Текст книги "Навигатор (СИ)"

Автор книги: Геннадий Иевлев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 35 страниц)

Наконец, подойдя к рощице, Адам обнажил катран и оказавшись в тени деревьев, которые, скорее всего были высокими кустами, потому что из одного места почвы росло несколько их тонких стволов, начал осматриваться, но никакого водоёма нигде не наблюдалось. Он направился вглубь рощицы. Она была совсем небольшой и быстро обойдя её, он никакого водоёма так и не нашёл и, подняв плечи, замер в недоумении.

Вдруг что-то мягкое ткнулось ему в спину. Адам вздрогнул и резко развернувшись, выставил перед собой катран – за ним стояло то самое животное, которое он видел, на красно-коричневой дороге. Что это было оно, Адам понял по накидке на спине животного.

Неожиданно Адам почувствовал, как что-то ещё ткнулось ему в спину и спина начала стремительно намокать. Он опять развернулся и тут же ему в лицо ударила струя воды. От неожиданности он закрыл глаза, но уже через мгновение струя воды исчезла и он раздвинул веки: видимо разворачиваясь в сторону животного, он задел катраном один из стволов куста и срезал его и из ствола брызнул, буквально фонтан воды, который быстро иссяк и теперь по оставшейся части ствола тёк лишь её небольшой ручеёк.

Адам механически слизал капли воды с губ – вода была прохладной и вполне приятной.

Животное высунув свой длинный розовый язык слизывало капли воды с отрезанной ветки.

Хмыкнув, Адам уже осмысленно срезал ещё одну ветку и подставил лицо под брызнувшую струю воды, но едва сделал один глоток, как вдруг отлетел в сторону. Сумев устоять, он приподнял катран и завертелся, пытаясь увидеть нападавшего, но тут же опустил оружие: напавшим, однозначно было животное, которое быстро слизывало воду с торчавшей из почвы ветки.

Адам срезал ещё одну ветку и отойдя в сторону, чтобы не мешать животному, начал срезать другие ветки, подставляя под струю воды ведро и вскоре наполнив его, поднёс ко рту и начал пить. Видимо хозяин его носителя не пил очень долго, потому что Адам удовлетворил потребность в воде, когда выпил воды почти половину ведра. Напилось животное или нет, Адам не знал, но оно уже не тянуло свою морду к срезанным веткам, а опустив голову, срывала листья с валяющихся веток. Срезав ещё несколько веток и наполнив ведро водой, вложив катран в ножны, Адам направился в сторону скалистых гор, где находилась кузница, по пути пытаясь выработать план своих действий по поиску портала, через который он мог бы вернуться хотя бы туда, откуда портировался.

Ничего не придумав, раздосадованный, он решил попытаться что-то узнать из информационного поля своего нового носителя.

* * *

Видеообразов в информационном поле нового носителя оказалось не очень много, да и были они, в основном, однотипные: бесконечные ряды каменных гряд; кузница с очагом в стене; металлические пластины, которые его носитель совал в огонь и затем стучал по ним разного вида молотками и совал их в стоящее рядом с постаментом ведро с жидкостью, отчего из ведра валил густой пар; когда эти пластины приобретали форму катрана, кузнец носил их через тоннель к синему песчаному морю и долго держал их в этом песчаном море и когда вытаскивал, то катраны приобретали синий ореол; иногда всплывали образы аборигенов, похожих на тех, которые приходили сегодня и даже пытались его убить; несколько раз появлялись образы летательных аппаратов и таких же, который только что был здесь, и совершенно других, высоких, больше похожих на летающие ящики, рядом с которыми часто находились безволосые пилоты; несколько раз мелькнул образ, однозначно, девушки аборигенки, но кто она была кузнецу было непонятно, но больше всего было изображений катранов. Они были самых разных размеров, от коротких, не больше длины пальца руки и до длины, не менее метра. Нашлось несколько неясных образов каких-то серых животных и будто скрытых в тумане, разновеликих овальных островерхих строений, которые, скорее всего принадлежали разным поселениям. Человеческих образов было очень мало, что указывало на то, что кузнец, тело которого Адам занял, был малообщительным и по всей видимости, большую часть своей сознательной жизни проводил в одиночестве, около своей кузни. К тому же было, совершенно, непонятно, как его звали, будто к нему никогда и никто не обращался по имени. Наконец Адам увидел будто большой город. Что это был город, Адам понял по многоуровневым домам и скользящим по улице летательным аппаратам. Но образы домов и летательных аппаратов были нечёткими у него сложилось впечатление, что его новый носитель очень редко бывал в этом городе и где он находится, было непонятно.

Выйдя из информационного поля своего нового тела, Адам посмотрел на свою свободную руку и увидел, что на ней всего четыре пальца. Он перевел взгляд на другую руку – на ней тоже было четыре пальца. Тогда он расправил свободную ладонь и принялся её рассматривать: пальцы находились в одной плоскости и были попарно равны: два средних и два крайних были совершенно одинаковой длины и толщины; отсутствовал большой палец, по сравнению с рукой его настоящего тела. Конструкция руки показалась Адаму, весьма, неуклюжей. Он пошевелил пальцами и понял, что два крайних пальца могут разворачиваться, практически, перпендикулярно к двум средним, что придавало руке необходимую гибкость. Он перевел взгляд на руку державшую ведро и попробовал поманипулировать хватом: рука держала ведро цепко и надёжно. Причём крайние пальцы не только переходили в другую плоскость, но и вращались.

Тогда он перевёл взгляд на ноги: обут он был в какие-то лёгкие плетёные сандалии, с толстой и грубой подошвой. Из сандалий торчали не пальцы, а какие-то сплошные роговые пластинки. Адам попробовал пошевелить ими – они послушно исполнили его желание.

Произнеся что-то вроде хмыканья, он решил проложить изучение информационного поля своего нового тела, проникнув в него, как можно глубже и если нужно, даже разрушить его целостность.

Но информация, практически, оставалась на прежнем уровне от уже познанной и Адам, достаточно раздраженный скудностью жизни человека, чьё тело он занял, уже собрался покинуть его информационное поле, как, вдруг, появились достаточно четкие изображения каких-то кругловерхих каменных строений, которые вскоре выстроились в улицы, и разрослись в подобие каменного города. Насколько велик был город понять было невозможно, так как ни в одном из изображений он не просматривался целиком, а лишь фрагментарно. В одном из мест города была широкая площадь, заполненная большим количеством волосатоспиного народа и где, очевидно, происходила какая-то торговля. Все люди были похожи друг на друга и были ли среди них мужчины и женщины, чтобы сопоставить себя с кем-то из них, Адам никак не мог, как ни старался. Несколько раз над городом мелькали летательные аппараты, но принадлежала ли раса, ими владеющая, к населению этой планеты или нет, понять тоже было невозможно, потому что Адам не увидел на улицах города ни одного человека, похожего на только что приходившего сюда на летательном аппарате шхерта. Промелькнул и образ такого же, какой сейчас шёл за ним, животного с наездником на спине. Но как понял Адам, владелец его нового тела пытался уйти от встречи с этим животным, а скорее всего, от встречи с его наездником. Опять же, осталось неясным имя его нового тела, потому что совершенно не встретилось ни одного образа, на котором бы владелец его тела с кем-то разговаривал.

Но все же, больше всего в информационном поле нового тела было образов, сверкающих катранов, окутанных синим ореолом.

Адам вышел из информационного поля своего нового тела и с огорчением шумно вздохнул – информации оказалось совсем немного, однозначно подтверждая отшельническую жизнь владельца его нового носителя. К тому же он не увидел в информационном поле своего нового тела портала и выходило, что тот никогда не имел с ним дела и скорее всего, даже не знал, что порталы существуют.

* * *

Адам остановился и осмотрелся: он незаметно дошел до кузницы и сейчас стоял перед входом в неё. Животное стояло поодаль, уткнув свою морду в растительность поляны. Адаму показалось, что он стал почему-то хуже видеть и подняв голову увидел, что всё небо в розовых разводах и проглядывающая между них местная звезда стала тускнее.

«Видимо скоро ночь? – понял он. – Наверное эту ночь придётся провести в кузнице?»

Он опустил голову и посмотрел в сторону животного.

«Я видел в информационном поле моего нового тела, что на похожем животном в каком-то поселении кто-то ехал, – замелькали у Адама мысли обеспокоенности. – Да и на спине этого животного постлана какая-то шкура. Кому оно принадлежит, хозяину моего нового тела и ли тому аборигену, которого убил хозяин моего носителя? Но если бы оно принадлежало убитому аборигену, навряд ли бы ходило за мной? Скорее всего это животное хозяина моего нового носителя».

– Я твой хозяин?» – прокричал Адам в сторону животного, словно надеясь, что животное поймёт его и вдруг, буквально, остолбенел: он механически произнёс слова на совершенно незнакомом ему языке.

«Чёрт возьми! Неужели с чужим информационным полем я получил и новый язык? Ну и ну! Через такую метаморфозу я ещё не проходил», – мелькнули у него мысли удивления.

– Если я твой хозяин, иди сюда! – прокричал он на новом языке в сторону животного.

Будто поняв, что он сказал, животное подбежало к Адаму и ткнулось мордой ему в живот. Адам провёл рукой ему по голове.

– А ты оказывается очень умный. Только дать мне тебе нечего, – Адам широко усмехнулся, вдруг почувствовав, как у него в животе проурчало. – Я тоже голодный и где взять еду не представляю, – он покрутил головой.

Будто поняв его слова, животное сделало шаг назад и опустившись на красно-коричневую тропинку, вытянуло передние лапы и уткнув в них голову, замерло.

– Н-да! – хотел произнести Адам, но лишь какой-то непонятный гортанный звук вырвался у него из рта.

Глубоко и протяжно вздохнув, он вдруг осознал, что стало ещё темнее. Он поднял голову – местного солнца уже не было видно, а небо было испещрено яркими красными сполохами.

«Однако сутки здесь не слишком длинные – гораздо меньше двадцати земных часов. Нужно иметь это ввиду», – всплыла у него догадка.

Опустив голову и развернувшись, Адам шагнул ко входу в кузницу, где ему предстояло провести первую ночь на неизвестной планете.

* * *

Огонь в стене уже, практически, прогорел и в пещере было темно. Адам постоял некоторое время, давая глазам возможность привыкнуть к темноте и поставив ведро с водой, туда же, где его и взял, шагнул в сторону некого подобия кресла, которое стояло у стены, видимо в котором отдыхал хозяин его нового тела и усевшись, откинулся в нём насколько смог, и вошёл в информационное поле своего нового тела, в надежде наткнуться там на какую-то новую информацию и вдруг, к своему недоумению понял, что информационное поле его нового тела значительно уменьшилось, оно будто таяло. Это было неприятной неожиданностью. Видимо в захваченном им новом теле исчезли какие-то биологические процессы поддерживающие целостность информационного поля и оно умирало.

– Проклятье! – изо рта Адама вырвался продолжительный гортанный звук.

«Биологическая жизнь здесь, если не в корне, то весьма значительно отличается от жизни землян, – замелькали у него досадные мысли. – Это хорошо, что портал почему-то вынес меня сюда, вдали от цивилизации, иначе бы мне, однозначно, пришлось бы весьма непросто. Здесь я могу осмотреться в спокойной обстановке и хотя бы, как-то, подготовиться к встрече с более интеллектуальным разумом этой планеты. В моём новом теле, практически, осталось лишь моё информационное поле и теперь я могу смело считать это тело моим, телом Адама Старс. Даже не знаю, считать везением или нет, что портал вынес меня на одну из обитаемых планет цивилизации шхертов, хотя непонятно почему и непонятно какую и навряд ли я мог бы по ней ходить в своём настоящем теле; но в тоже время – уровень интеллекта, занятого мной носителя, находится на весьма низком уровне и к тому же, я сразу же вступил в конфликт, – текли у Адама неторопливые мысли. – Кто были те трое, которые пытались меня убить, можно лишь гадать, но их интеллект, однозначно, тоже не велик. Но атлет, определенно, не простой житель этой планеты и есть вероятность, что кто-то попытается узнать куда он исчез и начнёт его искать. Возможно кто-то ещё захочет расправиться с тем, чьё тело я занял. Является ли шхерт жителем этой планеты: и да, и нет? И не исключено, что это не то место на планете, на которой решается судьба цивилизации шхертов и несомненно, отсюда придется уходить, – Адам некоторое время погримасничал губами. – Пока неясно куда. Стоп, стоп! – он состроил гримасу озабоченности. – Несомненно, шхерт через какое-то время придёт за тем, что нужно сделать из того куска металла, что он оставил. Значит нужно его дождаться. Скорее всего, нужно изготовить катран. Но я понятия не имею, как его нужно изготовить. Информация из информационного поля хозяина моего тела, практически стёрлась. Значит нужно, просто дождаться шхерта, чтобы завладеть его информационным полем. Скорее всего он придёт через несколько местных суток. Но смогу я справиться с его интеллектом? Это не кузнец. А пойму я информационное поле шхерта, состоящее из сполохов? Возможно! – Адам механически покачал головой. – Если займу его тело. Однозначно, шхерт обладает достаточным интеллектом, чтобы я смог понять, где найти портал, через который могу вернуться в цивилизацию траков. Что ж, как говорится: утро вечера мудренее».

Он прикрыл глаза, и уже через несколько мгновений его голова склонилась на бок.

* * *

Адам вздрогнул и открыл глаза. Было сумеречно и прохладно. Одним резким движением он поднялся и ожесточенно замахал руками, пытаясь согреться. В стене огня не было, но свет шёл через проём входа и выходило, что снаружи уже утро, если не день.

«Чёрт возьми! Сколько же я проспал? – замелькали у Адама досадные мысли. – Если кто-то захотел бы убить хозяина моего нового тела, то сделал бы это без проблем».

Вдруг ему показалось, что снаружи доносятся какие-то странные шорохи. Он провёл руками по поясу – катран был на месте. Вытащив его из ножен и держа перед собой, Адам подошёл к выходу и высвободив своё поле, выбросил его наружу и разбросил по сторонам и тут же почувствовал совсем недалеко множество биополей живых организмов и если можно было судить по тому, что биополя находились в весьма беспокойном состоянии, то ничего хорошего от них ожидать не приходилось. Адам осторожно выглянул из пещеры: в его сторону, расползаясь по сторонам, двигалась группа людей, весьма похожая на тех свирепых аборигенов, приходивших сюда вчера. И впереди них шёл такой же атлет, сжимая в руке катран покрытый синей вуалью, которая хорошо была видна, потому что местное солнце ещё не показалось из-за гряды скал и не слепило глаз.

«Ну и ну! Ещё проспал бы немного и мог бы никогда не проснуться», – мелькнула у Адама тревожная мысль и сделав широкий шаг, он вышел наружу.

Бросив беглый взгляд по сторонам, он мгновенно оценил своё положение: до приближающихся аборигенов, их было не меньше десяти, было еще порядка полусотни метров и каждый из них сжимал в руке ланхор.

«До тоннеля, где спрятан рейд, не менее сотни метров и навряд ли я успею добежать до него, как в моей спине будут торчать все ланхоры аборигенов, – замелькали у него мысли, наполненные тревогой. – Поляна перед кузницей достаточно широкая и окружить меня аборигенам не составит труда. Катран против такого количества аборигенов навряд ли будет хорошим оружием, и значит наиболее вероятным спасением будет отступить в кузницу и атаковать своим полем тех, кто сунется в неё. Вход в кузницу достаточно узкий и больше, чем двум аборигенам одновременно внутрь не протиснуться».

Аборигены начали делиться на две части и стало понятно, что они и в самом деле хотят его окружить. Вдалеке, на поляне, за спинами аборигенов, оскалив зубы стояло вчерашнее животное и что оно выражало своим оскалом Адаму было непонятно: толи оно угрожало своим оскалом аборигенам, толи выражало что-то в его адрес.

«Проклятье! На кого ты скалишь зубы, тупи!» – не зная почему, обозвал он животное неласковым словом.

Шедшие впереди аборигены, приподняли ланхоры и скорее всего были готовы атаковать Адама, но скорее всего первым это должен был сделать атлет, а они лишь заметно ускорили шаги, видимо намереваясь поскорее подойти к Адаму с двух сторон.

Атлет вдруг остановился, его глаза вспыхнули и неприятно покраснели. Другие аборигены тоже остановились.

«Явно, чем-то недоволен», – мелькнула у Адама тревожная мысль.

Губы атлета разжались, обнажая верхний ряд длинных белых зубов, нижние же зубы у него были настолько короткие, что едва просматривались, из его рта донеслись отрывистые, будто лай, громкие короткие звуки.

– Чой! Чу! Нард! Го! – он резко взмахнул перед собой рукой, в которой был зажат катран. – Вато! Го! Ду-у!

Адам на мгновение замешкался, пытаясь своим разумом осознать смысл произнесенных звуков, но тут же спохватившись, метнулся к информационному полю своего нового носителя.

«Гадкий чу! Ты заслужил смерти», – сложились в понятную ассоциацию произнесенные атлетом звуки.

– Та-ай! Чу! – вдруг невольно вырвались у Адама несколько отрывистых гортанных звуков, что, как он понял, могло означать: сам ты чу.

Челюсть атлета отвисла, он на какое-то время будто остолбенел. Лица его спутников тоже вытянулись ещё в более ненормальной мимике. Адаму вдруг стало смешно. Его губы растянулись в широкой улыбке, которая, видимо, вывела атлета из ступора.

– Ха-ай! Чу! – выкрикнул он взмахнул катраном в сторону Адама.

«Убейте чу!» – сложился у Адама в понятную ассоциацию возглас атлета.

«Ну уж нет! Просто так я вам не дамся», – мелькнула у Адама решительная мысль и сконцентрировал своё поле в иглу, он воткнул её в самого ближнего аборигена, до которого уже наверное было менее тридцати шагов. Абориген дёрнулся, будто споткнулся и на следующем шаге ткнулся лицом в траву на поляне. Адам метнул иглу своего поля в следующего ближнего аборигена, приближающего с другой стороны, затем принялся за остальных, совершенно не заботясь о том, останутся ли они живы после его психотронных атак, так как защиты у них совершенно никакой не было. Странным образом аборигены продолжали двигаться в его сторону, не атакуя своими ланхорами.

Когда четверо аборигенов оказались неподвижно лежащими на поляне, остальные остановились и разом повернули головы в сторону атлета. Атлет, шагнул в сторону Адама и молниеносным движением описал катраном в воздухе замысловатую фигуру. Из его рта донёсся длинный, протяжный, однотонный звук.

Не раздумывая, Адам ткнул иглой своего поля атлету в голову.

К его удивлению, атлет обладал защитой и потому Адаму пришлось приложить усилие, чтобы проткнуть её, отчего атлет упал не сразу, а сделал это медленно и даже картинно: он остановился, катран, направленный в сторону Адама, резко отклонился вниз и выпал из его руки, он сам медленно развернулся и только затем упал на спину, широко раскинув руки.

Остальные аборигены попятились. Адам выстроил из своего психотронного поля, нечто вроде облака и накрыл им аборигенов. Они тут же, побросав свое оружие и схватившись за голову, с громкими гортанными криками бросились прочь. Их было пятеро. Губы Адама растянулись в широкой усмешке.

Неожиданно на поляне раздался громкий клокочущий звук. Адам вздрогнул и покрутил головой: голова, стоящего на поляне тупи тряслась, из его рта и доносился этот странный, будто весёлый клекот, создавая впечатление, что он смеялся.

«Странная тварь! Только что угрожающе рычал, – замелькали у Адама мысли недоумения, его губы вытянулись в улыбке, – теперь будто весело смеётся. Из кого: меня или аборигенов?»

Адам отвернулся от животного и окинул взглядом поле только что произошедшего сражения. Улыбка сползла с его губ.

«Если атлет вернулся с десятком, то пятеро вернутся с сотней, – замелькали у него тревожные мысли. – Возможно, я в состоянии своим полем уничтожить сотню их, но тогда придет тысяча или две. Сколько их тут всех? Нет, нужно уходить отсюда. Видимо хозяин моего тела когда-то совершил слишком противоправное для этой планеты действо, если аборигены пытаются расправиться с ним во что бы то ни стало. Да и возможный шхерт может явиться в любое мгновение и навряд ли он останется доволен, увидев произошедшее. А скорее всего, увидев сверху, что здесь произошло, может уйти за другими шхертами. А их несколько уже будут противником гораздо серьезнее, нежели сотня аборигенов. А если убрать их куда-то? Но где гарантия, что убежавшие, не направятся к шхерту? Нет, видимо вначале хозяин моего тела, а теперь невольно и я, попали в серьезный переплет и нужно, немедленно, отсюда уходить. Но куда? Я видел какие-то поселения в информационном поле хозяина моего тела. Может стоит найти их и попытаться узнать, где найти портал.? А может быть в одном из тех поселений он есть? Но их было в информационном поле несколько. Все обходить? На это уйдёт немало времени. А за рассуждениями и ожиданием возврата шхерта, может уйти ещё больше времени, если ещё останусь жив, после встречи с ним».

Состроив гримасу досады, Адам сунул катран в ножны, развернулся и войдя в кузницу, подошёл к ведру с водой и сделал несколько глотков. Вода показалась ему совсем невкусной и она была тёплой, возможно за ночь она потеряла свои вкусовые качества. Он выпрямился и брезгливо фыркнул.

«Однозначно, нужно сходить в долину, напиться, а уже затем отправиться на поиски», – решил он и выйдя из кузницы направился по красно-коричневой тропинке в сторону долины.

Проходя мимо атлета, он вдруг остановился и наклонился к нему: атлет, падая, лег на свой катран и теперь по его носителю шли бесконечные судороги.

Взявшись за рукоять катрана, Адам вытащил его из-под атлета и вошел тому в мозг, намереваясь завладеть его информационным полем. Определенно, атлет был ещё жив, но, несомненно, умирал. Верхние слои его мозга уже почти не имели никаких образов, лишь некоторые разрозненные их обрывки, из которых трудно было что-то понять и которые, буквально, таяли, едва Адам касался их своим полем. Он выпрямился.

На этой планете была, пожалуй, самая быстрая смерть информационного поля, которую Адаму приходилось встречать до сих пор. Это говорило о том, что нужно быть очень аккуратным со своим носителем, так как он мог умереть, покинутый даже на короткое время.

В лучах показавшегося местного солнца блеснуло красивое убранство пояса атлета, гораздо более богатое, чем убранство пояса снятого Адамом со вчерашнего атлета.

«Зачем он ему теперь?»

Мелькнула у Адама удручённая мысль и опять наклонившись, он снял с атлета пояс и выпрямившись, сунул катран в ножны пояса атлета и сняв свой пояс и отбросив его, опоясался чёрным поясом атлета. Он сидел на нем великолепно.

Осмотрев себя и одобрительно хмыкнув, Адам продолжил свой путь.

Тупи, до селе молча наблюдавший за действиями Адама, издал протяжный заунывный звук, будто оказался недоволен его решением, засеменил за ним.

«Собственно, что я иду пешком, – вдруг всплыла у Адама мысль озабоченности. – Пусть-ка это животное занимается своей работой. Несомненно, он возил на себе кузнеца, хотя я этого не видел ни в одном из его образов. Почему бы не возить и меня?»

Он остановился и оглянулся, тупи шел за ним, будто играючи подпрыгивая и накидка по-прежнему лежала на его спине, будто была, или приклеена, или каким-то образом привязана к ней.

Подождав, когда животное поравняется с ним и остановится, Адам резким движением запрыгнул ему на спину, сел на накидку и ткнул ногой тупи в спину. Издав какой-то гортанный звук, тупи вдруг достаточно резво побежал по красно-коричневой тропинке в сторону долины.

* * *

Пока Адам ехал по ущелью, жара почти не ощущалась, но как только животное вышло на простор, жара мгновенно дала о себе знать, зной был такой, что Адаму показалось, что его кожа начала пузыриться. Он поднял голову: у него создалось впечатление, что местное солнце наверное раза в два больше по диаметру, чем он видел его вчера, или же вчера в пылу событий он не оценил его по достоинству. Лицо Адама исказилось болезненной гримасой и у него тут же появилось желание вернуться и дождаться вечера, но дернувшись несколько раз в нерешительности, он вдруг застучал ногами по бокам тупи и животное ускорило свой бег в сторону рощицы.

Рощица встретила Адама птичьим разноголосьем, шумом листвы и запахом цветов, белые и розовые бутоны которых просматривались среди кустов. Вчера, обеспокоенный поиском воды, он как-то не заметил эти природные явления.

Силы едва не покинули его, когда он оказался под спасительной прохладой и спрыгнув с тупи, бросился к ближним веткам куста и обнял их, шумно и надрывно дыша. Ему казалось, что его тело раскалилось настолько, что он сам стал подобен солнцу и если сейчас же не сделает глоток воды, то определённо умрёт.

Отслонившись от веток, Адам, обнажил катран и срубив ветку, подставил лицо под брызнувший из неё прохладный ручеек.

Напившись таким образом из нескольких веток, Адам понял, что восстановил баланс жидкости своего тела и решил, что теперь можно и обмыть его. Выбрав ветку покрупнее, до которой смог дотянуться, как ни странно, самые большие ветки у куста были посредине он разрубил её и… Он почувствовал, что летит.

Изогнувшись в воздухе, он оглянулся – за ним стоял тупи, подставив свою спину под струю воды. Ударяясь о спину животного, вода не разбрызгивалась по сторонам, а мгновенно исчезала, будто в спине животного было отверстие и вода наполняло собой внутренний резервуар животного.

Грохнувшись животом на землю, Адам заскользил по ней и почувствовал, как тысячи игл впились в его тело. Громко вскрикнув, он мгновенно вскочил и перевёл взгляд на живот: с нескольких мест кожа была содрана и висела шмотками, оголив красные куски мяса, которые так горели, будто их, действительно, жгли огнем. Полный дикой злобы и мести, Адам приподнял катран и бросился к своему обидчику, но подбежав к животному, вдруг замер и опустил оружие – он совершенно не чувствовал биополя тупи, будто это был не живой организм, а камень.

Совершенно не обращая на Адама внимания, животное, впитав в себя воду из ветки, подняло морду и вытянув шею и оскалив зубы, пыталось дотянуться до тонкой части одной из ближних веток, видимо с целью перекусить её, но этого ему не удавалось. Тогда оно начало неуклюже подпрыгивать, одновременно далеко вытягивая зубы, но всё бестолку, тонкие части ветки для него росли слишком высоко.

Не зная почему, будто его новое тело был запрограммировано для этого действия, независимо от управляющего им разума, рука Адама, сжимающая катран, поднялась и верхняя часть ветки, к которой тянулось животное, упала вниз. Струя воды ударила животному в морду и опять ни одной капли не упало с неё. Адаму показалось, что на том месте, куда падала вода, мгновенно раскрывались какие-то поры на коже животного и вода беспрепятственно проникала внутрь его тела. Затем Адам срезал ещё несколько веток. Наконец, после очередной срезанной ветки, животное громко фыркнуло и тряхнуло головой, будто давая понять Адаму, что оно удовлетворило свою потребность в воде.

Широко усмехнувшись, по крайней мере, Адам это хотел изобразить на своем лице, он дотронулся рукой до спины животного и почувствовал приятную прохладу. Животное же совершенно не отреагировало на его действие. Состроив мину недоумения, Адам шагнул к тупи вплотную и лег на него животом: произошло невероятное, Адаму показалось, что боль из его носителя потекла в тело животного и ему с каждым вздохом становилось всё легче и легче. Боль стремительно уходила.

Вдруг, животное резко качнулось и Адам едва не упал, успев отскочить от тупи. Приятная прохлада исчезла и опять появилась боль. Хотя она была не такой острой как прежде, но раздражала. Постояв какое-то время в раздумье, Адам сделал несколько широких шагов, догоняя животное и прыгнул ему на спину.

Прыжок получился неуклюжим, животное качнулось в сторону Адама и он, буквально, врезался ему в спину. Катран плотно лег на спину тупи по которому прошла мощная волна судороги. Животное громко вскрикнуло и бросилось вперед, не разбирая дороги. Адам не удержавшись на его спине, оказался на траве, которая оказалась такой жесткой, что, буквально, впилась в его тело, заставив его взвыть и вскочить на ноги. Его живот горел ещё сильней. Адам опустил взгляд – кожа в нескольких местах живота была разодрана и на ранах выступила темно-красная жидкость, видимо кровь его нового тела.

«Проклятье!»

Адам дотронулся рукой до одной из ран – она вспыхнула с ещё большей силой, заставив его прикрыть глаза и простонать.

Донесся громкий истошный рев. Адам поднял голову – неподалеку между деревьями, громко крича, дергался в каких-то сумасшедших конвульсиях тупи, которому он невольно причинил боль. Забыв о своей боли, Адам бросился к животному.

Подбежав, он на мгновение замешкался, но тут же приподнял катран и разбросив своё поле по сторонам, закрутился на месте, но нигде никого биополя не чувствовалось.

Продолжая сканировать пространство вокруг себя, Адам осторожно подошел к животному, запутавшемуся в сеть и аккуратно орудуя катраном, чтобы не задеть животное, принялся разрезать верёвки сети.

Прошло достаточно много времени, пока Адаму удалось отрезать сеть от деревьев, между которыми она была натянута и частично освободить тупи, до селе стоявшего на задних лапах. Сеть, видимо, лежала замаскированной на почве и когда животное наступило на её хитросплетенные ячейки, подскочила вверх, опутав его передние ноги. Из какого материала была сплетена сеть, было непонятно, но веревка была столь прочна, что Адаму приходилось с силой давить на катран, из-под которого во все стороны летели яркие снопы синих искр. Видимо веревка в какой-то мере была проводником, так как, когда Адам прикасался к ней катраном, животное вскрикивало громче обычного, но видимо понимая, что человек ему хочет помочь, дергалось не столь резко.

Наконец, сеть была разрезана и тупи, опустившись на все свои лапы, принялся отчаянно трясти теми лапами, которые попали в сеть, пытаясь вылезти из её остатков, но ячейки сети были смастерены столь хитро, что чем отчаяннее животное пыталось освободиться из них, тем плотнее они затягивались на её лапах. Адаму ничего не осталось, как ближе подойти к животному и попытаться окончательно выпутать его.

Сколько он провозился, Адам не представлял, но когда он разрезал последнюю ячейку на ногах животного и выпрямился, то почувствовал, что здорово устал, к тому же он почти ничего не слышал, так как его уши заложило от громкого, периодически раздававшегося, рёва животного. Оглянувшись, он увидел неподалеку толстую ветку куста, растущую из почвы, сунул катран в ножны, подошёл к ветке, сел и устало прислонился к ней. Его глаза механически закрылись.