Текст книги "Навигатор (СИ)"

Автор книги: Геннадий Иевлев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 35 страниц)

Мгновенно переориентировав иглу своего поля, Адам вонзил его в голову бешеного. Бешеный выпустил оружие и схватившись обеими руками за голову, зашатался, но устоял. Игла поля Адама чуть проникнув в его голову, завибрировала, замедлив свой ход – бешеный имел достаточно мощную защиту своего информационного поля..

«Проклятье! Что там у него? – мелькнула у Адама тревожная мысль.

Давление иглы его поля чуть ослабло и этого, видимо, оказалось достаточно, чтобы бешеный освободил своё психотронное поле. Адам на мгновение замешкался и тут же почувствовал, как в его сторону несётся чужое психотронное поле. Он запоздало бросил своё поле под острие иглы чужого поля и она, скользнув по защите, прошлась по краю его информационного поля. Адама прижало к полу, будто на него положили непомерно тяжелый груз, но он всё же смог почувствовать, что информационное поле бешеного осталось, абсолютно, незащищенным: видимо не представляя, кто перед ним, бешеный вложил в свой удар всю мощь своего поля, оставшись беззащитным. Мгновенно переориентировав иглу своего поля, Адам вонзил её в центр незащищенного информационного поля бешеного, разрывая его на сотни тысяч фрагментарных частей. Коротко вскрикнув и выгнувшись, бешеный повалился на пол. Адам тут же спрятал своё поле и напружинившись вскочил. Его бросило в сторону и не устояв, он опустился на колени.

– Что тут происходит? – донёсся тревожный, но знакомый голос.

Адам повернул голову на голос и увидел стоящего неподалеку Дотта. Молча отвернувшись, помогая себе руками, он устало поднялся и чтобы в очередной раз не упасть, шагнул к стене и опёршись о неё спиной, почувствовал, что изрядно взмок. Сражение с неслабым бешеным отняло у него немало энергии. Хотя поле бешеного было всё же средним, но удар, нанесенный им оказался достаточно чувствительным и сейчас Адам отчётливо ощущал по краю своего информационного поля рваную темную полосу.

«Чего я лишился? – замелькали у него беспокойные мысли. – Только бы не информации полученной на этой планете?»

– С тобой все впорядке?

Раздался над ним всё тот же тревожный голос Дотта и Адам почувствовал прикосновение его руки к своему плечу. Он повернул голову в сторону Дотта.

– Не знаю! – Адам вяло мотнул головой и попытался изобразить на лице улыбку мученика.

Насколько это ему удалось он мог лишь представить, но лицо Дотта исказилось неприятной гримасой.

– Сможешь идти? – поинтересовался Дотт, не шевельнув ни единым мускулом лица.

– Попробую!

Адам оттолкнулся от стены, выпрямляясь, но тут же перед глазами поплыли тёмные круги.

«Проклятье! – Он опять опёрся спиной о стену. – Только бы не потерять контроль над пространством».

Дотт же, будто забыв о Адаме, шагнул к одному из лежавших бешеных и наклонившись, тряхнул его за плечо – бешеный вяло и безвольно шевельнулся. Тогда Дотт шагнул ко второму бешеному и проделал с ним тоже самое – реакции никакой не последовало.

– Воалиана! – раздался его голос и выпрямившись, он с расширенными глазами принялся крутить головой, смотря, то на одного бешеного, то на другого.

Адаму стало легче: круги перед глазами исчезли, в голове прояснилось. Он отстранился от стены, его больше не шатало и шагнул к Дотту, который, наконец, оторвал взгляд от бешеных и подняв голову, посмотрел на Адама.

– Ты ещё не прошел молекулярный анализ? – поинтересовался зук, как и прежде, не открывая рта.

– Не знаю, что это было, – состроив гримасу страдания, Адам покрутил головой, – но меня чуть наизнанку не вывернуло.

– Странно! – Дотт провел рукой по лбу. – Что тут могло произойти? Неужели ещё один воалиан? Видел, как мы вошли сюда? Но мы же далеко от входа. Воалиана! Это добром не закончится.

Адам невольно проанализировал произнесенный Доттом монолог и отметил, что его рассуждения, практически, ничем не отличались от типичных рассуждений землян, будто он никуда и не уходил с Земли.

* * *

Издалека донесся топот многих ног. Дотт и Адам одновременно повернули головы в том направлении – в их сторону по коридору бежали люди в серой одежде. Адам механически проверил защиту своего поля – она была надёжна. Когда толпа приблизилась достаточно близко, Адам увидел, что это есть никто иные, как безволосые, только одеты они были в тёмно-серые комбинезоны, с какой-то красной завитушкой у левого плеча, видимо знаком принадлежности к какому-то клану. У некоторых из них на голове были хорошо видимые наросты. Подбежав, они окружили место происшествия полукругом, направив на Адама и Дотта, массивного вида, изогнутые предметы, сжимаемые обеими руками. Определённо – это было какое-то оружие. Один из них шагнул к Дотту и ткнул пальцем в пол. Он оказался не совсем безволосым, волосы у него на голове, которые Адам издалека принял за гребень, были, но росли они едва ли не от макушки.

– Что здесь произошло? – заговорил он громким, резким и явно волевым голосом. – Мы получили сигналы высшей угрозы.

«Проклятье! Неужели бешеные что-то успели передать. Что?» – механически всплыли у Адама тревожные мысли.

Будто уловив их, полуволосый перевел взгляд на Адама. Сердце Адама буквально замерло, он окаменел. Полуволосый отвернулся.

– Не знаю! – заговорил Дотт, крутя головой и Адам впервые увидел, что он разговаривает открывая рот. – Я находился в зале молекулярного анализа и ничего не видел.

«Значит, это и есть молекулярный анализатор, которого зуки так боятся», – всплыла у Адама ещё одна невольная мысль.

Полуволосый повернулся к Адаму. Адам мгновенно прогнал все свои мысли. Полуволосый стоял молча, уставившись своими черными беззрачковыми глазами Адаму в лицо.

Был он высоколоб, если окончанием лба можно было считать переход поверхности его черепа в другую плоскость; небольшие оттопыренные уши; немного худощавое лицо, но без выпирающих скул; широко открытые, совершенно чёрные беззрачковые глаза; узкие, темные, будто нарисованные, короткие полоски бровей над ними; прямой, немного длинноватый, нос с двумя дыхательными отверстиями, едва заметно подрагивал, видимо в такт дыханию; среднего размера губы плотно сжаты и неподвижны; несколько короткий, широкий подбородок; высокая тонковатая шея, покоящаяся на нешироких плечах, говорили о небольшой физической силе полуволосого. Две верхних пуговицы его серой одежды были расстегнуты, что говорило о некоторой его вольности. Возможно полуволосый был даже и не военным, потому что никаких белых, красных или других цветных полос на его куртке не было. К тому же у него не было оружия, а его руки, с широко расставленными пятью пальцами, будто он был готов вцепиться ими в того, кто сейчас стоял перед ним, находились на уровне его пояса.

Видимо ждёт моего ответа на тот же вопрос, понял Адам, закончив изучение внешности полуволосого.

– Не-е зн-наю-ю, – растягивая слова, заговорил Адам. – Я получил удар в голову и упал. Когда пришел в себя – никого рядом не было, – он дернул плечами.

Адам вдруг почувствовал, как стороннее поле ткнулось ему в голову и тут же исчезло. Он вздрогнул.

– Ты, видимо, честен. У тебя, действительно, свежий след, – произнес полуволосый и отвернувшись, покрутил головой, переводя взгляд от одного лежащего бешеного к другому.

Затем он поднял голову и обвёл взглядом стоящих полукругом безволосых. Через мгновение, часть из них побежала в ту сторону, откуда бешеные привели Адама и Дотта, остальные, опустив оружие, повернулись в ту сторону, откуда прибежали сами. Вскоре с той стороны донесся лёгкий свист и Адам увидел, что в их сторону стремительно мчится какое-то плоское летающее средство, похожее на платформу. Причем, как понял он, по мере приближения она и не собиралось замедляться. По спине носителя Адама пробежал невольный холодок. Управлял ли ею кто-то со стороны или она была столь интеллектуальна, что сама знала, что нужно делать, можно было лишь гадать. Не долетев, буквально, трех шагов до крайнего безволосого, платформа мгновенно остановилась. Причем она оказалась настолько плоской, что у Адама невольно вытянулось лицо – что ею двигало и где это могло размещаться, было, совершенно, непонятно.

Дальше события были не менее интригующими: тела, атакованных Адамом бешеных, без чьей-либо помощи, оторвались от пола и проплыв по воздуху, улеглись на платформу. Не разворачиваясь, платформа умчалась прочь, в туже сторону, откуда и пришла. Безволосые, молча направились за ней следом. Лишь полуволосый, который разговаривал с Адамом, ещё раз повернул к нему своё лицо.

– Ты не простой зук, – произнес он и отвернувшись, тоже пошел туда, откуда пришел.

Остекленевшим взглядом, Адам смотрел вслед полуволосому, пока тот не скрылся из вида, за поворотом коридора.

– Воалиана! – раздался голос Дотта. – Ты Хетуэй, видимо, счастливый. Из скольких переделок сегодня выпутался. А я…

Замолчавший Дотт заставил Адама отвернуться от пустого коридора и повернуть к нему голову.

– Молекулярный анализ! – продолжил говорить Дотт, но теперь его губы уже не шевелились. – Какое это мерзкое ощущение, – его лицо приняло, явно, скорбное выражение.

Адам перевел взгляд на стену: дверного проема, который вёл в зал молекулярного анализа, уже не было. Он глубоко вздохнул и шумно выдохнул.

«Видимо и самом деле для меня сегодняшний день счастливый. Удалось избежать молекулярного анализа и возможно, сегодня уже никто не будет заставлять пройти через него, – замелькали у него лёгкие мысли. – Испытывал ли Хетуэй на себе его действие? Ничего подобного в его информационном поле я не встречал, а ведь Дотт говорит, что это очень мерзкое ощущение и если Хетуэй проходил его, то ощущения должны бы сохраниться. Что ж, будем считать, что мне сегодня, действительно, повезло. А завтра? Будет завтра!» – лицо Адама исказилось гримасой снисходительности.

– Пошли мы отсюда, – Дотт положил руку Адаму на плечо, прерывая его размышления.

– Все закончилось? – Адам вопросительно взмахнул подбородком.

– Тебе мало на сегодня? – губы Дотта чуть растянулись, видимо, изображая усмешку.

Убрав руку с плеча Адама, он развернулся и пошёл в ту сторону, откуда они пришли. Молча дёрнув плечами, Адам пошёл за ним.

* * *

«Что имел ввиду полуволосый, сказав, что я непростой зук? – углубился в размышления Адам. – Понял, что я не тот, за кого себя выдаю или?… Скорее, нет, – Адам состроил гримасу обеспокоенности. – Если бы он понял, кто я настоящий, навряд ли бы я сейчас шел за Доттом. Что ждёт меня дальше? Будет молекулярный анализ или нет? А если поинтересоваться у Дотта? А если он догадается, что я не настоящий Энт Хетуэй? А может занять его носитель? Он уже прошел молекулярный анализ. Проклятая неопределенность. Стоп, стоп! Мне кажется, что Энту Хетуэй пока все промахи списываются на его неопытность или… Если не ошибаюсь, он всего третий день служит или работает зуком и это было его первое патрулирование. Чем он занимался прежде? Ах да, игрок в карт, – Адам механически покачал головой. – Карт? Что-то мелькало в его информационном поле. Какая-то игра в мяч, связанная с беготней по большому красно-зеленому полю. Но почему тогда этой информации очень мало у него. Стоп, стоп! У него был какой-то странный большой прогал в его информационном поле. Скорее всего его мозг подвергся значительному силовому воздействию и потому с ним так язвительно разговаривают зуки. Интересно, а куда они исчезли? И Дотт почему-то о них даже и не вспоминает? Забыл или всё происходит, как должное? Если всё так и было, то понятно, почему с Энтом обращаются, как с придурком. В таком случае можно быть посмелее. Если Дотт вдруг что-то заподозрит, тогда и определюсь с отношением к нему».

Адам двумя широкими шагами догнал Дотта.

– Ты говорил о мерзких ощущениях в молекулярном анализаторе. Что ты имел ввиду? – заговорил он. – Скорее всего мне всё же придется пройти через него.

– Ты даже этого не помнишь. Хотя! – Дотт махнул рукой. – Неудивительно, если твои мозги собирали по всему полю.

– Ты преувеличиваешь, – Адам попытался вплести в свой голос нотки обиды. – Но все же, я, действительно, многое не помню.

– Исчезаешь не сразу, а отчетливо видишь, как разваливаешься на молекулы, обнажаются участки твоего тела, ввергая в животный страх своим чудовищным видом, – принялся объяснять Дотт видимо поверив в забывчивость Адама. – Ты видишь свои внутренности в их самом неприглядном и отвратительном виде.

– Как это? – Адам невольно остановился, но тут же догнал Дотта. – Это же невыносимая боль.

– Они подавляют её.

– А разве нельзя это делать по другому, более гуманно?

– Конечно можно. Но видимо это доставляет им наслаждение.

– Даже так? – лицо Адама исказилось гримасой досады. – А все же, почему они не стали сегодня делать мой молекулярный анализ?

– Их же кто-то грохнул! – удивлённо произнёс Дотт.

– А те, которые потом прибежали?

– Это им зачем? Они же сервис, а не бешеные.

«Даже так. Выходит и у шхертов есть деление на какие-то кланы: сервис, бешеные, – замелькал у Адама новый ток мыслей. – А если это представители разных народов цивилизации шхертов? И кто из них опасней? Вполне вероятно, что бешеные более прямолинейны и открыты, их действия более предсказуемы и понятны, они злы и решительны и скорее всего, вначале делают, а уж затем думают и если беспрекословно выполнять их желания, то есть шанс выжить. Сервисы же, более умны и действуют хитрее. Им не нужен молекулярный анализатор. Один из них едва коснулся меня, тут же сделал определенный вывод, хотя я его поле едва почувствовал. Сервис? Весьма странное название их клана. Может в нём скрыт какой-то смысл? И то что я сейчас на свободе, скорее всего, явление временное. Они непременно будут меня искать, если не сегодня, то завтра, однозначно. Но я ведь отчетливо почувствовал достаточное психотронное поле бешеного, атаковавшего меня, которым бы он мог сделать любой анализ, не прибегая к помощи какого-то анализатора, Что-то здесь не так?» – окрасились чувством тревоги последние мысли Адама.

– А почему же сервисы не запретят бешеным столь бесчеловечный анализ? – поинтересовался он у Дотта.

– Сервисы! Бешеным! Ха-а! Они же шхерты. Мы для них ничто. Придорожная пыль, – Дотт махнул рукой.

– У тебя это не первый анализ? – поинтересовался Адам, по голосу Дотта чувствуя, что это для него, будто, ежедневное взвешивание.

– Нет, конечно, – Дотт дёрнул плечами. – При поступлении на службу все его проходят в обязательном порядке, чтобы было с чего восстанавливать. Потом, периодически информация обновляется. Но у нас, конечно, он выглядит иначе. Но был я и здесь. Два года назад наше подразделение наткнулось на четырех воалианов. Из двенадцати нас осталось четверо, полудохлых. Хотя и воалианов мы тоже изрядно пощипали – всего один ушёл. Нас подобрали бешеные и пропустили через свой молекулярный анализатор. Двоих потом пришлось восстанавливать. Скорее всего этот анализ их и добил.

– А разве его можно делать без согласия?

– По разному, – Дотт дёрнул плечами. – Вообще-то, нет. Но оно им не нужно. Да кто мы такие для них, чтобы нас спрашивать? – в голосе Дотта скользнули нотки возмущения, разбавленные обидой. – Тем более здесь, на Араксе.

Они оказались перед ступеньками. Взбежав вверх, Адам покрутил головой, осматриваясь – это был тот же космодром. Уже было темно. Над головой сияла бесчисленная россыпь разноразмерных и разноцветных звёзд-блёсток. Вдалеке светились несколько синих огней. Дотт направился в сторону одного из них.

– Если я не ошибаюсь, – тихо заговорил он, – где-то там стоял наш тротт. Они отобрали его у нашего патруля полсотни суток назад, когда тот патруль, как и вы, залез в их зону. Если повезет ещё раз – мы сегодня будем дома.

– А если нет?

– Я нам не завидую.

– А разве они нас не будут искать?

– Это один Мирилиен знает.

* * *

Шли они уже долго, несколько раз меняя направление. В такой момент, Дотт резко взмахивал рукой и произнося единственное слово «воалиана», сворачивал и дальше шёл молча, до следующего поворота.

Адамом начало овладевать беспокойство: «действительно ли его спутник знает, куда нужно идти?»

Наконец, идущий впереди, Дотт остановился и приподнял руку, будто призывая к вниманию. Расценив этот жест так, Адам остановился и замер, прислушиваясь: поблизости было тихо и лишь откуда-то издалека доносились неясные, приглушенные звуки.

– Воалиана! Без шлема, как без глаз. Ничего не видно, – послышался голос Дотта и он медленно двинулся вперёд.

Адам механически провел рукой по поясу и ничего не нащупав, мысленно чертыхнулся и пошел за Доттом.

Вскоре впереди появилось какое-то тёмное пятно, которое с каждым шагом росло и наконец Адам узнал в нем контуры летательного аппарата. Дотт остановился на несколько мгновений, видимо прислушиваясь и вновь продолжил путь. Подойдя вплотную к летательному аппарату, он опять замер, но теперь уже надолго. Наконец, он выпустил шумную струю воздуха.

– Кажется никого, – донесся его негромкий голос. – Лишь бы серпентер не был заблокирован.

Как понял Адам – это и был тот самый тротт, который искал Дотт.

Зук направился к корме летательного аппарата и остановившись около неё поднял руки вверх и пошарив ими по корпусу тротта, опустил их.

– Вроде бы нет, – так же тихо произнес он.

Адам тоже подошел к корме тротта и подняв руки, провел ими по корпусу. Опоры у летательного аппарата были короткие и он уверенно достал до его нижнего края кормы, ощутив за толстой оболочкой летательного аппарата пустоту.

– А разве нельзя открыть дверь салона стандартным способом? – поинтересовался он.

– Они всегда блокируют её. Чтобы мы не угнали задержанный аппарат. Присядь! – донесся голос Дотта.

Оставив изучение тротта, Адам послушно опустился на корточки и тут же почувствовал, как нога Дотта стала на его плечо и вдавила его вниз. Не ожидая этого, Адам сел.

– Воалиана! – донесся, явно, сердитый голос Дотта. – Совсем раскис. Уже и на ногах устоять не можешь.

– Предупреждать надо! – стараясь вложить в свой голос побольше злости, громко зашептал Адам, вставая и опять становясь на корточки. – Лезь!

Адам вновь почувствовал ногу зука на своем плече, хотя теперь он был готов, но всё же, поддерживая себя, уперся одной рукой в космодром. Затем на его плечах оказалась и вторая нога зука.

– Вставай! – произнёс Дотт.

Говорил он уже достаточно громко, видимо будучи уверенным, что поблизости никого нет и потому не опасался.

Напружинившись, Адам резко встал. Его повело и чтобы не упасть, он выбросил руки в стороны. Дотт оказался гораздо тяжелее, чем можно было предположить по его комплекции и Адам с каждым мгновением чувствовал, как его плечи наливаются свинцовой тяжестью, а зук, словно и не собирался слезать, топчась по его плечам и массируя их своими, будто железными, каблуками обуви. Наконец Дотт замер, будто давая Адаму передышку и вдруг ноги Адама подкосились и он полетел в сторону, громко выругавшись по земному.

Растянувшись на космодроме, Адам не поспешил встать, а замерев, вслушался темноту, но никакого звука, похожего на падение Дотта, так и не послышалось, лишь откуда-то сверху доносился тихий шорох.

«Проклятье! Понял он, что я сказал или пропустил мимо ушей?» – всплыла у Адама досадная мысль.

– Где ты там? – донесся сверху злой голос Дотта. – Руку давай.

Адам, будто, подброшенный пружиной, вскочил и ткнулся лицом в шевелящиеся пальцы зука, который в темноте пытался его нащупать.

– Руку, болван!

Видимо молодой Хетуэй уже настолько вывел из себя опытного зука, что тот уже не контролировал себя.

Адам отшатнулся и подняв руку, вложил её в опущенную руку зука и в тот же миг, его ноги оторвались от космодрома и он, взлетев вверх, ткнулся боком в какую-то стенку. Его ноги подкосились, но чьи-то сильные руки, схватив его за куртку, удержали от падения.

– Как тюх! – раздался, все тот же, злой голос Дотта.

Адам промолчал, отметив про себя отменную силу своего спутника. Было очевидно, что тот в силовом противоборстве был гораздо сильнее Энта Хетуэй, хотя, возможно, Адам просто не умел пользоваться в полной мере возможностями своего нового носителя.

Дотт, тряхнув Адама, будто желая убедиться, что тот крепко стоит на ногах, отпустил его.

– Воалиана! Серпентер активирован, но, кажется, весь открыт. Хотя бы в чём-то повезло. Лезь за мной. Только осторожно, – заговорил Дотт, но теперь шёпотом и Адам почувствовал его горячее дыхание у своего лица. – Думаю удастся пробраться. Только к полу плотней прижимайся. Иначе сгоришь.

Дыхание Дотта отдалилось и затихло. Здесь, наверху, было совершенно темно и Адам, не имея никакого представления, что такое серпентер и где он вообще находится, боясь потерять своего опытного проводника, поспешно отделился от стены, шагнул в сторону и его нога, не почувствовав под собой опоры, провалилась в пустоту. Руки Адама скользнули по стене и лишь его палец, зацепившись за какой-то изогнутый штырек, торчащий из стены, не дал ему провалиться в неизвестность.

Замерев, Адам принялся второй рукой ощупывать поверхность вокруг себя и вскоре понял, что он находится на какой-то узкой полосе, с одной стороны которой была очень холодная стенка, с другой – пустота, в которой висела его нога. Куда нужно было двигаться, он не представлял и замерев в своём нелепом положении, принялся крутить головой, пытаясь, хотя бы что-то увидеть. Ему, в какой-то мере, повезло: впереди блеснула синяя искра и рассеяв на мгновение мрак, проявила тёмный зев полуовального лаза, из которого торчали шевелящиеся человеческие ноги.

Адам резко выдохнул и подняв из пустоты ногу, встал на колени и пополз в сторону, исчезнувшего в темноте лаза, надеясь корректировать свой путь по новым искрам, но они, почему-то, больше не появлялись и ему пришлось ползти на ощупь, скользя руками по холодному полу.

Вдруг, ему в лицо дохнуло жаром и в тот же миг его рука ощутила край лаза, из которого шёл поток горячего воздуха. Адам механически сунул в лаз руку и тут же тонкая синяя искра, будто поджидая свою жертву, больно вонзилась в неё, заставив Адама резко отдернуть руку. За рукой дернулся и его носитель, его ноги скользнули в сторону и провалились в пустоту.

Адама, будто обдало жаром. Он лихорадочно выбросил обе руки вперед и ощутив край лаза, успел ухватиться за него, повиснув в темноте, лихорадочно болтая ногами.

«Проклятье! Действительно тюх, – замелькали у него досадные мысли. – С такой ерундой не в состоянии совладать. Сколько можно осторожничать. Нужно быть решительней. Даже наглей. Неужели я, носитель мощного психотронного поля, не в состоянии заставить подчиниться себе какое-то ничтожное тело?»

Перестав болтать ногами и перехватившись руками поудобней, Адам заставил мышцы рук напрячься и сгибая их в локтях, потянул своё тело вверх. И вскоре, без особых проблем, уже вползал в зёв лаза.

Он не имел понятия, куда нужно было ползти и старался ползти прямо, как можно плотнее прижимаясь к полу, но видимо это ему удавалось не в полной мере. Он постоянно натыкался на какие-то предметы и над ним вспыхивали яркие синие искры и впиваясь ему в спину, заставляли мысленно ругаться по земному и замирать. Его лицо в этот момент искажалось гримасой боли, но Адам старался не дергаться, чтобы не вызвать следующий разряд. Но в тоже время, в такой момент свет от искры, разрывая тьму, однозначно проявлял его местонахождение. Коридор, по которому он полз не был прямым, а через какие-то расстояния упирался в перпендикулярный ему коридор и перед Адамом вставала задача – куда сворачивать. Проклиная исчезнувшего Дотта, он сворачивал так, чтобы угадательно-предположительно ползти вперёд, пока, наконец, за очередным поворотом, впереди, у самого пола, не заблистал светлый полуовал. Определенно, это был выход. Адам рванулся вперёд и тут же мощный разряд синей молнии пригвоздил его к полу. Разряд был настолько мощным, что Адаму показалось, что даже искры посыпались у него из глаз. Запахло палёным. Адам почувствовал, как ему на спину, будто бросили раскалённый кусок металла. Кожа на спине съёжилась. Он, крепко сжав зубы, замычал.

– Терпеть! Терпеть! – механически прошелестели его губы.

Он высвободил часть своего поля и попытался приглушить боль, нейтрализуя нейроны. Это в какой-то степени удалось. Боль чуть ослабла и он пополз дальше, но когда до светлого полуовала осталось не более ширины ладони, его вдруг, ни с того ни с сего, бросило в сторону и в тот же миг не менее десятка молний разом впились в его тело. Где-то вверху вспыхнуло и зловеще поползло во все стороны малиновое облако. Адама бросило в другую сторону и новый сноп молний вошёл в его тело. Он отчетливо почувствовал запах дыма – это тлела одежда, вместе с кожей его тела.

«Дотт включил движитель, – понял Адам. – Это конец. Сейчас я стану горстью пепла. Какая разница, как…»

Он напружинился и во что-то упершись ногой, метнулся к светлому проему лаза.

Вырвавшийся из лаза сноп огня, заставил Дотта, стоящего полусогнутым между двух кресел, подпрыгнуть и влететь в кресло. Спрятавшись за его высокую спинку, он осторожно выглянул из-за неё и видимо поняв, что это никто иной, как Энт Хетуэй, сел нормально и повернувшись вместе с креслом к нему лицом, растянул губы в широкой гримасе.

– Я уже подумал, что ты решил остаться, – раздался его громкий голос, хотя ни один мускул на его лице не шевельнулся.

Адам попытался вскочить на ноги, но ткнувшись головой в низкий потолок того помещения, куда он попал, упал на колени и принялся лихорадочно бить себя руками пытаясь сбить пламя, но оно, будто не желая расставаться со своей жертвой, казалось от его усилий становилось всё ярче и ярче. И вскоре Адам, просто напросто, превратился в жаркий огненный смерч.

Видимо система пожаротушения в летательном аппарате была отлажена очень скверно, так как никакой реакции на огонь с её стороны долго не было, а Дотт отвернулся и будто забыл об Энте Хетуэй или считал, что тот больше недостоин его внимания. Наконец, с потолка на Адама упало яркое белое облако и он на несколько мгновений погрузился в густой, непроницаемый кисель.

Кисель исчез так же неожиданно, как и появился, не оставив после себя, абсолютно, никакого следа, будто был привязан к потолку веревкой, с помощью которой и был втянут туда, откуда случайно выпал, но своё дело он сделал превосходно: Адам больше не только не горел, но и даже не дымился.

Адам лихорадочно завертелся, осматривая свой носитель. Представлял он достаточно жалкое зрелище: верхняя одежда была, практически полностью сожжена и висела обуглившимися лохмотьями. Досталось и нижней одежде – из белой она превратилась в грязно-коричневую. Так же досталось и коже: во многих местах, виднеющихся сквозь прогары в одежде, она пузырилась и даже, были видны черные, сгоревшие её пятна. Но в тоже время, Адам совершенно не чувствовал боли, будто белое облако забрало её с собой.

– Ты, явно, был не аккуратен, – произнес Дотт не поворачиваясь, уставившись в развернутый перед ним широкий голоэкран внешнего обзора.

Совершенно не представляя, как вести себя в подобной ситуации, Адам решил оставить всё как есть, но дальше быть более решительным. Какую это вызовет реакцию у окружающих, он мог лишь гадать.

Он поднялся, насколько смог и, подойдя к свободному креслу, сел и обвел взглядом тёмный голоэкран.

Информация в голоэкране, практически, отсутствовала, лишь в его нижней части быстро меняла свои очертания непонятная серая ломаная линия, будто график какого-то анализатора. Проведя несколько раз взглядом по этой линии, Адам понял, что это ничто иное, как линия горизонта. Как в подобном положении ориентировался Дотт и куда он вёл тротт, было совершенно непонятно. Судя по резким изломам линии горизонта, они шли где-то в предгорье, совсем не высоко, едва не цепляясь за выступы скал. Что нужно было делать ему, Адам не представлял и потому, откинулся в кресле и прикрыв глаза, молча наблюдал за быстроменяющимися резкими перепадами серой линии горизонта в голоэкране.

* * *

Адам вздрогнул от прикосновения и открыл глаза – над ним склонился человек в синей одежде. Это, определенно, был не Дотт. Огромные чёрные и бездонные беззрачковые глаза незнакомца казалось втягивали Адама в себя, намереваясь поглотить его всего и безвозвратно. Адаму показалось, что он оторвался от кресла и поплыл. Он тряхнул головой, сбрасывая с себя наваждение и так резко вскочил, что едва не врезался головой в лицо незнакомца, заставив того, со вспыхнувшим в глазах испугом, отшатнуться. Но высота зала управления тротта не позволила выпрямиться во весь рост и Адам ощутимо ударившись головой в потолок, опять оказался в кресле. В голове зашумело. Незнакомец тоже ударился в потолок головой, но его голова не отскочила от него, а будто прилипла и он застыл с какой-то маской растерянности на лице. Адам состроил гримасу беспокойства – определённо, это лицо он уже где-то видел. Он принялся лихорадочно перебирать образы людей с этой планеты и… Он наконец увидел образ человека в дешёвом ресторане около стойки в небольшом городе с островерхими крышами, где у него произошёл конфликт с барменами. Этот человек тогда быстро исчез, но его лицо Адам всё же запомнил.

Он повернул голову в сторону кресла на котором сидел Дотт – оно было пустым.

«Проклятье! Я себя крайне бездарно веду. Не зря Дотт так был пренебрежителен ко мне, – замелькали у Адама досадные мысли и он опять повернулся к незнакомцу. – Долго этот идиот будет так стоять? Однако он обладает каким-то парапсихическим чувством. Что он пытался внушить мне и как долго копался в информационном поле Энта? А если понял, что он уже совсем другой и носит в себе чужой разум? Нельзя его отпускать, пока не выясню, что он узнал».

– Кто ты? – Адам вопросительно кивнул головой.

Тёмные брови незнакомца дрогнули и выгнулись высокими дугами, маска растерянности на его лице сменилась маской, будто, неполноценного человека. Теперь Адам смог его рассмотреть в полной мере.

Незнакомец, видимо, уже был достаточно зрелого возраста, если можно было судить по тёмным полосам морщин у его глаз, веером расходившимся далеко назад, до самых волос. Хотя, если судить по волосам, тёмным, без единого светлого вкрапления, густым, коротким и зачесанным назад, то суждение о его возрасте могло быть и другим. Но всё же его лицо, узкое и сухощавое, легкого коричневого цвета, с плотно сжатыми, едва видимыми, бесцветными губами-ниточками, больше подходило человеку зрелого возраста, нежели молодому. Был он узкоплеч, одет в тёмно-синие брюки, изобилующие всевозможными карманами с яркими непонятными пиктограммами на них и более светлую куртку, застегнутую, совершенно, на все застежки, так что её воротник стоял торчком и плотно упирался ему в челюсти, будто поддерживая их и не давая ненароком отвалиться. Тонкий, прямой нос и маленький, немного выдвинутый вперёд подбородок, всё же указывали, что незнакомец в возрасте.