Текст книги "100 великих писателей"

Автор книги: Геннадий Иванов

Данте Алигьери
(1265–1321)

В мировой литературе есть имена, которые всегда будут столпами, маяками, символами величия и божественности таланта. Это Гомер, Данте, Шекспир, Гёте, Пушкин… На этих гениях как бы стоит само здание цивилизации.

Италия XIII века представляла собой поле постоянных распрей и битв. Страна была раздроблена, шла яростная борьба между гвельфами и гибеллинами. Флоренция, родина Данте, причисляла себя к гвельфам. Все, кто уходил из-под власти императоров Священной Римской империи, предпочитая протекторат папы, а также королей и принцев французской крови, становились гвельфами. Гибеллинами же становились феодалы и городские патриции, а также целые города, как Пиза, торговавшие с Востоком и конкурирующие с Флоренцией. Еретические движения, ненавидящие папу, стали союзниками гибеллинов.

4 сентября 1260 года гибеллины наголову разбили вооруженные силы гвельфов. Изменник-флорентиец Бокка дельи Абати отрубил руку своего знаменосца, и флорентийцы бежали. Реку, багровую от крови флорентийцев, люди помнили потом десятилетия. Данте в детстве слышал много рассказов об этом коварном предательстве и о кровавой реке. Потом в «Божественной комедии» он поместит предателя в самые глубокие бездны ада: поэт задевает ногой вмерзшую в лед голову – в ледяной могиле на вечные муки осужден изменник дель Абати.

Данте родился в мае 1265 года. Флоренция в это время находилась под папским интердиктом (отлучение от церкви). В городе не звонил ни один колокол.

Данте с детства гордился тем, что он происходит из рода Элизеев, основателей Флоренции. Предок, крестоносец Качагвида, сражался с сарацинами под знаменами императора Конрада. Данте считал, что именно от него он унаследовал воинственность и непримиримость. От рода Боллинчоне, фанатичного гвельфа, поэт унаследовал политическую страстность.

Отец Данте был юристом. Матери будущий поэт лишился в младенчестве. Отец умер, когда Данте было восемнадцать лет. Образование он получил сначала классическое во Флоренции, потом в Болонье в университете изучал высшие науки – этику Аристотеля, риторику Цицерона, поэтику Горация и Вергилия и языки.

В одиннадцать лет его обручили с шестилетней Джеммой Донати. Он женился на ней только уже после смерти Беатриче – знаменитой возлюбленной Поэта.

Беатриче – «дающая блаженство» – была ли она на самом деле или это поэтический вымысел? Биографы Данте разыскали в архивах Флоренции сведения о том, что жил тогда во Флоренции богатый банкир Фолько Портинари и была у него дочь, которую и воспел Данте. Она умерла в 1290 году. Это все, что мы о ней знаем. Сам поэт сообщает только то, что впервые ее увидел, когда девочке было девять лет. Она была моложе его на несколько месяцев. Зато Данте много говорит о своих чувствах: «в самой сокровенной глубине сердца» родилась в нем любовь к девочке. Она была одета «в благороднейший кроваво-красный цвет, скромный и благопристойный, украшенная и опоясанная так, как подобало юному ее возрасту». «Владыка любви – Амор» завладел сердцем мальчика. «Часто он приказывал мне отправляться на поиски этого юного ангела; и в отроческие годы я уходил, чтобы лицезреть ее. И я видел ее, столь благородную и достойную хвалы во всех делах, что, конечно, о ней можно было сказать словами Гомера: „Она казалась дочерью не смертного, но бога“».

Это была тайная жизнь души мальчика, она заставляла его уходить «в себя», жить своим внутренним миром – все это развивалось в нем поэтический талант.

Любовь Данте к Беатриче через девять лет примет почти космический масштаб. Он увидит в ней Божий промысел и будет находить особый смысл в цифрах, окружающих их встречу. «Число три является корнем девяти, так что без помощи иного числа оно производит девять; ибо очевидно, что трижды три девять. Таким образом, если три способно творить девять, а творец чудес в самом себе – Троица, т. е. Отец, Сын и Дух Святой – три в одном, то следует заключить, что эту даму (Беатриче) сопровождало число девять, дабы все уразумели, что она сама – девять, то есть чудо, и что корень этого чуда единственно чудотворная Троица».

Эти учено-схоластические рассуждения отражают дух того времени, но они и достаточно смелы – ведь поэт сравнивает простую смертную с божественной Троицей.

Через девять лет Данте увидел Беатриче, «облаченную в одежды ослепительно белого цвета». «Проходя, она обратила очи в ту сторону, где я пребывал в смущении… она столь доброжелательно приветствовала меня, что мне казалось – я вижу все грани блаженства… когда я услышал ее сладостное приветствие… я преисполнился такой, радостью, что, как опьяненный, удалился от людей, уединяясь в одной из моих комнат…»

В этом возрасте у поэта начались настоящие муки любви. Все видели, что он влюблен. Скрыть это было невозможно, день и ночь он думал о возлюбленной. Выход это чувство нашло в поэзии.

 
Все в памяти смущенной умирает —
Я вижу вас в сиянии зари,
И в этот миг мне бог любви вещает:
«Беги отсель иль в пламени сгори!»
Лицо мое цвет сердца отражает.
Ищу опоры, потрясен внутри;
И опьяненье трепет порождает,
Мне камни, кажется, кричат: «Умри!»
И чья душа в бесчувствии застыла,
Тот не поймет подавленный мой крик.
 

Таких пронзительных сонетов о своей любви Данте напишет немало. Его любовь переживет Беатриче. Некоторые источники сообщают, что Беатриче вышла замуж за банкира. Но любовь поэта от этого не уменьшилась. Наоборот, она вдохновляла его на новые прекрасные сонеты. Беатриче умерла в 1290 году – для Данте ее смерть стала равносильна космической катастрофе. Данте проплакал год после смерти Беатриче. Все свои чувства он излил в книге «Новая жизнь».

После смерти Беатриче современники не видели поэта улыбающимся.

Поэт не закончил в Болонье университет, в котором учился, – причиной тому могла быть и ситуация в семье, и любовь к Беатриче, и что-то другое.

Дальше жизнь Данте складывалась драматично. Гвельфы, к которым относилась семья поэта, поделились на белых и черных: белые встали в оппозицию к папе и невольно сблизились с гибеллинами, а черные были сторонниками папы и сблизились с неаполитанским королем. Над Флоренцией появился огненный хвост кометы, напоминавшей крест. Все посчитали это предзнаменованием войн, несчастий, разорения.

Белые проиграют политическую борьбу – а Данте относился к белым – папа Бонифаций VIII поставит целью подчинить себе Италию и склонить перед престолом императоров и королей. Данте потом назовет его «князем новых фарисеев» и бросит в нижние бездны ада.

Папа Бонифаций VIII назначил во Флоренцию губернатором владений церкви принца Карла, брата французского короля Филиппа Красивого. В городе начиналось преследование белых, грабежи и поджоги домов. Черные гвельфы образовали свое правительство. Данте попал в списки политических преступников. Его обвинили в хищении, в незаконных доходах, в сопротивлении папе и Карлу. Городской герольд под звуки серебряных труб перед домом Данте провозгласил, что оный Алигьери приговаривается к изгнанию и конфискации имущества. А если вернется, то «пусть его жгут огнем, пока не умрет».

Данте никогда не вернется во Флоренцию, его жена Джемма останется одна с тремя детьми на руках.

Данте отошел от политической жизни. «Ты станешь сам себе партией», – решил он. Друзья обвинили его в предательстве. Скоро он стал чужаком почти для всех.

Двадцатилетняя изгнанническая жизнь далась поэту тяжело:

 
…как горестен устам
Чужой ломоть, как трудно на чужбине
Сходить и восходить по ступеням.
 

В 1303 году поэт переезжает в Верону, потом странствует по северу Италии, затем живет в Париже, где служит бакалавром Парижского университета. Он пишет трактаты «Пир», «О народном красноречии», «Монархия»…

А самое главное – в эти годы он создает произведение, которое прославит его имя в веках, «Божественную комедию». Значительную часть этого труда он пишет в горном бенедиктинском монастыре. Потом опять будет жить в Вероне, а дни свои на земле поэт закончит в Равенне, где на голову Данте правитель Равенны возложит лавровый венок.

Данте умер от малярии в ночь с 13 на 14 сентября 1321 года. Он похоронен в греческом мраморном саркофаге, сохранившемся с античных времен. Через сто пятьдесят лет архитектор Ломбардо построит над ним мавзолей, который и теперь возвышается в Равенне. К нему не зарастет народная тропа – приезжают люди со всего мира, чтобы почтить память создателя великой «Божественной комедии».

Свой поэтический труд Данте назвал «комедией» согласно нормам античной поэтики – в ней так называлось произведение с благополучной и радостной развязкой. Произведение Данте начинается с «Ада», а заканчивается «Раем»

Пушкин сказал, что «единый план (Дантова) „Ада“ есть уже плод высокого гения». План поэмы – три части: «Ад», «Чистилище», «Рай». В каждой по тридцать три песни. Ад – огромная, уходящая вглубь воронка, разделенная на девять кругов. Там мучаются грешники. На самом дне Люцифер. Чистилище – мощная, уходящая конусом вверх гора, ее окружает океан. В горе семь ступеней. Поднимаясь по ним, грешник освобождается от грехов. В раю девять небес. Последний – Эмпирей.

Поэму Данте начинают с того, что на середине жизненного пути («Земную жизнь пройдя до половины») он заблудился в лесу, и перед ним предстали три страшных зверя – волчица, лев и пантера. Все это аллегории. Лес – жизнь, звери – страсти человеческие лев – властолюбие, волчица – корысть, пантера – с точки зрения христианской морали, это страсть к телесным наслаждениям, к плотским грехам.

Кто выведет из леса жизненных заблуждений? Разум. Разум явился Данте в образе древнего римского поэта Вергилия, который показывает ему, чем грозят человеку его страсти – они отправляются в Ад, потом в Чистилище, чтобы очищенный от пороков Данте предстал перед чистой своей возлюбленной Беатриче в Раю, чтобы та подвела поэта к трону Бога, который олицетворяет высшее нравственное совершенство.

Вот такой гениальный план, такая композиция.

По пути Вергилий и Данте видят многое: вот у самого входа в Ад толпа стонущих людей. Кто они? Они равнодушные. Они не творили ни добра, ни зла. «Они не стоят слов: взгляни, и мимо!» Здесь все те, кто жил до Христа. Они не знали Божьей благодати. Во втором круге Ада вихри и бури. Здесь мучаются те, кто предавался телесным наслаждениям. Здесь Семирамида, «грешная блудница Клеопатра», Елена Прекрасная – «тягостных времен виновница». Ведь из-за ее сатанинской красоты была многолетняя Троянская война. Тут и Ахилл, великий воин, он поддался любовным соблазнам…

Сладострастники, чревоугодники, скупцы и расточители, еретики, насильники над ближними и их достоянием, насильники над естеством (содомиты), лихоимцы, сводники и обольстители, льстецы, прорицатели, мздоимцы, лицемеры, воры, зачинщики раздоров, предатели родины… – все грехи представлены в Аду.

Вот как описывает Данте мучения алхимиков, поддельщиков металлов:

 
В меня вонзились вопли и проклятья,
Как стрелы, заостренные тоской;
От боли уши должен был зажать я.
 
 
Какой бы стон был, если б в летний зной
Собрать гуртом больницы Вальдикьяны,
Мареммы и Сардиньи и в одной
 
 
Сгрудить дыре, – так этот ров поганый
Вопил внизу, и смрад над ним стоял,
Каким смердят гноящиеся раны.
 
 
Мой вождь и я сошли на крайний вал,
Свернув, как прежде, влево от отрога,
И здесь мой взгляд живее проникал
 
 
До глуби, где, служительница бога,
Суровая карает Правота
Поддельщиков, которых числит строго.
 
 
Едва ли горше мука разлита
Была над вымирающей Эгиной,
Когда зараза стала так люта,
 
 
Что все живые твари до единой
Побило мором, и былой народ
Воссоздан был породой муравьиной,
 
 
Как из певцов иной передает, —
Чем здесь, где духи вдоль по дну слепому
То кучами томились, то вразброд.
 
 
Кто на живот, кто на плечи другому
Упав, лежал, а кто ползком, в пыли,
По скорбному передвигался дому.
 
 
За шагом шаг, мы молчаливо шли,
Склоняя взор и слух в толпе болевших,
Бессильных приподняться от земли.
 
 
Я видел двух, спина к спине сидевших,
Как две сковороды поверх огня,
И от ступней по темя острупевших.
 
 
Поспешней конюх не скребет коня,
Когда он знает – господин заждался,
Иль утомившись на исходе дня,
 
 
Чем тот и этот сам в себя вгрызался
Ногтями, чтоб на миг унять свербеж,
Который только этим облегчался.
 
 
Их ногти кожу обдирали сплошь,
Как чешую с крупночешуйной рыбы
Или с леща соскабливает нож.
 
 
«О ты, чьи все растерзаны изгибы,
А пальцы, словно клещи, мясо рвут, —
Вождь одному промолвил, – не могли бы
 
 
Мы от тебя услышать, нет ли тут
Каких латинян? Да не обломаешь
Вовек ногтей, несущих этот труд!»
 
 
Он всхлипнул так: «Ты и сейчас взираешь
На двух латинян и на их беду.
Но кто ты сам, который вопрошаешь?»
 
 
И вождь сказал: «Я с ним, живым, иду
Из круга в круг по темному простору,
Чтоб он увидел все, что есть в Аду».
 

(Перевод М. Лозинского)

В одном из последних кругов они встречают учителя Данте Брунето Латини, который здесь находится как преступник против естества, то есть содомит. Данте воскликнул:

 
Горек мне сейчас
Ваш отчий образ, милый и сердечный,
Того, кто наставлял меня не раз.
 

Среди тиранов поэт поместил Александра Македонского. Там же Аттила. Тираны мучаются в кипящем потоке.

В девятом круге, самом страшном, находятся предатели родины, предатели друзей. Среди них первый убийца на земле – Каин. Все они вмерзли в ледяное озеро Коцит.

С помощью небесного ангела и дракона Гериона путешественники достигают центра Ада – здесь средоточие мирового зла и уродства – Люцифер.

Люцифер имеет три головы, в каждой из которых – по грешнику, три самых страшных преступника: Иуда, предавший Христа, Брут и Кассий, предавшие Юлия Цезаря.

Начинается подъем по Чистилищу. К Раю. Здесь тоже конкретные люди, конкретные судьбы.

В Раю Данте встречает Беатриче. Устами возлюбленной он корит себя за то, что шел иногда «дурной стезей», что устремлялся к «обманным» благам.

Данте доходит до Эмпирея, вершины Рая. Здесь живут Бог и ангелы и блаженные души. Тут все невещественно, Бога узреть нельзя. Образ Бога – это мысль Бога в ее лучезарности, всемогуществе и необъятности.

На читателей неизгладимое впечатление производит прежде всего «Ад». О Данте слагались легенды, женщины боялись его лица и бороды, покрытой якобы пеплом ада.

Тысячи художников писали картины на дантовские сюжеты. И наши великие соотечественники испытали влияние Данте.

 
Они ликуют, эти звери,
А между тем, потупя взгляд,
Изгнанник бедный, Алигьери,
Стопой неспешной сходит в ад.
 

(Николай Гумилёв)

Микеланджело никогда не расставался с поэмой Данте – читал и перечитывал всю жизнь. Пушкин читал и перечитывал:

 
Зорю бьют. Из рук моих
Ветхий Данте выпадает.
На устах последний стих
Недочитанный затих…
Дух далече улетает.
 

(А. Пушкин)

Геннадий Иванов

Франческо Петрарка
(1304–1374)

Петрарку из века в век чтят как родоначальника новой европейской поэзии, возвестившей наступление новой эпохи, названной Возрождением.

Выход его «Книги песен» («Канцоньере») надолго определил пути развития европейской лирики, став непререкаемым образцом.

Основная черта этой великой личности и великого поэта – это потребность любить и быть любимым. О его знаменитой любви к Лауре написаны тысячи книг и статей, но он также очень любил свою мать, своих домашних, многочисленных друзей: Гвито Сетте, Джакомо Колонна, Джованни Боккаччо… Вне дружбы, вне любви к ближним и вообще к людям Петрарка не представлял свою жизнь. И люди его любили.

Петрарка очень тонко чувствовал природу, он, как никто из современников, умел подмечать в ней сокровенное.

Петрарка был очень восприимчивым ко всему, что его окружало. Его интересовала история, настоящее и будущее. Он писал о медицине, о полководческом искусстве, о проблемах воспитания и о распространении христианства, об астрологии и о падении воинской дисциплины после заката Римской империи. Даже писал трактат о выборе жены.

Поэт был большим патриотом. Говорят, даже яростным патриотом. Беды Италии были его собственными бедами. Это все отразилось в его знаменитой канцоне «Италия моя». Горячим желанием поэта было видеть родную страну единой и могущественной. Он оплакивал разделение Италии, просил императора Карла IV перенести снова столицу папства и империи в Рим из Авиньона. Он прикладывал усилия, чтобы остановить братоубийственную войну между Генуей и Венецией за торговое превосходство на Черном и Азовском морях.

Одним словом, это был очень разносторонний человек, внутренне очень богатый и живой.

Прошли века, и на поверхности интересов человечества от Петрарки, безусловно, осталась «Книга песен» – это 317 сонетов, 29 канцон, баллад, секстин и мадригалов. Вот несколько произведений из нее:

XXVI

 
Я счастлив больше, чем гребцы челна
Разбитого: их шторм загнал на реи —
И вдруг земля, все ближе, все яснее,
И под ногами наконец она;
 
 
И узник, если вдруг заменена
Свободой петля скользкая на шее,
Не больше рад: что быть могло глупее,
Чем с повелителем моим война!
 
 
И вы, певцы красавиц несравненных,
Гордитесь тем, кто вновь стихом своим
Любовь почтил, – ведь в царствии блаженных
 
 
Один раскаявшийся больше чтим,
Чем девяносто девять совершенных,
Быть может, здесь пренебрегавших им.
 

(Перевод Е. Солоновича)

XXXI

 
Высокая душа, что свой уход
До времени в иную жизнь свершает,
Получит сан, какой ей подобает,
И в лучшей части неба мир найдет;
 
 
Мне Марсом и Венерой ли взойдет
Она звездою, – солнце утеряет
Свой блеск, узрев, как жадно обступает
Ее блаженных духов хоровод;
 
 
Четвертую ли сферу над главою
Она увидит, – в троице планет
Не будет ей подобных красотою;
 
 
На пятом небе ей приюта нет,
Но, выше взмыв, она затмит собою
Юпитера и звезд недвижных свет.
 

(Перевод А. Эфроса)

CCCXLVIII

 
От облика, от самых ясных глаз,
Которые когда-либо блистали,
От кос, перед которыми едва ли
Блеск золота и солнца не угас,
 
 
От рук ее, которые не раз
Строптивейших Амуру покоряли,
От легких стоп – они цветов не мяли,
От смеха – с ним гармония слилась, —
 
 
Я черпал жизнь у той, с кем ныне милость
Царя небес и вестников его.
А я стал наг, и все вокруг затмилось.
 
 
И утешенья жажду одного:
Чтоб, мысль мою прозрев, она добилась
Мне с нею быть – для счастья моего.
 

(Перевод З. Морозкиной)

CCCL

 
Богатство наше, хрупкое как сон,
Которое зовется красотою,
До наших дней с такою полнотою
Ни в ком не воплощалось, убежден.
 
 
Природа свой нарушила закон —
И оказалась для других скупою,
(Да буду я с моею прямотою
Красавицами прочими прощен!)
 
 
Подлунная такой красы не знала,
И к ней не сразу пригляделись в мире,
Погрязшем в бесконечной суете.
 
 
Она недолго на земле сияла
И ныне мне, слепцу, открылась шире,
На радость незакатной красоте.
 

(Перевод Е. Солоновича)

Книга состоит из стихов «Сонеты на жизнь Мадонны Лауры» и стихов «Сонеты на смерть Мадонны Лауры» и раздела «Избранные канцоны, секстины, баллады и мадригалы». Стихи писались на итальянском и латинском языках.

Петрарка впервые увидел Лауру 6 апреля 1327 года в Авиньоне, где жил в это время вместе с родителями. Ему было 23 года. Это была Страстная пятница. Поэт, погруженный в молитву, вдруг поймал на себе взгляд красивой девушки. Это была Лаура. Он полюбил ее с первого взгляда. Это была вспышка неземного света.

Лаура к этому времени второй год была замужем. Впоследствии она родила мужу одиннадцать детей. Но Поэт после встречи 21 год воспевал ее как Непорочную Деву, изливал свои чувства в стихах к ней все ярче и ярче. Видимо, эти стихи были известны Лауре, но… «Но я другому отдана»…

Исповедальность поэта, предельная искренность, тончайший лиризм, какого еще не знала европейская поэзия, – все это торжествует в «Книге песен».

 
Благословен день, месяц, лето, час
И миг, когда мой взор те очи встретил!
Благословен тот край, и дол тот светел,
Где пленником я стал прекрасных глаз!
 

(Сонет LXI. Перевод Вяч. Иванова)

В 1348 году по Европе прокатилась эпидемия чумы. Она унесла жизнь миллионов людей. От этой болезни умерла и Лаура. И умерла она именно в тот же день и месяц, и в те же утренние часы, и в том же городе, где и когда впервые пересеклись их взгляды. Тайну этой встречи и любви нам не дано открыть.

Смерть Лауры Петрарка воспринял как катастрофу:

 
Погас мой свет, и тьмою дух объят —
Так, солнце скрыв, луна вершит затменье,
И в горьком, роковом оцепененье
Я в смерть уйти от этой смерти рад.
 

(Сонет CCCXXVII. Перевод В. Левика)

В «Письме к потомкам» Петрарка написал: «Между смертными нет ничего длительного, и если случается что-либо сладостное, оно вскоре венчается горьким концом».

В конце жизни поэт стал глубоко религиозным человеком. «Юность обманула меня, – писал он, – молодость увлекла, но старость меня исправила и опытом убедила в истинности того, что я читал уже задолго раньше, именно, что молодость и похоть – суета, вернее, этому научил меня Зиждитель всех возрастов и времен, который иногда допускает бедных смертных в их пустой гордыне сбиваться с пути, дабы, поняв, хотя бы поздно, свои грехи, они познали себя».

Литературу Петрарка понимал как возможность достигать в слове художественного совершенства, поэтому он много раз редактировал свою лирику, оттачивал сонеты, углубляя, а то и изменяя их содержание. Чем больше редактировал, тем яснее становилось, к чему он стремился. А стремился он все больше углубить религиозные мотивы, и реальная Лаура все больше принимала образ Мадонны.

Геннадий Иванов