Текст книги "Сотрудник уголовного розыска"
Автор книги: Геннадий Яковлев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)
Красавец Клаус
Обокрали квартиру на улице Железнодорожной.
На место выехали работники уголовного розыска, следователь, проводник служебно-розыскной собаки Александр Суходол. Работников милиции встретила заплаканная хозяйка и сочувствующая толпа: женщины, двое-трое мужчин. Мальчишки восторженно раскрыли рты, не спуская глаз с огромного красавца Клауса.
– Вот это собака! Она и с тигром справится.
При виде могучего пса перестала всхлипывать обворованная хозяйка.
Клаус уверенно натянул поводок. В комнате он обнюхал разбросанные на полу вещи, кровать, диван, потом вывел на улицу.
– Нюхал след! Нанюхал! – радостно орали мальчишки. – Теперь вору не уйти! Разыщет!
– Слава те господи, – проговорила совсем успокоившаяся хозяйка.
Клаус сделал круг по двору и потянул в сарай. Александр удлинил поводок. И в это же время собака рванулась вперед, вырвала поводок из рук. А через мгновение из сарая со страшным ревом метнулся грязно-пестрый кот. За ним Клаус. Кот подбежал к углу дома и стремительно шмыгнул наверх. Красавец Клаус со злобным лаем неистово метался внизу.
– Уберите своего волка! – снова заголосила хозяйка. – Тут обокрали, а теперь еще и кошку загубят.
Александр пытался поймать волочившийся поводок собаки, но пес не давался.
– Вот тебе и тигра-а! – лукаво протянул цыганистый парнишка и, заложив два пальца в рот, оглушительно свистнул.
Несколько раз проводник пытался заставить собаку взять след, но глупого Клауса интересовал только кот.
– Садитесь вместе со своим «бобиком» в машину и уезжайте, – сердито шепнул следователь Александру, хмуро поглядывая на смеющуюся толпу.
«Настоящая» собака
Каждая собака имеет свой характер. Если Клаус был закоренелым флегматиком, то подросший к этому времени Джульбарс – злобным и неласковым. Он признавал одного Александра. Неохотно выполнял команды, а однажды так хватил клыками учителя, что тому пришлось бюллетенить.
– Не получится из него настоящей ищейки, – пророчествовали товарищи Александра.
Когда на улице Чапаева обокрали квартиру, Александр первый раз взял Джульбарса на место происшествия.
Собака обнюхала оброненную вором в квартире женскую кофточку и уверенно взяла след. Остались позади улицы Октябрьская, Шаумяна, а Джульбарс по-прежнему туго натягивал поводок, не обращая внимания на многочисленных прохожих. Вблизи улицы Красной собака резко метнулась во двор. Около забора, в углу, под старым листом фанеры лежал спрятанный вором узел с вещами. Радостно забилось сердце проводника: «Нет, это не Клаус. Настоящая собака, с хорошим чутьем, умная».
Но ликование Суходола прошло быстро. Джульбарс вывел на улицу Коммунаров и направился… прямо в Первомайский райотдел милиции. У входа в отдел Александр силой удержал Джульбарса.
– Вора среди сотрудников ищешь? – смеялись милиционеры и дружинники, наблюдавшие за этой сценой.
Джульбарс громко лаял и рвался в помещение. «Будь что будет. Все равно позор…» Александр ослабил поводок. Джульбарс прошел мимо опешившего дежурного лейтенанта и заскреб когтями дверь комнаты, где находились задержанные.
– Убери своего кобеля, – оправился от удивления дежурный, – Там в комнате арестованные.
– Откройте, пожалуйста, дверь, – попросил Александр.
Лейтенант пожал плечами и открыл замок. Джульбарс с глухим рычанием бросился к низкорослому мужчине. Тот испуганно поднял руки:
– Отведи чертову собаку. Все расскажу…
При последующем допросе Низкорослого выяснилось, что это был опытный вор-гастролер. Обокрав квартиру на улице Чапаева, он спокойно направился к автовокзалу. По пути, заметив милицейскую машину с собакой, понял, что хозяева уже заявили о краже. На автостанции его могли задержать. Поэтому вор торопливо спрятал вещи, после чего вышел на улицу и умышленно устроил скандал, за что его и задержали сотрудники Первомайского отдела.
Эстафета
Среди преступников бытует мнение, что служебную собаку различными уловками можно сбить со следа. Одно из средств, которое они используют, – табак. Махоркой преступники засыпают свои следы.
В воскресенье Александр Суходол выехал на место происшествия в станицу Динскую. Джульбарс быстро освоился с обстановкой и взял след. Но не успела собака пройти полсотни метров, как зачихала и недоуменно посмотрела на своего учителя, будто хотела спросить: «Что же это такое, неприятное?»
Внимательно присмотревшись, Александр увидел на траве табачную пыль. И он пошел сам по четко видимому следу. Через двадцать-тридцать метров табачная дорожка кончилась, и Джульбарс снова взял след. Вскоре снова появилась табачная дорожка, и эстафета перешла к Александру. Так продолжалось довольно долго.
Десятки километров прошел лесами и полями по следу Александр Суходол с собакой. След закончился в Краснодаре на одной из трамвайных остановок. Джульбарс снова смотрел озадаченно на своего хозяина.
«Преступление совершилось в воскресный день… След потерялся на остановке поблизости от базара. Преступники хотят сразу же после кражи продать вещи, хотят поскорее избавиться от украденного, от улик», – к такому выводу пришел Суходол.
В инструкции по применению служебных собак есть термин – «свободная выборка». Это значит, что собака выбирает – находит преступника среди множества людей. Единственным ориентиром для нее в подобных случаях является запах, который вел ее по следу. Но подобная выборка производится среди десятка, в крайнем случае – двух десятков людей.
Базар был в самом разгаре. Гул. Яблоку негде упасть. И все-таки Александр решил применить собаку. Он верил в способности своего питомца.
– Собачку не продаешь? – зубоскалили женщины. – Во двор бы ее на цепочку… А милиционер ничего, красивый, сероглазый, только росточком мал…
Прошел час, второй, третий. Гудели ноги – чувствовались километры, пройденные от Динской до Краснодара. Александр прислонился к забору, и в это же время, как струна, натянулся поводок. Шерсть стала дыбом на загривке Джульбарса. Лохматый верзила метнулся в сторону и заорал неистово. Джульбарс вцепился в его штаны. В руках верзила держал дамское пальто. Жулик был задержан с поличным.
Не один десяток преступлений раскрыл старший лейтенант милиции Суходол со своим верным помощником. Джульбарс уже окончил свою службу. Суходол работает с другой собакой, но он всегда вспоминает щенка, который любил сметану, а впоследствии стал такой замечательной ищейкой.
Кузьмич
Старшему оперуполномоченному уголовного розыска Динского райотдела милиции Михаилу Кузьмичу Лукьянову за пятьдесят. В милиции он четверть века. Голова белехонька. А кажется, совсем недавно волосы блестели, как крыло грача. И звали его – Миша. Теперь называют Кузьмич.
ОКУРОК «КАЗБЕКА»
Колхозники станицы Елизаветинской сообщили в милицию, что в плавнях кто-то прячет двух лошадей. Кузьмич выехал на место. Он хорошо знал эти труднопроходимые места: не раз еще мальчишкой пробирался среди могучих камышей, пугаясь скорбного крика цапель и стремительного вылета уток.
Кузьмич несколько раз провалился, пока добрался до того места, где паслись кони. Тонконогая вороная кобыла тревожно навострила уши. Рыжий жеребец с белым хвостом оказался смелее, неловко перебирая спутанными ногами, он подскакал к облепленному с ног до головы грязью человеку и начал тыкаться розовыми губами в его руку, явно выпрашивая подачку.
Кузьмич мог перегнать лошадей в милицию, и в конце концов хозяева нашлись бы. Но главная задача работника милиции не в этом. Надо установить – кто украл?
Еще засветло Кузьмич вернулся в Елизаветинскую и собрал своих помощников-дружинников. Один из них, Николай Арнаутов, рассказал, что вчера был в станице Кореновской, где узнал о краже двух лошадей: вороной кобылы и рыжего белохвостого жеребца. Итак, чьи лошади – вопрос был ясен.
Валентина Парамина посоветовала присмотреться к цыгану Василию Юренко. В последнее время он часто куда-то выезжал из станицы, возвращаясь, собирал своих дружков и пьянствовал по нескольку дней.
Кузьмич беседовал с Юренко уже второй час. Тот курил толстые папиросы «Казбек» и хитро улыбался, отвечая на вопросы.
Юренко все ждал, что его спросят о лошадях, и, не дождавшись, решил: «Ничего не знает этот седоголовый милиционер… сегодня надо увести лошадей из плавней. Сдать из рук в руки покупателю. И дело с концом».
– Закури, начальник, – протянул пачку с «Казбеком» Юренко.
– Спасибо, я к «Северу» привык, – отказался Кузьмич, удовлетворенно отмечая, что Юренко ни о чем не догадывается, сегодняшний разговор станет для него обязательно толчком к действию.
– Вот что, Юренко, – подытожил он разговор. – Устраивайся на работу. Я сегодня уезжаю к себе в Динскую. Дней через десяток наведаюсь. Не послушаешь совета, вини только себя. Предупреждать и уговаривать не будем. Выселим, как тунеядца…
Оперативный работник уезжал попутной машиной. На околице ему помахал коричневой лапищей Юренко:
– Доброго пути, начальник! Через недельку в гости приезжай. Угостим на славу.
Чем ближе к полночи, тем ярче становятся звезды. Юренко ехал верхом на белохвостом коне, держа в поводу резвую вороную. Он думал о том, как ловко зарабатывает большие деньги. Улыбался в душе над простоватым седоголовым милиционером, который курит папиросы «Север». Юренко осталось проехать по камышам несколько десятков метров. Он, не прикуривая, размял в пальцах папиросу. В это время крепкие руки взяли лошадь под уздцы.
– Кузьмич?! – вздрогнул Юренко. – Ну и дела…
Рядом с работником милиции стояли трое дружинников.
– Много куришь, Юренко, – откликнулся Кузьмич. – И все папиросы одной марки – «Казбек». Даже в Кореновской, на конюшне, где стояли эти лошади, твой окурок нашли.
– Поймал, начальник, – уныло опустил голову вор.
ДЫРКА В ЗУБАХ
В милицию буфетчица Андреева прибежала рано утром. Растрепанная, краснощекая, слезы-горошины по щекам:
– Обокрали буфет… продукты, деньги стащили!
Дежурный по милиции направил ее к Кузьмичу. В его кабинете Андреева кричала зло, будто виноваты в случившемся были работники милиции:
– Сторожей нет, буфеты не охраняются! Все на сознательность хотите, вот и пожалуйста. Боком выходит эта сознательность!
Она, конечно, не знала, кто украл и когда. Да и откуда ей знать? Воры же не докладывают.
Андреева большой ладонью терла красную щеку. На среднем пальце тускло поблескивало золотое кольцо.
– Вы замужем? – неожиданно спросил Кузьмич.
– Незамужняя, – ответила и удивилась странному вопросу Андреева.
Работники милиции всегда делают осмотр места, откуда совершена кража. Для них очень важно, чтобы никто из любопытных не дотронулся ни до одного предмета на месте совершения преступления, не нарушил следа преступников.
В буфете царил беспорядок: разлитый томатный сок на полу, плавающие в нем пачки «Беломора», конфеты, шоколад. Ребятишки, давившие нос о стекло буфета, видели, как Кузьмич несколько раз щелкал фотоаппаратом, брал и тщательно рассматривал все, что валялось на полу.
А пионер Колька Лосев обратил внимание, что работник милиции особенно тщательно рассматривал надкушенную шоколадную плитку. Ни в буфете, ни около не оказалось замка от дверей. Куда он мог деваться? Не унес же его вор с собой? Найти замок Кузьмич поручил Кольке с ребятами.
– Глаза у вас острые, – улыбнулся он. – Пошукайте вокруг.
Колька разделил всех ребят на группы. Искать замок оказалось делом скучным и нудным. Витька и Генка потихоньку смотались домой. Колька нашел замок в бурьяне. Совсем целенький, и Кузьмич в присутствии всех пожал ему руку…
В кабинете председателя Совета работника милиции уже ждали дружинники. Он, как обычно, говорил кратко:
– Скорее всего кражу совершил кто-то из местных жителей. Приезжий вряд ли позарится на буфет… При осмотре мне показалось странным: слишком уж все переворочено, и замок целый. Есть важная зацепочка. Преступник, побывавший в буфете, не имеет одного верхнего зуба. Это я установил по надкушенной шоколадке. – Кузьмич показал ее всем.
Предположений и догадок было высказано много. Тракторист Андрей Клюев предложил обыскать все лесополосы вокруг совхоза, а Олег Головко – арестовать бабку Костиху, которая года два назад скупала краденое.
Особенно Кузьмича заинтересовали сведения дружинников о буфетчице Андреевой. Оказывается, она вела разгульную жизнь, покупала дорогие вещи и дружила с Володькой Фрольченко, которого не раз замечали в мелких кражах. Кузьмич попросил дружинников вызвать его.
Рабочий совхоза Фрольченко прошел к столу и только тогда поднял немигающие глаза на работника милиции.
– Ты почему пьяный, даже сейчас, в рабочее время? – спросил Кузьмич.
– Не на ваше пью, – ощерился Фрольченко.
«Зуба нет… верхнего, – отметил Кузьмич. – Дырка между зубов!»
– Ну, и не на собственные, Фрольченко… Государственное пропиваешь.
– А это еще доказать надо! На пушку берете! Привыкли в милиции. Меня пугать нечего. Честно зарабатываю.
– Нет, не на пушку. Вот шоколад… ты откусил и метку оставил. Зуба-то нет у тебя.
– Да разве я один виноват?! – заорал Фрольченко и тут же спохватился, замолчал.
Но было уже поздно…
Буфетчица Андреева снова рыдала, растирая толстой ладонью красные щеки.
– Кольцо снимите, – попросил Кузьмич. – Вы его на краденые деньги приобрели. И расскажите, как докатились до такой жизни.
Андреева любила пожить на широкую ногу. Часто брала деньги из выручки. Скоро она убедилась, что растратила слишком много. Вот тогда и познакомилась с вором Фрольченко. Пригласила его к себе и, когда Фрольченко захмелел, предложила ограбить буфет.
В полночь они вдвоем пробрались к буфету, своим ключом Андреева открыла замок. Фрольченко положил его в карман и позднее выбросил. Андреева постаралась навести беспорядок: разлила томатный сок, разбросала папиросы, конфеты. Фрольченко в это время посматривал на свою подружку и уплетал шоколад. Одну плитку, надкусив, обронил на пол прямо в сок и поэтому не поднял. Ее-то и нашел Кузьмич.
При обыске на квартире преступников обнаружили ящик водки, много шоколада, деньги.
Последнее преступление года
Происшествие у поселка Афипского
Большие стенные часы в темном ореховом футляре пробили десять. Начальник уголовного розыска Трофим Михайлович Емец собрал со стола бумаги и спрятал их в старинный массивный сейф, потом выключил настольную лампу и на минутку подошел к окну. Краснодар готовился к встрече Нового года. В стеклах здания напротив плясали разноцветные огни невидимой полковнику елки. По тротуарам, мостовой шли люди, пели, смеялись. В праздничной толпе медленно пробирался, припушенный легким снежком, троллейбус.
Шесть лет подряд Трофим Михайлович не встречал Новый год дома. Так случалось, что обычно в эту ночь полковнику было не до праздника.
Сегодня впервые ничего не произошло, и он предвкушал удовольствие встретить Новый год с семьей. Трофим Михайлович только сейчас вспомнил, что так и не купил цветные лампочки для елки, и озадаченно почесал затылок, зная, что жена обязательно укорит: «По дому тебе, Трофим, нельзя поручить даже мелочи – обязательно забудешь».
Зазвонил телефон. «Наверное, жена беспокоится». Полковник снял трубку.
– Докладывает дежурный по управлению майор Воронов, – послышался знакомый Трофиму Михайловичу голос. – Около моста через реку Афипс обнаружен труп неизвестной женщины.
Дежурный помолчал немного и хрипловато добавил:
– На место происшествия посылаю проводника со служебно-розыскной собакой, эксперта, из уголовного розыска старшего лейтенанта Серебрянникова.
«Вот тебе и опять Новый год», – вздохнул полковник и тут же сказал:
– С оперативной группой поеду сам. Вызовите машину к подъезду.
Краснодарцев не часто балует снег в Новый год: бывает так, что в праздничные дни идут дожди, а то солнце выглянет и засветит ярко, по-летнему. Но в этом году снег покрыл землю, дома, деревья. И город стал еще красивее: даже старенькие одноэтажные домишки выглядели нарядно.
Машина вырвалась из праздничных улиц на Новороссийское шоссе.
– Всем радость, а кому-то горе, – проговорил Василий Серебрянников.
– Я бы этих бандитов публично на площади вешал, при всем честном народе, – пристукнул ладонью по баранке шофер.
Эксперт, низенький крепыш Тарышев, и проводник служебной собаки пожилой украинец Вишня не поддержали разговора.
Промелькнул пригородный поселок Энем. Трофим Михайлович, закуривая, чиркнул спичкой. Желтоватое пламя на миг вырвало из темноты его усталое, в морщинках лицо. Тридцать лет назад пришел он в милицию. Начинал с рядового милиционера. И не было ночи, что бы выспался по-настоящему, не было дня, чтобы провел спокойно. Даже в выходной всегда ждал вызова, звонка. Однако, размышляя подчас о себе, он не мог представить свою жизнь как-то иначе.
Около моста их уже ждали начальник районного от дела милиции капитан Соснихин, председатель поселкового Совета Пименов, одетый в меховую куртку и шапку-ушанку.
– Товарищ полковник, к трупу мы не подходили, ждали вас, – доложил Соснихин, – только осмотрели вокруг. Женщина убита недалеко отсюда, на обочине шоссе. Преступник волоком оттащил труп к обрыву реки и сбросил.
Докладывая, Соснихин включил фонарик и отошел немного в сторону. Все последовали за ним. На обочине дороги лежала небольшая куча булыжника, в снегу темнели пятна крови. Тут и там виднелось множеств вмятин, след падения.
– Обнаружили-то как, – начал объяснять председатель поселкового Совета. – Автобус рейсовый шел из Новороссийска в Краснодар. Колесо у него спустило в этом месте. Шофер попросил пассажиров выйти. Один гражданин отошел от дороги к обрыву, к речке, и увидел убитую. Ну, знаете, как это бывает: все остальные пассажиры, а их было человек пятьдесят, – туда. Тут еще машины останавливались. В общем, народа около убитой побывало много, вот и затоптали следы.
И все же Емец приказал пустить собаку по следу, хотя и не надеялся на успех. Овчарка заметалась от дороги к берегу реки. Несколько раз она выводила к вылощенному автомобильными шинами шоссе и наконец, жалобно повизгивая, села.
– Не возьмет след, – тяжело вздохнул проводник.
Трофим Михайлович попросил шоферов – своего и приехавшего с Соснихиным – поставить машины так, чтобы свет фар освещал место, где лежал труп. Все гуськом спустились под обрыв. Убитая лежала в пяти-шести метрах от мрачно поблескивающей воды. На ней была серая пуховая шаль, короткий плюшевый жакет, резиновые сапожки. Подойдя ближе, даже видавшие виды работники милиции остановились: голова, лицо женщины были безжалостно обезображены. Теперь ее не узнали бы даже близкие.
– Да-а… тут и профессор Герасимов помочь не сможет в опознании, – озадаченно протянул Серебрянников.
Рядом с трупом лежал пудовый остроугольный булыжник. И неспециалисту было бы ясно, что именно этим камнем преступник убил женщину.
В карманах убитой не оказалось никаких документов. Только небольшой коричневый кошелек – в нем двадцать девять рублей и два трамвайных билета Краснодарского трамвайно-троллейбусного управления. Поблизости от убитой обнаружили мужскую домашней вязки белую рукавицу.
Эксперт сфотографировал труп, отдельные участки места происшествия. Тщательно осматривали его работники милиции, но не обнаружили ничего, заслуживающего внимания.
– Давайте, товарищи, обменяемся мнениями, – предложил полковник. – Вам слово, старший лейтенант.
– По-моему, убийство совершено с целью ограбления, – будто ждал, что к нему обратятся, быстро ответил Серебрянников. – Но грабителю, видимо, кто-то помешал осмотреть карманы своей жертвы.
Серебрянников протянул руку в сторону близко помигивающих огоньков поселка Афипского:
– Люди здесь наверняка часто ходят: они и помешали.
– Я тоже так думаю, – согласился эксперт.
– Женщина находилась со знакомым человеком, – продолжал Василий. – Не пойдет же она с первым встречным в такое довольно уединенное место.
– Хитер убийца, – вмешался председатель сельского Совета. – Специально так женщину искалечил, чтобы его не нашли.
Емец, не перебивая, выслушал мнения всех. Сам он пока не пришел ни к какому выводу. Не убедили его и слова помощников.
Емец вытащил из кармана большой блокнот, карандаш и быстро написал на листе:
«31 декабря, в пяти метрах от реки Афипс Северского района Краснодарского края был обнаружен труп неизвестной женщины в возрасте 25—30 лет, с сильным повреждением головы и лица, в связи с чем установить личность потерпевшей не удалось. Приметы убитой: среднего роста, волосы темно-русые. Одета: плюшевый жакет черного цвета, серая пуховая шаль, резиновые сапожки.
На месте происшествия обнаружена мужская рукавица белая, домашней вязки, с левой руки. Прошу проверить, не поступало ли в милицию заявление о пропавшей женщине с указанными приметами.
О результатах проверки срочно сообщить».
– Товарищ Соснихин, – обратился Емец к начальнику Северской милиции, протягивая написанное, – поезжайте к себе, срочно размножьте эту бумагу и разошлите во все органы милиции края и соседние области. Эксперт с проводником возвращаются домой, труп завозят в морг. Ну, а мы с товарищем Серебрянниковым пройдемся пешком в Афипский. Здесь близко.
Полковник хорошо понимал, что поиск надо начинать по горячим следам и решил действовать с утра.
Сколько ни уговаривал работников милиции Пименов отдохнуть до утра у него дома, они все же остались до рассвета в Совете.
Василий подмостил под голову валик дивана и скоро сладко засопел.
Емец не спал. Он размышлял о случившемся. Почему-то ему казалось, что преступление совершено мужем убитой или близким знакомым. «Преступник обезобразил лицо жертвы. Для него важно скрыть, кто убит. Запутать нас. Он в этом заинтересован…»
Василий вскрикивал сонно, метался. Полковник встал, на цыпочках приблизился к старшему лейтенанту, осторожно укрыл своим кожаным пальто.
Скоро в разных концах поселка закричали петухи. Стало сереть, начали вырисовываться очертания домов.
Сотрудники милиции решили в первую очередь побывать в домах, расположенных ближе к реке, а следовательно, и к месту происшествия. Они обошли не менее полусотни домов, пока наткнулись на старушку, которая рассказала:
– Часов эдак в пять-шесть я ехала домой из Краснодара на попутной машине. Шофер-то в ней наш, афипский – Гришка Сомов. Но вы не подумайте, он наш-наш, а уж обязательно ему полтинник уплати. Так вот, подъезжаем это мы к мосту, а на обочине дороги стоит военный человек и с ним женщина, невысоконькая такая. И страсть как они между собой ругаются. Кричат, руками машут. Поглядели мы на них, не остановились. Потом я уж домой приехала. И вскорости понесла корм поросенку. Маленький он у меня, поросенок-то, а я за него на базаре на той неделе двадцатку отдала. Страсть какие стали дорогие поросята!
– А дальше? – поторопил Серебрянников.
– Дальше, значит, вышла я на крыльцо и слышу с речки крик такой горестный: «Помогите!» У меня аж ведро из рук вывалилось. Постояла, никто больше не кричит. Подумала я о том военном, что с женщиной у моста ругался. Думаю: может, обижает ее. Народ ведь пошел страсть какой нервный.
– Мамаша, а во что была одета женщина? Которая у моста с военным стояла? – спросил Трофим Михайлович.
– В черное во что-то, сынок. А военный – в шинели обыкновенной. Высокий такой, статный человек.
Старушка добросовестно старалась вспомнить что-нибудь, но напрасно. Зато шофер, Григорий Сомов, оказался более наблюдательным.
– Военный высокого роста, – рассказывал он, – был одет в серую армейскую шинель, шапку. На его погоны я не обратил внимания, а может, их и не было вовсе. Лица его я не видел: он спиной к машине стоял. На руках у него, помнится, были или перчатки, или рукавицы белые. А женщина с ним стояла невысокая такая… По-моему, молодая. Какое-то черное полупальто на ней и резиновые сапожки…
Трофим Михайлович и Василий переглянулись: бесспорно, речь шла об убитой.
