Текст книги "Нелинейная фантастика"

Автор книги: Георгий Гуревич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

ТАБЛИЦА РОЛЕЙ

Ну вот, характеры есть, целая дюжина: сложные, противоречивые в большинстве, способные к развитию. Теперь можно их столкнуть, и завяжется интрига.

Так полагается по теории литературы. Иные критики считают, что только так полагается, иначе нельзя.

Но ведь для нелинейной фантастики не столь важно, кто с кем столкнется, кто кого победит: Ольга Аллу или Алла Ольгу? Я даже не знаю пока, кто в кого влюбится. Боюсь, что все шестеро парней, кроме сонного, полюбят Ольгу. Алле же и Ташеньке не достанется никто. Так оно бывает в жизни. Мальчишкам свойственно стадное чувство. Один влюбился, другие подражают.

Все это неважно для Инфанта, для его главной проблемы: как менять мир и человека, что получится от перемен? Испытатели – люди живые, они сталкиваются и дружат, но план их жизни подчиняется плану испытаний.

План испытаний и есть план романа.

Некогда я подивился, прочтя слова Алексея Толстого, что он не составляет план романа. Есть у него характеры, герои живут. Когда подходит очередная глава, надо решить, кто в ней участвует, как поступает. Я был потрясен тогда, верный приверженец плановости… в литературных сочинениях. Потом понял, что на самом деле план есть и тут. План за Толстого составила история. Есть последовательность событий: Софья-соправительница, стрелецкий бунт, Азов, поездка в Голландию, Нарва, Шлиссельбург, закладка северной столицы, Полтава. Есть герои исторические и созданные автором. Что делали они при Нарве, Шлиссельбурге, закладке Питера?

Нечто подобное получается у меня с Инфантом. Все «кролики» проходят через одни и те же события. Все они не попали в институты, все пошли на работу в таинственный Инфант, все встретились на пристани в Беломорске, потом всех их ночью высадили на необитаемый островок. Этот фокус инфантовцы придумали, чтобы испытать, как «кролики» реагируют на неожиданную обстановку. Потом всем им сказали: «Вы – волетворцы, можете выбрать себе любую внешность». Все они выбирали.

Одинаково и неодинаково. И даже непредвиденно. Автор волен наделить героев характером, но, получив характер, герой проявляет его упрямо и независимо, делает не то, что ему предписано. В одинаковых обстоятельствах по-разному проявляют себя мои герои. Я даже могу составить таблицу: по абсциссе характеры, по ординате– обстоятельства. Я даже составил ее.

Вот первая графа: все герои не попали в институт. Почему? Могу рассказать.

Виталий – из-за неуместной самостоятельности, выше говорилось это. Оригинальничал, написал такое, что не понравилось.

Филипп – из-за несамостоятельности. Скучал за учебниками. Всё компаньона искал для занятий. И подготовился плохо.

Илья-из-за неорганизованности, рассеянности гения. Зачем-то искал более красивое решение. Зря потратил время, не успел переписать начисто, заспешил, перепутал плюс и минус.

Павел стремился заработать. Мало времени отвел на подготовку.

Алла тоже не успела. Любовь крутила. Не подготовилась, сдавала кое-как.

Роман уповал на свои спортивные достижения. Но неосторожно подал в институт, где ректор был равнодушен к показателям на стадионе.

Иван-Эдик мог бы подготовиться, но он всегда считал знания делом второстепенным. Главное – родители. Вот отец позвонит – и все будет в порядке. Но отец не стал звонить, он произнес речь о том, что сам он начинал простым солдатом, не ведал, что такое скидка. А мамины звонки были не так уж весомы.

Ольгу подвела ее собственная школа. Школа делала из нее районное чудо и предъявляла пониженные требования. А девушка чистосердечно думала, что больше не требуется. В Москве она не вытянула…

И Ташенька не вытянула, бледное отражение своей подруги.

Что касается безымянного сони, он все проспал, конечно. Вообще он жил на авось. Повезет – примут, не повезет– не примут. Где бы ни спать, лишь бы спать.

Далее, все десять завербовались в НИИНФ, таинственный, закрытый, по-видимому, институт. И вот, встретившись и познакомившись на пристани (как они были одеты, тоже сказано в таблице), ребята гадают, что же такое НФ.

– Новейшая физика, конечно, – уверен Павел.

Виталий, словесник, напоминает, что с буквы «ф» начинается много наук: философия, филология, физиология.

Зачем же филологию прятать на Белое море?

– Институт Непланового Финансирования, – считает Иван.

– Небесного Футбола, – мнение Романа.

Нерешенные Формулы предпочитает Илья.

Новые Фасоны приходят в голову Ташеньке.

– Институт Наивных Фифочек, – язвит Филипп.

– Или Нахальных Фанфаронов, – отбривает Алла.

– Неограниченного Флирта, – находится Филипп.

У кого что на уме. Так они представляются друг другу и читателю.

Не в каждой сценке всем десятерым дается слово, но я, автор, знаю, что они делают и говорят… сказали бы. И даже они сами подсказывают. Только что я пожаловался на своеволие героев. Говорят, что вздумается, развиваются, как вздумается. Но с другой стороны, мне стало легче. Я уже пишу по их подсказке. Дан пароход. Что они делают? Иван быстро находит лучшую каюту и добивается, чтобы его устроили туда. «Держись за меня, не пропадешь», – говорит он Виталию. Надо же перед кем-нибудь красоваться. Соня спит в теплом месте возле пароходной трубы. Павел тревожится о доме: «Где почта, откуда можно деньги посылать?» Ну и так далее. Распределяйте сами.

НЕОБИТАЕМЫЙ ОСТРОВ

Именно необитаемый, не обитаемый. В Белом море полным полно этих островков: скала в полкилометра длиной, мох, черника, корявые, пригнутые ветром к земле карликовые березки. Вокруг туманно-молочная вода, сливающаяся с небом, угрюмые туши других таких же островов на горизонте.

Какая-то глыба используется инфантовцами, чтобы испытать своих «кроликов». Ночью их поднимают с коек, ведут на палубу… катастрофа будто бы… сажают в лодки, велят грести к берегу. И они выбираются на скользкие камни… десять новичков.

Я еще не решил окончательно. Может быть, всю эту сценку проигрывает ППП вместе с ПП. Но мне кажется, не так велик риск, можно и подлинный остров использовать.

Ночь. Темнота. Мокрота. Неизвестность. Как поведут себя «кролики», что скажут? И герои могут подсказать, и читатели тоже.

Ташенька плачет, испуганная насмерть. А Ольга крепится. Для нее самое важное – сохранить достоинство. Главное – выглядеть как следует.

Иван кричит больше всех. Кому-то грозит несусветными карами, куда-то обещает жаловаться, перечисляет влиятельных знакомых отца. Не делает и ничего не хочет делать. «Они обязаны спасать нас, прислать вертолет, парашютистов, пароход, линкор. Они обязаны. Безобразие!»

А Павел первым долгом думает, что можно сделать. Холодно и сыро, девчонки простудятся. Костер прежде всего. Навес. У кого есть спички? Собирайте дрова. И первый берется за дело. А по его примеру начинают работать и Виталий, и неумелый Илья, и Филипп. Филя уже балагурит. Он растеряется только в одиночестве, а на миру и смерть красна. Его слушают. Иногда смеются. Что еще нужно?

Роман приволок самое большое бревно, плавник нашел в темноте. Доволен. Этакую штуку никому не поднять, На Ольгу посматривает, ждет одобрения. Все они смотрят на Ольгу.

Виталий, конечно, все примечает, все запоминает. И подбирает слова, чтобы написать рассказ о смертельной опасности. А они в смертельной опасности? Не может быть такого. В смертельную опасность не верится в семнадцать лет. А все-таки сосет под ложечкой.

С утра проблема еды. Черникой не прокормишься. Грибы есть. И ловится рыба. Виталий разглядел в Беломорске, что здешние ребята ловят камбалу острыми палочками. Протыкают рыбу, так и нанизывают, так и носят улов. Впроголодь, но хоть какая-то уха. Вода, к сожалению, ледяная. Долго не походишь в ней.

День прошел; не летят вертолеты. Другой прошел. На третий Павел предлагает строить плот. Хорошо бы добраться до соседнего острова. Может быть, там есть какие-нибудь люди.

Кто рискнет плыть? Кто останется обеспечивать слабых?

А соня все спит. «Обойдется. Когда спишь, меньше есть хочется. Кто-нибудь должен побеспокоиться».

Вертолет прибывает на четвертый день робинзонады, когда посланцы (кто именно?) уже на плоту.

МАСКАРАД

Маскарад – это центральный эпизод, фокус приключений.

«Кроликам» задается вышепоставленный вопрос:

«Довольны ли вы собой, друзья? Что хотели бы переменить в организме, теле, лице, характере? Чего вам не хватает?»

И тут каждый проявляет свой нынешний характер.

Виталий, несостоявшийся литератор, жадный потребитель чужих душ, хотел бы чужие мысли читать.

Илья, к удивлению, верен себе. Он прирожденный математик и все же недоволен своими математическими способностями. Хотел бы иметь быстрорешающий ум, как у ЭВМ.

Павел выше ценит быстродействие. Хотелось бы проворнее проворачивать все житейские дела: семейные, хозяйственные, домашние, служебные. Скинуть их часа за два и сесть за учебники.

Роману же по душе быстрое движение. Сам он перворазрядник, мог бы и в мастера вытянуть, но для мировых рекордов у него нет данных. Одной тренировкой не возьмешь. Надо бы улучшить строение тела, удлинить ноги, корпус сделать стройнее.

А Филя хочет быть гением, просто гением, все равно в какой области.

Алла согласна менять свою внешность… как платье. Утром блондинка, вечером – брюнетка. Летать мечтает Ташенька, в небе купаться, как ласточка.

А Ольга, оказывается, вообще не хочет меняться. Будет такая, как есть. Отличная, образцовая. Пусть другие, несовершенные, подтягиваются, если сумеют. В ду-ше-то она уверена, что не сумеют дотянуться.

Но Гелий Николаевич, старший «кроликовод», ограничивает условия: менять можно только лицо, только тело; способности не меняются. И сообщает: завтра вам будет дано волетворчество на один день. С этим даром вы поедете в Беломорск, посмотрим, кто чего достигнет.

На самом деле «кролики» никуда не едут. Беломорск на экранах ППП. Волетворчество воображаемое. Переживания из-за ПП. Но они не знают этого. Им кажется, что все происходит в подлинной жизни.

Виталий (рассказчик) в недоумении сначала. У него нет планов на перелицовку. Потом появляется идея: он наденет личину Павла и в облике Павла поговорит с Ольгой. Виталий думает, что Павел нравится Ольге, а он и сам не равнодушен к красавице. Вот тут и выяснятся подлинные чувства.

Но Ольга оказывается не Ольгой. Это Алла приняла облик девушки, которая нравится всем. Потом появляются еще две Ольги – настоящая, не изменившаяся ни на йоту, и бывшая Ташенька, которая тоже хочет быть точно такой же, как подруга.

Еще и четвертая Ольга. Это Филипп преобразовался в девушку. Не понравилось. Парни на улицах пристают, заигрывают. И не пошлешь их подальше… по-мужски.

В кино бы такую сценку. Какой материал для артистки: четыре характера сыграть в одном гриме!

Но это все шуточки. Маскарадная забава.

Илья (этот тоже не стал меняться) сообщает, что Роман осуществляет свою мечту. Он приспособил свое тело для рекорда в беге. Будет выступать на городском стадионе.

У Филиппа тут же веселая идея. Пусть друзья сообща придумают ему этакое тело, чтобы шутя обогнать Романа. «Обштопать», – говорит он.

Главные выдумщики, Виталий-фантазер и Илья-конструктор, с охотой берутся за развлечение. Предлагают Филиппу довольно уродливое тельце: тонконогое и обтекаемое– голова убрана в плечи, на макушке шило, шеи нет совсем, рук тоже нет, зачем они бегуну?

И этот уродец ставит рекорд, обгоняя могучего, опытного и умелого Романа.

Бедняга оскорблен и обижен. Он произносит речь, самую длинную в своей жизни, о честности в спорте. На беговой дорожке сравниваются сила, воля, умение спортсмена, а не хитроумие конструкторов. Это уже не спорт, это соревнование моделистов.

А друзья возражают, что Роман и сам моделировал свое тело, стало быть, поступил не по-спортивному.

Дискуссия возникает и вторично. Алла перелицева-лась еще раз. Теперь она не Ольга, она смуглая испанка, с вороными косами, с талией в рюмочку, яркими губами, соболиными бровями. Оригинал известен – популярная кинозвезда. Ребята восхищены. Возмущена теперь Ольга. Она произносит спич против перелицовки. Человек должен быть таким, каков он есть от природы. Перемена внешности – обман, это все равно, что чужой мундир надеть. Это новая форма притворства, ее надо осудить как подлог.

Алла за словом в карман не полезет. Ольгу она обвиняет в «биологическом феодализме». Феодалы кичились благородной кровью, чтобы оправдать свои наследственные права на землю. А Ольга хвалится унаследованной красотой. Это же заслуги родителей. Нет, внешность надо менять по вкусу. Тут хоть свой вкус демонстрируешь.

– Или вкус портнихи, – парирует Ольга. – Или вкус друзей, как Филя показал на стадионе.

Нарочно я остановился на этом споре. Тут и выясняется лишний раз сложность. Хорошо ли иметь право на изменение внешности? Какая красота лучше: природная, наследственная, или же придуманная тобой, или же предложенная художником?

Вот Павел считает, что все равно, откуда красота. Каждая девочка имеет право на красоту. Если природа не дала, надо ей помочь. Если не может придумать, помочь сообща. Пусть всем девочкам будет приятно жить, а нам – приятно смотреть на всех.

Павел тоже не похож на Павла. Он вырастил себе огромные длани лопатой, а кроме того, еще две длани из лопаток, за плечами. Они торчат у него за спиной как крылышки. Оказывается, Павел уже успел потрудиться. Детский дом переселялся в новое помещение. Павел помогал перетаскивать детишек. Двоих на ладонях, двоих за плечами.

Глядя на его торчащие лопатки, Ташенька взывает:

– Мальчики, Илья, Виталик, придумайте, как мне стать птицей. Я хочу крылья, настоящие.

– Человек не может летать. Мускульной силы не хватит, – разъясняет Илья. И приводит цифры:-Десять лошадиных сил нужно.

– Ребята, а вы придумайте. Вы же такие умные.

Лестно и увлекательно. Виталий начинает фантазировать:

– А если облегчить Ташку? Ноги ей не нужны же в полете. И желудок не нужен. Пусть поголодает, пока не приземлится.

– Семь лошадиных сил. Все равно без мотора не обойдешься. Моторчик нужен или батареи.

– Батареи? Из живого тела не сделаешь. А впрочем… Электрический угорь не подойдет?

– Высокое напряжение, малая мощность…

Увлекательное обсуждение конструкции человека-

птицы прерывает сирена.

В городе бедствие. Волна цунами, за ней пожар.

Звучит анекдотически: пожар в сумасшедшем доме во время наводнения. Но так оно бывает в жизни: подводное землетрясение порождает гигантскую волну цунами, а от разрушенных печей и порванных проводов возникают пожары. И наводнение и пожар одновременно. Правда, в Белом море не бывает волн цунами, но инфантовцы ввели этакие произвольные параметры в ППП. Они испытали своих «кроликов» в нормальной обстановке, хотят испытать в чрезвычайной. А «кролики» все воспринимают всерьез. Они же собственными глазами видят, как нависает над крышами зловещая сизая волна. Бегут к ближайшему холму сломя голову, тащат за руки испуганных девушек.

Но на склоне Павел останавливает друзей:

– Ребята, мы-то спаслись. Других спасать не надо ли? – Глядя на ладони, добавляет: – Пожалуй, с такими лопастями плыть будет хорошо. И как весла подойдут.

– Жабры приделай, – советует Виталий, вспоминая «Человека-амфибию». – И ласты на ноги, и слой подкожного жира, как у кита. Вода-то ледяная.

Так складывается разделение труда: Илья и Виталий конструируют тела, остальные меняются. Под воду искать утопающих уходит Павел. За ним Роман, Филя и Алла.

– Ребята, я очень смешная, да? Совсем уродина?

Ольге не хочется приделывать ласты, накапливать слой подкожного жира. Ольга с Ташенькой разворачивают пункт первой помощи в соседнем доме. Откачивают, приводят в чувство выловленных детей и взрослых.

И тут еще пожар.

Противопожарное тело требуется, чтобы лезть в огонь.

Виталию. Больше некому.

Наскоро возникают идеи:

Толстенная кожа, как у носорога.

Под кожей изоляция.

Жир?

Лучше пористое, губчатое. Пробка? Пробка органическая – это же кора дерева.

Еще лучше воздух. Подкожные легкие. И в них запас кислорода. Можно не дышать.

Кашалоты ныряют же на полчаса. У них кислород в крови.

Толстый, словно подушками обложенный со всех сторон, Виталий кидается в горящие дома.

Главное, Ольгу вытаскивает он из огня. Не знаю, полюбит ли его Ольга. По литературной традиции полагалось бы. Но семнадцатилетним девушкам семнадцатилетние сверстники часто кажутся детьми. А Ольга очень знает цену себе, очень!

Замечаю я, что тут рассказ о романе резко расходится с романом. Там главным событиям отводятся самые емкие главы, а тут – одна строка: «Ольгу вытаскивает из огня». Дело в том, что в романе подробно описываются действия героев, а тут только обоснования: как, почему, почему он, а не другой? Как перестроить человека, как спустить на воду корабль, – здесь. А плыть и плыть по океану он будет в трехтомном романе.

На рассвете, глотая горький дым чадящих головешек, обтекаемые амфибии и огнеупорные толстяки беседуют с председателем горкома.

Беломорец доволен. Благодарит за помощь. Предлагает поселиться в городе, жилплощадь обещает. Городу очень нужны удивительные люди, способные лезть в воду и огонь. Катастрофы случаются не ежедневно, но дело найдется. Лесные пожары не редкость, и всегда есть что вылавливать из воды.

«Кролики» жмутся, переглядываются, отмалчиваются. Виталий с отвращением смотрит на свои огнеупорные подушки, Алла – на жабры, висящие на плечах. Даже у Ольги новшество – четыре руки: так удобнее было перевязывать и откачивать.

– Ташка с голоду умрет, мы ей желудок упразднили, – напоминает Илья.

– И вообще мы научные работники, у нас особое задание, – уверяет Филипп.

Павел предлагает приезжать на дежурство по очереди.

– Раз в неделю не страшно же, ребята?

И в заключение разбор приключений с обоими «кролиководами»: с Гелием Николаевичем и Борисом Борисовичем.

– Человек должен сохранить свое Я, – говорит Ольга. – Все, что мы насочинили, – уродство.

– Но вы же сами заявляли, что не довольны собой.

– Своим умом, способностями, а не телом, – уверяет Виталий.

– Беломорск доволен. Вы принесли пользу городу, – напоминает Борис Борисович. – И вот что интересно: чем дальше вы отходили от человеческого облика, тем больше пользы приносили.

– А нам-то каково? – вырывается у Филиппа.

Павел опять предлагает еженедельные дежурства.

В конце концов все приходят к единому выводу. В обычной жизни, в нормальных условиях волетворчество нужно только для приведения к норме. В чрезвычайных обстоятельствах – полезно. Очень полезно в чуждых стихиях: в воде, в воздухе, в огне…

– И на других планетах, – напоминает Илья.

– Но на Земле человек должен оберегать свое Я, – Ольга стоит на своем.

СПЛОШНОЙ ОБМАН

Обман не может длиться вечно. Истина рано или поздно выходит наружу. Так утверждает еще античная легенда об Ивиковых журавлях. Вскоре «кролики» Инфанта узнают, что их испытания кажущиеся.

За маскарадом следует испытание с реконструкцией планеты. Выше я описал проблематику.

«Кроликам» говорят, что создана уменьшенная модель Земли. Туда их и переправят. Модель уменьшена, а время там идет быстрее. Эта условность необходима, потому что изменения климата сказываются не сразу – через десятки и сотни лет.

Кто выбирает орошение, кто – осушение морей, кто отправляется наблюдателем в степи, тропики, на берега морей. Виталию я поручу строить горные хребты изо льда. Это одна из идей М. М. Крылова, инженера, лауреата, автора ледяных плотин, энтузиаста ледового строительства. (Он даже дочь свою назвал Льдиной.) Крылов предлагал строить за счет морозов, наливая зимой воду слой за слоем, сооружать так плотины, ледники для орошения, ледяную сушу, промораживая заливы до дна, ледяные острова и ледяные горы – климатические заборы. За год можно наморозить стену высотой метров в пять, за двести лет – горный хребет, например, хребет вдоль Арктики. Тогда к югу от него будет суше и несколько теплее, а к северу – еще морознее. Вот у Виталия так и получилось: тайга усохла, тундра сомкнулась с монгольской степью, а Северный морской путь забит льдами все лето.

И у других получалось не лучше. Так что Ольга могла заявить с полным основанием:

– Свою планету надо сохранять. Оставьте Землю в покое!

– Миллиард недоедающих, – напомнила Алла.

Павел считал, что просто работать надо лучше.

– Трудимся мы с ленцой, – говорил он. – Столько земли пустует, столько обработано кое-как.

Виталий, сторонник радикальных решений, предлагал переселяться в космос.

– Посчитать, посчитать надо, – твердил Илья. – Тут нет линейных решений. Уравнение со многими неизвестными, многими корнями.

Вероятно, он был ближе всех к истине.

И вот тут врывается Филипп с воплем:

– Все ложь. Сплошной обман. Нас продали, чуваки!

Филипп не участвовал в опыте с планетой. Он простудился, купаясь в море, а может, притворился простуженным. Но лежать в изоляторе ему надоело, скучно, поговорить не с кем. Он выбрался из палаты, побродил по институту, забрел в технический корпус. «Что стоишь, малый, помогай!» – крикнули ему. Филипп таскал с полчаса всякие агрегаты, и из разговоров техников узнал то, что «кроликам» знать не полагалось: нет никакой модели Земли и не было поездки в Беломорск, может, и необитаемого островка не было. Проекторы и гипноз, гипноз и проекторы.

Филя был возмущен и подавлен. Филя плакал настоящими слезами. Самое обидное: ведь он же героем себя считал. Рекорд ставил, тонувших вылавливал, рисковал, ныряя под бревна. Ничего не было, ничегошеньки! Проекторы и воображение.

– Вы нас продали, – крикнул он входящему Гелию Николаевичу.

И другие накинулись на него с яростью:

– Ложь! Аморально! Безнравственно!

«Кроликовод» пробовал объяснить:

– Иначе не получались опыты. Свои сотрудники не вживаются до конца. Нет искренности в переживаниях. Сквозь гипноз прорывается: «Это игра, это сон, сейчас проснусь».

Но «кролики» продолжали шумно высказывать возмущение. И вдруг в паузе раздался жалобный голос Ташеньки:

– Значит, мы не нужны больше? Нас отчислят?

И все замолчали. Страшнее всего было предстоящее отчисление, прощание с увлекательными опытами Инфанта.

– Как вы захотите, – сказал Гелий. – Полноценными «кроликами» вы уже не будете, но можете стать лаборантами, техниками-нелинейщиками, а со временем – и самостоятельными исследователями, такими, как мы…

– «Зубрами», – подсказывает Филипп.