Текст книги "Операция «Бременские музыканты»"

Автор книги: Геннадий Блинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Около курятника Васька подозвал к себе охрану и велел ей расходиться по домам.

Потом он приник к двери и с издевкой спросил:

– Эй, как там в курятнике, живы? Вас за лесной разбой надо цыплят заставить высиживать…

– Не ехидничай. За самоуправство тебя тоже по головке не погладят, – донесся голос Катьки. – Хозяевами себя считаете, а курятник пометом зарос. Хоть бы куриц постыдились…

– Руки все не доходят, – смущенно признался Васька.

Отодвинув засов, он распахнул дверь и бросил в темноту:

– Можете выметаться…

Он зачем-то смотрел на руки ребят, выходивших из курятника. У девчонок они были грязными. Васька заглянул в курятник и торжествующе сказал вожатой:

– Смотрите, я их просил вычистить курятник, а эти даже лопаты в руки побоялись взять, – и кивнул в сторону мальчишек.

– Нечего сказать, попросил, – прошептал Алька. – Под ружьем, можно сказать, заставлял работать… Только мы не дураки.

Васька подошел к Севке и положил ему руку на плечо.

– Ты от них уходи. В деревне интересней…

– У нас хорошие ребята в отряде, – твердо сказал Севка. – Напрасно ты так… Ну, если не хочешь дать работу, может, на «Вездеходе» разрешишь покататься?

– Ладно уж, – кивнул Васька. – Только ради тебя. Сейчас напишу записку.

Высунув язык, он старательно вывел:

«Колян, отдай им корыто. Пусть поплавают. А ты будь на берегу, наблюдай за дорогой и мастери пугало. Тоже мне – вояки. Скоро вороны не на утят, а на вас начнут нападать. Так что мастери, и чтобы пострашнее».

Глава 7, о барабанщике Ванечке и других музыкантах, а также о Капитане-речном пирате

«Лесные братья», узнав, что им разрешили покататься на лодке, заметно оживились. Хоть какое-то развлечение.

– На речке будьте осторожны. А я еще кое с кем о работе потолкую, – сказала Клара.

На берегу сидело несколько мальчишек. Кто-то из них, увидев Капитана, завистливо сказал:

– Смотрите, юнга. И ремень правдашный!

Игорь вышагивал важно, широко расставляя ноги, будто находился на палубе во время шторма. «Лесным братьям» было приятно, что на Капитана засматриваются. Все-таки из их звена такой человек.

– Да, киты в этой луже не водятся, – сказал Игорь.

Речушка и вправду походила на лужу. Совсем тихая. Только на перекатах она просыпалась и начинала булькать.

«Вездеход» стоял у берега. На корме сидел Колян и ловил пескарей. Алька окликнул его, но тот даже не ответил, потому что у него в это время запрыгал поплавок. Алька окликнул еще раз. Колян недовольно сказал:

– Носит здесь всяких…

Но, увидев Капитана в морской форме, мигом присмирел.

– Получай записку, – сказал Алька.

Колян взял удочку и вылез из лодки. Читал он долго, по слогам.

– Пугало, – невесело протянул он. – А где взять тряпки, небось, не пишет. Если дедов полушубок вывернуть?..

Колян виновато улыбнулся и пояснил:

– Два дня в кустах сидели. Пуляли в ворон из рогаток, швыряли камнями. Никакого сладу с окаянными нет. Нас не боятся и норовят утенка схватить…

Колян исчез. «Лесные братья» разделись и полезли в теплую и мягкую, как щелок, воду. Потом немного позагорали и решили испробовать «Вездеход». По бокам лодка была залеплена белой глиной. Севка осторожно, чтобы не сковырнуть ее, вычерпал консервной банкой воду. Звеньевой протянул Игорю весло.

Тот отмахнулся:

– Капитаны командуют. Надеюсь, Севка может управлять шлюпкой?

Спорить не стали. Севке приходилось несколько раз сидеть на кормовом весле.

Лодка тихо плыла по плесу. Поравнялись с островком желтых лилий. В самой гуще плавающих на воде лопухов ударила щука, и мальчишкам показалось, что из воды кто-то выбросил горсть серебряных монет: это бегством спасались от хищницы мальки.

– Ого, здоровенная! – заметил Алька.

– Местная акула, – усмехнулся Капитан. – Не таких видали.

На другой стороне речки «Лесные братья» заметили мальчишек.

– Перевезите! – крикнули они. – К вам в гости идем.

– Те самые. Музыканты, – предположил Алька.

К берегу подбежал длинноногий мальчишка и замахал чем-то блестящим, чтобы обратить на себя внимание.

Севка направил лодку к пологому берегу. Гости, окружив «Лесных братьев», радостно говорили:

– Хорошо, что вас встретили. А то бы нам по такой жаре с инструментами в обход тащиться.

В центре стоял толстый мальчик. На груди у него висел большой барабан. Барабанщик посмотрел на Добавочку. Он был чуток потолще Петьки. И щеки краснее. Здоровяк что надо.

– Отдохнем, ребята? – сказал Алька. – Присаживайтесь. Как говорят, в ногах правды нет.

Все уселись. Барабанщик достал из кармана кусок хлеба и стал жевать, грустно посматривая на речку.

– Петь, плясать, исполнять? – спросил звеньевой, обращаясь к барабанщику. – Наверное, вы главный?

Длинноногий Флейта ответил:

– Конечно, Ванечка. У него барабан добрых полпуда весит.

Барабанщик недовольно сказал:

– Хватит лясы точить. Надо в деревню перебираться.

Музыканты поинтересовались, местные ли ребята? Алька кивнул. Но те с подозрением посматривали на капитана. Звеньевой почувствовал, что им не верят, и стал сочинять Игореву биографию. Игорь в юнгах ходит. Нынче на паруснике по Черному морю колесил. Между прочим, снимался в фильме. Скоро на экраны выйдет. Так что своего рода артист. Будущий капитан дальнего плавания. А сейчас прикатил в родные места на побывку.

Ванечка подвинулся поближе к Капитану и спросил:

– А здесь как? Не опасно переплывать?

– Ерунда, – ответил Игорь. – Мелководье. Это же не Волга. И даже не Миссисипи. Здесь за сто лет кто и утонет – событие.

– Все-таки тонут, – встревожился Ванечка.

В это время Алька разговаривал с остальными ребятами, и они признались, что идут в разведку. Дело в том, что их музыкальная команда на сборе решила помочь селянам. И еще они слышали, что местные ребята завели утиную ферму. Пионеры очень хотят побывать на ней. Особенно девчонки. Так что народу будет много.

– Посоветуйте, пожалуйста, с чего нам начать? – попросил Флейта.

Алька вздохнул:

– Напрасно, братва, вы все это затеяли. Мы вам плохого не хотим. Лучше будет, если вернетесь и не будете терять времени.

Музыканты забеспокоились. Алька принялся объяснять. Никакой фермы сейчас нет. Вчера последнего утенка утащила ворона. А насчет работы и обращаться к бригадиру бесполезно. Разве бы они, деревенские ребята, стали бездельничать? Нет, конечно. Но делать в этом колхозе нечего. Штаты укомплектованы.

Между прочим, из других лагерей уже приходили в Оскол. Чуть ли не сами обещали колхозу заплатить, лишь бы им дали поработать. Потому что у них трудовое воспитание и обязательства. Толком не разузнали и приняли обязательства. Но бригадир даже разговаривать не стал.

Ребята расстроились. Но Алька немного обнадежил их. – Вообще-то колхоз может дать работу. Послать недели на три в тайгу на валку леса.

– Не подойдет, – мрачно сказал Флейта.

– Тогда и ходить не стоит, – посочувствовал Алька. – Поищите другую деревню.

Ванечка обрадовался:

– Верно советует. Зачем без толку переться? Да еще через речку…

Но его не слушали. Видно, барабанщик был не самым авторитетным товарищем, хотя и самым толстым.

– У нас концерт в Нижнем Осколе, – объяснил Флейта звеньевому «Лесных братьев». – Так что все равно нам туда надо.

Алька опять посочувствовал музыкантам.

– Да, не завидую, – сказал он. – На днях к нам из одного лагеря тоже артисты приходили. Как и вы. Их ребята гнилыми огурцами забросали.

– Плохо исполняли? – заинтересовался Тромбон, мрачноватого вида мальчишка со странной фамилией Соловей.

– Не то чтобы плохо, – ответил Алька. – У нас ведь главные музыкальные инструменты какие? Балалайка да двухрядка. И шансы-романсы под гитару. Балалайками в сельпо все прилавки забиты. А продавец боится, что люди наслушаются всякой серьезной музыки – Шопенов да Бахов – и ни одной балалайки не купят. У продавца опять же план. Вот он за конфеты и подговорил пацанов. Им что – рады стараться: гнилых огурцов не жалко.

Соловей немного повеселел. У них в репертуаре классической музыки нет. Только легкая, эстрадная.

Тогда Алька по секрету сообщил, что слышал, как продавец обещал леденцов на палочках, если пацаны не пустят в деревню того, кто появится с какой-нибудь железной или медной дудкой. А если не пустят целый оркестр, то впридачу к леденцу каждому даст по струне для гитары.

– Жулик ваш продавец, – возмутился Соловей. – Нет чтобы пропагандировать серьезную музыку – он залежалый товар сбывает. – Ну, доберемся мы до него… А вы-то что молчите?

Алька дернул плечами.

– Они же заодно с бригадиром. Так что у них все шито-крыто.

– Не пропадём, – решительно заявил Флейта. – Инструменты можно замаскировать. А пока пацаны разнюхают, мы до сельсовета доберемся…

– Замаскировать? – спросил Ванечка. – Барабан не спрячешь.

– Можно на носилки, а сверху закидать травой, – подал голос Соловей.

Одним словом, Алька напрасно старался – музыканты твердо решили попасть в деревню и попросили «Лесных братьев» переправить их на ту сторону.

– Может, лучше через мост, – сказал Ванечка, покосившись на «Вездеход».

– Была нужда, – ответил Соловей. – Садись в лодку.

Под грузным Ванечкой, неловко наступившим на борт, лодка накренилась. Он встал на четвереньки. К посудине направился Флейта. Ванечка умоляюще сказал:

– Сначала меня одного.

Севка взял весло и хотел пройти на корму, но барабанщик крикнул:

– Не выйдет! Товарищ юнга, я могу поплыть только с вами…

Капитан замялся. Он что-то хотел сказать, но не мог решиться. Алька торопил его:

– Перебрось…

Игорь махнул рукой и выдернул у Севки весло. Ванечка успокоился. Капитан повесил бескозырку на мачту.

– Это для чего? – спросил Ванечка.

– Да так, на всякий случай, – ответил Капитан. – И барабан можно бы повесить.

Ванечка хихикнул:

– Шутите?..

Потом признался, что он первый раз садится в лодку и не умеет плавать. Может, товарищу юнге это смешно, но Ванечка не скрывает.

Флейта оттолкнул плоскодонку от берега, и та стала выходить на течение. Ванечка прижал инструмент к груди. Капитан принялся работать веслом. Но он греб с одной стороны, и «Вездеход» закрутился, как танцующий на арене слон.

– Недурно! – с восторгом сказал Соловей. Ваш юнга отчаянный моряк.

«Лесные братья» не могли понять, зачем Капитану понадобилась эта карусель. Ведь впереди – перекат, и Игорь не успеет подплыть к берегу. Потом у мальчишек мелькнуло смутное подозрение – может, Игорь не умеет управлять лодкой? Но думать такое казалось настоящей чепухой. Человек бредит морем, знает тысячи морских историй, рассказывает о Волге, Енисее и Байкале – и вдруг не может переплыть на плоскодонке через маленькую речушку…

Капитан будто очумел. Он бестолково перебрасывал весло с одной стороны кормы на другую, поднимая фонтаны.

Ванечка ухватился за борта, встав на колени.

Через минуту он закричал:

– Из глины бьет вода!

Посудина постепенно тонула.

– Сос! – испуганно крикнул Капитан. Барабан покачивался на воде. Ванечка лег на него грудью и старательно заколотил ногами. На берегу поднялась паника.

– Люди тонут! Спасать!

Алька и Флейта сбрасывали с себя одежду. Мачта затонувшего «Вездехода» торчала из воды. На ней спокойно висела бескозырка Капитана. На бескозырку уселась стрекоза. Капитан по-собачьи колотил по воде руками и ногами. Он, наверно, ничего не видел, потому что направлялся на середину речки. Потом отчаянно вскрикнул:

– Тону!..

И… вскочил на ноги. Ему было по колено…

– Речной пират! Тебе этот номер не пройдет! – закричали музыканты.

Барабан, уткнувшись в берег, остановился. Ванечка, видно, почувствовав, животом твердую опору, перестал работать ногами. Игорь склонился над своим пассажиром, тревожно спросил:

– Эй, ты живой?..

Ванечка совсем неожиданно легко вскочил, поднял барабан и опустил его на голову растерявшегося Капитана.

«Бум!» – треснуло в воздухе.

– Так его! – зашумели музыканты.

Если бы не речка, то Капитану досталось бы не только от Ванечки. А тот, подбадриваемый товарищами, совсем расхрабрился, наступая на Капитана:

– Я тебе покажу, медуза колючая. Я тебе сворочу скулу на два румба вправо…

Флейта оглянулся на Альку и сжал кулаки.

– Слушай, Соловей! – крикнул он товарищу. – А ведь эти типы тоже продались продавцу за леденцы на палочках… Это одна шайка-лейка!..

Соловей по-бычьи наклонил голову и стал надвигаться на звеньевого «Лесных братьев».

Было видно, что силы неравны.

– Смывайся, пацаны! – крикнул Алька и бросился в прибрежные кусты. «Лесные братья» старались не отставать от Альки. Но и музыканты не теряли времени зря. Они окружали тальник.

Вдруг Алька, бежавший впереди, исчез из вида.

– Будто испарился, – прошептал Санька. Он сделал несколько шагов и полетел в яму.

Через секунду-вторую Санька разглядел Альку.

– Думал, в ад попал, – тихо сказал тот. – Все руки-ноги обожгло.

Голоса музыкантов раздавались где-то неподалеку.

– Пацаны, лезь в крапиву! – приказал звеньевой.

«Лесные братья» нырнули в яму и затаились.

– В такую крапиву и врагу своему не пожелал бы попасть, – донесся до мальчишек голос Соловья.

«Лесные братья» тяжело вздохнули.

Глава 8, в которой идёт речь о дальнейших похождениях Капитана

Бабушка сказала, что Севка здорово подрос, и радовалась, что, кажется, немного поумнел. И дружки у Севки подходящие – обходительные. Особенно, который толще. Есть правильная пословица: «С кем поведешься, от того и наберешься». Вот сдружился с хорошими ребятами – и сам стал лучше. Только бабушка скажет деду, чтобы он не заставлял гостей работать. Пусть отдыхают на здоровье. На то оно и детство.

Севка промолчал. «Лесные братья», наевшись до отвала, уснули. Хлопнула калитка, бабушка вышла в сенцы.

– Господи, – сказала она, пятясь в комнату. – Или почудилось, или что. Взглянула в щелку, а на крыльце стоит сатана-сатаной. Рубаха полосатая, пиджачишко разодратый, одна нога босая. И глаза разные. Стоит и зубами клацает…

В дверь постучали. Бабушка отдернула краешек занавески и через форточку спросила:

– Что надо-то, православный? Нету дома старика. Иди с богом, откуда пришел…

– Мне Севку, – ответил православный голосом Капитана. Пальцами босой ноги он сковыривал грязь с оставшегося ботинка. Севка молча смотрел на него.

– Не узнаешь? – робко спросил Капитан, взглянув на товарища здоровым глазом… – Это же я, Игорь…

– Так я тебе и поверю…

Капитан обиделся:

– Я же к тебе как к другу…

От толстого барабанщика он кое-как убежал и спрятался в кустах. Потом задами добрался до школы, заглянул в окно. В классе сидели музыканты и жевали колбасу. Капитану пришлось удирать через чей-то огород. На него налетела собака. Под руками ничего подходящего не оказалось, и он сдернул ботинок и бросил им в пса. А все остальное – Ванечкина работа…

– Разрисовал он тебя умело, – сказал Севка.

На крыльцо вышли звеньевой и Добавочка. Их разбудила бабушка.

– Привет, Красавчик! – сказал Алька. – Знаменитый мореход. Эх ты, хвастун несчастный!

– Есть предложение для симметрии подправить ему второе око, – добавил Петька. – Разве за такое можно прощать? Ведь договорились жить по правде, а он каждый день заливал, что чуть ли не вокруг света прошел. Сам же не только лодкой управлять, но и плавать не умеет. Капитан Врунгель!

– Верно. Врунгель! Хорошо, что «Вездеход» затонул на мели. Иначе бы беды не миновать. Нет, надо ему еще всыпать.

– Всыпать, пожалуй, не надо, – сказал звеньевой. – И без того хорош. А о наказании подумаем…

Севке пришлось попросить у бабушки одежду для Капитана. Та открыла сундук.

– Дедова одежда. Велика будет, да другой нету. А варнаку этому велите вымыться…

Севка повел Капитана Врунгеля к колодцу, сдернул с него рванье и вылил ушат холодной воды.

Дедовы брюки Игорю были велики, но бабушка пришила лямки, и Капитан перекинул их крест-накрест. Так матросы когда-то носили пулеметные ленты. Штанины бабушка подогнула и прихватила нитками.

– Не до форсу. А ходить можно, – сказала она.

Капитана смущали лямки – они ему напоминали не матроса, а дошкольника. Но бабушка успокоила Игоря. Она подала дедушкину рубашку и велела надеть поверх лямок. Рубашка свисала чуть ли не до колен. Бабушка извлекла из сундука шелковый плетеный пояс с разноцветными кисточками, сделала на рубашке сборки и перехватила их пояском.

Капитан Врунгель теперь смахивал на клоуна. Но ему приходилось мириться, потому что драный моряцкий костюм уже отмокал в корыте. Бабушка достала с полки пузырек со свинцовой примочкой и принялась колдовать над глазом.

– Будто конь копытом припечатал, – вздыхала она.

Капитан только сопел и молчал. В животе у него жалобно урчало. Иногда он посматривал единственным глазом на тарелку с творогом и глотал слюнки.

– Не егози, варнак. Вот наложу повязку и накормлю.

Севка принялся искать для Игоря обувь. В кладовке нашел большие пимы, охотничьи сапоги и поношенные ботинки. Все это не подходило для Капитана. Под мучным ларем увидел покоробившиеся лапти из талового лыка. Точно такие же висели в городском музее под табличкой «Руками не трогать». Севка вспомнил, как экскурсовод рассказывал, что все бедняки до революции ходили в лаптях. Теперь лаптей не сыщешь и днем с огнем. Работники музея даже ездили в командировку, чтобы разыскать такой экспонат. Севке, можно сказать, просто повезло. Люди в командировки ездят за этими лаптями, а у бабушки они валяются. И их можно не только трогать, но и носить.

Когда он принес лапти в комнату, Игорь покосился на них и встревоженно спросил:

– Это мне, что ли?

– А то мне? Не босиком же тебе ходить, – усмехнулся звеньевой и похлопал Капитана по плечу. – Не вороти нос. Ломоносов не тебе чета, а из Холмогор в лаптях шел.

Петька поддержал звеньевого.

– Лев Толстой тоже носил лапти…

Капитан заупрямился:

– Я лучше босиком.

Алька с угрозой сказал:

– Я тебе покажу босиком! Звено позорить! Наденешь как миленький…

– Гордиться надо, что лапти дают поносить, а он ломается, – сказал Севка.

– Я ничего. Я, если нужно, ради звена хоть что носить стану…

Глава 9, о концерте, о решении коменданта Потапова и о некоторых других происшествиях

Мальчишек разбудила бабушка. Она только что вернулась из магазина и, вынимая из сумки разную снедь, рассказывала последние новости. Эти новости стоили того, чтобы их выслушать внимательно.

Бабушка как только вошла в магазин, так сразу и поняла, что продавец в расстроенных чувствах. В чем дело? Ведь ревизия была. Может, недостача? С ревизией все в порядке. А причина совсем в другом.

Оказывается, перед обедом вваливаются в магазин мальчишки и шарят глазами по полкам. Один, этакий длинноногий, спрашивает: «Не потрудитесь ли показать нам балалайки? Мы не из робкого десятка и скрывать не хотим, что тоже имеем отношение к музыке. И даже самое непосредственное».

Продавец ничего в толк взять не может. Ну, раз имеете отношение к музыке, так и имейте на здоровье. Но причем здесь балалайки?

Другой, толстый, говорит: «Если вы привезли леденцы на палочках, то не вводите себя в убыток. Или сами сосите, или продайте».

Всем известно, что продавец мухи не обидит, ни на кого голоса не повысит. А тут слышит такие непонятные советы и совсем растерялся. Уж больно он толстяка запомнил. Тот аж трясется, чуть ли не кричит: «Грубо работаете, товарищ продавец. Не на той ноте! Мы вашу ансамблевость с деревенскими хулиганами расстроим. Выступать все равно будем, а гнилыми огурцами нас не запугаете, если не побоялись воды»…

Продавец всего не запомнил. Сердчишко-то у него слабоватое. Понятное дело, сразу за валидол…

На обратном пути бабушка встретила Нюшку. Нюшка не девчонка – огонь. Хоть и учится только в третьем классе, а на утиной ферме первая помощница Васьки. Вот эта самая Нюшка остановила бабушку и таинственно говорит:

– Я читала, что раньше были пираты на морях-океанах. Только я была неумная дура. Потому что пираты есть и сейчас. И не на морях-океанах, а у нас в деревне.

– Опомнись, Нюшка, – сказала бабушка. – Откуда у нас взяться этим грабителям. У нас народ уважительный и тихий. А про пиратов только и осталось, может, в старых книжках.

– И совсем не в книжках, – заупрямилась Нюшка. – К нам в гости пришли товарищи музыканты, и они говорят, что в деревне где-то затаился речной пират. Товарищи музыканты сейчас ходят по домам и разыскивают этого пирата. Я не совсем поняла, что к чему, но за какой-то барабан товарищи музыканты хотят спустить с этого пирата семь шкур. А разве у обыкновенного человека может быть семь шкур?

Алька украдкой показал Капитану Врунгелю кулак, тот пощупал синяк под глазом и тяжело вздохнул.

Бабушка пригласила дружков за стол:

– Садитесь, повечеряйте. Наверно, тоже пойдете на концерт…

«Лесные братья» переглянулись.

– На какой концерт? – спросил Санька.

– Нюшка еще говорила, что музыканты сегодня во дворе школы выступят. Они будто бы к Нюшке прибегали и спрашивали ложки. Ну, Нюшка им дала. А толстый головой замотал: «Я музыкант, – говорит, а не фокусник. Лучше соглашусь на заслонку, чем на ложки». Нюшка девчонка добрая, отдала им заслонку…

– Ну и настырные эти музыканты, – прошептал Алька.

– Особенно Ванечка, – громко сказал Врунгель.

Бабушка повернулась к Капитану и спросила:

– Стало быть, дружки твои будут концерт ставить?

Врунгель покраснел и буркнул:

– Век бы я таких дружков не встречал…

– Оно так, – поддержала его бабушка. – Ни за что ни про что продавца обидели. Вы уж от таких подальше держитесь… Ну, вечеряйте, а я в огород пойду.

Севка выглянул в окно и увидел Нюшку. Он знал эту бойкую девчонку. В прошлом году она часто прибегала к бабушке. Сейчас Нюшка, мелькая пятками, неслась по улице. В руках она держала большой лист бумаги.

– Ты спрячься пока, – сказал Севка Игорю. Потом открыл окно и крикнул:

– На пожар, что ли, торопишься, Нюшка?

Узнав Севку, девчонка разулыбалась:

– В гости пришел. Я все время говорю, что ты должен в гости придти.

Севка пригласил Нюшку в дом. Та чуть помедлила, но согласилась.

– Я очень тороплюсь. Товарищи музыканты попросили… Ну, успею…

Нюшка бережно положила лист на табуретку, а сама присела на краешек скамейки.

– Прямо сплошные новости у нас, Севка. Тут и пираты, и концерт. И для утят навес строим. Прямо разрываюсь…

Яшка-механик, Санька и Алька впились глазами в буквы, написанные на листе. Нюшка покосилась на «Лесных братьев».

– Это все городские и в одной школе учитесь? – спросила она.

– Мы в одном пионерском отряде, – ответил Севка.

– Прямо замечательно, – кивнула девочка. – Вы, наверно, тоже на утячью ферму пришли? – И, не дожидаясь ответа, вздохнула: – Васька нынче злой. Говорит, многие на ферму рвутся, только не каждого туда можно пускать. Потому что утята – это не забава. Я товарищам музыкантам сказала, что Васька злой, а один мальчишка по фамилии Соловей говорит: «Нас меньше всего интересует настроение коменданта Потапова. Он дал слово нашей вожатой, что отряд «Бременских музыкантов» поработает на ферме. Если что – найдем и повыше начальство».

Нюшка на секунду замолкла, оценивающе посмотрела на мальчишек и выпалила:

– Вас пускать на утячью ферму можно. Хоть Васька и злой, а пустит. Потому что Севка – его друг… Это которых в курятник, я слышала, садили – тех Васька и за версту к ферме не подпустит. Ну, я побегу, – сказала Нюшка. – Мне еще надо про пирата выведать, – товарищи музыканты просили…

В горнице протяжно скрипнула половица. В щелочку выглянул Игорь.

– Выходи, пират несчастный, – сказал Алька, как только за Нюшкой закрылась дверь.

У «Лесных братьев» состоялся серьезный разговор.

– Музыкантам палец в рот не клади, – сказал Санька. – Сразу оттяпают…

– Я их афишу назубок выучил, – сказал Яшка-Механик и с насмешкой процедил: «Спешите, спешите, спешите! Единственный во всем роде концерт. В репертуаре: «Летят утки и два гуся», «Летят перелетные птицы», «Гуси-гуси, га-га-га». Две сюиты советского композитора товарища Соловья на местную тему «Ты не вейся, черный ворон» и «Растите, милые утята».

– Клюнут, – вздохнул Добавочка.

– Кто клюнет? – не понял Алька.

– Известно, пацаны с утячьей фермы. Может, даже сам Васька. Скажет, люди об этих несчастных утятах музыку сочиняют, как их не пустить? А нам фигу с маслом…

«Лесные братья» задумались. Они уже представляли, как музыкантов вызывают на «бис», потом Васька Потапов произносит взволнованную речь и приглашает гостей на ферму. «Мы будем благодарны, если ваш отряд удостоит высокой чести нашу утячью ферму своим посещением», – скажет он…

Механик вытащил из кармана цепочку и побренчал ей. Потом сказал:

– А за каким дьяволом, собственно, нам рваться в это утиное гнездо? Помет выскребать? Только что-то не видно было, чтобы вы очень стремились выскребать, когда сидели в курятнике. Если бы, скажем, в моторах покопаться – это понятно…

– Здесь дело в принципе, – не согласился Санька. – Конечно, удовольствие небольшое возиться с утятами, но уж раз на то пошло, то пусть лучше музыканты в дураках останутся. А то в записке чуть ли не тунеядцами нас обозвали.

– И опять же честь звена надо поддержать, – сказал Алька. – Мы им должны припомнить капусту с редькой…

– Провалить! – крикнул Врунгель и рубанул рукой. – Провалить – и точка!

– Что? Говори понятней, – вытянули шеи мальчишки.

– Провалить сюиту композитора Соловья «Растите, милые утята». Да и весь концерт! Тогда их местные пацаны запросто отлупцуют. Тогда им припомнят, какая это утячья песня «Летят перелетные птицы». Расписали в афише, будто оркестр имени Осипова выступает.

– Что верно, то верно, – согласился звеньевой. – На обман берут…

План провала концерта не давался. Мальчишки отбрасывали один вариант за другим. Наконец, Яшка-Механик воскликнул:

– Чудаки-рыбаки! Надо у них инструменты припрятать. Не будут же они на ложках исполнять «Летят утки и два гуся».

Яшку поддержали. Врунгель знает, в каком классе остановились музыканты, и пусть проникнет туда.

– И проникну! – смело сказал Капитан.

Вечерело. «Лесные братья» собрались в школу. Игорь поддернул штаны, подтянул пояс с цветными кисточками, подвязал веревочками разматывающиеся над лаптями портянки.

– В темноте никто не заметит, – успокаивал себя Игорь.

– Инструменты припрячем – и домой…

У волейбольной площадки в школьном дворе толпились мальчишки и девчонки. Одинокий фонарь то и дело мигал – барахлил движок, установленный на зерносушилке.

– Опоздали. Концерт уже идет, – прошептал Капитан.

– Пошли. Посмотрим, – кивнул Петька в сторону волейбольной площадки. – И вожатую там встретим.

Игорь не хотел двигаться с места:

– Дальше не пойду. Я этого Ванечку изучил. Засмеет. – Но ребята убедили Игоря, что лапти в такой темноте все равно никто не увидит – кому взбредет в голову смотреть на ноги. А барабанщик вовек его не узнает с такой повязкой. Она совсем как у Кутузова.

– Кутузов носил не такую, – вздохнул Игорь.

– Тем более… – сказал Алька. – Айда смелее…

Игорь старался затеряться в толпе зрителей, чтобы не обращать на себя внимания.

У музыкантов была не совсем утячья программа. Ведущий концерта Соловей объявил, что очередной номер – матросский танец. Из-за спины оркестрантов выскочил толстый Ванечка, вслед за ним на круг вышел длинноногий Флейта и вприсядку пошел вокруг барабанщика. Ванечка жеманно крутил головой, и ленточка на бескозырке развевалась. Когда он томно стал смотреть на небо, «Лесные братья» успели прочитать на ленте позолоченные буквы – «Отважный». Это была бескозырка Капитана.

Танец зрителям понравился. Музыканты вызвались исполнить вальс «Амурские волны».

– А когда «Растите, милые утята»? – спросила из толпы зрителей девчонка.

– Понимаете, – замялся Соловей. – У нас порвался барабан. Но товарищ согласился играть на заслонке и в конце программы мы это произведение исполним…

Глухо заревела труба, в ее голос вплелся саксофон, легкой зыбью заплескала скрипка. Ванечка сидел на табуретке. У него на коленях лежала самая обыкновенная заслонка. Руки с палочками музыкант поднял, готовясь в нужный момент поддержать оркестрантов.

И только он хотел первый раз ударить по заслонке, из толпы послышалось:

– Сами пираты! Чужую бескозырку стибрили!

Заслонка упала на землю и задребезжала. Ванечка что-то прошептал Флейте. Музыкант сбился с мотива и начал выдувать подобие песенки о веселом звене. Так, по крайней мере, поняли деревенские ребятишки. Потому что они эту песню разучивали на уроках пения. Правда, без музыки. А здесь такая возможность. Какой-то, наверное, первоклассник, запел вслух. Его поддержал добрый десяток девчонок.

Музыканты растерянно опустили инструменты. Барабанщик с трудом протискивался сквозь ряды зрителей.

– А ну, еще раз скажи! – требовал он.

Ничего не понявший Соловей тянул Ванечку назад, повторяя:

– Не по программе, не по программе…

Ванечка возмущенно ударил в грудь кулаком:

– Пусти! На заслонке играть – по программе? Да я за свой барабан…

Зрители хохотали, считая, что все это входит в программу представления.

Потом стали спрашивать друг друга, кто кричал о пиратах. Скоро около Капитана образовалась пустота. Теперь лампочка хорошо освещала его. Кисточки плетеного пояса вспыхивали цветными радугами. Байковые портянки, перевязанные веревочками, серебрились ворсинками, лапти из талового лыка тускло мерцали. И все это пахло нафталином. И если бы не мужественная повязка вокруг головы Капитана, он бы смахивал на сказочного мужичка.

Ринувшийся к Капитану Ванечка торопливо попятился, сбив с ног Соловья.

– Медведь!

Музыкантов забыли. Все смотрели на Игоря и, схватившись за животы, смеялись:

– Вот это да, вот это клоун!.. В жизни такого веселого концерта не видел!..

Капитан Врунгель печально смотрел единственным глазом на публику, и это еще больше смешило ребят.

– Вот артист! Даже не улыбается!

Музыканты совещались. Неизвестно, что бы они решили, как бы дальше пошел концерт, но Капитана взяла за руку Клара Сергеевна и насильно увела в школу.

Музыканты на всякий случай подняли над головами свои инструменты. Ванечка перед собой держал, как щит, начищенную до блеска заслонку.

Севка увидел Ваську и пошел к нему. Комендант Потапов насмешливо кивнул в сторону музыкантов и сказал:

– Не хуже ваших вояк. Перед концертом подходит вон тот, толстый, в бескозырке, и просит охрану из самых надежных. Будто они какая правительственная делегация. Сначала подумал, что у них ценные инструменты вроде скрипки Страдивариуса, а они на заслонке шпарят…

Музыканты перешептывались, и вперед шагнул Соловей.

– Дорогие зрители! – сказал он. – Сегодня концерт отменяется…

Зрители недовольно расходились по домам. Правда, Нюша восторгалась:

– Артистов сразу видно. Очень хороший концерт.

Васька направился к музыкантам.

– Сегодня я от вас многого наслушался, – строго начал он. – Утячью ферму вы мыльным пузырем назвали. Слух распространяете, будто бы последнего утенка вчера ворона утащила. А на лесоповал на целый сезон вас никто и не думал посылать.