улыбнулся.
– Я понимаю, ты человек порядочный, но я обозлилась на себя. Мне кажется, я недурна собой, а меня за женщину не считают и смотрят лишь как на партнера.
– Цицино, дай мне паспорт, мне нужно брать билет.
– Знаешь, что я подумала вчера, Вахтанг? Какого черта мой муж будет делать ребенка на стороне? Скорее всего, опять будет девочка – похоже, он специалист по девочкам. В доме снова начнутся неприятности. Потом мне придется воспитывать чужого ребенка… Да и какая порядочная женщина, вообрази, отдаст свое дитя… Так не лучше ли мне рискнуть с мужчиной, который дает гарантию, что будет мальчик, и воспитывать собственного ребенка. Разумеется, если ты не попрекнешь меня в этом, – рассмеялась Цицино и обняла Вахтанга.
– Близко узнать тебя, Цицино, большое счастье для любого нормального мужчины. Я, честно говоря, не думал о тебе в этом контексте и теперь, когда ты делаешь мне предложение, я должен настроиться на соответствующую волну. Давай возьмем билеты на послезавтра.
– Лучше всего полетим в субботу утром. Я – в Батуми, ты – в Тбилиси. Оттуда позвонишь мне, с проводником поезда перешлешь эту разнарядку, я встречу, а во вторник начнем загружать вагоны. Эти несколько дней я посвящу себе и своей личной жизни.
Они поднялись в ресторан. Заказали легкий ужин без крепких напитков. Потом спустились в номер. Цицино погасила свет, разделась и легла рядом с Вахтангом. Вахтанг начал целовать ее, Цицино откликнулась на его поцелуи, но чувствовалось, что она напряжена, думает о чем-то постороннем. Вахтанг интуитивно был готов к тому, что она в любой момент может вскочить и убежать. Он не медля лег на нее и проник в ее лоно. Ее мягкие срамные губы увлажнились и, когда Вахтанг выплеснул накопившуюся энергию, от напряженности Цицино не осталось и следа, хотя она и лежала, не смея шевельнуться. Немного погодя она встала и вышла в ванную. Вахтанг последовал за ней. Цицино выскочила вон, потушила свет и нырнула под одеяло. Вахтанг зажег бра. Цицино потянулась, чтобы потушить его.
– Весь кайф в том, чтобы видеть, как ты возбуждаешься, а от темноты какой прок? – сказал он ей.
– Не хочу, чтобы ты увидел мои недостатки.
– О каких недостатках ты толкуешь? Твоя грудь – два роскошных мяча – прекрасна, и дай мне возможность полюбоваться ею.
– Брось лицемерить. Не смотри, что моя грудь отвисла, это, можно сказать, два тома житейской мудрости, переплетенные в натуральную кожу. Тебе выпала возможность приобщиться к этой мудрости, так смотри не оплошай.
– А я что говорю? Дай же мне приобщиться не только к ее содержанию, но и величию, – и он начал языком ласкать ее грудь.
– Разрешение дано. За эти два дня я к тебе привыкну, но не забывай о своем обещании. Вряд ли у меня будет возможность бывать с тобой.
– Если будет мальчик, на какой магарыч расщедришься? – шутливо спросил Вахтанг.
– На какой? Я окажу тебе величайшее доверие сделать мне еще одного мальчика.
Они почти не выходили из номера. Цицино требовала сексуального удовлетворения все в новых и новых позах, словно старалась осуществить с Вахтангом все свои сексуальные мечты, все, что видела в эротическом кино или снах.
В пятницу вечером Вахтанг купил в магазине рядом с гостиницей бриллиантовое кольцо.
– Твой муж, наверное, в свое время подарил тебе золотое кольцо, потому что был молод и не знал тебе цены, а я знаю тебе цену и дарю тебе как матери моего будущего сына кольцо с бриллиантом.
В субботу утром они отправились во Внуково. Вахтанг проводил Цицино на батумский рейс, а через час сам улетел в Тбилиси.
Командировка оказалась на редкость удачной. Вахтанг положил в карман десять тысяч рублей. Столько денег он никогда не делал.
Во вторник Вахтанг внес Важе Шубладзе разнарядку для Батуми.
– Они что, заплатили? – спросил Важа. – Сколько, не знаешь?
– Сами договаривались.
– А нам ничего?
– В следующем году я согласую этот вопрос в Москве заранее и разнарядку буду спускать сам, вот тогда-то пусть будут добры уважить нас.
Важа моментально все усек. Он понял: отныне никто не получит разнарядки за так, – и тут же подписал бумагу.
После этой командировки рейтинг Вахтанга в плановом комитете значительно возрос. Несколько директоров обратились к нему с просьбой помочь с разнарядкой. Вахтанг всем отказал, так как даже европейский лимит был уже исчерпан.
Вахтанг получил квартиру и справил новоселье. Были приглашены и сослуживцы. На работе ему предложили купить легковую машину. Он приобрел и машину. Таким образом, год для Вахтанга выдался неплохой. Он позвонил в Москву и выяснил, что у Валентины, Нины и Анны родились мальчики, а Светлана произвела на свет двойню – двух мальчиков. Валентина переехала жить в Москву и, как договаривались, оформила своего малыша как сына Нины. Так что Нина на старости лет стала матерью близнецов.
В конце года Вахтанг на несколько дней съездил в Хони. Привез женщинам и детям подарки и деньги. По возвращении из Хони он узнал неприятную новость – в комитете шло сокращение штатов и его, как нового сотрудника, к тому же неспециалиста, должны были сократить в первую очередь. Вахтанг встретил новость не дрогнув. Через месяц его снова вызвали и сказали, что в трудовой книжке уход с работы не будет оформлен как результат сокращения штатов, если Вахтанг согласится перейти на работу в городскую милицию, в отдел угрозыска. Вахтанг согласился и начал работать в милиции.
Как оперативного работника, Вахтанга прикрепили к группе по борьбе с городскими ворами, поскольку последним он был еще не известен. Он должен был проработать в этой группе несколько месяцев. Группа состояла из трех человек: начальник, оперативный работник Дугин и Вахтанг. У каждого были фотографии известных карманников, они должны были высматривать их в местах сборищ людей – на автобусных или трамвайных остановках – и, заметив, подняться за ними в транспорт. Воров надо было ловить с поличным.
После спокойной работы в плановом комитете Вахтангу новое занятие пришлось не по душе. Он представлял себе эту работу по-иному. Увлечение романтикой осталось далеко позади.
Начальник группы Гиви Мерквиладзе был небольшого роста, лет тридцати пяти. Внешностью больше походил на вора, чем на работника милиции. Дело свое знал хорошо. Он руководил арестом воров. Иван Дугин был моложе Вахтанга. Высокий, красивый, ростом под метр девяносто, он походил на рафинированного интеллигента. Человека с такой внешностью жаль было использовать для работы в милиции. Более подходящим для него поприщем была бы деятельность дипломата.
Иван был уроженцем Грузии, прекрасно владел грузинским, на родном русском языке говорил с акцентом. Любил травить анекдоты, и улыбка почти не сходила с его лица. С Гиви работал уже два года.
Узнав в толпе на остановке вора, Гиви, пряча лицо, поднимался в автобус через передние двери. Вахтанг и Иван протискивались в задние, не сводя при этом глаз с вора. Как только вор начинал «работать», они подавали знак рукой Гиви, и он начинал продвигаться к ним.
Первая же операция закончилась успешно – они задержали симпатичного молодого человека, вытащившего из женской сумочки десять рублей. На другой же остановке его вывели и вошли с ним в первый же подъезд. Гиви обыскал парня, нашел еще одну десятку.
– У этого нищего нет денег, – объявил он и зарычал на вора: – И чего ты шаришь по чужим карманам?
– Были бы у меня деньги, не лез бы в чужие карманы, – последовал ответ.
– Этого дилетанта берем в отделение, – вынес приговор Гиви.
Пострадавшую попросили следовать за ними. Она отказалась.
– Из-за десяти рублей я в милицию не обращусь, – заявила она, но свои координаты тем не менее оставила. Молодой воришка был доставлен в отделение.
– Дармовое дело, – отметил Гиви, когда они вышли на улицу, – но нам зачтется. Впрочем, его тут же выпустят на поруки.
Они подошли к троллейбусной остановке. Народу на ней было немного, зато подошедший транспорт оказался переполненным. Гиви узнал вора и дал ребятам знак. Те последовали за ним. Парень тем временем мастерски открыл сумку женщины, увлеченно беседующей со своей приятельницей, вынул оттуда бумажник и быстро сунул его в карман. Тихо закрыл сумку так, что женщина ничего не заметила, и спокойно направился к выходу. Гиви уже поджидал его на выходе. Женщину также попросили выйти из троллейбуса. Она сразу же узнала свой бумажник и потребовала вернуть его.
– Это вещественное доказательство, – вырвалось у Ивана, – мы не можем вернуть его.
– Тогда я не выйду! – вскипела женщина. Народ в троллейбусе загалдел. Вора вывели, а Иван поехал с женщиной, чтобы записать ее адрес.
Вора снова завели в подъезд, открыли бумажник. В нем оказалось пятьдесят рублей. Затем парня обыскали, и в небольшом переднем кармане брюк обнаружили пятьсот рублей. Гиви переложил их в свой карман, потом повернулся к Вахтангу, явно давая вору возможность убежать. Вор не стал раздумывать, рванул к двери и был таков. Вахтанг хотел было догнать его, но Гиви остановил напарника.
– Брось, – сказал он, – все равно ты его не догонишь, да черт с ним.
Тем временем подошел Иван.
– Ну что, сбежал? – спросил он, улыбаясь.
– Сбежал, Ванечка, сбежал, – рассмеялся Гиви, вынимая из кармана деньги. – Вот, ребята, пятьсот рублей. Из них пятьдесят – на ресторан, пятьдесят нашему начальнику. Остается четыреста. Сто Ивану, сто Вахтангу и двести мне, как главному в группе и вашему руководителю. Кто-нибудь против?
Никто не проронил ни слова. Вахтанг хотел было отказаться от своей доли – он был уже приучен к гораздо большим суммам, но ничего не сказал.
– Что делать с кошельком? – поинтересовался он.
– Кошелек сдадим в городскую милицию, составим акт, заявим, что пострадавшая отказалась выйти из троллейбуса, а народ заступился за вора, и он, воспользовавшись этим, сбежал. Захочет пострадавшая вернуть кошелек, пусть обращается в городскую милицию.
– А нам ничего не скажут, почему мы упустили вора?
– А почему, ты думаешь, начальник получает свою долю? И потом, если пострадавшая не подтвердит, что ее обворовали, из этого дела ничего не выйдет. Собачья работа, – признался Гиви.
– Каков улов карманников в среднем? – поинтересовался Вахтанг.
– Почти никакой. Они, как и мы, зарабатывают на хлеб насущный, – засмеялся Гиви.
Они вошли в ресторан. Официант тут же узнал Гиви и проводил их в отдельный кабинет.
– Две бутылки «Русской» водки, – стал заказывать Гиви, – три порции хашламы, три кабаба, три порции свиного шашлыка и сосисок «Иверия». Приноси именно в такой последовательности. И еще шесть бутылок пива и один лаваш.
– А как насчет сыра, зелени, салата и пхали? – спросил Вахтанг.
– Терпеть не могу силоса. Сегодня поедим, как мне нравится. Не придется по душе, будете заказывать сами.
– Тамадой выберем Гиви, – сказал Иван и разлил водку по стаканам.
– Работа на сегодня сделана. Пьем, сколько можем, если понадобятся дополнительные расходы, я плачу из своей доли. Это наша первая встреча, поэтому выпьем за знакомство, за наше дело, которое не ценят по достоинству.
Все выпили молча.
– Действительно, сколько надо помучиться, чтобы сцапать вора. Еще более мучительно отдать его под суд. Работаешь, себя не жалея, глядишь, а он уже вышел на поруки или получил условно, и ты снова должен ловить его, а в результате – ноль, – взял слово Иван.
– Да и народ не очень-то симпатизирует нам, – вставил слово Вахтанг.
– Мы выполняем роль ассенизаторов, копаемся в человеческих отбросах. А потом общество упрекает нас, почему, де, воняете, почему не пахнете «Шанелью № 5». У нас же нюх на запах дерьма натренирован. Люди вокруг зажимают носы, не понимая, что это они – причина вони, – Гиви чокнулся с приятелями и залпом выпил стакан водки.
– Нас не любят, потому что мы отнимаем деньги, бьем, – сказал Вахтанг. – Ты же не хуже меня это знаешь, Гиви.
– Ты еще новенький, и не знаешь, что к порядочным ворам мы относимся с большим уважением. Такому представишь факты, он сразу же признает себя виновным, разговаривает вежливо. И ты в свою очередь, представляя закон, разговариваешь с ним соответствующим образом. Бывает, они шутят, смешат тебя, чувство юмора – великое дело, и ты, естественно, проникаешься к ним симпатией. Поймал я одного типа и спрашиваю его: не стыдно тебе столько врать мне, а он в ответ смеется: а тебе не стыдно столько спрашивать. А другого спрашиваю: у кого украл деньги? Нашел, говорит. Где? В кармане у пострадавшего! Красненькие десятки так торчали из его кармана, что просто спровоцировали меня на кражу!
– Черт с ними, с этими ворами! Да здравствуют наши семьи! – воскликнул Иван. – Во главе с Гивиной женой, с его тремя детьми – двумя мальчиками и одной девочкой. За моих малышей и несносную жену и за тебя, Вахтанг, я знаю, ты неженат, но, наверное, не одинок, – Иван залпом осушил свой бокал. Все рассмеялись.
– Эх, жена, что саквояж, с годами носить все неудобнее, но и выбросить жалко, поскольку все еще помнишь, какую радость доставила эта покупка, – с горечью проговорил Гиви.
– Меня спросить, так мы с женой были по-настоящему счастливы лет пятнадцать назад, пока не встретились друг с другом. Съела она меня, жутко ревнива, опоздаешь с работы – значит, с женщинами гулял. Вот и сегодня приду навеселе, значит, с девками пил, короче, не жизнь, а каторга.
– Знаешь, Иван, я могу понять твою жену, – засмеялся Вахтанг, – такого красавца конечно же приревнуешь!
– Могу поручиться, Вахтанг, что в мои годы и с моей наружностью я более грешен в этих делах, нежели Иван, но никто не верит, – заступился за Ивана Гиви.
– Ничего не поделаешь, в жизни женщины есть активный период, когда она треплет нервы отцу, мужу, зятю, и пассивный, когда она делает то же самое в отношении соседей, брата, детей и внуков, – засмеялся Вахтанг.
– И все равно, выпьем за наших женщин, без которых наша жизнь не имеет смысла. Наверное, они лучше нас знают это и потому не дают нам покоя. И, наверное, они в чем-то правы. Сегодня мы заработали какие-то копейки, принеси мы их домой в трезвом виде, приласкай мы ночью своих жен, вряд ли они нас в чем-либо попрекнули бы. Нет, мы закатились в ресторан, нажрались водки и ночью от нас никакого прока не будет. Так что, если задуматься, не так уж они не правы, – встал на сторону женщин Гиви.
– Гиви Акакиевич, а знаете ли вы, что изобрели какую-то магнитную водку, которая увеличивает мужскую потенцию? Вот бы нам сейчас эту магнитную вместо «Русской», нашим женам не на что было бы жаловаться!
– Ну, она действует, наверное, если выпиваешь не более ста граммов в день, а при наших дозах потребуется дополнительно магнит на шею, иначе ничего не выйдет, – сказал Вахтанг.
Все засмеялись.
– Давайте выпьем за настоящих людей, – заговорил тамада. – Сколько раз бывало, вызовет тебя начальник, отчихвостит, ты выходишь из его кабинета в надежде на сочувствие товарищей, ан нет – у всех глаза блестят от радости.
– Это черта людей несчастливых и нищих. Они ни на что не способны, вот и радуются твоей беде. Выпьем за удачливых, которых Бог наделил всем в меру – и мужеством и хитростью, – с этими словами Иван залпом выпил свой стакан.
– Хитрость во всяком деле нужна. Не так давно мы в течение двух недель трижды поймали одного карманника. Дело зависело от свидетелей, а они меняли свои показания – не знаю уж, что он там с ними делал – то ли подкупал, то ли пугал. Всякий раз мы выходили виноватыми. А он еще смеялся над нами. Когда я его спросил, почему ты называешь разные имена и фамилии, он мне ответил, что это у него получается невольно, когда, говорит, я злюсь, я сам себя не узнаю, тем более когда меня оскорбляют, обвиняя в воровстве. При этом нагло смотрел мне в глаза.
– Но ты все-таки поймал его, – заметил с улыбкой Иван.
– Тут уж сработала профессиональная жилка. Я вызвал одного старого работника, вручил ему сумму денег, соответствующим образом обработанных, и велел ему поездить в автобусе. Причем я не показывался, – если бы он меня увидел, сразу же сообразил, что мы ему ловушку ставим. Деньги у нашего агента соблазнительно выглядывали из кармана, и наш карманник не удержался и вытащил их. Его схватили и привели в отделение. Он вытер вспотевшее лицо ладонью, и на лице осталась краска, которой были обработаны деньги. Факт, как говорится, на лице, деваться некуда. В это время с нашим агентом случается сердечный приступ, и он умирает. И опять мы без главного свидетеля. Упусти я его в четвертый раз, наверное, умер бы от разрыва сердца. Но тут Иван оказался на высоте, состряпал письменное показание от имени почившего агента, причем такое, какое тому никогда не написать.
– И подпись подделал?
– В этом деле Ивану нет равных. Как-то начальника милиции не было в городе, а нам позарез нужна была его подпись, чтобы забрать зарплату из банка, так Иван расписался за него – никто там не усомнился в подлинности подписи.
Они выпили еще две бутылки водки. Официант приносил блюда, заказанные Гиви. Под конец пришла очередь сосисок. Несмотря на то, что все были сыты, сосиски на столе не залежались.
– Отличный стол, Акакиевич! Силос в застолье действительно никому не нужен, за столом мужчина должен есть мясо.
– Завтра на работу в котором часу? – спросил Вахтанг.
– К семи утра подойдете к столовой, что возле моего дома. Поедим хаши и выйдем на улицу – работать. Не волнуйтесь, скоро мы займемся другим делом – более денежным.
Спустя месяц их группу перевели на ночные дежурства. В их обязанности входило разъезжать по городу в ночные часы, следить за порядком и выезжать на место происшествия по заданию дежурного по городу. Каждая дежурная машина обслуживала свой район. Группа Вахтанга патрулировала окрестности железнодорожного вокзала. Неожиданно по рации передали, что в доме номер десять по улице Пиросмани затеяна драка. Как выяснилось, там жила популярная в районе красотка, из-за которой передрались ее гости. Красотку нашли в нетрезвом состоянии, нещадно ругавшей своих соседей, а скандалистов уже и след простыл.
Соседи хором жаловались на возмутительницу спокойствия, от клиентов которой житья нет.
Гиви приказал женщине одеться и отправиться с ними в милицию.
– Чего вы от меня хотите? Я больной человек, все у меня болит – и ноги, и поясница, и голова каждый день раскалывается, один здоровый орган у меня, так соседи исходят завистью!
Гиви рассмеялся.
– А зачем ты собираешь у себя пьянчужек? Какой тебе от них прок?
– Не скажите, гражданин майор, – на Гиви была милицейская форма. – Коли этих мужчин помыть, да в меру напоить водкой, их можно использовать в лечебных целях!
– Черт с тобой, оставайся дома, ложись спать и чтобы никто тебя не слышал!
Женщина юркнула к себе и заперла дверь. Оперативная группа села в машину и уехала.
– Зачем ее тащить в отделение, только время переводить. Завтра ее все равно выпустили бы. Будь моя воля, Вахтанг, я бы оформлял таким особам троекратное посещение вытрезвителя, а это, как ты знаешь, дело простое. Затем давал бы год принудительных работ где-нибудь на поселении. Не помогло – два года и так далее в геометрической прогрессии. Этот народ ничего не создает, да и потребности у них минимальные.
В это время взгляд Гиви упал на хорошо одетого молодого человека явно навеселе, который шел неуверенной походкой. Он тут же повернулся к Ивану. Тот положил руку на плечо шоферу. Машина опередила пьяного метров на десять и у перекрестка замедлила ход. Иван приоткрыл дверцу, и по тротуару заскользил пистолет. Машина въехала в боковую улицу и скрылась в ближайшем дворе. Молодой человек подошел к перекрестку, увидел на мостовой пистолет, поднял его и, воровато оглянувшись по сторонам, сунул в карман. Не прошел он и пятидесяти метров, как рядом с ним остановилась машина. Из нее выскочил Иван, а за ним не спеша вышел Гиви. Они обыскали парня, нашли у него оружие, усадили в машину и отвезли в отделение. Вахтанг все понял без лишних слов.
– Ты чего поскучнел? – спросил его Гиви.
– А если у этой семьи не окажется денег, не возьмем ли мы грех на душу?
– А чтобы этого не случилось, ты сыграешь роль доброго следователя и обложишь его данью по его возможностям. Что делать, Вахтанг? Ты же видишь, нам катастрофически не хватает денег. Мы – охотники. Если нам повезет и родители его окажутся во всех смыслах на высоте, мы отметим присвоение тебе капитанского звания.
В кабинет ввели высокого молодого человека лет двадцати трех прекрасной наружности. В комнате сидели Гиви, Вахтанг и Иван.
– Откуда у тебя оружие? У кого купил?
Молодой человек взволнованно дышал.
– Ни у кого я не покупал, клянусь мамой. Валялся на улице, я поднял и положил в карман.
– И собирался понести в милицию, чтобы добровольно сдать его в два часа ночи?
– Да, да, именно так, – обрадовался молодой человек. Потом задумался и, махнув рукой, сказал: – Это все вы подстроили, какой же я идиот, как это я сразу не догадался. Кто бы его мог потерять среди ночи?!
– Он еще нас же и обвиняет, – усмехнулся Гиви. – Сейчас мы узнаем, замешано ли это оружие в каких-нибудь делах, и, если замешано, может быть, он поделится с нами информацией… Узнай, Вахтанг, кто он, чей сын. К телефону не подпускать. Закрой его в камере. Передадим дело в прокуратуру, пусть выясняют, в чем он виноват. Зачитай ему статью из УК, где сказано, что за ношение оружия без разрешения полагается пять лет. – С этими словами Гиви вышел из кабинета.
Остались Иван и Вахтанг.
– Фамилия, имя, отчество, год рождения, адрес, – приступил к делу Вахтанг.
– Мгеладзе Гурам Джансугович, 1960 года рождения, Советская улица, дом два, квартира пять, студент пятого курса архитектурного факультета Политехнического института.
– Место работы родителей?
– Отец – завотделом в Цекавшири, мать – модельер пошивочного салона.
Иван и Вахтанг обменялись взглядами. Восторга их лица не выразили.
– Был ли когда-нибудь судим? Только говори правду, мы все равно проверим.
– Один раз, за участие в драке. Я был виноват, меня отпустили на поруки.
– Телефон дома есть?
– Есть! Если можно, дайте мне позвонить. Дома, наверное, в панике, что меня до сих пор нет, – попросил молодой человек.
– Будь ты неладен, как будто у нас без тебя мало дел! Таскается по ночам с пистолетом в кармане, а теперь я должен анализировать всю городскую информацию из-за тебя, – в сердцах произнес Иван и вышел из комнаты.
– Ладно уж, звони, только покороче, – разрешил Вахтанг.
– Где ты пропадаешь, трудно позвонить? – послышался в трубке разгневанный мужской голос. – Мы с матерью не спим, тебя дожидаемся.
– Отец, я в милиции, в дежурном отделении Октябрьского района. Приезжай, – тут Вахтанг нажал на рычаг.
Парня увели в камеру.
Через полчаса старший Мгеладзе разговаривал с Гиви.
– Драться – это он умеет, – говорил он Гиви, – но чтобы взять в руки нож, а тем более пистолет – такого никогда не было.
– Не верите мне, послушайте своего сына, – и Гиви приказал привести арестованного.
Ввели молодого человека. Отец сурово спросил сына, действительно ли у него нашли пистолет.
– Да, отец, но… – однако старший Мгеладзе не стал слушать сына, он рванулся к нему, и, не заслони его Вахтанг, неизвестно, чем бы все это кончилось. Бедного парня поспешно вывели из кабинета.
– Возьмите себя в руки, батоно Джансуг, этот молодой человек под нашей защитой. Мы никому не позволим поднимать на него руку, за это с нас строго взыскивают, – встал на защиту Мгеладзе-младшего Гиви.
Джансуг опустился на стул, приложил руку к груди.
Гиви раскрыл ящик стола и участливо протянул ему валидол. Джансуг положил таблетку под язык и перевел дух.
– Что делать, батоно Гиви? – упавшим голосом спросил он. – Жаль парня в тюрьму.
– Я прямо вам скажу, батоно Джансуг, – смягчился Гиви, – ему грозит до пяти лет заключения. Если этим оружием не совершалось преступление, я вам помогу. Вы правы, жаль отправлять студента в тюрьму. Я еще не слышал, чтобы тюрьма кого-нибудь исправила. И все же, как бы я вам ни помогал, он получит не менее трех лет, – с этими словами Гиви вышел из комнаты.
– Подождите здесь или, если хотите, приходите утром, когда мы получим ответ на наш запрос. Если номер этого пистолета нигде не фигурирует, мы сможем вам помочь, – сказал Вахтанг, собираясь в свою очередь выйти из кабинета.
Джансуг остановил его.
– Простите, но ваше лицо мне знакомо. Вы случайно не работали в системе Цекавшири?
– Да, в студенческие годы работал там заготовителем у Гурама Орбеладзе. Его дочь Мзевинар – мой хороший друг.
– Батони Гурам был моим начальником. Сейчас он на пенсии, работает у нас консультантом. Если есть необходимость, он замолвит за меня слово, вы должны мне помочь, батоно… Ваше имя?
– Вахтанг.
– Батоно Вахтанг, вы знаете, в системе Цекавшири работают небедные люди. Как бывший коллега вы правильно поймете меня. Вы знаете, что мы всегда держим слово. Сойдемся в цене, и за мной дело не станет.
– Как бывшему коллеге выложу вам все начистоту. Ваш сын действительно не похож ни на вора, ни на морфиниста. Красавец парень. Но его задержала патрульная группа. Если делу дать ход, оно вам дорого обойдется. Поэтому, дай Бог, чтобы этим оружием не было совершено преступление, какую-то сумму денег надо будет дать баллистической лаборатории, они там испортят пистолет и дадут справку, что он не годен. Таким образом, с вашего сына снимется обвинение в незаконном ношении боевого оружия. Еще какую-то сумму надо будет дать патрульной группе – закрыть им рты. Правда, после заключения эксперта по баллистике сказать им будет нечего, но у них свой план и семьи, которые нужно кормить…
– Батоно Вахтанг, я ваш должник.
– Оставьте это. Мы с вами бывшие коллеги. В студенческие годы мне помогали там зарабатывать свои копейки. А теперь мне надо идти и, если оружие вашего сына чистое, заняться делом.
В кабинете его ждали Гиви и Иван.
– Похоже, это твой знакомый! Только не говори, что он твой родственник! Не губи! – оба были не на шутку встревожены.
– Не родственник, но коллега. Когда-то в юности я работал в Цекавшири.
– Тогда что ты потерял в милиции?! Там небось в деньгах купался, а здесь, как видишь, мы нищенствуем. Ну что, он готов платить?
– Готов, похоже, человек он порядочный. Дело за суммой.
– Вот это самое трудное. Скажем мало, будем жалеть, скажем много – будем маяться, а вдруг ему не по карману. Его надо отпустить до прихода начальника, не то тот потребует свою долю.
– В регистрационной книге арест зафиксирован?
– Зафиксирован, но, за что арестовали, не указано. Если отец согласен, оформим опьянение и отпустим обоих домой.
– Сколько сказать?
– Год стоит тысячу. Пять лет ему бы не дали… Скажи – три тысячи.
– Не много ли?
– Вполне приемлемая сумма, давай иди, пока никто ничего не унюхал.
Вахтанг вошел в комнату, где оставил Джансуга.
– Поздравляю вас, оружие чистое, – обрадовал он его.
– Каковы ваши условия?
Вахтанг показал ему три пальца и сказал: «Тысячи».
– Ладно, многовато, но ничего не попишешь. Парня отпустите?
– Батоно Джансуг, я надеюсь, вы человек слова. Потом мы с вами встретимся, и вы поймете, как легко отделались. Я в этом деле не участвую, это дань уважения нашим коллегам.
– Послезавтра. Где?
Вахтанг дал свой адрес. Счастливому отцу передали сына и выпроводили вон.
– Батоно Джансуг, сыну ни слова, – бросил Вахтанг на прощание.
Гиви не мог скрыть своей радости.
– По три таких операции в месяц, – мечтательно произнес он, – и мы заживем!
– И все-таки мы дрянцо, окажись он неплатежеспособным, парень сгнил бы в тюрьме.
– Знаешь что, Вахтанг, меня уважают все – будь то начальник милиции или вор, потому что я человек справедливый. Со мной иметь дело – одно удовольствие. Начальнику – потому что он имеет свою долю, вору – потому что я его не подставлю: не подложу денег или наркоты. Что же касается твоего протеже, то, окажись он человеком бедным, я оформил бы его сыну опьянение и отпустил бы на все четыре стороны. Когда человек поступает неправедно, перед Богом и самим собой он должен быть правым.
– А перед этим парнем мы правы?
– Во-первых, мы преподали ему урок. Этот осел теперь будет знать, что оружие на улице просто так не валяется. Во-вторых, ты думаешь, он попал в институт без помощи папочки? Даже если допустить, что он умница, у него определенно было преимущество перед остальными абитуриентами из более бедных семей, так мы поубавили ему спеси. И наконец, если его отец загребает столько денег, пусть поделится с нами хоть какой-то частью. У тебя есть опыт работы на денежных местах, а мы, ты видишь, с трудом добываем себе то, что отнимает у нас государственная казна.
Все рассмеялись.
В назначенное время Джансуг принес Вахтангу обещанную сумму, прихватив с собой несколько бутылок шампанского. Они выпили по бокалу. Джансуг снова поблагодарил Вахтанга.
– Милиция – это такая организация, – как бы в свое оправдание сказал Вахтанг, – где дружба и приятельство не имеют цены. Там уважают только долю и лепту, что объясняется бедностью органов. Человек жизнью рискует, арестовывая бандита, и не знает, будет ли назначена его семье пенсия в случае его гибели.
Джансуг попрощался и ушел.
Вахтанг пинцетом вскрыл конверт, вынул из него сторублевку, подошел к крану, открыв его, подставил купюру под струю воды. Деньги не изменили цвет. Только после этого он решился их пересчитать.
Вахтанг вернулся с дежурства поздно ночью. Утром его разбудил звонок в дверь. Он посмотрел в глазок и увидел женщину и мужчину. В женщине он признал Цицино Белтадзе, заместителя директора Батумской обувной фабрики. Вахтанг распахнул двери и пригласил гостей в дом. Цицино он не видел с тех пор, как они расстались в Москве. Она показалась ему еще более привлекательной.
– Что вас привело в такую рань? – спросил он, выйдя к гостям, уже переодевшись.
– Мы были у тебя на службе, нам сказали, ты будешь во второй половине дня, вот мы и решили заглянуть к тебе домой.
