Текст книги "Обет блондинки (СИ)"
Автор книги: Георгина Золотая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)
– Я прекрасно танцую и вас поведу, – мужчина больше не ждал моего решения, он просто взял меня за руку и повел в центр кают-компании. Меня немного ошарашило его поведение. Как и моя реакция на прикосновение Дитриха. Ощущение электрического разряда проскочившего между нашими пальцами было столь удивительно, как и необычно. Подобное я наблюдали лишь однажды, когда в десять лет меня взял за руку мальчик, который мне нравился и которому нравилась я.
Но за годы жизни я отвыкла от мужской настойчивости.
В итоге я с графом оказалась в центре людского внимания. На нас стали оборачиваться. Ведь никто не танцевал.
– Расслабьтесь и доверьтесь мне, – проникновенно шепнул мне на ухо мужчина. От звука его голоса с коленями случилось что-то страшное, они решили подогнуться, и если бы не сильная рука графа, то точно бы подкосились. – Я все сделаю сам, – добавил Дитрих, чем еще сильнее смутил меня.
Ну все. Это полный провал. Сейчас я опозорюсь.
Мысли слепыми голубями бились в черепную коробку.
– Представьте, что вы облако, а я ветер, который гонит вас куда ему угодно, – шепот мужчины, приводил в трепет, заставляя стадо диких мурашек пронестись по спине.
Увлеченная чувственным голосом, я не заметила как мы сделали шаг, потом другой, третий. Дитрих уверенно вел меня, не позволяя ошибиться. Он на самом деле взял на себя всю ответственность за танец. Мне же оставалось лишь слушать его голос, плыть за ним, позволяя делать с собой все что ему было угодно.
– И вы летите в облаках послушная и покорная ветру, – чем больше я слушала графа, тем сильнее проникалась в нарисованный им мир. И уже вокруг не было ни людей, ни кают-кампании корабля, нас окружали только бесконечные просторы голубой гладью лежащие около нас.
Сильные руки графа держали меня в объятьях крепко и … неприлично близко от мощной груди, вздымающейся в такт биению сердца. Огонь на границе соприкосновения наших тел обжигал, плавно стекая вниз, заставляя испытывать нечто волшебное. Легкое трение раздражающе воздействовало на рецепторы тела, пробуждая давно забытое чувство возбуждения. Кожа, ставшая чувствительной как никогда ранее, мечтала о прикосновении. А я сама об удовлетворении голода, что алчным зверем завладел моим телом.
Мне стало трудно дышать, я начала делать это часто и рвано.
Длинные гибкие пальцы, что сильной хваткой держали мою ладонь, вдруг переплелись с моими в крепком захвате, тем самым выбив весь дух из судорожно ходящих ходуном легких.
Когда закончилась мелодия, я была на грани.
Грани действительности и воображения.
Грани настоящего и вымышленного собственной фантазией.
Шквал аплодисментов оглушил. Это окружающие люди рукоплескали нашему танцу. А я с трудом могла вспомнить, что происходило. Словно тело было в одном месте, а сознание в другом.
– А вы еще говорили, что не умеете танцевать, – с легкой хрипотцой в голосе произнес мне Дитрих на ушко, обдавая теплом своего дыхания.
Во время танца я встречалась глазами с мужчиной, но в то же время не видела перед собой ничего, всецело отдавшись чувствам. Теперь я тонула в омуте его черных очей. Они затягивали меня глубоко в себя, манили за собой, влекли. Под поверхность, на самую глубину.
ГЛАВА 20
– Благодарю вас за чудесный вечер, – Дитрих был так любезен, что проводил меня до каюты.
После нашего триумфального танца я ни минуты не сидела на диванчике, всегда находился кто-то, кто желал бы со мной потанцевать. И первым среди желающих оказался сам капитан. Он буквально вырвал меня из лап графа, заявив, что просто обязан станцевать с посаженой матерью его племянника. Я видела, что Дитриху подобное развитие событий не очень-то понравилось, но будучи воспитанным мужчиной, он был вынужден уступить просьбе. А после капитана подошел мой тренер. Май, как истинный наглец, выдал, выдергивая меня из рук Маршала, что если он не станцует именно сейчас, то ему нечем будет хвалиться по прилету на Землю, а он не может себе этого позволить, тем более я ему задолжала оплату за тренерскую работу. Я онемела от наглости, шлепнула его по руке, но танцевать согласилась. Общее веселье настолько ударило мне в голову, что не могла отказаться от чудесного препровождения времени.
И закрутилось. Один. Второй. Третий. Мужчины сменялись один за другим. Но ни в одних объятьях я не чувствовала себя так, как ощущала с Дитрихом. Почему-то в танцах с другими мужчинами отсутствовало то единение, которое я испытала рядом с графом. Было ли это подспудной благодарностью за спасение? Я не знала. Но мне еще раз хотелось ощутить внутренний трепет, испытанный во время кружения с фон Кромом.
Сама бы я ни за что не подошла к мужчине, оставшись стоять, переминаясь с ноги на ногу у стеночки. Во мне никогда не было решительности в отношении с мужчинами. Но граф все решил за меня.
Когда веселье подходило к концу, он, дождавшись окончания очередного танца, просто взял и умыкнул меня под предлогом, что еще не отведала чудесного торта, сотворенного Лукасом. Пришлось извиниться перед претендентом на мою руку и принять предложение графа.
И он на самом деле накормил меня тортом. Лично. Это было так необычно. Меня никогда не кормили с ложечки, тем более на глазах у десятков людей. А тут принудили послушно открывать рот, и смотрели как я слизываю с ложечки крем.
В этом было что-то интимное и… возбуждающее. Чем больше я ела из рук Дитриха, тем острее понимала, что … влюбляюсь в мужчину. Это чувство мне было знакомо по общению с Джеком. Тогда, в прошлом, я тоже позволила себе увлечься мужчиной. Что из этого вышло, иной вопрос.
Легкое головокружение от праздника, эйфория от общения с графом, это было настолько волшебно, что я даже не могла себе представить, что так бывает.
И, когда после официального оглашения о конце вечера, мужчина предложил проводить меня … я не могла отказать.
– Это вам спасибо, Сандра, – Дитрих смотрел на меня сверху вниз, стоя близко. Очень близко. Настолько близко, что я ощущала жар его тела.
Я терялась что еще сказать мужчине, который волновал кровь, заставляя ее бежать в два раза быстрее.
– Думаю, что Лайза и Лукас будут счастливы, – постаралась найти тему для разговора.
– Несомненно.
Что-то разговор у нас не клеился. Меня смущало близкое соседство с Дитрихом, а его, по-моему, это не очень то и нервировало в отличие от некоторых.
– Я, пожалуй, пойду отдыхать.
– Да, конечно, – взгляд графа отчего-то начал наливаться чернотой… и остановился на моих губах. А они враз пересохли и мне захотелось их облизать. Вот до дрожи. Я терпела изо всех сил, ощущая как тянут кожу, как она начинает зудеть, требуя увлажнения.
– Я пойду…
– Только после того, как я вас поцелую, – внезапно сказал мужчина, сознательно давая миг мне на ответ, костяшками пальцев обводя контур лица.
А я им не воспользовалась. Не успела. Видимо, долго думала.
Властный взгляд. Жаркие губы, привыкшие подчинять. Руки: одна на затылке, не дающая возможности отстраниться, вторая на талии, притягивающая крепко к телу, да так, что чувствуешь чужое возбуждение, отчего становится жарко внизу живота. Мои пальцы сминающие шелк рубахи. Требовательное проникновение языка, исследующего рот. Глухой стон, разрывающий вязкую тишину. Чей он? Мой? Его? Наш?
Я давно не девочка, но чувствую себя ею в опытных руках опытного мужчины, знающего что сделать, чтобы даме было хорошо и приятно.
Требовательный поцелуй сменяется легкими прикосновениями, саднящие губы жаждут продолжения, но его цедят по капле, вынуждая ответить, проявить инициативу, почувствовать полноту интимного общения языков.
Минута. Другая. Час. Год. Вечность.
Жар тела силен, но сильнее его только страх.
А вдруг я не понравлюсь? Ведь были до меня. Много. Красивые. Статные. Ухоженные. Холеные, наконец. А я в душе где-то все та же. Ранимая. Неуверенная. Толстая.
Последнее страшнее всего.
– Мне пора, – через силу отрываюсь от сладких губ, обещающих подарить наслаждение. – Я пойду.
– Иди, – меня отпускают, давая свободу.
Как же не хочется уходить. Но мне надо. Чтобы собрать себя воедино. Чтобы понять кем же я стала. Чтобы принять себя такой какая я есть.
Наконец, я смогла увидеть себя чужими глазами. Осознать. Я уже не та. Теперь с меня другой спрос. И требования совсем иные. И отношение.
Я хочу продолжения. Но я еще не готова. Внутренний барьер не снят. Сомнения сильнее меня.
Надо отдать должное графу, он не настаивал, не просился зайти в каюту, и не звал к себе.
Он просто на прощание поцеловал. Нежно. Трепетно. Почти целомудренно. Но посмотрел так, что внутри все перевернулось. Захотелось бежать следом и проситься принять.
Но я удержалась. Я смогла. Надо подумать. Завтра будет новый день. И я все пойму. Этого ли я хочу? Или во мне взбунтовались гормоны.
Спасибо тебе, Дитрих, за то что ты сумел пробудить бабочку ото сна. Первый взмах крыльев оказался чертовски удачным.
Я засыпала с именем графа на устах. Спокойной ночи, Дитрих. Сладких снов!
А на утро я не пошла в столовую.
Побоялась.
Чего?
Того, что вчера мне все привиделось. Нежность в глазах. Жар желания тела. И чисто мужской интерес.
Захотелось сохранить воспоминания неопороченными суровой реальностью.
Ночью я так и не смогла заснуть, раз за разом переживая сладостные моменты. Еще долго у меня зудели губы. Я дотрагивалась до них и чувствовала, как возвращаюсь в недавнее прошлое, наслаждаясь каждым прожитым мигом.
Волшебство вчерашнего вечера мне хотелось сохранить как можно дольше.
– Сандра, ты где? – раздался шум в каюте. Лайза ночью не пришла ночевать. Впрочем, подобное наблюдалось с все учащающейся периодичностью.
– Здесь, – я вышла из душевой и сразу же попала в крепкие объятья киберподруги. Иной раз Лайза забывалась и чересчур сильно сжимала меня. Я по возможности терпела проявления ее чувств.
– Как же я счастлива, – она прямо таки светилась от радости. Мне было приятно видеть ее такой.
– Как я за тебя рада, – вторила ей.
– У меня к тебе две новости. Вот только не знаю с какой начинать с хорошей или плохой? – Лайза замерла, ожидая ответа.
– Говори, – напряглась, но оттягивать неприятный момент не стала. – С любой.
– Я от тебя съезжаю, – произнесла Лайза и замерла, ожидая реакции.
– Фух, надеюсь это была плохая новость.
– Так ты не расстроена? – протянула андроид, внимательно вглядываясь мне в глаза.
– Как бы ты уже давно съехала. Вопрос только в вещах, – пояснила свою позицию, улыбнувшись. – Так что забирай свои монатки и осчастливь Лукаса, он, наверное, минуты считает до твоего появления.
– Ага. Стоит под дверью.
– Так зови его.
– Ни за что. Чтобы ты охмурила и его, – в шутку сказала подруга. – Кстати, то хорошая новость.
– Какая?
– Ты вчера произвела настоящий фурор, красотка Сандра. Никто не ожил увидеть тебя в столь чувственном образе.
– Неужели ты меня ревнуешь? – среагировала я на нежелание лишний раз сталкивать меня с Лукасом.
– Нет. Это я пошутила. Просто, если Лукас зайдет, то мы начнем пить чай, потом разговаривать, а это надолго. У меня же есть определенные планы, – многозначительно произнесла она.
Ну, вот. Даже у Лайзы планы, причем, судя по всему, романтические. А я все никак не решусь выбраться из своего улиточного домика.
– Тогда проваливай быстрее, раз жених ждет, – чуть более грубее, чем следовала ответила я.
– Кстати, знаешь самую важную новость? – Лайза складывала свои вещи в один из чемоданов, с которыми мы прибыли на борт корабля. Между прочим, розового цвета. Моя киберподруга оказалась больше девочкой в выборе цвета для чемодана, чем я. Я выбрала обыкновенный черный, даже с белыми точечками не взяла, посчитала чересчур нарядным для полета.
– Какую? – удивилась. Вроде все последние новости были перед глазами.
– Вечером будут запускать двигатели.
В гардеробе Лайзы были обнаружены премиленькие вещички, как то кружевное белье, прозрачные комбинации. И почему я раньше не обращала внимание на подобные вещи?
С легким сожалением смотрела как все это великолепие исчезает в чреве розового монстра. А все потому, что представила каким образом оно бы смотрелось на мне. Сегодняшней.
Вполне недурственно.
Надо будет усилить нагрузку на ягодичные мышцы, когда в следующий раз пойду в тренажерный зал.
– Все таки они сделали это! – воскликнула в приступе радости.
– Так что всем приказано быть в ложементах, – Лайза уже направилась в сторону выхода, но потом вернулась, – Ты тут без меня справишься?
– Да не вопрос, – ответила, взглядом провожая очередную кружевную вещицу.
Как я не пыталась, но скрыть своего интереса к белью Лайзы не смогла. Все же она была очень внимательной подругой. И стоило ей заметить мой жаждущий взгляд, как из вороха милого белья были вытащены несколько абсолютно новых комплектов.
– Ни слова против, – сразу же предупредила она, видя, как я собираюсь возразить. – По прилету поговорим. А тебе надо кое-кого соблазнять, – многозначительно добавила Лайза.
Ну вот. Дожила. Теперь андроид меня учит что нужно делать чтобы добиться мужского внимания.
Думала ли я о том, когда давала согласие на перенос матрицы «умного» дома в кибернетическое тело? Да ничего подобного.
Мы распрощались с Лайзой как истинные подруги, обнялись, поцеловали воздух возле щечек друг друга, даже всплакнули. Если бы кто-то видел нас со стороны, то подумал, что мы расстаемся навсегда. А на самом-то деле андроид переезжала в каюту к своему жениху.
Когда я в последний раз беседовала с Лукасом, он мне показался несерьезным, ветреным парнем, но рядом с Лайзой он вдруг становился ответственным, рассудительным и решительным. Я прямо диву давалась видя эти перемены. Вот что с людьми творит любовь.
Остаться одной в каюте было как-то непривычно. Меня как будто отбросило в прошлое, когда я, будучи девушкой, жила одна в комнате у бабушки. Приходилось хорошенько потрудиться, чтобы найти себе занятие. Теперь я выросла и занятия находили меня сами.
Вызов, пришедший на коммуникатор, заставил меня вздрогнуть.
Кто же это мог быть?
Я глянула на дисплей и немного растерялась.
На соединении настаивал – Дитрих. Что ему от меня надо? Мысли заметались как мошки возле открытого огня.
Может быть я вчера что-то не то сказала? Или не так сделала?
А вызов все продолжался и продолжался.
Не отзываться, это плохой тон. Потом, конечно, можно сказать, что я была в душе, но зачем? Надо отвечать.
И я включила связь.
– Здравствуйте, – именно это приветствие мне показалось наиболее подходящим. А точнее нейтральным и ни к чему не обязывающим.
Мужчина немного помедлил, вглядываясь в экран. Я знала, что посредством связи была видна чуть ли не до пояса, впрочем, как и он мне.
– Сандра, а я думал, что мы с тобой уже на «ты». Разве так приветствуют тех, с кем упоительно целовались еще вчера? – чуть иронично спросил граф. Судя по влажным волосам, мужчина недавно принял душ. Однако никакой небрежности в его внешнем виде не было.
Мне стало немного не по себе от замечания, я начала краснеть. Но смогла выкрутиться.
– В это время дня обычно говорят исключительно о работе, оставляя за кадром внеуставные отношения.
– И ты считаешь, что какая-то мелочь, как то обращение на «ты» или на «вы» может что-то изменить в твоем докладе или же переводе? – Дитрих явно подшучивал надо мной.
– Нет. Просто так принято, – пожала плечами.
– Кем?
– Людьми.
– На то и придуманы правила, чтобы их нарушать. Не так ли, Сандра? – его голос был пропитан нотками, не замеченные мною ранее. Но эти нотки чудесным образом волновали мою женскую сущность, о существовании которой я порядком подзабыла.
– Так-то так, только я привыкла все делать по правилам, – покачала головой.
– А хотите попробовать? – вдруг задал он вопрос.
– Что именно? – насторожилась.
– Значит, согласны.
– О чем вы? Я не понимаю.
– Чуть позже узнаете. А сейчас быстренько залезайте в ложемент, будет объявлена всеобщая готовность номер один. Корабль будет ускоряться, – строгим голосом сообщил мне Дитрих.
И, правда, не успели мы распрощаться с графом, как зазвучал сигнал, извещающий о скором ускорении. Я не стала дожидаться второго предупредительного, а быстро прибрала все что могло разлететься по каюте при ускорении корабля и забралась в ложемент, прикрыв глаза.
Как бы там ни было, но даже при всех способностях ложементов компенсировать сильные перегрузки, все равно ощущения, которые человек испытывал при ускорении были не самые приятные. Некоторых людей, как и при морской болезни буквально выворачивало наизнанку. Слабый вестибулярный аппарат не справлялся с перегрузками, не будучи тренированным.
К счастью, мне повезло быть в числе счастливчиков, нормально переносящих ускорение-торможение, а вот Рианна жаловалась на сильные головные боли и тошноту во время перегрузок.
– Вы будете не против, если я вам составлю компанию? – совершенно рядом раздался мужской голос, знакомый по недавнему разговору.
В это время раздалось третье оповещение, оно же последнее. Через несколько секунд начнется ускорение, от которого всех людей не закрепленных в ложементах размажет по стенам.
Я открыла глаза и встретилась со знакомыми черными безднами, волновавшими меня в последнее время.
– Дитрих?! – удивилась второй раз за последние двадцать минут. – Что вы здесь делаете? – мои глаза стали приобретать размеры блюдец.
– Совершенно случайно узнал, что в вашей каюте есть одно свободное местечко, решил, что вам будет одиноко одной, – начал объяснять он мне.
– Дитрих, старт, – я прекрасно помнила, что должно произойти уже сию секунду.
– Так вы не возражаете, если я полежу рядом с вами? – продолжал он допытываться.
– Быстрее, вас сейчас размажет.
– Так «да» или «нет»?
Корабль начал ускорение. На дисплее стал отчетливо виден значок ускорения. Я не знаю что Дитрих делал, но он продолжал находиться рядом с ложементом.
– Да. Да. Да, – чуть ли не закричала я, наконец, заметив каких усилий давалось графу не двигаться с места.
Его сейчас снесет в сторону. Он пролетит до ближней стены, встретившись с ней, а его голова с грохотом ударится о твердую поверхность переборки каюты. Эти мысли бешеными голубями пролетели у меня миллисекунды в голове.
– Ну, наконец-то, – мужчина улыбнулся, и принялся залезать в находящийся рядом ложемент, преодолевая колоссальное ускорение.
Он успел застегнуть страховочные ремни и закрыть кабину именно за миг до финального рывка. Я с облегчением выдохнула, радуясь, что с мужчиной ничего не случилось, что он цел и невредим.
Авантюрист. Позер. Вот он кто.
Это ж надо было рисковать жизнью ради получения какого-то эфемерного согласия находиться рядом во время полета. Я не могла поверить, что он пошел на это. Ради чего? Ради кого?
– Ну, как вам ощущения? – раздалось по внутренней связи между ложементами.
Я повернула голову. Всегда спокойный и уравновешенный граф улыбался, словно нашкодивший мальчишка.
– Сумасшедший, – вымолвила, ибо до сих пор не отошла от волнения, пережитого всего лишь несколько мгновений назад.
– Знаете, сколько раз мне говорили подобное?
– Нет.
– Раз десять точно, – ответил он и тут же добавил. – А на остальные я просто не обращал внимание. Много чести слушать всякие глупости.
ГЛАВА 21
– Как ты стал авантюристом? – этот вопрос меня мучил еще с того момента, как я узнала кто такой фон Кром, после нашей первой встречи с Дитрихом в кабинете директора академии «Терра Нова».
Сидеть в столовой за одним столом с графом, помешивать трубочкой свежеприготовленный фреш, изредка поглядывая по сторонам на соседей, и просто разговаривать с интересным во всех отношениях мужчиной, от которого веет первобытной мужественностью и скрытым, но необузданным темпераментом крайне приятное занятие. Я буквально спиной чувствовала, направленные в нашу сторону взгляды. Они буравили спину, отчего у меня постоянно чесалось между лопатками. Но я стоически терпела. Тем более мне было гораздо интереснее наслаждаться беседой с Дитрихом, нежели думать о ком-то постороннем.
Однако не надо было забывать о том, что наш полет медленно, но верно приближался к своему завершению, а потому охотницы за титулами, как я называла парочку женщин, присутствующих на корабле, активизировались не на шутку. Особенно доставляла мне неприятности Амелия, все время маячившая где-то рядом, если не была на дежурстве в рубке управления.
– Я им никогда не был. Всего лишь делал то, что мне нравится, к чему стремится душа, – Дитрих смотрел на меня не отрываясь. Подобное внимание со стороны мужчины мне очень сильно льстило. Я с огромным удовольствием его впитывала, греясь в лучах интереса графа.
– Если бы у тебя не было возможности воплощать желания в жизнь, то вряд ли у тебя что-нибудь получилось, – добавила я долю скептицизма в наш разговор.
Последнее время мы так часто беседовали с Дитрихом на различные темы, что я воспринимала подобные разговоры как само собой разумеющееся. Мне нравилось с ним проводить свободное время. Он рассказывал много и о разном, в его жизненном багаже было столько историй, которых слушать не переслушать. Иногда мы спорили, но это случалось крайне редко и только на тему, которая была близка мне не меньше, чем Дитриху, о исчезнувшей цивилизации заурцев.
– Скорее нет, чем да. Я бы обязательно что-либо придумал, – все таки граф был самоуверен, и эта черта в нем мне все больше и больше нравилась, впрочем, как и он сам.
– Ты неисправимый романтик, – рассмеялась.
В последнее время у меня очень часто было хорошее настроение. А все из-за Дитриха. Он умудрялся всего лишь парой слов заставить меня улыбнуться, чего обычно со мной не бывало.
– Есть немного. Без мечты неинтересно жить, – внезапно мужская рука накрыла мою. Я уже не вздрагивала лишний раз стоило графу меня коснуться. А по началу такое происходило.
Длинные гибкие пальцы медленно прошлись по внутренней стороне ладони, вычерчивая замысловатые узоры на поверхности кожи, вызывая сладкое томление внутри. Молчаливый взгляд, говорящий больше тысячи слов, черные омуты глаз, зовущие в бездну ночи. И единение, присущее только двоим. И неважно, что вокруг десятки людей. Они не с нами. Нам до них нет никакого дела. Они где-то на периферии сознания. Мельтешат, двигаются, что-то спрашивают.
Настойчиво спрашивают. Назойливо.
– У вас тут свободно? – резкий женский голос неприятно вытолкнул за пределы иллюзорного островка, на котором были только я и Дитрих. – Я спрашиваю, свободно? – меня дернули за плечо.
Вырываться из блаженного плена волшебного мира, сотканного из ощущений на поверхности кожи, биения двух сердец, будоражащих обоняние запахов близкого человека, больно и неприятно.
– А?! Что ты хотела? – я с трудом сфокусировала взгляд на лице Амелии настырно домогающейся внимания. Впрочем, ее интересовала не моя реакция, а реакция графа, которого она пожирала глазами. Но действовать она решила через меня.
– Присесть.
– Ах, да, конечно, – ответил за меня Дитрих. – Мы уже уходим с Сандрой. Я как раз хотел показать ей Млечный путь, – граф потянул меня за руку, понуждая встать.
Я беспрекословно прислушалась к его желаниям, разрешая увлечь за собой.
Мельком брошенный взгляд на Амелию сказал о многом. Женщине совсем не нравилось внимание ко мне со стороны графа.
Я мысленно показала ей язык, уходя следом за Дитрихом. Стяжательнице Амелии не досталось даже крупицы внимания фон Крома.
А граф, словно не замечая интереса к своей персоне, повел меня по коридорам корабля, чтобы мы могли посмотреть в огромный телескоп. Он как-то обмолвился, что звездная дорожка способна увлечь похлеще любого наркотика.
– Видишь вон ту звезду, что между белым и голубым карликами? – Проникновенно спрашивал у меня Дитрих, нежно обнимая за талию.
– Вижу, – вторила я ему, не особо пытаясь отыскать какую-то там звезду, всецело поглощенная теплыми мужскими объятиями. Близость его тела, бархатный голос, интимная обстановка, все навевало глупые мысли о более тесном общении. Тело, изголодавшееся по простым прикосновениям, жадно впитывала каждое, алчно требуя продолжения банкета. Я изо всех сил сдерживала свои низменные порывы, стараясь не выдать тот сонм чувств и желаний, что бушевали внутри.
А Дитрих не спешил, он словно растягивал удовольствие от общения, каждый день испытывая меня на прочность. Редкие поцелуи, которые он срывал с моих губ, были настолько волнительными и запоминающими, что я помнила каждый, бережно храня в чулане воспоминаний.
– А хочешь я покажу тебе планету с забавным именем Кальмар? Она почти полностью покрыта водой. И весь ее животный мир состоит в основном из живородящих рыб.
– Ты там тоже был? – я повернулась в кольце сильных рук, чтобы посмотреть в лицо Дитриха. Его черные глаза завораживали. Они чем-то напоминали черные дыры, только внутри них бушевала жизнь. Они притягивали меня с к себе, манили. Я снова и снова желала наслаждаться их глубиной и совершенством.
– Совершенно случайно, – как бы между прочим ответил граф. – Мимоходом.
Аристократическое лицо медленно начало приближаться к моему. Во рту внезапно пересохло, а сердце вдруг ни с того, ни с его ускорилось и поскакало в галоп. Губы сами собой разомкнулись, ожидая долгожданной встречи с другими, более властными и требовательными. Первое соприкосновение, электрическая искра, пробегающая каждый раз между нами, все это складывалось в волшебную музыку удивительных отношений внезапно возникших в замкнутом пространстве корабля.
Я буквально таяла в мужских объятьях. Возносилась к небесам, получая бесконечное количество эмоций, о существовании которых доселе не знала. Губы графа вели в танце под названием поцелуй, вовлекая меня за собой. Они в любой миг могли остановиться и закончить сладостную пытку нежностью. Иногда я не понимала Дитриха, чувствуя, что он что-то от меня ждет. Частенько ловила на себе изучающие взгляды мужчины. Мимолетные и в то же время вопрошающие.
А я не торопила события, позволяя им течь своим ходом. Я запретила себе думать о чем-то, кроме того момента, в котором мы находились. Я не строила планов. Не мечтала. Я просто жила и наслаждалась каждым мигом проведенным с фон Кромом. В моей жизни было слишком много иллюзий, чтобы я научилась их не строить. Ведь, когда их нет, то и разбиваться нечему.
* * *
– Сегодня у нас будет бал-маскарад, – во всеуслышание заявил Маршал Вудс, появившись в столовой во время завтрака.
Все присутствующие с недоумением посмотрели на капитана. Вроде как ничего не предвещали подобного развития событий.
– Я вижу много вопросов в ваших глазах и с удовольствием отвечу на все сразу. Ко мне поступило предложение сразу с нескольких сторон об отмечании дней рождения у членов экспедиции и даже одного члена команды. Я решил не огорчать тех, у кого данные праздники прошли совершенно незамеченными, и тех, кто в силу не наступившей календарной даты еще не в состоянии их отметить. А заодно приурочить к скорому окончанию нашего полета. Завтра стабильный скоростной полет «Слезы пророка» перейдет в режим торможения. А по его окончанию мы войдем в атмосферу Земли и закончим наше с вами путешествие. Оно было сложным, изматывающим, тяжелым не только морально, но и физически. Потрудиться пришлось не только моей команде, но и всем вам, команде графа фон Крома. Я думаю, что все мы заслужили праздник, такой, который запомнится. Мне бы не хотелось, чтобы вы вспоминала о нашем совместном полете с нотками горечи и разочарования от неудач, выпавших на нашу долю.
Как только капитан закончил, столовую сотряс гром аплодисментов. Все присутствующие были довольны столь шикарным подарком, случившимся в аккурат перед окончанием полета.
Лишь мне почему-то стало грустно. Метроном начал отсчитывать последние часы до окончания полета, а в моей жизни многое так и осталось нерешенным.
Я искоса посмотрела на сидящего возле меня графа. В последнее время он пребывал в постоянной задумчивости. Лайза мне рассказала под большим секретом, что Дитрих уже вел переговоры с кем-то с Земли, чтобы организовать еще один полет к Зарнете, но пока они были неудачными. Возможный спонсор полета не желал давать добро на следующую экспедицию в силу малоинформативности об уже случившейся экспедиции. Ведь пройдет еще много времени, прежде чем будут обработаны все данные, исследованы все образцы, взятые на Зарнете. Это займет ни один день и потребует немало сил и множество кредитов.
Со мной Дитрих не делился своими планами, предпочитая держать в себе. Если бы он хоть слово сказал, неужели бы я ему не помогла? Но нет. Он считал, что решит все вопросы самостоятельно. В этом был весь граф – гордый, свободолюбивый, самостоятельный.
Для меня у графа отводилось все свободное время, которое мы проводили вместе. Правда, на самом деле его у него было крайне мало. В основном он работал, словно заведенный, иной раз забывая нормально поспать или даже поесть. Вопрос с последним я решила с помощью Лукаса. У него всегда оставалось что-то для графа. И если Дитрих забывал посетить столовую во время общего приема пищи, то я выполняла роль официантки, относя мужчине покушать. Моя роль не была оставлена без внимания со стороны некоторых дам, потерпевших поражение за внимание графа.
– Хорошо же фон Кром устроился, – как-то заявила Аделина, увидев меня с подносом в руках. – нашел себе бесплатную прислугу. Дура ты, Сандра, вот носишь ты ему обеды, греешь постель, а как только полет закончится, так забудет он о твоем существовании. У него таких как ты десятки, а то и сотни. И все готовы на много ради того чтобы получить его имя.
– Таких как ты? – ввинтила я колкость, стараясь не поменяться в лице.
Мне было обидно не за то, что она назвала меня прислугой, а за то, что Аделина ошибочно решила будто граф спит со мной. Я бы хотела рассмеяться в лицо завистнице, сказав, что она сильно ошибается на счет постели, не спит со мной фон Кром. Но вот только заявить подобное означало бы только опорочить себя и графа в чужих глазах. Себя в неспособности привлечь мужчину до такой степени, чтобы он пожелал меня как женщину, а графа уличить в мужской слабости. Ведь всем известно, что вряд ли нормальный мужчина, находясь рядом с нравящейся ему женщиной будет стоически терпеть, воздерживаясь от секса.
Заподозрить графа в половой слабости я не могла, сбрасывая все на счет собственной непривлекательности.
Потому слова Аделины больно уязвили мое самообладание. Мне оставалось только делать хорошую мину при плохой игре… и пользоваться моментами общения с Дитрихом. Он был чудесным собеседником, грамотным, начитанным, отличным рассказчиком и просто интересным человеком.
– Граф, вы будете на маскараде? – задала вопрос Рианна.
Дитрих секунду помедлил, обдумывая.
– Если только загляну под самый конец мероприятия. У меня много важной работы, – молвил мужчина. – Сандра, ты не будешь против если я немного задержусь и не явлюсь на начало праздника?
