Текст книги "Загадка Николы Тесла"

Автор книги: Генрих Эрлих

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

– Отличная копировальная машина, – сказал он, – я бы от такой не отказался.

Джермен посмотрел на лист бумаги. На нем четко проступал текст, написанный женским почерком и начинавшийся словами:

«Какая же ты сволочь, блойс Фитцпатрик! Гнусная ирландская сволочь!»

Джермен почувствовал, как кто-то тянет его за рукав. Он обернулся – надутый Трамп.

– Молодой человек, когда мы приступим, наконец, к делу? – Он потянул Джермена к большому сейфу из «Губернатора Клинтона». – Ну, открывайте же!

Джермен достал листок бумаги с шифром, продиктованным ему вчера управляющим отеля, покрутил ручку сейфа вправо-влево. Раздался щелчок. Он потянул дверь на себя. Внутри стояла очередная шкатулка, деревянная, цвета мореного дуба, обитая медью, с обычной защелкой вместо замка.

– Прошу, профессор, – он отодвинулся в сторону и сделал широкий приглашающий жест, – перед вами – генератор лучей смерти! – выкрикнул он с интонацией эстрадного конферансье и рассмеялся.

Никто не присоединился к его смеху. Более того, многие поспешили покинуть помещение, сославшись на духоту и изъявив желание подышать свежим воздухом. Даже неугомонный Фитцпатрик бросил небрежно: «Пойду покурю, пока суть да дело», – и исчез. Остался один лишь полковник Гетти, стоявший с непроницаемым лицом. «Вот что значит военная косточка, – подумал Джермен, – или это у него от недостатка воображения?» Свое спокойствие он приписывал исключительно собственному здравомыслию. Какие такие лучи смерти?! Сказки для идиотов, читающих желтые таблоиды! То есть лучи смерти, конечно, могут быть, ученые еще и не такое придумают, но то ж настоящие ученые из крупных лабораторий, оснащенных по последнему слову техники, а не безумный старик, десять последних лет просидевший в номере отеля, кормя голубей. Опять же для производства лучей смерти, способных уничтожать самолеты и разрушать укрепления на расстоянии двухсот миль, нужна установка никак не меньше орудия главного калибра линкора «Индепенденс», а тут какая-то шкатулка! Право, смешно! Что этот профессор медлит?!

Действительно, Трамп, десятью минутами раньше сгоравший от нетерпения, теперь пребывал в какой-то странной нерешительности. Он – то делал шаг к сейфу, протягивая руки к шкатулке, то вдруг опускал их и отступал назад. Вот он наконец, повел вокруг взглядом – так осужденный на смерть, перед тем как положить голову на плаху, вбирает в себя все краски мира – глубоко вздохнул, резко выдохнул, незаметно перекрестился и – открыл шкатулку. Ничего не произошло. Трамп вновь вздохнул, на этот раз разочарованно. Джермен подошел к нему и заглянул через плечо в сейф. Внутри коробки лежали какие-то продолговатые штуковины.

– Что это такое? – спросил он.

– Магазин сопротивлений, – ответил Трамп, – используется для измерения параметров мостов сопротивления.

– «Магазин, мосты – ну и термины у этих ученых». – подумал Джермен.

– Старинная штука, – сказал подошедший ближе полковник Гетти, – возможно, прошлого века, у моего деда была такая же, я играл ею в детстве.

– Какая жалость! – воскликнул Трамп.

Джермен не был идиотом, и здравомыслия ему было не занимать. Ближе к вечеру, сопоставив факты, он разыскал по телефону агента Корнелла и попросил его приехать на склад, прихватив следственные причиндалы.

– Не нравится мне это, приятель, – сказал он, подробно описав утренние события.

– Ты уверен, что шкатулку никто больше не трогал, кроме профессора Трампа? – уточнил Корнелл.

– Никто. Я все время стоял рядом, а потом лично запер сейф.

– Открывай!

Корнелл надел тонкие перчатки, аккуратно вынул шкатулку из сейфа, поставил на столик, опылил порошком для снятия отпечатков пальцев, взял большую лупу.

– Посвети! Профессор сделал так?

Корнелл поднес средние пальцы обеих рук к боковым стенкам шкатулки и сделал резкое движение большими пальцами, как бы откидывая крышку.

– Точно!

– Здесь больше нет никаких отпечатков пальцев.

– Во всех отелях, где я был, все в один голос утверждали, что этот Тесла был помешан на чистоте и не снимал перчаток.

– Он-то, может быть, и не снимал, но вот другие…

Поверь, старина, никаких отпечатков, даже смазанных, не бывает только там, где их стирают специально. Так, говоришь, полковник Гетти вполне мог слышать шифр замка сейфа, который сообщил тебе управляющий отелем?

Джермен кивнул. Друзья немного помолчали.

– И зачем это полковнику Гетти? – сказал наконец Корнелл, глубокомысленно устремив взгляд в потолок.

– Конкуренция ведомств, – предложил объяснение Джермен, – решил монополизировать изобретение.

– Ты же утверждал, что там не могло быть ничего стоящего, – напомнил Корнелл.

– Это мы с тобой знаем, а полковник мог и не знать. Он к этому Тесле относился с каким-то непонятным пиететом. Что будем с этим делать?

– Ты бы лучше задал этот вопрос себе, прежде чем меня вызывать, – проворчал Корнелл. – Получил, что хотел, а теперь: что будем с этим делать?

– Полковник Гетти – наш человек, – убежденно сказал Джермен.

– Кто бы сомневался!

– А расследование наше – частное…

– Это точно, как доказательство никто не примет.

– Так забыли… – Джермен многозначительно посмотрел на Корнелла.

– О чем ты, приятель? – понимающе улыбнулся Корнелл.

И друзья дружно расхохотались.

* * *

Корнелл был по натуре оптимистом. Он раскрыл это дело! И если кто-нибудь посмеет сказать, что результата нет как нет, он парирует, что все, что в человеческих силах, он сделал.

Последние штрихи в картину внесли показания племянника покойного. Исключительно из уважения к сану посла дружественной Америке державы Корнелл не вызвал его в управление, а лично прибыл в отель, где тот проживал. Господин Косанович принял его в присутствии адвоката, Филипа Виттенберга, еще одного неожиданно появившегося родственника, тоже племянника Николы Теслы, тоже Николы – Трбоевича, и еще одной пожилой дамы, которая не говорила по-английски или делала вид, что не говорит, чтобы уклониться от представления и объяснений. Господин Косанович проявил полную искренность, открытость и готовность к сотрудничеству. Он не попался в маленькую ловушку, расставленную ему Корнеллом.

– Давайте уточним, – сказал Корнелл, – согласно показаниям горничной и посыльного из «Вестерн Юнион» шкатулка была черного дерева, с отделанными медью углами…

– Они что-то путают или говорят о какой-то другой шкатулке, – спокойно прервал его Косанович, – мистер Тесла показал мне шкатулку красного дерева с отделанным медью врезным замком и именно ее поставил в сейф.

Не попался и даже нисколько не обиделся на эту маленькую ловушку.

– Было ли что-нибудь еще в сейфе? – спросил Корнелл.

– Нет. Я это запомнил точно, потому что удивился этому факту. Я полагал, что дядя хранит в этом сейфе бумаги и, возможно, деньги.

– А когда вы вскрыли сейф… – подтолкнул его Корнелл.

– Я испытал еще большее удивление. Шкатулки не было. Вместо нее в сейфе лежали две фотографии.

– Какие? Вы позволите мне взглянуть на них?

– К сожалению, одну из них я на могу предъявить вам, агент Корнелл. Я тогда же подарил ее на память Хьюго Гернсбеку, известному писателю, присутствовавшему при процедуре вскрытия сейфа Впрочем, фотография эта широко известна и воспроизведена во множестве изданий. Она висела на стене в номере, в рамке.

– Да, мы обнаружили пустую рамку, – кивнул Корнелл. – Почему мистер Тесла положил фотографию в сейф?

– Я знаю и не имею на этот счет никаких предположений.

– Хорошо. А вторая фотография?

– Вот она, – Косанович протянул Корнеллу фотографию.

– Вам известны лица, изображенные вместе с мистером Теслой на этой фотографии?

– Да, конечно, – ответил Косанович, – это близкие родственники мистера Теслы.

– Это семейная фотография, – сказал второй племянник Теслы.

Дама, не говорящая по-английски, кивнула головой.

– Это частная фотография, – уточнил на всякий случай адвокат.

– У вас есть какие-нибудь предположения, кто мог похитить шкатулку?

– Похитить? Нет, – пожал плечами Косанович.

Корнелл чутко уловил какую-то заминку в ответе свидетеля и немного нажал.

– Но вы ведь заметили нечто необычное, не так ли, господин Косанович?

– Вы очень проницательны, агент Корнелл. У дяди в тот день был посетитель. Я слышал два голоса, когда подошел к двери номера. Один голос – дяди, второй был мне неизвестен. Но когда я вошел в номер, там никого не было.

– Вы уверены в этом?

– Да, я был естественно заинтригован таинственным посетителем, и предпринял определенные действия, чтобы установить его личность. Я изыскал возможность заглянуть во все шкафы, за шторы, в ванную комнату, в спальню, кабинет. Я никого не обнаружил.

– А вы не пробовали спросить у мистера Теслы, кто был у него?

– Почему же, спросил.

– И что он ответил? – напрягся Корнелл.

– Чертям и призракам запрещено наружу выходить иной дорогой, чем внутрь вошли, закон на это строгий, – воспроизвел Косанович ответ Теслы.

– Это что – шутка? – спросил Корнелл.

– Нет, это цитата из «Фауста» Гёте, немецкого поэта конца позапрошлого, начала прошлого века, – уточнил Косанович, – дядя часто его цитировал, по поводу и без повода. То есть это окружающим иногда казалось, что без повода, а потом вдруг оказывалось, что очень даже по поводу. Это было как откровение или пророчество, оно всегда сбывалось.

– И что это означало?

– Я полагаю, что дядя точно указал личность посетителя.

– И-и-и, – протянул Корнелл.

– Это был дьявол, – просто ответил Косанович.

– Мы из Сербии, – сказал зачем-то второй племянник Теслы.

– Обычное дело, – пожала плечами дама, не говорившая по-английски.

– У них в Европе общение с дьяволом – обычная практика, – суммировал адвокат.

Агент Корнелл был совсем не прост, его на мякине не проведешь. Вернувшись после допроса в отель «Нью-Йоркер», он открыл опечатанный номер Теслы и еще раз все тщательно обследовал. Никаких потайных мест он не обнаружил. Даже при беглом осмотре Косанович, который несомненно хотел найти неизвестного посетителя, его бы нашел. Через дверь тот выйти не мог. Оставалось окно, всегда открытое окно в номере Теслы, собственно, на окно Тесла и указал, однозначно. Агент Корнелл обследовал окно, уделив особое внимание подоконникам, заляпанным птичьим пометом. Никаких следов он не обнаружил. Вылезти в окно и не вляпаться в это дерьмо способен был только дьявол. Да и то, если он не вылез, а вылетел.

Что ж, все сходилось. С утра горничная видит и даже держит в руках шкатулку. В полдень Тесла вызывает посыльного и вручает ему шкатулку для передачи Марку Твену. Не найдя Марка Твена, посыльный возвращает шкатулку Тесле. После этого Теслу посещает дьявол, его старый приятель по Европе. Хотя нельзя исключать возможность, что дьявол пришел раньше и во время повторного посещения посыльного скрылся от него в туалете. Тесла беседует с дьяволом, конец этой беседы слышит подошедший Косанович. Заслышав звук отпираемой двери, дьявол поспешно вылетает в окно. Тесла показывает племяннику шкатулку и ставит ее в сейф. Этой или следующей ночью Тесла умирает. Дьявол прилетает за его душой. В знак уважения к своему давнему клиенту он обряжает его бренное тело и укладывает на кровать. Затем, прихватив душу и шкатулку, он отправляется к себе в преисподнюю. Вполне вероятно, что в шкатулке находился контракт на куплю-продажу души, подписанный заинтересованными сторонами. Все это, включая детальное описание произведенных следственных действий, агент Корнелл изложил в своем рапорте высшему начальству, который и отправил с пометкой «срочно».

Хотя и понимал, что в пометке этой не было никакой надобности, коли речь шла о вечности.

* * *

– Он все-таки провел нас – воскликнул Гувер, читая рапорт Корнелла.

– Кто? Таинственный незнакомец? – спросил Уоксворт.

– Вот дьявол! – вновь воскликнул Гувер, отбрасывая рапорт.

– Вы всерьез принимаете эту версию, сэр? – изумился Уоксворт.

– Без дьявола здесь не обошлось, – кивнул головой Гувер, – я даже знаю, как зовут этого дьявола. Его зовут… – Он замолчал, с удовольствием наблюдая, как глаза подчиненного вылезают из орбит. – Его зовут, – медленно проговорил он и выстрелил: – Никола Тесла. Вот с кем я с удовольствием бы поговорил!

– Боюсь, что вам этого не удастся сэр…

– Как знать, как знать…

– Тело Николы Теслы вчера кремировано.

– Даже так… Весьма поспешно. Без вскрытия, освидетельствования и всего такого прочего. И концы в воду. Вернее, пепел по ветру, а шкатулка – в преисподнюю. Ну нет! Такие шкатулки не пропадают. Вернее, не пропадают содержащиеся в них бумаги. И они не горят, потому что в них никогда не попадают молнии. Хм! Они появляются, когда приходит срок. Они появятся, дайте срок. Уоксворт, подготовьте распоряжение. Всем подразделениям и агентам ФБР. Приложите максимальные усилия для поиска местоположения документов покойного доктора Николы Теслы. Особое внимание уделите обнаружению… Дайте подробное описание шкатулки. Ввиду чрезвычайной важности этих документов просим сообщать о любых попытках других организаций и частных лиц получить их. Распоряжение не имеет срока действия. Директор Федерального бюро расследований Джей Эдгар Гувер.

Глава 15
Лавка древностей

Первое, что увидел Саров, открыв глаза, была шкатулка, шкатулка красного дерева. Она стояла на столе, матово поблескивая врезным латунным замком. Саров рывком поднялся, рванулся к шкатулке, откинул крышу. Шкатулка была заполнена бумагами, сверху лежала рукопись Марке Твена. «Уф, – облегченно выдохнул Серов и тут же остановился в недоумении: – Что это со мной? Чего это я так испугался? Куда могла деться шкатулка и тем более бумаги? Такие шкатулки не пропадают». От последних слов опять что-то замкнуло в голове, и Саров принялся тревожно оглядываться. Он подошел к двери, прислушался. Тишина. Распахнул дверь. Никого. «Хозяйка, похоже, еще спит», – подумал он. Мысль о Фрэнсис вернула его на землю. Он встряхнулся, тихо рассмеялся сам над собой и своими непонятно откуда взявшимися страхами и отправился в душ.

Когда он после душа вышел в коридор, снизу донеслись какие-то тихие звуки, смесь шипения, звяканья и звона.

– Фрэнсис? – крикнул Саров.

– Доброе утро, Пьётр, – крикнула в ответ Фрэнсис, – завтрак будет через пятнадцать минут. Если вам нужен Интернет, то у меня вай-фай.

– О! Отлично!

– Классно у вас получилось!

– Я спущусь через пятнадцать минут.

Он с удовольствием спустился бы немедленно, но если хозяйка говорит: через пятнадцать минут, значит, так надо. Сюрприз какой-нибудь кулинарный готовит или глаза не успела подмазать, да мало ли какие причины у них, женщин, могут быть. Смирись, принимай как данность. Чем заполнить пятнадцать минут? Упоминание об Интернете пришлось как нельзя кстати. Надо посмотреть погоду, ведь сегодня гнать обратно, хорошо бы не под дождем. Да и почтовый ящик надо проверить.

Два письма. Первое от Таньки.

«Peten'ka, u menya tyazhelo na dushe, takoe chuvstvo, chto mi navek rasstalis… chto mi nikogda bol'she ne uvidimsya. Ne derzhi na menya zla. Так poluchilos… Spasibo za vcherashnii den', ti lutche vseh. Ya budu rasskazivat… Romiku, kakoi ti horoshii. Tzeluyu».

Прочитав письмо, Саров не умилился, не прослезился, не задумался и даже не потрудился ответить. А то он Таньку не знал, у нее настроение ходило по синусоиде, от -1 до +1. Сейчас у нее позитивный минус – это определение Саров придумал еще во время их совместной жизни, очень ему нравился собственный каламбур, а в нынешних обстоятельствах и состояние Танькино ему вполне нравилось, пусть пребывает в нем подольше, он не будет его сбивать всякими там письмами.

Саров открыл следующее письмо.

«Всем, кого это касается.

С удовольствием сообщаем, что в Колорадо-Спрингс возобновил работу частный музей-лаборатория Николы Теслы. Экспозиция значительно расширена и дополнена личными вещами великого мыслителя и созданными им устройствами, относящимися ко всем периодам его жизни.

Смотритель музея-лаборатории Сэм Шитовски

Вход свободный!

Вход не для всех!»

И мелким шрифтом: схема проезда прилагается.

«Нас это немного касается», – подумал Саров и посмотрел на адрес отправителя. [email protected] «У них что, нет собственного сайта?» – удивился Саров и перевел взгляд на следующую строчку. Там шел перечень адресов, куда было разослано письмо. Перечень не так чтобы очень длинный, с некоторыми адресатами Саров был заочно, по переписке, знаком – серьезные исследователи наследия Теслы. Кстати, о наследии, подумал Саров и еще раз пробежал глазами перечень – адреса «Наследников Теслы» не было. Это сразу расположило Сарова к смотрителю музея. К Сэму Шитовски. Интересная фамилия, промелькнула мысль. И тут же накатили следующие: может быть съездить? Когда еще выберусь? А тут недалеко, по американским и русским понятиям. И ведь давно хотел съездить. Понятно, что за век с лишним все изменилось до неузнаваемости, но ведь горы-то остались. И вообще, всегда полезно побывать на месте событий, пусть и очень старых. Как-то сразу по-другому начинаешь воспринимать эти события. Я сам себя убеждаю, усмехнулся Саров, зачем? И в чем? Нет чтобы просто написать письмо. А как ответит, именно что не когда или если, а как ответит, так и тогда решать будем. Так думал Саров, а пальцы сами печатали текст письма.

«Дорогой мистер Шитовски, признателен за то, что вы известили меня в числе других поклонников таланта Николы Теслы о возобновлении работы музея-лаборатории. К моему стыду, я не знал раньше о его существовании, в противном случае я бы непременно сам разыскал вас. По счастливой случайности я нахожусь неподалеку от Колорадо-Спрингс и с огромным удовольствием посещу ваш музей.

Искренне ваш, Питер Саров»

Опять – по счастливой случайности, усмехнулся Саров. Что ж, случайность, похоже, действительно может оказаться счастливой, подумал он, заслышав голос Фрэнсис: «Пьётр, все готово! Спускайтесь!» Он отправил письмо и поспешил вниз.

Сюрприз был. Он находился на большой плоской тарелке, стоявшей посреди стола. Сверху он был прикрыт салфеткой, по фактуре ткани – льняной, расшитой по краям незамысловатым красным узором. И еще он восхитительно пах, чем-то давно забытым, от чего в буквальном смысле потекли слюнки.

– Не знаю, понравится ли вам, – сказала Фрэнсис, – я это в первый раз сделала. Я небольшая кулинарка, но люблю экспериментировать на кухне. Это русский рецепт, я нашла его в Сети. Там написано, что к нему полагается это, – она поставила на стол плошку, прикрытую похожей салфеткой, но чуть меньшего размера, – ну же, Пьётр?

– А что я должен сделать? – спросил Саров.

– Какой же вы недогадливый, – рассмеялась Фрэнсис. – снимите салфетку.

Саров открыл плошку. В ней оказалось нечто белое и достаточно густое, чтобы сохранять форму закрученной спирали, как у морской раковины. «Надеюсь, это не майонез», – подумал Саров, который так и не смог привыкнуть ко вкусу американского майонеза.

– Ну не ту же, большую! – воскликнула Фрэнсис.

Саров сдернул салфетку.

– Как это называется по-русски? – спросила Фрэнсис.

– Сырники со сметаной, – ответил Саров, от неожиданности действительно по-русски.

– Как красиво звучит! – восхищенно сказала Фрэнсис. – Надеюсь, это будет так же вкусно!

– Сырники с изюмом, – вновь сказал по-русски Серов, разглядев темные бугорки, и повторил уже по-английски: – Сырники с изюмом и сметаной. Обожаю! Как вы догадались, Фрэнси? Эту тайну я не доверял даже русскоязычному Интернету.

Глаза Фрэнсис вспыхнули. «Чего это она? – с некоторым удивлением подумал Саров. – Не будь она такой загорелой, еще и раскраснелась бы».

– Ну же, Пьётр, садитесь, их надо есть горячими, – сказала Фрэнсис.

– Сырники можно есть любыми, – сказал Саров, усаживаясь за стол, – в любом количестве и в любое время.

Для первого опыта сырники вышли вполне. А соскучившемуся по ним Сарову, так и вовсе показались восхитительными. Умял все, что было на тарелке, и не заметил. А когда поднимал голову, то видел Фрэнсис, весело улыбающуюся. Впрочем, и сама хозяйка воздала должное своему творению.

– Вкусно, – сказала она, – вы, русские, понимаете толк в еде.

– И в еде тоже, – ответил ей Саров.

Он уже собрался развить эту мысль, как зазвонил мобильник Фрэнсис.

– Привет, – сказала Фрэнсис в трубку и через какое-то время, хмурясь: – Я перезвоню через несколько минут. Я сейчас занята.

Сарову показалось, что он слышал мужской голос. Его это почему-то задело.

– Ну что, наелись? Вкусно было? – спросила Фрэнсис, улыбаясь.

Сарову показалось, что улыбается она как-то вымученно.

– Ой, спасибо, – сказал он, блаженно откидываясь на стуле, – я уже забыл, когда так вкусно ел. Вы – волшебница!

– Я сейчас все уберу, – сказала Фрэнсис, улыбка которой сразу стала радостной и немного смущенной, – а потом мы будем пить кофе или чай. Ох, какая же я глупая, надо было сразу предложить вам кофе, я-то сама выпила, я с утра без кофе не могу.

– Ничего, так даже лучше, – сказал Саров, поднимаясь из-за стола, – выпьем кофе, поговорим. Я вам помогу, – он взял свою тарелку в руки.

– Нет-нет, – остановила его Фрэнсис, – я сама.

Вы поднимитесь к себе, отдохните, а потом спускайтесь, минут через пятнадцать.

«Еще один сюрприз», – подумал благостно Саров, поднимаясь по лестнице.

Только зашел в комнату, как вспыхнул экран ноутбука – письмо пришло.

«Быстро, однако», – подумал Саров, бросая взгляд на адрес отправителя.

«Вход свободный!

В любое время!

Вход не для всех!

Только для вас!»

Наш человек, усмехнулся Саров. Либо натурально наш – Семен Шитовский. Либо натуральный старый, по возрасту, американец. Старые американцы, особенно из глубинки, Сарову нравились, они почти ничем не отличались от русских стариков, тоже, естественно, из глубинки. Вот только наши старики не стучат узловатыми пальцами по клавишам компьютера и слоганами не разговаривают.

Но желание куда-либо ехать пропало напрочь. Благо и повод был – вот они, документы, с ними работать и работать. Вдруг донесся голос Фрэнсис. Серов поспешно вскочил, выбежал в коридор и тут же остановился.

– Ну как же так? – говорила кому-то Фрэнсис, вероятно, по телефону. – Ведь я же предупредила. Да, я понимаю, что людей не хватает, что срочно, но у меня дела, личные дела. Зачем мне премия? Зачем мне свободные дни потом? – она чуть не плакала.

Саров вернулся в комнату и плотно прикрыл за собой дверь. Минут через десять раздался сторожный стук.

– Пьётр, я вас уже заждалась, – раздался призывный голос.

– Иду, иду, – откликнулся Саров и, уже на пороге: – Я зачитался документами.

– У вас еще будет время, – сказала Фрэнсис, – много времени.

Она выглядела так, как будто и не было неприятного разговора. Порхала вокруг стола, заваривала кофе в турке, пододвигала к Сарову корзинку с печеньем.

– Вы зачитались, – говорила она при этом, – там есть, чем можно зачитаться? Кроме Марка Твена, конечно.

– Есть, – ответил Саров, стараясь, чтобы это вышло как можно убедительнее, – по крайней мере, для меня как специалиста.

– Поэтому я к вам и обратилась, – радостно воскликнула Фрэнсис, – вы умный.

– Я не умный, я начитанный.

– Как вы сказали?! – залилась смехом Фрэнсис.

Саров рассмеялся в ответ. И пошел у них легкий разговор. Ничего личного. Они строили предположения, как шкатулка могла оказаться в доме Фрэнсис, придумывали разные истории, даже и романтические. Все шло хорошо, пока Саров не помянул всуе ФБР, решив добавить элемент триллера в их построения. Фрэнсис как-то сразу сникла.

– Они документы Теслы до сих пор ищут, – сказала она, – я это точно знаю.

– Распоряжение не имеет срока действия, – выдал Саров неожиданно всплывшую из подкорки фразу, – так, кажется, это звучит на канцелярском языке?

– Именно так это и звучит, – кивнула головой Фрэнсис, – на языке Гувера.

– Джона Эдгара Гувера, – эхом отозвался Саров.

Вновь телефонный звонок. Вновь Сарову кажется, что из трубки доносится мужской голос. Вновь хмурится Фрэнсис. Она отключает телефон. Надолго задумывается.

Саров тоже молчал, кляня себя за то, что за годы, проведенные в Америке, так и не научился правильно вести себя в подобных ситуациях. Когда человек находится в явной беде или затруднении, тут все просто: могу ли я вам чем-нибудь помочь? А вот когда в неявной… Саров, особенно поначалу, совался по русской привычке с вопросами и наталкивался на недоуменный, и даже осуждающий взгляд.

– У вас, Фрэнсис, наверно, есть свои дела, а я вас отвлекаю разговорами, – нашел он нейтральную формулировку.

– Ну что вы, Пьётр, это я вас сорвала с места из-за моих дел, а ведь сегодня понедельник…

– Не беспокойтесь, у меня сегодня в университете свободный день, – поспешил успокоить ее Саров.

– Я думала, что у меня тоже свободный, – с грустью сказала Фрэнсис, – но у нас тут большой конгресс, я говорила, вечные сбои, то в одном, то в другом, да еще несколько компьютерщиков подцепили вирус, ну, в смысле, грипп. Вот, вызывают. А это с раннего утра до позднего вечера, и так четыре дня.

– Это я хорошо понимаю, сам не раз занимался организацией конгрессов, – сказал Саров и поднялся со стула, – не буду вам мешать. Поеду. Собственно, я свою миссию выполнил. Документы посмотрел. Они, несомненно, подлинные, но по большей части не представляют значимой научной ценности. То есть я хотел сказать, что они, конечно, ценные, но как автографы Теслы.

– А мне показалось, что в них есть что-то еще, – с легким разочарованием в голосе протянула Фрэнсис.

– Возможно, и есть, – не желая разочаровывать ее, сказал Саров, – я могу заняться этим на досуге. Теперь, когда я видел оригиналы и понял, почему вы показали мне именно оригиналы…

– Поняли? – прервала его Фрэнсис.

– Если вы имели в виду пометки ногтем на рукописи Марка Твена… – произнес Серов и, дождавшись кивка Фрэнсис, продолжил: – Так вот, теперь я вполне могу обойтись копиями. Вы отсканируйте их и вышлите, только не по факсу, у меня, боюсь, будут проблемы с факсом в ближайшее время, так что по электронной почте, да, так будет лучше всего.

– Вы возвращаетесь в Лос-Анджелес?

Фрэнсис вновь выглядела разочарованной. Саров, несколько неожиданно для самого себя, сказал:

– Не сразу. Я получил предложение посетить Колорадо-Спрингс, там возобновил работу музей Теслы. Вот я и подумал…

– Колорадо-Спрингс – симпатичный город, – сказал Фрэнсис, веселея.

– Вы там бывали?

– Проездом. Давно.

– А в музее Теслы случаем не были?

– Я и не знала о таком. Собственно, я и о Тесле до последнего времени ничего не знала. Но вам это должно быть интересно. Возможно, вы узнаете там что-нибудь новое для себя. То, что позволит вам понять послание, зашифрованное в документах из шкатулки.

– Вы по-прежнему думаете, что там есть некое послание?

– Я уверена в этом, я верю в это, я хочу верить в это. В противном случае весь этот набор не имеет никакого смысла, никакой ценности, – поправилась она, – лишь несколько новых автографов в дополнение к миллиону других. Я вот подумала, что хорошо бы вам иметь под рукой документы, вдруг вам на месте нужно будет что-нибудь уточнить.

– Возможно, вы и правы. Но документов слишком много, на их копирование уйдет уйма времени. А вы спешите.

– Да, черт! – весьма энергично воскликнула Фрэнсис. – Извините. Но как подумаю…

– Я вас понимаю. Мне тоже очень жаль так быстро расставаться с вами.

– Правда? – кокетливо спросила Фрэнсис и сразу решительно: – А берите-ка документы с собой, Пьётр. Как есть, со шкатулкой. Не спешите возвращать, постарайтесь разобраться. А как разберетесь, так и вернете. Я их сама заберу, – торопливо сказала она, – я часто бываю в Лос-Анджелесе по работе, только, конечно, не на машине. Я прилечу, и мы встретимся.

– Встретимся, – улыбнулся в ответ Саров.

– Так вы согласны?

– Желание женщины – закон.

– Ох уж эти русские!

Они вновь весело рассмеялись, как давеча за столом.

* * *

Фрэнсис собралась с поразительной скоростью. Саров едва успел отправить Сэму Шитовски письмо, о том, что приедет сегодня к вечеру, и упаковать ноутбук, как она уже стояла на пороге в деловом костюме. В другой бы ситуации Саров подумал, что хозяйка стремится как можно быстрее выпроводить засидевшегося и изрядно поднадоевшего гостя. Но Фрэнсис была очень мила, чертовски мила. Она проводила его до самой машины.

– Вас подвезти? – спросил Саров.

– Нет, спасибо, мне тут близко, я хожу пешком. Преимущество жизни в небольшом городке.

– Не такой уж и небольшой, особенно если сравнить с моим университетским кампусом. Вот там действительно – всюду пешком, только пешком, – сказал Саров.

Он тянул время. Ему не хотелось расставаться с Фрэнсис. А она уже чмокнула его на прощанье в щеку.

– Будьте осторожны, Пьётр, – сказала она.

– Что вы имеете в виду? – удивился он.

– Ничего, кроме сказанного. Просто: будьте осторожны. До встречи!

– До встречи в Лос-Анджелесе! – с преувеличенной бодростью воскликнул Саров, садясь в машину.

Он помахал рукой и медленно тронулся. Благостное настроение как ветром сдуло. Что-то тревожное было в последних словах Фрэнсис. Разом вернулись утренние страхи, о которых он и думать забыл. Саров покосился на шкатулку, стоявшую на правом сиденье. Фрэнсис обернула ее лентой скотча, чтобы ненароком не открылась крышка, и упаковала перед выходом в большой пластиковый пакет. Тогда это выглядело вполне естественным, теперь вдруг подумалось, что это было сделано для того, чтобы никто не увидел шкатулку. Саров поднял глаза к зеркалу заднего вида. Фрэнсис продолжала стоять на тротуаре, глядя ему вслед А от противоположного тротуара тронулся черный седан с нехарактерными для Америки затемненными стеклами и двинулся в ту же сторону, что и он.

Саров доехал до первого перекрестка и в соответствии с наставлениями Фрэнсис свернул направо, поддал газу, домчался до следующего перекрестка, включил левый поворотник. Стоя на светофоре, посмотрел в зеркало заднего вида. Черный седан пристроился ему в хвост, с деланным безразличием моргая левым глазом. Сквозь темное лобовое стекло смутно виднелись двое мужчин-близнецов в шляпах, сидевшие истуканами, как фигурки в игрушечном автомобиле. «Это еще что такое? – подумал Саров. – Только этого мне не хватало!» Загорелся зеленый сигнал светофора. Саров импульсивно включил правый поворотник, нажал на клаксон и бросил машину вправо. Седан не рискнул повторить его маневр и, обиженно пыхтя, поехал своей дорогой.

Чтобы не запутаться, Саров решил сделать «круг почета». А возможно, ему хотелось еще раз увидеть Фрэнсис, которая вряд ли успела отойти далеко от дома. Но Бергер-стрит в этот полуденный час была пуста. Лишь от одного дома посередине квартала вывернул небесно-голубой «Кадиллак» и быстро умчался прочь. Сидящий у дома на скамейке соломенный Страшила печально смотрел ему вслед.

– Интересные дела, – поделился с ним своими мыслями Саров, проезжая мимо. Ему даже показалось, что Страшила согласно кивнул в ответ.