355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Георги Лозев » Я, Легионер » Текст книги (страница 9)
Я, Легионер
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 19:28

Текст книги "Я, Легионер"


Автор книги: Георги Лозев



сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

В ночь перед последним походом оставили нас в покое собрать багаж, потому что это были наши последние часы на ферме. Мы должны были встать рано утром, и на этот раз наша Первая группа будет полностью укомплектована и сержант Сорабелла, который должен быть приехать из Кастельнодари, поведет нас к последнему испытанию. Кроме доверия к моему напарнику, после того что все испытали вместе, я знал, что в лице Янчака у меня был друг, с которым, хотя мы не говорили много, делились украденными из кухни кусочками шоколада, и с которым мы помогали друг другу во время тактик. Вы можете сказать «мелочи», но на данный момент для меня самым главным было – я знал, я не одинок, и вокруг меня были люди, на которых я мог положиться.

Я пошел пожелать удачи Фудзисаве, который поклонился мне, как делают японцы и, как всегда, в его глазах я прочитал такие хорошие чувства, которые невозможно передать словами. Мы пожали друг другу руки, и я пошел отдыхать и спать.

На следующее утро, перед строем командира Халиль представил нам нашего сержанта Сорабелла, который появился с ранцем и FAMAS-ом, он выглядел как будто провел в отпуск с ранцем и автоматом. После того как комвзвод передал нас в распоряжение итальянца, тот обратился я к нам со словами:

– Мы Первая группа и всегда должны быть чемпионами! Вы все пришли сюда добровольно, и я хочу, чтоб вы это не забывали, и шли вперед в области спорта и подготовки каждый день. Если вы будете соблюдать правила игры, у нас будут много приятных моментов вместе, но если вы решите слюнявить и приставать ко мне с жалобами, я стану худшим человеком, которого вы когда-либо встречали. Помните, мы все добровольцы здесь и пришли сюда по собственному желанию. Это будет вашим первым большим испытанием в Легионе, но не и последним, и не самым трудным. Не этот поход сделает из вас настоящих легионеров, а ваша настойчивость. Сила не в ногах и мышцах, а в голове, это истинная цель упражнений и тренировок. – Указывая на свою голову снова: – C’est ici que ça se passe! – после этого он посмотрел на нас и крикнул: – Группа, вы готовы к «Походу Képi Blanc»?

– Oui, sergent! – был ответ и рота отправилась в поход.

Сорабелла шел невероятно быстро, мы никогда не ходили в таком темпе. Видимо он хорошо отдохнул во время отпуска. Капрал Буун шел последним в колонне и должен был рапортовать, если кто-то начинал отставать. Мы были в полном боевом снаряжении, с 20-килограммовым ранцем и с нашим вечным попутчиком – перекинутым через плечо автоматом FAMAS. После часа спортивной ходьбы Сорабелла остановился на двухминутный отдых, достаточно выпить глоток воды, когда он посмотрел на свою карту, чтобы убедиться, что мы движемся в правильном направлении. Сержант стоял перед строем и кричал подбадривая:

– Я вижу, что вы все довольны темпом! Я доволен вами, и тем, что никто не отстал и не жаловался в эти первые шесть километров, продолжайте в том же духе. Вперед! Шагом марш!

Мы снова пошли за неутомимым Сорабеллой и так прошло четыре часа, на каждый час он останавливался на пять минут, чтобы сориентироваться и мы продолжали ходьбу в его спортивном темпе. Даже поднимаясь на холм, он не убавлял скорость. Этот парень действительно был похож на робота. В течение последнего часа большинство из нас подбегивали, запыхавшись, чтобы не отстать от темпа сержанта. Если он будет продолжать в таком темпе до конца, конечно, мы бы упали от истощения. Наконец Сорабелла остановился и крикнул:

– Я доволен вами. Мы прошли 20 километров за четыре часа, остались еще 10. Вы заслужили перевал. Так что используйте его собраться силами.

Мы сняли ранцы и начали отдых. Я думал, что берцы уже пригодились к моим ногам, но был неправ. В минуту, когда мои ноги расслабились, я почувствовал жжение новых ран на ступнях. Я посмотрел на своих товарищей и обнаружил, что у многих из них те же проблемы. Один из немногих, кто, кажется, чувствовал себя лучше был мой напарник Янчак. Он демобилизовался из польской армии всего два месяца до поступления в Легион и его ноги явно не потеряли привычку идти в военных ботинках.

После перерыва я определенно почувствовался восстановленным, но боль в левой ноге давала о себе знать. К счастью для всех нас, сержант замедлил темп, и на этот раз следовать за ним было гораздо проще. После первого километра мои ноги онемели, и я не чувствовал боли. Кроме того, что мы убавили скорость, местность стала более ровной и, когда Сорабелла остановился и сказал, что мы пришли, я не мог поверить своим ушам.

– On est arrivé les premiers! Мы первая группа и всегда первые! Мы прошли расстояние за первый день, но остаются еще два. Так что после того как все пары разобьют палатки, хочу чтоб капрал Буун просмотрел раны на ваших ногах. У вас есть полчаса, чтобы подготовиться. Вперед!

Мы быстро разбили палатки, и построились в центре недавно построенного лагеря. Капрал Буун приказал нам сесть и снят берцы. У меня было ощущение, что обувь стала частью моих ног, и я большими усилиями отклеил свои ботинки. На моих носках были небольшие пятна крови.

– Go, go, быстрее снимай эти вонючие носки! – прокричал капрал.

– Посмотри, у некоторых дела хуже, чем у тебя.

Я отклеил и носки, и увидел свои распухшие ступни. Буун, который был также фельдшером нашей группы, почистил раны, намазал какой-то мазью и перевязал ноги. Так капрал осмотрел всех по одному и тщательно позаботился обо всех нас. Если бы не было такого тщательного ухода, мы вряд ли отправились в поход на следующий день. После того Буун закончил медицинский осмотр, Сорабелла нас снова собрал и, как обычно, прокричал мощным голосом:

– Так как вы сегодня хорошо себя представили, как я вам обещал, оставлю вас в покое. Кроме наряда, все остальные свободны до пяти утра.

Утром мы проснулись от криков капрала Бууна, проснуться и подготовиться к походу: «Réveil, fucking, reveil! Go, go, allez vite do your sac! Faire le sac! Lavez your face! Rasez! Go, go, en avant!». Мы поспешили собрать ранцы и палатки, и побриться. Запихивали все в невозможном беспорядке, так как несколько минут после приказа Бууна, как мы услышали крик сержанта Сорабелла: – «Я хочу, чтобы вы выстроились за пять минут! En Avant! Dépechez-vous!» Мы старались вписаться в отведенное время и построились за пять минут. Но большинство из нас было плохо выбриты, распоясанные, с грязными берцами и из ранцев высовывалась одежда.

– Что это за бомжи, здесь нет ни одного легионера! – резко раскритиковал нас сержант. – Посмотрите на себя, бородачи, все в грязи и с ранцами, которые выглядят как мусорные баки! Это утро началось плохо, очень плохо, но я дам вам еще один шанс. Через 20 минут, хочу вас видеть с идеально собранными рюкзаками, в хорошем внешнем виде и обувь, чтоб блестела как на параде.

Мы снова построились, и Сорабелла посмотрел на нас одобрительно:

– По крайней мере, вы все пришли вовремя, в приличном виде и хотя ботинки не блестят, как я хотел, они хорошо намазаны ваксой. Самое главное, действовать как один, если кто-то опаздывает, нужно помочь ему. Группа одно целое и если какая-то часть недостает, она становится легкой мишенью врага.

Началась вторая часть похода «Képi Blanc» и Сорабелла пошел своим спортивным темпом. Несмотря на бинты Бууна жжение в ногах становилось сильнее. Но, в отличие от первого дня, когда мои ноги горели, я боли не чувствовал. Когда я шел, я видел перед собой только ранца Янчака, который справлялся лучше из всех нас с походом. Мой напарник следовал ритму сержанта, не задыхаясь, и у поляка не было никаких ран на ногах. Он, казалось, был на прогулке. Я просто видел как ранец поляка покачивается передо мной, и я следовал за ним.

В какое-то время я отвлекся в мысли и воспоминания о Болгарии. Как изменилась моя жизнь, и не был уже студентом и беспечным ездоком. Я заменил езду на мотоцикле, ходьбой в горах, но, в конце концов, я был доволен выбором. Кроме того, что в время тяжелого экономического кризиса в моей стране Легион решал некоторые мои проблемы, игра стоила свеч. До вчерашнего дня, Иностранный легион был для меня всего лишь легендой, а теперь он стал моей жизнью и моей реальностью. Я оставил все далеко позади себя, и я решил справляться один.

Только память о родных печалила меня, потому что я не имел возможности поговорить с ними, но преодолеть тоску по родине также было частью обучения. Я хотел получить Белое кепи и только это имело значение в тот момент. Таким образом, погруженный в свои мысли, я прошел первые семь километров второго дня. Сержант остановился и обратился к нам:

– Как и вчера, мы и сегодня опять пришли первыми. Здесь мы встретимся со второй группой, я получил приказ старшего сержанта. Так что начинайте обедать!

Я ожидал увидеться снова с моим другом одиноким Фудзисавой. В то время как с Янчаком разогревали консервы, пришел сержант Вэбе и за ним колонна добровольцев. Я заметил, что Фудзисава слегка прихрамывает и после того как Вэбе оставил их в покое, я подошел к японцу и поздоровался с ним.

– Что случилось с твоей ногой? – спросил я его.

– У меня нет проблем, я могу пойти.

– Да, я знаю, камикадзе, ты всегда можешь это сделать, но было бы неплохо, чтобы тебя осмотрел фельдшер!

– Да, фельдшер – Фудзисава говорил, но я не был уверен, что он понял.

– Ладно, вызови своего напарника и приходите кушать! – пригласил я его.

– Oui, Oui, есть вместе, – сказал он и пошел за мной. Напарник также пошел за нами, мы должны быть всегда вместе.

Пока мы кушали, румын сказал мне, что в начале похода Фудзисава очень плохо вывихнул ногу и, вероятно, растянул сухожилие или мениск, так как у него болело и распухло колено. Капрал Пайетт предложил Фудзисаве прекратить поход и отвести японца в лазарет Четвертого полка, но тот наотрез отказал. Он пришел сюда стать легионером и боль в колене не остановит его. Пока обедали, прибыла и третья группа с сержантом Разой во главе. Командир Халиль собрал всех и поздравил нас за хороший темп, которым прошли половину расстояния.

– Через час отправляется первая группа. Вторая на полчаса позже, а третья – час после первой. Завтра в полдень мы соберем снова три группы, и рота пройдет последние пять километров в полном составе. Первая группа, под моим командованием, вперед!

Командир взвода шел определенно медленнее, чем Сорабелла и у нас была передышка. На следующий день, как обычно, мы были первыми на месте встречи, но на этот раз третья группа прибыла до второй. Сержант Вэбе запаздывал. Старший сержант связался с ним по рации, и ответ был, что они в двух километрах, но идут медленно, из-за колена моего друга Фудзисавы. Командир немедленно вызвал свой джип, модели P4. Французский военный джип называется P4, потому что двигатель был изготовлен «Пежо», а кузов и шасси были «Mercedes».

В двух километрах от нас с последними силами шел японец. Почему он жертвовал собой, никто не мог понять. Это была его битва чести. Не понял ли он предложение капрала отвести его в клинику, или в самом деле он был камикадзе, я не знаю, но таким был мой товарищ Фудзисава.

Нагруженный ранцем, выглядящий больше чем он, японец появился на вершине холма, который был виден вдали. Наверное, спускаясь, ему было больнее, чем обычно, но как будто он был не на этом свете. Я его видел, когда он к нам придвигался, но взгляд его говорил, что погружен в каких-то своих раздумьях. Командир взвода приехал на джипе.

– Буун, посмотри, у кого проблемы с ногами и пусть они сядут в джип, не хочу вступить в городок с хромой ротой. Конечно, найдите место японцу, потому что ему в самом деле плохо. Для действительно больных поход окончен, им придется только выстоять церемонию.

Из желающих сесть в джип ефрейтор-фельдшер выбрал только двух. Так что место для Фудзисавы было. Группа Вебе прибыла и командир Халиль вызвал Фудзисаву в машину, но японец покачал головой и сжимая зубы, только промолвил:

– Я хорош, я хочет выиграть Белое кепи!

– У тебя уже есть Белое кепи! – уверил его старший сержант.

– Я иди – очевидно, не понимая, упорствовал японец.

– Марш окончен! – разозлился командир. – Садись в джип! Это приказ!

– Окончен – изрек Фуджизава, и, произнося это свалился на больную ногу.

Сцена доказала, что мозг управляет нами. Японец развалился в ту же минуту, когда узнал, что поход окончен. Фудзисава был похож на героя романа «Длинный путь» Стивена Кинга.

Буун нагнулся, чтоб осмотреть колено японца и заявил, что лучше всего отвести Фудзисаву в лазарет в Кастели, но у начальника уже было готовое решение:

– Я дал ему свое слово, у него будет Белое кепи. Я также знаю, он выстоит церемонию. Сразу после того ты отвезешь его в госпиталь. Японец показал примера сильного духа и заслуживает быть членом нашего братства. А мы, те, которые остались, ускорим темп, потому-то уже опоздали на церемонию, где нас ожидает полковник Бюфто.

И действительно, темп был быстрее даже тот Сорабеллы в первый день. Хорошо, что мы шли по дороге. Здесь, на улицах на нас будут смотреть гражданские лица и мы были должны представить Легиона, так что босс не задумывался замедляться. Последний километр мы даже пробежали. Церемония будет проходить в городке Сорез в бывшей королевской военной школе, построенной в средние века. Гулявшие по улицам граждане, смотрели на нас с уважением, так как зеленые береты на головах показывали, что мы из Легиона. Мы бежали в шаг за джипом командира взвода отсчитывали последние метры, выкрикивая хором по-испански «…cinco, cuatro, tres, dos, uno, ZERO!», и на этот раз это действительно был конец похода.

На церемонии нас ожидал грузовик с выглаженными формами, которые мы подготовили вечером перед отправлением на заключительный тест. Теперь мундиры были украшены красными и зелеными парадными погонами Легиона. Командир взвода Халиль послал сержанта Вэбе, чтобы посмотреть, в каком состоянии Фудзисава и дал нам приказ переодеться в чистую одежду.

– Через десять минут, шеф – выкрикнул Вэбе, который пытался объяснить Фудзисаве, что тот должен постоять смирно около часа:

– Ну, Вэбе, поторопись с нашим героем! – Он приказал настоятельно. – Церемония скоро начнется, я хочу, чтобы вы построились в начищенных ботинках!

Напарник Фудзисавы, и сержант Вэбе помогли японцу встать на свое место в строю, и Фудзисава выпрямился как струна.

– Я знаю, он нас не подведет, – уверил сержант Вэбе, который видимо, беспокоился, что Фудзисава не выдержит всю церемонию.

Мы стояли смирно, вцепившись в Белые кепи, которые держали в правой руке, и ждали команду полковника Бюфто, надеть этот головной убор и быть принятыми в семью Легиона. В ту минуту я думал, что мой друг Фудзисава был тот, кто наиболее достоен надеть Белое кепи, потому что он получил скорее силой духа, чем выносливостью тела. Наконец, полковник приказал положить Белые кепи на головах:

– Coiffez vos Képis Blancs!

После того как все выполнили приказ, я, Янчак, Фудзисава, Цибульский, Форд, Карл, Эрвин, Клис и все остальные в нашей роте S4 действительно почувствовали себя легионерами. В тот день мы с гордостью надели на головы Белые кепи, мы поверили в легенду об Иностранном легионе, и мы были рады, что являемся ее частью. С течением времени некоторые из нас открестились от этой веры, как и забыли о силе, которая нам помогла выстоять в походе к Белому кепи, но сегодня, в день церемонии, все до одного мы поздравляли друг друга и обнимались, как братья из одной семьи. Начался большой банкет, на столе было много еды, пива и вина. Полковник собрал нас вокруг себя и по-отечески заговорил:

– Четвертый полк – это школа Иностранного легиона, и вы обязательно будете возвращаться сюда на краткие стажировки во время вашей жизни в легионе, но помните, что Первый полк сегодня принимает вас в большую семью легиона, и это означает, что он теперь ваш дом. Я знаю, что еще многое предстоит вам узнать о жизни в рядах легиона, но сегодня я говорю вам: «Добро пожаловать! Благослови вас Господь!» – воскликнул он, поднимая стакан.

Мы выпивали с полковником, и никто не заметил, что капрал Буун уехал с нашим скромным героем в лазарет. Я поискал Фудзисаву, отдавая себе отчет, что он из последних сил дождался окончания церемонии по вручению Белого кепи и что едва ли я увижу его в нашем новом доме в Четвертом полку.

На следующий день в 7 утра мы построились перед зданием роты.

– Ce n’est pas fini! – были первые слова сержанта Раза. – Испытания не закончились! Мы можем даже сказать, что настоящее обучение только начинается. Вы уже стали легионерами, но вам всем еще есть чему поучиться в течение трех месяцев, которые мы проведем вместе. Итак, как я уже сказал, все продолжается. За мной, бегом марш!

Таким образом, мы отправились в легкий восьмикилометровый кросс, и обучение началось снова. Только на кухне нам оставляли достаточно времени поесть. Мы провели неделю за стенами Четвертого полка, коротая время в сборке и разборке FAMASa, изучая противогазы, французский язык, и, конечно, пели песни и читали Кодекс чести.

Я было подумал, что так и будет до конца, как вдруг нас подняли по тревоге, и мы отправились в ночной поход. Я хорошо размял обувь во время похода к Белому кепи и на этот раз обошелся без ран.

Единственной проблемой было то, что когда мы вернулись в 6 утра, началась длительная чистка автоматов, которая продолжалась до второй половины дня. Комвзвода несколько раз приходил проверять и каждый раз был недоволен. Мы не могли оставить оружие в арсенале, если оно не блестело. Мы все устали как собаки, но было ясно, что если мы не почистим автоматы, будет вторая бессонная ночь. Те, кого отпустили, помогали более неопрятным парням с одной-единственной целью – поскорее лечь в постель. Капралы знали, что это испытание, и держали нас стоя, в комнате не было стульев, и мы не имели права сидеть на столах. После ужина в белых перчатках пришел сержант Халиль с очередной проверкой и начал осматривать автоматы.

– Я вижу, что вы наконец-то постарались, – сказал он нам. – Нужно было утром лучше чистить, и сейчас вы бы отдыхали. Я надеюсь, по крайней мере, вы выучили этот урок и в следующий раз после первой же проверки сдадите оружие. Теперь мы можем смазать автоматы, и жду вас в оружейной комнате.

Через полчаса каждый сдал автомат, но только мы побежали спать, как ефрейторы сказали, что будут осматривать шкафчики. У нас не было времени убраться после ночного марша, и, конечно, они были в беспорядке. Началась уборка шкафчиков, наконец к полночи все стало выглядеть безупречно, и после долгожданного душа я рухнул в постель.

Прошло два с половиной месяца, как я находился в Кастеле, и четыре, как переступил порог казармы «Лекурб» в Страсбурге, и с тех пор я не выходил из легиона. Я не общался с кем-либо за его пределами, у меня не было выходного, и я как будто забыл свою бурную студенческую жизнь. Я был новым человеком, который мог выдержать все, но в день, когда сержант Рашита пришел и сказал, что в селе неподалеку церковь организует службу для молодых легионеров-католиков, я, не задумываясь, сразу же записался.

Мало того что я не был католиком, я был воспитан в обществе атеистов, где единственным богом была Коммунистическая партия. Во времена моего детства церкви считались местами для пожилых людей из предыдущих поколений, с устаревшими убеждениями, но в тот день для меня это было единственный способ несколько часов посмотреть на окружающий мир. Свобода звала меня, хотя бы на считанные минуты. Кроме того что я хотел подышать воздухом вне части, я хотел посетить это небольшое село, через которое мы проходили каждый раз во время ночных маршей. Мое любопытство путешественника и моя жажда свободы в мгновение ока превратили меня в католика. Я помню, что в начале службы не обращал внимания на слова священника, а ожидал конца мессы, чтобы иметь возможность пойти и наесться теплыми круассанами в расположенном рядом с церковью TABAC BARe.

Мне никогда не приходилось бывать на службе в католической церкви, и в какой-то момент я вслушался в слова проповеди, которая была подготовлена специально для нас. Священник интерпретировал отрывки из Священного Писания очень интересным образом и заставил нас гордиться своей профессией солдата. Он говорил нам о мужестве, жертвенности, о том, что во время войны люди находятся на грани смерти и лучше оценивают жизнь и моральные ценности. Араб, который сидел рядом со мной, конечно, не был католиком, но он был франкоязычным и также слушал священника. Даже капралы, которые были обязаны нас организовывать и вошли в церковь не по своей воле, слушали заворожено. Из всех новобранцев в группе, которая пришла на мессу, лишь поляки были рьяными католиками и знали, в каком порядке проходит служба, становились на колени перед распятием, выстраивались в очередь за причастием. Мы, другие, чувствовали себя немного не в своей тарелке, но кюре не сделал нам замечание, он был рад, что мы слушали его.

Наконец, наступил долгожданный момент, когда служба кончилась, и мы сели в кафе, чтобы поесть теплые круассаны с шоколадом и хлеб. Французы – мастера выпечки, а мы постоянно были голодны. Нас оставили в покое на час, так как люди из села приготовили нам хороший завтрак. Они испытывали гордость от знакомства с легионерами, а мы были счастливы, что могли поесть не спеша и без окриков капралов.

Я помню, что в течение всех четырех месяцев обучения, независимо от того, как я ел, я оставался голодным. Упражнения и бессонные ночи после маршей давали о себе знать, и обильная пища меня спасала.

Я увидел, что люди смотрят на меня, как на какого-то героя, во мне видели солдата, который отдаст свою жизнь, защищая их, а я все еще был на обучении. В кафе пришел полковник Бюфто, наш командир, который сфотографировался с нами, новичками. Полковник был в штатском и пришел с семьей в честь специальной мессы. То воскресенье было самым лучшим днем с начала моего обучения в легионе. Это был настоящий отдых для души и день полного счастья для желудка.

Конечно, за воскресеньем последовал понедельник, и обучение продолжалось своим ходом. Начались тяжелые тренировки по прохождению полосы препятствий по нормативу. На первых порах многие натерли до крови и вывихнули руки и ноги, некоторые даже отправились в лазарет полка. Я получил лишь незначительные травмы и, хорошо перевязанный, продолжал обучение. Полностью восстановившимся для нормальной спортивной деятельности вернулся Фудзисава. Не было времени останавливаться, оставался всего один месяц – декабрь. Я вспомнил, что мой друг-камикадзе не сдался перед болью и получил Белое кепи, и решил, что вывихнутая рука не остановит меня. Я тренировался для выполнения нормативов, потому что в конце обучения нас ожидал тяжелый экзамен, и если мы его не сдадим, наша карьера в легионе закончится. Он пройдет в начале января, и после экзаменов окончание обучения будет ознаменовано трехдневным походом по Пиренеям.

Настали Рождественские праздники. Легион, как каждая семья, готовился к ним. Перед Рождеством были организованы чемпионаты по футболу, баскетболу и волейболу. Сам командир Иностранного легиона генерал Пикмаль пришел к нам, чтобы участвовать в 22-километровом праздничном полумарафоне. Генерал был известен своими достижениями в беге на длинные дистанции и, несмотря на возраст, обогнал большинство из нас. Я до сих пор помню, как после того как он меня обогнал, я старался выдерживать его темп, но пяти минут оказалось достаточно, чтобы я отказался от этого.

Наша рота завоевала множество наград на соревнованиях, в том числе в общем результате полумарафона. Это означало, что я соревновался с настоящими спортсменами.

Перед Рождеством атмосфера была довольно сплоченной и приятной. Капралы почти не придирались из-за пустяков, а поддерживали и подбадривали нас, чтобы с каждым днем мы постигали больше и больше.

Ужин к сочельнику был хорошо организован, и некоторые из легионеров подготовили эскизы – маленькие комические сцены, которые высмеивали офицеров и унтер-офицеров. В этот день легионерам было позволено подтрунивать над командирами. Рождественский ужин тоже был на уровне – омары, филе, салаты, тропические фрукты и шампанское. Впервые в жизни я видел такой щедрый пир. Стол ломился от еды и напитков.

Жить в легионе было трудно, но, безусловно, игра стоила свеч. Сегодня вечером было очень весело, и все мы чувствовали себя как настоящие члены большой новой семьи – Иностранного легиона. Рождественский ужин закончился в два часа утра, но праздник продолжался в клубах рот, и все могли свободно гулять по части. Впервые нам официально разрешили звонить близким. Те, кто оставил жен и детей, провели остаток ночи у телефонных трубок. Только теперь я понял, что им было гораздо труднее покончить со своим прошлым. Я погулял по части и встретил капрала, который был моим земляком. Мне было очень приятно поговорить с ним на родном языке. Кроме того, он только что вернулся из Джибути и рассказал мне о трудностях тренировок на 50-градусной жаре и о выходных, проведенных со знойными африканками. Я в последние несколько месяцев не только не видел женщину, но даже не успел подумать об этом. Такие выходные тогда мне и не снились. В три часа я уже собрался пойти в свою комнату, потому что знал, что на следующее утро нам надо будет рано вставать. Но когда я поднялся на этаж нашего взвода, то решил зайти к своему японскому другу. Во всех комнатах было темно, видимо, мои товарищи продолжали усердно соревноваться, кто больше выпьет.

Я постучал и вошел в комнату Фудзисавы, ожидая найти его спящим. К моему большому удивлению, я увидел, что японец укладывает в маленький боевой ранец спортивную одежду и туалетные принадлежности. Он был одет в спортивный костюм и поразился, когда увидел меня.

– Что такое, Фудзисава? Почему ты собираешь багаж?

– Moi, finit Légion! Конец! Я иду дом!

– Что? – Я не мог поверить своим ушам: японец испугался пьянства в легионе?

– Я звоню домой, мой отец умер.

– Я не могу в это поверить! На Рождество!

– Мы, японцы, не Рождество, иду я! – был решительный ответ.

– Жаль, ты смог бы сделать блестящую карьеру в легионе!

– Au revoir, Lozev!

– Сожалею о твоем отце.

Японец уважительно поклонился, а затем выбрался через балкон. Все праздновали, и никто не заметил, как в темноте Фудзисава перелез через забор и ловко прошел сквозь проволочные заграждения. Я представил себе, как он бежит к вокзалу и садится на поезд в Париж, где он будет искать посольство Японии для восстановления своих документов, которые остались в Обани. Действительно, это был удачный момент, чтобы дезертировать, так как все праздновали и военная полиция сосредоточила весь свой состав в части.

Во время утренней проверки капрал Мунителло заметил отсутствие Фудзисавы и пошел доложить сержанту Разе.

– Вы уверены, что камикадзе не валяется где-то после праздника? Где его напарник?

Румын вышел на шаг вперед перед строем и крикнул:

– Présent, sergent!

– Где твой напарник?

– Я не знаю, сержант! Утром его не было.

– А ночью?

– Я не знаю, сержант, я был с друзьями-румынами.

– Ааа, румынская мафия, бросил своего напарника и пошел пить с земляками!

– Есть ли кто-нибудь, кто видел японца? – строго посмотрел наш сержант. – Давайте, напомню всем, занять позицию для отжиманий! Я буду придумывать для вас хорошие упражнения, пока кто-нибудь не вспомнит!

Я уже подумал, стоило ли сказать, что я видел Фудзисаву и помешает ли это его побегу, когда появился капрал Пайетт и что-то сказал Разе.

– Debout! Сегодня вам повезло, упражнения откладываются! Идите стирать и гладить на следующую неделю. Я оставляю вас в вашем распоряжении!

Все ломали голову, что так внезапно переменило решение Разы мучить нас упражнениями, пока не выведает что-то о Фудзисаве. Довольные, мы разошлись по комнатам, чтобы навести порядок, но любопытство грызло нас. Впервые нас оставляли так долго в покое. Обедали и ужинали без контроля. Только Мунителло сопровождал нас, но он оставил нам свободный час.

Утром следующего дня во время проверки нам официально объявили, что кроме Фудзисавы в канун Рождества был другой дезертир, капрал Буун. Никто не понял, почему он убежал. Южноафриканец принял такое же решение, как и Фудзисава, и, возможно, он поделился им с кем-то, но мы могли об этом только догадываться. За время обучения Буун стал мне довольно симпатичен, он знал, как заставить нас смеяться над его пантомимами, и вообще он не был так страшен, как выглядел. Взводу определенно было бы скучно без капрала-фельдшера.

Началась очень долгая неделя экзаменов и непрерывного покрытия нормативов. Наиболее важными из всех были стрельба из FAMASa с трех положений, экзамен по французскому языку и тест TAP. На стрельбах я показал блестящие результаты, как никогда во время тренировок. По-французски нас оценивали по парам. Янчак был лучшим в группе, и мы получили, таким образом, 20 очков – максимальное количество баллов.

Оставался только TAP. Целью этого теста было пробежать восемь километров с ранцами и в боевом снаряжении за 50 минут, и рота не должна была разрываться. Впереди бежал командир Халиль, а сзади капралы – погонять отстающих, чтобы рота оставалась одним целым.

Мы бежали вдоль внутренних стен части по асфальтированной дороге, и первый километр прошли шутя: мы же упорно тренировались в течение четырех месяцев. На втором и третьем круге некоторые начали задыхаться, и группа стала разрываться. Старший сержант замедлил темп, но сказал, что тот, кто не успеет продержаться 50 минут, выпадает из соревнования. Это обеспокоило меня, и я сделал усилие, чтобы догнать первых в группе, но в какую-ту минуту почувствовал, что мои силы на исходе. Я понятия не имел, сколько у меня осталось времени, но начал отставать. Я чувствовал, что парни, которые бежали за мной, дышат мне в затылок, и это выбивало меня из колеи. Я напрягся, чтобы снова достичь передовой части группы, но у меня не было больше сил, и я начал отставать еще больше. Я видел основное ядро метрах в двадцати перед собой. Вдруг у моего плеча появился капрал Пайетт и крикнул:

– Ты чего отстаешь, осталось всего 500 метров! Давай, вперед!

Тогда я понял, что действительно все в голове. Я вспомнил, как мало мне осталось, чтобы закончить заключительный экзамен обучения, и мне стало легче дышать, и я нашел в себе силы продолжить бег. Пайетт спас меня от отчаяния, которое начало поглощать меня. Как будто карбюратор старого мотоцикла откупорился и начал набирать скорость. На последних метрах я догнал Форда, по лицу которого я увидел, что его силы тоже были исчерпаны. У нас обоих не было сил говорить, каждый из нас замкнулся и вел борьбу со своим телом, убеждая его отдать все силы. Я почувствовал, что дыхание американца участилось, и он начал двигаться вперед. Я не собирался сдаваться, и поэтому продолжал бежать рядом с ним, несмотря на ощущение того, что был близко к пределу своих сил. Последние из группы были всего в десятке метров от нас. Ладно, мы не догнали командира и лидеров, но мы успели покрыть норматив за 49 минут. На этом экзамены закончились.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю