Текст книги "Обет блондинки (СИ)"
Автор книги: Георгина Золотая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)
ГЛАВА 25
– Сандра, ты – богиня, – в гримерную, являющуюся по совместительству аудиторий для студентов, заскочила Виаз.
– Да ладно тебе, – отмахнулась, чувствуя дрожь внутри тела.
Мне предстояло выйти на потеху публике, буквально через несколько минут. Чем я думала когда соглашалась на это мероприятие. Мои переживания не заслоняло даже удивление Луны, встретившей меня в коридоре «Терра Новы». Женщина была сражена наповал, увидев меня на каблуках и в стильном брючном костюме от известного модельера. Лайза была бы довольна произведенным мною впечатлением. Впрочем, я ей тоже говорила спасибо за то, что она настояла купить именно этот наряд.
– Я отвечаю, ты просто космос, детка! – Элья смотрела на меня такими восторженными глазами, что я терялась.
– Ты – пьяна? Или покурила? – другого объяснения у меня не было.
– Дура, ты! Люблю я тебя. И хочу чтобы ты победила. Нет. Не так. Я верю, что ты победишь. У тебя такая офигенная задница.
– Ну, точно покурила, – сделала заключение.
– Потом поговорим, Фома неверующий. Помни, что я за тебя.
– Спасибо, ты настоящая подруга.
– Попробуй только не победить у меня, – пригрозила Элья, покидая импровизированную гримерную.
Я только собралась уделить внимание своему внешнему виду, как в гримерку ввалился … Май.
– Сандра. Госпожа Трип, вау! Выходите за меня замуж! – выдал с порога парень.
– Ты совсем не в себе? – в ужасе воскликнула, глядя на своего безбашенного студента. Не думала я, что он такой сумасшедший.
– Нет. Это все вы виноваты. Я от вас без ума, – парень начал тянуть свои ручки, чтобы меня объять.
– Я тебя завалю на экзамене, – пригрозила.
– Правда? – рвение парня чуть стало меньше.
– Зуб даю. Ты меня знаешь, – посмотрела на Мая, сквозь полуопущенные ресницы.
– Даже не знаю что выбрать, или пятерку по заурскому, или выигрыш в споре «соблазни училку».
– Ах, ты поганец, – последнее заявление Мая меня совсем не веселило. Еще не хватало, чтобы по академии поползли досужие сплетни о связи со студентом. – Я на тебя пожалуюсь… фон Крому, – вспомнила кого он уважал, сильнее чем своего отца.
– Не надо, – парень сразу же утратил свою веселость. – Он обещал взять меня в следующую экспедицию.
– Вот так-то будет лучше. Ступай отсюда, и нечего мне мешать, – погнала Мая подальше от гримерной. К счастью, он послушался. Я же начала оглядываться на своих соперниц, претендующих на звание Мисс академии «Терра Нова» и юная леди «Терра Нова».
Если преподаватели женщины мне все были известны, то некоторых студенток я видела впервые. Они не были моими студентками. От них можно было ожидать все что угодно. К счастью, не с ними я должна была соревноваться. Мне предстояло выйти только в своей возрастной категории.
Я поймала несколько завистливых взглядов, когда собралась переодеваться в первое вечернее платье. Дефиле по подиуму должно было состояться перед представлением всех участниц мероприятия.
Длинное в пол черное вечернее платье облегало, словно вторая кожа. Лайза была в восторге, когда увидела меня в нем, сказав, что я похожа на ангелоподобную демоницу. Я еще посмеялась над ней. Но когда увидела себя в зеркале, то поняла, что рожки не обязательны, я и без них очень даже в образе.
Первый выход на сцену должен был быть общим. Все участницы мероприятия, одна за другой выходили из-за кулис и представлялись публике и судьям.
Виаз сказала, что из-за слепящего света софитов мне вряд ли будет что-либо видно в зрительном зале. Я ей поверила.
Оказалось, что зря. Свет был не настолько ослепляющим, чтобы не видеть что именно происходило за пределами сцены.
А в ложе жури толпилось куча народа, который все еще рассаживался, привлеченный на резонансное мероприятие. Я туда особо не глазела, но пара знакомых лиц вызвала во мне желание сбежать куда глаза глядят.
Что-то я не подумала о старожилах академии, без которых не обходилось ни одно мероприятие.
– А сейчас на сцену выйдет очаровательная Сандра Трип, женщина, которая смогла заставить говорить давно забытый язык, с чьей подачи студенты нашей академии смогли узнать тайны предков. Этой женщине все по плечу, ибо она создала себя сама. Вспомним, что было совершенно недавно… и поразимся тому, что мы видим в настоящее время.
Голографическая картинка, на которой я – «вчерашняя», вхожу в ворота академии, была видна из каждого уголка зала.
Боже? Неужели этот бегемот – я? Не может такого быть.
Я вышла на сцену и замерла в обусловленном сценарием квадрате, уставившись на картинку в воздухе, поражаясь тому, насколько была ужасна совершенно недавно.
Меня ужаснул тот факт, что только сейчас это осознала. А ведь еще несколько месяцев назад, у меня и мысли не было о каком-то там несоответствии.
– Сандра, вы – великолепны. Вы – образец для подражания для многих девочек, девушек и женщин, столкнувшимся с внешним несовершенством. Так держать. Мы все гордимся вами, – вещал голос ведущего.
Я милостиво поклонилась, чуть наклоняясь в спине. Несколько прожекторов повернули ко мне свои головы. Улыбка получилась несколько искусственной, но я надеялась, что этого никто не заметит.
– Следующий номер – это девушка, которую смело можно назвать…, – дальше я не слушала, отпустив переживания. Ведь мне еще предстояло пройти в купальнике перед зрителями и объявить им о своем желании сделать мир лучше. Правда мне толком не объяснили в какую сторону должна была направлена поздравительная речь.
Я чуть выдохнула, ожидая пока представят всех остальных.
Когда вокруг целое море молодых и подающих надежды, то совершенно не хочется себя чувствовать отжившей свое перечницей. Я посильнее втянула живот, выпрямила спину, развела плечи, представляя, что вокруг никого нет. Уроки медитации, хоть и не любимые мною, помогли обрести равновесие.
– Вот мы и представили наших конкурсанток. Несомненно, все они достойны победы, но нам, в лице жюри, следует выбрать только двух. Именно они смогут надеть короны победительниц в номинации «Мисс академия» и «Миссис академия», – у ведущего был сочный баритон, от которого подкашивались ноги и груди становилось тесно. А может быть просто у платья был слишком узкий корсаж.
– А теперь мы объявим наше драгоценное жюри. Почетное место председателя конкурса занимает наш достопочтенный директор – Вальгус Рут.
Народ в зале захлопал.
– По правую руку от председателя сидит его заместитель – директор смежной академии Ортис Лим, – все захлопали.
– Ну, и я обязательно должен назвать почетного гостя, который совершенно недавно вернулся из экспедиции к неизведанной планете…,– вот тут мое сердце пропустило несколько ударов.
Такого поворота событий я никак не ожидала. Если бы меня ударили поддых, то я бы чувствовала себя гораздо лучше, нежели после объявления директором… Дитриха фон Крома.
Свет софитов светил мне в глаза и я не могла толком рассмотреть ни графа, ни… его спутницу, сидящую рядом. Почему-то я сразу же решила, что по левую руку от него сидит все та же красотка, что встречала Дитриха в космопорту.
Будь я порешительнее, то обязательно задала со сцены мужчине вопрос что он думает о предателях, подло пользующихся доверчивостью невинных дев.
Ладно. Пусть не совсем невинных, это ничего не меняет. Ключевым словом тут является слово «дев». Как он мог столь подло поступить со мной? Ведь я же не давала ему повода? Я принимала его таким какой он есть. Не перечила. Не выедала мозг чайной ложечкой. Ничего не требовала. Всего лишь… любила. И как он мне после этого отплатил? Черной неблагодарностью.
Больно. Очень больно.
Я на миг зарыла глаза, чувствуя, что еще немного и я упаду. Ведущий что-то говорил, кого-то еще представлял из членов жюри. Впрочем, меня это мало интересовало. Моей главной целью стало не упасть прямо на сцене, глупо распластавшись безжизненным ворохом под взглядом предателя.
Плюс еще один обманщик. Только с одним рассталась, так второй на подходе.
Нет. Не дождется. Я не дам себя сломать.
Хватит. Одного раза достаточно.
Соберись, Сандра. Выше голову. Втяни живот. Выпрями спину.
Что мне там говорили подруги? Что я – королева вечера. Так я и должна ею быть, а не чувствовать себя безвольной тряпкой, попавшей в жернова проказницы судьбы.
На удивление быстро смогла успокоить свое сердечко, пустившееся в галоп после объявления о присутствии в зале фон Крома. Оно так же, как и я, решило бороться за свою жизнь.
Судьба дала мне еще один шанс и глупо его профукать из-за какого-то там мужика я не желала. И пусть этот мужик богат, носат и волосат, как говорила моя бабушка, это не добавляет никаких бонусов к его карме.
Вот и окончилось представление жюри, девушки и дамы участницы потянулись стройными рядами к выходу со сцены. Я выходила одна из самых последних, чувствуя на спине чей-то прожигающий до костей взгляд.
Неужели какому-то зрителю не понравились мои тылы?
После представления всех конкурсанток настало время индивидуальных выходов на сцену в соответствии с жеребьевкой. Я должна была выступить седьмой по счету.
От участниц требовалось в течение трех минут как можно более оригинально, весело и правдиво рассказать о себе, своих увлечениях, собственных мечтах. Можно было использовать стихотворную форму подачи, песенную, а не только словесную.
Поскольку я особыми талантами в пении, либо в танце не отличалась, то выбрала последнюю, однако разнообразила ее демонстрацией собственных достижений с помощью современных технологий. За кулисами находилась Лайза, транслировавшая все о чем я говорила с помощью голографического изображения. Когда я рассказывала о свой профессиональной деятельности, то рядом со мной возникали студенты, сидящие за партами и с интересом в глазах следящие за выступлением. Повествование о научной работе сопровождалось кадрами из моих докладов на симпозиумах. А когда я представляла исследовательскую работу, то перед глазами зрителей начали вставать заросли планеты Зарнета.
Естественно, что окончание моей визитной карточки вызвало шквал аплодисментов, ведь зрители стали первыми кто увидел эти кадры.
До конкурса мы с Лайзой даже поспорили на тему имею ли я право использовать кадры, снятые на Зарнете. На что я резонно заметила, что никто с меня подписки о неразглашении информации не брал, поэтому вправе показывать все, участницей чего была. Лайза была вынуждена со мной согласиться.
Я поклонилась зрителям, прежде чем покинуть сцену. После меня было еще много участниц, каждая из которых подготовила что-то оригинальное в своем роде. Когда выступила последняя, то нас всех вновь вызвали на сцену, чтобы объявить итоги конкурса. Я не особенно удивилась высокой оценке, полученной за выступление. Все же мало кому удалось притронуться рукой к инопланетным творениям, побывав в столь отдаленном уголке Галактики.
Во время объявления результата конкурса я старалась не смотреть туда, где сидело жюри, чувствуя чересчур пристальный взгляд, сверлящий меня из первых рядов. Он нервировал, заставляя нервничать. Я же изо всех сил боролась с нервозностью, не собираясь показывать своего состояния.
Очередное предательство подстегивало меня сильнее любого желания победить. Я хотела прежде всего доказать себе, что в состоянии справиться с свалившейся на мою голову проблемой.
Когда объявили мое имя, я не сразу сообразила для чего это было сделано. Лишь спустя несколько мгновений до меня дошло, что я набрала самое большое количество баллов.
Второй конкурс должен был показать общую эрудированность участниц. Мы отвечали на вопросы ведущего, а жюри оценивало оригинальность, находчивость и развернутость ответов. Мне достался вопрос о взаимодействии атомов в безвоздушном пространстве.
Поскольку ничего не знала об атомах, а о вакууме имела лишь пространное представление, решила возвести ответ в шутку, заявив, что желаю показать их взаимодействие на примере.
В качестве своего помощника избрала ведущего, которому поручила изображать один из атомов, который должен повиноваться моим приказам.
Первым чувством, избранным в качестве примера, было чувство равновесия. Я приказала ведущему находиться на месте, при этом слабо подрагивая всем телом. В итоге на сцене стояли рядом два огромных стилизованных атома, подрагивающих словно осенние листы на дереве.
Далее объяснила, что означает слово «ненависть» между атомами. Ведущий изо всех сил удирал от меня по сцене. «Нерешительность» в нашем исполнении была похожа на маятник часов. То я приближалась к ведущему, то он ко мне. Но мы так и не смогли войти в состояние покоя.
Ну, и апогеем моего выступления стала конечно же «любовь». Для демонстрации этого чувства между атомами я была вынуждена повиснуть на ведущем, вцепившись в него, словно клещ. Для пущей убедительности даже обвила ногой.
Зал покатывался со смеху, глядя на мою пантомиму. Еще бы, не так часто увидишь, когда со сцены строгая преподавательница изображает из себя шута.
Я отлипла от ведущего, сыпавшего сообразно ситуации веселыми фразами, поклонилась залу, отправившись ожидать за кулисами когда нас в очередной раз позовут на оглашение оценок жюри.
К счастью, ждать пришлось недолго, ибо я была третьей с конца. Когда выступила последняя участница, мы все вышли, чтобы выслушать что по поводу наших импровизаций думают жюри.
Вначале все было вполне ожидаемо, оценки ставились примерно одинаковые, никто особенно не выделялся, но и не отставал, когда же дело дошло до меня, то тут возникла заминка. Директор нашей академии о чем-то усиленно спорил с … Дитрихом фон Кромом, стараясь, чтобы его слова не попали на всеобщее обозрение. До зрителей долетали лишь отдельные обрывки фраз, из которых было трудно что-либо понять.
Дитрих поднялся со своего места и… вышел из зала. Члены жюри переглянулись и … директор объявил мой результат. Я пропустила его мимо ушей, гадая что случилось с графом и почему он такой недовольный.
Вальгус Рут еще что-то говорил после объявления итогов очередного конкурса, мои же мысли были где-то далеко.
Наконец, цепочка конкурсанток потянулась за кулисы. Я как бы невзначай обернулась, стараясь разглядеть не вернулся ли граф. Его место пустовало.
Наверное, неотложные дела.
Надо же какой занятой мужчина. Даже посреди мероприятия уходит ничего никому не сказав. Разве так ведут себя приличные люди? И что могло заставить фон Крома покинуть зал?
В предпоследнем конкурсе надо было поразить зрителей каким-нибудь талантом. Поскольку я по жеребьевке выходила первой, то так и осталась стоять в кулисах, чтобы сразу же выйти и прочитать стихи о любви… на заурском языке. Мелодия звучания языка меня всегда завораживала, а такую тему я выбрала потому как она показалась мне самой подходящей под условия конкурса.
Когда я читала давно забытые строки, то видела перед глазами любовь и смерть, добро и зло, заурцев стремящихся жить ради любимых. Слова срывались с моих уст, растворялись в тиши зала, проникали в сердца.
Шквал аплодисментов сотряс помещение, стоило мне закончить говорить. Пришлось долго кланяться прежде чему покинуть сцену. В звучании заурского было что-то волшебное, заставляющее людей замирать, вслушиваясь в мелодию языка.
Стоило мне оказаться за кулисами, уступив место следующей участнице конкурса, как кто-то грубо схватил меня за руку. После ярко освещенной сцены темнота кулис показалась непроглядной.
ГЛАВА 26
– Отпустите, – воскликнула, пытаясь вырвать руку.
Однако меня никто не слушал.
– Куда вы меня тащите? – не на шутку испугалась, когда меня выдернули в какую-то дверь сразу за кулисами.
– Я буду кричать, – пригрозила, перебирая ногами.
Чувства страха не было, скорее непонимание что со мной происходит и кому я понадобилась.
– Через минуту, – услышала чуть хрипловатый голос.
– Что? – переспросила, попытавшись затормозить. Хлопнула закрывающаяся дверь, отрезая нас от окружающего мира.
Свет, падающий с улицы, едва освещал аудиторию, в которой я ни один раз преподавала студентам лекции.
Так вот куда меня тащил… Дитрих. Мои глаза, сумев привыкнуть к полутьме после света софитов, узнали до боли знакомую фигуру, лицо, словно высеченное из мрамора, с тонкой полоской губ и глазами мечущими во все стороны молнии.
– Теперь можешь кричать, – рокот в голосе выдавал напряжение в котором пребывал Дитрих.
– А вот не буду, – упрямо мотнула головой, не понимая зачем граф притащил меня сюда. О чем сразу же и спросила мужчину.
– Ты специально это делаешь? – задал мне вопрос фон Кром, вместо того, чтобы ответить мне.
– Я не понимаю о чем ты, – сложила руки в защитном жесте на груди.
– Вешаться на других мужчин тебе доставляет удовольствие? – раздраженный рык все же прорвался в голосе Дитриха.
Мы стояли таким образом, что мужчина находился спиной к скудному свету, отчего я могла лишь видеть нависающий темной скалою силуэт, подавляющий своей мощью, чувствовать недовольство, волнами исходящее во все стороны от графа.
– Я не пойму чем ты недоволен? С какой стати предъявляешь мне какие-то претензии? Хватаешь за руку, куда-то тащишь, что-то требуешь. К чему все это? Для чего? Что ты от меня хочешь? – меня разозлила фраза Дитриха по поводу того, что я на кого-то там вешаюсь. В моих действиях не было ничего противозаконного, а тем более предосудительного, что должно было задеть графа. – Какое право ты имеешь что-то там от меня требовать? На каком основании?
– На праве твоего мужчины. Неужели это не ясно? – Дитрих заложил руки в карманы, как будто они ему мешали или же он их спрятал, чтобы не натворить глупостей.
У меня пропал дар речи, стоило услышать ответ. От неожиданности я даже попятилась, пока не уперлась попой в один из столов, на который и села.
– Ты сейчас пошутил? Да? Вот только что ты сказал фразу только для того, чтобы посмеяться? Так я тебе отвечу, что мне совсем не смешно. На мой взгляд это глупо и совершенно не весело.
– Я вполне серьезен.
– Три раза «ха-ха». Считай, что вместо тебя посмеялась я. Граф, да вы больший шутник, чем я думала, – воскликнула, принявшись жестикулировать от волнения.
– Не надо приписывать мне то, чего нет на самом деле, – рыкнул он, шагнув ближе. Настолько, что оказался почти рядом, заслоняя собою весь скудный свет из окна.
Я сразу почувствовала себя в ловушке. Сзади стол, впереди Дитрих с непонятными намерениями, которого я не узнавала. Впрочем, а знала ли его вовсе? Конечно же, нет. Со мной он был одним, а на самом деле оказался совсем иным. Расчетливым и беспринципным лгуном.
– Что тебе от меня нужно? – пискнула, ощущая себя в ловушке.
– Хочу понять для чего тебе это надо?
– Что? – я уже ничего не понимала. На близкое присутствие рядом графа тело ответило крайне странно. Возникло дикое желание прижаться, распластавшись на груди, обнять за шею, зарыться пальцами в волосах, вдохнуть ставший таким родном запах.
– Ты хочешь, чтобы я сорвался? Устроил сцену ревности, опозорив себя и тебя. Чтобы завтра об этом шептались на каждом углу? Чтобы только ленивый папарацци не опубликовал снимки как я, словно дикарь, забрасываю тебя на плечо и уношу со сцены? Ты этого хочешь? Публичного представления? Ты только скажи. Я все устрою по высшему разряду. Твоя прелестная задница долго будет занимать центральные сюжеты в десятке программ.
Я слушала и не могла понять о чем он говорит. А Дитрих все не успокаивался, все сильнее и сильнее склоняясь надо мной. Отчего мне чтобы не упасть пришлось завести назад руки и упереться в столешницу. А граф все приближался и приближался, продолжая говорить.
– Знаешь, мне не привыкать быть в центре скандала. Но хочешь ли этого ты? Так ли важно это для тебя? Нужно ли оно тебе? Я хочу услышать ответ. Здесь и сейчас, – лицо Дитриха было всего в десяти сантиметров от моего. Я чувствовала не только его дыхание, я ощущала его злость, нетерпение, вязкое раздражение и десяток иных эмоций бушевавших внутри мужчины.
Я случайно бросила взгляд на его губы.
Вот зачем это сделала?
Глупая.
Дикое желание прикоснуться к ним пронзило огненной стрелой. Я никогда ничего подобного не испытывала с Джеком. Вообще-то, положив руку на сердце, я должна была признаться хотя бы самой себе, что с мужем я не испытывала и кое-что иное, что познала в объятьях Дитриха. Но даже это не позволяло ему так со мной себя вести. Я не дешевка какая-то, с которой можно поразвлечься, а затем бросить, чтобы вновь возвратиться когда ему опять вздумается.
– Браво, Дитрих. В тебе пропадает драматический талант. Сколько пафоса, сколько трагедии?! А высокопарные слова чего только стоят?! Ты еще кулаком в грудь стукни для пущего эффекта. Может быть тогда я поверю. Перед своей подругой ты тоже так же играл? Или она не давала повода? – произнесла в ответ, чувствуя, как внутри разгорается злость.
Мужчина замер, пристально сверля меня взглядом. Затем резко отстранился, расхохотавшись громко и заразительно
Переход из одного состояния в другое не заняло у графа и нескольких мгновений.
Я почувствовала как из под моих ног медленно, но верно ускользает почва.
Что не так? Почему он себя так повел?
– Ах вон оно в чем дело! – Дитрих шлепнул себя по бедру. – А я то все не мог понять в чем причина.
– И в чем же? – мне тоже стало интересно.
– Пойдем! – Дитрих фон Кром схватил меня за руку и потащил прочь из аудитории.
– Куда? Куда ты меня тащишь? – пропищала я едва успевая перебирать ногами на высоких каблуках.
В нашей академии покрытие пола было достаточно скользким, о том я прекрасно знала, и упасть, поскользнувшись, мне совсем не хотелось. А при той скорости, которую развил Дитрих, я могла шлепнуться с очень большой вероятностью.
– Сейчас все узнаешь, – соблаговолил на ходу бросить граф.
В актовый зал мы влетели со всем не с той стой стороны, откуда выходили совершенно недавно.
На сцене по-прежнему выступали конкурсантки и все внимание зала было приковано к ним, но ровно до тех пор, пока мы не оказались рядом с членами жюри.
– Зачем ты меня тащишь? – прошипела, поняв где через секунду окажусь.
– Один момент, – Дитрих поднял вверх свободную руку, тем самым привлекая к нам еще больше внимания.
Откуда в его руке появился микрофон я не знала, но буквально через миг он вещал на все пространство, заполненное зрителями, пришедшими понаблюдать за конкурсом красоты академии «Терра Нова».
– Дамы и господа, я прошу минутку внимания, – произнес Дитрих в микрофон, тем самым прерывая выступление одной и участниц. Бедная девушка замерла на полуслове, ее глаза медленно начали наливаться слезами, однако этого никто не заметил, все взгляды были обращены на графа. – В моей жизни произошло огромное недоразумение, которое я бы хотел исправить. Я заранее прошу прощения у всех зрителей, что отниму одну минуточку. Вы спросите для чего? Я отвечу, что хочу представить друг другу, и вам в том числе, двух очаровательных женщин. Одну из них вы все прекрасно знаете, это очаровательная госпожа Сандра Трип, а другая это моя помощница госпожа Оливия Рамми, жена моего старого друга Густава Рамми. Вы спросите к чему я все это говорю? И будете правы. Дело в том, что я допустил одну непростительную ошибку, не представив друг другу этих женщин и теперь вынужден исправлять свою оплошность, иначе она грозит мне как минимум скандалом с женщиной, на которой я собираюсь жениться. Надеюсь, что вы догадались кто это, – граф рассмеялся. – Но я на всякий случай уточню – это не госпожа Рамми. Думаю, что все остальное вам уже ясно. Вот теперь все. Я закончил. Спасибо за внимание, – Дитрих отдал микрофон.
– Вообще-то, я замужем, – прошипела Дитриху, вновь тащившему меня за руку, вот только уже из зала. Шум сопровождающий наш уход, был просто колоссальным. Я с ужасом думала как в следующий раз появлюсь в академии.
– Ну и что? Это недолго исправить. Вызову твоего мужа на дуэль и проблема решена, – бросил мне на ходу Дитрих, идя по коридорам. Я так поняла, что путь его лежал к выходу.
– Не надо на дуэль. Я с ним сама развожусь, – воскликнула в испуге.
Мне стало страшно не за Джека, с ним у меня все было кончено, а за Дитриха, которого бы привлекли к ответственности за преступление.
– Вот видишь, проблема почти решена. Но все равно, морду я ему набью, – обернулся граф, гневно сверкая глазами.
– За что?
– За то, что заставил тебя сомневаться во мне.
– А Джек-то тут причем? – изумилась.
– Если бы он не подготовил подходящую почву для сомнений, то вряд ли бы ты надумала, что у меня есть любовница.
– Я сказала подруга, – возмутилась столь грубым передергиванием.
– Но думала, что любовница. И не спорь, я видел твои глаза, мечущие молнии и смотрящие на меня как на предателя.
– А ты не такой? – мы оказались на пороге академии «Терра нова».
– Как ты могла, вообще, обо мне так плохо подумать? Вот скажи – как? – мы остановились. Дитрих что-то быстро набирал на своем коммуникаторе.
– А что я должна была думать? Ты не пришел ко мне в каюту…, – начала.
– Но мы же договорились встретиться позже, – возмутился граф.
– Тебя в космопорту встречала сногсшибательная помощница, вы поцеловались. А обо мне ты забыл в тот же миг как мы расстались, – на последних словах мой голос дрогнул под шквалом чувств бушующих внутри.
– Во-первых, Оливия так выглядит исключительно для своего мужа, всех остальных мужчин она на дух не переносит, разве что меня терпит и то потому что я уважаю ее за ум, а не за внешнюю привлекательность. Во-вторых, на меня были направлены десятки камер. А, в-третьих, мне нравится, что ты приревновала.
– Кого?
– Меня.
– Я тебя не ревновала, – возмутилась, ткнув локтем в бок Дитриха. Он даже не поморщился.
– Это ты своей бабушке расскажешь, – граф рассмеялся, поглядывая в сторону подъездной дорожки.
– Моей бабушки уже нет в живых. И куда ты смотришь? – поинтересовалась.
– Водитель что-то запаздывает. Я же не думал, что придется раньше уехать.
– А как же Оливия? – вспомнила о помощнице.
– Пусть досмотрит конкурс. И за ней заедет муж, он как раз собирался это сделать.
– А там сейчас дефиле в купальниках, – мечтательно произнесла, вспомнив программу конкурса.
Лицо Дитриха враз помрачнело, на лице заплясали желваки, а глаза начали метать молнии.
– Моей будущей жене не пристало ходить полуголой по подиуму. И, вообще, сообщаю на будущее, что против всякого оголения на людях. Только в моем присутствии и только для меня, – в голосе фон Крома послышались властные нотки.
– Вроде бы как никто меня замуж не звал, – пожала плечами, чувствуя как в душе расползается теплая волна после слов графа.
– Так позову. Здесь немного не место и не время. И, вообще, вон едет мой водитель. Дома продолжим разговор, – я уже стала привыкать к властной привычке Дитриха хватать меня за руку и тащить за собой.
Шофер чинно распахнул перед нами дверь автомобиля, после того, как машина затормозила перед академией. В присутствии совершенно незнакомого человека как-то было не с руки выяснять отношения. Сев в машину, Дитрих неуловимо изменился, налет аристократичности проявился из под своего в доску парня, которого он изображал перед зрителями в зале. Все же граф умел чувствовать людей, их настроение.
Всю дорогу Дитрих держал меня за руку, словно боялся, что сбегу прямо на ходу. Я постоянно ловила на себе его задумчивый взгляд. Ехали мы не так уж и долго. Родовое имение графа спряталось посреди зеленой зоны недалеко от центра города. Каким образом архитекторам и проектировщикам удалось создать столь уютный уголок посреди огромного мегаполиса, для меня оказалось загадкой. Но помимо красоты в старинном имении почти не слышно было шума города, высившегося за пределами заповедной зоны.
Увидев родовое гнездо я другими глазами посмотрела на Дитриха. И сразу вспомнила о том насколько древен его род и, наверняка, богат. И пусть его богатство было заключено в земле под имением, в родовых стенах трехэтажного поместья, это не имело значения. Ибо у него было то, что нельзя купить за деньги – история рода. Ее можно только получить по наследству.
– О чем задумалась? – Дитрих привлек мое внимание.
– О твоих предках.
– Только прошу тебя, не надо их ставить во главу угла. А то я, кажется, уже вижу сомнения в глазах. Учти, я не не приму отказа.
Граф помог мне выбраться из автомобиля и, придерживая за руку, повел к дому величественно возвышавшемуся посреди безукоризненно выстриженной лужайки.
Навстречу нам вышел безупречно вышколенный дворецкий. Судя по внешнему виду он был такой же принадлежностью дома, как и фонтан посреди двора.
– Ганц, знакомься, это моя будущая жена, Сандра, – представил меня дворецкому. Тот чинно поклонился, не забыв быстро обежать меня взглядом, в котором я заметила нотки одобрения.
– Очень рад. Господин граф, ваш батюшка ожидает вас в большой гостиной. Сказал, что будет пить чай, когда вы появитесь. Прикажете подавать?
– Да, – коротко бросил Дитрих, заводя меня в дом.
Такое великолепие, которое смотрело на меня со всех сторон в доме графа, я видела только в музее истории. Со стен на меня заглядывались давно умершие родственники, мебель поблескивала позолотой, а на стенах красовались шелковые обои, выполненные из натуральных материалов.
– Как во дворце, – тихо произнесла себе под нос.
– Это и есть дворец. Достался моему прапрапрапрадеду в результате выигрыша в карты у брата короля. С тех пор мои предки и выбрали этот дом своей резиденцией. Уж больно он хорош.
– Ничего себе.
– Привыкнешь. Пару дней проведешь в его стенах и перестанешь замечать. Кстати, западное крыло полностью модифицировано и начинено самой современной техникой. Я там работаю. Но сейчас решил провести тебя через исторический вход. Да и к большой гостиной так ближе. Не стоит заставлять ждать родителя.
Я не успела испугаться из-за всего объема информации, свалившейся на меня, как мы оказались в огромном помещении, обставленном в том же стиле, что и весь дом. С большого кресла, стоило нам войти в комнату, встал подтянутый мужчина очень похожий на Дитриха. Единственное, чем они отличались, так это глазами и сединой, присутствующей у отца графа.
– Папа, знакомься, это моя невеста. Сандра Трип. Сандра, это мой отец. Герберт фон Кром.
– Очень приятно, – пробормотала, не зная надо ли мне приседать в книксене или достаточно протянутой руки для рукопожатия.
– Ну, наконец-то, сын. Неужели я дождался этого дня? – громогласным голосом заявил Герберт, хватая меня за руку.
Похоже, что у них это было семейной привычкой.
– Представь себе, папа. Это случилось, – ответил Дитрих.
– Я уж думал никогда не дождусь. Сандра, вы наше спасение. Сколько раз я просил этого оболдуя познакомить меня с невестой, а он все говорил, что еще не время. А тут мне приходит сообщение, что знаменательный час настал. Я не знал верить или нет своим глазам.
