Текст книги "Обет блондинки (СИ)"

Автор книги: Георгина Золотая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Видимо, кто-то проходил мимо Джека, записывающего мне послание, и решил подыграть на камеру.

– Да. И не только мне, – поддержал Джек.

В этот момент я напряглась. А дальше я уже не успевала отмечать свою реакцию, ибо стало не до того.

В кадре появилась женская головка, прекрасно мне знакомая. Стриженную макушку Луны Мур трудно с чем-то спутать. Не многие женщины позволяли себе стричься под мальчиков, а все потому что это, во-первых, было не модно, а, во-вторых, шло лишь единицам. Вот Луне шло. Даже очень. Стрижка вкупе с огромными черными глазами, кукольным личиком и пухлыми губками, привлекала к себе внимание, заставляла обращать внимание на ее владелицу. Луна пользовалась большим успехом у лиц противоположного пола. Они были без ума от сочетания наивности и порочности.

– А ты откуда там взялась? – вскочила со стула.

В этот момент Джек поцеловал Луну в щеку.

Я оторопела. Нет. Я забыла как надо дышать. Воздух застрял где-то между носоглоткой и легкими.

– Нам тут все нравится. Море. Звезды, – с придыханием сообщила моя коллега по академии. – Песочек вот под ногами, – в фокус камеры попал веер песка, ею поддетый.

– А мне нравится женщина, которая рядом со мной, и от которой я без ума, – Джек не отрывал взгляда от своей пассии.

– Ты же говорил, что любишь меня? – игриво произнесла она, толкая в бок.

– Правда?! – удивился. – Точно. Говорил. Люблю. Больше всех на свете. Я просто без ума от тебя, – звук смачного поцелуя, транслируемый через расстояния, сотряс кухню.

– Ну, вот. Теперь другое дело, – рассмеялась соперница. – Слышала, Сандра, он любит меня и без ума от меня. А тебя – не любит. А все почему? – она сделала театральную паузу. – Потому что ты – жирная. Да-а-а-а. Толстая. Жирная. Корова. Свиноферма ходячая. У тебя, где не возьмись, везде сало. Бедному Джеку было страшно браться. Ведь, правда, мой любимый? – Луна поддела наманикюренным пальчиком нос Джека.

– Правда, – подтвердил он, ухватив зубами ее за палец. – Я ведь даже не знал, что столько можно жрать. Не есть, а жрать, как свинья. Я каждый раз смотрел как ты накладываешь себе полную тарелку еды и думал, ну, когда же ты эта корова нажрется? Меня тошнило, когда я прикасался к тебе. Мне казалось, будто я засовываю свои руки в куски сала. Жирного, скользкого сала.

– Бедненький ты мой, ты так страдал, – принялась жалеть Джека разлучница. – Но теперь то все позади. Теперь ты свободен. Да, мой милый? Скажи ей. Скажи это толстой, жирной свинье, что ты ничего больше с ней не имеешь, что тебе надоело терпеть ее глупые выходки, – подначивала Луна.

– Я подал на развод. Документы ты получишь у своего адвоката. Адью, крошка. Хотя, какая же ты крошка, ты огромная жирная булка, – довольно произнес Джек, ища глазами поддержку подружки.

– Ты, мой герой! – Луна бросилась целовать Джека. – Иди ко мне. Сейчас мы устроим маленькое похищение одного очень шустрого…, – дальше запись прервалась. Но и без продолжения было ясно о чем конкретно идет речь.

Больно. Как же больно внутри.

Печет. Очень сильно. Нет. Нет. Не-е-е-е-ет.

Воздуха. Мне нечем дышать.

В глазах мутнеет.

Последнее, что я успела заметить осколком сознания, был стол, со стоящей на нем тарелкой с остатками яблок. И мысль, проскочившая быстрее света, я ведь так их и не доела.

ГЛАВА 4

Огромные прямоугольники окон от пола до потолка. Белые стены. Такой же белый чуть сморщенный потолок, как будто он собрался чихнуть, да так и не случилось. И мерный звук.

Пик-пик-пик-пик.

И чего оно там пикает? Неужели так бьется мое сердце?

С трудом повернула голову в сторону и увидела дисплей с пробегающей по нему волной. Ну, точно сердце.

Вот только мое ли?

И есть ли у меня теперь сердце?

Я прислушалась.

Стучит.

Вместе с волной на дисплее.

Пик-пик-пик-пик.

Удивительно, что оно, вообще, стучит. А ведь думали, что уже все. Остановилось. Навсегда.

А оказалось, что нет. Не готово оно выключиться вместе с сознанием.

Странно все это. Я в отрубе, а сердце стучит. Бьется. Хотя, именно оно должно в первую очередь перестать биться.

Врач с самыми добрыми на свете глазами сказал, что у меня очень крепкое сердце. Ведь, когда меня нашла бригада скорой помощи, вызванная по сообщению Лайзы, то подумали об обширном инфаркте. Я была белее снега, а пульс не прощупывался вовсе. Дежурный врач сказал, что все, пора вызывать работников из похоронного агентства. Возможно, так бы и было, но тут вмешалась в разговор Лайза, устроившая настоящую истерику, с угрозами, что запись со своих камер направит в Министерство здравоохранения, полицию и комиссию по правам человека, обвинив врачей в халатности и наплевательском отношении к своим обязанностям. Угрожая расправой, она не забывала сообщать ошалевшим медикам о том, что со мной случилось, как долго я была в отключке и какие симптомы у меня наблюдались. Она даже воспроизвела момент моего падения и реакцию зрачков.

Шороху Лайза навела, будь здоров. Медики сразу же вспомнили, что нужно делать в экстренных случаях и какие реанимационные действия производить, не смотря на их дороговизну. Меня напичкали лекарствами, поместили в капсулу, охлаждающую тело, чтобы успеть до операционной.

Успели.

Прооперировали. Сердце заменили на новое, выращенное из моих же клеток.

Не будь Лайзы, я бы была уже на кладбище, в маленькой урне, хранящей пепел. Она предоставила все данные моей страховки, указала на наличие нужных кредитов на счете, отправила экстренное сообщение родителям о моем состоянии. А пока они в срочном порядке бронировали частный шаттл, бомбардировала администрацию больницы постоянными запросами о моем состоянии.

И это все делал искусственный интеллект!

И как после всего этого мне думать, что она неживая? Да она живее всех живых, и сострадательнее, и надежнее. Зря только подозревала в ябедничестве Джеку.

Кто мог подумать, что предаст самый близкий человек, а набор компьютерных кодов поддержит и спасет мне жизнь?

Мои родители прилетели спустя три дня после операции, убедились, что кризис миновал, сделали множество подарков и … вернулись на Асторию. Из-за поездки отца перенесли открытие рудника по добыче кремния. А мама не могла оставить любимого мужа одного. Да и я настаивала на ее возвращении. Ко мне пообещали приставили самую лучшую сиделку, которую можно представить.

Лайзу.

Отец, узнав о ее самоотверженности, договорился со своим знакомым, гением робототехники, о создании человекоподобного существа. Андроида. Тело для Лайзы. Хотя, среди людей и не приветствовалось использование подобных машин, но запретов на их производство и эксплуатацию не было. Надо было лишь соблюсти несколько условий. Зарегистрировать андроид в специальной службе, прочипировать, и каждый месяц отправлять результаты использования в банк данных, для отслеживания. Из-за дороговизны и кабальных условий содержания андроидов находилось мало желающих держать их у себя. Но мне скрывать нечего, да и родителям спокойнее оставлять меня не одну-одинешеньку, а под присмотром Лайзы.

Вот в тот момент, когда я прислушиваюсь к пиканью приборов, Лайза проходит экзамен на профпригодность. Ее тестирует целая команда, состоящая из ученых, наноинженеров, программистов и даже психологов, на стрессоустойчивость, гибкость, адекватность восприятия и много чего еще. И если она пройдет экзамен, то сможет получить мультипаспорт, как живой человек. Только с дополнительной пометкой, что она андроид.

Я верила в способность Лайзы пройти испытание с достоинством, и радовалась, что обрела настоящую подругу, с которой и в горе не страшно, и в беде не боязно. А про радость будет отдельный разговор. С ней мы как-нибудь разберемся.

В дверь постучали.

Перевела глаза с потолка в сторону шума. После заморозки и полостной операции мне приходилось с осторожностью привыкать к движениям. Мышцы тела, до конца не оправились после сильнейшего стресса. Приходилось их щадить и медленно возвращать себе подвижность. Каждый день приходила медсестра, занимающаяся со мной специальными упражнениями, после которых болело все тело. Но я не сдавалась, не желая и дальше оставаться беспомощной.

– Можно? – услышала осторожное.

В палату интенсивной терапии, заглянули два человека, появление которых меня несказанно обрадовало.

– Заходите, – произнесла радостно, – вот только вряд ли вас смогу обнять. Двигаюсь пока слишком медленно, – пожаловалась.

Элия и Сергио, держась за руки, подошли ко мне поближе. Вид их скорбных рожиц меня удивил.

Не с похорон ли они пришли? Если да, того кого хоронили?

– Нас только вот сейчас пустили, – пожаловалась Элья.

– Мы приходим уже третий раз, – поддержал подругу Сергио.

Знала, что у меня были гости, но в тот момент я никого не хотела видеть. Мне, вообще, было не до гостей, пусть даже они хорошие и добрые.

– Я плохо себя чувствовала, – постаралась объяснить.

– Да мы все понимаем. Ну и напугала же ты нас. До сих пор поджилки дрожат, – Элья вытянула перед собой руку с растопыренными пальцами. Они на самом деле чуть подрагивали.

– А я стал заикаться, – внезапно сообщил Сергио, потупив взор. – Начну рассказывать о древних народах майя, а у самого язык заплетается. Все о тебе вспоминаю. Знаешь, Сандра, мы очень за тебя переживали.

– Да. Очень, – подтвердила Элья. – Я даже всплакнула, когда узнала что именно случилось.

– Да все со мной нормально. Видите, я живая, – постаралась успокоить коллег.

Они такие милые, когда держатся за руки.

Я смотрела на них и не могла нарадоваться. Неужели хоть одни счастливы. В отличие от меня, горемычной.

Так. Доктор мне сказал, что не надо волноваться, а иначе образуется рубец, который мне совершенно не нужен. Значит, надо слушать доктора и медитировать.

– Сандра, ты такая бледная, – Элья едва дотронулась до руки, но тут же разорвала контакт.

– Я как-бы немного болею, – усмехнулась. На то, чтобы пожать плечами, сил не хватило. В последнее время, чувствовала себя настоящей развалиной, хотя, и понимала, что подобное состояние не на всегда. Пройдет не так много времени и ко мне вновь вернутся силы, я смогу нормально двигаться, ходить. Правда, любить не смогу. Это чувство во мне умерло в тот миг, когда я узнала о предательстве Джека.

И где он мог познакомиться с Луной?

Разве что, когда сразу же после нашей свадьбы забирал меня с кафедры? Неужели тогда? Ведь, больше у них встреч не было. Или были?

– Сандра, тебе больно? – подхватилась Элья.

– Нет. С чего ты решила? – удивилась.

– У тебя такое выражение лица, что подумала, будто я сделала тебе больно, – пожалела меня коллега.

На короткий миг на душе у меня чуточку потеплело. Но в нее тут же вернулся холод, от которого нельзя было ни спрятаться, ни скрыться. И система жизнеобеспечения, контролирующая мое состояние, вряд ли чем могла помочь.

– Что обо мне говорят в академии? – свой голос слышала как бы со стороны, и мне он не принадлежал.

– Ничего не говорят, – Элья метнула взгляд полный смятения на Сергио. Тот почти не участвовал в разговоре, разглядывая медицинские приборы, стены, потолок, лишь бы только не смотреть на меня. Он явно ощущал себя не в своей тарелке.

– А если уточнить это «ничего не говорят»? – пристально посмотрела на Элью.

– Говорят, что муж тебя бросил и ушел к Луне, – Сергио оторвался от созерцания стены.

– Вот зачем ты ей это сказал? Зачем? Ты же видишь в каком она состоянии. А если ей станет хуже? – затараторила Элья, не забыв пару раз стукнуть мужчину по предплечью. Тот поймал ее руку, остановив поползновения в свою сторону.

– Она бы все равно узнала, – набычился наш маленький учитель истории. – Так пусть лучше от нас узнает, чем от других. Тем более сама спрашивает, – стоял на своем Сергио.

– Так это было бы еще не скоро. А так девочке может стать дурно от плохих вестей, – настаивала Виаз.

В другое время мне было бы забавно наблюдать за перебранкой двух влюбленных, но даже на улыбку не хватало сил и желания.

– А что еще говорят? Это же не все новости, – обратилась к Лава. Он на миг опустил глаза.

– Не надо, – прошептала Элья.

– Что еще должна знать? – от напряжения сжала рукою простынь. Я чувствовала, что Сергио что-то не договаривает.

– Тебе на самом деле это надо?

– Да. Я должна быть готовой ко всему.

– По академии ходят слухи, что ты решила покончить жизнь самоубийством из-за ревности.

Я все же рассмеялась. Правда, смех получился чем-то похожим на карканье ворон, но что это меняло? Значит, на работе все уже знают о предательстве Джека, как и о его романе с Луной. Да. Такую новость грех скрывать.

– Вот как?! И кто о том говорит? – спросила, когда смогла немного успокоиться. Смех дался мне с трудом. В груди неприятно заклокотало. Все же сильные эмоции для меня в нонешнем положении это слишком большая роскошь.

– Я не знаю, – Элья не хотела отвечать на мой вопрос.

– Да я и так знаю. Либо Луна, либо Ульская. Только они могут распространять грязь даже в чистом месте.

– Ну, да. Снежана, – подтвердила Виаз.

– Луна все же умнее своей подружки, – хоть и неприятно произносить имя разлучницы, но не настолько, чтобы оставить ее безымянной.

– А мое место? Кто меня замещает?

– Никто, – Сергио встрепенулся. – Ты оказалась незаменимой. На время пока находишься в больнице решили не брать другого преподавателя.

Это новость меня обрадовала. Я даже не предполагала, что отреагирую на подобную мелочь. Хотя раньше вряд ли могла назвать работу мелочью. Но теперь, побывав одной ногой на том свете, для меня все поменяло свой смысл. Я начала понимать, что есть вещи, на которые стоит обращать внимание, а другие лучше не замечать. Они того не стоят.

– Не ожидала подобного…, – пробормотала.

– Ты, наверное, устала, – Элья переглянулась с Сергио. – Пойдем мы.

– Да. Пойдем, – поддержал ее Лава.

– Мы тут тебе небольшой гостинец принесли, – Элья выхватила бумажный пакет из рус Сергио. – Нам сказали что можно.

– А что там? – спросила лишь для того, чтобы не молчать. Меня мало интересовало что в пакете.

– Яблоки. Мы принесли тебе сочные румяные яблоки…

Элья еще не договорила, а мое сердце забилось с удвоенной силой. Внезапно датчик заорал от возмущения. Буквально через несколько мгновений в палату влетела дежурная бригада врачей. Они не дрогнувшей рукой оттеснили, испугавшихся до белых лиц, Сергио с Эльей, принявшись в спешном порядке проверять мое состояние, искать причину всплеска сердечной активности, вводить какие-то препараты. Я попыталась попрощаться с коллегами, но мне не дали, выпроводив их из палаты.

Кто мог подумать, что простое упоминание о яблоках вызовет такие последствия.

До глубокого вечера за мной следили, постоянно контролируя давление, частоту сердечного ритма, и другие параметры. Лишь ночью оставили одну. Ко мне даже не допустили Лайзу, заявив, что пока я под наблюдением не надо меня беспокоить.

– Доброе утро! – раздался мелодичный женский голос. – С пробуждением!

– Утро добрым не…, – дальше не договорила, резко открыв глаза. – Ну, как все прошло? – рядом с моей кроватью стояла миловидная девушка с длинными русыми волосами, подстриженными, словно под линеечку. Коротка челка прикрывала умный лоб, привлекая внимание к большим голубым глазам, чуть вытянутым к вискам. Маленький носик и аккуратные губки венчали лицо сердечком.

Именно я настояла, чтобы у Лайзы была красивая внешность. Отец меня отговаривал, заявляя, что андроиду не положена столь яркая индивидуальность. Однако я была непреклонна. Или так, или никак. Ему пришлось смириться.

– Великолепно, – моя помощница выудила из нагрудного кармана карточку, при нажатии на которую возникла голографическая фотография Лайзы в полный рост. – Мультипаспорт. Такой же как и у тебя.

– Здорово. Я так рада! – воскликнула от всей души.

Перерождение Лайзы из бестелесного существа в нечто осязаемое и безумно красивое, льстило моему самолюбию. Я ощущала себя чуть ли не Творцом. И тот факт, что Лайза получила возможность пользоваться общегражданскими правами, был для меня крайне важен. Я, наверное, так не радовалась, даже когда получила магистерскую степень. Все же там от меня многое зависело, а здесь я выступала сторонним зрителем и ни на что не могла повлиять. Понятное дело, что папа задействовал все свои каналы, подключил нужных людей, но и они не могли гарантировать сто процентный результат.

– Спасибо, – вдруг услышала тихое, едва различимое слово.

Я удивленно посмотрела на Лайзу.

– За что? Это тебе спасибо, что не дала мне умереть, – историю моего спасения мне рассказывали несколько раз. Никто не мог поверить, что только благодаря «умному» дому я осталась жива. Обычно такого рода программы не отходили от алгоритма заложенного в их электронных мозгах.

– За вторую жизнь, – Лайза как человек прижала руки к груди.

– Я не понимаю…, – произнесла растерянно.

– Сейчас поймешь. Я должна была рассказать тебе раньше, но тогда тебе было не до меня. Оно бы и сегодня не стоило заводить этот разговор. Просто, если я промолчу, то это будет не честно по отношению к тебе и твоей доброте. Ты только не думай. Я в тот день делала все не для того, чтобы ты меня отблагодарила. Нет. Мне так хотелось. Я не могла иначе. Я не хочу, чтобы ты это узнала от кого-нибудь другого. Уж лучше от меня.

Она замолчала, как будто переводила дух.

– Да что ты от меня скрывала? Что я должна знать, что так важно? – чуть приподнялась на кровати, чтобы лучше видеть Лайзу. Она на самом деле выглядела напряженной. Вся ее поза выдавало внутреннее волнение, робость, внутреннюю борьбу.

– У меня уже однажды был мультипаспорт, – Лайза замолчала, не отводя глаза.

Я вначале не поняла почему ее рассказ прервался. И что такого важного она мне сказала, что потребовало остановки.

И только спустя несколько секунд в моей голове начала выстраиваться цепочка.

– Ты хочешь сказать… Нет… Подожди… Если это так, то получается, что ты изначально… Как так могло получиться? – я вопросительно смотрела на Лайзу, ожидая ответа. – Такого не может быть. Это запрещено законом…

– Да. У меня уже был мультипаспорт, но меня обвинили в … убийстве своего хозяина … и должны были уничтожить. Лишь благодаря одному человеку, не буду говорить его имя, я осталась жива, хоть и со множеством отключенных функций.

– Зачем ты мне это рассказываешь? – я видела, что Лайзе разговор дается с трудом. Она подбирает слова. – Ведь, об этом известно только тебе. Вряд ли бы кто-то в комиссии согласился дать тебе второй шанс. Люди не настолько добры, как ты думаешь.

– Я бы могла смолчать. Ты права. Никому кроме меня и того программиста не известна моя тайна.

Каждое произнесенное слово в оглушающей тишине палаты падало с громким стуком на пол.

– Так почему?

– Я не хочу начинать нашу дружбу со лжи. Ты ведь мне друг?! А от друзей ничего не скрывают. И я не буду.

Последние слова умиротворяющим образом воздействовали на мою израненную душу.

Друг.

Надо же.

Лайза мой друг.

Кто бы мог подумать еще недавно, что так случится?

– Почему погиб твой хозяин? Вряд ли в его смерти была твоя вина.

– Была. Я виновата. Я послушалась его, отправившись выполнять поручение, а этого не надо было делать. Я должна была находиться рядом круглые сутки, следить за здоровьем. А я поддалась на уговоры. А когда пришла, то он уже закоченел. Острый инсульт. Гибель головного мозга. Но его можно было спасти, если бы я была рядом, но меня не было. Я виновата.

Из красивых глаз Лайзы текли настоящие… слезы. Это было немыслимо, но это так. Она вновь переживала утрату, как живой человек. Собственно говоря, она и была им. Лишь существо подверженное эмоциям в полной мере можно называть живым. Лайза плакала и не пыталась скрыть свою боль.

– Ты не виновата, – я протянула руку, чтобы дотронуться до андроида. – Не кори себя. Так решило провидение. Не все в нашей власти. Уж поверь мне, я на этом собаку съела.

– Я не знала, что ты любишь собачатину, – удивилась она.

– Я и не люблю. Так говорят, когда в чем-то являются специалистами.

– Понятно. Ты – специалист по собакам, – если бы не едва различимая усмешка в голосе Лайзы, то я бы подумала, что она говорит на полном серьезе.

ГЛАВА 5

– Ты зачем это смотришь? – голос Лайзы был строг, как никогда.

– Хочу и смотрю, – ответила безэмоционально, насколько могла. Вот только андроида, с ее чувствительностью к звукам, сложно было обмануть.

На голограмме в этот миг счастливые муж и жена, а еще недавно жених и невеста, выходили из часовни, где их буквально минуту назад обвенчали, заставив произнести клятвы верности. Молодые, такие счастливые в своей радости, дарили гостям улыбки, смеялись, радовались жизни… и не знали, что пройдет немного времени и все рухнет в тартарары. По крайней мере, одна из брачующихся не могла даже предположить, что такое случится.

– Ты себя истязаешь. А не смотришь. Объясни мне – для чего тебе это нужно? – Лайза заслонила собою голограмму.

Я вытянула шею в сторону, стараясь рассмотреть, что происходит с молодыми. Хотя прекрасно знала, что в следующий момент нам с Джеком придется наступить одновременно на перевернутое блюдо. Вот только оно не разобьется, сколько мы старались. Тогда еще обвинили устроителей свадьбы, что, мол, они выбрали чересчур твердый фаянс, вместо фарфора. Но факт остался фактом. Блюда мы так и не разломали. Его по-тихому унесли с глаз долой. Чтобы не напоминало.

– Хочу понять, когда Джек перестал меня любить. Или он не любил меня…никогда, – как я не старалась, голос все равно перехватило.

– Теперь это играет значение? – Лайза спросила так, как будто была моей мамой.

– Я хочу знать.

– Пожалуй, воспользуюсь-ка рекомендациями врачей, что выдали тебе вместе с выпиской из больницы.

– Не смей! – повысила голос, понимая что желает сделать Лайза.

– Я отправлю отчет твоим родителям, где так и напишу, что их дочь, вместо реабилитации после больницы занимается членовредительством. В частности, истязает душу, – гаркнула наглая андроид. И демонстративно начала совершать вызов, выведя голографический набор номера отца.

– Прекрати вызов, – прошипела, собираясь кинуться на Лайзу.

– Только после вас, – ответила нахалка, но вызов прервала.

С нее станется позвонить родителям и пожаловаться. Лайза хуже цербера следила за мной, постоянно контролируя, предупреждая любую опасность.

Вчера вон, когда мы пошли гулять в парк, она чуть не набросилась на собаку, подошедшую меня обнюхать. Причем собака была в наморднике и на поводке. А рядом стоял ее хозяин и бдительно следил за поведением питомца.

Лайзу пришлось оттягивать за рукав. Еще не известно кто был в тот момент более опасен. Моя помощница или грустный пес.

– У вас пропущенный вызов из академии «Терра Нова».

– Ну, и что? – спросила меланхолично.

– Это уже третий вызов за неделю. От вас ждут ответа.

Когда Лайза злилась, она всегда переходила на уважительный тон, как бы дистанцируясь от меня. Вначале, мне было неприятно и я всячески старалась сгладить этот момент, идя на поводу у андроида. Но потом поняла, что Лайза таким образом мной манипулировала. И я перестала обращать внимание. Позлится-позлится и перестанет.

– Я не хочу ни с кем разговаривать.

Тело мне подлечили, а вот с душой не смогли справиться, сколько не старались. Хоть, и работал со мной психолог, да и после больницы предлагал продолжить сеансы, только я не согласилась. Хватит ковыряться у меня в мозгах. Надоело.

– Даже со своими друзьями?

– С ними в первую очередь.

– Зря. Они хорошие ребята.

– Кто бы сомневался? Только не я. И, вообще, я собираюсь идти спать. А ты меня отвлекаешь разговорами. Мне по режиму положено, – начала подниматься с кресла.

– Тебе согреть молока? – тон Лайзы изменился в сторону потепления. Она считала, что здоровый сон целебен во всех отношениях.

Я ее не разубеждала, научившись лежать с закрытыми глазами.

Дожилась. Пытаюсь обмануть андроид, чтобы та не пожаловалась моим родителям.

Я в последний раз взглянула на голограмму, где мы с Джеком принимали поздравления родственников, после обсыпания шишками, вперемешку с деньгами и конфетами. Я с завистью смотрела на себя счастливую и никак не могла понять в чем же виновата перед Провидением?

– Сегодня я обойдусь без снотворного на ночь. И не делай такие большие глаза. Я прекрасно знаю что именно ты подсыпаешь его мне в молоко, – произнесла, выходя из комнаты.

Лайза не стала спорить.

Еще бы она попыталась, тогда я предъявила ей баночку из под лекарства с моим именем на боку. Лучше надо прятать свои «похоронки», и не думать, что люди глупы, как пробки.

– Следующий раз я буду подливать тебе его в чай, – прокричала Лайза.

Вот нахалка.

И злиться на нее тоже нельзя, ведь заботится, словно мать родная. Ходит за мной курицей-наседкой. На ночь читает книжки. Напоминает о еде. Следит за режимом. Ежедневно выгуливает, составляя компанию. И постоянно чем-то развлекает. Иной раз даже надоедает своими разговорами.

Я почти никогда не остаюсь со своими мыслями наедине, разве что ночью. Но эта нахалка умудрилась отобрать у меня даже ночное время, заставив засыпать против воли.

Нехотя поплелась в ванную, чтобы принять душ, а то ведь опять начнет стыдить, говоря, что от меня дурно пахнет.

Чистюля кибернетическая. Вот кто она.

А на утро обнаружила свои вещи, лежащими на кровати. Они как бы намекали на то, что сразу же после подъема должна куда-то идти.

– Лайза? – позвала, сидя в кровати. – Что это такое?

Она не стала делать вид, что меня не слышит, а возникла в дверном проеме буквально через мгновение. Словно ждала где-то за углом. Хотя, с нее станет. Андроиды запрограммированы вести себя как нормальные люди, то есть спать ночью, бодрствовать днем. Но это в идеале. На самом деле им почти не требовался отдых. А сон являлся всего лишь имитацией, в течение которого замедлялись все процессы в кибернетическом организме.

– Твоя одежда. Неужели не понятно? – Лайза сложила руки на груди, сама же подперла спиною стену.

– Я вроде бы никуда в такую рань не собиралась. Зачем она мне? – по невозмутимому лицу Лайзы определить о чем она думает практически нереально.

– Ты едешь на работу. Я уже заказала билет на моногон. Так что поспеши, а то опоздаешь.

– А почему не аэротакси? – меня взбесила самодеятельность этой технически сложной железяки.

– Согласно рекомендациям психолога, ты должна чаще находиться в обществе себе подобных. Концентрация людей в моногоне оптимальна для терапии, – менторским тоном сообщила Лайза.

– А с чего ты решила, что я, вообще, в него сяду? С какой стати я должна отправляться в академию? Я на больничном. У меня период реабилитации после операции. Или ты забыла? – откинула одеяло в сторону, понимая, что вряд ли смогу и дальше лежать. Лайза своим самоуправством вывела меня из себя.

– Потому что твой больничный лист закрыт. Необходимые данные отправлены в администрацию «Терра Новы». Сегодня тебя ждут. В первый рабочий день ты не должна опоздать, – слова Лайзы срывались с губ и падали на пол со звоном, будто горох высыпался из прохудившегося мешка хозяйки.

– Интересно, а кто же это постарался выписать меня? Не ты ли случайно? – поднялась с кровати. Так наши глаза оказались почти на одном уровне. Разговаривать, находясь на равных, значительно проще.

– Я отправила данные о твоем здоровье в больницу, там их изучили и посчитали, что для реабилитации времени было достаточно. Ты в состоянии выполнять не только простейшие функции, обслуживая себя, но и трудиться на благо общества. Тем более это положительно скажется на твоем здоровье, – без заминки сообщила мне Лайза.

– А у меня ты спросить не забыла? Случайно, не подумала, а что собственно я хочу? Так вот я тебе скажу. Я хочу, чтобы никто не лез в мою жизнь. Разберусь сама что мне делать и как. Без постороннего вмешательства. И не не надо за меня решать. Отменяй билет. Звони в академию и говори, что ты ошиблась. Я никуда не поеду.

– У тебя на то, чтобы собраться, остался всего лишь час. Время пошло, – и как ни в чем не бывало эта нахалка, не пожелавшая даже извиниться за свое поведение, вышла из спальни, оставив меня злиться в одиночестве.

Я схватила первое что попалось под руку, им оказался кусок минерала, привезенный отцом с какой-то из планет, и подаренный мне на память, и запустила им в стену, туда, где еще недавно стояла Лайза.

– Гнев, это признак бессилия, – донеслось до меня. – Учти, осколки будешь собирать самостоятельно. Жуков-ползунов я перепрограммирую в пару мгновений, они все оставят на своих местах, – принялась угрожать нахалка.

– Р-р-р-р, – я готова была рычать не хуже разъяренной тигрицы.

Все же Лайза смогла вывести меня из кокона спокойствия, в который себя заключила.

– Ну, ладно. Посмотрим, чья возьмет.

Вот же докатилась до ручки. Даже пожаловаться некому на несносного андроида. Родители, хоть и находились далеко от меня, но во всем поддерживали Лайзу. И если сейчас связаться с мамой и рассказать о случившемся, то скорее всего она заявит, что подруга у меня настоящее золото, а я глупое создание, не желающее принимать добро.

Согласившись с Джеком и поддержав его идею переезда в другой город, я утратила все связи с людьми, с которыми раньше дружила. Наличие компаньонки в лице Лайзы стало для меня единственной отдушиной. Но в то же время и наказанием. Слишком уж самостоятельной она была, даже для андроида.

– Осталось пятьдесят минут, – прокричала Лайза из кухни. – Завтрак стынет. Если не пошевелишься, то будешь есть холодный, второй раз к разогреву он не годен.

Я еще пару минут пометалась по комнате, а потом все же отправилась умываться. Водные процедуры никто не отменял. Пока чистила зубы приняла решение, которое долго откладывала, хоть и нелегко мне оно далось.

Работать с Луной в разных концах академии я, может быть, и смогла бы, но видеть ее каждый день, смотреть в довольное лицо победительницы, слышать постоянные подколки со стороны Снежаны, это не вынесет не один нормальный человек.

Я уж точно не смогу.

Каждый день выискивать в себе недостатки, сравнивая с разлучницей, день ото дня все сильнее погружаясь в пучину депрессии, не желала.

Все же сеансы с психологом в чем-то мне помогли. По крайней мере, я видела проблему, а вот способов ее решения не находила, сколько не старалась.

– Не прошло и получаса, – съязвила Лайза. – Каша уже остыла. Будешь есть?

Ко мне пододвинули тарелку.

– Буду, – буркнула, исподлобья глядя на свою совершенную подругу.

Вот странное дело, видя ее идеальное тело, я не комплексовала, никогда не сравнивала себя с нею, а стоило вспомнить о Луне, как мне сразу же становилось дурно.

Я запустила ложку в тарелку с кашей. Есть с утра не хотелось, зато к вечеру на меня нападал жор. Казалось, проведя столько времени в больнице, нервничая и страдая, я должна была похудеть. Но не тут-то было, я еще больше поправилась. Врачи разводили руками, не находя причины. Я полнела, словно на дрожжах. И после того, в кого я превратилась, мне никогда не выдержать сравнения с Луной.