Текст книги "Приглашение для невесты"

Автор книги: Генриетта Рейд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Глава 7

Доброе расположение Стации сослужило хорошую службу Джулии в хлопотливые дни перед балом в честь дня рождения Уны. Нынешнее отношение кухарки к девушке – почтительное и любезное – теперь задавало тон в доме, который гудел как улей от праздничных приготовлений. Каждое утро приходили деревенские женщины, скребли и чистили весь дом от чердака до подвала, натирали мебель и полы. Они явно считали, что Стация занимает очень важное положение в доме, и, если бы их вражда до сих пор продолжалась, Джулии пришлось бы несладко.

Но теперь в доме воцарилась атмосфера делового сотрудничества и дружной работы. В стенах старого дома гулко отдавались звяканье ведер, гудение пылесосов. Как-то раз Конор, которого тоже лестью и увещаниями уговорили помочь, заметил, сидя на верху стремянки, что в доме необычно спокойная обстановка.

– Перед праздником тут поднимается такой шурум-бурум! – сказал он, снимая со стены огромное пейзажное полотно и с помощью Джулии опуская его на пол. – Вечно идет такая, знаешь, борьба, столкновение характеров, драматические сцены, и, пока длится вся эта суматоха, бывает просто опасно заходить в дом. Никогда не знаешь, когда окажешься на огневом рубеже.

Китти, поддерживающая стремянку, рассеянно смотрела на лепнину на потолке в виде ваз, полных фруктов.

– Китти, смотри лучше сюда! – тревожно крикнул ей Конор, когда лестница зловеще покачнулась. – Ты что, хочешь, чтобы мое тело трагически распласталось у твоих ног, несчастная?!

Китти хихикнула и крепче ухватилась за лестницу.

– Не бойтесь, мистер Конор. Я вас подхвачу, если что.

– Ну конечно. Теперь мне гораздо легче, падать будет совсем нестрашно, – ворчливо откликнулся Конор, спускаясь со стремянки и брезгливо отряхивая руки от пыли.

Не успели они выйти из гостиной, как тут же наткнулись на Уну, которая поджидала их в коридоре. Она отчаянно размахивала списком приглашенных:

– Конор! Конор! Ты не сможешь отвезти Джулию в Килбрайд? Прибыли ящики с вином из Дублина, я распорядилась оставить их пока у мисс Каллен, но их надо будет забрать.

– Разумеется, я бы с удовольствием, но у меня назначена встреча – я показываю клиенту один старинный охотничий домик с дырявой крышей, которая страшно протекает. Его хочет купить усталый бизнесмен, стремящийся вернуться на природу, к своим корням. Домик расположен почти что на краю света, поэтому я с большим удовольствием отвез бы Джулию в Килбрайд, но я и так уже опаздываю, а клиенты, как известно, не настроены долго ждать.

В то время когда он это говорил, в коридор вышел Хью. Вид у него был очень спокойный и довольный.

– В чем проблема? – спросил он.

Джулия с удивлением отметила, что выглядит он очень молодо, и она вдруг поняла, что на самом деле Хью совсем не такой взрослый, каким всегда ей казался. Просто строгость и чувство ответственности делали его старше.

– Так, разные хлопоты касательно бала, – махнула рукой вконец расстроенная Уна. – Обещали вино прислать из Дублина с автобусом и оставить у мисс Каллен. Бедняжка будет переживать, ты же ее знаешь, если мы сразу все это не заберем.

– Да уж, точно, – хмыкнул Хью. – Я помню, когда мы были детьми, она так же расстраивалась, если мы не могли сразу выбрать, что взять – пончик или тартинки с кремом. Боюсь, она вообще-то не одобряет мужской пол как таковой. Но если Джулия согласится со мной поехать, то она как-то смягчит обстановку. Я готов довезти ее до Килбрайда и привезти все нужное для бала.

Уна кинула на сына взгляд, не лишенный легкого удивления.

– Надо полагать, ремонт ограды сада продвигается достаточно успешно, – заключила она.

Он серьезно кивнул:

– Да, ее уже закончили, кстати сказать. Так что на следующий год там можно будет сажать персиковые деревья. Ты ведь любишь персики, мама?

На неуловимое мгновение суровое лицо матери разгладилось.

– Так, если вы решили ехать, то отправляйтесь поскорее. Еще столько дел впереди, не вздумайте отлынивать и долго там прохлаждаться.

Схватив Джулию за руку, Хью стремительно пронесся с ней через начищенный до блеска зал. Вслед им с улыбкой посмотрели две деревенские женщины, которые протирали подоконники. Джулия в изумлении глядела на него, пока он усаживал ее в машину. Хью быстро сел за руль, хлопнув дверцей.

– Что тебя удивляет? – спросил он не слишком ласково, когда лихо вырулил на большую улицу.

– Просто ты обычно такой… серьезный, не знаю… – еле слышно пролепетала она.

Он бросил на нее быстрый взгляд:

– Ага, значит, Конор тебе больше по душе? У него такие манеры, «свободные», как у нас тут говорят.

Она сразу вся сжалась:

– Ты так говоришь, словно зачитываешь приговор суда.

– О, прости, я не имел в виду ничего дурного, – сказал он, сосредоточенно глядя перед собой. – Конечно, вполне естественно, что молодая девушка симпатизирует мужчине, который полжизни потратил на изучение слабостей и тайн женского пола. Он-то всегда знает, что, когда и кому можно сказать, и очень хорошо умеет управляться с вашим братом.

– С чего ты взял, что я симпатизирую Конору? – резко возразила Джулия.

Он с циничным видом приподнял брови:

– Разве нет? Тогда тебе очень ловко удается притворяться по уши в него влюбленной. Я за тобой наблюдал, Джулия, и кое-что начал понимать.

Джулия с сомнением уставилась на него. Неужели он всерьез мог подумать, что она влюбилась в Конора?

– И что же ты начал понимать? – поинтересовалась она с искренним любопытством.

Он одной рукой пристегнул ремень безопасности, прежде чем ответить.

– На первый взгляд, ничего особенного. Но знаю, как ты откидываешь волосы со лба, когда волнуешься или когда счастлива! Но лучше всего твои чувства выдает твой собственный взгляд.

Джулия рассмеялась:

– Если я и смотрю на него как-то по-особенному, то это совсем неудивительно. Понимаешь, он кажется мне очень интересным экземпляром – я таких людей не встречала. Никогда еще не видела человека, который живет только для собственного удовольствия. Сразу видно, что на свою работу он смотрит как на нудную и утомительную необходимость. И для такой девушки, как я, простой, работящей, нетребовательной, довольно забавно наблюдать за ним. Иногда даже хочется побыть, хотя бы на время, такой, как он, – беззаботной и легкомысленной.

– Что, собственно, подтверждает мои слова, – ответил Хью. – И если ты еще не влюбилась в него, то уже на полпути. Ведь такой мужчина, с которым девушка чувствует себя весело и спокойно, на улице не валяется.

– Да, верно, но к любви это не имеет никакого отношения, – возразила Джулия. – Можно ведь любить человека и при этом чувствовать себя глубоко несчастной. Так что, боюсь, твои доводы не выдерживают никакой критики.

А почему он вообще заговорил на эту тему? – гадала между тем она. Может быть, хочет выяснить, какие отношения у нее складываются с Конором? От этой мысли закружилась голова, и Джулия поскорее ее отбросила. Наверное, дело в том, что Хью в свое время заподозрил, что Конор влюблен в Эйлин, и теперь пытается выяснить, какое воздействие Конор оказывает на молодых девушек и насколько может быть опасным его очарование. Так что она просто подопытный кролик, уверила она себя, и от этой мысли ей стало грустно и как-то особенно одиноко. В конце концов, она ведь всего лишь компаньонка его матери, притом временная, которую послали с поручением в город. И не надо делать никаких особенных выводов из того, что сын ее хозяйки предложил подвезти ее до города, не надо давать волю мечтам, с горечью убеждала она себя.

Хью остановил машину возле сверкающих чистотой полукруглых витрин магазинчика мисс Каллен. Хозяйка заведения, выглянувшая на улицу из-за белых накрахмаленных шторок, радостно засеменила им навстречу:

– О, мистер Хью, уже и не помню, когда вас видела в последний раз. Помню, в детстве вы частенько ко мне забегали за вашими любимыми кексами! Правда, я вижу вас иногда вместе с мисс Дайсарт, она, конечно, такая красавица, что слов нет. Я тогда говорила своей служанке: нечего удивляться, что эти двое рано или поздно…

– О, ваши кексы выглядят аппетитно, как всегда, – быстро перебил ее Хью, кивая на выложенные в витрине пирожные со сливочным кремом.

Польщенная, мисс Каллен разулыбалась пуще прежнего, ее круглые красные щеки походили на два пышных пончика.

– Ну надо же, как вы вовремя приехали, мистер Хью, у меня как раз чайник сейчас закипит. Не хотите ли вы и ваша спутница выпить по чашечке чая со старым добрым эклером?

И прежде чем они успели ответить, она исчезла за занавеской, которая отделяла магазин от внутренней части дома.

Хью и Джулия, очень довольные, засмеялись и сели за маленький столик с веселой скатертью в красную и белую клеточку.

– Не знаю, любишь ты пирожные со сливочным кремом или нет, но тебе придется их отведать, – заверил он ее с самым серьезным видом.

– Признаться честно, у меня к ним страсть, – улыбнулась Джулия. – Я как-то нашла свою старую фотографию, еще школьную. Я там буквально как тумба, и все из-за любви к сладостям, от которых детям так трудно оторваться.

– Ну, сейчас тебя тумбой никак не назовешь, – галантно заметил он, и взгляд его скользнул по ее стройной фигурке.

– Да, пришлось отказаться от пирожных, – весело сказала она. – Я повзрослела и поняла, что такие пампушки не нравятся молодым людям.

– А что, были и молодые люди? – спросил он с легким интересом.

Джулия почувствовала себя немного неловко под его пристальным, немигающим взглядом. Чайной ложкой она помешала в сахарнице и насыпала миниатюрный Эверест из сахара.

– В конторе мистера Гримшоу вместе со мной служили старший и младший партнеры и еще старый мистер Мардик, клерк. Одна очень пожилая дама занималась счетами. Так что атмосфера была совсем не романтическая.

– А ты разве не читала в женских журналах совет, что найти вторую половину можно в каком-нибудь молодежном клубе или на танцах? Ты ведь могла познакомиться с молодым человеком не только на работе?

– Ты надо мной смеешься, – обиженно заявила Джулия.

Он мягко накрыл ее ладонь своей рукой, не давая ей болтать ложкой в сахарнице.

– Нет, Джулия, ты ошибаешься. Я искренне удивляюсь, почему такая девушка, как ты, еще никому не отдала свое сердце.

– На самом деле все очень просто, – ответила она с ноткой горечи. – Я не очень общительная, не люблю веселые компании. И вообще как-то странно – хладнокровно выходить на поиски любви. По-моему, это лишает поиски всякой романтики. Я думаю, что судьба сама подарит мне этот чудесный подарок, неожиданно.

– Ах, так вот как ты на это смотришь? – тихо проговорил он. И в его взгляде появилось нечто такое, что Джулия очень обрадовалась, когда в магазин вошла, наконец, мисс Каллен, неся поднос с чайной посудой и вазочку со своими знаменитыми эклерами.

Чай был очень крепкий и горячий. Мисс Каллен деликатно удалилась, пока они доедали ее чудесные пирожные до последней крошки. Солнце косыми лучами светило сквозь окна витрины, да временами лошадь, запряженная в тележку, или понурый ослик проходили мимо окон, стуча копытами. Невдалеке несколько пожилых женщин что-то оживленно обсуждали, то и дело поглядывая на окна магазинчика мисс Каллен.

Хью некоторое время наблюдал за ними, насмешливо прищурив глаза. В уголках его губ таилась лукавая усмешка.

– О, теперь по всей округе пойдут слухи, что я прельщаю тебя при помощи эклеров, будь к этому готова. В таком маленьком заштатном городишке, где все знают друг друга, приезжим надо проявлять осторожность на публике, иначе сплетен не оберешься. Ты, наверное, ограбила банк, или укрываешься от правосудия, или, на худой конец, бросила мужа с десятью детишками.

Она удивилась, скорее всего, он нарочно так говорит, чтобы посмеяться над ее переживаниями по поводу планов Уны поженить их. Однако так это было или нет, но Хью сидел сейчас напротив нее в уютном маленьком магазинчике в хорошем настроении, и ей не было дела до всяких местных сплетен. Бросив еще раз взгляд на группку местных сплетниц, Джулия рассмеялась: они были такие смешные, быстро-быстро кивали головами, смешно таращились на них блестящими от любопытства глазами.

– Вот так-то лучше, – с удовлетворением заметил Хью, и глаза его радостно засияли. – Хватит нам уже воевать, Джулия, пора получше узнать друг друга. – Он поднял свою чашку с чаем. – Предлагаю тост: давай выпьем за наши хорошие отношения в будущем. Как ты?

Джулия кивнула, счастливая, как ребенок, и слегка шевельнула рукой, чтобы он еще крепче сжал ее. Однако в тот момент, когда она в ответ подняла свою чашку, в глубине ее души возникло предчувствие неминуемого несчастья.

Глава 8

Постепенно дни становились короче, осень вступала в свои права, и солнце больше не грело своим золотистым теплом Лискуль. Холмы стали ржаво-коричневыми, и только хвойные деревья сохраняли свою пожелтевшую зелень.

День бала приближался, и хлопоты становились все лихорадочнее. Были сняты тяжелые портьеры с окон, их починили и обновили, обивку на мебели залатали, где только было можно, вся пыль и грязь, за многие месяцы скопившаяся, выметалась из углов быстрыми взмахами тряпок, щеток и веников под непрерывную веселую болтовню деревенских женщин. Даже Хью, казалось, заразился всеобщим предвкушением праздника и послал своих садовых рабочих помочь разобрать две огромные хрустальные люстры в главном зале.

Каждую хрустальную подвеску надо было вымыть в мыльном растворе. Джулия как раз занималась этим, раскладывая рядами только что вымытые висюльки, когда к ней заглянула Уна. Вид у нее был взволнованный, даже, как показалось Джулии, необычно смущенный. Она заговорила о том, что ей надеть на предстоящий бал.

– Я знаю, Конор утверждает, что я плохо смотрюсь в пышных платьях, но я даже думать не хочу о том, чтобы надеть один из тех убогих костюмов, которые он считает приличными, – жакет, блуза с цветочками и строгая бархатная юбка. Наверное, он прав, но я ужасно себя чувствую в таких вещах.

Джулия вынула руки из мыльной воды и задумчиво вытерла их о полотенце. Она поняла, что ей предстоит долго и мучительно подбирать из обширного, но, к сожалению, совершенно безнадежного гардероба что-то подходящее для Уны. Она чуть не застонала, когда Уна обычным для нее приказным тоном попросила Джулию следовать за ней. Понуро бредя вслед за Уной в ее спальню, девушка вспоминала наказ Конора: «Если она тебя спросит, что ей надеть, прежде всего отговори ее от огненно-красного платья из тюля и шифона. У нее какая-то необъяснимая привязанность к этому кошмарному произведению сумасшедшего мастера».

О, слова Конора оказались пророческими, потому что, как только они вошли в комнату Уны, та распахнула свой огромный, как пещера, гардероб и немедленно извлекла оттуда то самое огненно-красное платье. Гофрированная юбка из шелка была щедро украшена пышными розами из тюля; высокий корсет украшали разноцветные стразы, бисер и вышивка, которые блестели и переливались при малейшем движении.

Уна прошлась по комнате, демонстрируя свое любимое платье, таким шагом, каким она водила бы по кругу лошадь, но при этом вполне уверенная, что Джулия вынесет самое благоприятное решение.

Однако Джулия, охваченная легким ужасом, не могла не согласиться с мнением Конора. Если Уна выберет это платье, она будет выглядеть пугалом и станет объектом насмешек всех гостей. Но было что-то очень трогательное в этом бесполезном, но страстном желании Уны выглядеть хрупкой, изящной и непобедимо женственной. Это усложняло задачу Джулии. Ей трудно было сразу же объявить это платье негодным. Полупрозрачные складки платья крутанулись вокруг мускулистых ног Уны, когда та оторвалась от зеркала и повернулась к Джулии, уязвленная ее долгим молчанием.

– Ну как? – с вызовом спросила она. – Что ты об этом думаешь?

Джулия, осторожно подбирая слова, попыталась дипломатично внушить хозяйке, что это платье ей совсем не подходит и что лучше его не надевать.

Против ее ожиданий, Уна не стала спорить и настаивать на своем. Она удрученно вздохнула и в последний раз окинула грустным взглядом себя в зеркале.

– Да, знаю, Конор тоже его терпеть не может. Такое скорее подходит юной дебютантке, притом хорошенькой, а я никогда не была особенно смазливой, даже в молодости. Да и к тому же я уже немолода, увы! – Она еще немного повздыхала, но потом лицо ее просияло. – Значит, мне нужно новое платье! – решительно объявила она. – Тебе придется поехать в Дублин и помочь мне выбрать подходящий наряд, Джулия, дорогая. Мы сможем целый день побыть в городе – погулять, развеяться.

Когда она переоделась, во дворе послышался звук подъехавшей машины. Уна торопливо подошла к окну и выглянула, все еще охваченная энтузиазмом.

– А, это Хью, – сказала она, очень довольная. – Пойду спущусь к нему и все расскажу. Наверняка ему не очень понравится эта идея, но ничего, придется смириться.

Джулия нехотя плелась за Уной по лестнице и раздумывала, как бы ей отговориться от нежеланной поездки.

Хью наливал себе что-то у стойки бара, когда его мать безо всяких предисловий, тут же объявила, что они собираются ехать в Дублин за новым платьем и вообще развлечься.

Хью хмуро слушал, пока Уна возбужденно говорила, что нечего надеть на бал, и поэтому ей придется тратиться на новый наряд. Глаза его потемнели от гнева, и он повернулся к Джулии:

– Я всегда полагал, что у моей матери довольно приличный гардероб. Думаю, подобрать что-нибудь подходящее не составило бы особого труда. Оказывается, я ошибался, – ледяным тоном прошипел он.

– Ну, ты знаешь, мне очень нравится мое красное платье из тюля и шифона, а Джулия от него не в восторге, и она категорически возражает, чтобы я в нем появлялась перед гостями, – призналась Уна.

И снова Джулия оказалась словно в фокусе прицела.

– О, не сомневаюсь, – ядовито процедил Хью, – что у тебя были для этого заявления самые резонные основания, но только хочу заметить, что твои драгоценные советы очень дорого нам обходятся, я имею в виду финансовую сторону дела. Да и кроме того, это же не королевский прием, а маленькая сельская вечеринка. В нашем скромном доме слишком роскошная одежда может выглядеть безвкусицей, учти это.

Джулия закусила губу. Наверняка Эйлин явится в чем-нибудь умопомрачительном, возмущенно подумала она, и в этом случае никто не будет говорить о безвкусице!

Словно прочитав ее мысли, он проворчал:

– Ты кое-что должна запомнить, пока живешь в моем доме, Джулия. Я никому не позволю лишить меня Лискуля. Я твердо намерен спасти поместье от разорения и прожить здесь до конца моих дней. Так что на будущее – если у тебя опять появится нестерпимый зуд давать ценные советы, прошу, старайся хотя бы не лезть в наши семейные дела! – Он круто развернулся и сердито вышел из зала.

Некоторое время Уна в полном замешательстве смотрела ему вслед.

– Дорогая, боже, что я наделала! – в запоздалом раскаянье воскликнула она. – Ну вот, теперь он будет на тебя злиться, а я так хотела, чтобы вы, наоборот, сблизились, и так рассчитывала на этот бал, мне так хотелось, чтобы всем было… – Нижняя губа у нее задрожала, и Уна замолчала.

– Вы хотели всем доказать, что ваша попытка свести нас с Хью увенчалась успехом, – тихо продолжила за нее Джулия. – Но боюсь, Уна, вам придется выбросить эту затею из головы раз и навсегда. Ничего из этого не выйдет. Мне совершенно ясно, что он без ума влюблен в Эйлин, и даже если бы он не был…

Уна тут же уловила в ее речи намек, за который тут же ухватилась:

– Джулия, детка, но он тебе хоть немножечко небезразличен? Признайся.

Но Джулии не пришлось отвечать на этот вопрос. От этого ее спасла Китти, которая вбежала в зал в крайнем возбуждении.

– Торт привезли! Он внизу, на кухне, все в порядке, доставлен в целости и сохранности, мадам! – горячо провозгласила она. – Он просто роскошный! Стация говорит, что даже у нее самой вряд ли получился бы такой!

Последние слова заставили растерянную Уну грустно рассмеяться.

– О, ну тогда пойдем посмотрим на это произведение искусства. Это должен быть настоящий шедевр, – предложила она.

В кухне витали соблазнительные ароматы – результаты усилий Стации приготовить «кое-что особенное», как у нее это называлось. Праздничный торт, симпатично оформленный, стоял на столе, обложенный льдом, – воздушное бело-розовое сооружение. На него в почтительном молчании глазела группа восхищенных зрителей: Стация, старый садовник Билл и мальчик-посыльный, который и привез торт от мисс Каллен.

Стация в восторге закатила глаза.

– Ну просто как на картинке, мадам! – восторженно прошептала она. – А как выложена надпись «С Днем рождения!» маленькими синими цукатами – вы только посмотрите! О, мисс Каллен настоящая художница, это уж у нее не отнимешь! Она все делает с такой фантазией, никогда не повторяется.

В день бала с самого утра к подъезду то и дело подъезжали груженые машины. Билл, садовник, бдительно охранял от них свои любимые клумбы. Вскоре он появился в кухне с огромным букетом из георгинов, роз, камелий и гвоздик, которые росли в садовой теплице. Наведя глянец в комнатах, деревенские женщины разошлись по домам, после них все сверкало и благоухало пчелиным воском.

Оглядев придирчивым взглядом гостиную, Джулия осталась очень довольна результатами своих трудов. Ряды сверкающих хрустальных подвесок в люстрах переливались всеми цветами радуги, оживляя потертые индийские коврики тускло-розового, голубого и малинового цветов. На лакированном шкафчике с богатой инкрустацией из перламутра стоял красиво оформленный великолепный букет из белых и красных камелий. Просторный зал тоже выглядел теперь иначе: исчезла уютная, слегка небрежная домашняя обстановка, когда по столам и диванам были разбросаны книжки и всякие домашние вещи. Теперь мебель из зала убрали, по углам поставили высокие серебряные вазы с розами и гвоздиками, которые внесли некоторое цветовое оживление в строгую гамму.

На кухне же, наоборот, царила сосредоточенная суета. Торт был водружен на отдельный столик на колесиках, и его отвезли в длинную, пустую еще столовую, где стояли столы с угощениями. Стация и Китти со всевозрастающим волнением поджидали первых гостей.

Уна, несмотря на ворчание и недовольство Хью, все-таки привезла себе из столицы новое платье, и, вопреки ожиданиям, на этот раз оно оказалось очень ей к лицу и было чрезвычайно элегантным. Ее высокая костлявая фигура казалась теперь изысканно аристократичной, тяжелые складки французской вышитой парчи придавали вид сдержанного благородства, что, видимо, удивило даже ее саму. Она осторожно потрогала гладко убранные волосы, которые Джулия уложила классическими волнами в стиле двадцатых.

– Боже, я чувствую себя юной барышней, которая собирается на первый в своей жизни бал. Ах! Это, наверное, потому, что я никогда не умела выбрать то, что мне идет. Я бы в жизни не купила это платье, если бы Конор не настоял. На самом деле у него, конечно, отличный вкус и наметанный глаз. Может быть, именно этот талант позволяет ему так хорошо разбираться в женщинах. Женские наряды – его конек, без сомнения. – Она еще раз оглядела себя в зеркале и встретилась взглядом с Джулией. – Наверное, это качество делает его привлекательным для молодых девушек, да?

Джулия склонилась и поправила изящные складки на юбке Уны, чтобы выражение ее лица было скрыто от испытующего взгляда пожилой дамы.

– Что ты молчишь? – слегка раздраженно переспросила та. – Ты мне не ответила. Бог мой, я никогда не видела, чтобы он перед какой-нибудь девушкой так распинался, как перед тобой. Так что ничего удивительного, что ты в ответ прониклась к нему симпатией.

Джулия чуть устало вздохнула:

– Я не влюблена в Конора. Думаю, вам было бы совершенно все равно, как Конор ко мне относится, если бы только не ваш нелепый план женить на мне Хью. Неужели вы не видите, что он влюблен в Эйлин? Я ему не подхожу, я не в его вкусе, так что Хью вряд ли всерьез может увлечься мной.

– Нет, а почему ты так думаешь? Ты ведь прехорошенькая. Да, правда, у тебя нет того фальшивого блеска, которым может похвастаться Эйлин, но и нет ее отвратительных манер!

Джулия, до глубины души тронутая словами Уны, задушевно сказала:

– К сожалению, вы ошибаетесь, Уна; Эйлин по-настоящему красива, а я… я на самом деле, как говорит Конор, только «городская мышка».

– Конор вечно порет всякую чушь, – недовольно проворчала Уна.

– Мне даже кажется, – задумчиво продолжила Джулия, – что Хью больше всего привлекают в Эйлин именно ее раскованные манеры и наплевательское отношение к мнению света.

Уна порывисто обернулась к ней:

– Джулия, я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещала.

– Что? – осторожно проговорила Джулия. Уна подошла к трюмо и с трудом протиснула крупную руку в толстый золотой браслет.

– Ты должна мне обещать, что покажешь свое расположение к Хью на балу. Ты сделаешь это ради меня? То есть, я хочу сказать, – торопливо прибавила она, – я не понимаю, почему вы так сторонитесь друг друга. Со стороны кажется, что между вами существует какая-то неприязнь. Знаешь, как деревенские жители любят сплетничать? Завтра разнесется по всей округе слух… – Она в замешательстве умолкла.

– Что ваши попытки свести нас с Хью потерпели крах, – сухо закончила за нее Джулия. – Надеюсь, вы понимаете, что ставите меня этой просьбой в очень неловкое положение?

– Ну, ты преувеличиваешь, – снисходительно пожала плечами Уна. – В Ирландии, особенно в сельской местности, всегда очень благосклонно смотрели на то, что называется «сватанье». Иногда даже невеста видит своего будущего супруга впервые только в день свадьбы, и никто здесь не считает это странным.

– А для меня это неприемлемо! – твердо сказала Джулия. – Я не росла в ирландской глубинке, так что скажу вам сразу: я даже близко не подойду к Хью. Он решит, что это только попытка сохранить хорошую мину при плохой игре – заставить всех думать то, чего на самом деле нет.

Уна вздохнула и стала грустно пудрить свои желтоватые щеки, а Джулия в наступившей тишине молча слушала, как тикают маленькие французские часы на каминной полке, и думала о том, что ей давно уже пора идти переодеваться к балу. Пока Уна обиженно клала слишком густой слой теней на веки, она выскользнула за дверь и торопливо пошла по коридору к себе в комнату.

Открыв шкаф, Джулия сняла с плечиков шерстяное бирюзовое платье, потом долго стояла, разглядывая свое отражение в зеркале с неподкупной строгостью. Цвет ей идет, решила она, а плетеный пояс красиво подчеркивает талию. Большие глаза под короткой челкой открыто и простодушно смотрели в зеркало, и в них мерцало какое-то затаенное ожидание. Чего ей ждать? – недовольно спросила она сама себя. Что может принести ей этот бал, кроме разочарования и унижений?

На дорожке перед домом слышался шум подъезжающих машин, высокий женский смех, бодрые голоса мужчин, которые приветствовали хозяйку. Джулия очнулась – пора было приступать к тому испытанию, которое ждало ее в этот вечер. Она медленно убрала косметику со столика в тумбочку и вышла в широкий коридор. Чуть задержавшись у двери, она заглянула в зал и увидела, что почти все гости уже собрались. Ярко освещенный зал старого особняка гудел от смеха, звона бокалов и радостных восклицаний. Уна стояла у двери и разговаривала с плотным джентльменом с висячими белыми усами.

– И когда ты представишь нам эту маленькую шалунью, которую ты присмотрела для своего сына? – вальяжно гудел он.

Уна быстро, украдкой озиралась, словно боялась, как бы их не услышали.

– Говори потише, Брайан. Скажу тебе по секрету – все это неправда. Хью ведь не такой человек, чтобы позволить матери выбрать себе невесту.

Брайан оглушительно расхохотался:

– Очень может быть, что и так, однако он не очень-то клюет на наживку девицы Дайсарт. Так что, может, ты и права, что решила сама позаботиться о его счастье. Действительно, пора бы ему уже остепениться и обзавестись семьей. Подумай, Уна, ведь наверняка ты будешь рада, если старый дом наполнится детскими криками. Эти маленькие непоседы будут везде носиться, шалить, ты обязательно купи шотландского пони, на котором они станут учиться ездить верхом. Подумай, как все это было бы славно! Остается только надеяться, что ты выбрала ему подходящую девушку. Мне, признаться, что-то не верится, чтобы Хью мог всерьез увлечься какой-нибудь вертихвосткой, у которой голова забита всякой романтической ерундой.

Но Джулии не удалось узнать, что ответила ему Уна. Потому что, пискнув от неожиданности, она вдруг поняла, что не одна подслушивает чужой разговор в полутемном коридоре.

– Говорят, что тот, кто подслушивает, никогда не узнает о себе ничего хорошего, – негромко сказал Хью. В слабо освещенном коридоре она увидела, что под его глазами образовались темные тени, и вдруг почувствовала к нему какую-то необычайную нежность. Она впервые смотрела Хью прямо в глаза, не отрываясь, дыхание у нее стало частым и неровным от волнения.

– Почему ты так нервничаешь, Джулия? – спросил он все так же негромко.

Стоя совсем рядом с Хью в полутьме, она почувствовала, как между ними возникает какое-то новое чувство, какое-то родство, которого раньше не было, словно они оба подвергались общей опасности.

– Я… я не хотела подслушивать, – сказала она едва слышно, словно боялась нарушить эту хрупкую связь, наметившуюся между ними. – Я просто собиралась с духом, чтобы выйти в зал к гостям… одной. Ты ведь понимаешь, там все знают…

Он не стал притворяться, что не понимает, о чем речь.

– Полковник Кьюсак – громогласный неотесанный чурбан, так что не вздумай расстраиваться из-за его слов.

Джулия кивнула:

– Да, может, другие чуть деликатнее, но все равно они будут меня разглядывать, обсуждать и оценивать, как уцененную вещь. – Голос у нее дрогнул и прервался. Сама не понимая, как это случилось, она приникла к его плечу, судорожно всхлипывая, а его сильные руки надежно и нежно обняли ее.

– Послушай, Джулия. – Она почувствовала у себя на щеке его теплое дыхание. – Давай выйдем к гостям вместе. Тогда этим старым идиотам вроде полковника Кьюсака хоть будет о чем посудачить!

– Правда? – Она недоверчиво посмотрела на него широко раскрытыми глазами. – Пусть все гадают – что да как!

Он пожал плечами и слегка нахмурился:

– А что, тебе это не по душе?

Она отрицательно помотала головой:

– Просто твоя мать может все неверно истолковать. Она ведь подумает…

– Что? – спросил он. – Что ее план в конце концов удался?

Она кивнула, чувствуя, что глубоко внутри эта мысль ей приятна.

– Пусть делает какие угодно выводы. В конце концов, это из-за нее ты оказалась в таком дурацком положении.

Она с грустью поняла, что он, значит, просто пожалел ее. А Хью тем временем заставил ее взять себя под руку, и они торжественно вошли в зал. Краем глаза Джулия замечала любопытные взгляды гостей, которые сейчас были обращены только на них, даже оживленный шум в зале на время стих. Через минуту общая болтовня возобновилась с новой силой, послышался смех, несколько, как ей показалось, нарочитый! Девушка чувствовала себя Золушкой, попавшей на бал во дворец. Рано или поздно ее карета обратится в тыкву, и она останется в старых обносках.