Текст книги "Приглашение для невесты"
Автор книги: Генриетта Рейд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)
Глава 9
Холодный резкий утренний свет поздней осени освещал Уну, сидевшую во главе стола за завтраком, безжалостно выдавая ее возраст.
– Я так рада, что ты решила учиться верховой езде, – с энтузиазмом говорила она Джулии, наливая кофе. – Ты знаешь, в наших местах для девушки очень важно уметь ездить верхом, иначе она будет себя чувствовать как-то не у дел.
Конор поднял голову от тарелки, не скрывая искреннего удивления.
– Только не говори мне, что Хью сам будет тебя учить, я этому просто не поверю.
– Почему же нет? – тихо отозвался Хью, накладывая себе сандвичей с серебряного подноса, стоявшего с краю стола.
Конор пожал плечами:
– Ты же в свое время наотрез отказался обучать Эйлин, когда она решила, что лучше рисковать свалиться с лошади, чем быть исключенной из общества, как только что отметила Уна.
– Из нее все равно не получилась бы приличная наездница, – не особенно галантно заявил Хью. – Потом, она слишком сильно нервничала.
– Надеюсь, ты тогда нашел убедительные причины, чтобы отказать даме, – сухо заметил Конор.
– Ну разумеется! – заверил его Хью, подливая себе кофе.
– И что, она приняла твои извинения и примирилась с отказом, позволь спросить?
– Насколько мне известно, ей на самом деле нужно было только научиться изящно сидеть в седле, не больше, – ответил Хью. – И ты не можешь не согласиться, что это ей удалось.
– О, несомненно, – подхватил Конор ироническим тоном. – Значит, ты видишь в Джулии будущую блестящую наездницу, раз вызвался сам обучить ее этому искусству?
Хью бросил быстрый взгляд в ту сторону, где сидела Джулия.
– Со временем она преодолеет свой страх и станет приличной наездницей.
– Однако, – казалось, Конор был слегка задет, – это даже странно, что ты готов уделить ей так много своего драгоценного времени. В конце концов, с этой задачей мог бы справиться любой другой подходящий человек, не такой занятой, как ты. У тебя ведь куча работы.
– Перестань, Конор, – резко прервала его Уна. – Ты сегодня какой-то бестолковый. Неужели не понимаешь, что это нужно просто для того, чтобы Джулия и Хью поближе узнали друг друга?
– Давайте сменим тему. По-моему, мы смущаем Джулию, и мне так это просто скучно. – Хью встал, высокий, широкоплечий, в бриджах для верховой езды, и широким шагом двинулся к открытой стеклянной двери. Он прошел через лужайку и скрылся за воротами конюшни.
Конор застонал, поглядев на Джулию, красную от смущения.
– Право же, Уна, ты по праву заслужила приз самой бестактной сводницы во всей Ирландии! На твоем месте я бы старался больше ни во что не вмешиваться.
– Сводницы? – рассеянно переспросила Уна, совершенно не замечая язвительного тона Конора. – Ты даже не представляешь, какое значение придавали этому в старые времена. Знаешь, это значительно все упрощает. Вот, например, у фермера Мерфи была дочь на выданье, и что же? Ему надо было только обратиться к своднику, чтобы тот помог найти подходящего молодого человека, подумывающего о женитьбе, вот и все. Он просто был посредником между двумя сторонами, они обсудили приданое, он поторговался. Потом наконец познакомили счастливую пару, устроили смотрины, чтобы молодые, по крайней мере, не возненавидели друг друга с первого взгляда. Сватовство прошло хорошо, и они поженились. Вот и все. А от этих романтических увлечений только одни осложнения, ты не согласна?
Несмотря на свое смущение, Джулия рассмеялась. Подход Уны был и правда по-своему вполне логичным и практичным, несмотря на существенные изъяны.
– Только я думаю, вы не стали воплощать на практике эту теорию, когда дело дошло до вашего собственного брака?
Уна вздохнула:
– Ну, с Барни все было совершенно по-другому, что ты. Я влюбилась в него по уши и забыла обо всем на свете. Никто другой был мне не нужен.
– Вот и я мечтаю, чтобы со мной случилось то же, – тихо проговорила Джулия. – Я хочу, чтобы все было ясно с самого первого взгляда.
Уна встала из-за стола:
– Прости меня за бестактность. Я на самом деле не хотела никого смутить, правда.
Когда она вышла из комнаты, Конор налил себе еще кофе.
– Да, правда, она не хотела, я знаю.
– Что не хотела? – рассеянно спросила Джулия, пододвигая к себе бисквит. Она думала о том, что, поскольку у нее нет подходящего костюма для верховой езды, следует надеть узкие брюки со штрипками. А вдруг у нее все получится? Хью уверен, что так и будет… От этой мысли у нее счастливо закружилась голова.
– Ты меня не слушаешь, – пожаловался Конор. – Я говорю, что Уна не хотела никого обидеть. Просто она мечтает, чтобы вы с Хью поскорее нашли общий язык. Она буквально сшибает барьеры на скаку, ко всеобщему замешательству. – Он помолчал и нежно добавил: – Джулия, не позволяй, чтобы Уна втянула тебя в то, о чем ты после будешь жалеть.
Она поставила чашку на стол и медленно покачала головой:
– О, не беспокойся, мой дорогой Конор, я этого не позволю. К тому же, как я уже поняла, Хью тоже скажет в этом деле свое веское слово, можешь не сомневаться. – С этим заявлением она вышла, оставив безутешного Конора жевать свой остывший тост.
Она переоделась в брюки и толстый джемпер с высоким воротником, посмотрела на себя в зеркало – худая мальчишеская фигурка, тени под глазами, нездоровая бледность. Действительно, Конор прав, вид у нее не слишком цветущий. Глаза грустно и потерянно смотрели из-под густой челки. Ничего удивительного, пробыв столько времени с непредсказуемыми Муртагами, она утратила свежесть и бодрость. Однако все не так уж плохо, думала Джулия, торопливо сбегая по лестнице и устремляясь к конюшне, где ее ждал Хью. Она представила себе, что Эйлин, с ее развитыми женскими формами, невыгодно смотрелась бы в такой одежде. Эта мысль заставила ее улыбнуться.
Хью держал за повод двух оседланных лошадей. Одна из них, как успела заметить Джулия, была невысокая пегая кобылка с добрыми глазами.
– Я дам тебе Барби, – сказал Хью. – Она спокойная, уже не очень молодая, у нее легкий шаг, так что у тебя не будет с ней никаких проблем.
К счастью для Джулии, смирный вид Барби ее не обманул, характер у лошади оказался покладистым. Джулия убедилась, что ее лошадь следует за гнедой кобылой Хью послушно, как овечка. Немного смущаясь под взглядами двух мальчишек-конюхов, которые наблюдали за ними и втихаря посмеивались над ее неуклюжей посадкой, Джулия старалась как можно ровнее держаться в седле. Она вздохнула от облегчения, когда они свернули на главную улицу.
В этот момент Руад с лаем выскочил из-за кустов смородины и гордо потрусил во главе кавалькады.
– Руад, домой! – строго приказал ему Хью, и огненный сеттер, с горестным видом поджав хвост, с мольбой посмотрел на хозяина. – Ах ты, шельмец! – расхохотался Хью. – Не может поверить, что мы уедем без него. Но в доме Дайсартов ему не место. Там такой идеальный порядок, повсюду разные безделушки, дорогие сувениры, вазочки, которые он может смести хвостом с модных нынче низких столиков.
Так, значит, они едут к Дайсартам! От этой новости Джулия сразу упала духом. Значит, чары Эйлин так сильны, что он не может долго пробыть без нее?
Воздух был свеж и пьянящ, как вино, бодрящий ветерок заставлял подгонять лошадей. Впрочем, к ее облегчению, Барби нисколько не возражала против таких условий прогулки. Джулия ехала точно за Хью, любуясь окрестностями. Копыта лошадей мягко ступали по устилавшим землю шуршащим осенним листьям; воздух был напоен запахом сырости и сосны. Узкая тропинка вела из леса к дому Дайсартов. Из-за живой изгороди поднимался сладковатый дымок от сжигаемых листьев, георгины с тяжелыми головками, золотыми и пурпурными, гордо возвышались на ухоженных клумбах. Небольшая площадка перед домом была усыпана гранитной крошкой.
Джулия впервые видела особняк Дайсартов, поэтому осматривала все с повышенным любопытством. Чистота и порядок поразили ее, все это резко контрастировало с беспечной разболтанностью Лискуля. По-видимому, Джулия не смогла скрыть своего удивления, так как Хью покосился на нее.
– В сравнении с нашим домом просто образцовый порядок, да? – ревниво поинтересовался он.
– Да, у Дайсартов все идеально устроено, – согласилась Джулия, – но мне в Лискуле больше нравится. Здесь так безупречно, так стильно, но ведь все время приходится этому как-то соответствовать, не так ли?
– Ну, что касается Эйлин, то, согласись, она отлично вписывается в эту обстановку, – заметил он, и Джулия с упавшим сердцем увидела, что его глаза устремлены на приближающуюся к ним Эйлин.
Гибкая, в черном свитере и бежевых брюках, Эйлин быстро шла к ним навстречу, держа руки в карманах. Налетевший ветер красиво играл ее волосами. На мгновение она напомнила Джулии фигуру на носу корабля – такая же безупречно прекрасная, но такая же неживая.
– О, какая приятная неожиданность! – протянула Эйлин, вежливо улыбаясь. – Итак, наша малышка Джулия учиться ездить верхом! Что-то раньше не замечала в ней особого интереса к верховой езде. По крайней мере, мне она об этом ничего не говорила.
– Конечно, с чего бы ей об этом говорить? – сказал Хью, ловко спрыгивая с лошади. – Она никогда не предложила бы сама – это целиком моя идея. Тебе не кажется, что Джулия слишком много трудится и слегка заскучала тут у нас? Мне пришло в голову, что, может быть, верховые прогулки вернут розовый цвет ее щекам.
– О, как ты трогательно заботлив! – сквозь зубы проговорила Эйлин и повернулась к Джулии. – Похоже, ты сумела проявить таившуюся в Хью галантность. Раньше за ним такого не замечалось.
Словно во власти внезапного порыва, она сорвала с себя широкий шарф персикового цвета, который свободным узлом был повязан у нее на шее. От этого резкого и совершенно неожиданного движения добродушная и сонливая Барби испугалась. Всхрапнув, она неуклюже встала на дыбы, и Джулия с ужасом почувствовала, что ее ноги вылетают из стремян. Не имея возможности больше на них опираться, она приникла к гриве Барби и беспомощно соскользнула на землю. Падая, она вытянула вперед руки и почувствовала, как острая гранитная крошка вонзается ей в ладони. Эйлин с притворным сочувствием смотрела, как Хью помогает Джулии встать.
– С тобой все в порядке? Ты не ушиблась? – с тревогой спрашивал он.
– Ну конечно все с ней в порядке, – раздраженно отвечала за нее Эйлин. – Ты же видел – она упала очень удачно, ничего не расшибла, всего несколько царапин. Хотя этим она не делает честь тебе как инструктору. Может быть, и к лучшему, что мне ты наотрез отказал, когда я обратилась к тебе с этой просьбой, – сладким голосом закончила она. Джулия видела, как Хью странно посмотрел на Эйлин. Взгляд его выдавал озадаченность.
– А что это ты на меня смотришь с таким подозрением? – оскорбленно подняла брови Эйлин. – Ты же, надеюсь, не думаешь, что я нарочно взмахнула шарфом, чтобы испугать эту несчастную старую клячу? Я думаю, ей хоть бомбу взорви перед носом – она и ухом не поведет.
– Однако твой шарф возымел на нее действие, – мягко упрекнул ее Хью. – Видимо, моя старая лошадь еще не утратила быстроту реакции. – Говоря это, он смотрел Эйлин прямо в глаза, и на какое-то мгновение неявный смысл его слов слегка смутил ее.
Она отвела глаза, но скоро прежний апломб вернулся к ней.
– Прошу вас, зайдите хоть ненадолго и выпейте чего-нибудь. Папа дома, он будет рад вас видеть. Правда, он сегодня не в настроении, но ваше появление наверняка разрядит обстановку и отведет от нас приближающуюся грозу.
Они двинулись к дому, и Джулия тайком посмотрела на свои ладони, измазанные кровью и землей, – красные ссадины от острой гранитной крошки досадно пощипывали.
– Я провожу тебя в ванную комнату, – сказала Эйлин как ни в чем не бывало. – А Хью подождет нас в гостиной, пока ты приведешь себя в порядок.
Она провела Джулию в туалет на первом этаже, потом куда-то поспешно ушла, как бы для того, чтобы не оставлять Хью одного. Джулия, не веря своим глазам, озиралась вокруг. Видимо, мистер Дайсарт готов был на любые расходы, когда дело касалось оформления домашнего интерьера. Раковина была роскошная, из черного с разноцветными вкраплениями мрамора; лакированные стены цвета дикой розы, на полу расстелен ковер с толстым ворсом. На серебряных поручнях по обеим сторонам раковины висели пушистые полотенца изумрудно-зеленого цвета.
Благоговея перед такой невиданной роскошью, Джулия намылила руки дорогим туалетным мылом, задаваясь вопросом, зачем девушке с такими барскими замашками и тягой к роскоши, как у Эйлин, так безудержно пытаться завоевать сердце Хью, весь строй жизни которого в корне отличался от ее беспечного, насыщенного удовольствиями существования?
Она задумчиво вернулась в гостиную. Модные вазочки из цветного венецианского стекла украшали низкий кофейный столик и были до странного уместны здесь, в этом доме. Она склонилась к одной из них, чтобы рассмотреть получше, как вдруг услышала из-за полуоткрытой двери соседней комнаты приглушенные голоса. Говорила Эйлин, голос у нее был тихий и страстный.
– Ну признайся же, Хью, ты просто так закрутил эту интрижку, чтобы заставить меня ревновать, и специально привез сюда эту бедную сиротку на старой кляче, чтобы позлить меня.
– Я возмущен твоим отзывом о нашей верной Барби, – безучастно ответил Хью. – Конечно, у нее, может быть, есть свои недостатки, но она вовсе не старая, а тем более не кляча.
Голос Эйлин стал чуть резче.
– Перестань шутить, Хью, ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю…
– Боюсь, что как раз наоборот. – В голосе Хью тоже послышалась резкость.
Джулия смешалась и не знала, что ей делать: то ли войти в комнату, но тогда они поймут, что она их невольно подслушала, то ли остаться здесь. Судорожно сжимая в руке витую вазочку, девушка замерла на месте в нерешительности. Она боялась услышать что-нибудь отвратительное, боялась, что Эйлин, в стремлении завоевать Хью, дойдет до унижения, отбросит всякий стыд, и, к ужасу, следующие слова Эйлин подтвердили ее самые ужасные ожидания.
– Да, я все про тебя поняла, Хью Муртаг! Ты просто хочешь сыграть на руку своей матери. Ведь она выписала девицу сюда и буквально навязала тебе ее. Ни один уважающий себя мужчина, да еще аристократ, не стал бы показываться на людях с подобной особой. Получается, что деревенские сплетники правы: твоя пассия – богатая наследница, и ее прочат тебе в жены, чтобы спасти Лискуль от разорения.
– Ты же прекрасно знаешь, что Джулия простая секретарша, без гроша в кармане. Так что моя честь в полном порядке. – Голос Хью был так спокоен и ровен, что Джулия испугалась.
Но Эйлин, видимо, зашла так далеко, что не обратила внимания на этот тревожный знак.
– Хью, послушай меня, разве ты не видишь, что мы созданы друг для друга, мы всегда были вместе, с самого детства. Я знаю – деньги отца тебе не нужны, они для тебя ничего не значат, но, по крайней мере, ты не стал бы целыми днями надрываться в поле как простой фермер. Неужели ты не видишь, что я люблю тебя, и любила тебя с тех самых пор, как стала девушкой и поняла, что мне нужно в этой жизни?
Глава 10
Джулия оглянулась вокруг, ища, как бы ей незаметно скрыться. Если бы она вошла в комнату сейчас, сразу стало бы ясно, что она услышала последнее страстное признание Эйлин, которое она произнесла громко, отчаянно, уже не таясь. Взгляд Джулии упал на стеклянную дверь с витражом, что вела в оранжерею. Она лучше подождет там, решила Джулия, пока можно будет вернуться в гостиную без опаски подслушать еще что-нибудь. Дурманящий аромат хризантем поразил, когда она осторожно приоткрыла дверь. По стенам вился дикий виноград, и это было дивно красиво – резные листья сплелись в причудливый ковер. Хризантемы на длинных стеблях, с изящными завитыми лепестками, рядами стояли в горшках с влажной землей. Было видно, что они выращены заботливой и опытной рукой.
Она прошла немного вперед и коснулась лепестков великолепного снежно-белого бутона, как вдруг позади раздался хрипловатый мужской голос:
– Ага, вам, значит, понравилась моя «белая фаворитка», да, милая барышня?
Джулия подняла глаза. Перед ней стоял отец Эйлин мистер Дайсарт.
От тропической духоты лицо его казалось еще более румяным и цветущим, чем тогда, когда она видела его на балу. В руке его курилась сигара, он внимательно оглядел ее.
– Да, да, помню вас, на балу у этой взбалмошной дурочки Муртаг, как же. Слышал, она вас прочит в невесты своему Хью?
И он воззрился на нее с таким нескрываемым любопытством, что невозможно было на него обижаться. В его вопросе было что-то по-детски наивное.
– А моя «лула» вам нравится? – спросил он, меняя тему с быстротой, которая ошеломила Джулию. – «Лула», – еще раз нетерпеливо повторил он и указал на безупречно прекрасный цветок бордового цвета с золотистым ободком. – Вам, я вижу, цветок кажется чересчур экзотичным, как, я думаю, и моя дочь? О, не отрицайте, не надо, – прибавил он, прежде чем Джулия успела ответить. – Да… почти все мои знакомые находят Эйлин немного утомительной. Она такая же, как ее мать, – избалована до крайности. Наверное, я сам виноват – не надо было потворствовать каждому ее капризу, когда она была маленькой. Но теперь уже поздно, ничего не исправишь. – Он безнадежно вздохнул. – Эйлин считает, что вы влюблены в Хью Муртага? Что ж, тем хуже для вас. – Он нагнулся и деловито сорвал пожелтевший лист с одного цветка.
– А что плохого в Хью Муртаге? – ровным голосом спросила Джулия. Как ни странно, в отце Эйлин было что-то такое, что располагало к откровенности. Ей показалось, что этот солидный господин не способен удивляться и даже самые поразительные откровения, какими бы интимными они ни были, не потрясут его ни в малейшей степени.
Мистер Дайсарт обернулся и посмотрел на Джулию очень серьезно:
– Я так понял, у вас нет состояния.
Джулия слегка смущенно рассмеялась и отрицательно покачала головой.
– Ну вот, так я и думал! Вы, наверное, работали секретаршей или машинисткой? Или что-то в этом роде.
– Да, в конторе «Гримшоу и сыновья», – сухо ответила Джулия.
Он поджал губы.
– Ясно, наверное, какая-нибудь заштатная адвокатская контора – приличная, но не особенно процветающая. И вам впереди ничего не светило, и ждать вам было от жизни абсолютно нечего. Что она могла вам дать?
– Ну, после работы я всегда могла вернуться в мою комнату, читать, встречаться с подругами, – сказала Джулия. Но при одном воспоминании об этой тоскливой дыре, душной и тесной, ей стало не по себе.
– Вот именно, – удовлетворенно закивал он. – А теперь скажите мне, барышня, что вы можете предложить Хью Муртагу? И подумайте, что может ему предложить моя дочь.
– Ну, наверное, свою любовь, – в замешательстве пролепетала Джулия.
Он фыркнул:
– Видно, вы считаете, что мужчине этого достаточно. Так вот, милая барышня, этого мало. Он обожает свое старое поместье, но, не имея денег, не сможет его содержать, и ему придется его продать рано или поздно. Мне лично, надо сказать, не особенно хочется иметь нищего зятя без гроша за душой, но, если моя малышка, моя дочка этого хочет, – пусть, я согласен. Я могу спасти Лискуль от окончательного разорения, и к тому же Эйлин нужен солидный муж вроде Хью. Ее надо держать в руках, не давать слишком взбрыкивать. Она, знаете, любит водиться с неподходящими людьми, мне это совсем не по вкусу, шатается по каким-то сомнительным вечеринкам, ходит бог знает в какие компании.
– А что, если Эйлин станет настаивать, чтобы Хью продал Лискуль? – негромко спросила Джулия.
Мистер Дайсарт задумчиво стряхнул пепел с сигары.
– Вполне возможно. Это старое поместье можно продать по вполне сходной цене, а я тогда возьму Хью в свой бизнес. Раз я плачу, значит, я и музыку заказываю.
– Но вы ведь знаете, что Хью привязан к Лискулю и не хочет его потерять?
В отце Эйлин была такая деловая хватка и такое тяжеловесное упорство, что Джулия разволновалась, когда он так откровенно поведал ей о своих планах.
Он недовольно дернул плечом.
– Ты говоришь, как все молодые девчонки, у которых голова набита всяким романтическим вздором. Да, любовь – это все хорошо и прекрасно, но на этом не проживешь, и ты бы удивилась, если бы узнала, как быстро она упорхнет в окошко, когда в кошельке не останется денег. – Он вдруг замолчал.
В оранжерею вошли Эйлин и Хью.
– А, так вот ты куда забралась! – весело сказала Эйлин, и Джулии тут же захотелось узнать, почему у Эйлин настроение так резко изменилось к лучшему. – Надеюсь, ты не надоедал бедной Джулии подробностями очередной блестящей деловой сделки, которую ты провернул? Для тебя это захватывающе интересно, но для нас, глупых женщин, ничего не понимающих в делах, это ужасно скучно.
– Честно говоря, мы тут о вас как раз говорили, – заявил папаша. – Все гадали, когда вы наконец стронетесь с места и займетесь делом всерьез.
Эйлин открыла рот, шокированная его словами.
– Папа! – предупреждающе воскликнула она.
– Ну что «папа»? Сколько можно все вокруг да около ходить? – ворчливо продолжал он. – Все уже знают, что вы симпатизируете друг другу, так что нечего больше скрываться, а пора честным пирком да за свадебку.
Джулия с тревогой взглянула на Хью, но по его лицу ничего нельзя было понять. Он, в свою очередь, внимательно смотрел на отца Эйлин.
Мистер Дайсарт немного разнервничался под пристальным взглядом Хью.
– Ну что, я разве не прав? – воинственно заявил он. – Ведь ты, Хью, как и я, тоже не терпишь всяких словесных выкрутасов, а любишь говорить обо всем прямо.
– Ну, прежде всего, мне вообще не хотелось бы обсуждать этот предмет, – холодно ответил Хью.
Возникло неловкое молчание, мистер Дайсарт молча пожевывал свою сигару.
– Не хотите выпить чего-нибудь? – наконец предложил он, довольный своей находчивостью, словно это был наилучший выход из ситуации.
– Спасибо, – сказал Хью. – Но мы с Джулией едем верхом на государственные плантации, так что нам, наверное, уже пора отправляться.
Джулия взглянула на него, не в силах скрыть своего удивления. Она впервые слышала, что они едут так далеко, – вначале речь шла только о короткой прогулке вокруг усадьбы. Может быть, это просто отговорка, чтобы избавиться от не в меру напористого мистера Дайсарта, размышляла она, или он действительно приготовил ей какой-то сюрприз? Она часто стояла у окна своей спальни и смотрела вдаль на холмы, по которым сбегали темно-зеленые или красновато-коричневые плантации, и представляла себе, как прогуливается меж высоких зеленых елей и вдыхает воздух, напоенный запахом хвои и смолы.
– О, не стану вам навязываться, – с принужденной веселостью засмеялась Эйлин. – В конце концов, им и вдвоем будет не скучно, не так ли? – Но на самом деле эти слова были скорее вопросом, и она напряженно ждала, что скажет Хью.
Но Хью в этот момент был увлечен разговором с хозяином дома, который очень живо рассказывал ему, как нелегко и каких трудов стоит вырастить хризантему для конкурса. К огромному облегчению Джулии, он либо на самом деле не расслышал вопроса Эйлин, либо по каким-то своим причинам решил его проигнорировать. Если бы Эйлин поехала с ними, то она, несомненно, извлекла из этой прогулки максимум удовольствия.
Некоторое время спустя, когда они удалялись от дома, держа путь через заросли папоротника и низкого кустарника, который стелился по пологим склонам холма, Хью вдруг неожиданно сказал:
– Не стану извиняться, что потащил тебя в эту поездку, потому что знаю, тебе понравится. Мне надо было как-то заткнуть старика Дайсарта – невыносимого старого зануду.
– Да, действительно, здесь великолепно! – с энтузиазмом воскликнула Джулия. – Я уже давно хотела посмотреть этот лес. Издалека он кажется таким заповедным, заколдованным, вроде тех волшебных мест, где водятся эльфы и гномики.
Хью неудержимо расхохотался:
– О, как ты ошиблась! На самом деле это обычные плантации, там в основном растут хвойные породы: ели, сосны, лиственницы. Все посажено искусственно. Там что там ты найдешь скорее шведского тролля, чем ирландского эльфа.
– А что, в давние времена в Ирландии разве не было лесов? – с любопытством поинтересовалась Джулия.
Хью, который ехал чуть впереди, повернул к ней голову и озадаченно осмотрел ее.
– Лет триста тому назад здесь повсюду были одни сплошные дубравы, а ты, случайно, не из общества защиты окружающей среды?
Джулия застенчиво рассмеялась в ответ:
– Нет, даже если бы я захотела стать членом такого общества, у меня не хватило бы образования.
– А, я и сам такой же, – задумчиво кивнул Хью. – Ты из тех, кто много работает. Терпеть не могу бездельников.
Да, конечно, если не считать Эйлин Дайсарт! – отметила про себя Джулия. Впрочем, она так красива, что заставляет мужчин терять голову, и те забывают, что она, как она сама про себя говорила, – не может даже яйца сварить.
Воздух наполнился терпким ароматом смолы, высокие голубые ели покачивали на ветру своими прямыми, как мачты, стволами. Они ехали по мягкой тропинке, густо усеянной побуревшими иголками. Лошади бесшумно ступали по этому толстому хвойному ковру.
– И какое же дерево тебе нравится больше всех? – Хью натянул повод и вопросительно посмотрел на нее. – Голубая ель, кипарис, шотландская сосна или норвежская ель?
Джулии трудно было выбрать из такого разнообразия.
– Наверное, все-таки шотландская сосна. Она такая величественная, как худой старый король.
– Я хотел бы сорвать для тебя шишку с твоего любимого дерева на память о нашей поездке. Правда, у шотландской сосны шишки растут очень высоко, почти на верхушке, так что придется тебе удовольствоваться шишкой лиственницы. Ты можешь выковырять из нее семена и посадить их, они прорастут, и у тебя будет собственная маленькая лиственница.
– Где? На подоконнике в спальне? – рассмеялась она.
Он сразу оставил шутливый тон:
– Нет, Джулия, ты должна посадить семена здесь, в Лискуле, чтобы я каждый раз, как буду проходить мимо этих деревьев, мог вспоминать тебя.
Джулия отвернулась, неожиданные слезы навернулись ей на глаза. Да, в один прекрасный день эти бескрайние зеленые поля, покрытые тонкой дымкой тумана, останутся для нее только воспоминанием.
Хью спешился, начал раздвигать пушистые ветки лиственницы, ища что-то, и вскоре вернулся с шишкой. Он взял ее ладонь и вложил в нее шишку.
– Пусть будет у тебя всю зиму, – серьезно сказал он. – Весной ты вытряхнешь семечки и посадишь их.
– Вот так все просто? – засмеялась Джулия.
Он запрокинул голову и смотрел в ее смеющиеся глаза. Она наклонилась к нему, и он, вдруг притянув ее к себе, слегка коснулся губами ее щеки.
Джулия отпрянула от него, вся задрожав. Ей нельзя любить Хью Муртага, у них нет будущего, твердо сказала она себе.
– Почему? Я тебе так противен? – спросил он с грустью.
– Противен? Как ты можешь… – в недоумении пролепетала Джулия, теряясь от смущения.
– Да, любой случай, когда ты могла проникнуться ко мне хотя бы некоторой симпатией, бывал в корне загублен моей матерью с ее маниакальным стремлением поскорее нас поженить. Поэтому, естественно, у тебя сложилось впечатление, будто ты игрушка в чужих руках.
– Но как же ты не видишь, – запальчиво начала она, – что все как раз наоборот? Я просто всякий раз боялась, что ты подумаешь, будто я навязываюсь. – Она чуть замялась. – К тому же к тебе проявляет повышенное внимание Эйлин. Он кивнул:
– Да, тут ты права. Эйлин всегда рядом со мной. Но в том-то и беда. Мы слишком давно и хорошо знаем друг друга, мы с ней вместе выросли, я не испытываю к ней никаких чувств, кроме дружеских.
– Так, значит… ты ее не любишь? – спросила Джулия, пораженная этим открытием.
– Я всегда восхищался ее красотой, это правда, какой мужчина сможет перед ней устоять… Но любить… Это совсем другое дело. Только когда появилась ты, я вдруг осознал, что на самом деле в наших с Эйлин отношениях всегда чего-то недоставало. И я бы, наверное, так никогда и не узнал, что мне нужно на самом деле, если бы ты не явилась в Лискуль, серьезная, аккуратная и чопорная, в скромном старом платьице и с трогательной челкой.
– Чопорная? – воскликнула Джулия в притворном возмущении.
– Очень чопорная, – решительно подтвердил Хью. – Ты же была намерена показать мне, как тебе не нравятся мои грубые манеры. Но знаешь, как у принцессы из сказки, в тебе было что-то волшебное.
Джулия засмеялась дрожащим голосом. Его слова наполнили ее такой радостью, что она боялась разрушить эти чары.
– О, никогда не думала, что во мне есть такое… Что я похожа на принцессу. Я всегда считала себя довольно симпатичной, в разумной мере, такой же, как тысячи других девушек, которые по утрам спешат на работу, а вечером домой.
Хью рассмеялся в ответ с мальчишеским задором, которого она раньше не слышала. Он протянул к ней руки и снял ее с седла.
– Правда, я не сейчас планировал сделать тебе предложение. – Он указал на высокие деревья, по ветвям которых карабкался туман, похожий на фантастические призраки. – Я хотел подождать до весны, когда будут цвести яблони.
– Но к тому времени меня здесь давно бы уже не было. Я бы уехала. От одной мысли, что ты любишь Эйлин, что вы вдвоем… В общем, я бы не выдержала долго и…
Он не дал ей закончить и привлек ее в свои объятия.
– А теперь ты должна мне сказать, какой твой любимый драгоценный камень, и мы обыщем весь Дублин и купим то, что тебе нравится.
– Я об этом как-то не думала, – почти застенчиво призналась Джулия. – Но мне всегда нравились опалы.
– Но ведь говорят, что они приносят несчастье? – улыбнулся он.
Она покачала головой:
– Как я могу быть несчастной теперь, когда узнала, что ты меня любишь?
– В таком случае рискнем купить опалы. Хотя, знаешь, мама будет очень разочарована, что ты не наденешь наше фамильное обручальное кольцо.
– О нет, Хью! – Упоминание об Уне вернуло Джулию на землю.
– Что, неужели ты так ее боишься?
– Нет, не то чтобы боюсь, – задумчиво сказала она. – Просто твоя мать привыкла поступать по-своему, а на самом деле она очень добросердечная.
– Но тебе трудно терпеть над собой ее опеку, да?
– Ну, может быть. В любом случае, мне не хочется надевать ее кольцо. Получится, что я пошла у нее на поводу и исполнила то, чего она хотела. Наверное, я говорю ужасные вещи, но это очень трудно объяснить, потому что на самом деле она мне очень нравится, я даже к ней привязалась.
– Тогда мы купим тебе твои любимые опалы, любовь моя, – нежно пообещал он. – Уверен, что нам они принесут только счастье. – Посреди сырого туманного леса они поцеловались и приникли друг к другу. – Нам пора возвращаться, дорогая, – нежно сказал он. – Когда опускается густой туман, здесь становится ужасно сыро.
Она нехотя вернулась к Барби, и он помог ей сесть в седло.
Джулия удивилась, что, когда они вернулись в долину, там не было никакого тумана – стоял ясный солнечный день, и только невысокие горы были окутаны белесой дымкой. В гостиной сейчас, наверное, потрескивает камин, и Джулия с вожделением подумала о тепле и уюте своей спальни, где она могла, оставшись одна, подумать о своем новом счастье. Уна, конечно, сразу догадается, что между ними произошло, и Джулия немного побаивалась ее триумфальной радости, когда она увидит, что дело сладилось так, как ей хотелось.
