Текст книги "Северная корона"

Автор книги: Георгий Реймерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

– Однако поеду, – подумав, ответил сибиряк. – Не пускать же тебя одного.

– Вот и хорошо. Возьмем с собой Дамбу или Сорджи и завтра в путь.

– Та-ак, – протянула Тата. – Выходит, я для вас пустое место?

– Не обижайся! – строго сказал Алексей. – Поездка трудная, мало ли что может случиться.

– Леша, подождите денек-другой, и пойдем все вместе, – приподнимаясь на локте, попросил Игорь. Ему страстно хотелось увидеть таинственное плоскогорье.

– Что ерунду порешь! – рассердился Алексей. – Тебе еще лежать да лежать. Кроме того, незачем всех подвергать риску. Хватит троих.

Прекратив дальнейшие разговоры на эту тему, Алексей вместе с Прохором стал готовиться к походу. Но тут возникло неожиданное препятствие. Суеверные монголы наотрез отказались идти дальше в глубь пустыни. Они боялись тревожить покой Великого Дракона.

– В таком случае пойдем без них, по компасу. Они все равно там не были и дорогу не знают.

– Неладно получится, – возразил сибиряк. – Нужно идти втроем. Если с кем что случится – двоим легче будет выручить.

– Возьмите с собой Тату, – посоветовал Игорь, заметив умоляющий взгляд сестренки. – В походе она теперь не уступит любому из нас.

Алексей с сомнением взглянул на девушку и, чтобы найти для отказа еще какой-то предлог, спросил:

– А как же вы будете без нее объясняться с монголами?

Тата вскочила:

– Значит, я вам нужна только как переводчица!

– Да нет! – отмахнулся Алексей. – Я о тебе же беспокоюсь.

– Тогда обуздай свои нервы. Еду с вами, – тоном, не допускающим возражений, заявила Тата.

«Оказывается, она с характером, да еще с каким!» – подумал Алексей.

– Решено. Берем трех верблюдов и выходим завтра на рассвете, – сказал он, улыбаясь повеселевшей девушке.

Глава 6. Буря

Однообразно тянутся немереные километры. За барханами вырастают барханы, и нет им конца. Днем – изнурительный зной, обманчивые видения колышущихся вод и зеленых оазисов; на буграх – легкие силуэты дзеренов, в редких островках искаженного саксаула – тоскливые крики сойки.

После полуночи – пронизывающий, как бы опустившийся из космического пространства холод, простуженная, с распухшей щекой луна и тонкие звенящие лучи бесчисленных звезд.

Пустыня!

Пески то неподвижные, заснувшие, то пробужденные шорохами полуденных вихрей, то взлетающие до небес в бешеной пляске ревущего урагана. И везде, насколько хватает глаз, – пески, пески, пески…

Неторопливым размеренным шагом идут верблюды. Медленно проплывают желтые бугры, и кажется, что время остановилось. Вот так же тысячелетия назад проходили здесь караваны. Менялись люди, их обычаи, нравы, а пустыня по-прежнему ждет народа-богатыря, который, теперь уже скоро, придет и пробудит ее к жизни.

Чем дальше уходила маленькая группа в глубь пустыни, тем суровее становился пейзаж.

Исчезли саксаульники, и даже неприхотливая верблюжья колючка почти не встречалась на пути.

Впечатлительная Тата, напевавшая тягучую восточную песенку, замолчала и, подогнав своего верблюда, поравнялась с Прохором.

– Соскучилась? – спросил тот.

– Да, – призналась она. – Вокруг такая мертвечина, что жутко становится!.. Ой! Что там?

Прохор взглянул, куда указала Тата, и придержал верблюда. Из-за гребня ближнего бархана высунулась большая, похожая на змеиную, голова.

Огромный двухметровый ящер, неуклюже переваливаясь через гребень, сполз вниз и, увидев людей, угрожающе зашипел. Прохор сорвал с плеча двустволку.

– Не стреляй! Это варан! – крикнул Алексей.

– Ну и страшилище! – подивилась Тата.

– Он безвредный и сейчас убежит.

Но ящер оказался не из трусливых. Широко разинув пасть и размахивая хвостом, сухопутный крокодил стоял на месте, не собираясь уступать дорогу. Алексей повернул своего верблюда в сторону. Оставив «поле сражения» за храбрым вараном, друзья пошли в обход.

После полудня на горизонте показалось обрывистое плоскогорье.

Настроение улучшилось. Прохор и Тата стали перебрасываться шутками. Верблюды, словно понимая, что приближаются к цели, пошли быстрее. Наблюдательный Алексей все чаще и чаще посматривал на юго-запад.

– Давайте двигаться побыстрее! Небо нехорошее! – поторопил он увлекшуюся разговором пару.

Те обернулись. Из-за горизонта выползала желто-синяя мгла. По небу раскинулся веер перистых облаков. Надвигалась буря.

– Вперед! Скорее! – скомандовал Алексей.

Друзья погнали верблюдов к чуть видному вдали плоскогорью, под защиту скал. Вокруг потемнело. Тугие струи воздуха, закручиваясь в песчаные вихри, пошли гулять по барханам. Вот один сорвался с гребня и, бешено крутясь, погнался за путниками.

– Держись! – сквозь свист ветра услышала Тата крик Алексея.

Сильный порыв чуть не сбросил ее с верблюда. По лицу больно хлестнуло. Глаза, уши, ноздри запорошило песком. Мелькнула и скрылась в пыли сорванная с головы панама.

– Ой! – девушка запоздалым жестом схватилась за голову, а вихрь уже мчался дальше по буграм, унося не только ее панаму, но и соломенную шляпу Прохора.

Неожиданно ветер стих. Тяжелая темно-фиолетовая туча заволокла полнеба, горизонт скрылся во мгле. Алексей посмотрел назад и вздрогнул.

Невдалеке, из нависшей над буграми тучи, высунулся хобот. Вращаясь и вытягиваясь, он опускался к земле, а снизу, навстречу ему, поднялся крутящийся песчаный столб. Две стихии – земная и небесная – быстро сблизились и слились воедино. Медленно извиваясь, как гигантский удав, и все ускоряя вращение, смерч двинулся к путникам.

– Стой! Клади верблюдов! – заорал Алексей.

Инстинктивно чувствуя опасность, животные легли и вытянули по земле длинные шеи. Впервые увидев грозное явление природы, Тата замерла. Ее глаза расширились от ужаса.

Парни торопливо выдернули из вьюка палатку.

– Сюда, быстро, – позвал Алексей Тату. Но она, будто не понимая слов, как завороженная смотрела на смерч. Алексей подбежал, схватил ее в охапку и бросился под защиту верблюжьих спин.

Ураган налетел с шипением и грохотом. Шквальный порыв ударил плотной горячей массой. Песчинки словно раскалённые иглы вонзились в лицо. Не мешкая, друзья накрылись палаткой и прижались к верблюду.

Ураган усиливался. За первым порывом последовал другой, третий… Наконец, все слилось в сплошной беснующийся воздушный поток. С гулом и свистом тучи песка обрушивались на маленький караван. Песок проникал во все щели, и от него не было спасения.

Задыхаясь в пыльном горячем воздухе, друзья съежились под брезентом и время от времени встряхивали палатку, сбрасывая непрерывно засыпающий их песок.

– Тьфу! Да откуда напасть такая, – не выдержал Прохор.

– Это еще что! Хорошо хоть смерч прошел стороной, а то и вовсе бы завалило, – отозвался Алексей.

Буря не утихла и к ночи. Напротив, ветер стал бесноваться еще ожесточеннее. Все смешалось в каком-то диком невообразимом хаосе. Не было неба, не было воздуха. Ничего вокруг не было, кроме мчащейся с грохотом и воем плотной песчаной мглы.

С заходом невидимого солнца зловещий темно-багровый оттенок быстро угас. В наступившей непроглядной тьме чувства обострились, нервное напряжение, казалось, достигло предела.

Лежа под брезентом, Прохор прислушивался к гулу урагана, надеясь уловить признаки ослабления ветра. Нет, не стихает. До каких же пор терпеть такое мытарство?! Сейчас бы чего-нибудь пожевать. Да где там! Все продукты во вьюках, а наружу носа не высунешь. Хорошо хоть фляжки полные. А вода теплая, противная.

Прохор тяжело вздохнул и ожесточенно поскреб грудь. Покрытое испариной тело нестерпимо зудело от проникающей во все поры въедливой пыли.

«Однако так дальше нельзя, – подумал он. – Ну, ладно, я с Лешкой. А чего девчонка мучается? На кой шут мы ее взяли? Одному Аллаху известно, чем кончится такая разведка! Да и нужна ли она? Сдается, ничего мы там не найдем». Прохор помотал головой. «Несерьезно все это. Померещилась Лешке на экране какая-то фантастика, а мы и премся, как дураки, ищем неизвестно что. Пора, однако, кончать такую самодеятельность. Стихнет буря, и надо поворачивать оглобли, пока еще ноги не протянули».

Прохор перевернулся было к Алексею, но тут его охватило сомнение. Как начать разговор о возвращении? Лешка, конечно, подумает, – струсил, да еще, чего доброго, посрамит. У него такое не застрянет. Чего-чего, а чтобы его заподозрили в трусости, Прохор не мог допустить ни при каких обстоятельствах. Лучше уж идти куда угодно.

– Черт с ним! – пробормотал он про себя. – Будь что будет.

И вдруг услышал тихое всхлипывание.

– Что ты? – тронул он Тату.

Она оттолкнула его руку и разрыдалась. Все сомнения Прохора разлетелись мигом.

– Лешка! – толкнул он приятеля в бок. – Девчонка плачет! Куда мы ее тянем!

– Ты предлагаешь вернуться? – голос Алексея прозвучал неестественно ровно.

– Конечно. Нельзя же…

– Ладно, не убеждай, – перебил его Алексей. – Пойдем обратно.

– Ничего не обратно! – сквозь слезы выкрикнула Тата. – И никто меня не тянет. Сама иду! А ты, Прохор, не прячься за мою спину! Ну – разревелась, ну смалодушничала! Так я же девчонка, мне простительно!.. Если сам хочешь обратно – так и говори, а на меня нечего ссылаться.

Тата утерла слезы кулачком и твердо заявила:

– Если только вернетесь – презирать вас буду! Понятно? – и вдруг испугалась. «Что же я говорю?! Ведь сама только что думала, как бы скорее выбраться отсюда, да и вообще из пустыни. Что я наделала?!»

И Тата уткнулась лицом в ладони, оплакивая ею самой разбитые надежды на скорое возвращение.

Глава 7. Здесь что-то есть!

Заметив приближение бури, Дамба жестами показал Игорю и Леве, что лагерь нужно перенести к башне, под защиту стен. Туда же пригнали и верблюдов.

Сидя в содрогающейся от порывов ветра палатке, приятели с тревогой заметили, как все более и более усиливается неистовство разыгравшейся бури. Оба беспокоились об ушедших друзьях, хотя пока не показывали своих опасений.

Резкий удар налетевшего вихря обрушился на палатку.

– Держи, держи! – закричал Игорь, хватая захлопавшую полу.

Лева с монголами навалились на брезент, прижимая его к земле. Чуть не сорвавший палатку вихрь со свистом и шумом умчался в пустыню.

– Дает ветерок жизни! – воскликнул Игорь, когда опасность миновала. – Эдак можно остаться под открытым небом!

– Нам-то что! Каково им? – озабоченно проговорил Лева.

Игорь удивленно взглянул на приятеля. Почему он первым заговорил об ушедших? Не в Левином характере преждевременно высказывать опасения.

– Не беспокойся, ребята крепкие…

– Да я не о них, – невольно вырвалось у Левы.

Игорь улыбнулся:

– И с Татой ничего не случится. Алексей парень бывалый, с ним не пропадешь:.

Леву невольно передернуло.

– Зря они ее взяли. Не женское дело тащиться, куда сам черт бы не полез, недовольно проворчал он. – И ты тоже хорош – «возьмите с собой Тату», передразнил Лева.

Глаза Игоря зло сощурились:

– Так почему же, позволь спросить, ты сам не пошел вместо нее?.. Молчишь? Эх ты, шаркун! Герой танцплощадок!

Лева даже подскочил от негодования:

– Знаешь, за такие слова следует бить по мордасам!

– Попробуй! – усмехнулся Игорь.

– Я… Я и руки марать не стану об каждого кретина! Неужели до тебя не дошло, что я не мог с ними идти после того, как назвал их затею авантюрой! Если ты беспринципен, то я, к счастью, не такой!

– Ах, вот оно что! Значит, принципы превыше всего. Что ж, самооправдание удобное, особенно, когда не хочешь ввязываться в рискованные дела.

– В рискованные куда ни шло, но в бесполезные действительно нет никакого желания. Наши здешние «трофеи» – наглядный тому пример.

Игорь сокрушенно покачал головой.

– Да-а, будь все такие чересчур практичные, как ты, – скучно было бы жить на свете. К счастью, – подчеркнул он, – это не так. Мечтателей, пожалуй, гораздо больше.

– Ну и ловите за хвост свою «золотую рыбку». Только глядите, как бы не остаться у разбитого корыта. Мечтатели! – и Лева презрительно фыркнул.

Ночь прошла беспокойно. Было душно и пыльно. Стоило только забыться, как налетал очередной порыв, и друзья просыпались от хлопанья брезента.

Привычные монголы не обращали на шум никакого внимания. Оба заснули сразу, как только улеглись на кошму.

Когда посветлело, Игорь попробовал встать. Сильно прихрамывая, он подошел к выходу, отстегнул полу и выглянул. Снаружи творилось нечто невообразимое. За плотной завесой поднятого в воздух песка ничего нельзя было разглядеть. Солнечный свет с трудом пробивался сквозь свистящую и воющую желтую мглу.

Игорь вернулся и лег. Ничего больше не оставалось делать, как набраться терпения и ждать.

Ждать! В отвратительнейшем настроении Лева лежал на кошме, закинув ногу на ногу. Лучше бы уж догонять. Там все-таки к чему-то стремишься. Нетерпеливому парню смертельно надоело вторые сутки отлеживать бока. Пробовал читать – не получилось. Тоскливое завывание ветра отвлекало и действовало на нервы. Игорь, после вчерашней стычки, молчал. Трудно было понять, то ли он все еще сердится, то ли так обеспокоен за ушедших товарищей и сестру, что ему не до разговоров.

– Ты что, язык проглотил? – не выдержал Лева.

– Хотелось бы, но тогда нечем будет от тебя отбрехиваться.

Лева не удержался от смеха. Игорь тоже.

– Значит – мир?

– Черт с тобой! Мир! – Игорь протянул руку и потрепал Леву по пыльной шевелюре.

Снова наступило молчание.

– Где-то сейчас наши? – со вздохом высказал Лева мучивший обоих вопрос.

– Будет тебе ныть! Не пропадут, не дети малые, – раздраженно сказал Игорь и, помолчав, добавил: – Оба они опытные, особенно Алексей. Уберегут Татуську.

– Да что ты все время: Алексей, Алексей! Словно он пуп Земли! – неожиданно взорвался Лева. – Любой другой не хуже его позаботился бы о Тате.

Игорь удивленно приподнял брови.

– Да ты уж… – и замолчал.

Лева густо покраснел и отвернулся.

Только к следующему утру буря утихла. Выбравшись из полузасыпанной песком палатки, друзья осмотрелись. В окружающей местности переменилось многое. Знакомые барханы были уже не той формы. Песчаный бугор у башни вырос и придвинулся к стене, засыпав ее почти доверху. Некоторые развалины совсем скрылись под песком.

– Очередная перемена декорации, – подвел Лева итоги осмотра.

После бури нужно было навести порядок. Все пропылилось, всюду набился песок. Недовольно ворча, Лева выволок из палатки походное имущество, и парни принялись трясти все подряд. Монголы погнали верблюдов пастись за высохшее русло, где росли колючка и другие пустынные травы.

Управившись с генеральной уборкой, друзья принялись готовить завтрак.

С ненавистью глядя на осточертевшие концентраты, Лева перечислял:

– Суп гороховый, суп перловый, щи из так называемой свежей капусты… Ох! – тяжело вздохнул он, перебирая кубики. – Каша гречневая, твердокаменная; рисовый пудинг по-лухотски, с песочком; пшенная запеканка пропыленная, кисель с верблюжьим потом… Что будем жрать?

Игорь мечтательно завел глаза и проговорил:

– Знаешь, Левушка, если мне доведется издавать законы, то под страхом смертной казни я запрещу изготовление концентратов. А пока – выбирай что хочешь, все они одинаково препротивные.

Завтрак был уже готов, когда подошли проводник с погонщиком. Не присаживаясь, Дамба жестом пригласил друзей следовать за собой.

Те удивились. Обычно монголы откладывали все дела, когда предстояло покушать. Наверное, что-нибудь важное заставило проводника их позвать.

– Давай-ка я пойду с ними, а ты оставайся, – сказал Лева, поглядывая на забинтованную ногу Игоря.

– Нет уж. Как-нибудь доковыляю. – Игорь выбрал сук саксаула поровнее и, опираясь на него, направился за монголами.

Дамба повел друзей к сухому руслу. Пройдя с полкилометра, они остановились у обрыва в каньон. Здесь были видны следы недавнего обвала. Часть нависшей над руслом почвы во время бури рухнула. Большой песчаный бугор у края обрыва наполовину осыпался, и из-под песка выступил угол какого-то строения.

Все пошли туда. Игорь, припадая на больную ногу, с трудом поднялся на бугор и стал рассматривать полустертые временем узоры, высеченные на каменных стенах древней постройки.

– Вот настоящий объект для раскопки! – восторженно крикнул он. – Я нюхом чувствую, здесь что-то есть!

– Да. Вот над этим стоит потрудиться, – согласился Лева, с интересом разглядывая настенную роспись. – Будем начинать?

– Обязательно. Сразу же после завтрака.

Глава 8. По следам легенды

Когда буря, наконец, угомонилась, Алексей, Прохор и Тата, грязные, голодные, выбрались наружу.

В воздухе еще носились тучи пыли. Нечего было и думать приводить себя в порядок. Друзья наскоро отряхнулись и принялись за консервы.

После полуторасуточного вынужденного поста тушенка со скрипящим на зубах хлебом показалась удивительно вкусной.

Запив консервы водой, они, не теряя времени, направились к плоскогорью. Над пустыней висела пыльная мгла. Были видны только ближние барханы.

Алексей то и дело посматривал на компас, чтобы не потерять направление. Серые от пыли, изнуренные жарким ветром, друзья ехали молча. Говорить не хотелось. Они думали, как бы скорее выбраться из песков и найти у плоскогорья местечко, где можно было бы отдохнуть в затишье.

К вечеру мгла еще больше сгустилась. Суховей, срывая горячий песок с макушек барханов, бросал его в лицо путникам. Очки плохо защищали воспаленные глаза.

– Правильно идем? – спросил Прохор, подъезжая к Алексею.

Тот молча кивнул и показал ему на компас.

– Где же плоскогорье? Идем, идем и конца нет, – пожаловалась Тата.

– Потерпи, теперь уже близко, – ободряюще улыбнулся Алексей.

Разглядывая местность, он приметил, что барханы становятся все более низкими. В ложбинах появились колючка и кусты песчаной акации.

Верблюды прибавили шаг, и скоро путники вышли на холмистую, покрытую жесткой высохшей травой, степь.

Плоскогорье появилось как-то неожиданно и совсем близко. Из мглы проступили очертания уходящей ввысь скалистой стены, у подножия которой громоздились каменные осыпи.

Друзья направились вдоль нее и уже в сумерках заметили чернеющий вход в ущелье.

Усталые, они развьючили верблюдов, установили палатку под защитой нависшего уступа и, отложив все дела на другой день, завалились спать.

Утром Алексей выбрался из палатки. Отойдя в сторону, он начал вытряхивать пыльную одежду. Прохор пошел пригнать пасущихся невдалеке верблюдов, а Тата, выпроводив парней, стала приводить себя в порядок.

Внезапно раздался тяжелый удар. Перепуганная девушка выскочила наружу. Алексей разглядывал свалившуюся сверху каменную глыбу. Тата подняла голову, вскрикнула и рванула его за руку под защиту скалы. На то место, где секунду назад стоял Алексей, упал второй, еще больший камень. Земля вздрогнула, по ущелью прокатился гул.

Ошеломленные молодые люди прильнули друг к другу. Первым опомнился Алексей. Он покраснел и выпустил девушку из объятий. Тата, вспомнив, что она почти не одета, вспыхнула и бросилась в палатку.

– Что случилось? – крикнул Прохор, выезжая из-за скалы.

– Держись дальше от стены! Сверху падают камни! – предупредил его Алексей.

Друзья решили быстрее убраться из опасного места. Свернув лагерь, они пошли вверх по ущелью.

На плоскогорье выбрались к полудню. Унылая, всхолмленная равнина оказалась еще более пустынной, чем пески. Нигде не было ни кустика. Чахлая жесткая трава с трудом выбивалась из-под щебенки. Над накаленными солнцем камнями трепетали струйки горячего воздуха.

За ночь ветер переменился, и мглу пронесло. Путники выехали на холм, чтобы лучше осмотреть местность. За обрывом до самого горизонта желтели пески. Вдали на краю плоскогорья виднелись какие-то развалины. Они направились туда и, подъехав, спешились. Перед ними на выступающих из земли громадных каменных плитах высились руины древнего храма. Его массивные стены обветшали и разрушились. Свод обвалился и лежал внутри остатков здания бесформенной грудой. Потревоженная змея, блеснув чешуей, ускользнула в щель.

Друзья долго глядели на забытый людьми памятник седой старины.

Прохор пожал плечами. Ему казалось бессмысленным сооружение такого громадного здания вдали от населенных мест.

Алексей отошел в сторону, внимательно осмотрелся, и его глаза заблестели.

– Так и есть! Та самая площадка! – звонко крикнул он.

– Какая площадка? – не понял Прохор.

– Откуда улетел звездолет! Я узнал местность!

Дав волю охватившей его радости, Алексей обнял Тату с Прохором и, приплясывая, закружил их.

– Однако силы у тебя хватает! – с уважением пробасил сибиряк, освобождаясь из крепких рук приятеля. Тата поправила растрепавшиеся кудри и одернула курточку.

– Так вот почему здесь храм! Его построили в честь «посланцев богов», вспомнила она легенду.

– Ну, конечно же! – воскликнул Алексей.

Обойдя руины, друзья вышли на край площадки. Здесь плоскогорье обрывалось в пустыню. Они заглянули вниз и увидели у подножия обрыва несколько плит, таких же, как те, из которых была сложена площадка.

– Слезем, – предложил Алексей.

Связавшись веревкой, все трое спустились по круче к древней разработке.

Только внизу им полностью открылись титанические масштабы работы пришельцев. Гигантские каменные плиты толщиной до четырех метров были выпилены из гранита какой-то громадной пилой.

– Что у них за техника! – подивилась Тата.

Алексей покачал головой. Он не мог себе представить, как были подняты эти тысячетонные громады на стометровую высоту плоскогорья. Современной земной технике такая задача была, пожалуй, не по силам.

Сфотографировав каменоломню, друзья поднялись к развалинам храма. Пора было подумать и о еде.

– Ничего горячего сегодня не будет, топлива нет, – объявила Тата, открывая банку консервов, но голодные парни были рады и этому.

Пока она приготавливала нехитрый обед, Алексей с Прохором развьючили верблюдов и установили палатку.

С консервами покончили быстро. Теперь нужно было решить, что делать дальше.

– Если верить легенде, круглоголовые где-то оставили талисман, – сказала Тата. – Вот бы найти!

– Да, нужно искать именно его, – подтвердил Алексей. – Представьте себе, что бы вы сделали на месте пришельцев перед отлетом из полудикого мира? Конечно, оставили бы сведения о своей культуре и запрятали их в такое надежное место, где они могли сохраниться до возникновения на Земле высокой цивилизации. Я думаю, в талисмане как раз все это и есть, – закончил он свою мысль.

– Пожалуй, правильно, – согласился сибиряк. – С чего начнем?

– Давайте поищем обелиск, он стоял вон там, – указал Алексей. – Я его хорошо видел на экране.

Друзья отправились на поиски и до самого вечера обшаривали каждый холм, каждую впадину, но все было напрасно. Обелиск бесследно исчез. Разочарованные, они пошли к лагерю.

Переходя через небольшой бугорок, Тата споткнулась о выступающий из земли камень и упала. Помогая ей подняться, Алексей заметил, что выступ имеет правильную прямоугольную форму.

– Прохор, иди сюда! Посмотрим, что это такое, – позвал Алексей. Друзья принялись раскапывать бугорок и отрыли ступенчатую каменную плиту.

– Похоже, это постамент, на котором стоял обелиск! – предположил Алексей.

– А где же сам обелиск? – Прохор огляделся вокруг.

Алексей пожал плечами:

– Черт с ним! Давайте поднимем постамент. Под ним могли что-нибудь спрятать.

Все трое стали работать с удвоенной энергией. Скоро небольшая каменная пирамида была полностью откопана, но приподнять ее оказалось им не под силу. Попытки разобрать тоже ни к чему не привели. Камни были скреплены каким-то неизвестным очень прочным составом. Алексей предложил:

– Попробуем стянуть с места верблюдами.

Соорудив из веревок примитивную сбрую, они запрягли верблюдов и подвели петли под углы нижней плиты. Тата приготовилась погонять животных.

– Раз-два, взяли! – скомандовал Алексей. Веревки натянулись – пирамида сдвинулась, и тут… у всех вырвались возгласы разочарования. Кубическая выемка под пирамидой была пуста.

Прохор крепко ругнулся про себя и махнул рукой.

– Чего нос повесил? – набросилась на него Тата. Ее взяла досада, что Прохор, таежный богатырь, которого она считала образцом мужского совершенства, раз за разом начал пасовать.

Сибиряк удивленно вытаращил глаза:

– Не ори! Какая муха тебя укусила?

– Вот такая! Не руками махать надо, а искать!

– Где теперь искать?

– Как где? А в храме!

Алексей, еле сдерживая смех, наблюдал за неожиданно возникшей перепалкой.

– Правильно, Тата! Молодчина! – похвалил он девушку и ласково потрепал ее по щеке.

Утомленные богатыми событиями дня, все трое уже в темноте забрались в палатку. Богатырский храп Прохора не давал Алексею и Тате спать. Они долго вполголоса переговаривались. Наконец, усталость взяла свое – молодые люди уснули.

Среди ночи Тата внезапно очнулась. Ей показалось, что рядом находится посторонний. Она осторожно села и, затаив дыхание, стала прислушиваться. Было совершенно тихо, даже Прохор перестал храпеть. Успокоившись, Тата снова легла и задумалась. Сон пропал. Тата тихонько извлекла Мика из кармана.

– Вот мы, наконец, и увиделись. Здравствуй! – шепнула она на ухо гному. Только не сердись, что не даю тебе спать. Должна же я рассказать о своих новостях. Так вот, слушай: мне начинает нравиться Алексей. Что? Ты удивлен? Спросишь: а как же Прохор? А вот так. Не такой уж он волевой, упорный и мужественный, каким должен быть мой идеал. Ему не хватает того, что есть у Леши. Тот всегда впереди. Воодушевляет, ведет за собой! Фу, какие плакатные слова! Но все это действительно так. – Помолчала, подумала. – Знаешь, Мик, а ведь я ему тоже нравлюсь.

Конечно, ты теперь думаешь, что я несерьезная ветреная девчонка и меня следует выпороть. Ах, Мик, ты, пожалуй, прав! Но как мне быть? Иной раз злюсь за его насмешки и подковырки, смотреть на него не хочу, а сама смотрю. Думать о нем не желаю, а он из головы не выходит. Скажи, как, по-твоему, такое называется?.. Ну что же ты молчишь?.. Знаю, тебе все это не по вкусу. Не хочешь, чтобы я полюбила кого-нибудь, кроме тебя. Угадала? Эх ты, старый эгоист! Полезай-ка обратно в карман и не злись. Я все равно…

Тишину нарушило фырканье потревоженных верблюдов, а затем чуть слышный шорох, словно кто-то осторожно подошел к палатке. С бешено бьющимся сердцем Тата приподнялась на локте и достала из-под подушки электрический фонарик.

Странный шорох раздался снова на этот раз у входа в палатку, где лежал Прохор. Тата нажала кнопку. Яркий луч ударил спящему в глаза, и он сморщился. По белой рубашке сибиряка полз угольно-черный паук. Взвизгнув, девушка вскочила и сбросила насекомое с Прохора. Вмиг оба парня оказались на ногах. Вспыхнули еще два фонаря.

– Вот он, вот! – крикнула Тата.

Алексей схватил сапог и раздавил паука.

– Вон из палатки! – крикнул он так, что все моментально очутились снаружи. Там все было тихо и спокойно.

– Это каракурт. Его укус бывает смертелен! – взволнованно сказал Алексей. – Как ты его увидела?

Все еще дрожа от нервного возбуждения, Тата рассказала о случившемся.

Прохор обнял девушку и крепко, по-товарищески поцеловал.

– Спасибо тебе!

Алексей заметил, что эта сцена не доставила ему никакого удовольствия.

– Очень странно, – проговорил он через некоторое время. – Мы спали на кошме, а каракурт никогда сам на нее не заползает. Он не терпит шерсти.

– Однако тут дело нечисто. Пойдем проверим верблюдов, – забеспокоился Прохор.

Друзья поспешили за палатку. Развьюченные верблюды лежали невдалеке. Алексей бросился к вьюкам и вскрикнул.

Вокруг сложенных в кучу вещей поблескивали лужицы не успевшей впитаться в землю воды. Бурдюки были пусты.

В флягах набралось только около двух литров воды. О продолжении поисков не приходилось и думать, нужно было немедленно возвращаться в Лу-Хото.

Друзьям стало ясно, что их преследуют. Едва не убивший Алексея камень, неизвестно откуда взявшийся каракурт и, наконец, выпущенная из бурдюков вода все это, несомненно, было делом чьих-то враждебных рук.

Алексей нервничал. Досадно возвращаться ни с чем.

– Радуйтесь, что хоть сами целы, – ворчал Прохор.

Солнце уже изрядно припекало, когда они подошли к расщелине, по которой вчера поднялись на плоскогорье.

Внезапно раздался дребезжащий звук. Низко над землей промчалась стайка небольших птиц.

Прохор вскинул ружье и ударил вдогонку, три штуки упали на землю. Соскочив с верблюда, он бросился их подбирать.

– Как раз всем по одной! – обрадовалась Тата, но тут же ее лицо вытянулось. Топлива-то нет, а сырыми есть птиц не будешь.

– Что за дичь? – спросил сибиряк.

Алексей взял у него серенькую, величиной с голубя, птичку.

– Это больдурук, – ответил он и, вытащив нож, вспорол птице зоб – оттуда брызнула вода.

– Ого! – воскликнул Прохор. – А ну, распори других. – В зобах остальных птиц также оказалась вода.

– Однако близко родник. – Сибиряк посмотрел из-под ладони в сторону, откуда летела стая, – там показалась еще одна. Пройдя стороной, больдуруки скрылись за холмами.

Алексея даже в жар бросило.

– Ну как? Поищем воду? – спросил он, с надеждой глядя на друзей.

Тата не колебалась:

– Идем, Леша!

Прохор хотел отказаться, риск был слишком большой. Если не найдут воду гибель от жажды неизбежна. Но решительность девушки сделала свое дело.

– Эх, была не была! – махнул рукой сибиряк. – Рискнем?

– Рискнем, – обрадовался Алексей. Маленький караван повернул в сторону, откуда летели птицы.

После полудня они остановились. Вокруг, насколько хватало глаз, не было никаких признаков жизни. Видно, никто не осмеливался заходить в глубь мертвой выжженной равнины.

Истомленные жарой и жаждой, путники приложились к фляжкам.

– По глотку – не больше, – предупредил Алексей.

Хорошенько прополоскав рот, он проглотил теплую солоноватую воду. Потом с сожалением взглянул на полупустую фляжку и прицепил ее к поясу.

– Однако родник уже позади, – осматриваясь, сказал Прохор.

– Больдуруки летают на водопой иногда за десятки километров, – ответил Алексей. – Пройдем еще немного.

Друзья направились дальше и, чтобы осмотреть большую площадь, разошлись в стороны.

Солнце, опускаясь во мглу, висело над холмами багровым шаром. Томительный жар не спадал. Душный неподвижный воздух казался тягучим и с трудом проникал в легкие.

Алексей остановил верблюда и вскинул ружье – гулко хлопнул выстрел.

– Дальше идти не к чему, – сказал он, когда друзья подъехали.

– Стороной прошли. На обратном пути найдем воду, – не совсем уверенно заявил Прохор.

Тата кивнула и облизала потрескавшиеся губы.

Искать родник ночью было бессмысленно, кроме того, все утомились, требовался отдых.

– Заночуем здесь, а утром пойдем обратно, – решил Алексей.

Давно непоенные верблюды сразу легли. Их крепкие раньше горбы обмякли и свесились набок. Это был первый признак, что животные теряют силы.

Алексей смотрел на них с тревогой. Лишиться верблюдов – значило лишиться всякой надежды на спасение. Да удастся ли им еще спастись? Без воды теперь до Лу-Хото не дойти.