Текст книги "100 великих писателей"

Автор книги: Геннадий Иванов

Героиню трагедии – Офелию – наш критик В. Г. Белинский увидел такой: «Офелия занимает второе лицо после Гамлета. Это одно из тех созданий Шекспира, в которых простота, естественность и действительность сливаются в один прекрасный, живой и типичный образ… Представьте себе существо кроткое, гармоническое, любящее, в прекрасном образе женщины; существо, которое не способно вынести бурю бедствия, которое умрет от любви отверженной или, что еще скорее, от любви сперва разделенной, а после презренной, но которое умрет не с отчаянием в душе, а угаснет тихо, с улыбкою и благословением на устах, с молитвою за того, кто погубил ее; угаснет, как угасает заря на небе в благоуханный майский вечер: вот вам Офелия».

«Гамлет» считается энциклопедией мудрости. Действительно, здесь много советов на разные случаи жизни. Вот как Полоний, например, поучает сына:

 
Держи подальше мысль от языка,
А необдуманную мысль – от действий.
 

Много здесь мыслей о театре, о власти, красоте истинной и пошлой, о политике…

Четыре гениальные трагедии Шекспира – «Ромео и Джульетта», «Гамлет», «Отелло», «Король Лир» – критики рассматривают как трагедии возрастов, от юности к старости. Проблема «отцов и детей», традиционная в мировой литературе, в шекспировском «Короле Лире» выразилась в самой обостренной форме.

Восьмидесятилетний король поделил свое царство между двумя старшими дочерьми, Гонерильей и Реганой, а третью, Корделию, лишил наследства только потому, что та не сочла достойным соревноваться со своими льстивыми сестрами в выражении любви к отцу. Разгневанный старик изгнал Корделию. Однако две старшие дочки очень скоро отказали отцу в приюте и крове.

Власть сделала Лира самодуром, его лучшие человеческие качества возвращаются к нему, лишь когда он сам становится жертвой несправедливости. Прозрение к нему пришло после того, как он отдал корону и земли.

Лир узнает весь ужас жизни обездоленного человека, скитаясь по миру. Только младшая, Корделия, будет ему предана и попытается спасти отца.

Лир, в конце концов, не выдержав потрясений, сходит с ума и умирает. Все три дочери его погибают насильственной смертью.

В то время как гуманисты эпохи Возрождения воспевали и воспевали человека, Шекспир показал им – какой человек.

Шекспир – в переводе означает «потрясающий копьем». Он потряс весь мир своим творчеством. И особенно он потряс Россию. В нашей стране Шекспира почитают, наверное, как Пушкина. Вот как объяснил этот феномен академик Н. И. Балашов:

«В XVIII веке, когда произошло „воскрешение“ Шекспира на родине, рядом – в Испании, Франции, Италии – уже был развитый современный театр, к которому плохо приживалась казавшаяся многим духовным цунами волна шекспиризма, а русский театр еще как следует не сформировался и „был открыт навстречу всех дорог“. И хотя в России знание английского языка уступало знанию французского, немецкого, голландского и приходилось продираться сквозь тогда слабые французские и немецкие переделки пьес Шекспира, шла интенсивная работа. Привыкшие к французской манере (Шекспир попадал в Россию в пересказе П.А. де Лапласа издания 1745 года) не могли сразу ориентироваться в подлиннике.

В 1748 году Александр Сумароков произвел переворот в российском шекспиропознании. В этом году в Санкт-Петербурге вышла трагедия Сумарокова „Га́млет“ с ясно обозначенным ударением подлинника на первом слоге.

Сумароков преодолевал точку зрения тогдашней французской критики на драматурга: „Шекспир, английский трагик и комик, в котором и очень худова и чрезвычайно хорошева очень много“.

Надо обратить особое внимание на приближение Сумарокова к английскому произношению. С кем и как он советовался, неизвестно. Но обозначение правильного ударения в „Га́млете“, приближенное к английскому произношение имени Шекеспир, где нет ни следа ни архаичного „Шакспера“, ни офранцуженного „Шакеспеа́р“, побуждает относиться серьезно к переиздававшейся и многократно ставившейся с начала 1750-х годов трагедии. Русские услыхали впервые со сцены знаменитый монолог:

 
Отвертсть ли гроба дверь, и бедствия окончати?
Иль в свете сем еще претерпевати?
Когда умру, засну… засну и буду спать?
Но что за сны сия ночь будет представлять?
Умреть и внити в гроб… спокойствие прелестно;
Но что последует сну сладку?..
   Неизвестно.
Мы знаем, что сулит нам щедро
   Божество;
Надежда есть, дух бодр, но слабо
естество.
О, смерть! Противный час! Минута
вселютейша!..
 

К 1770 году обострился конфликт Сумарокова с властями, он переехал из Петербурга в Москву и там, вдохновляясь „Ричардом III“, пишет злую сатиру на тиранство самодержавной монархии – „Димитрий Самозванец“. Димитрий изображен как отверженный царь, который может безнаказанно для автора со сцены рассказывать о своих злодействах („…не венценосец я… но беззаконник злой… Я гибну, множество народу погубя“).

Такой ход Сумарокова полезен и для истолкования шекспировского „Ричарда III“. Но Сумароков не был уверен, что не подвергнется преследованиям. 25 февраля 1770 года он пишет В. Козицкому, что эта трагедия покажет России Шекспира, „но я ее изодрать намерен“. Однако, начиная с 1771 года, трагедия все же ставилась. Идет она в Москве и сейчас, в 1998–1999 годах, в Театре на Перовской.

В XVIII веке Шекспир все более ускорял свое продвижение в России. В 1786 году Шекспира переводила сама Екатерина II. Начала с комедии „Виндзорские проказницы“, может быть, имея сведения, будто комедия была заказана Шекспиру Елизаветой I. Императрица назвала ее „Вот каково иметь корзину и белье“. Дальше Екатерина приспособила две исторические хроники Шекспира для событий русской истории и даже взялась было переводить „Тимона Афинского“ в виде комедии под заглавием „Расточитель“. Вскоре неизвестным был переведен в 1783 году в Нижнем Новгороде „Ричард III“. В 1878 году, в год его издания, вышел в Москве „Юлий Цезарь, трагедия Виллиама Шекеспира“ в переводе молодого Н. М. Карамзина (имя которого на титуле не было указано). Этот перевод тоже жив: он переиздан А. Н. Горбуновым в 1998 году среди достойнейших.

С XIX века российский Шекспир разливается, как океанское течение. Важна была не только суть, но и стихотворная форма. Русское силлабо-тоническое стихосложение ближе к английскому и немецкому, чем, например, французский, итальянский, польский силлабический стих, который затруднял адекватную передачу Шекспирова стиха. Шекспир для Пушкина – „отец наш“. Шекспировская широта все время проявляется в „Борисе Годунове“, в драме оттачивается русский пятистопный ямб. В 1830-е годы осужденный декабрист В. К. Кюхельбекер в оковах в тюрьме переводит Шекспира и даже пишет „Рассуждение о восьми исторических драмах Шекспира“, опубликованное только в 1963 году Ю. Д. Левиным.

1814–1855 – это годы жизни А. И. Кронеберга – пожалуй, первого русского переводчика Шекспира „на века“, а за несколько месяцев до гибели Пушкина в селе Ржавец под Харьковом рождается будущий московский профессор, классик российского шекспироведения Н. И. Стороженко (1836–1906).

О том, что было с Шекспиром в России дальше, надо писать целыми томами…»

Геннадий Иванов

Джон Мильтон
(1608–1674)

Мильтон с юности мечтал создать произведение, которое в веках прославило бы британскую словесность и было бы истинно возвышенным. И ему это удалось – таким произведением стал «Потерянный рай». За образец он взял сочинения Гомера, Вергилия, Тассо, трагедии Софокла и Еврипида…

Поэма Мильтона отражает как бы ветхозаветную историю, но на самом деле современники видели в ней отражение истории Англии эпохи буржуазной революции.

Буржуазия и новое дворянство окрепли и почувствовали свою силу. Королевская власть ограничивала дальнейшую предпринимательскую активность тех и других. И королю, и земельной аристократии была объявлена война. Возглавил буржуазию Кромвель. Король Карл Стюарт при огромном стечении народа на площади был обезглавлен палачом. Актом парламента от 17 марта 1649 года королевская власть была отменена как «ненужная, обременительная и опасная». Была провозглашена республика.

Кромвель был волевым, талантливым военачальником и очень властной натурой. Он удачно реформировал революционную армию, и та одержала победы над войсками роялистов. Парламент его уважал. В Европе его считали самым крупным политиком.

Парламент одарил Кромвеля королевским дворцом, землями, приносящими громадный доход. Кромвель стал ездить в золоченой карете, сопровождаемый телохранителями и многочисленной свитой. Очень скоро этот человек пресытился и богатством, и славой, и властью.

Кромвель умер в возрасте 59 лет и был похоронен на месте погребения королей. Но через три года монархия Стюартов была восстановлена, и труп Кромвеля извлекли из могилы и казнили через повешение.

Так вот, Мильтон стал поэтическим истолкователем событий, очевидцем которых он являлся. Он прославил революцию, воспел бунт возмущенного человеческого достоинства против тиранов. Восстание стало символом поэмы. Специалисты считают, что только он один в 17-м столетии понял и оценил всемирное значение буржуазной английской революции.

Мильтон родился в 1608 году в семье состоятельного нотариуса в Лондоне. Учился он в лучшей лондонской школе при соборе Святого Павла. В шестнадцать лет он стал студентом Кембриджского университета.

«С самой юности я посвящал себя занятиям литературой, и мой дух всегда был сильнее тела», – говорил о себе поэт. Джон много путешествовал по Европе, писал стихи, пьесы, поэмы… «Ты спрашиваешь, о чем я помышляю? – писал он своему другу. – С помощью небес, о бессмертной славе. Но что же я делаю?.. Я отращиваю крылья и готовлюсь воспарить».

Мильтон, недовольный политикой Карла I Стюарта, писал публицистические статьи, в которых обличал англиканскую церковь, выступал за свободу слова, защищал право на развод…

При Кромвеле поэт занимал должность тайного секретаря республики. Его трактат «Права и обязанности короля и правителей» послужил обоснованием суда и казни Карла I.

Но революция привела к произволу, к бесконтрольной власти еще более страшным, чем было при короле. Кромвель по сути стал диктатором. Так случилось, что духовное прозрение совпало с физической потерей зрения. Мильтон полностью ослеп.

После смерти Кромвеля поэт доживал свой век вдали от общества в маленьком домике на окраине Лондона. Он бедствовал, порой голодал, но все время творил, диктовал свои поэмы «Потерянный рай» и «Возвращенный рай», трагедию «Самсон-борец».

8 ноября 1674 года Мильтон скончался. Литературная слава пришла к нему после смерти.

Поэма «Потерянный рай» несколько раз переводилась на русский язык. Последний раз это сделал А. Штейнберг. Перевод считается очень удачным. А. Штейнберг трудился над ним несколько десятилетий.

Поэма поражает читателя своим космизмом, грандиозной картиной мироздания, созданной воображением поэта.

Сюжет взят из Ветхого Завета о грехопадении Прародителей – Адама и Евы. Все начинается с восстания Сатаны против Вседержителя. Сатана и его легионы бьются с архангелом Михаилом и его воинством. Восставших по Божьему повелению поглощает ад. Но сам Сатана, бывший одним из самых прекрасных и могущественных в Божественной иерархии, и после поражения не до конца теряет свой облик. В нем нет света и любви, но и то, что осталось, грандиозно в поэтическом изображении Мильтона.

Во тьме кромешной, в хаосе, непокоренный, с неутоленной ненавистью Сатана замышляет новый поход на Царство Небесное.

Чтобы убедиться в правильности Небесного пророчества о новозданном мире и новых существах, подобных Ангелам, Сатана летит сквозь космические бездны и достигает врат Геенны. Врата открываются перед Сатаной. Преодолевая пучину между Адом и Небесами, Сатана вновь возвращается в сотворенный мир.

Сидящий на Престоле Бог и одесно с ним Сын видят летящего Сатану. Сын Божий готов пожертвовать собой для искупления вины Человека в случае грехопадения. Отец повелевает Сыну воплотиться и повелевает всему Сущему поклоняться Сыну во веки веков.

Тем временем Сатана достигает Небесных врат и обманом выведывает у Серафима местонахождение Человека – Эдем. Увидев Человека, Сатану, в облике морского ворона, охватывает страх, зависть, отчаяние.

Сатана, под видом тумана, проникает в Рай и вселяется в спящего Змия. Змий разыскивает Еву и лукаво обольщает ее, восхваляя перед всеми прочими созданиями. Подведя Еву к Древу Познания, Змий убеждает вкусить плод. Свобода воли, дарованная Богом Человеку, оборачивается грехопадением Евы. Адам из любви к Еве, понимая, что она погибла, решает погибнуть вместе с ней. Вкусив плод, они впустили Грех, а за ним и Смерть в новозданный мир. Греховное человечество подпадает под власть Сатаны, и только Семя Жены сотрет главу Змия. Само человечество обречено замаливать первородный грех молитвами и покаянием.

Вернувшийся в Ад Сатана и его приспешники обращаются в змиев, пожирая вместо плодов прах и горький пепел.

Прародителей Архангел Михаил с отрядом Херувимов выдворяют из Рая, показав предварительно путь человечества до потопа; потом – воплощение, смерть, воскресение и вознесение Сына Божия; потом – человечество до второго пришествия. Херувимы занимают посты для охранения Рая. Адам и Ева покидают Эдем.

 
Оборотясь, они в последний раз
На свой недавний, радостный приют,
На Рай взглянули: весь восточный склон,
Объятый полыханием меча,
Струясь, клубился, а в проеме Врат
Виднелись лики грозные, страша
Оружьем огненным. Они невольно
Всплакнули – не надолго. Целый мир
Лежал пред ними, где жилье избрать
Им предстояло. Промыслом Творца
Ведомые, шагая тяжело,
Как странники, они рука в руке,
Эдем пересекая, побрели
Пустынною дорогою своей.
 

(Перевод А. Штейнберга)

Мильтон прославляет Человека в духе Ренессанса. Особенно физическую красоту его. Он прославляет природу на Земле.

«Если в образе Сатаны отразился мятежный дух самого Мильтона, – пишет исследователь творчества Мильтона А. Аникст, – в образе Адама – его стоическая непреклонность в борьбе за жизнь, достойную человека, то фигура Христа воплощает стремление к истине и желание просветить людей». Образ Христа станет центральным в поэме «Возвращенный рай». Сатана искушает Христа всеми мирскими благами, но Христос отвергает их во имя добра, истины и справедливости. Его Христос – враг всякой тирании. Мильтон всегда считал, что с потерей свободы гибнет и добродетель в человеке, торжествуют пороки.

Геннадий Иванов

Жан-Батист Мольер
(1622–1673)

«Я знаю и люблю Мольера с ранней юности и всю жизнь у него учился. Каждый год я перечитываю несколько его вещей, дабы постоянно приобщаться к этому удивительному мастерству. Но я люблю Мольера не только за совершенство его художественных приемов, а главным образом, пожалуй, за его обаятельную естественность…» Эти слова «благодарного ученика» принадлежат Гёте, создателю «Фауста», который оказал влияние на всю мировую литературу. Михаил Булгаков гимназистом и студентом посмотрел оперу «Фауст» сорок один раз, что, без сомнения, заронило первоначальную идею «Мастера и Маргариты». Но в ту пору Булгаков, как некогда юный Мольер, мечтал стать актером, а позже, в тяжелую полосу жизни, когда пьесы Булгакова запрещались, за подкреплением духа он обратился к судьбе великого комедиографа и написал документальный роман «Жизнь господина де Мольера», показав капризность фортуны и недоступную земному пониманию справедливость вечности: удачливый Мольер, любимец короля, по злой иронии судьбы настигнутый внезапной смертью во время исполнения роли своего мнимого больного, тайно погребенный ночью рядом с самоубийцами как великий грешник, могила которого затерялась, а рукописи пропали, вернулся к нам. «Вот он! Это он – королевский комедиант с бронзовыми бантами на башмаках! И я, которому никогда не суждено его увидеть, посылаю ему свой прощальный привет!» – так Булгаков завершил свой роман.

Настоящее имя Мольера – Жан-Батист Поклен. Он родился в Париже и был крещен 15 января 1622 года, как указывает запись в книге парижской церкви Святого Евстахия. Его отец Жан Поклен и оба деда были обойщиками. Судя по тому, что отец писателя купил себе должность королевского обойщика и камердинера короля, дела его шли прекрасно. Мать, Мари Крессе, умерла совсем молодой.

Жан Поклен видел в первенце Жане-Батисте преемника своей придворной должности и даже добился того, чтобы король закрепил за ним место официально. Поскольку это дело не требовало особой образованности, Жан-Батист к четырнадцати годам едва научился читать и писать. Однако дед настоял на том, что мальчика отдали в Клермонский иезуитский коллеж.

В то время это было лучшее учебное заведение в Париже. Учебная программа включала древние языки, естественные науки, философию, латинскую словесность. Этих знаний Жану-Батисту хватило, чтобы читать в подлиннике Плавта, Теренция, других авторов, сделать стихотворный перевод поэмы Лукреция «О природе вещей». Он получил диплом лиценциата права и даже выступал несколько раз в суде как адвокат.

Однако ни адвокатом, ни придворным обойщиком он не стал. Отказавшись от прав на отцовскую должность и взяв свою долю из материнского наследства, он отдался страсти, которая полностью его подчинила – театру, мечтая стать трагическим актером.

То было время, когда театр переходил с уличных подмостков на сцены роскошных залов, превращался из забавы для простонародья в изысканное развлечение и философское поучение для аристократов, отказываясь от состряпанных на скорую руку фарсов в пользу настоящей литературы. Тем не менее и уличный театр кое-чему научил Мольера. Он брал уроки мастерства как в Итальянской комедии у знаменитого Тиберио Фиорилли, более известного по сценическому имени Скарамуш (но это будет значительно позже), так и в ярмарочных балаганах (с чего начинал).

Вместе с несколькими актерами Жан-Батист создал свой театр, который, не сомневаясь в успехе, назвал Блистательным, взял себе псевдоним Мольер и начал пробовать себя в трагических ролях. Трагедия в ту пору становилась ведущим жанром благодаря необычайному успеху «Сида» Корнеля (1636). Блистательный театр просуществовал недолго, не выдержав соперничества с профессиональными парижскими труппами. Наиболее стойкие энтузиасты, среди них одаренная трагическая актриса и нежная подруга Мольера Мадлена Бежар, решили попытать счастья в провинции.

За время тринадцатилетних странствий по всей Франции (1646–1658) Мольер переквалифицировался из трагика в комика, поскольку именно фарсовые спектакли пользовались особым расположением у провинциальной публики. Кроме того, необходимость постоянно обновлять репертуар заставила Мольера взяться за перо, чтобы самому сочинять пьесы. Так Мольер, мечтавший играть трагические роли Цезаря и Александра Великого, поневоле стал комедиантом и комедиографом.

Снискав славу самой лучшей провинциальной труппы, театр Мольера (он стал его руководителем) решил вернуться в Париж. В столице, как говорится, их не ждали – в театральном деле, как и во все времена, сцены были уже давно поделены.

Неунывающий Мольер для начала заручился покровительством брата короля, Месье, получив для своего театра разрешение называться «Труппой Месье», а затем добился высшей милости показать Людовику XIV постановку своей комической пьески «Влюбленный доктор» (не сохранилась). Людовику в ту пору было всего двадцать лет, и он сумел оценить мольеровский юмор. С тех пор «Труппа Месье» стала частым гостем в замках короля.

Первой оригинальной пьесой Мольера, то есть пьесой, не учитывающей зрительский спрос, стала комедия «Смешные жеманницы», поставленная в Париже 18 ноября 1659 года. Успех был ошеломляющим и скандальным.

Русский перевод не вполне отражает французский смысл названия. Речь идет не просто о кокетстве и жеманницах как таковых, а о прециозности и прециозницах, царивших тогда в столичных салонах. По убеждению прециозниц, все, что относится к повседневности и обыденным человеческим проявлениям, является низменным и грубым. Им нужны были парадизы (как пел Вертинский о прециозницах начала XX столетия), то есть неземные чувства, утонченные выражения. Они грезили идеальностью и презирали грубую материю, а вышла уморительная комедия: «Ах, Боже мой, милочка! Как у отца твоего форма погружена в материю!» – говорит мольеровская героиня своей подруге. Встречаются и более «утонченные» фразы: «портшез – великолепное убежище от нападок грязи»; «нужно быть антиподом здравого смысла, чтобы не признать Париж»; «в мелодии есть нечто хроматическое» и т. п.

Многие узнали на сцене салон маркизы Рамбулье, где собиралась парижская фрондирующая знать. «Смешных жеманниц» вследствие закулисных интриг запретили, но всего на две недели. Победило искусство, а слово «прециозный», прежде произносимое с почтением как «изысканный», приобрело комический оттенок и отрезвило многие «прециозные» умы.

Далее вышли комедии «Урок мужьям» (1661) – о способах воспитания молодых девушек: деспотическом и лояльном, в пользу последнего, а также «Урок женам» (1662), смысл которой выражает максима Ларошфуко: «Страсть нередко превращает хитроумнейшего из людей в простака, а простаков делает хитроумными». Посвященные увидели в пьесах отражение семейных неприятностей самого Мольера, а пуритане – избыток непристойностей и неуважение к религии.

Неприятности у Мольера действительно были. К тому времени он женился на сестре своей прежней подруги Мадлены Бежар – Арманде, которая была вдвое моложе его. Злые языки утверждали, будто Арманда не сестра, а дочь Мадлены, и осуждали «безнравственность» Мольера, женившегося на дочери своей бывшей любовницы. Впрочем, это не наше дело. А вот то, что причины для мрачных мыслей у него могли быть, предположить нетрудно. Мольер, по воспоминаниям современников, был склонен к меланхолии (как это нередко бывает у писателей комедийного жанра), нрав имел раздражительный и ревнивый, к тому же вступил в возраст седин, Арманда же была юной, очаровательной и кокетливой. Ко всему прочему, эта «простая история» усугублялась сплетнями и «эдиповыми» намеками.

Всему положил конец король. Людовик XIV в ту пору был счастливо влюблен в мадемуазель де Лавальер, а значит, великодушен и широк во взглядах. Он взял под защиту пьесы «вольнодумца» и, кроме того, согласился стать крестным отцом первенца Мольера и Арманды, а крестной матерью стала Генриетта Английская, что было красноречивее любого указа о неприкосновенности.

Что же касается «непристойных шуток» в комедиях Мольера, это можно прокомментировать остроумным замечанием Гёте. Эккерман (автор замечательной книги «Разговоры с Гёте») переводил некоторые мольеровские комедии на немецкий язык и сетовал, что на немецкой сцене они идут приглаженными, поскольку оскорбляют у девушек чрезмерную «тонкость чувств», берущих начало в «идеальной литературе». «Нет, – отвечал Гёте, – в ней виновата публика. Ну что, спрашивается, делать там нашим юным девицам? Им место не в театре, а в монастыре, театр существует для мужчин и женщин, знающих жизнь. Когда писал Мольер, девицы жили по монастырям (воспитывались там до совершеннолетия. – Л.К.), и он, конечно же, не принимал их в расчет. Теперь девиц уже из театра не выживешь, и у нас так и будут давать слабые пьесы, весьма для них подходящие, поэтому наберитесь благоразумия и поступайте как я, то есть попросту не ходите в театр».

Следующие комедии – «Тартюф, или Обманщик» (1664), «Дон Жуан, или Каменный гость» (1665) и «Мизантроп» (1666) – считаются вершинами творчества Мольера. Их герои выражают три способа миропонимания: святоша Тартюф, о таких в народе говорят «святее папы римского», полагающий, что «для грехов любых есть оправдание в намереньях благих»; безбожник Дон Жуан, бросающий вызов небесам и погибающий от цепкой руки Каменного гостя, под сетованья, похожие на приговор, своего слуги: «Ах, мое жалованье, мое жалованье! Смерть Дон Жуана всем на руку. Разгневанное небо, попранные законы, соблазненные девушки, опозоренные семьи… все, все довольны. Не повезло только мне. Мое жалованье!..», а также моралист мизантроп, в азарте бичевания людских пороков преступающий все девять заповедей:

 
Без исключенья я всех смертных ненавижу:
Одних – за то, что злы и причиняют вред,
Других – за то, что к злым в них отвращенья нет,
Что ненависти их живительная сила
На вечную борьбу со злом не вдохновила.
 

Все эти три комедии, подарившие автору вечность, в жизни принесли ему одни неприятности. «Тартюф» после первых постановок был запрещен. И иезуиты, и янсенисты увидели в осмеянии религиозного лицемерия Тартюфа нападки на Церковь. Архиепископ Парижский грозил своей пастве отлучением от церкви за всякую попытку познакомиться с комедией, а некий кюре предлагал святотатца-автора сжечь на костре. Даже король поостерегся в это дело вмешиваться, предпочитая поддерживать Мольера негласно. Комедия не появлялась на сценах пять лет, пока общественные установления немного не смягчились.

«Дон Жуан» был написан Мольером после запрещения «Тартюфа», чтобы прокормить труппу, но и с ним произошла неприятная история: после пятнадцатого представления, несмотря на шумный успех у публики, «Дон Жуан» неожиданно исчез со сцены. После «Тартюфа» Мольер вызывал повышенное внимание ордена иезуитов и, надо полагать, здесь тоже не обошлось без их вмешательства. Король, чтобы спасти мольеровский «Театр Месье», повысил его в ранге, дав название «Актеры Короля», и труппе стали выплачивать жалованье из казны.

Следует заметить, что творческая дерзость Мольера (так называемое «новаторство») намного опережала эволюцию эстетических и этических норм, а его художественная раскованность, что Гёте называл «обаятельной естественностью», граничила в то время с нарушением морали, но это же и сохранило его пьесам вечную молодость. Более того, тексты Мольера читаются, не вызывая «сопротивления материала», а, заметим, редкому драматургу удаются пьесы, которые при чтении не проигрывали бы перед сценическими постановками.

В «Мизантропе» многие увидели отражение мрачного состояния духа самого автора, которого соотносили с главным героем. Основания для этого были. Мольер действительно находился в тяжелой полосе жизни: не прожив и года, умер его сын, крестник короля; с Армандой, поступившей в театр и упоенной первыми сценическими успехами и победами, начались конфликты; «Тартюф», которого он считал своей самой большой удачей, был запрещен.

Всего Мольер оставил 29 комедий. Часть из них была написана по случаю придворных празднеств – «Принцесса Элиды» (1664), «Господин де Пурсоньяк» (1669), «Блистательные любовники» (1670) и др. Некоторые относятся к жанру семейно-бытовых комедий, как, например, «Жорж Данден, или Одураченный муж», «Брак поневоле», «Скупой» (все – 1668), «Плутни Скапена» (1671), «Ученые женщины» (1671) и др.

Последние значительные комедии Мольера – «Мещанин во дворянстве» (1670) и «Мнимый больной» (1673) – написаны как комедии-балеты. «Мещанин во дворянстве», премьера которого состоялась в замке Шамбор на празднествах по случаю королевской охоты, не понравилась зрителям, да и вряд ли мог понравиться в замке обаятельный герой «из мещан» на фоне промотавшегося графа и легкомысленной кокетки маркизы, которую к тому же отчитывает купчиха, – как говорится, не та иерархия.

Комедия «Мнимый больной» стала эпилогом жизни ее автора. 17 февраля 1673 года Мольер вышел на сцену, чтобы в роли Аргана веселить публику его мнимыми болезнями. Некоторые зрители заметили, как у него начались судороги, но восприняли это как блестящую игру. После спектакля у Мольера хлынула горлом кровь, и он скончался. Ему исполнился пятьдесят один год.

Мольера не успели соборовать, и архиепископ Парижский, в силу обычаев того времени, запретил предавать земле тело «комедианта» и «нераскаявшегося грешника» по христианскому обряду. Только после вмешательства Людовика XIV архиепископ пошел на некоторые уступки.

В день похорон под окнами дома, где жил Мольер, собралась толпа, но вовсе не затем, чтобы проводить его в последний путь – чтобы помешать погребению. Арманда бросала в окно деньги, пытаясь утихомирить возбужденную публику…

Хоронили Мольера ночью – «…в толпе провожавших видели… художника Пьера Миньяра, баснописца Лафонтена и поэтов Буало и Шапеля. Все они несли факелы в руках, – пишет Михаил Булгаков. – …Когда прошли одну улицу, открылось окно в доме и высунувшаяся женщина звонко спросила: „Кого это хоронят?“ – „Какого-то Мольера“, – ответила другая женщина. Этого Мольера принесли на кладбище Святого Жозефа и похоронили в том отделе, где хоронят самоубийц и некрещеных детей. А в церкви Святого Евстафия священнослужитель отметил кратко, что 21 февраля 1673 года, во вторник, был погребен на кладбище Святого Жозефа обойщик и королевский камердинер Жан-Батист Поклен».

Любовь Калюжная