Текст книги "Ад и Рай"
Автор книги: Георгий Зотов
Жанр:
Боевая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)
…Зоровавель зажег свечу – толстую, из говяжьего жира. Их с Анной келья находилась на втором этаже: окна здания Синедриона давали возможность видеть, как улицы города, одна за другой, озарялись редкими масляными огоньками. Бедные ложились спать, а богатые позволяли себе бодрствовать. Завтра – пятница, начнётся шабат… надо к нему подготовиться. Как же болит голова… и почему всегда к пятнице? Его друг, первосвященник Анна, удивлял выдержкой. Вот и сейчас – он лишь бесцельно сидит и улыбается.
Анну не терзают сны.
– Сколько лет прошло, всё мучаюсь, – прохрипел Зоровавель. – Видел ли я, что Лазарь встал и пошёл? Как такое вообще могло быть?! [62]62
Воскрешение Лазаря описывается в романе «Демон плюс».
[Закрыть]
Анна развернул тряпицу с пресной лепёшкой.
– Ты уже двадцать тысяч раз спрашивал, – конкретно выразился первосвященник. – Интересно, сколько можно? Ты помнишь, до чего это довело бедного Езекию? Ему с тех пор везде живые трупы мерещатся. Уехал в Паннонию, на минеральные воды, прийти в себя от галлюцинаций. Мы с тобой судили, рядили, совет лекарей собирали. Ну не мог Кудесник воскрешать! Судороги мышц, и всё. Ты же помнишь – в костре, бывает, покойники садятся. Это воскрешение?
Зоровавель умом понимал – Анна совершенно прав. Однако…
– Слушай, в пещере с Лазарем не было костра, – робко сказал он.
Анна пожал худыми плечами и куснул опреснок. Последние годы у него был отличный аппетит, он обедал по семь раз за день.
– Значит, колдовство, – флегматично сказал Анна. – Может, в той пещере грибы росли, распыляя споры. Одурманили тебя, брат. Задумайся, кому ты веришь? Ты ещё вспомни, что тело Кудесника исчезло после снятия с креста. Не понимаю, почему такой резонанс? Ну, исчезло и исчезло. У меня на прошлой неделе сто денариев исчезли из кошелька, я же не объявляю их святыми. Ясное дело – сторонники похитили труп шарлатана, а потом зарыли втихую.
Успокоиться у Зоровавеля никак не получалось. Мимо здания Синедриона, гремя доспехами, прошел римский патруль с факелами в руках, – прохожие провожали солдат-чужеземцев недобрыми взглядами. У подножия нового памятника Калигуле (их в Ерушалаиме ставили каждый месяц) появился глашатай, разворачивая папирус с reclamare. Зоровавелю вспомнилось: на прошлой неделе неизвестные убили сразу двух глашатаев. Как предположили жёлтые папирусы, это месть. Да, трудно держать себя в рамках, если на каждом шагу тебе орут в ухо: «Посетите Египет – жемчужину империи!» и «Доспехи “Марцеллинус” защитят вас от побоев сборщиков налогов!» Однако reclamare на площадях становилось всё больше – двор Калигулы погряз в роскоши, ему требовались деньги, деньги и ещё раз деньги. Даже у резиденции Понтия Пилата и то поставили колонну со скульптурой голой девушки – reclamare сети лупанаров. У прокуратора иные пристрастия в сексе, но он смолчал.
…Зоровавель почесал затылок. Мысли смялись в глиняный ком.
– Если всё так, как ты говоришь, – не унимался он, – зачем мы тогда прячем в саркофаге руку банщика? Ведь Кудесник-то не воскрес!
– А это на всякий случай, – хихикнул Анна. Он дунул в какую-то трубку, и пространство комнаты заполнил остро пахнущий голубоватый дым. – Я предусмотрел трудности. Сторонники Кудесника всем уши прожужжали: ах, воскрес, ух, воскрес. Сдаётся мне, их надо привлечь к суду за незаконное reclamare: не платят налогов и пихают всем свой информационный товар! Мы-то ладно, народ стойкий… но есть очень восприимчивые к reclamare люди: вот не надо им, а пойдут и купят. Допустим, ученики Кудесника навербуют себе сторонников – эдак, человек тридцать, не больше. А тут мы с рукой: скрутим их, подлецов, в бараний рог.
– Плохо, что всё перемешалось… – закашлялся Зоровавель. – Тиберий забрал банщика – и больше никаких вестей. Где он, что с ним? Если через полгода не появится, вложим руку в захоронение… как и хотели. Но, Анна, я просто восхищаюсь твоим спокойствием… что бы ни произошло, ты относишься к этому с улыбкой и смехом. Почему?
– Давно собирался тебе сказать. – Анна глянул на первосвященника блестящими, выпуклыми глазами. – После кучи сложностей с Кудесником у меня случился нервный срыв. Я посетил лекаря-разговорника, он выслушал меня и велел вдыхать дым корневищ волшебных растений – тех, что продают по тёмным углам нубийцы и сомнительные вольноотпущенники. Ты удивишься – помогло. Меня теперь вообще ничего не волнует. Римляне, интриги в Синедрионе, Иезекия на минеральных водах… какая ерунда. Знаешь, лично мне слюной плевать, воскрес Кудесник или нет. Да пусть даже и воскрес!
– Неужели?! – задрожал Зоровавель.
– Да нет, это я так, – успокоил его Анна. – Чисто теоретически.
…Reclamare на площади сменились новыми криками – оглашались указы императора. Стократно пресветлый цезарь подверг опале Пратума [63]63
Pratum – на латыни означает «луг».
[Закрыть]– старого и хитрого чиновника, многие годы управлявшего префектурой города Рима. Лысый префект Пратум, прославившийся головным убором, похожим на плоский блин, слыл оригиналом. Пратум обожал ставить многотонные статуи прошлым цезарям и для этого содержал во дворце старца – больного на голову скульптора из Иберии. Супруга префекта, почтенная мордатая матрона, превратилась в богатейшую женщину Imperium Romanum: ей сказочно везло в торговле. «Ложь завистников, – отбивался от нападок префект. – Если бы она не вышла за меня замуж, то стала бы ещё богаче». «Ага, – ехидничали остряки у храма Юпитера. – Но только в том случае, если бы матрону взял в жёны наш цезарь Тиберий».
– И так как оный Пратум, аки собака парфянская, лаял в папирусах жёлтых на величие императора, – звонко восклицал глашатай, прямо-таки пропитываясь негодованием, – Цезарь Калигула постановляет – лишить Пратума головного убора, отдать другому патрицию – из холодных северных краёв. Пусть благодарит великого цезаря за счастье и не забывает, из чьего корыта ему так вкусно лакается!
«Как Калигула уже достал!» – вздохнул Зоровавель и испугался крамольных мыслей. Он подозрительно посмотрел на безмятежного Анну. Тот, однако, дымил растениями и в окно не выглядывал.
– Слушай, дай и мне, что ли, – решился Зоровавель. – Я пробовал пить вино, но даже лучшее фалернское не помогает. А я ведь так стремился попасть на работу в Синедрион. Кто бы мне раньше сказал, что первосвященник – столь нервная должность!
Анна без слов протянул Зоровавелю пальмовый лист и, развязав кошель, насыпал в середину нечто странное, вроде сушёной травы…
…Через полчаса в малом Синедрионе стоял дым коромыслом. Оба первосвященника сидели в обнимку, доедали остатки опреснока и заливисто хохотали. Зоровавель пребывал в отличном настроении.
– Слушай, какое говно этот цезарь! – ржал он, хлопая по плечу Анну. – Думает, он в Иудее самый умный… да я его в оссуариивидал!
– Все римляне – индюки надутые, – проливая на грудь вино, хихикал Анна. – Надеются, мы их боимся? Ага, сейчас. Вот возьму и явлюсь к Понтию Пилату, скажу: ненавижу я тебя, римлядь чёртова. Представляешь себе, брат, его накрашенную морду? Ха-ха-ха-ха!
Зоровавель любовался зеркалами сквозь сизое облако.
– Ты бесподобный молодец, Анна! – икнув, заявил он. – Надо вообще всему Синедриону, да и тетрарху Ироду Антипе [64]64
Ирод Антипа – один из трёх сыновей царя Ирода Великого, между которыми римляне разделили правление провинцией Иудея. Получил титул тетрарха, управлял с 4 по 39 г. н. э. Ложно обвинён в сотрудничестве с царём Парфии Артабаном и сослан в Галлию.
[Закрыть]возжечь эти чудесные корневища! А Езекия, осёл, на минеральные воды уехал… такое веселье пропустил. Пилат, говоришь? Да пошёл он… Сидит, щеки в помаде, трясётся, боясь разделить участь Пратума… а на самом-то деле? Всего пара затяжек, и весь мир в апельсинах.
Первосвященник Анна отсыпал себе толчёных корневищ из кисета.
– Жизнь – суровая штука, – облизнул он губы. – Особенно когда судьба сталкивает с Кудесником. Придёт такой незваный гость в Ерушалаим – навоскрешает, наисцеляет, как последний сукин сын… а ты потом сиди и плоды успокоительной пальмы жуй. Справедливо?
На площади враз затихли глашатаи – началось собрание зелотов [65]65
«Зелот» в переводе с греческого – «ревнитель». Религиозное движение в Иудее, выступавшее против римского владычества.
[Закрыть]. Противники римской власти громогласно обсуждали судьбу финиковой рощи – её должны были вырубить, дабы мостить каменную дорогу на Рим. Раньше римляне топили зелотов в реке Иордан, но с недавних пор терпели: чтобы не выслушивать претензий от Парфии.
Послышался громкий стук в дверь.
Не дожидаясь приглашения войти, на пороге появился Эмилиан – начальник охранной центурии Понтия Пилата. Разогнав рукой облака сизого дыма, он с непониманием воззрился на смеющихся первосвященников. Впрочем, военная карьера отучает удивляться.
– Здравствовать и радоваться вам, почтенные, – мрачно произнёс Эмилиан. – Прокуратор, да хранят его боги вместе со светочем великолепия – стократно пресветлым цезарем, – желает видеть вас во дворце тетрарха Ирода Антипы. Дело срочное. Лазутчики донесли – в Ерушалаиме готовится мятеж… и гроздья его зреют тут, в Синедрионе. Я прислан, чтобы сопроводить вас. Повозка находится внизу.
Первосвященники, переглянувшись, дружно прыснули.
– Смотри-ка, римлядь явилась расфуфыренная, – давясь от хохота, сказал Анна Зоровавелю. – Откуда ты? Из постели Пилата вылез?
Оба, не в силах сдерживаться, вновь рассмеялись.
Эмилиан положил руку на рукоять гладиуса, короткого меча. Он не был намерен разводить церемонии. В конце концов, прокуратор отдал приказ… если придется применить силу – что ж, это не впервые. Он обернулся, желая позвать своих солдат, и вздрогнул. Сзади стояла женщина в пурпурном ливийском одеянии.
– Центурион Эмилиан, если не ошибаюсь? – Латинский язык ливийки был правильным, хотя и несколько ученическим. – Скажи, это ты?
Она говорила мягко и безмятежно – Эмилиан не чувствовал угрозы.
– Да, ливийка. Во славу цезаря – я Эмилиан. Что тебе нужно?
Женщина ласково улыбнулась. Она согнула в локте руку, подставив ладонь, как чашу, и ( центурион был готов поклясться!) прямо из воздуха в этой руке появился увесистый булыжник. Не говоря худого слова, ливийка без размаха, но сильно ударила Эмилиана камнем в ухо.
Комната наполнилась звоном шлема.
– Тебе ж говорили, сын блохастой белки, – устало сказала женщина, – не лезь не в своё дело. А ты взял и настоял на распятии двоих чужеземцев. Не будь тебя, Пилат бы их отпустил. На, получи ещё!
Последовал второй удар, затем третий. Лицо Эмилиана залилось кровью. Потеряв сознание, он рухнул на пол, гремя доспехами. Зоровавель не двинулся с места. Он увидел, как рядом с ливийкой (опять из воздуха) появился человек, словно стеклянный, – сначала только черты лица, затем кости черепа, мускулы, кожа… и глаза.
Внимательные, карие.
– Знаешь, очень впечатляет. – Зоровавель с восторгом глянул на лист с сушёными корневищами. – Я даже не ожидал такого эффекта. Пожалуй, в следующий раз надо будет натолочь порцию поменьше.
Женщина подошла к первосвященнику.
Стиснула ему горло ледяными пальцами. И прошипела в лицо:
– Ну-ка, скотина, быстро… давай сюда ключ от подземелья…
Глава IX. Заказ(Подмосковье, завод им. Ленина)
…Пожилой толстенький директор порхал вокруг Хозяйкитак, словно танцевал балет. Впрочем, если бы эта женщина приказала – он бы реально надел балетную пачку. Ещё бы! Впервые за столько лет – такой заказ. Он принимал её как королеву. Настасья, придурочная девица с французским акцентом, предупредила директора во время переговоров: заказчик – ОЧЕНЬ большой человек. Да-да, уж куда больше! Жаль, что с перепугу запросил низкую цену: кажется, женщина не стала бы мелочиться. Да, впрочем, и ладно. С детства известно, что жадничать – нехорошо. Завод за год меньше денег зарабатывает, чем на этом заказе… подобное везение выпадает раз в сто лет.
– Пожалуйста, – блеял директор, забегая то с одной, то с другой стороны. – Не ушибитесь… не убрано тут у нас… извиняюсь, бардак… прощения просим.
Хозяйка, кажется, не обращала внимания. Одетая в чёрный деловой костюм, она шествовала к цеху на высоких каблуках, в окружении охраны, – в ожидании ЧУДА. Изредка девушка подёргивала плечом – ей чувствовался там покойный Рэйвен… Вот он крутит головой, перебирает лапками с острыми когтями. Она тогда проплакала всю ночь. Жалко, очень жалко. Но что поделаешь – таково условие. Если ты не покажешь готовность жертвовать – ничего не выйдет… всё окажется напрасным. Те, кто состоял в клубе The Darkness, поступили аналогично. Каждый возложил на алтарь самую дорогую вещь или существо, до боли любимое сердцем.
Ей очень не хватало ворона.
Это её тотем, существо из ночи. Любой гость клуба был ночным существом. Они повелевали ночью, им удавалось заключать нужные сделки, добиваться согласий и даже объявлять войны куда успешнее, нежели днём. Каждый лишь существовал при свете дня, с нетерпением ожидая прихода ночи. Крылья Рэйвена – и есть ночь. Она не улыбалась после жертвоприношения– хорошее настроение исчезло. Навеки. Настасья задержалась во дворе завода – распорядиться, объяснить всё охране. Варвара шла рядом, кидая на Хозяйкувзгляды из-под чёрных очков, – глаза были полны любви и преданности. Осталось всего три дня. Не так уж долго, но расслабляться нельзя. Ведь мир обнажён. Нужно обеспечить проекту полную секретность.
– We need to close the gates by guards, – шепнула Хозяйка. – Do it now.
– Anastasia has already done it, – невозмутимо ответила Варвара, припудривая на ходу нос. – It’s under the seal. Nobody will move from here. Anything else?
– No, – сухо кивнула Хозяйка. – I’ll take care about the other things [66]66
– Нужно, чтобы охрана закрыла ворота. Прямо сейчас. – Анастасия уже это сделала. Всё запечатано, никто не уйдёт отсюда. Прикажете что-нибудь ещё? – Нет. Об остальном позабочусь я сама (англ.).
[Закрыть].
Она заметила, как напряглось морщинистое лицо директора. Конечно. Бедное животное не понимает по-английски, а ей этот язык как родной.
– Круглые сутки работали, – крутился вокруг неё директор. – Старались… посмотрите отчёт? Всё в порядке, не пропало ни грамма…
Он понимал, почему Хозяйкане реагирует на слова. Что там ответ – девушка даже не глядит в его сторону. Они в разной весовой категории, ему таких денег и за сто жизней не заработать. Одна не ходит… вокруг своя свита. Чуть ли не полный город с собой привела. Полсотни дорого, стильно одетых девок: прикуривают от платиновых зажигалок, тёмные очки искрятся бриллиантами, тонкие пальцы в кольцах. У всех ноги от ушей, макияж, облегающие вечерние платья. А охраны-то, охраны… целый полк пригнали. Вот тут уже разительный контраст. Одинаковые костюмы. Лица – как из одного инкубатора. Ладно, охрана всё ж не подтанцовка, по стилю положено.
– Долго ещё идти? – Хозяйканаконец-то заметила директора.
Тот застыл, подавив икоту, как кролик под взглядом удава.
– Сюда, пожалуйста, сюда… извините, мы совсем рядом…
Они вошли в огромный цех. Гигантское пространство. Сначала всех обдало холодом – похоже, у цеха отсутствовала крыша. Снаружи – трескучий мороз, минус двадцать градусов. Однако почти сразу стало нестерпимо жарко. Гости полезли в сумочки за платками: со лба на щёки ползли капли пота. Хозяйкавзяла поданный Варварой кусочек японского шёлка, судорожно сглотнула воздух. «Чёрт тебя побери, да что тут за резкая смена климата?»
Через секунду её раздражение словно рукой сняло.
ОН жил в самом центре цеха – на деревянных подпорках, притягивая полные любви взгляды. Хозяйкаостановилась, подетски открыв рот. Она уставилась на НЕГО – во все глаза, не веря своему счастью. Она представляла себе, изучив чертежи, как ОН должен выглядеть. Но кто мог ожидать ТАКОГО великолепия? За спиной Хозяйкине было слышно ни звука… свита тоже замерла. Гости The Darkness застыли, как ледяные скульптуры. Зрелище не просто потрясало. Оно ОСЛЕПЛЯЛО. ЗАВОРАЖИВАЛО. Крышу цеха и верно пришлось разобрать – иначе ОН не поместился бы здесь. Жар гаснущих печей растопил мороз. Вот почему тут холодно – и одновременно тепло. Впрочем, где ОН – там всегда тепло.
– Ох, надо же… – бессильно выдохнул кто-то у неё за спиной.
Иначе и не скажешь. Хозяйкапросто-напросто задохнулась от потрясшего её возбуждения. Столько в одном месте и сразу. О да. Невозможно. Уникально.
Обалденно. Обалденно. Обалденно!
Ей захотелось упасть на колени и завизжать. Разорвать на себе одежду и, извиваясь, кататься у подножия в первобытном экстазе. Внизу живота стало горячо и мокро – она вдруг ощутила дикое, непередаваемое вожделение.
Один шаг. Всего один шаг ближе.
Хозяйкачуть коснулась поверхностии в тот же момент кончила. Лобок свело сладкой судорогой. Она закрыла глаза. Прокушенная губа брызнула алым – рот окрасился кровью. С минуту Хозяйканаходилась в полной прострации. Оргазм длился недолго, но был очень сильным – словно при сексе с двумя мужчинами, ей заполнило лоно и голову. Дыхание участилось.
«Отойти. Надо отойти. Иначе меня так и будет колбасить – раз за разом». Хозяйканеловко отступила: цокая каблуками, как робкий оленёнок.
– Вижу, вы довольны? – откуда-то из облаков донесся раболепный голос директора. Она спустилась с небес на землю, оглянулась. Тщательно, сухо-насухо вытерла окровавленные губы японским шёлком.
– Yes, – ответила Хозяйка. – Должна сказать – вы превзошли сами себя. Каждая крупинка, каждая пылинка – на месте. Я вам очень благодарна. Вы сделали то, о чём просила Настасья? От этого зависит ваша премия.
Директор заморгал, подобострастно заулыбался.
– Да. Все, кто принимал участие, в соседнем цеху. Пригласить сюда?
– Спасибо, не надо.
Она обернулась к Варваре, кивнула. Слегка – со стороны еле заметно.
Та прижала пальцем наушник радиосвязи, что-то произнесла шепотом. Через минуту в помещение вошла группа охраны. Из толпы выделился плотный человек: взяв директора за руку, он повёл его, точнее, потащил в сторону соседнего цеха. Тот не то чтобы сопротивлялся – с удивлением перебирал ногами, молча оглядываясь на Хозяйку. Это явилось знаком, команда телохранителей пришла в движение, напомнив стаю пингвинов, идущую на кормёжку, – толпа одинаковых существ с чёрной спиной и белой грудью, в пиджаках и рубашках. Хозяйкадавно наняла этих людей: каждый из них был обязан ей лично – за зарплату, квартиру, просто хорошую жизнь. Спецназ, разведка, спецслужбы… всё это можно купить за деньги. Так что она не беспокоилась. Настасья инструктировала их – назад никакой дороги нет.
Поэтому они сделают заказ. Выполнят, как надо.
Директора грубо втолкнули в цех, к остальным. Охранники, по трое, зашли в проём. Старший обернулся. Приподняв тёмные очки, взглянул на Хозяйку.
Та утвердительно щёлкнула пальцами.
Двери цеха закрылись, и почти сразу же послышались выстрелы.
Стреляли из автоматов – длинными очередями, чтобы поразить как можно больше целей. Пальба длилась недолго – минут пять. Всё это время Хозяйкаи гости Darkness стояли, вслушиваясь в грохот, как в музыку.
Автоматы умолкли.
Прозвучали еще с десяток выстрелов – негромкие, как хлопки: раненых добивали из пистолетов. Ещё чуть-чуть – и наступила тишина. Хозяйкаприслушалась: не слышно даже стонов. Она выдохнула, как после стакана водки. План наконец-то вышел на финишную прямую. Отлично.
Хозяйкаподняла руку, требуя внимания.
– Этот завод станет нашей базой на несколько дней, – сказала она тоном, не терпящим возражений. – Понимаю, это не luxury-отель, но… Требуется потерпеть. Как только мы сделаем первое заявление по телевидению, уйдём отсюда. А теперь – за работу. У нас мало времени…
В здании цеха, как в клубе The Darkness, потушили свет.
Хозяйкаразделась в темноте – шурша тканью, как и прочие гости. Даже почти в полном сумраке её ухоженное тело блестело: кожа впитала лучшие крема и ароматное масло. Босые ноги осязали тепло нагретого печами бетона. Десятки девушек рядом с ней сбрасывали одежду прямо на пол, не думая, что дорогие платья валяются в грудах строительного мусора и лужах талого снега. Никто не ощущал холода, даже не понимал, что находится под открытым небом, а сверху падают снежинки.
Десятки обнажённых тел обступали ЕГО кругом.
Хозяйкаподошла вплотную, лаская себе обе груди. Тихо всхлипнула.
Отсвечивая, в её глазах тающими звездами отражался тусклый блеск.
Она смотрела на НЕГО. ОН был прекрасен.
Часть IV. Царь Вефиля
Ад и Рай – в небесах, утверждают ханжи.
Я, в себя заглянув, убедился во лжи.
Ад и Рай – не круги во дворце мирозданья.
Ад и Рай – это две половинки души.
Омар Хайям
Глава I. Океанический бункер (Москва, под станцией метро)
…Виляя волнистым хвостом, прямо по стене проплыла рыбка-попугай. Тельце в мелкой чешуе переливалось – то синей, то оранжевой краской. Малинин не обратил на нее внимания. Он восторгался рыбой лишь двух видов – копчёной и сушёной, посему созерцание природы его слабо волновало. Стены мягко колыхались, как океанские волны, – их наполнял прозрачный силикон. Строители, верные Преисподней (само собой, тоже таджики), сделали грот в форме гигантского океанариума – комнаты сообщались между собой стеклянными туннелями. Где бы ни находился посетитель, над его головой плыли морские создания – акулы, скаты, косяки разноцветных рыб. А стены послушно создавали иллюзию, что бункер погружён в воду. Под ногами скрипели коралловый песок и сушёные морские звёзды, посетителям выдавались фирменные пляжные шлёпанцы.
– Вашбродь, – булькнул «мохито» Малинин. – Когда на улицу-то выйдем?
Калашников даже не поднял головы от нетбука. Он сидел за журнальным столиком – обложенный со всех сторон ворохом распечаток из Интернета, блокнотами и фломастерами. Сбоку от компьютера покоилась Библия: обложку украшали штамп в виде пентаграммы «Хранилище Ада» и голографическая эмблема – «Рекомендация Шефа: узнай врага своего!»
– Братец, ответь, вот чего тебе тут не хватает? – недовольно спросил Алексей. – Водки в мини-баре – залейся. Текила, ром, кашаса. Закуска в отдельном холодильнике: включает сёмгу, норвежскую селёдку и огурцы спецзасолки из Сибири. И разве это всё? Комната-сейф для просмотра порно. Тайские массажистки в любом количестве. А тебе, значит, мало. Ну что сказать – ты типичный русский. Посему элементарно заткнись, дай мне поработать.
– Раэль не хватает, – угрюмо сказал Малинин. – Не пускают её сюда.
– Ох, извини, – не отрываясь от монитора, развел руками Калашников. – Ей здесь не место. Сработает система Antiangel, выбросит к Шефовой матери в капсуле. Чтобы сюда попасть, она должна быть человеком, а не ангелом. Знаешь, настоящая любовь всегда подразумевает страдания. Это, как тебе сказать… ну, вроде месяца без водки. Чего вздрогнул? Расслабься. Сходи, братец, в комнату порно – так или иначе, ты там сутки вчера провёл.
– Я уже столько энтого порно смотрю – в метро попадутся, в лицо узнаю, – огрызнулся Малинин. – А ежели в бане – так и не только в лицо. Вашбродь, почему эвдакая дискриминация? Где моя любовная линия, я спрашиваю!?
– Хоть сто раз скажи халва, во рту сладко не станет, – поделился восточной мудростью Калашников. – Ты утомил уже своим нытьём, братец. Не мешай мне. Не хочешь порно, иди на рыбок смотри. В созерцании – мудрость.
Малинин безмолвно удалился, шурша шлёпанцами по песку.
Калашников, надев специальные перчатки, раскрыл Ветхий Завет.
« Возложите каждый свой меч на бедро своё, – прочитал он, водя пальцем по строчке. – Пройдите по стану от ворот до ворот и обратно, и убивайте каждый брата своего, каждый друга своего, каждый ближнего своего». Алексей усмехнулся. Довольно мило. Неудивительно, что чёрный пиар против Рая в Аду делается просто играючи: они уже сами на себя наштамповали достаточно компромата. Калашников сделал выписку и открыл файл на нетбуке. Записи он делал весь день, «сбрасывая» мысли.
«Фактически – легенда, ставшая очень популярной, и даже притчей во языцех. Однако это не сказка. ОНИ существовали в действительности. Правда, есть лишь одно документальное свидетельство. В 928 г. до нашей эры ОНИ появились в Вефиле и Дане – на границе, разделяющей два царства. Считается, что ОНИ принесли процветание, богатство и успех… Пожалуй, это единственное в мире царство, где религия откровенно основывалась именно на НИХ. ОНИ были больше, чем тот, что упомянут в Библии. Причем – НАМНОГО».
«Процветание?» – усомнился Калашников. Царство пало, как и прочие монархии этого региона, и более того, о нём почти не осталось воспоминаний. Даже если религия превосходна, людям свойственно разочаровываться в ней и прислоняться к другой. Греки когда-то верили, что на Олимпе живут боги, только потому, что они не могли туда забраться. Вера в Голос незыблема? Увы, это фикция. Фанатам Юпитера, и Перуна, и Баала их божества казались вечными: ведь им поклоняются сотни, даже тысячи лет! Но кто их помнит в наше время? Стоило прийти новой религии, как люди радостно пошвыряли вчерашних божеств в огонь. Спроси любого на улице – кто опишет, как выглядел Перун? Да-да, нечто деревянное и с бородой. А вот случай Вефиля и Дана – особый. Это первое и последнее божество, коему люди поклонялись искренне. Тот единственный, кому они верили, любили и о ком мечтали бессонными ночами. Правда, и условия круты. Чтобы дать человеку вечное счастье, божество забирало его самую любимую вещь – равноценный обмен. В древности, когда ещё Шеф подписывал договоры кровью, такое тоже практиковалось… ты душу, тебе деньги, своеобразный адский ломбард. И желающих было – пруд пруди.
…Калашников загрузил сайт биржевых сводок. Вот и то, что ему запомнилось в Государственной библиотеке… кстати, она закрыта на ремонт – ещё бы, после того разгрома, что устроила Раэль. Так, архив торгов на бирже Нью-Йорка. Только за один день, 12 февраля, цена прыгнула на 756 долларов за унцию. Такого резкого скачка никогда не было… значит, кто-то покупал не просто много, а очень много. Понятно, почему. Но кто именно?
Алексею захотелось бросить компьютер в пасть ближайшей акуле – из тех, что вальяжно проплывали по туннелю. Он убил на расследование весь день. На бирже в Нью-Йорке ничего не знали – материалскупался через десятки подставных брокеров. Перевозку тоже отследить не удалось, видимо, везли маленькими партиями… Таможня ничего не видела. Здесь за деньги Кремль можно попросить в бумажку завернуть, а уж купить молчание таможенников – как два апельсина. Никаких выходов. И что делать дальше?
Он снова углубился в записи.
«И пришёл к НЕМУ Иеровоам. И поклонился. Дал ЕМУ сердце дочери своей – и ТОТ принял. И был ОН высотой в сто локтей, а шириной – в двести. И все, как Иеровоам, принесли ЕМУ то, чем дорожили. И каждый хотел того, что дает ОН, и были готовы ради НЕГО – на всё».
Калашникова осенило. Сто локтей, значит. Если брать за образец древнеегипетский локоть, то это – 45 сантиметров. Персидский локоть – уже 53. Какой имелся в виду? Один чёрт – получается полсотни метров только в высоту. Такоене изготовишь кулуарно, где-нибудь дома, в мастерской или в гараже. Нужен крупный завод, и это – как минимум. Для производства понадобится весь персонал, десятки рабочих и специалистов… И наверняка самый большой цех, чтобы поместить объект. Придётся даже разобрать крышу. И ввиду таких грандиозных размеров завод просто обязан быть где-то поблизости. Рекламу размещали только в Москве. Скорее всего, и презентациябудет тут: вероятно, объектуже в пределах столицы либо в Подмосковье – доставлять его, например, с Урала будет тяжеловато. Отлично, это упрощает поиски. Сколько заводов вокруг Москвы, которым под силу изготовить объект? А сейчас и посмотрим…
Калашников защёлкал клавишами нетбука.
Выписав номера телефонов, он приступил к звонкам. Отозвались четыре завода – никто из них о заказеи слыхом не слыхивал. И только в одном, в Подольске, телефоны молчали. «Не стоит обольщаться, – подумал Алексей. – В кризис все заводы дышат на ладан. Может, конечно, это и ошибка… но проверить явно не помешает. Так, куда подевался Малинин?»
Калашников поднялся, выключил нетбук и нажал кнопку на панели стола.
Дверь в соседнем туннеле заколыхалась, рыбки пугливо отплыли в стороны. У журнального столика возник распорядитель бункера, одетый в чёрную матросскую форму, стилизованную кутюрье Преисподней под пиратскую: на бескозырке был пришпилен золотой череп со скрещенными костями.
– Что прикажете? – без улыбки, но ласково поинтересовался у Калашникова председатель Государственной Думы, убирая за ухо чёрную ленточку.
– Интересно, а чем вас купили? – не удержался от вопроса Алексей. – Политики от рождения призваны работать на Шефа, но всё-таки…
– Я отношусь к особому виду – российским политикам. – Председатель глядел на него прозрачными глазами. – Мы перекрашиваемся моментально – из КПСС в демократов, а потом в державников… за деньги я буду служить кому хочешь. Кстати, по совместительству я – пресс-секретарь Леди Гага и эмиссар «АльКаиды», а также агент ЦРУ. Дел очень много, но справляюсь.
Калашников снова пришел к выводу, что в Аду не так уж и плохо.
– Пожалуйста, записывайте, – строго произнес он. – Мне требуется экипировка. Бронированный джип вместе с ручным пулемётом. Два артиллерийских бинокля, две снайперские винтовки, два комплекта камуфляжа, плюс приборы ночного видения. Профессиональная фотографическая аппаратура для съёмки с дальнего расстояния. Портативный принтер на батарейках с печатью фотоснимков. Записали?
– Доставим, – спокойно ответил председатель. – Что-нибудь ещё?
– Да, – вспомнил Калашников. – На всякий случай, бутылку водки.
…Он толкнул дверь в комнату порно. Малинин сидел на диване, депрессивно лузгал семечки и слушал песню Петра Налича – Lost and Forgotten [67]67
«Брошенный и забытый» (англ.).
[Закрыть].
