355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Георгий Пшеняник » Долетим до Одера » Текст книги (страница 6)
Долетим до Одера
  • Текст добавлен: 22 сентября 2016, 02:56

Текст книги "Долетим до Одера"


Автор книги: Георгий Пшеняник



сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

К этому моменту для выполнения наиболее сложных ремонтных работ в полку была создана специальная бригада во главе с воентехником 1 ранга И. В. Соколовым. Двое суток беспрерывной работы с одним-двумя часами перерыва на сон – как только выдерживали люди такое напряжение! Это была битва без выстрелов, но такая же напряженная и жаркая. И наши инженеры, техники, мотористы выиграли ее – в невероятно быстром темпе они меняли, разбирали и собирали моторы, ремонтировали крылья и хвосты, шасси и радиаторы, бензиновые и масляные баки. Проявляя чудеса изобретательности и смекалки, они из трех непригодных самолетов собирали два вполне исправных, готовых к бою.

Очень трудно было выравнивать погнутые при вынужденной посадке стальные пропеллеры. Механик А. Г. Юрченко вспомнил, что в одном из сел, неподалеку от аэродрома, сохранилась маслобойня, в которой есть пресс, и его вполне можно приспособить для выравнивания лопастей воздушных винтов. Так и сделали. Работа пошла быстрее. К 18 августа наши умельцы возвратили в строй 18 машин случайное, но радостное совпадение. Все самолеты обязательно проверили в предварительных полетах – ведь их ждали новые бои.

А бои пришлось вести на новом участке фронта, под Днепропетровском, где сложилась очень нелегкая обстановка. Наши части до последней возможности удерживали плацдарм на правом берегу Днепра. Однако под натиском врага войска были вынуждены отойти. Оборонительные бои развернулись непосредственно у Днепропетровска. Всю 44-ю авиадивизию вновь вернули в состав Южного фронта, бросив на помощь сухопутным войскам.

Наш полк сменил еще один аэродром и сразу же получил задачу – прикрывать с воздуха войска на днепропетровском плацдарме. Группа из четырех самолетов, возглавляемая капитаном Москальчуком, вылетела на воздушную разведку в районе Днепродзержинска. Густая дымка скрывала землю – объекты противника рассмотреть было почти невозможно. А тут еще Москальчук заметил, как на шестерку наших бипланов Р-5 налетели пять "мессершмиттов". Немцы имели значительное превосходство в скорости и с ходу пошли в атаку на старенькие бипланы. В этот критический момент наперерез "мессерам" и устремилась четверка Москальчука.

Густая дымка помешала и здесь: Москальчук потерял из виду своих ведомых, остался наедине с вражеской пятеркой. Умело маневрируя, он "сумел сбить в том бою два немецких истребителя, отвлек на себя внимание оставшихся фашистов, но сам был ранен в ногу осколком снаряда. Получил повреждение и мотор его самолета. Москальчук срочно пошел на вынужденную посадку. Тут ему повезло приземлился в расположении нашей артиллерийской бригады. За этот мужественный поступок капитан Москальчук был награжден орденом Ленина.

Описанный эпизод украсил боевую летную биографию нашего нового командира эскадрильи, который с первых дней войны сражался с отчаянной храбростью. Однако в его действиях никогда не было безудержной лихости – любой неоправданно дерзкий со стороны маневр комэск неизменно подкреплял точным расчетом, высочайшим мастерством пилотирования. За плечами у Василия Москальчука к началу войны было восемь лет летной работы – он пришел в авиацию по спецнабору в 1933 году. А до этого работал токарем-фрезеровщиком на одном из киевских заводов, вечерами учился в механическом техникуме.

В характеристиках Москальчука по летной школе, курсам усовершенствования командиров авиазвеньев отмечалось, что летчик он смелый, настойчивый, инициативный. Судьба его складывалась удачно. Однако перед самым началом войны Василий попал в серьезную аварию и угодил в госпиталь. И тут он впервые нарушил воинскую дисциплину – самовольно покинул госпиталь и отправился на фронт. Разбирать обстоятельства побега не было времени, а опытные летчики ценились на вес золота, так что Москальчук, можно сказать, был прощен.

Высокий, стройный, голубоглазый, с пышной копной белокурых волос, комэск заражал всех вокруг жизнелюбием и бодростью даже в самых критических ситуациях. Как-то, еще до перехода в наш полк, он вылетел на разведку войск противника в районе Умани. Обнаружил там важные объекты противника, запомнил все до подробностей и повернул обратно. Немцы заметили советский самолет, открыли по нему зенитный огонь и пробили машину в нескольких местах. Мотор заглох. Но Москальчук не растерялся – дотянул до переднего края и благополучно приземлился. Вокруг били вражеские пушки, минометы. Понимая, что машину спасти никак не удастся, Василий поджег ее, чтобы не досталась фашистам, и начал пробираться к своим.

Успел летчик доставить командованию важные разведданные, они помогли тогда нанести ощутимый урон врагу под Христиновкой. Наши танкисты даже продвинулись вперед на пять-шесть километров.

Под стать своему однополчанину был и второй наш "новобранец" – капитан А. Ф. Локтионов. Такой же рослый и веселый, он говорил чуть заикаясь – речь его напоминала звонкий, бегущий по камням ручей, быстрый и спотыкающийся. Но как легко и уверенно чувствовали себя рядом с ним люди! О своих военных заслугах Локтионов распространяться не любил, но мы в штабе знали, что с начала войны на его счету уже более 60 боевых вылетов. Зато об успехах боевых друзей капитан рассказывал с удовольствием, умело рисуя картины боя в мельчайших деталях. Впрочем, одну из своих собственных побед Локтионов одержал чуть ли не у всех на глазах, вскоре после того как перешел в наш полк, – в боях за Днепропетровск.

В те дни, в конце августа, командованию стало известно, что противник навел переправу через реку близ села Ломовка, применив там военную хитрость: настил переправы был скрыт под слоем воды, так что отыскать ее точное местонахождение было трудно. Оставалось лишь приблизительно установить район переправы по усиленному прикрытию его вражеской зенитной артиллерией. И вот командование полка получило приказ – определить место переправы и уничтожить ее. Решили прибегнуть к аэрофотосъемке. На задание вылетел Василий Князев. Проверяя фотоаппарат на борту самолета, он пошутил:

– Затвор пулемета освоил, а уж с затвором фотоаппарата как-нибудь справлюсь...

Но дело ему досталось нешуточное. Как только Князев приблизился к району переправы, наперебой заговорили зенитки противника. Тем не менее Василий сумел с третьего захода сфотографировать цель и вернулся в полк. Часть задания выполнена, следующий этап – разбомбить переправу, а бомбардировщиков в полку нет. Оставался единственный выход – подвесить бомбы к самолету-истребителю. Но управлять такой машиной мог лишь самый опытный летчик. Майор Маркелов тогда собрал летучку полковых асов и спросил их прямо:

– Кто готов?

Первым поднялся Локтионов:

– Командир, разрешите мне выполнить это задание. Только бомбить лучше ночью и на "Чайке", а ее можно попросить "взаймы" у соседей из 249-го полка. Уж дадут они мне машину по старой дружбе...

Маркелов знал, что у Локтионова большой опыт полетов в ночных условиях, тем более что и ночи в конце августа стояли светлые – полнолуние. Чувствовал он правоту и второго предложения капитана: "Чайке" легче поднять тяжелый груз. И командир полка дал на вылет разрешение.

Соседи, поняв ситуацию, "одолжили" нам самолет И-153. С наступлением ночи Локтионов взлетел и взял курс на переправу. Сверху ему хорошо была видна цель при полной луне, но и его самолет как мишень отчетливо просматривался противником. Сильный зенитный огонь разорвал ночную тишину. Локтионов, умело маневрируя, сумел все-таки выйти прямо на переправу и точно сбросил 100-килограммовую бомбу. Утром фотосъемка подтвердила меткость этого бомбометания, произведенного с борта истребителя{3}.

Бои за Днепропетровск отличались особым упорством. Враг хотел развить успех наступления, а наши войска стремились во что бы то ни стало остановить его продвижение вперед. Значение сил авиации в этих условиях было велико, поэтому фашисты буквально охотились за нашими самолетами, совершали налеты на аэродромы, по-разбойничьи нападали на одиночные машины, возвращавшиеся с заданий. В связи с этим мы еще чаще стали менять аэродромы, а в воздухе старались действовать коллективно, подстраховывая друг друга. В то же время выполнялась главная задача, поставленная на этот период перед полком, постоянная штурмовка войск противника.

Фронтовые будни того периода насчитывают множество эпизодов мужества, находчивости, мастерства наших пилотов.

27 августа летевший с задания на аэродром заместитель командира эскадрильи старший лейтенант П. Н. Мальцев встретил в небе над селом Каменка "хейнкеля" и решил тут же его атаковать. Началась воздушная дуэль, в которой, к несчастью, у нашего летчика отказали пулеметы. И тогда он пошел на таран: винтом самолета отрубил хвостовое оперение гитлеровской машины. Фашистский летчик выбросился с парашютом, приземлился в расположении наших войск и был взят в плен. Мальцев же сумел посадить свой поврежденный истребитель на нашей территории{4}.

В тот же день ему пришлось опять вылететь на боевое задание. На этот раз он был ранен в бою, и фашист, преследуя нашего летчика, сумел поджечь его самолет. Мальцев все же успел посадить горящую машину на первом попавшемся поле и выскочить из кабины до взрыва.

Последний боевой вылет над Днепропетровском наш полк совершил 30 августа. На исходе дня, когда казалось, что полетов больше не предвидится, на командном пункте раздался резкий телефонный звонок. Командир дивизии Забалуев, срочно вызвав командира полка, спросил, сколько самолетов находится в боевой готовности, и, услышав, что лишь одно его, Маркелова, звено, секунду помолчал и решительно произнес:

– Все равно. Немедленно вылетайте на прикрытие наземных войск северо-западнее Днепропетровска. Туда направляется большая группа немецких бомбардировщиков.

Маркелов, тут же вызвав на КП своих ведомых – Князева и Карданова, объяснил им задачу и порядок взаимодействия в бою. Через несколько минут все три самолета поднялись в воздух, взяв курс на северо-запад. Однако в указанном районе бомбардировщиков не оказалось. Внизу, в надвигавшихся сумерках, земля, сотрясаемая разрывами артиллерийских снарядов, полыхала пожарами. Черный дым застилал воздушное пространство. Даже на высоте в четыре тысячи метров видимость была плохая – не дальше километра. Покружив над линией фронта, летчики заметили в дымной пелене два наших Р-5 и примерно в километре от них едва различимые силуэты незнакомых самолетов. Сблизившись, летчики убедились, что это были четыре вражеских истребителя, похожих на "хейнкели", но с необычно закругленными плоскостями и острыми носами,

Маркелов помнил указание Забалуева, но ситуация не оставляла времени на долгие размышления. Бомбардировщиков врага нет, а истребители налицо и готовятся бить наших "тихоходов" – Р-5. Покачиванием крыльев он дал сигнал своим ведомым к атаке. Те устремились за командиром, и все трое, перейдя в пике, метров с 300 – 400 открыли дружный заградительный огонь. Ведущий фашистский самолет резко задрал вверх острый нос, потом завалился на левое крыло и заштопорил. За ним до земли потянулся широкий шлейф дыма.

В этот момент Маркелов заметил новую четверку вражеских истребителей, напавших на самолет Князева. Тот смело пошел в лобовую атаку и несколькими пулеметными очередями пробил бензобак одного из самолетов противника, вспыхнувшего ярким факелом. Но И-16 Князева тоже был подбит и на глазах у товарищей, окутанный клубами черного дыма, перешел в штопор.

Маркелов и Карданов, маневрируя на встречных курсах, по возможности прикрывали машину товарища от атак шести "мессершмиттов". На мгновение они перевели дух, увидев, что Князев сумел выйти из штопора, глубоким скольжением сбил пламя и взял курс за Днепр. А раздосадованные неудачей фашисты решили расправиться с двумя оставшимися советскими истребителями. Однако их численное превосходство не решило исхода дела. Карданов сумел уничтожить еще один самолет противника. В ходе боя, правда, он потерял командира. Маркелов остался наедине с пятеркой вражеских истребителей. Дымовая завеса, затянувшая небо, на этот раз сыграла спасительную роль: Маркелову удалось оторваться от преследователей, и он вернулся на аэродром. Здесь его дожидался Карданов. Узнал командир полка, что и Князев жив – сумел посадить самолет на левом берегу Днепра.

Когда Маркелов связался с командиром дивизии и сообщил ему о ходе выполнения задания, Забалуев похвалил летчиков за находчивость, за спасенные Р-5, за три сбитых вражеских самолета и в заключение добавил:

– А теперь – новое распоряжение: подготовьте к перебазированию в Чаплинку, на Южный фронт, 12 – 15 экипажей. Мера вынужденная, временная. Часть техников доставим туда на самолете ТБ-3. Остальные пока на месте. И еще: одну из эскадрилий, очевидно капитана Полянского, вам придется передать в другой полк. Причины – позже...

После ужина, поздно вечером, командир полка собрал летный и технический состав, разъяснил обстановку, указал тех, кого он предполагает направить на новый аэродром, а заодно поделился впечатлениями о проведенном бое. Это был конкретный и полезный разговор – на войне боевой опыт приобретался каждодневно, по крупицам, и не только в смертельных схватках.

Здесь уместно вспомнить добрым словом летчиков с Р-5, которых нам неоднократно приходилось сопровождать. Задача эта была не из легких, так как скорость полета И-16 заметно превышала скорость тихоходных Р-5. Держаться в одном строю с ними наши истребители не могли. Поэтому в воздухе они выписывали восьмерки вокруг боевых порядков Р-5, зорко наблюдая, как бы их не застали врасплох "мессершмитты", которые то и дело шныряли в поисках наших самолетов.

Только исключительная острота обстановки, необходимость во что бы то ни стало удерживать плацдарм на правом берегу Днепра у Днепропетровска заставили наше командование применять днем в качестве бомбардировщиков эти устаревшие тихоходные машины. Все они принадлежали Мелитопольской школе штурманов, и до войны на них обучали будущих штурманов самолетовождению, бомбометанию. А теперь вот Р-5 водили на боевые задания опытные летчики-инструкторы школы. Многие из них пали в те грозные для нашей Родины дни смертью храбрых.

Приказ полку перебазироваться в Чаплинку был вызван резким изменением обстановки на фронте. Выход врага в последние дни августа к Днепру и захват всей Правобережной Украины, за исключением небольших плацдармов в районах Киева и Одессы, затруднили боевые действия войск Юго-Западного и Южного фронтов. Противник мог нанести глубокий охватывающий удар с юга, из района Кременчуга, в тыл Юго-Западного фронта, а ударом на юг прижать к Черному и Азовскому морям войска Южного фронта. На стыке фронтов создалась угрожающая обстановка.

В связи с этим было решено укрепить левое крыло войск Южного фронта под Каховкой силами авиации. Таким образом, внести свою лепту в осуществление этого решения должен был и наш полк – тяжелая, но необходимая "дань" обстоятельствам. Что касается эскадрильи Полянского, то на следующий же день командир дивизии Забалуев объяснил Маркелову, что она переводится в другую часть в соответствии с изменением структуры авиационных полков. Отныне они формировались из трех эскадрилий, поскольку в первые дни войны авиация понесла большие потери и восполнить их в то время не представлялось возможным. Грустно, конечно, расставаться с боевыми товарищами, но война неумолимо диктовала свои условия.

Перелет на аэродром Чаплинка, под Каховкой, прошел без осложнений. Мы отправили туда 12 самолетов.

Наш полк на аэродроме Чаплинка пробыл недолго – всего семь дней. В середине сентября мы поступили в подчинение командующего ВВС 9-й армии Героя Советского Союза И. Т. Еременко, заслуженного боевого генерала, отличившегося в боях в республиканской Испании.

В первый же день он вызвал на доклад майора Маркелова, поинтересовался его послужным списком и тут же напрямик спросил:

– Что же у вас так мало самолетов и людей? Где остальные?

Командир полка рассказал о событиях последних дней, о распоряжении комдива, продиктованном затруднениями на фронте.

– Чепуха! – резко ответил генерал. – Распыляем силы и нигде не добиваемся необходимого результата. Полк должен быть собран в крепкий кулак. Сегодня же свяжусь с командующим фронтом и добьюсь, чтобы ваша часть была полностью восстановлена.

Слова у генерала Еременко не расходились с делом: через несколько дней все экипажи полка собрались вместе, кроме эскадрильи Полянского – она, как я уже говорил, оказалась сверхштатной.

В эти сентябрьские дни нам довелось соседствовать с 55-м истребительным авиационным полком, которым командовал майор В. П. Иванов. Перед войной Виктор Петрович служил вместе с Маркеловым в 36-й авиабригаде, базировавшейся под Житомиром, и теперь они встретились как старые боевые товарищи. Собственно говоря, были они настоящими друзьями, так что отношения соседствующих полков стали дружескими, теплыми.

К слову сказать, В. П. Иванов, знающий, внимательный наставник начинающих летчиков, в первые же дни войны вывел на ратную дорогу совсем молодого Александра Покрышкина, который уже тогда выделялся не свойственным молодости сочетанием беспредельной смелости и разумной осмотрительности. Был летчик Покрышкин скромен, не очень словоохотлив, но на редкость наблюдателен, в других отмечал то, чем в полной мере обладал сам, – мужество, честность, прямоту души. С такими людьми быстро сходился. Поэтому, когда летчики соседних полков познакомились ближе, Покрышкин среди наших воздушных бойцов нашел новых друзей – Василия Москальчука, Петра Середу, Василия Князева.

Накануне войны 55-й полк получил на вооружение новые скоростные истребители МиГ-3, а старые самолеты И-153 и И-16 сдать не успели. Позже командир полка не очень с этим и торопился, создав таким образом некоторый резерв, и оказался весьма предусмотрителен: полк нес заметные потери в технике, но они сразу же восполнялись. На боевые задания, на штурмовку войск противника летчики полка вылетали на всех трех типах самолетов. Нередко нам приходилось выполнять совместные задания, и это было своеобразной школой взаимного обмена боевым опытом.

Особенно трудным был последний день нашего пребывания на аэродроме Чаплинка. Семь раз поднимались самолеты полка на штурмовку противника, форсировавшего Днепр в районе Каховки. Врагу все же удалось переправиться через реку, но расширить захваченный плацдарм он не смог благодаря самоотверженному сопротивлению бойцов из 9-й армии, которых поддерживала авиация. За мужество и отвагу в этом сражении командование армии объявило благодарность всему летному составу полка – первое коллективное поощрение с начала войны.

В эти дни мы получили приказ о подчинении полка 20-й смешанной авиационной дивизии. Командовал ею известный советский авиатор Герой Советского Союза генерал-майор авиации А. С. Осипенко. Он-то и передал нам благодарность командования 9-й армии, от себя добавив решительно:

– Добрых слов достойны! Действовали смело и грамотно. Но почивать на лаврах некогда. По данным разведки, противник накапливает силы на захваченном плацдарме в районе Каховки. Судя по всему, с утра перейдет в новое наступление. Полку предстоит перебраться на аэродром Аскания-Нова. На рассвете нанесете штурмовой удар по врагу на переправе через Днепр, а садиться будете уже в Аскании-Нова...

Майор Маркелов отдал необходимые распоряжения об отправке в два часа ночи наземного эшелона на новую базу. А через час после его отъезда на командном пункте раздался тревожный звонок. Генерал Осипенко срочно вызывал командира полка.

– Не дожидаясь утра, противник перешел в наступление, – сообщил он Маркелову. – Наши войска ведут упорные оборонительные бои. Сможете ли вы поднять самолеты на штурмовку до наступления рассвета?

– Можем выиграть минут десять – пятнадцать, – поразмыслив, ответил Маркелов. – На востоке небо светлеет чуть раньше...

– Тогда действуйте, – закончил разговор генерал. – Ведущим штурмовой группы назначьте опытного командира, а сами вылетайте на новый аэродром и там принимайте полк.

В 5.30 утра, в предрассветной мгле, истребители под командованием лейтенанта В. Максименко взяли курс на днепровскую переправу. Враг не ожидал столь раннего налета. Наши самолеты застигли его врасплох и успешно, без потерь выполнив задание, проследовали в Асканию-Нова.

Враг наступал с каховского плацдарма. Летчикам полка приходилось подниматься в воздух по пять-шесть раз на дню. В одном из тяжелых воздушных боев был сбит самолет младшего лейтенанта Николая Семенова, который однажды уже был подбит. Пилот и на этот раз проявил высокое мужество.

Ему пришлось прыгать с парашютом из горящей машины. Товарищи, захваченные напряжением жаркого боя, не успели заметить, где приземлился Семенов, да и вообще никто не мог сказать точно, остался ли он жив. Еще дважды наши истребители поднимались в воздух, сбили три "месеершмитта". Но мучительная неизвестность судьбы Семенова, за которую его товарищи считали себя ответственными, не давала покоя. К всеобщей радости, утром на командном пункте полка появился сам виновник тревог и бодро доложил майору Маркелову:

– Товарищ командир, младший лейтенант Семенов вернулся из воздушного боя. Готов к выполнению новых заданий.

– Ну, брат, где же тебя, черта такого, носило? – забыв о формальностях, растроганно обнял его Маркелов,

Вид у Семенова и впрямь был не парадный, хотя улыбался он счастливой улыбкой, – одежда изорванная, грязная, лицо перепачканное, в ссадинах, глаза красные от усталости... Но радостью они светились безмерной: как же, вернулся к своим! А о себе Семенов рассказал следующее.

Звено уже отходило от цели, когда на него сверху и сзади устремилось несколько "мессеров". Нужно было оторваться от преследователей: горючего мало, боеприпасы на исходе. Семенов прикрывал своего ведущего, и в этот момент машину его подожгли. Не растерявшись, он расстегнул ремни, резко оттолкнулся от кабины и выпрыгнул из самолета. Место открытое – вокруг ни деревца, ни рощицы, ни ручья. А на горизонте – силуэты немецких солдат, бегущих на яркий факел сбитого самолета. Семенов успел скатать парашют, швырнул его в огонь и бросился в противоположную сторону. Но фашисты уже заметили его и открыли автоматный огонь. Летчику повезло – попалось на пути небольшое озерцо, поросшее камышом. Мучимый жаждой, он поначалу вдоволь напился, а потом, срезав камышину, погрузился под воду и стал дышать через трубку.

Сколько он пробыл под водой – неизвестно. Во всяком случае, дождался темноты и только тогда вылез на сушу. Отжав как следует обмундирование, Семенов понял, что сапоги придется выбросить – идти в них было невозможно. Так и пошел босиком, определяя по звездам восточное направление. Шел всю ночь, минуя стороной редкие огни хуторов, чтобы не нарваться на врага. В сером предрассветном тумане добрался до окраины какой-то деревушки и чуть не свалился в окоп. А там, на его счастье, наши пехотинцы, которые, естественно, отнеслись к неизвестной личности весьма настороженно: кто, откуда, почему в таком виде?.. В штабе пехотный командир внимательно выслушал рассказ Семенова и, окинув сочувственным взглядом его усталое лицо, сбитые в кровь ноги, вздохнул:

– Хотел бы поверить на слово, но не имею права. Нужно все проверить.

На удачу, связь с Асканией-Нова сработала быстро и пехота оперативно навела необходимые справки. Тут же Семенову выделили сопровождающего молоденького лейтенанта, и они довольно скоро добрались до нашего аэродрома...

Это произошло на второй или третий день нашего пребывания в Аскании-Нова. Всего же мы там базировались пять дней. И опять нам повезло с соседями. Впрочем удивляться тут нечему – летчики всегда найдут общий язык друг с другом.

А располагался с нами рядом 131-й истребительный авиационный полк. В первый же день пребывания на новом месте к майору Маркелову подошел стройный, подтянутый офицер.

– Врио командира полка капитан Давидков, – представился он. – Наш командир подполковник Гончаров сейчас в командировке, так что командую за него я.

Через несколько минут мы уже знали, что его полк получил боевое крещение в небе Молдавии, защищал от налетов врага Тирасполь. И вот теперь – Украина. Тут Давидков глубоко вздохнул, и его выразительное смуглое лицо отразило смешение многих чувств – и досаду, и решимость, и нетерпение, и гнев... Говорил он отрывисто, чеканил слова, резко жестикулируя руками, – сгусток кипучей энергии, требовавшей целенаправленного выхода. Вскоре первое впечатление о новом соседе подтвердили его ратные дела.

Несколько раз за эти пять дней Давидков вылетал на боевые задания во главе группы, состоявшей из летчиков обоих полков. Побывавшие с ним в воздушным боях Василий Максименко, Борис Карасев, Кубати Карданов, Василий Князев по достоинству оценили бесстрашие и высокое мастерство командира.

Люди на войне познают друг друга быстро, потому что в условиях наивысшего напряжения сил отчетливее и резче проявляются самые разнообразные человеческие качества, ярче высвечиваются характеры. Вот почему, мне думается, так прочна фронтовая дружба, которую не старят, а лишь закаляют годы и расстояния.

Всего пять дней жили и воевали мы рядом, а потом разлетелись по разным воздушным дорогам войны, хотя и впоследствии сражались недалеко друг от друга – под Ростовом, в Донбассе, на Северном Кавказе. Всего пять дней, но до сих пор, встречаясь с генерал-полковником авиации В. И. Давидковым, мы возвращаемся памятью к нашим дорогим фронтовым товарищам – людям одного военного поколения, одних душевных порывов, одного нравственного закала, бойцам-единомышленникам...

В конце сентября враг продолжал теснить наши войска, вынужденные отойти на очередные оборонительные рубежи. Следуя с ними, мы перебрались на аэродром Ново-Троицкое. Перелет проходил в спешном порядке, и мы потеряли связь со штабом дивизии, что означало полное неведение относительно расстановки сил в районе линии фронта. Чтобы уточнить наземную обстановку, командир полка отправил на воздушную разведку шестерку И-16 во главе с В. Максименко. Минут через сорок летчики принесли малоутешительные данные. По дороге из Каховки на Мелитополь обнаружена большая колонна танков и транспортных машин противника. Наши войска отступают в южном и восточном направлениях. Бои идут на подступах к известной нам Чаплинке и чуть севернее ее. Маркелов, не имея связи с командиром дивизии и командующим ВВС 9-й армии, решил тогда действовать самостоятельно – атаковать колонну противника.

Первой атакой по вражеской колонне наши летчики подожгли две цистерны и девять автомашин врага. Второй вылет совершили в район Чаплинки. Противник уже подступал к населенному пункту с двух сторон. Пришлось и нашим летчикам разделиться на две группы, и штурмовали они вражеские части по двум направлениям. Здесь фашисты тоже понесли ощутимые потери: на шоссе горели автомашины, полегли десятки гитлеровцев.

Ночь на новом аэродроме прошла тревожно. Немцы дважды бомбили Ново-Троицкое, правда, бомбы ложились с перелетом и вреда не причинили.

Утром у нас приземлился связной У-2. Летчик доставил пакет от командира дивизии с предписанием сменить место базирования. Через сутки, не успев толком обосноваться, мы вновь поменяли адрес, перелетев в Ново-Васильевку. Аэродрома, как такового, здесь не было – рыхлое после дождя поле, на котором, судя по всему, еще совсем недавно колосилась рожь. Но выбирать не приходилось.

К тому времени наши войска временно приостановили продвижение врага, укрепившись в днепровских плавнях, к югу от Запорожья и далее – до озера Молочное.

В те дни полк получил отличное пополнение – группу опытных летчиков, прибывших к нам с боевой техникой, на которой они воевали в другой части. Среди них выделялись А. А. Постнов, С. Н. Сливка, П. М. Лазюка и младший лейтенант П. Грачев, временно прикомандированный к полку в период боев под Мелитополем. Летал он на новейшем советском штурмовике Ил-2, и теперь нам довелось увидеть вблизи эту замечательную машину. Производил впечатление длинный фюзеляж с выступающим над ним фонарем кабины, похожим на небольшой горб. За это в среде авиаторов самолет в шутку называли "горбатым". Воины наших сухопутных войск окрестили его "летающим танком", а фашисты – "черной смертью". Одетый в прочную броню, мощно вооруженный, Ил-2 действительно представлял грозную опасность для врага.

Грачев служил в 55-м истребительном полку, командиру которого неизвестно как, но удалось выхлопотать два новых штурмовика. Главной задачей "летающих танков" стало уничтожение танков фашистских – истребителям это было не под силу. О том, с каким ликованием и восторгом приняли в полку эти самолеты, рассказал в документальной повести "Один "миг" из тысячи" Юрий Жуков. На одном Ил-2 начал летать младший лейтенант Валентин Фигичев.

"-Хорош конь! Хорош!.. – говорил Фигичев, хлопая перчаткой по броне. Теперь держись, немец!

И, пересев с "мига" на "ил", он вылетал по восемь, а то и по девять раз, охотясь за гитлеровскими танками, скопившимися на подступах к Бериславу и Каховке".

Второй самолет достался Грачеву. Он только что вернулся в полк из госпиталя, куда попал после ранения в первые дни войны. Но не мог пилот долго лежать на больничной койке и уговорил врачей выписать его раньше срока рвался в бой, к товарищам. И неописуема была радость младшего лейтенанта, когда по возвращении в часть он получил новую машину. К нам же его откомандировали по указанию командира 20-й смешанной авиационной дивизии для временного пополнения после потерь, понесенных в последних ожесточенных боях.

Отличный воздушный боец, Грачев дрался дерзко, виртуозно, с какой-то особой лихостью маневрировал, поливая врага свинцовым огнем. Летчики, вылетавшие с ним на штурмовки, восхищаясь этой отчаянной храбростью, с повышенным вниманием оберегали его от атак вражеских истребителей. Грачев не оставался в долгу перед товарищами. Поднявшись вместе с ними в воздух, он первым делом отыскивал зенитные орудия противника, подстерегавшие наши самолеты, и уничтожал их, а уж потом приступал к выполнению личного задания крушил танки и артиллерийские установки врага. В бою он и впрямь был похож на орла: наметив цель, энергично взмывал вверх метров на триста – четыреста и оттуда камнем бросался вниз, обрушивая на проклятых фашистов смертоносный огонь своего "ила".

Велика же была досада Грачева, когда после очередного боевого вылета в моторе его самолета была обнаружена неисправность. На ремонт потребовалось больше суток. Грачев метался по аэродрому, буквально не находил себе места, нетерпеливо торопя техников, ремонтировавших его машину. А когда наконец ее возвратили в строй, он побежал на командный пункт за разрешением вылететь на боевое задание вместе с шестеркой И-16, возглавляемой В. Князевым.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю