Текст книги "Продается поместье с невестой"

Автор книги: Генриетта Рейд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Генриетта Рейд
Продается поместье с невестой

Глава 1

Миссис Дэвис открыла дверь детской и застыла на пороге, оценивающе рассматривая сидящую на полу девушку. Труди Прайор увлеченно строила замок из кубиков для малыша, восторженно наблюдающего за ней.

Труди почувствовала присутствие постороннего, обернулась, поймала на себе холодный взгляд хозяйки дома. Сердце девушки болезненно сжалось. Она была уверена: миссис Дэвис невзлюбила ее, но не имела ни малейшего представления почему.

– Боюсь, Труди, – безапелляционно заявила та, – у меня для вас плохие новости.

Миссис Дэвис почувствовала удовлетворение, увидев испуг, явно читающийся в широко раскрытых голубых глазах.

«Не понимаю, – подумала она, – почему юная Прайор раздражает меня. Не потому же, что мой сынишка привязан к своей гувернантке? Ничего, после ухода Труди все изменится: я сама стану центром его детского мирка!»

Миссис Дэвис вошла в комнату, отметила про себя, что испуг в глазах девушки сменился тревогой.

– Мой муж только что получил подтверждение от своего агента о продолжительном цикле лекций в Америке. Я настояла на том, чтобы сопровождать его. Родди, конечно, мы заберем с собой. Мы будем в отъезде долгое время. – Миссис Дэвис сделала паузу, чтобы Труди смогла в полной мере оценить значимость новостей.

– Да, конечно, – машинально произнесла девушка, поднимаясь на ноги. Осознав, что лишается небольшого жалованья, которое ей платил профессор Дэвис, она побледнела.

– Увы, мы вынуждены отказаться от ваших услуг, – продолжила миссис Дэвис с фальшивым сожалением в голосе, – но я уверена, вы быстро найдете новое место. В Маркет-Брэдбери многие семьи наверняка нуждаются именно в такой замечательной няне, умеющей ладить с детьми, – Она засмеялась, взглянув на своего сына. – Удалось же вам покорить сердце малыша Родди!

«Понимает ли миссис Дэвис, в каком затруднительном положении я оказалась? – думала Труди, накинув пальто и выбравшись на тропинку, соединяющую загородный дом профессора с главной дорогой Маркет-Брэдбери. Девушка четко решила для себя, что не хочет больше работать гувернанткой: ведь дети, находящиеся на попечении, незаметно завладевают самыми сокровенными чувствами. – Моя жизнь превратится в сплошную череду таких же болезненных расставаний, если я снова соглашусь на это!»

Местный адвокат Ричард Верлинг мечтал сделать из нее машинистку-стенографистку, но сможет ли она выдержать его настойчивый натиск в крошечном офисе? Труди нахмурилась. Миссис Дэвис сообщила, что они уезжают в Америку примерно через две недели, но что она будет делать, когда закончится ее скромное жалованье?

Вот если бы ее отец был бизнесменом, тогда, возможно, она сумела бы сохранить за собой их родовой дом, носивший название «Мыза», да еще открыть небольшую частную школу… В реальности все складывалось по-другому. Оправившись от потрясения после смерти отца, Труди нашла мужество с помощью Ричарда внимательно изучить состояние дел. Она ужаснулась, обнаружив, насколько бессистемно проводились финансовые операции. Выдвижные ящики стола были заполнены документами, не имеющими юридической силы. Даже названия предприятий подтверждали, каким неисправимым романтиком был отец Труди: общество с ограниченной ответственностью «Копи звездной пыли», корпорация «Монтесума». Он вложил деньги даже в маленькую австралийскую алмазную шахту с немыслимым названием «Тамборара». Труди невесело улыбнулась.

Именно Ричард мягко намекнул ей, что «Мызу» нужно продать. Кроме того, молодой человек сумел сохранить часть денег от сомнительных предприятий мистера Прайора, это позволило Труди арендовать небольшой коттедж в пригороде Маркет-Брэдбери. И все же она решительно отклонила его предложение о замужестве, инстинктивно почувствовав, что безграничное одиночество не может служить достаточным основанием для такого серьезного шага. Девушка убедила Ричарда позволить ей отложить окончательное решение до тех пор, пока она не урегулирует свою жизнь, и по этой же причине воздержалась от его предложения работать в его маленьком офисе. Но теперь семья Дэвис уезжала. Девушка вздохнула. Заманчиво было перестать бороться за существование и стать женой Ричарда Верлинга, перспективного молодого человека, имеющего большую юридическую практику, но ее всякий раз останавливало отсутствие нежных чувств к нему, хотя, возможно, это не являлось преградой для счастливого брака.

Ноги сами вывели Труди к высокой железной ограде «Мызы». Плотная живая изгородь лавра блестела в солнечных лучах. Поддавшись порыву, девушка открыла ворота. Заброшенный дом смотрел на нее пустыми глазами-окнами. Не так давно Ричард говорил, что появился новый клиент, желающий осмотреть дом, и мрачно добавлял, что, скорее всего, он, как и его предшественники, не заинтересуется недвижимостью. Множество потенциальных покупателей отпугнули неудобная сырая кухня, запутанные коридоры и количество денег, которое потребуется для модернизации дома. Боясь увидеть комнаты без мебели, девушка все же направилась к парадной двери.

С удовольствием посмотрела на высокую липу в цвету, росшую на лужайке. Вокруг дерева жужжали пчелы, так было еще в те времена, когда Труди жила на «Мызе». Много воды утекло с тех пор, как она стала вести хозяйство для своего отца-ученого. Иногда она с сожалением вспоминала их небогатую событиями жизнь, ей отчаянно не хватало чувства защищенности. Девушка завернула за угол дома, гадая, сохранились ли в фруктовом саду старые качели, или дети, которые имели обыкновение совершать набеги на сад, сняли их.

Ричард негодовал, сообщая ей, что дети обрывают плоды с персиковых деревьев, растущих под старыми кирпичными стенами. «Не то чтобы я считаю его высокопарным», – виновато подумала Труди. В конце концов, именно Ричард взял дела ее отца в свои руки и помог ей арендовать Мэриголд-коттедж. Но его неколебимая правильность сделала его нетерпимым к маленьким человеческим слабостям.

Она увидела качели на прежнем месте – между двумя яблонями. С детской непринужденностью Труди опустилась на деревянное сиденье и стала плавно раскачиваться, слушая хорошо знакомое t поскрипывание каната по стволу дерева. Легкий летний ветерок играл ее золотисто-каштановыми волосами. Отклоняясь назад, Труди мечтательно и созерцала белоснежные облака, проплывающие по голубому небу, и напевала немецкую песенку, выученную еще в детстве:

 
Как жаль, что я не соловей,
Порхающий в тени ветвей,
К тебе бы полетела,
К тебе бы полетела.
 
 
Увы, но я не соловей,
И горя в мире нет сильней,
Тоска мной овладела,
Тоска мной овладела.
 

Закрывая парадную дверь «Мызы», Клайв Рэнкин услышал какой-то слабый звук. Нахмурившись, остановился. Разозленный объемом реконструкционных работ, которые необходимо будет провести, прежде чем дом будет готов принять его и Люсиль, распалился еще больше при мысли о том, что кто-то вторгся в его владения. Молодой человек зашагал по узкой дорожке под фронтоном дома. Прокладывая дорогу в высокой сорной траве, пышно разросшейся вокруг яблонь, он заметил девушку, её лицо было обращено к небу, словно она пребывала в собственном мире, на губах ее играла чуть заметная улыбка.

– Что вы здесь делаете, юная леди? – резко спросил он.

Испугавшись, Труди перестала раскачиваться, виновато спрыгнула с качелей, но приземлилась неудачно и упала бы, если бы незнакомец не поддержал ее. В замешательстве она вглядывалась в его лицо: темно-карие глаза, четко очерченные нос и скулы, решительно сжатые губы. Этот человек не потерпит компромиссов! В ее собственных широко раскрытых голубых глазах читалось нелепое волнение.

Клайв подумал, что стоящая перед ним девушка напоминает пойманную испуганную птичку.

Она мягко отпрянула назад, приглаживая рукой растрепавшиеся волосы.

– Почему вы спрашиваете? Я Труди Прайор, владелица дома.

– Позвольте сообщить вам, что вы больше не являетесь ею.

Кровь прилила к лицу девушки.

– Ричард не говорил мне, что дом продан.

– Если под Ричардом вы подразумеваете напыщенного молодого адвоката, с которым я имел удовольствие общаться, то знайте: он – самонадеянный тип, который считает, что все сделанное им. – самое лучшее. Я не удивлен, что он не поставил вас в известность.

– Ричард Верлинг – мой добрый друг, – холодно ответила Труди. – Он взял на себя заботы и ответственность по продаже «Мызы»…

Клайв пристально вглядывался в лицо девушки.

– Такое вот положение вещей, – многозначительно произнес он.

– Я вас не понимаю, – высокомерно заявила Труди, признавая при этом, что ей не удалось смутить этого ужасного незнакомца.

Клайв мимоходом отметил про себя, что девушка довольно привлекательна, хоть и напоминает воробья с распушенными перьями, готового взлететь и клюнуть любого, защищая надоедливого адвоката, который подобострастно заискивал перед ним, едва узнав, что его клиент – Клайв Рэнкин, директор компании «Рэнкин энтерпрайзис», финансист, имеющий деловые связи по всему миру. Молодой человек вздохнул.

– Я имел в виду, – произнес он привычно грубым голосом, – что вы, скорее всего, влюблены в этого молодого человека, поэтому не можете объективно оценить черты его характера.

Возмущенная Труди не нашлась что ответить. Она страстно желала опровергнуть эти слова, но сообразила, что, сделав подобное признание, лишь раздразнит незнакомца…

Словно прочитав ее мысли, он произнес с улыбкой:

– Я Клайв Рэнкин, бизнесмен.

Слова не произвели на девушку никакого впечатления, Клайв почувствовал, что его самолюбие уязвлено. Обычно люди реагировали на его имя по-другому. Он протянул руку для рукопожатия:

– Давайте станем друзьями, мисс Прайор. Мне неприятно думать, что вы затаите на меня зло за то, что я приобрел ваш дом.

Ее большие голубые глаза с недоверием воззрились на Клайва.

– Неужели вас действительно волнуют мои чувства?

Он рассмеялся.

– А вы более проницательны, чем кажетесь на первый взгляд. Нет, мисс Прайор, меня действительно не заботит, какие чувства я вызываю в других людях. Ваша неприязнь не заставит меня изменить планы касательно «Мызы».

– Планы? – переспросила девушка, пораженная мгновенной догадкой. – Хотите сказать, что вы будете здесь что-то менять?

Молодой человек пожал плечами:

– Ну разумеется! Дом довольно несовременный. Нужно усовершенствовать кухню. Теплицу придется разобрать, ее отопительная система устарела. Еще я намерен объединить все эти тесные бесполезные комнатушки в задней части дома, которые только пыль собирают, в одну большую библиотеку.

– Разве для этой цели не подойдет папин кабинет? Он, конечно, невелик, но папа его любил. Он был ужасно рассеянным и часто повторял, что в такой небольшой комнате нельзя потерять что-то на долгое время… – Труди замолчала, прикусив губу. Ей не следовало рассказывать этому недружелюбно настроенному человеку подробности их жизни в доме.

Клайв Рэнкин спрятал руки в карманы и нетерпеливо воскликнул:

– Неужели вы думаете, что, продав «Мызу», сумеете сохранить ее неприкосновенной?

Внезапно Труди почувствовала ненависть к этому жестокому равнодушному человеку. Даже вежливое сожаление о переменах, которые он собирался произвести в доме ее родителей, утешило бы сломленный дух девушки.

– Разве вам нужны пустые словоизлияния? – спросил он. – Неужели вы ожидаете, что я начну раскаиваться, что приобрел «Мызу» и, невзирая на абсурдно крупную сумму, выданную за эту развалюху, сохраню ее в первозданном состоянии? Знаете ли, юная леди, во что мне обойдется содержание теплицы с устаревшей системой отопления?

– Да, мы ей никогда не пользовались, так как не могли себе этого позволить, – быстро ответила Труди.. – Но дикий виноград вырастал в ней каждый год, отцу нравились растения, о которых не нужно заботиться.

– Хотя я люблю тепличные растения и быстрое хорошее обслуживание, обязательно ли считать меня своим врагом?

– Я слишком мало знаю о вас, – вынуждена была признать Труди. – Ричард говорил мне, что потенциальный покупатель – бизнесмен, который ищет уединенный большой дом в окрестностях нашего городка, но он полагал, что вы откажетесь, поближе познакомившись с состоянием «Мызы», – продолжала девушка с подкупающей откровенностью.

– Ричард менее проницателен, чем я думал, – сухо произнес Клайв, – но он ошибался. – Молодой человек молча повернулся к ветхому дому и, прищурившись, стал внимательно его рассматривать. – Довольно странно, но в «Мызе» есть некое очарование: поколения людей приходили и уходили, оставляя на этих старых стенах историю своей жизни, как новые слои краски, и пропитывая дом неповторимой атмосферой былого. – Он пожал плечами и посмотрел на Труди. – Но это слова. Я деловой человек, мисс Прайор, а не юная впечатлительная девушка, погруженная в сентиментальные воспоминания.

– Я не такая, – принялась горячо возражать она. – Переехав в Мэриголд-коттедж, я распрощалась с прошлым. И даже нашла работу, – горделиво добавила девушка. – И конечно, я смогу получить новое место.

– Новое? – улыбнулся Клайв. – Так вы потеряли вашу восхитительную работу?

– Она вовсе не казалась мне восхитительной, – дерзко ответила Труди. – Я была гувернанткой у маленького сына археолога.

– То есть теперь вы снова можете жить в свое удовольствие? Не станете ли вы терпимее относиться к изменениям, которые я совершу в доме, учитывая, что я спас вас от дальнейшего пребывания в рабской зависимости от других людей?

Она изумленно воззрилась на Клайва, и он почувствовал раздражение при мысли, что ей безразличны грядущие перемены в ее жизни, ведь он cогласился заплатить за ветхий домишко непомерно высокую цену!

– Разве вы не понимаете, что станете вполне независимой женщиной, когда бумаги будут подписаны и скреплены печатью? Вы сможете безбедно жить в своем коттедже, не заботясь больше о чужих детях.

Труди покачала головой и поворошила туфелькой в траве.

– Отец оставил кучу долгов, и мне отлично известно о его желании расплатиться с кредиторами до последнего пенни. Теперь это моя обязанность.

– Понятно, – сухо заметил молодой человек. – Неужели вы действительно считаете, что отец хотел, чтобы вы взвалили на свои плечи это тяжкое бремя?

– О да! – Девушка гордо посмотрела на него. – Папа не выносил быть обязанным кому-либо. Он ужасно страдал бы, если бы узнал, что я не выполнила свои обязательства.

«Однако его не мучили угрызения совести от осознания того, что он взвалил непосильную ношу на хрупкие плечи девушки, в глазах которой светится фанатичная решимость крестоносца, – цинично подумал Клайв. – Теперь она собирается растратить свою юность, разбивая крылья о прутья решетки, воздвигнутой эгоизмом отца!»

К удивлению молодого человека, осознание этого привело его в ярость.

– Не слишком ли самонадеянно с вашей стороны было взять на себя роль спасителя семейной чести? В конце концов, возможно, ваш отец не воспринимал свои обязательства по отношению к кредиторам столь серьезно, как вам кажется? – Проговорив это, Клайв вдруг осознал, что сейчас между ними опустится завеса отчужденности.

Глаза Труди словно потухли, она нахмурилась и отстранений произнесла:

– Мистер Рэнкин, моими финансовыми делами занимается Ричард Верлинг.

Клайв усмехнулся:

– Итак, я получил отпор, правильно?

– Боюсь, что не понимаю вас, – подчеркнуто вежливым тоном ответила девушка. – Теперь вы новый владелец «Мызы», и нет смысла продолжать нашу бесплодную дискуссию!

Он сердито сдвинул брови и в замешательстве посмотрел на девушку, ощущая непреодолимое желание схватить ее за плечи и как следует встряхнуть.

– Могу ли я в качестве компенсации отвезти вас домой, мисс Прайор? – решительно предложил он.

– Нет, благодарю вас, я собираюсь побыть здесь еще некоторое время.

«Скорее всего, это мой последний визит на «Мызу», – подумала она.

– Ясно. – Немного поколебавшись, он добавил: – Не оставайтесь здесь надолго, воспоминания иногда оказываются слишком горькими. – С этими словами он развернулся и быстро зашагал прочь из фруктового сада, приминая траву.

Когда рев автомобиля затих, Труди бросилась на землю, зарылась лицом в холодную траву и зарыдала от горя. Она не позволяла себе проронить ни слезинки со дня смерти отца. Запах сырой, погруженной в дремоту земли был умиротворяюще приятным, и постепенно девушка успокоилась. Она легла на спину, устремила невидящий взор в небо. Легкий ветерок колыхал траву над ее головой, а в сердце Труди пылал костер ярости и негодования по отношению к человеку, вторгшемуся в сокровенные уголки ее души.

Девушка смутно припомнила, что бумаги необходимо подписать. Сам Клайв Рэнкин говорил ей об этом. Возможно, у нее еще есть шанс предотвратить продажу дома, если не все формальности соблюдены. Она вскочила на ноги и побежала к воротам.

Глава 2

Она быстро миновала Брэдбери-Армс, большое здание пивной, выстроенное в стиле псевдоелизаветинской эпохи и расположенное на углу главной улицы города, и свернула к неприметной дверке, расположенной рядом с магазином мануфактурных товаров. На одном дыхании взбежала по узкой крутой лестнице, ведущей в офис Ричарда.

В крошечной приемной сидела мисс Хардинг, секретарша средних лет, быстро и точно печатала на машинке. При появлении Труди она выключила диктофон и сняла наушники. Слегка прищурив глаза, окинула оценивающим взглядом девушку с раскрасневшимся лицом и золотисто-каштановыми волосами:

– О, мисс Прайор, какой сюрприз! Мистер Верлинг сейчас занят, но, когда я сообщу ему о вашем приходе, он тут же бросит все дела.

Труди почувствовала в словах секретарши скрытую насмешку.

«А ведь она меня недолюбливает», – осенило девушку, которая до этого момента не задумывалась о существовании неявной женской вражды. Мисс Хардинг всегда воспринималась как неотъемлемая часть офиса Ричарда, наряду с тщательно подобранной оргтехникой.

Мисс Хардинг поерзала на стуле, поднялась и осторожно постучала в дверь кабинета Ричарда. Кивком пригласила Труди войти.

– О, Труди, – произнес Ричард, – какой приятный сюрприз! Не часто ты радуешь меня посещениями. Однако скорее, чем ты можешь вообразить, дела адвоката Ричарда Верлинга пойдут значительно лучше.

Он ожидал, что девушка начнет задавать ему вопросы по этому поводу, но ошибся и разочарованно нахмурил брови.

Труди удобно расположилась в большом кожаном кресле, которое он обычно предлагал клиентам.

– Ричард, – заговорила она, – я пришла по поводу «Мызы». Я встретила человека, который намеревается ее купить, а мне этого не хочется.

– Так ты уже слышала? – Он подался вперед, играя серебряным ножиком для разрезания бумаг. – Хотел сообщить тебе раньше, но не было времени. Все случилось так быстро. Наш клиент из тех людей, которые знают, чего хотят. Такие черты характера свойственны людям его положения, ведь при финансовых операциях время – очень ценный фактор.

– Меня не интересует его положение, Ричард. Просто я не хочу, чтобы он стал новым хозяином моего дома.

Улыбка на лице Ричарда померкла, он отложил нож для резки бумаг.

– Боюсь, что не понимаю тебя, Труди. Ты серьезно не хочешь сбыть «Мызу», да еще за такую хорошую цену? Знаешь, сколько мне пришлось возиться с этим домом? На наше счастье, мы нашли подходящего клиента, а ты по каким-то непонятным причинам начинаешь возражать. Однако я абсолютно уверен, ты изменишь решение, когда все здраво обдумаешь, – успокаивающе закончил он.

– Нет, не изменю, – резко ответила девушка. – Ты должен сообщить клиенту, что сделка не состоится. Рано или поздно появится другой покупатель, но даже если он не появится, я предпочту, чтобы «Мыза» пустовала, я не хочу, чтобы в ней жил Клайв Рэнкин.

Ричард смотрел на девушку все с большим беспокойством.

– Труди, ты ведь говоришь несерьезно, правда? Тобой владеет гнев. Что ты имеешь против этого человека?

Она поднялась на ноги и порывисто подошла к небольшому окну, выходящему на шумную главную улицу.

– Мне трудно объяснить, Ричард, да я и не жду понимания. Просто он мне не нравится. Он… слишком высокомерный и самонадеянный. Покупка дома для него не больше чем каприз. Он уничтожит самую суть «Мызы», а ведь многие люди отмечали ее неповторимую старинную атмосферу.

«На самом деле не это причина отказа, – беспомощно подумала девушка, – но не объяснишь же Ричарду мои истинные чувства: атака могущественной силы, от которой нет спасения, взгляд темных насмешливых глаз, проникающих в сокровенные глубины души и обнажающих их».

Ричард подошел к окну и покровительственно обнял Труди за талию.

– Милая, ты не в себе. Сначала говоришь, что не любишь этого человека, потом упоминаешь атмосферу старины. Почему бы тебе не успокоиться и не предоставить это дело компетентному адвокату, то есть мне? В конце концов, я уже доказал, что желаю тебе добра, разве не так?

Она порывисто повернулась к нему:

– О, Ричард, ты вел себя великолепно! Ты проявил столько участия, когда умер папа.

– Нет, девочка моя, все было совсем не так, – весело проговорил молодой человек. – За маской участия скрывался глубокий личный интерес. Коварный план, как завоевать твое расположение, чтобы по прошествии времени мои низкие помыслы восторжествовали и я смог склонить тебя к замужеству.

– Ричард! – Она ответила слабой улыбкой на его дураченье. – У нас было столько возможностей.

– Точно, – согласился он. – Из надежного источника я узнал, что профессор уезжает за границу, а ты снова остаешься без работы.

Труди кивнула в знак согласия:

– Надеюсь, мне быстро удастся найти новое место.

– Но, Труди, зачем тебе это нужно? Девушка мягко высвободилась из его настойчивых объятий.

– Ричард, мне хочется еще какое-то время побыть независимой. Давай не будем больше возвращаться к этой теме. Просто проследи, чтобы сделка с Клайвом Рэнкином не состоялась.

Молодой человек нахмурился и убрал руку.

– Снова возвращаешься к этой чепухе?

– Чепухе? Вот как ты относишься к моим словам?

– Ты действительно была немного не в себе, когда вошла в мой кабинет, – резко произнес он, – возражения против Клайва. Рэнкина в твоих устах звучат нелепо. В любом случае, Труди, – он отвернулся, чтобы зажечь сигарету, – буду с тобой откровенен: слишком поздно, идти на попятный. Дело находится в такой стадии, когда ничего уже нельзя изменить.

– Ничего нельзя изменить? – эхом отозвалась девушка. – Ты совершаешь сделку, даже не посоветовавшись со мной?

– Труди, перестань упрямиться, – гневно ответил Ричард. – Когда умер твой отец, ты без возражений передала дела в мои руки. И не ставила мои действия под сомнения, когда я переселил тебя в Мэриголд-коттедж и привел в порядок все бумаги.

– Я никогда не ставлю твои действия под сомнение, Ричард, – произнесла девушка несчастным голосом. – Просто я считаю, что имею право голоса, когда дело касается моего дома.

– Я не могу расторгнуть договор, – холодно произнес он. – На это есть и еще одна причина, которая, может быть, вовсе тебя не заинтересует: комиссионное вознаграждение от продажи дома я внес в качестве аванса за более презентабельный офис в противоположной части города.

– Понятно, – равнодушно ответила девушка, – тогда действительно ничего нельзя сделать.

Уловив пораженческие нотки в голосе Труди, молодой человек повернулся к ней, и она вдруг поняла, что он пытается повлиять на нее силой своего обаяния.

– Послушай, Труди, согласен, я должен был сообщить тебе о сделке. Понимаю, ты чувствуешь естественное сожаление, но помни, что мы добились самой выгодной цены. Как насчет того, чтобы отпраздновать это событие вместе? Можем пойти пообедать в «Золотой гусь».

Она покачала головой:

– Спасибо, Ричард, но я хочу провести вечер дома. Теперь, когда я больше не работаю у профессора Дэвиса, мне нужно все обдумать.

Труди взяла свою сумочку и решительно направилась к двери. Ей хотелось любым способом избежать легкого, игривого поцелуя, которым Ричард награждал ее на прощание.

Девушка быстро прошла мимо мисс Хардинг.

«А ведь она влюблена в Ричарда», – отстраненно подумала Труди, спускаясь по узким ступеням.

Оказавшись на улице, девушка ощутила прилив счастья от единения с суетливой толпой. Проходя мимо здания муниципалитета, бросила взгляд на башенные часы и ускорила шаг. Она решила убраться в коттедже после чая, привести в порядок одежду, требующую ремонта, что даст ей возможность не спеша обдумать планы на будущее. Городские постройки начали редеть, и вот Труди уже шагала по дороге, вьющейся между разрозненными домиками, которые сохранились здесь с незапамятных времен. Маркет-Брэдбери превратился из деревни в маленький процветающий городок позже.

Мисс Оскотт, библиотекарша, вошла в свой сад, сняла перчатки и заметила Труди. Ее лицо, немного напоминающее лошадиное, просияло, она поудобнее перехватила плетеную хозяйственную сумку и направилась к забору. У девушки упало сердце. Сегодня у нее не было ни малейшего желания секретничать с мисс Оскотт.

«У меня нет подходящего предлога уклониться от разговора», – уныло подумала Труди. Ее коттедж отделялся от жилища библиотекарши только дощатым забором.

– Выглядишь лучше, дорогая моя, – проникновенно произнесла мисс Оскотт. – Некоторое время назад ты была совсем истощенной, но это неудивительно – пережить такую ужасающую трагедию! Вы с отцом были так преданы друг другу! Но мне не следует напоминать тебе об этом, не так ли? – Она замолчала с наигранным замешательством, поправляя свою большую летнюю шляпу, отделанную выпуклыми цветами. – Надеюсь, мало-помалу ты оправишься от потрясения, – продолжала старушка.

Труди смотрела мимо мисс Оскотт на разрушенную башню старой нормандской церкви, чьи древние стены четко выделялись на фоне зеленой кипарисовой рощи. К Действительности ее вернули доверительные слова мисс Оскотт:

– На мой взгляд, во всем этом деле присутствует элемент таинственности. Такой человек, как Клайв Рэнкин, не станет селиться в Маркет-Брэд-бери только ради того, чтобы поправить здоровье.

– Клайв Рэнкин? – резко повторила Труди и мгновенно пожалела о своей горячности, так как мисс Оскотт тут же с интересом вперила в нее свои выцветшие голубые глаза.

– Конечно же ты с ним встречалась. Он новый владелец «Мызы». Но так печально, что в доме больше не будут жить Прайоры! Дорогая, вообрази мое ошеломление. Сижу я за своим столом в библиотеке, посетителей почти нет, и только я начала вязать крючком, как входит незнакомец. Оказалось, что он ищет гувернантку для девочки, которая будет жить с ним на «Мызе». Видишь ли, милая, он счел, что человек моей должности обязан все знать. – При этих словах соседка сдержанно засмеялась. – Пораскинув мозгами, я вынуждена была признать, что не могу назвать ни одной кандидатуры – за исключением тебя.

Прочитав на лице Труди возмущение, мисс Оскотт успокаивающе подняла руку:

– На днях профессор Дэвис заходил вернуть книги, он обмолвился, что уезжает читать курс лекций, и ты, таким образом, теряешь место. Но, как мне кажется, ты поступишь крайне неосмотрительно, если захочешь получить эту должность гувернантки. Одному Богу известно, что он за человек, к тому же он ни разу ни словом не обмолвился о своей жене и не назвал ребенка дочерью. Неизвестно, кто эта девочка в действительности.

Труди гневно воззрилась на старушку.

– Не утруждайтесь, мисс Оскотт, конечно, я не стала бы работать на Клайва Рэнкина, даже если бы это была последняя работа на земле.

Длинное худое лицо мисс Оскотт задрожало от возбуждения.

– Он тебе не нравится, это сразу видно. И в этом ты права, дорогая моя, несмотря на всю его красоту и своеобразное очарование, Но я сочла своим долгом сообщить ему твой адрес, если ты все же передумаешь.

– Почему бы вам не заняться своими делами? – взорвалась Труди, к великому изумлению мисс Оскотт. – Я вполне способна сама о себе позаботиться! – И, не дав старушке опомниться, она быстро зашагала прочь.

– Ладно, – оскорблено выдохнула библиотекарша, задумчиво прищурив глаза. Про себя она решила, что будет тщательно присматривать за Мэриголд-коттеджем.

Открыв калитку Мэриголд-коттеджа, Клайв Рэнкин, нахмурившись, остановился. Он был слегка раздражен навязчивым ощущением неловкости, которое испытывал в новой для себя обстановке. Белое облачко звездчатого клематиса окутывало покатую крышу крыльца, пройдя по короткой тропинке, он почувствовал, что вечерний воздух напоен ароматом темно-красных бархатных роз, растущих под решетчатым окном. Так вот в каком гнездышке обитает эта странная девушка с огромными голубыми глазами, вот куда она скрывается с диким трепетом в крыльях, столкнувшись с жестокой действительностью! Клайв плотно сжал губы. Почему он никак не может избавиться от чувства, что сам он – неловкий и деспотичный захватчик? В конце концов, он пришел сюда с деловым предложением.

Постучав в дверь, молодой человек некоторое время не получал ответа. Потом, к своему облегчению, уловил внутри дома легкое движение, послышался шум отодвигающейся щеколды, и перед ним предстала Труди Прайор. Она недоверчиво воззрилась на незваного гостя.

– Ну, – резко произнес он, – вы пригласите меня войти, или я кажусь вам таким грубияном, что вы сомневаетесь, пускать ли меня на порог?

– Простите, – быстро отреагировала девушка, – заходите. – Она посторонилась, пропуская его, и дверной проем осветился мягким светом настольной лампы. Крошечная комнатка казалась неподходящим местом для широкоплечей фигуры Клайва.

Клайв оценивающе осматривал комнату. У старомодного камина стояли два обтянутых кретоном кресла, на маленьком столике красного дерева лежала раскрытая плетеная корзинка, из которой виднелось воздушное кружево – очевидно, часть женского облачения. Острый взгляд молодого человека приметил ряд ценных картин, висящих на стене, выкрашенной кремовой краской, на каминной полке среди обычных безделушек красовались две роскошные венецианские вазы. «Вот и все, что ей удалось сохранить после краха прежней жизни», – цинично подумал он.

– Не хотите ли присесть, мистер Рэнкин? – Труди опустилась в одно из кресел у огня и чинно сложила руки на коленях.

Он сел, чувствуя себя довольно нелепо на фоне розового кретона кресла.

– Вы не догадываетесь о цели моего визита? Труди удивленно округлила и без того большие глаза и безучастно воззрилась на него. Вспомнив разговор с мисс Оскотт, она побледнела.

– Значит, библиотекарша была занята, – сухо сказал Клайв. – Крайне неприятная женщина, но она отвечает своему назначению.

– Так вот как вы судите о людях, – быстро произнесла девушка. – Отвечает своему назначению!

– Послушайте, мисс Прайор, я бизнесмен, и у меня нет времени на глупую сентиментальность. Если мне что-то нужно, я стараюсь это получить. Я не привык тратить время на анализ человеческих эмоций.