Текст книги "Она и Аллан"

Автор книги: Генри Райдер Хаггард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 37 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

Глава 27. КОСТЕР

На следующее утро воины выспались, отдохнули и поели, тогда Умслопогаас собрал их и выразил им благодарность за мужество, с которым они завоевали славу и скот. Воины были веселы, мало думали о погибших и громко запели хвалу ему и Галази. Когда пение окончилось, Умслопогаас снова обратился к ним с речью, в которой повторил, что победа их велика и завоеванные стада бесчисленны, но он прибавил, что чего-то не хватает этой победе – нет той, которая предназначалась в дар королю Дингаану и из-за которой произошла эта война. Где Лилия? Вчера еще она была здесь, одетая в плащ воина, со щитом в руках, об этом он слыхал от пленных. Так где же она теперь?

Воины отвечали, что не видели ее. После их ответа заговорил Галази, как было условлено между ним и Умслопогаасом. Он рассказал, что в то время, когда они приступом брали пещеру, он видел, как один из их воинов в пещере кинулся на воина врага с намерением убить его. Но при его приближении тот, кому угрожала смертельная опасность, бросил свой щит, прося о пощаде, и Галази увидел, что то не халакази, а очень красивая девушка. Он крикнул воину не трогать ее, так как издан был строгий приказ не убивать женщин. Но воин, опьяненный сражением, отвечал, что, будь то мужчина или женщина, враг должен умереть, и заколол ее. Видя это, он, Галази, в ярости подбежал к этому человеку, ударил палицей и убил его.

– Ты хорошо сделал, брат! – отвечал Умслопогаас. – Пойдемте же туда и посмотрим на мертвую девушку. Может быть, это Лилия, что будет весьма несчастливо для нас. Не знаю даже, как об этом известить Дингаана!

Вожди последовали за Умслопогаасом и Галази до того места, куда положили девушку и рядом человека из племени Топора.

– Все, что рассказал Волк, брат мой, правда! – сказал Умслопогаас, размахивая факелом над лежащими трупами. – Без сомнения, здесь лежит та, которую называли Лилией и которую мы хотели завоевать, рядом с нею лежит тот глупец, который убил ее и сам пал от удара палицы. Некрасивое зрелище, печальная повесть, которую придется мне рассказать в краале Дингаана. Но что случилось – случилось, изменить мы ничего не можем, девушка, которая была красавицей среди красавиц, не слишком-то хороша теперь. Пойдем!

И он быстро удалился, потом приказал:

– Завяжите эту мертвую девушку в воловью кожу, покройте солью, и мы унесем ее с собой!

Приказание было исполнено.

Вожди ему отвечали:

– Вероятно, все так и случилось, как ты говоришь, и мы ничего изменить не можем. Дингаан обойдется и без невесты!

Говорили это все, за исключением того человека, который командовал стражей в то время, когда Умслопогаас, Галази и третий их спутник вышли из пещеры. Этот вождь ничего не отвечал и не раскрывал никому своих мыслей. Ему казалось, что он ясно видел трех, а не двух людей, выходящих из пещеры.

Ему казалось также, что плащ, покрывавший третьего человека, раскрылся, когда тот проходил мимо него, что под плащом он увидел облик прекрасной женщины и блеск женских глаз – больших и темных, подобных глазам серны.

Этот же вождь заметил, что Булалио не призвал никого из пленных, чтобы признать в убитой девушке Лилию, что факел колебался взад и вперед, когда освещал ее, хотя рука Убийцы никогда не дрожала. Все это вождь подметил и не забыл.

Случилось же так, что позже, во время обратного путешествия, отец мой, Умслопогаасу пришлось сделать строгое замечание этому вождю, который хотел отнять у другого его долю военной добычи. Он резко поговорил с ним, лишил его командования частью и назначил другого на его место. Кроме того, он отнял у него скот и отдал тому, которого тот хотел ограбить.

Поэтому, хотя наказание было заслуженным, вождь этот все более и более думал о третьем человеке, который вышел из пещеры и больше в нее не вернулся и имел облик прекрасной женщины.

В тот же день Умслопогаас направился к краалю, в котором жил Дингаан. С собою он вели большое количество скота в подарок Дингаану и множество пленных молодых женщин и детей. Умслопогаас хотел умилостивить сердце Дингаана, так как не мог привести ту, которую обещал, Лилию, цветок из цветов. Будучи осторожным и мало веря в доброту королей, Умслопогаас, как только достиг границ страны зулусов, отослал лучший скот и самых красивых девушек и детей в крааль народа Топора, у горы Призраков. Тот, кто раньше был начальником стражи и стал простым воином, заметил также и это.

В одно прекрасное утро я, Мопо, сидел в краале в обществе Дингаана. Я продолжал служить ему, хотя он ни слова не сказал мне со вчерашнего дня, когда я предсказал ему, что из крови белых людей, погубленных им, вырастет цветок его смерти. Умслопогаас же вошел в крааль Дингаана на следующий день после избиения анабоона.

Настроение Дингаана было мрачным, и он искал случая чем-нибудь развлечься. Он вспомнил о белом докторе-исповеднике, который явился в крааль для того, чтобы научить народ зулусов поклоняться другим богам, а не ассегаям и королям. Он был хорошим человеком, но учение его не привилось у нас, мы даже с трудом понимали его. Индунам также учение это не нравилось, им казалось, что оно ставит начальника над начальником, короля над королем и учит миру тех, чье ремесло – война. Дингаан послал за белым человеком, чтобы завести с ним беседу. Дингаан считал себя самым умным из людей.

Лицо белого человека было бледно. Он был свидетелем того, что случилось с бурами, а так как сердцем он был кроток, то подобные зрелища были ему ненавистны. Король пригласил его сесть и сказал ему:

– Недавно ты рассказывал мне об огненном месте, куда отправляются после смерти люди, которые совершили злые поступки при жизни. Известно ли твоей премудрости, находятся ли там мои предки?

– Я не могу узнать это, король! – отвечал доктор– исповедник. – Я не могу судить о поступках людей. Я только говорю, что те, кто убивает, грабит, притесняет невинных и лжесвидетельствует при жизни, отправляются после смерти в огненное место!

– Насколько мне известно, предки мои совершали все эти поступки, и если они находятся в этом месте, то и я отправлюсь туда. Я хочу после смерти соединиться со своим отцом и дедами. Но я думаю, что мне удастся избегнуть огня, если я попаду туда!

– Каким образом, король?

Дингаан хотел поставить ловушку доктору-исповеднику. В центре той открытой площади, где совершилось нападение на буров, он велел воздвигнуть огромный костер: снизу лежал хворост, а на хворосте бревна и даже целые деревья. Таким образом, посреди площади находилось возов шестьдесят сложенных сухих дров, отец мой.

– Ты увидишь сам, белый человек! – отвечал он и приказал слугам поджечь кругом валежник, затем он призвал тот полк юношей, который оставался в краале. Кажется, воинов была тысяча и еще полтысячи, не более, тех самых, которые перебили буров.

Огонь начал ярко разгораться. Полк вошел и стал рядами перед Дингааном. В то время, как все юноши вошли и заняли свои места, костер представлял одно огромное ревущее пламя. Хотя мы сидели в ста шагах от него, жара была невыносима, когда ветер дул в нашу сторону.

– Скажи, доктор-исповедник, неужели огненное место жарче этого костра? – спросил король.

Белый человек отвечал, что ему это неизвестно, но что костер действительно горит жарко.

– Я покажу тебе, как я выберусь из огненного места, если мне суждено будет лежать на таком огне, хотя бы он в десять раз был больше и жарче. Слушайте, дети мои! – вскричал он, вскакивая с места и обращаясь к воинам. – Вы видите этот костер? Бегите и затопчите его своими ногами. Где теперь бушует огонь, пусть останутся черная зола и уголья!

Белый человек поднял в ужасе руки и стал молить Дингаана отменить свое приказание, которое повлечет за собой смерть многих людей, но король велел ему замолчать. Тогда тот поднял глаза кверху и стал молиться своим богам. С минуту воины в недоумении смотрели друг на друга, огонь бешено ревел, пламя высоко подымалось к небу, а над ним и вокруг него плясал горячий воздух. Но начальник отряда громко закричал:

– Велик наш король! Слушайте короля, отличающего вас! Вчера мы уничтожили анабоона, но то был не подвиг, они были безоружны. Вот враг, более достойный нашей доблести. Дети, выкупаемся в огне – мы свирепее огня! Велик король, отличающий нас!

Окончив свою речь, он кинулся вперед, и ряд за рядом с громкими криками кинулись за ним воины. Они действительно были храбры, кроме того, они знали, что если впереди их ждет смерть, смерть ждет и тех, которые останутся позади, – лучше умереть с честью, чем со стыдом. И потому они пошли вперед весело, как на сражение, под предводительством своего вождя и запели «Ингомо», воинственную песнь зулусов. Вот вождь приблизился к ревущему огню, мы видели, как он поднял щит, чтоб защититься от жара. Потом он исчез, он прыгнул в самую середину костра, и едва ли впоследствии был найден его труп. За ним последовал первый ряд воинов. Они шли, ударяя по огню щитами из воловьей кожи, вытаптывая его босыми ногами, вытаскивая пылающие бревна и откидывая их по сторонам. Ни один человек первой роты не уцелел, отец мой, они падали, как мотыльки, налетающие на свечу, а упав, они погибали. За ними шли другие роты, и в этой битве счастливы были те, кому последнему пришлось сразиться с «врагом». Вскоре густой дым смешался с пламенем, огонь все уменьшался и уменьшался, а дым все увеличивался. Люди, почерневшие, без волос, голые, обожженные, с пузырями от ожогов, шатаясь, выходили с противоположного конца костра и падали на землю.

За ними шли другие. Пламя исчезло, оставался только дым, в котором неясно двигались люди, и вскоре, отец мой, все кончилось. Они победили огонь, последние семь рот почти не пострадали, хотя каждый воин прошел сквозь костер. Сколько людей погибли, не знаю, их не считали, но умершими и ранеными полк потерял половину людей, пока король не завербовал в него новых.

– Видишь, доктор-исповедник, – сказал, смеясь, Дингаан, – вот как я избегну огня той страны, о которой ты рассказываешь, если, впрочем, она существует: я прикажу своим войскам затоптать огонь!

Белый человек ушел из крааля, говоря, что более не станет учить зулусов, вскоре он покинул страну. После его ухода убрали сгоревшие дрова и мертвых людей. Обожженных же стали лечить или добили их, смотря по ожогам, а те, которые мало пострадали, явились перед королем и славили его.

– Надо дать вам новые щиты и головные уборы, дети мои, – сказал Дингаан.

Щиты почернели и съежились, а головных уборов из волос и перьев осталось очень мало!

– Да, – заметил снова Дингаан, смотря на оставшихся в живых воинов, – бриться будет легко и дешево в том огненном месте, о котором рассказывает белый человек!

Он приказал принести пива для людей, которых от сильного жара мучила жажда.

Может быть, отец мой, ты не догадываешься, что я рассказал тебе это событие потому, что оно имеет отношение к моей истории. Не успело все это свершиться, как явились гонцы с докладом, что Булалио, вождь народа Топора, и его войска стоят у краалей, вернувшись с богатой добычей, перебив халакази в стране Свазиленд.

На мгновение воцарилось молчание, потом издалека, из-за высокой изгороди большой площади послышались звуки пения, и сквозь ворота крааля вбежали два высоких человека. Они добежали до середины площади и внезапно остановились, при их остановке горячая зола от костра взлетела под их ногами маленьким облачком.

За своими вождями вошли воины народа Топора, вооруженные только короткими палками.

Неожиданно для всех Умслопогаас поднял топор и бегом кинулся вперед, а за ним устремилось его войско. Они мчались прямо на нас, перья на их головах вздымались по ветру, казалось, что они неизбежно должны растоптать нас. Но в десяти шагах от короля Умслопогаас опять поднял топор, Галази вытянул вверх палицу, и, как один человек, воины встали неподвижно на своих местах, пока пыль облаками подымалась вокруг них. Они остановились длинными прямыми рядами, вытянув вперед щиты и низко опустив головы, ни одна голова не поднималась выше небольшого копья над землей. Так они стояли одну минуту, потом в третий раз Умслопогаас поднял топор, и в одно мгновение воины выпрямились, высоко подкинули свои щиты, и из их груди раздался громкий привет королю.

Братья-волки выступили вперед и остановились перед королем, с минуту они внимательно смотрели друг на друга.

Глава 28. ЛИЛИЯ ПЕРЕД ДИНГААНОМ

– К ак вас зовут? – спросил Дингаан.

– Нас зовут Булалио Убийца и Галази Волк, король! – отвечал Умслопогаас.

– Не ты ли оскорбил дерзкими словами умершего теперь Черного, Булалио?

– Да, король, я посылал гонца к брату твоему, но, как я узнал впоследствии, Мезило, мой гонец, превысил мои полномочия и заколол Черного. Мезило был человек коварный!

Дингаан потупился, он хорошо знал, что сам он с помощью Мопо заколол Черного, но, предполагая, что далеко живущий вождь не слыхал об этом событии, он более не напоминал о Мезило и данном ему поручении.

– Каким образом осмелились вы явиться предо мной с оружием в руках? Разве вы не знаете правила: кто является вооруженным перед королем, должен умереть!

– Мы не знали этого закона, король, – отвечал Умслопогаас. – Кроме того, я могу возразить тебе, из-за топора, которым я владею, я один правлю своим народом. Не носи я топора, всякий желающий занял бы мое место, так как он – владыка нашего народа, а тот, кто владеет им, только его слуга!

– Странный обычай, – заметил Дингаан, – пусть будет так. А что скажешь ты, Волк, о своей большой палице?

– Вот что я скажу тебе о своей палице, король! – отвечал Галази. – Силой этой палицы я охраняю свою жизнь. Будь я без нее, всякий охотно отнял бы у меня жизнь. Палица – мой хранитель, а не я – ее!

– Никогда ты еще не был так близок к тому, чтобы лишиться и палицы, и жизни! – сказал Дингаан сердито.

– Очень возможно, король! – отвечал Волк. – Я знаю, что, когда наступит мой час, без сомнения, хранитель перестанет охранять меня!

– Странные вы люди! – проговорил Дингаан. – Где были вы и какое дело привело вас в жилище Слона?

– Мы были в далекой стране, король! – отвечал Умслопогаас. – Мы бродили в чужих краях, чтобы отыскать цветок в дар королю. Во время наших поисков мы истоптали большой сад свази, а вот перед тобой люди, которые обрабатывали сад! – И он указал на пленных. – Вне крааля стоит скот, с помощью которого сад вспахивался!

– Хорошо, Убийца! Я вижу садовников и слышу мычание стада, но где же цветок? Где цветок, который вы пересадили из земли свази? Может быть, то была Лилия?

– Действительно, цветок тот была Лилия, король! Но увы! Лилия завяла, остался один стебель, побелевший и увядший, как кости человека!

– Что хочешь ты сказать? – опросил Дингаан, вскакивая на ноги.

– Скоро ты узнаешь! – отвечал Умслопогаас. Он тихо отдал приказание вождям, стоящим за ним.

Из рядов его войск выбежали вперед четыре человека. На плечах они несли носилки, а на носилках лежал сверток из сырых воловьих кож, туго стянутый ремнями. Воины отдали честь королю и положили перед ним свою ношу.

– Разверните! – приказал Убийца. Они развернули кожи, в них, обсыпанное солью, лежало тело девушки, когда-то высокой и стройной. – Вот лежит стебель Лилии, король! – сказал Умслопогаас, указывая на нее топором. – Если цветок ее еще существует, то, во всяком случае, не здесь.

Дингаан пришел в ярость, но беде помочь никто не мог, Лилия умерла, виновник ее смерти погиб также и не мог более искупить свою вину.

– Уходите отсюда, вы и ваш народ! – сказал он братьям-волкам. – Я беру себе скот и пленных. Будьте благодарны за то, что я не отнимаю у вас жизни: во-первых, за то, что вы осмелились воевать без моего разрешения, а во-вторых, за то, что повели войну неудачно и принесли мне только труп той, которую я желал получить!

Когда король сказал, что мог бы отнять жизнь у всего народа Топора, Умслопогаас мрачно улыбнулся и взглянул на свои войска. Отдав честь королю, он повернулся, чтобы идти. Но в эту минуту из рядов его воинов выскочил человек и обратился к Дингаану:

– Разрешишь ли мне сказать правду перед королем, а затем отдохнуть в тени короля?

Говоривший был именно тот вождь, который командовал стражей в ночь, когда три человека вышли из пещеры, а вернулись всего двое, тот, которого Умслопогаас лишил почетного места.

– Говори, тебе нечего бояться! – отвечал Дингаан.

– Король, уши твои выслушали ложь! – сказал воин. – Послушай меня, король! Я был начальником стражи у выхода из пещеры в ночь избиения халакази. Три человека подошли к выходу из горы – Булалио, Галази Волк и еще один. Он был высок, строен и нес щит перед собой. Когда этот третий человек проходил сквозь ворота, плащ, надетый на него, задел за меня и раскрылся. Под плащом скрывалась не мужская грудь, король, то была женщина, почти белая и очень красивая. Поправляя плащ, она опустила щит. За щитом скрывалось не мужское лицо, король, но лицо девушки прекраснее луны, с глазами, блестящими, как звезды. Три человека вышли из пещеры, король, но вернулись только двое. Я смотрел им вслед, и мне казалось, что я вижу, как третий их спутник бежит по равнине, быстро, как бегают девушки, король. Кроме того, Слон, Булалио солгал мне, когда я в качестве начальника стражи спросил его о третьем человеке, вышедшем из ворот, он отвечал, что выходили только двое. Также он не призвал пленных, чтобы опознать тело девушки, теперь, конечно, слишком поздно. Человек же, лежащий рядом с ней в пещере, был убит не Галази, он был убит перед пещерой ударом палицы воина халакази. Я своими глазами видел, как он пал мертвым, и сам заколол его убийцу. Еще, король мира, знай, что лучшие пленные и лучший скот не приведены тебе в подарок, их послали в крааль Булалио, вождя племени Топора. Все это я рассказал тебе, о король, потому, что сердце мое не любит лжи. Я сказал правду и теперь прошу тебя защитить меня от свирепых и жестоких братьев-волков!

Все время, пока говорил изменник, Умслопогаас шаг за шагом подвигался все ближе и ближе к нему, пока не остановился так близко, что мог прикоснуться к нему вытянутым копьем. Никто не заметил этого, исключая меня, Мопо, да еще, может быть, Галази, – все следили за выражением лица Дингаана, как люди следят за грозой, готовой разразиться.

– Не бойся братьев-волков, воин! – проговорил Дингаан, страшно поводя красными глазами. – Лапа льва охраняет тебя, слуга мой!

Еще король не кончил своей речи, как Убийца подпрыгнул. Он подскочил прямо к изменнику, не говоря ни слова, глаза его были ужасны. Он подскочил к нему, схватил его руками, не поднимая оружия, и благодаря своей страшной силе сломал его, как ребенок ломает палку. Не знаю, каким образом, все произошло слишком быстро. Он сломал его и, высоко подкинув мертвого, бросил к ногам Дингаана и вскричал громким голосом:

– Вот твой слуга, король! Действительно, теперь он отдыхает в твоей тени!

Наступило молчание, и благодаря тишине слышен был вздох удивления и испуга. Подобный поступок еще никогда не совершался в присутствии короля, со времен Сензангаконы Корня. Дингаан заговорил, голос его хрипел от ярости, и весь он дрожал.

– Убейте его! – прошипел он. – Убейте собаку и всех пришедших с ним!

– В эту игру и я умею играть! – отвечал Умслопогаас. – Народ Топора! Неужели вы будете ждать, чтобы вас перебили эти опаленные крысы?

И своим топором он указал на воинов, невредимо вышедших из огня, но лица которых были опалены.

В ответ на его слова раздался громкий крик, а за криком неудержимый смех. Воины Умслопогааса кричали:

– Нет, Убийца, мы не станем ждать нападения!

Они поворачивались направо и налево, чтобы встретить врага, пока по всем их рядам слышался шум потрясаемых щитов. Умслопогаас отскочил назад, чтобы стать во главе своих людей, вперед кинулись воины Дингаана, желая по возможности исполнить волю короля. Галази Волк бросился к Дингаану и, размахивая своей палицей, закричал громким голосом:

– Стой!

Опять наступило молчание; все видели, что тень от палицы темным пятном лежала на голове Дингаана.

Дингаан, взглянув на великана, стоявшего над ним, почувствовал, как тень блестящей палицы холодком легла на его лоб, и опять задрожал, но на этот раз от страха.

– Идите с миром! – сказал он.

– Хорошее слово, король! – заметил Волк, улыбаясь. Он медленно, спиной, стал отступать к своим войскам, говоря: – Хвалите короля! Король приказал своим детям идти с миром!

Но как только Дингаан перестал чувствовать тень смерти на своей голове, ярость вернулась к нему, он собирался приказать своим воинам совершить нападение на народ Топора, но я остановил его, говоря:

– В этом приказании таится твоя смерть, король. Убийца ногами растопчет твоих малочисленных воинов, и снова палица взглянет на тебя!

Дингаан понял, что я говорю правду, и не отдал опасного приказания. У него оставались только те воины, которые избегли огня, все остальные были посланы в Наталь, чтобы истребить буров. Но он жаждал крови, а потому обратился ко мне:

– Ты изменник, Мопо, как я давно предполагал, и я поступлю с тобой, как та собака со своим неверным слугой!

И он бросил в меня ассегай, который держал в руке.

Я заметил его движение, предвидел удар и, подпрыгнув высоко в воздухе, избегнул его. Затем я повернулся и пустился быстро бежать, а за мной погнались часть королевских воинов. Бежать пришлось недалеко, до последней роты народа Топора, воины увидели меня и под предводительством Умслопогааса, шедшего сзади всех, устремились ко мне навстречу. Воины, гнавшиеся за мной, отстали.

– Здесь, у короля, мне более нет места, сын мой! – сказал я Умслопогаасу.

– Не бойся, отец, я найду тебе место! – отвечал тот.

Тогда я обратился к преследовавшим меня воинам и сказал:

Передайте слова мои королю: нехорошо сделал он, что прогнал меня. Я, Мопо, посадил его на царство и я один мог там его держать. Так скажите ему, что будет еще хуже, если он станет разыскивать меня. Тот день, когда мы еще раз встретимся лицом к лицу, будет днем его смерти. Так сказал Мопо-врач, который еще никогда не предсказывал того, что не сбывалось!

После этого мы удалились из крааля Дингаана. Я вернулся впоследствии в этот крааль для того, чтобы предать пламени все, чего Дингаан не уничтожил. Когда же я опять встретился с Дингааном... Но рассказ об этом впереди, отец мой.

Мы удалились от крааля, никто не препятствовал нам, так как некому было препятствовать.

Когда Дингаан услыхал мои слова, он опять испугался, он знал, что лгать я не стану.

Поэтому он придержал свою руку, не послал войск, чтобы умертвить Умслопогааса, опасаясь смерти, которую я обещал навлечь на него. Раньше, чем исчез его страх, Дингаана отвлекла война с анабоона, причиной которой стало избиение белых людей, и у него не оставалось свободных воинов, чтобы мстить незначительному вождю.

Но ярость его была так велика после всего случившегося, что, по своему обыкновению, он умертвил много невинных людей, чтобы удовлетворить жажду мщения.