Текст книги "Собрание сочинений в 10 томах. Том 8"

Автор книги: Генри Райдер Хаггард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 49 страниц)

Глава VIII. Лодка и ее содержимое

Ни Ви, ни Паг не были даже поцарапаны. Однако в пещеру они возвратились, прислонясь друг к другу, – так устали они от боя. С трупом они одни ничего сделать не могли и потому оставили его на месте. Но прежде чем уйти, Паг вытряс из плаща водоросли и мох, которыми он был набит; плащ был весь вымазан кровью и грязью, и Ви отказался надеть его. Поэтому Паг набросил его себе на плечи. Но голову Хенги он оставил на месте. Она свою службу сослужила, и Паг поклялся, что никогда больше не приблизит ее к своей голове.

– Вдоволь нанюхался ее, – заметил он.

До селения они добрались на самом рассвете, так что никто еще не вышел из хижин. Народ, зная, что тигр нападает в этот час, по утрам не выходил. Так Ви и Паг добрались до устья пещеры незамеченными.

Но в пещере их ожидали.

Фо спозаранку разбудил Ааку словами о том, что отец куда-то ушел. Аака же, жестокая в разговоре с Ви, всегда тревожилась, если он уходил куда-нибудь без ее ведома. Сегодня же утром она тревожилась больше обыкновенного, так как Ви ушел из пещеры не один, а вместе с Пагом. Не в силах совладать с нетерпением, она послала Фо (хотя ему и грозила опасность попасться в лапы тигру) за Моанангой.

Итак, в пещере оказались и Моананга, и Тана, которую он не хотел оставить одну в хижине, и еще несколько человек, которых он позвал, потому что никто не выходил один в этот час, когда тигр рыскал возле деревни.

Войдя в пещеру, Моананга спросил, в чем дело. Аака ответила, что хочет знать, не видели ли они Ви. Она не может найти ни Ви, ни Пага, который, несомненно, ушел вместе с ее мужем.

Моананга сказал, что не знает, и попытался успокоить ее, напоминая, что у Ви немало забот, о которых он не говорит, и, несомненно, он ушел по одному из таких дел.

Но Фо прервал его жестом. Мальчик только указал пальцем вперед, и все, обернувшись, поглядели в том же направлении: из утреннего тумана вынырнул Ви, с головы до пят залитый кровью. Он шел, опираясь на плечо Пага, как хромой опирается на палку.

– Я не напрасно тревожилась, – сказала Аака. – Ви ранен, и ранен сильно.

– Однако он идет легко, и секира его не менее красна, чем он сам, – возразил Моананга.

Ви подошел к пещере, и Аака спросила:

– Чьей кровью ты покрыт? Своей или какого-нибудь другого человека?

– Не человеческой. Это кровь тигра, на которого охотились мы с Пагом.

– Паг бел, а ты красен от крови. Но что стало с тигром?

– Убит.

Все удивленно уставились на него, и Аака спросила:

– Ты убил его?

– Нет. Я только бился с ним, но убил его Паг. Паг выдумал хитрый план. Паг приготовил ловушку, Паг поместил приманку, и Паг пронзил копьем сердце тигра, прежде чем зверь успел разгрызть мне череп.

– Поглядите на череп тигра, – сказал Паг. – Да измерьте, приходится ли секира Ви к дыре в голове. Взгляните на переднюю лапу тигра и установите, чье оружие раздробило ее.

– Паг! Вечно Паг! Неужели без Пага ты ничего не можешь делать, муж мой?

– Могу, – с горечью возразил Ви. – Могу, например, поцеловать женщину, если она красива и добра.

Ви прошел мимо нее в пещеру и приказал дать ему воды, чтобы умыться. А Паг сел у входа в пещеру и стал рассказывать всем желающим слушать о том, как Ви убил тигра. О своем участии в этом деле он не сказал ни слова.

Человек двадцать или больше под предводительством Моананги отправились за трупом, принесли его и положили на такое место, где он был виден всем. В тот день каждый, кто мог стоять на ногах, и стар и млад приходили смотреть на мертвое чудовище, причинившее племени столько зла. Паг сидел рядом с трупом, ухмылялся и показывал, где ударила секира Ви, раздробившая череп тигру, и как Ви переломил тигру лапу.

– А кто пробил ему сердце? – спросил кто-то.

– Ну, понятно, Ви, – весело ответил Паг. – Когда тигр набросился на него, он отскочил в сторону и ударил его копьем, а затем тигр упал на него, хотел отгрызть ему голову, но уже было поздно.

– А ты что делал в это время? – вмешалась Тана, жена Моананги.

– Я? А я смотрел. Нет, забыл. Я стал на колени и молился богам, чтобы Ви одолел тигра.

– Ты лжешь, Человек-Волк, – возразила Тана. – Ведь оба твои копья глубоко сидят в теле тигра.

– А может, и лгу, – не смущаясь продолжал Паг. – Если я лгу, то этому делу я научился от женщин. Если тебе, Тана, никогда не случалось врать с хорошей или дурной целью, тогда можешь упрекнуть меня. Но если и ты врала, то лучше молчи.

На это Тана ничего не могла возразить, ибо всем было известно, что она не всегда говорила правду, хотя вообще отличалась хорошим, правдивым характером.

* * *

Когда Ви наконец оправился от усталости и нервной дрожи, когда его помятые бока перестали болеть, весь народ собрался и стал восхвалять его. Племя славило Ви, который избавил его от тигра, а также от волков. Племя славило Ви, говоря, что, наверное, он один из богов и вышел из льда, для того чтобы спасти племя.

– Так вы говорите, когда все идет хорошо и когда опасность уже миновала. Но когда дела принимают дурной оборот и опасности грозят вам, тогда вы поете совсем другие песни, – грустно улыбаясь, возразил Ви. – Это у вас старая привычка: когда нужно хвалить, вы молчите, но зато распинаетесь, когда похвала не нужна.

Для того чтобы отделаться от приставаний и восхвалений, он ускользнул с Места Сборищ и отправился один гулять на побережье. Паг остался на месте и принялся свежевать тигра, а потом дубить его шкуру.

И наступило время, когда каждый мужчина, каждая женщина и каждый ребенок могли в одиночку гулять по берегу, ничего не опасаясь, ибо убийца Хенга был мертв, ибо волки были мертвы, ибо тигр был мертв. И всех их убил Ви. И к тому же еще несколько месяцев тому назад медведи покинули эту местность. Впрочем, неизвестно было, ушли ли они от страха перед тигром или от недостатка пищи.

* * *

Великий ураган с юга, поднимавшийся в эту весну много дней подряд и бушующий почти до самой ночи, улегся к тому времени, когда Ви отправился на тигра. Серое небо было совершенно чисто, но солнца этой весной было, кажется, еще меньше, нежели в прошлом году. Воздух продолжал оставаться холодным, очень холодным, таким, какой бывает перед тем, как пойдет снег; а время для снега было совсем неподходящее. Цветы, обычно украшавшие своей пестротой леса и склоны холмов, еще не расцвели. Тюлени и птицы явились в значительно меньшем количестве, чем обычно. Ураган уже стих, но море еще волновалось, и на берег то и дело с глухим шумом порывисто набегали большие волны, на которых колыхались глыбы льда.

Ви шел на восток.

Он дошел до ледника и упал на колени, чтобы помолиться богам. Он хотел сказать им, что готов пасть жертвой за племя.

Что-то оборвало ход его мыслей.

Это было следующее соображение: ведь ледник надвигается на долину, в которой живет племя.

Он встал, чтобы измерить, на много ли подвинулся ледник, насколько свирепы боги, как скоро собираются они поглотить племя.

Он смотрел и не верил глазам.

Он помнил, что в глубине льда видна фигура Спящего с длинным носом и закругленными зубами. Позади него виднеется Тень, точно преследующая его, Тень, имеющая смутный человеческий образ. Теперь все переменилось: Спящий стоял на месте, но смутный образ каким-то чудом оказался впереди него, совсем близко от Ви.

Это был человек.

В том, что это человек, не могло быть никаких сомнений. Но такого человека Ви никогда не видал. Все члены его были покрыты шерстью, лоб отступал назад, и огромная нижняя челюсть выдавалась из-под плоского носа. Руки этого человека были длинны, непомерно длинны, ноги сведены полукругом, ив руке человек держал короткий, грубый деревянный обрубок. Глубоко сидящие открытые глаза были малы, зубы огромны и выступали, на голове росла грубая сбитая шерсть, и с плеч свисал плащ – шкура какого-то животного, – скрепленный на шее когтями. На лице этого странного и безобразного создания было написано выражение величайшего ужаса.

Ви сразу увидал, что этот человек умер внезапно, умер, чем-то испуганный. Чего же он испугался? Вряд ли Спящего. Ведь все время видно было, что не Спящий гнался за ним, а он за Спящим. Он испугался чего-то другого.

Внезапно Ви понял, чего испугался этот человек. В стародавние времена, тысячи зим тому назад, этот праотец племени (Ви не подозревал о существовании других людей, кроме его народа, и считал человека во льду своим предком), этот человек бежал от льда и снега, и они обрушились, поглотили его, и он задохнулся и умер.

Он не был богом. Он был только несчастным человеком. (Впрочем, был ли он уже человеком?) Да, он был только несчастным человеком, которого захватила смерть и которого лед сохранил, как сохранил и написанную на его лице историю его кончины.

Но если это не бог, то бог ли Спящий? Может быть, Спящий – просто дикий зверь, который погиб вместе с человеком, погиб в минуту, когда широко разинул рот и взывал к небесам о помощи?

Нет, это не боги. Им он молиться не будет.

Ви вернулся на побережье.

Он задумчиво продолжал идти на восток по холмикам и обледеневшим долинам. Он шел к небольшому заливу, где обычно собирались тюлени. Он надеялся, что уже увидит тюленей, прибывших с юга вынашивать детенышей.

Тюлени были всегда центром внимания племени: их мясо шло в пищу, шкуры – на одежду, их жир – на светильники.

Ви шел, огибая утесы, и наконец добрался до берега. Немедленно мысль о Спящем и о человеке исчезла. Ви осматривал побережье проницательным взором охотника. Он оглядывал воду залива, низкие скалы, на которых обычно ползали тюлени (скалы эти были расположены приблизительно в четырех полетах копья от берега). Тюленей не было видно нигде.

«Этой весной они запаздывают еще больше, чем в прошлом году», – подумал Ви.

* * *

Он уже собирался вернуться домой, когда заметил на той стороне скал, среди морского прибоя, какой-то странный предмет, что-то длинное и заостренное с обоих концов. Сперва он решил, что это какое-нибудь не известное ему животное, выброшенное волнами, и уже собрался идти назад, как внезапное колыхание прибоя показало ему, что странная эта вещь – полая и что в ней лежит что-то похожее на человека.

Тут у Ви проснулось любопытство; он решил подойти поближе.

Желание было тщетно: группа скал была окружена быстро набегавшим приливом, и единственным способом добраться туда было – переплыть. Правда, Ви великолепно плавал, но вода была еще необычайно холодна (по ней плавало немало льдин), так холодна, что плыть было опасно для жизни, не говоря уже о том, что можно было порезаться об острые края льда. Поэтому он решил, что лучше идти домой, тем более что и плыть далеко. Незачем больше ломать себе голову над чем-то, что лежит в незнакомом полом предмете.

Но тут он почувствовал, что уйти не может. Что, если там лежит человек? Нет, это невозможно, ведь, кроме его племени, на свете нет других людей. Он видел, наверно, какой-нибудь свалившийся в море ствол или разложившийся труп большой рыбы.

А верно ли, что на свете, кроме его племени, больше нет людей? Ведь он только что видел тело человека, жившего, должно быть, тысячи лет тому назад, в те времена, когда поглотивший его ледник еще скрывался в глубинах дальних гор.

С чего же взял Ви, что он и его племя – единственные двуногие создания на земле?

Он решил посмотреть, чего бы это ни стоило. Пускай он потонет в ледяной воде, пускай его оглушит льдина – что из этого? Вождем станет Паг или Моананга. Во всяком случае, кто бы ни стал вождем, за Фо будет присмотр, тем более, если Ви не будет в живых, Аака не будет ревновать к нему мальчика.

Так думал Ви.

Он скинул плащ и положил его на скалу, а под ним спрятал секиру. Если он не вернется, Паг и все остальные узнают по этим приметам, что море поглотило его.

Итак, Ви бросился в воду.

Сперва его обожгло холодом, но он плыл большими бросками, время от времени останавливаясь, чтобы отогнать льдины или пощупать их под водой, нет ли на них острых углов, о которые можно порезаться. По мере того как он плыл, он согревался.

Его согревало не только движение. Кровь его струилась по жилам быстрее от радости поисков, от надежды на приключение. Холодно было только на берегу, когда в голове его теснилось столько печальных мыслей, когда его преследовало воспоминание о человеке, увиденном в леднике.

А теперь он чувствовал себя, точно мальчик, доползавший до орлиного гнезда. Однажды Ви проделал это: он сползал с горы, неся в корзине на спине птенцов, в то время как орлы-родители носились вокруг него. Да, он снова был бесстрашным мальчиком, свободным от воспоминаний о вчерашнем, свободным от страхов о завтрашнем. Мальчиком, живущим только в настоящем.

Наконец Ви благополучно добрался до скал. Влез на них, по-собачьи отряхнулся и стал осторожно пробираться между камнями. Дошел до того места, где с берега заметил тот странный заостренный предмет, в котором кто-то лежал.

Предмет этот исчез.

Нет, он здесь! Здесь, под ним, колышется на прибое.

Что это такое – неизвестно. Но ясно, что это сделано рукой человека, для того чтобы плыть в этом по воде. Предмет оказался намного больше, чем он предполагал: в нем могли поместиться пять или шесть человек. Предмет этот, очевидно, был выдолблен из дерева: на нем еще видны были следы топора.

Глаза не обманули его.

В выдолбленном дереве лежал кто-то, накрытый белым меховым плащом; плащ закрывал все, даже голову. Из-под края плаща выбивалась коса, длинная, как болотные весенние цветы, видна была также и рука, держащая какой-то кусок дерева, который, судя по форме, служил для того, чтобы управлять большим выдолбленным стволом.

Ви долго и изумленно глядел; наконец он заметил, что рука эта тонка и мала, как у женщины. Рука принадлежала не мертвой женщине; правда, она посинела от холода, но вот пальчики шевельнулись.

Ви подумал с мгновение.

Что ему делать?

Плыть к берегу, неся женщину в обмороке, невозможно. К тому же ледяная вода убьет ее. К берегу ее можно доставить только в том предмете, в котором она лежит. Но перетащить этот огромный ствол ему не под силу. Значит, выход только один. Ви заметил, что ствол находится почти рядом с западным протоком, по которому проходят приливы и отливы. Сейчас как раз прилив. Если толкнуть эту штуку в поток воды – прилив донесет ее до берега.

Он спрыгнул в воду и толкнул ствол. Легкое сооружение послушно поддалось толчку, правда, немножко зачерпнув воды, и пошло к волнам прилива.

Вот уже прилив.

Здесь Ви на мгновение остановился. Он решил было плыть позади ствола и подталкивать его, если нужно, и направлять рукой. Затем вспомнил, что вода чудовищно холодная, и путь далек, и что судорога может захватить его на полдороги.

Понятно, если он утонет, беды особенной в том нет; но что будет с женщиной?

Ее, наверное, и так нелегко вернуть к жизни, а если его не будет, она наверняка умрет. Место было пустынное, сюда приходили только охотиться на тюленей. Но если даже охотник придет, то, увидев женщину в выдолбленном стволе дерева, либо убежит со страху, либо убьет ее. В племени ходили предания о колдуньях с моря, носительницах несчастья.

Тогда Ви пришло в голову, что он может сам вскочить в этот ствол и направлять его при помощи той вещи, которая была в руке у чужестранки. Не раз случалось ему при спокойном море и тихой погоде (да и не ему одному!) садиться на кусок дерева и, гребя суком, переплывать на отмель в заливе, где кишмя кишела рыба. Словом, с употреблением весла, находившегося в руке у чужестранки, Ви был знаком.

Он взял весло у нее из рук, взобрался в лодку, уселся у ног лежащей и несколькими толчками вогнал челнок в прилив. Течение воды подхватило лодку и понесло ее вперед, так что Ви только и оставалось, что удерживать правильный курс. Ви ловко погружал весло то с одной, то с другой стороны и искусно ускользал от плавающих льдин.

Так обнаженный дикарь и закрытая плащом женщина (он не решился еще открыть ее лицо отчасти потому, что был наг, а отчасти и потому, что боялся, как бы морская колдунья не утащила его на дно) благополучно добрались до берега.

Глава IX. Лалила

Ви выскочил на берег, взялся за свисавшие с носа лодки канаты из шкуры, и втащил челн на песок, выше того места, куда достигал прилив. Затем побежал к скале, быстро оделся, взял секиру, – кто может знать, что скрывается под этим меховым плащом? Но помимо секиры, он захватил также и мешок, который брал с собой в путешествия. В мешке хранились продовольствие дня на два и приспособления для добывания огня. Затем он вернулся к лодке и с дрожью (подобно всем дикарям, он боялся всего неведомого) откинул покрывало с лица лежащей.

В то же мгновение он отшатнулся.

Он никогда не видал, никогда не мечтал о женщине такой красоты. Она была молода, высока ростом, и всю ее закрывал поток русых волос. Лицо ее посинело от холода и обветрилось и все же было бело, как снег; лицо было овально, и черты его тонки и правильны. Глаза были закрыты, чему он обрадовался: будь глаза открыты, он знал бы, что она мертва. Веки были смежены, и на щеки опускались длинные загнутые ресницы, но не русые, как волосы, а темные, почти черные. Женщина была одета, но одета странно. На перевязях держалось длинное синее платье из какого-то ему не известного материала, перетянутое меховым поясом, на который были пришиты блестящие камушки и поблескивающие ракушки. На шее висело янтарное ожерелье. Ноги были обуты в вышитые сандалии. Поверх платья на женщине был темно-синий плащ, сделанный из того же неизвестного, что и платье; к плащу был прикреплен расшитый мешок.

Ви отшатнулся, бормоча:

– Морская Колдунья! Носительница зла! Это не женщина. Старики говорят, что их нужно выбрасывать в море, чтобы они не навлекли проклятия на племя. Сейчас я брошу ее в море.

Он подошел к ней вплотную, прикоснулся к ее лицу кончиками пальцев, думая, что это мираж и он наткнется на пустоту.

– У нее тело, как у женщины! А какое тело у колдуний?

В это мгновение Морская Колдунья вздрогнула и слабо застонала.

– Колдуньи живут во льду. Разве они дрожат? Я сперва отогрею ее и оживлю. Если она не женщина, а колдунья, я убью ее, если только она прежде не убьет меня.

Он огляделся. На берегу был утес из мягкого камня, где приливы выточили пещеру; рядом журчал источник. Ви поднял Морскую Колдунью на руки, снес ее в пещеру и опустил на ложе из сухих водорослей, на котором сам спал в прошлом году, когда в последний раз охотился на тюленей. Затем он стал приводить женщину в чувство: растирал ей руки и ноги. Она все не приходила в себя. Он снова поднял ее и прижал к груди, чтобы согреть.

Обморок все продолжался.

Он опустил ее на ложе и накрыл своим плащом. В пещере в числе запасов, приготовленных охотниками, лежала куча дров.

Ви вынул из мешка палочки для добывания огня, одну зажал между ногами, насыпал на нее трут, а другую палочку – из твердого дерева и заостренную на конце – быстро завертел между ладонями, завертел быстрее, чем ему когда-либо случалось вращать ее. Мелькнула искра, и трут воспламенился. Ви принялся раздувать огонь, подбавляя к нему растертые водоросли; наконец огонь разгорелся. Ви поджег костер, и запылало веселое пламя.

Ви остановился, восхищаясь собственной работой и смутно дивясь тому, как от трения двух кусков дерева появляется огонь; ведь если выпустить этот огонь на свободу, он может сжечь целый лес.

Ви каждый день дивился многим вещам, которых не понимал.

Но нужно было думать о другом.

Он перенес меховой плащ к самому огню и положил на него Морскую Колдунью, предварительно заботливо убрав ее волосы в сторону, чтобы они не загорелись.

Так она лежала, жар бил ей в лицо, освещая его, и Ви как зачарованный глядел на это лицо, гадая, выживет Колдунья или умрет. Он надеялся, что выживет, хотя смутно чувствовал, что, если бы она умерла, было бы лучше: он предвидел немало тревог и забот из-за нее.

Но Морская Колдунья была достаточно крепкой и умирать не собиралась.

Тепло оживило ее. Она открыла глаза, и Ви увидал, что они большие, темные и очень нежные. Затем она села, опираясь на руку, взглянула на огонь, пробормотала что-то мягким голосом и протянула к огню вторую руку. Затем стала озираться: взглянула на море, осмотрела пещеру.

Тогда ее взгляд упал на Ви.

Она увидела широкоплечего смуглолицего мужчину, молча, неподвижно стоявшего перед ней на коленях с протянутыми руками.

Она вздрогнула и стала внимательно разглядывать его.

Ее взгляд медленно прошелся по всей фигуре и надолго задержался на его лице. Затем упал на секиру и стал испуганным. От секиры снова к лицу; на лице она прочитала, что бояться нечего, что лицо дикое, но не злое, серьезное и доброе. Она покачала головой и улыбнулась.

Он медленно и неловко улыбнулся ей в ответ.

Тогда она коснулась пальцами губ и горла.

Ви смотрел, недоумевая. Затем понял. Он выскочил из пещеры и принес воду в пригоршнях – никакого другого сосуда у него не было. Она вновь улыбнулась, кивнула и выпила принесенную воду. Трижды ходил он за водой, пока Колдунья не утолила жажды.

Тогда она показала на зубы, и снова Ви все понял.

Он раскрыл мешок, вынул оттуда сушеную рыбу и в знак того, что еда съедобна и не отравлена, отломил кусок, разжевал и проглотил Морская Колдунья смотрела недоверчиво; видно было, что к такой пище она не привыкла. Но она уступила голоду, отломила кусочек и попробовала. Пища, очевидно, ей понравилась. Она попросила еще и съела довольно много, затем знаками попросила опять принести воды.

К тому времени уже стемнело.

Женщина показала на небо и задала какой-то вопрос. Ви не понял ничего и ответил ей что-то, чего не поняла она. Он был в большом затруднении. Наступала ночь, до селения было не близко, и ночной путь туда был опасен.

К тому же Морская Колдунья, должно быть, сильно устала и нуждается в отдыхе, если только колдуньи вообще отдыхают.

Он приготовил ей ложе из водорослей возле костра и знаками посоветовал ей лечь. Взяв другую охапку водорослей, перенес ее к устью пещеры, ткнул пальцем в себя, затем на водоросли, и дал ей понять, что ляжет здесь. Она утвердительно кивнула в ответ, и Ви вышел из пещеры, чтобы посмотреть, не явился ли за ним Паг по оставленным следам.

Но Паг свежевал тигра и думал, что Ви вернется ночью. Ви никого не нашел и возвратился.

Не входя в пещеру, он взглянул внутрь и увидел, что Морская Колдунья легла и, очевидно, спит – глаза ее закрыты. Он улегся, зарывшись в водоросли, но не мог заснуть.

Не мог он спать не потому, что ему было холодно, и не потому, что лег на пустой желудок (он не притронулся к пище, потому что хранил ее для Морской Колдуньи). Всякий дикарь легко обходится без пищи день или два, и холод ему не в диковину. Спать ему мешала мысль о найденной им женщине и о том, что может произойти благодаря этой находке.

Он знал: что бы ни случилось, даже если она исчезнет так же мгновенно и неожиданно, как появилась, – он никогда не забудет Морскую Колдунью.

А если она не исчезнет? Какими глазами посмотрит на нее народ? Как примет ее Аака? Где она будет жить?

Раньше все было просто – он мог жениться на ней. Но он сам издал новый закон и дал клятву, а несоблюдение клятвы навлечет на него насмешки и позор.

Так думал Ви, стараясь разрешить неразрешимые проблемы.

Наконец он бросил тщетные попытки. Он дважды вставал и подбавлял дров в огонь. Делал он это, отвернувшись от спящей, ибо, по обычаям племени, мужчина не должен глядеть на спящую женщину. Но, хотя он не видел ее, он чувствовал на себе ее взгляд.

Наконец ему удалось забыться сном.

Шорох разбудил его. Не шевелясь, он приоткрыл глаза и увидел: Морская Колдунья стоит над ним и внимательно его рассматривает. Он лежал не шевелясь, прикидываясь спящим. Его вид обманул ее, и она вышла из пещеры.

Взором разыскала она луну, стала на колени и тихо запела. Затем встала, подошла к лодке и задумчиво остановилась возле нее. Нагнулась и попыталась столкнуть ее. Но киль глубоко погрузился в морской песок, и лодка не шевельнулась.

«Она хочет вернуться в море. Пусть так. Так будет лучше. Я помогу ей», – подумал Ви и подошел к лодке.

Женщина взглянула на него удивленно, но без страха. Видно было, что она уже не боится его. Он знаками объяснил ей, что, если она хочет, он может вывести ее лодку на воду.

Очевидно, она удивилась.

Она очень серьезно всмотрелась в его лицо, разглядела печальное выражение глаз и поняла, что предлагает ей это Ви вовсе не для того, чтобы отделаться от нее.

Тогда она пробормотала несколько слов, махнула руками, снова посмотрела на луну и наконец решилась. Покачала головой, улыбнулась, тихо взяла Ви за руку и повела его к пещере.

«Колдунья хочет остаться, – подумал Ви. – Что поделаешь! Во всяком случае, я был готов помочь ей, когда она хотела уехать отсюда».

Наконец настал день. Серый и хмурый, но не дождливый.

Колдунья вышла из пещеры и поманила Ви, который дрожал снаружи. Он некоторое время колебался, затем вошел. Она подложила дров, и костер ярко горел.

Она, очевидно, умылась. На лице ее не было ни единого пятнышка, и плащ ее и одежда были сухи и казались ему, никогда таких одеяний не видавшему, великолепными. Она проводила по своим русым волосам чем-то острозубым, сделанным из рога. Ви никогда этой вещи не видал, но, поняв ее назначение, был страшно удивлен, как это его племя само не додумалось до гребня.

Ви подумал, что женщина, должно быть, голодна. Раскрыл мешок и вытащил оттуда еду. Колдунья принялась есть, затем остановилась и протянула еду Ви, знаками показывая, чтоб он ел также. Он отказывался, но она настаивала на своем, объяснив ему, что не будет есть, если он не присоединится к ней.

Дело кончилось тем, что они дружно уничтожили все запасы Ви.

В то самое мгновение, когда Ви давал Морской Колдунье последний кусок рыбы, в устье пещеры появился Паг; он остановился, глядя на их резко очерченные на фоне огня фигуры, точно это были привидения.

Морская Колдунья увидала его, неуклюжего, кривоногого, большеголового, одноглазого, и впервые испугалась.

Она схватила Ви за руку и вопросительно поглядела на него. Ви, не зная, что делать, улыбнулся, погладил ее по руке и сказал Пагу повелительным тоном, который она поняла:

– Что ты здесь делаешь?

– Сам не знаю, – задумчиво сказал Паг. – Я вижу, что здесь мне не место. Я шел по твоим следам, боясь, не случилось ли с тобой чего дурного, а оно-то и случилось.

И он уставился своим единственным глазом на Морскую Колдунью.

– Есть ли у тебя какая-нибудь еда? – спросил Ви, который, по правде говоря, хотел оттянуть объяснение. – Если есть, давай; эта девушка долго не ела и еще голодна.

Паг ехидно усмехнулся.

– Откуда ты знаешь, что она не замужем и что долго не ела? Ты понимаешь ее язык?

– Нет!

Ви ухватился за последний вопрос и сделал вид, что не заметил первых.

– Я нашел ее плавающей в выдолбленном стволе и оживил.

– Такая находка заслуживает внимания: она просто красавица. Но не знаю, что скажет Аака по этому поводу.

– Я тоже не знаю.

– Может быть, она – колдунья, которую лучше всего убить?

– Может быть, но я убивать ее не собираюсь.

– Понимаю тебя, Ви. Кто может убить этакую красавицу? Взгляни на ее тело, лицо, волосы, глаза.

– Уже видел их, – раздраженно оборвал его Ви. – Перестань болтать глупости и скажи лучше, что мне делать.

– Я думаю, что лучше всего жениться на ней и сказать племени, что ее послали тебе Ледяные боги, или Морские боги, или еще какие-нибудь там боги, – посоветовал Паг.

– А новый закон?

– Гм… – произнес Паг. – Мне этот закон никогда не нравился. Ну, словом, если ты не собираешься убивать ее и не хочешь на ней жениться, остается только привести ее в селение. С Аакой жить она не сможет, в пещере – также, значит, нужно дать ей отдельную хижину. Возле самого устья пещеры стоит пустая прекрасная хижина, так что тебе даже в гости будет ходить недалеко.

Ви рассеянно спросил, чья же это хижина пустует.

– А помнишь, Рахи Скряга умер на прошлой неделе то ли от страха перед тигром, то ли с горя, что ты приказал ему поделить его рыболовные крючки и кремневые ножи между теми, у кого их нет?

– Помню. А кстати, ты нашел эти крючки?

– Пока нет. Я думаю, что старуха Рахи, которая после его смерти убежала из хижины, запрятала их к нему в могилу. Но я этим еще займусь. Словом, есть хижина в полной исправности.

– Да, и женщины, которые присматривают за детьми в пещере, могут присматривать и за Морской Колдуньей.

Паг с сомнением покачал головой и заметил, что не думает, чтобы какая-нибудь женщина согласилась присматривать за Морской Колдуньей, так как молодые женщины будут ревновать, а старые – бояться ее.

– Особенно потому, – добавил он, – что ты сказал, что она – колдунья.

– Ничего подобного я не говорил, – рассердился Ви. – Я назвал ее Морской Колдуньей, потому что она явилась с моря.

– А может быть, потому, что она колдунья, – вставил Паг. – Во всяком случае, нужно узнать, как ее зовут.

– Верно. Ведь если женщины откажутся смотреть за ней, я поручу ее тебе.

– Что ж, случалось мне заниматься вещами и потруднее.

Паг повернулся к Морской Колдунье, которая все время внимательно вслушивалась в разговор, догадываясь, что речь идет о ней.

Он ткнул Ви в грудь и сказал: «Ви», затем ткнул в грудь себя и сказал: «Паг». Он повторил это несколько раз, затем указал на нее пальцем и посмотрел вопросительно.

Некоторое время она ничего не понимала, но уже на третий раз догадалась, улыбнулась и повторила их имена. Затем прикоснулась пальцем к своей груди и сказала: «Лалила».

Они кивнули и воскликнули «Лалила!» Она кивнула в ответ, снова улыбнулась и повторила: «Лалила».

Затем Паг и Ви заговорили о лодке, повели Лалилу к ней и знаками показали, что хотят спрятать лодку в пещере.

Они вылили воду из лодки и втащили ее в пещеру. Паг внимательно осмотрел ее (он понимал, что эта вещь может пригодиться), потом лодку засыпали водорослями, а весла зарыли в песке.

Затем Ви взял Лалилу за руку и знаками показал ей, чтобы она шла за ними. Сперва она испугалась и противилась, но затем пожала плечами, вздохнула, умоляюще посмотрела на Ви и покорно пошла.

* * *

Час с лишним спустя Аака, Моананга, Тана и Фо, дожидавшиеся на краю селения, испуганно думали о том, почему Ви так долго не возвращается.

– Смотрите! – закричал Фо, показывая на появившихся людей. – Вот идут отец, Паг и какая-то красавица.

– Она действительно прекрасна, – согласился Моананга.

Тана смотрела, широко раскрыв глаза.

Аака воскликнула:

– Она действительно прекрасна, но она колдунья и принесет нам зло!

Тана внимательно смотрела на то, как высокая чужестранка легко скользила по песку. Разглядела ее синий плащ, янтарное ожерелье и русые волосы. Увидала, когда Лалила подошла ближе, темные глаза.