Текст книги "Прогулки по Европе с любовью к жизни. От Лондона до Иерусалима"

Автор книги: Генри Мортон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Миссис Робинсон

Вы никогда не встречаете миссис Робинсон на работе. Более того, вы даже не догадываетесь о ее существовании. Всех прочих людей, имеющих то или иное отношение к вашей жизни, вы знаете. Они, как правило, на виду. И лишь одна миссис Робинсон – смутная, неопределенная фигура – маячит где-то в потемках…

Наверное, вы тоже, уважаемый читатель, хоть раз в жизни попадали в такую ситуацию. На дворе уже ночь, и тут вы вспоминаете, что забыли запереть ящик рабочего стола… или же оставили без присмотра важные документы. Короче, вы решаете немедленно ехать на работу и навести порядок.

Прибыв туда, вы с удивлением замечаете, что интерьер знакомой комнаты странным образом изменился. Такое впечатление, будто в ваше отсутствие здесь похозяйничал небольшой шаловливый тайфун. Кому бы еще пришла в голову мысль забросить на стол корзину для мусора? Да и прочие предметы покинули свои привычные места – словно, воспользовавшись отсутствием хозяев, решили затеять какую-то веселую игру. У них и вид какой-то виноватый! Заводилой, судя по всему, является именно корзина для мусора – та самая, что с безмятежно-дурацким видом стоит посреди письменного стола.

А рядом с ней – и это уж ни в какие ворота не лезет! – примостилась пара поношенных женских туфель с застежками на кнопочках.

Кто бы мог подумать, что на нашем полированном столе (за которым мы ежедневно собираемся на свои совещания) будут стоять старые башмаки с подагрическими отметинами!

В этот миг дверь отворяется и в комнату входит женщина с ведром и шваброй. Судя по всему, она не ожидала никого здесь увидеть, и несколько секунд вы с обоюдным удивлением разглядываете друг друга.

– О, простите, сэр, – произносит она извиняющимся тоном (в котором, однако, проскальзывают нотки недовольства). – Я не знала…

Чего именно она не знала, женщина не договаривает, поскольку переключает свое внимание на окружающие предметы. Она вытряхивает окурки из грязных пепельниц в корзину, переворачивает стулья и ставит их на стол, выгребает мусор из углов, и все это делает с такой легкостью, что вы поневоле начинаете завидовать ее сноровке. Неодушевленные предметы охотно ее слушаются.

В какой-то момент вам даже кажется, будто они сами тянутся к ее рукам – как лошадь к своему груму.

– Погода-то, похоже, портится, – говорит женщина, передвигая свои поношенные туфли. – Не иначе, как дождь пойдет. У меня всегда косточки ноют перед дождем…

Вы замечаете, что на ногах у нее мягкие войлочные шлепанцы.

Это не кто иная как миссис Робинсон.

Во всем Лондоне нет более загадочных женщин, чем миссис Робинсон и ее товарки. По вечерам, когда жизнь в Сити затихает, они покидают свои жилища (чаще всего где-нибудь на Хэмпстед-Хит или в восточных районах Лондона) и направляются в центр города. На несколько ближайших часов Сити переходит в их полную и безраздельную власть. С собой они несут ведра и тряпки, и это неспроста. Ибо отпущенное им время миссис Робинсон и иже с ней используют для наведения чистоты и порядка в покинутых офисах. Их умелые и проворные руки устраняют все следы былых конфликтов. Выметая память о дне вчерашнем, они готовят сцену для новых баталий, которые развернутся с наступлением завтрашнего дня.

Женщины эти – штатные уборщицы. И прошу не путать с обычными поденщицами, разница между ними колоссальная. Поденщицу едва ли можно назвать патриоткой своего учреждения. Она, как правило, временная работница с ограниченными полномочиями и минимальной ответственностью. В отличие от нее, штатная уборщица обладает почти абсолютной властью в ночном Сити.

Из всех жителей Лондона лишь она одна имеет право войти в запертый банк. И каждый вечер она приходит в этот храм царя Мидаса, чтобы, опустившись на колени, по-своему воздать ему честь. Она остается наедине с миллионными вкладами, но деньгам этим ничего не угрожает. Ибо миссис Робинсон не менее надежна, чем банковский охранник..

Перед ней открыты все двери, и страшно даже подумать, сколько секретов – больших и маленьких, важных и не очень – таится за этими дверьми. Но к чести миссис Робинсон надо сказать, что она свято хранит чужие тайны. Лично я никогда не слыхал, чтобы кого-нибудь из уборщиц обвинили в шантаже (и, смею надеяться, никогда не услышу). Похоже, что все лондонские миссис Робинсон в гораздо меньшей степени наделены любопытством, нежели остальные представительницы прекрасного пола. А возможно, сама профессия накладывает на них отпечаток: призванные выискивать и уничтожать мусор, они ничего другого и не видят. Им даже в голову не придет искать в мусорной корзине миллионера что-то помимо мусора.

И все же мне интересно, что чувствует такая женщина, когда входит в здание Темпла или, скажем, в Уайтхолл. Со всех сторон ее окружают чужие секреты, в папках лежат правительственные документы. Неужели они ничего для нее не значат? И что она думает о нас, дневных обитателях этих помещений? С одной стороны, она никогда нас не видела. Но с другой, вполне может составить о нас впечатление по тем вещам, которыми мы себя окружаем. Ведь она на протяжении многих лет выгребает мусор из наших корзин, опорожняет наши пепельницы, замечает забытые зонтики и любуется фотографиями наших близких, которыми мы украшаем свои рабочие столы. Ну, и конечно же, прибирает к рукам все, что покажется ей полезным или привлекательным в куче нашего мусора. Это – так называемые легальные «бонусы» ее профессии.

Именно поэтому уборщицы нередко уходят с работы, унося с собой таинственные пакеты из коричневой оберточной бумаги. Что в них? Да то, что мы с вами выкинули. И не удивляйтесь, пожалуйста, если поздним вечером (или, наоборот, ранним утром) вы встретите на Треднидл-стрит скромно одетую пожилую женщину с окурком дорогой турецкой сигареты.

Это все те же пресловутые «бонусы».

А также не стоит удивляться, если где-нибудь на набережной Виктории в вагон трамвая войдет все та же невзрачная женщина с «синей книгой» в руках. Пусть вас не смущает название на обложке этой книги – «Данные о распространении ящура в странах Восточной Европы за период 1926–1927 гг.» Смею предположить, что лондонские уборщицы являются владелицами самых необычных в мире библиотек.

Иногда я представляю, что бы сделал на месте военного министра, если бы ко мне явились насмерть перепуганные сотрудники с сообщением о пропаже пакета важных документов. Уж, наверное, я не стал бы отправлять секретных сотрудников по следу вражеского агента – неизвестного мужчины, слегка прихрамывающего при ходьбе. Оставим подобные экзотические меры авторам детективных романов. Я бы поступил гораздо проще – доехал бы первым трамваем до Камберуэлла и постучал в двери миссис Робинсон.

– Уважаемая миссис Робинсон, – сказал бы я, – мы разыскиваем некие бумаги.

– Вы, небось, имеете в виду такую толстую стопку плотных листочков?

– Именно!

– Ну надо же! А я подобрала их с пола и еще подумала: какая замечательная бумага для растопки камина.

Погодите минутку… где-то они у меня здесь валяются.

Миссис Робинсон – живое воплощение здравого смысла, и грех этим не воспользоваться.

Охотница за головами

В Мейфэре очередной танцевальный вечер. Без труда вычисляется дом, в котором планируется это мероприятие.

Перед ним натянут полосатый навес: он начинается от балюстрады и доходит почти до края тротуара. Парадная лестница застелена красной ковровой дорожкой. Перед домом собралась жиденькая толпа зевак – тех, кто получает удовольствие от созерцания чужих развлечений. Всякий раз, когда двери особняка распахиваются, чтобы пропустить внутрь корзину роскошных цветов или же горшки с зеленым папоротником, призванные смягчать строгие георгианские интерьеры, в толпе возникает волнение.

– Ну разве не прелесть? – шепчутся зрители, терпеливо дожидаясь главного зрелища – прибытия гостей.

Хозяйкой вечера (и соответственно, инициатором всего этого переполоха) является миссис Фолиот-Фолиот-Брауни.

Внизу, на первом этаже хлопочет целый штат прислуги – по случаю приема его пришлось пополнить приглашенными со стороны ливрейными лакеями, официантами и прочими специалистами, без которых не обходится ни одно торжественное событие, будь то свадьба или похороны. Что касается самой мадам, она укрылась в стенах собственной спальни и горестно размышляет, как ей сладить с этой несносной Мэриан. Неужели и сегодня она выберет для себя образ скромной, неприметной тихони? Ну что за странный ребенок! Она абсолютно не выносит подобных праздников. Вместо того чтобы испытывать радостное возбуждение, блистать и распространять вокруг себя волны юного очарования, эта дикарка забивается в уголок и угрюмо отсиживается там на протяжении всего вечера. Где уж ей соперничать с другими девушками, если малейший намек на волнение приводит к столь разрушительным переменам во внешности Мэриан. Кровь отливает у нее от лица, стирая всякий намек на здоровый, очаровательный румянец, зато явственно проступают синяки под глазами и веснушки на скулах. В общем и целом удручающее впечатление. А благодарить за это следует мужа – дочь пошла в его родню, унаследовав все недостатки Фолиот-Фолиот-Брауни.

И уж никогда она так скверно не выглядела, как в день представления ко двору. Бедняжка Мэриан! Страшно подумать, чего ей стоили эти два часа, наполненные ироническими замечаниями и критическими взглядами публики…

Миссис Фолиот-Фолиот-Брауни решительным шагом направляется в спальню дочери, где завершаются последние приготовления к торжественному выходу. Горничная Мэриан хлопочет вокруг нее с булавками, прикрепляя к вороту платья искусственные цветы. Непревзойденные мастера с Бонд-стрит употребили свое искусство, чтобы придать достойный вид прическе и ногтям девушки. Результаты превзошли все ожидания: Мэриан выглядит настоящей красавицей, вот только, как всегда, бледновата. В приливе признательности миссис Фолиот-Фолиот-Брауни тепло пожимает руку дочери и предлагает добавить чуть-чуть румян.

Спальню она покидает в куда лучшем настроении, чем прежде.

Миссис Брауни являет собой образец матерей, хорошо знакомый нам по многочисленным комедиям нравов.

Все помыслы этой женщины направлены на достижение одной-единственной цели – она стремится устроить удачное замужество своей дочери. И пускай так называемые исследователи феномена под названием «современная женщина» – те самые, которые пишут всякую чушь о нынешней молодежи – убеждают вас, что данный типаж давно уже исчез из нашей жизни. Не верьте им!

Женщин, подобных миссис Брауни, не стало меньше.

Они и поныне живут среди нас и с успехом претворяют свои замыслы в жизнь. В одном лишь Мейфэре их десятки, если не сотни. Они являются любимыми клиентами всех агентов по продаже и сдаче внаем недвижимости.

Столичные портнихи ежедневно возносят молитву небесам, чтобы такие, как миссис Брауни и их дочери, не перевелись на белом свете. А что касается торговцев цветами, те привечают их не меньше, чем влюбленных иностранных аристократов.

Единственное увлечение подобных женщин – охота за мужьями для своих дочерей. При этом они не питают никаких иллюзий в отношении любви и прочей романтической белиберды. Их мировоззрение удачно сочетает в себе деловое чутье еврейского ростовщика с цепкой хваткой страхового агента. Они пошли бы на любые жертвы – с радостью растоптали бы и собственные принципы, и достоинство на вожделенных ступенях церкви Святого Георгия, если бы только это открыло дорогу их дочерям в храм Гименея на Ганновер-сквер.

Я отдаю должное их материнским инстинктам, но в то же время осознаю бесперспективность борьбы. Ибо женщины эти пытаются контролировать саму Природу. А та, как известно, достаточно случайно сводит людей воедино. Мужчины и женщины находят себе спутника, повинуясь таинственному влечению души, а вовсе не рекомендациям, полученным на официальных приемах. Трудно сдержать улыбку, наблюдая за героическими усилиями свах, которые плетут свои интриги и, похоже, не догадываются, что те в любой момент могут быть разрушены вмешательством куда более могущественных сил. Весь их арсенал, включающий в себя житейскую мудрость и цинизм, замешанный на непомерных амбициях, оказывается бессильным против непредсказуемого ветра любви, который «веет, где хочет».

Большинство людей с удовлетворением встречает известие о том, что очередная девица сбежала совсем не с тем человеком, которого ей прочили в женихи.

Что поделать, говорят в таких случаях, Природа взяла свое!

И тем не менее повторю: я с глубоким уважением отношусь к благоразумной и заботливой матери, пытающейся устроить судьбу любимой дочери. Как и все матери на свете, она не сомневается в исключительности своего чада.

Сердце ее разрывается между безумной надеждой и отчаянным страхом. Размышляя о будущем браке дочери, она вполне допускает, что он может оказаться полным провалом – или же триумфом! И подобные драмы разыгрываются не только в Мейфэре. Поверьте, то же самое происходит на любой улице любого города нашей планеты. Женщина, познавшая все тяготы замужества, оказывается в положении отставного бригадира, который с тревогой наблюдает, как его юный беззаботный сын собирается на войну. (Уж кому-кому, а ей-то все об этом известно!) Какая бессильная ярость охватывает несчастную мать, когда она видит, как ее неразумное дитя медленно, но верно движется в сторону неподходящего кандидата. Наверное, наша Вселенная давно бы лопнула, если бы имела свойство накапливать эманации беспомощного гнева, которые ежедневно излучают в пространство обеспокоенные матери.

Однако лишь в Мейфэре можно наблюдать, как матери в открытую плетут сложную сеть интриг во имя осуществления своей извечной мечты – найти богатого и знатного мужа для возлюбленных дочек…

Тем временем прием в доме миссис Брауни идет своим чередом. Внизу уже не протолкнуться от гостей, а ко входу все продолжают прибывать новые автомобили. На ковровой дорожке мелькают очередные дамские ножки, обтянутые элегантными шелковыми чулками, и по толпе бедных зрителей прокатывается вздох восхищения. Ах, какой блеск! Сколько элегантности! Кто знает вновь прибывших гостей? Увы, их имена никому не известны, да и не важны по большому счету. Ведь всю эту толпу молодых людей пригласили с одной целью – чтобы подтолкнуть бедняжку Мэриан к тому единственному мужчине, на которого положила взгляд ее мамаша. Сомнительная и дорогостоящая затея! Ну, посмотрим, чем закончится дело…

А наверху уже начались танцы. Юноши и девушки, столпившиеся на расчищенном квадрате паркета, медленно движутся в такт музыке. Со стороны это напоминает небезызвестный физический опыт Фарадея: вы, наверное, помните кучу металлических опилок, перемещающихся под воздействием магнитного поля. И где-то посреди этой толчеи скрывается добыча миссис Брауни – свободный молодой человек с ежегодным доходом не менее 10 тысяч фунтов стерлингов и хорошими видами на будущее. Изловить его не так-то легко, он ценит свою свободу и свой достаток. А также является достаточно опытным и проницательным человеком, чтобы понять: на него объявлена охота! Он вполне может представить, какого рода мысли копошатся в голове любезной хозяйки: «Десять тысяч в год… А в перспективе еще больше!»

Для миссис Брауни нет (и не может быть) более приятного зрелища, нежели вид ее дочки, уютно пригревшейся возле солидного банковского счета. Попробуйте побеседовать с ней, и вы узнаете, что миссис Брауни всем сердцем за любовь (особенно если любовь эта произрастает в стенах собственного особняка). Она вполне разделяет мнение мистера П. Г. Вудхауза, утверждавшего, что «бедность – это банановая кожура на пороге любви».

И она готова на все, лишь бы ее дорогая девочка не поскользнулась на этой коварной кожуре. В конце концов разве не в том заключается жизненная миссия каждой любящей матери – оберегать и наставлять свое дитя?

В течение всего сезона Мэриан будет неоднократно сталкиваться с намеченной жертвой. Волею случая им предстоит то и дело оказываться рядом в самых разнообразных местах – в садах Челси, на скачках в Эскоте, на приеме у милейшей миссис Спиндлберри и на ипподроме «Гудвуд». И одному лишь Богу известно, каких трудов стоило миссис Брауни устроить эти «случайные встречи»! Трезвым, оценивающим взглядом будет она следить за каждым поворотом этой волнующей игры.

Бедную мать ждет немало треволнений. Сердце ее будет в страхе замирать всякий раз, как с дочерью заговорит «неправильный» мужчина, и радостно биться при виде того, кто нужен. Увы, при всей своей мрачной решимости миссис Брауни не умеет творить чудеса. Все, что она может, – обеспечить присутствие Мэриан в нужное время в нужном месте. А дальше остается лишь уповать на волю Судьбы и надеяться, что лунный свет и господин винодел Болянже успешно довершат начатое.

Дай – то бог! И тогда по истечении приличествующего срока вы наткнетесь на лаконичное объявление в вечерней газете о том, что «приготовления завершены и дата свадьбы назначена».

Миссис Брауни получит свою долю поздравлений по поводу успешно проведенной операции. Конечно же, она будет понимать, что поздравления эти не вполне искренни (ибо исходят от менее удачливых матерей), но сей факт не сможет омрачить ее триумфа. После чего она с чистой совестью отправится на отдых в Довиль – восстанавливать силы после напряженного лондонского сезона.

– Ты не поверишь, дорогая, – будет говорить она приятельнице. – Я чувствую себя на грани нервного срыва…

Но все это произойдет в будущем, а пока… Небольшая кучка зевак толпится у дверей ее дома в Мейфэре.

Вслушиваясь в отдаленные звуки саксофона, люди смутно ощущают, что вот сейчас на их глазах рождается красивая романтичная сказка.

Треугольник

Большинство вечеринок в загородных домах строится по единому сценарию, в центре которого обычно стоят два главных персонажа – девушка и перспективный жених, за которым ведет охоту ее мать.

В нашем случае действие разворачивается в интерьерах старинного поместья, некогда принадлежавшего графскому роду Гландерсов и Фрогов. К началу нашего века это почтенное семейство – изрядно прореженное многочисленными локальными войнами и пострадавшее от национальной анемии – вконец обнищало (чему немало способствовали усилия трех последних поколений Гландерсов, склонных к исключительной беспечности и мотовству). Налог на наследство оказался для них непосильным бременем, в связи с чем было принято решение избавиться от дома. Имение перешло в руки мистера Арчи Маркэм-Дауна, который сколотил колоссальное состояние на уличной торговле носовыми платками. Речь идет о тех нехитрых приспособлениях, которые в последнее время буквально заполонили наш город. Ну, знаете, вы бросаете в прорезь мелкую монетку, и автомат тут же выдает аккуратно сложенный бумажный платочек, мужской или женский. На мой взгляд, та легкость, с которой целая нация отказалась от традиционных домашних платков и сменила их на бумажные заменители, должна наводить на определенные раздумья. Это еще один довод за (или против?) грамотно продуманной рекламы.

«Сморкайся на здоровье – автомат Дауна ждет тебя на каждом углу!» Именно так звучал рекламный лозунг, который принес мистеру Маркэм-Дауну несметные миллионы, а его самого привел в глубинку старой Англии.

Английская история не слишком-то благоволила к прослойке высшей знати. Сначала разрушительные войны Алой и Белой Роз, а затем едва ли не сорокалетнее правление скорого на расправу Генриха VIII – все это нанесло значительный урон сословию пэров. В результате немалое число английских аристократов очутилось в сельской глуши: кто попал в опалу и был выслан за какие-то провинности, а кто и сам решил уехать подальше от небезопасной столицы. Наверное, вначале им было нелегко привыкать к деревенской жизни. Однако, преодолев первоначальное раздражение, графы и бароны осели на земле, пустили корни и вскоре уже не мыслили себя без нее. Что касается современных нуворишей, они уже сегодня носят короны пэров завтрашнего дня. А почему бы и нет? Все новоявленные английские богачи поступали подобным образом – приезжали в провинцию и начинали создавать себе соответствующую родословную. Если они оказывались приличными людьми и с должным уважением относились к лошадям, то им хватало нескольких лет, чтобы заслужить уважение соседей – таких же сельских помещиков, как и они. Простой люд относился к ним с большей настороженностью: как правило, лишь через два поколения крестьяне начинали испытывать доверие к свежеиспеченным аристократам.

Задача значительно упрощалась, если вновь прибывшему семейству удавалось породниться со старой знатью.

Обычно подобные браки служили к взаимной выгоде обеих сторон.

Миссис Маркэм-Даун (или просто Милли для друзей) была неглупой женщиной, а посему быстро сообразила, что ее единственная дочь Пенелопа может стать тем самым звеном, которое свяжет воедино старую и новую Англию.

Рассудив подобным образом, она прежде всего провела смотр нескольким благородным холостякам, что имелись в их округе, а затем открыла сезон охоты. Милли вела преследование с мягкой, но непреклонной настойчивостью.

Я вообще не знаю более целеустремленных и успешных свах, нежели женщина, лишь недавно разбогатевшая и еще не успевшая привыкнуть к своему богатству.

В душе миссис Маркэм-Даун жил неизбывный страх, что дочь влюбится в какого-нибудь простолюдина. Это означало бы крушение всех ее честолюбивых планов: они так и останутся семьей безродных толстосумов. Для женщины, которая всю жизнь только и делала, что слушала разговоры о «большом бизнесе», подобная мысль казалась непереносимой. Не все соседи отнеслись сочувственно к ее ухищрениям. Кое-кто говорил: «Эта ужасная Маркэм-Даун просто преследует сына Фицджорджей! Представляете, она на днях спрашивала, не могу ли я пригласить его в „Тауэрс“».

Но другие возражали: «А мне нравится старушка Милли! Уж она-то знает, чего хочет, и идет к цели с настойчивостью спортсмена! Лично я согласилась пригласить молодого Фица на следующей неделе. Понятно, что она хочет заполучить его для своей Пенелопы. Но по мне, так он должен благодарить судьбу за подобную удачу…»

Итак, в один из ближайших уикендов на проселочной дороге появляется вереница запыленных лимузинов.

Миновав старый запущенный парк, они останавливаются перед входом в особняк. Дом буквально сияет улыбками и свежевымытыми окнами. На железнодорожной станции тоже царит непривычное оживление: сюда прибывает целая армия слуг и служанок, они следят за выгрузкой багажа своих хозяев. В усадьбе тем временем собралась веселая разноголосая компания – в основном те, кого принято называть «золотой молодежью». Внимательному наблюдателю сразу бросится в глаза странное отсутствие симпатичных молодых людей. Тем эффектнее выглядит лорд Фицджордж, когда он наконец появляется в толпе гостей. Миссис Маркэм-Даун лишний раз убеждается в правильности своего выбора: весьма достойный молодой человек – милый, в меру учтивый, но знающий себе цену. Именно то, что нужно Пенелопе!

И как удачно, что все это происходит в загородном доме! Ибо трудно придумать декорации, более выгодно оттеняющие красоту английской девушки. Здесь ей представится возможность по несколько раз на дню менять туалеты, всякий раз демонстрируя новые заманчивые грани своего облика.

Насколько сложнее устраивать судьбу дочери в Лондоне, думает миссис Маркэм-Даун, вспоминая светские рауты, на которые выводила Пенелопу. Эти тесные домики, где несчастные гости толпятся, словно в обезьяннике. Любое неловкое движение, любая оплошность на виду… Здесь по крайней мере ваши намерения не так бросаются в глаза. Если постараться, то молодой перспективный холостяк может и не заподозрить, что пал жертвой чужой игры. Он так и будет пребывать в счастливой уверенности, что сам сделал свой выбор.

Например, юный Фиц может выйти поутру в сад и случайно столкнуться с очаровательной девушкой. Нужно только все правильно рассчитать, а там уж молодость возьмет свое. Много ли времени потребуется юноше, чтобы влюбиться в сверстницу! Несколько волшебных мгновений – ровно столько, сколько нужно оленю, чтобы перескочить через живую изгородь, – и образ прелестной незнакомки навечно западет в сердце. А затем они могут встретиться (тоже случайно!) за завтраком, и встреча эта несомненно подогреет его интерес. Надо сказать Пенелопе, чтобы она взяла в буфете те же самые блюда, что и он. Наверняка его порадует такое совпадение. При желании в нем можно усмотреть некое обещание будущего блаженства.

А позже, уже днем, Пенелопа может появиться в бриджах и сапогах для верховой езды (один из тех костюмов, которые беспроигрышно смотрятся на английских девушках). Они отправятся вместе на конную прогулку – это идеальные условия для флирта. Можно ли придумать что-то более романтичное? Вы едете рядом, почти соприкасаясь коленями, и ведете милую светскую беседу. Вы так близки в этот миг друг другу… и в то же время так невообразимо далеки. Молодые люди доедут до конца луга, поднимутся на пригорок. И здесь Пенелопа, словно на что-то обидевшись, пустит лошадь в галоп. Она помчится вперед, подобно обольстительной нимфе из древней легенды. И что ему остается делать, как не скакать вслед? Тут уж сработает простой инстинкт охотника. Догнать и захватить! (Странно даже подумать, что все это задумано и подстроено миссис Маркэм-Даун. Какая великолепная режиссура! И как тонко исполнено! Вряд ли бедный юноша даже почувствует ее зловещее, хоть и благосклонное присутствие.)

В жаркую погоду Пенелопа с Фицем могут направиться на прогулку в ближайший лесок. Если же день выдастся не слишком знойным, то к их услугам теннисный корт и площадка для гольфа. А впереди еще вечер! Да будет вам известно, что любая девушка совершенно преображается в вечернем туалете – из милого товарища по играм она внезапно превращается в загадочную, неотразимую женщину.

Будучи дамой вполне разумной и просвещенной, миссис Маркэм-Даун продумала партию очень тщательно и даже с учетом естественно-научных факторов. Заглянув в астрономический календарь, она выяснила, что в эту пору как раз ожидается полнолуние. Это как нельзя лучше для ее планов. Представьте себе, как полная луна поднимается над лесом, заливая все окрестности таинственным призрачным светом…

И кто может противиться магии луны? Перед ней бессильны даже члены палаты лордов. Я почти уверен, что все великие династии создавались не без участия этого ночного светила. Так уж устроен человек, что лунный свет навевает на него грусть. Любой мужчина чувствует себя в такие минуты одиноким и беззащитным.

Он самым необъяснимым образом начинает тосковать по женскому теплу. И это очень важный, можно сказать, решающий миг. Если девушке хватит ума оказаться рядом, то она почти наверняка услышит те самые главные слова, после которых мужчине не будет хода назад. Тут уж не спасет даже образование, полученное в престижной частной школе. Как говорится, коготок увяз, всей птичке пропасть…

Большое спасибо, я так тронута вашими поздравлениями, – будет писать миссис Маркэм-Даун месяц спустя. – Он славный мальчик, и я уверена, сумеет сделать Пенелопу счастливой. По правде говоря, для нас это стало такой неожиданностью…