Текст книги "Дневники профессора Астахова (СИ)"

Автор книги: Геннадий Воронов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

  – Готово.

  Капитан сразу же объявил сбор экипажа, на котором и обнародовал свое решение: половина экипажа остается здесь, а половина на «Аквариусе» отправляется в сторону Фаира, до которого 18 дней лета. Это необходимо, чтобы удостовериться, идет ли сигнал дальше, чем с РБ. На двадцатый день после отлета корабля этот сигнал должен быть послан оставшимися на Табасьоне. После приема сигнала «Аквариус» вернется за оставшимися и отправиться на Землю.

  – А как же сроки нашей экспедиции. Ведь через неделю мы должны улетать согласно графика, – сказал один из пилотов.

  – Я связался с Центром, – ответил капитан, – объяснил какой эксперимент мы собираемся провести. Они дали добро, так что не переживайте, все согласовано.

  – Итак, – заявил на последок Паттерсен, – здесь остаются пилоты Антонов и Пабло Онилл, врач Мира Шерман, Френсис Слейден – астрогеолог и Антон Бездыханов, собравший всю эту... это сооружение, что ли? Антон ответственный за посылку сигнала вовремя.

  – Понял, нет проблем.

  – Почему пилотов не берете? – растерянно спросил Антонов – первый пилот-навигатор.

  – Я сам поведу, – ответил Паттерсен. – Хочется тряхнуть стариной.

  На следующий день Паттерсен, Андрей, Стрелков, Кирилл, Марина и ее муж Павел вновь ступили на борт «Аквариуса», который все это время находился на орбите, а Сергей Антонов развернул бот, на котором доставил их на корабль, и направился в лагерь. К тому времени лагерь был перенесен из предгорий на берег одного из морей-озер. Там, на открытой местности, солнечные батареи получали гораздо больше солнечных лучей.

  Паттерсен сразу же направился в рубку и принялся готовить корабль к полету. Через несколько минут все было готово и, корабль немедленно стартовал, держа направление на Фаир.

  Когда корабль удалился на достаточное расстояние от планеты, на одной из самых высоких горных вершин образовался провал, очень похожий на искусственный. Чуть погодя из него выползла большая параболическая антенна и устремила свой взгляд туда, где должен находиться Курат.

  На третий день полета сирена разорвала мирный шум двигателей «Аквариуса-5». Все бросились в рубку, где уже находился капитан, склонившись над монитором бортового компьютера.

  – О Боже! – вырвалось у него, и он метнулся к джойстику управления, положил рули право на борт. Корабль пошел на стремительную циркуляцию, да так, что чуть не повалил с ног собравшихся в рубке, и лег на обратный курс.

  – О Боже, – повторил он и оглянулся на друзей. Его лицо перекосила гримаса страха, он стал белее мела.

  – Что, что случилось? – закричала Марина. Ее крик, казалось, вывел Паттерсена из шока.

  – СОС, – сказал он.

  Судя по немедленному развороту корабля, можно было предположить, откуда получен этот сигнал, но все ждали подтверждения своим страшным догадкам.

  – Сигнал пришел с Табасьона, из нашего лагеря, – упавшим голосом сказал капитан. – Боже, что там могло произойти?

  Кто мог дать на это ответ? Лишь один человек, но наши друзья об этом пока еще ничего не знали.

  Три дня обратного пути до Тобасьона показались им бесконечными. Постоянное нервное напряжение, страх за друзей, оставшихся на планете, с которыми никак не удавалось связаться, и ужас перед тем, что, возможно, ожидает их в лагере.

  Весь первый день капитан пытался связаться с лагерем. С интервалом в 30 минут он слал туда запрос за запросом, однако ответа не было. Это наводило на определенные мысли и выводы, и они не утешали, это уж точно. Либо собранная Антоном система вышла из строя, либо некому ею воспользоваться.

  Наконец впереди показалась долгожданная планета. Паттерсен не сбавлял скорости до последнего момента. Еще один вызов он отправил с орбиты Табасьона, но ответа, как и раньше, не пришло.

  Оставив корабль на орбите, друзья спустились на поверхность в небольшом резервном боте.

  Зрелище, открывшееся им при подлете к лагерю, заставило всех содрогнуться. Все было сломано и разрушено, шлюпки валялись перевернутые и разбитые, разведывательный бот стоял накренившись на бок, потому что две из четырех его опорных лап были сломаны. За лагерем, где начинались джунгли, лежало несколько срезанных лазером деревьев. И самое ужасное, что всюду были пятна, а местами и лужи уже засохшей, впитавшейся в землю, крови.

  – Какой кошмар, – прошептала Марина, вытирая набежавшие слезы. – Что здесь произошло? Где все?

  Держа оружие наготове, мужчины отправились обследовать лагерь, а Марина осталась в боте. При малейшей опасности она должна была взлететь и попытаться принять друзей на борт.

  Вокруг стояла полнейшая тишина. Даже ветра не было.

  Лагерь осмотрели быстро, затем шлюпки, потом бот. Однако ничего, что могло пролить свет на произошедшую здесь трагедию так и не нашли.

  – Смотрите, что это? – сказал вдруг Андрей и позвал друзей.

  За ботом возле большого пятна крови лежала огромная клешня неизвестного животного.

  – Что за черт? – пробормотал Павел, осматривая находку. – Откуда здесь это?

  – Ты знаешь, что это? – нервно спросил капитан.

  – Клешня.

  – Это я и сам вижу. Чья?

  – Понятия не имею. Ничего подобного я никогда раньше не встречал и, даже, не слышал. Но это не возможно. Мы более семи месяцев провели на планете и никаких следов животного мира не обнаружили. Это... это...

  Он замолчал, не зная, что сказать.

  – Итак, – сказал Паттерсен, – поиски в лагере ничего не дали. Поищем в лесу. Может быть там кто-то укрылся и спасся.

  – После трагедии уже прошло три дня, – возразил Стрелков. – Если б кто-то укрылся в лесу, он давно бы вернулся в лагерь, вернее в то, что от него осталось.

  Тем не менее они погрузились в свой бот и стали расходящимися кругами прочесывать лес вокруг лагеря, однако и это ничего не дало. Несколько раз они спускались на землю, когда видели что-то подозрительное, но каждый раз оказывалось, что зря.

  Три дня поисков ни к чему не привели и они вернулись к лагерю.

  – Они все мертвы? – прошептала Марина, выбравшись вслед за друзьями из бота.

  – Боюсь, что да, – ответил капитан. – И виноват в этом только я! Только я!

  Он с силой ударил себя кулаком в грудь.

  – Не казни себя, Крисс, – сказал Стрелков. – Кто мог предположить, что такое случиться?

  – Не понимаю, – все никак не мог успокоиться Павел, – мы же обследовали всю планету. Я знаю ее лучше, чем землю. Здесь нет жизни, кроме растительной, нет, черт побери! Но, что тогда это? – он указал на обнаруженную накануне клешню. – Откуда? – уже шепотом добавил он.

  Они стояли и оглядывали лагерь в последний раз, перед тем, как покинуть его навсегда. Андрей отошел чуть в сторону от своих друзей и, вдруг, увидел, шагах в двадцати от себя, под перевернутым ботом маленькую кинокамеру.

  Андрей поднял ее и показал друзьям.

  – Это камера Миры, – сказала Марина. – Она часто на нее снимала. Говорила, чтоб в старости было что вспомнить.

  Она вновь заплакала.

  – Камера сломана, – сказал Андрей, – но карта памяти, как-будто, не повреждена. Может там что-нибудь записано.

  Он извлек карту памяти из гнезда.

  – Да, целая.

  Они вернулись на бот и расселись вокруг монитора компьютера. Андрей вставил карту в гнездо и нажал воспроизведение.

  На экране появился их лагерь, но еще живой, целый.

  Оператор, по видимому это была Мира, сняла лагерь по кругу и в объектив попали все, кроме Антонова. Затем камера поднялась вверх и все увидели удаляющийся бот.

  – Мы ждем вас. Счастливого пути и скорейшего возвращения, – сказал голос Миры.

  – Ба, да это она нас снимала, – сказал Стрелков. – Когда мы улетали.

  – Точно, – подтвердил Андрей. – Я помню, как она за камерой побежала.

  Бот исчез в облаках и объектив опустился. Мира еще раз сняла лагерь и сказала:

  – А мы будем скучать здесь.

  На следующем кадре в небе снова появился бот. Он приближался и наконец приземлился, из него выбрался улыбающийся Антонов и, помахав рукой, обратился к Маре:

  – Все, теперь почти на два месяца мы совершенно свободны. Предлагаю назвать это время отпуском.

  – Ура, ура, – раздались вокруг голоса оставшихся...

  – Вы уже два дня играете в карты. Вам не надоело?

  – Что ты, Мира, как может надоесть играть в карты? – усмехнулся Бездыханов.

  Он сидел на поваленной коряге. Напротив него также устроился астрогеолог Френсис Слейдем. Разделяла парочку деревянная чурка, на которой они и раскидывали карты.

  – Два сумасшедших, – буркнула Мира и повернулась в другую сторону. За кадром послышался смех заядлых картежников.

  Антонов и его коллега Пабло сидели возле бота прямо на траве и о чем-то беседовали.

  – Эй, бездельники, – Мира навела объектив прямо на них. – Пошли купаться.

  – Айда! – обрадовался Пабло и резво подхватился на ноги.

  – Вперед! – закричал Антонов и бросился догонять друга. Не раздеваясь они бросились в теплую воду и принялись брызгаться, как малые дети.

  – Меня забыли, – крикнула Мара...

  – Сережа, – Мира обратилась к Антонову. – Они что, все два месяца будут в карты играть?

  На экране вновь появилась неизменная парочка картежников, расположившихся на прежнем месте.

  – Насчет двух месяцев утверждать сложно, но месяц точно, – ответил Антонов.

  – Я тебя сделал! – воскликнул Френсис и заплясал с притопами вокруг Бездыханова. Тот хлопнул ладонями по коленям и сказал:

  – Ничего. Я еще отыграюсь.

  Френсис, отплясав, уселся на свое место.

  – Сдавай, – сказал он.

  – Что это? – раздался сбоку голос Сергея.

  – Где? – спросила Мира и перевела камеру на Антонова.

  – Ты слышишь шум? – спросил он, прислушиваясь.

  – Не знаю, – неуверенно сказал голос Миры. – Как будто нет.

  – Где-то там, – Сергей указал рукой в сторону. Мира перевела камеру в указанном направлении. Теперь и в камере слышался шум, треск и хруст.

  На холме, куда они и смотрели, с треском свалилось дерево, за ним еще несколько.

  – Боже, что это? – прошептала Мира.

  – Может землетрясение? – предположил Сергей и тут же заорал, – Все в бот!

  Из джунглей на площадку, где разбили лагерь, вынеслись два... существа. Походили они на скорпионов, но гигантских размеров. У каждого было по две клешни, а на хвостах жала, напоминающие пику. С глухим рокотом и клацаньем они бросились на людей. Один схватил клешней Бездыханного, едва оторвавшегося от карт, и перекусил его пополам, как соломинку. Тот даже закричать не успел. Френсисом занялся второй зверь. Щелкнув клешней, он промахнулся, но следующим взмахом он зацепил не успевшего увернуться человека по голове. На землю Френсис падал уже мертвый.

  Еще несколько тварей выскочило из джунглей, но громкий крик с другой стороны заставил Миру оглянуться.

  Из воды с воплем выскочил купающийся до этого времени Ансель, но длинное щупальце скрытого под водой животного настигло и схватило его. Хрустнули кости и Пабло обмяк в этой мертвой хватке. Его тело тут же исчезло в пучине.

  – Беги в бот! – заорал рядом Сергей.

  Мира вновь обернулась, продолжая снимать. На них мчались два «скорпиона», если так можно назвать этих ужасных тварей.

  – Беги! – еще раз закричал Сергей, но Мира стояла, как завороженная. В руке Сергея блеснул бластер, он выстрелил. На землю упала срезанная клешня чудовища, уже занесенная для удара. Второй выстрел Сергей сделать не успел. Его ударила в правый бок вторая щупальца ревущей от боли твари.

  Только в этот момент Мира пришла в себя и что было сил рванула к спасительному боту, не выпуская камеры из руки. Метров за двадцать до бота она рухнула на землю, даже не вскрикнув. Камера снимала еще несколько секунд, но затем что-то хрустнуло, на объектив брызнула кровь и съемка прекратилась.

  Андрей выключил аппаратуру. Было тихо, лишь Марина тихонько плакала, уткнувшись в плечо мужа.

  Через несколько минут Паттерсон сказал:

  – Выходит, все погибли.

  – Да, она сняла смерть каждого, – согласился Стрелков, – кроме своей. Сама осталась за кадром.

  – Нам незачем больше здесь оставаться, – сказал капитан. – Собираемся и вылетаем.

  – Бот и шлюпки заберем? – спросил Кирилл.

  – Нет, шлюпки не подлежат ремонту, да и бот сильно поврежден. Мы не сможем его отремонтировать. Пусть все остается здесь.

  – Подождите, – сказал Андрей и выбрался наружу, окинул лагерь взглядом.

  Следом за ним появился Стрелков.

  – Что? – спросил он.

  – Не знаю, что-то не дает покоя. Мы что-то упустили.

  – Странно, но у меня такое же ощущение.

  – Давайте поскорее отсюда улетим, – послышался всхлипывающий голос Марины, оставшейся в боте.

  Подошел Паттерсон.

  – Знаете, что я тут подумал? – спросил он.

  Андрей пожал плечами, а Стрелков хмыкнул в ответ.

  – Из видеозаписи выходит, что все погибли. Так?

  – Угу, – буркнул Андрей.

  – Вот. А кто тогда подал сигнал СОС?

  Андрей медленно повернулся к капитану.

  – Я полный идиот. Вот вертелось в голове что-то, но я никак не мог понять. Капитан, вы гений.

  – Вовсе нет. Скажите, шлюпки и бот кто-нибудь осматривал?

  – Шлюпки полностью разбиты, сами видите, там не укрыться, а в бот я мимоходом заглянул, но никого не заметил – ответил Андрей

  Все трое бросились к боту, распахнули дверь и забрались внутрь. Там было темно и свет не включался – поврежденные батареи полностью разрядились.

  – Кто-нибудь взял фонарь? – спросил капитан.

  – Шутишь? Когда? – отозвался Стрелков и наощупь начал пробираться вглубь бота. – По-моему, здесь кто-то есть.

  Стрелков чиркнул зажигалкой.

  – Мира? Жива?

  Девушка сидела, забившись в угол и дрожала всем телом. Бледное измученное лицо светлым овалом выделялось на фоне переборки бота и грязной окровавленной одежды.

  – О Боже, это вы, – прошептала она и лишилась чувств.

  Друзья быстро перенесли раненную девушку на свой бот и оказали первую помощь. Рана в плече оказалась довольно серьезной и вызвала большую потерю крови, но, к счастью, они поспели вовремя и теперь не сомневались, что девушка выживет и быстро пойдет на поправку.

  На следующий день, уже на корабле, Мира пришла в себя и даже нашла силы рассказать, что с ней произошло. Сначала она пересказала то, что друзья увидели на экране компьютера.

  – Я была в таком ужасе, в таком шоке, – продолжала она, – что поздно сообразила – спасение лишь в боте. Что было сил, я бросилась к нему. К этому моменту остальные были мертвы. Я почти добежала, когда одно из чудовищ настигло меня и ударом хвоста пробило мне плечо, и пригвоздило к земле. Не миновать мне смерти, если б еще одна тварь не решилась оспорить права на жертву. Твари сцепились между собой, а я, собравшись с силами и превозмогая боль поползла к боту. Кое-как мне удалось забраться внутрь и закрыть шлюз. После этого я подала сигнал СОС. Тварь заметили, что я укрылась в боте и попытались добраться до меня, но не справились с обшивкой, лишь перевернули бот. От ужаса я забилась в продовольственную камеру и там потеряла сознание. Очнулась я от сильной боли в плече. Выходить из камеры было страшно, но боль заставила меня это сделать. Я нашла в боте аптечку и кое-как перевязала рану. Затем пробралась в рубку, чтоб еще раз подать сигнал бедствия, но связь уже не работала. Выходить наружу я не решилась, а так и сидела в боте все эти дни. А сегодня кто-то открыл дверь бота. Я испугалась еще сильнее, решив, что это какой-то твари случайно удалось это сделать, и затаилась в углу.

  – Ты могла бы догадаться, что это сделал человек, – сказал Андрей. – Ведь мы могли улететь и ты осталась бы здесь одна.

  – Я подумала, будь это человек, он обязательно забрался бы внутрь, проверить бот, поэтому и не подавала звука, а когда вы появились во второй раз, я решила, что это мне мерещиться из-за слабости. Как же я рада, что вы меня нашли.

  За четыре дня лета до Фаира Паттерсон изменил курс и направил «Аквариус» на Курат. Именно в этом месте курс с Табасиона на Фаир максимально приближался к той ограничительной плоскости, о которой упоминал Астахов в своих дневниках.

  Все почувствовали поворот корабля и поняли, что лететь до Курата осталось меньше суток.

  – Буду сажать «Аквариус», – сказал Паттерсон при подлете к планете.

  Весь экипаж собрался в рубке. Каждый занял отведенное ему место.

  Через несколько минут корабль врезался в атмосферу планеты и стал замедлять ход. Когда они вынырнули из-под розовых облаков, поверхность предстала перед ними во всей своей необычности. Немного справа от них расположился космопорт. На летном поле стояло десятка полтора грузовых кораблей и четыре современных военных крейсера. Еще два таких же встречали «Аквариус» в воздухе. Рядом с космопортом раскинулся небольшой поселок, а вокруг, насколько хватало глаз, огромные прозрачные куполообразные чаши диаметром километров в шестьдесят-восемьдесят, а то и больше. Чаши расходились правильными кругами от космопорта.

  – Корабли наши, – сказал Паттерсон, осмотревшись.

  – Да, – земные, – подтвердил кто-то.

  В этот момент их вызвал диспетчер порта и потребовал совершить немедленную посадку. Паттерсон не противился и посадил корабль на указанное место. Едва они вышли из шлюза, как были окружены группой военных с оружием наизготовку.

  Один из них, видимо старший, сказал:

  – Как уполномоченный представитель Наместника Земли на планете Курат, объявляю вас арестованными за нарушение запрета первой степени. Следуйте за мной.

  Под конвоем они вошли в здание космопорта, шли по каким-то длинным коридорам, спускались и вновь поднимались по лестницам. Наконец их завели в небольшое помещение без окон. Вдоль стены там стояла прикрепленная намертво длинная скамья.

  – Садитесь, – сказал старший конвоя и махнул рукой остальным охранникам. Они молча покинули помещение. Остался лишь один с оружием наготове.

  – Мера предосторожности, – объяснил он и уселся за небольшой стол напротив.

  Несколько минут он пристально рассматривал вновь прибывших.

  – Итак, – сказал он наконец, – рассказывайте, господа арестанты, по какой такой надобности вы решили посетить нашу планету.

  – Мы отказываемся говорить неизвестно с кем, – ответил капитан и встал со скамьи. Охранник тут же навел на него свое оружие. – Мы требуем ваше начальство.

  Человек недобро засмеялся и тоже встал.

  – Должен вас огорчить – здесь, на Курате, вы ничего требовать не можете. Вы здесь ничто. Да ладно, я все же представлюсь. Я являюсь первым заместителем Наместника Земли на этой планете. Мое имя, поверьте, мистер Паттерсон, вам ничего не скажет, – он вновь нехорошо засмеялся. – Своей властью я вполне могу приговорить вас к смерти без суда и следствия, и сделал бы это с огромным удовольствием. Не люблю, видите ли, нарушителей. Но у меня есть для вас хорошая новость. Мой шеф желает лично встретиться с вами.

  Сказав это, он покинул комнату, а через минуту перед глазами изумленных путешественников предстал никто иной, как профессор Астахов собственной персоной. Все вскочили с лавки, но угрожающий жест охранника удержал их на месте.

  – Профессор! – воскликнула Марина. – Вы живы?

  – Жив, как видите, – пренебрежительно ответил тот. – И собираюсь продолжать в том же духе.

  – Но, как...

  – Молчать! – крикнул он. – Говорить буду я.

  Все в растерянности переглянулись. Перед ними предстал совсем другой человек – не тот доброжелательный и улыбчивый профессор, которого они знали раньше.

  – Во первых, не называйте меня профессором, – сказал он, немного остыв. – Это было так давно... Ладно, не важно. Да, перед вами бывший профессор. А теперь я Наместник правительства Земли на Курате, командующий Вооруженными силами Земли на Курате, заведующий центральной Экспериментальной лабораторией Курата, генерал-майор Федеральной Службы Безопасности Земли Астахов Александр Викторович. Прошу любить и жаловать. А теперь, дорогие мои, скажите, что привело вас сюда?

  – Мы... мы прочли ваши дневники, – неуверенно начала Марина.

  – Но ведь не до конца, – перебил ее Астахов.

  – Да, – кивнула она.

  – Из того, что мы прочли, – продолжил за нее Андрей, – стало понятно, что тайна смертей всех членов экипажа находиться на Курате.

  – В этом вы оказались правы. А вот в остальном – ошиблись, причем смертельно.

  – Что вы имеете ввиду? – спросил Стрелков.

  – А-а, Виктор Сергеевич, правильно? Хорошо. Что ж, объясню вам с самого начала, если вы не против. Да-да, я вижу, вам не терпится все узнать. Солдат, – профессор повернулся к охраннику, – можешь быть свободен. Я хорошо знаком с этими людьми и уверен, мне ничего не грозит.

  Солдат молча кивнул и вышел за дверь.

  – Итак, – продолжил Астахов, – на вашем месте, Виктор Сергеевич, очень глупо было вставать на пути Службы Безопасности. Ведь именно из-за вас и началась вся эта история. Вы обнаружили на месте преступления неосторожно оставленный отпечаток пальца, ведь так?

  – Так, – кивнул Стрелков.

  – Вот видите... Мое убийство было инсценировано Службой Безопасности и тело должен был найти наш человек. И вызвать он должен был не полицию, а Службу Безопасности, но вот эти ребята, – он указал на Андрея и Кирилла, – все испортили. Наш человек видел, как они вошли в дом. Он не успел на каких-то две минуты. Поэтому на вызов и явились вы. Ваш эксперт, царствие ему небесное, невинно убиенному, – Астахов поднял глаза к верху, – каким-то образом скрыл от Службы Безопасности найденный на месте убийства отпечаток пальца и даже умудрился узнать, кому он принадлежит. Я верно излагаю?

  – Да, – вновь согласился Стрелков, кивнув головой.

  – Думаю, теперь нет смысла скрывать имя человека, чей отпечаток он обнаружил.

  – Нет, профессор, – воскликнул Стрелков, – не нужно, прошу вас.

  – Очень благородно, Виктор Сергеевич, но я считаю, что дети имеют право знать правду о своих родителях, какой бы она не была. Как вы считаете, Андрей?

  – Я? – растерялся Андрей, не ожидавший, что профессор обратиться к нему. – Наверное, наверное это справедливо.

  – И я так считаю, – сказал Астахов, разведя руки в сторону, – поэтому и сообщаю вам, мой юный друг, что человек, ответственный за инсценировку убийства бедного профессора Астахова, и по неосторожности оставивший отпечаток своего пальца на орудии убийства – это некто Кондратьев Сергей Антонович, – профессор замолчал и ехидно взглянул на Андрея.

  Некоторое время парень молчал, но затем поднял взгляд на профессора и сказал:

  – Вы лжете. Мой отец погиб...

  – Ой-ой-ой, его отец погиб. Нет, и еще раз, нет. Ваш отец уже полковник ФСБЗ. Он один из опытнейших агентов!

  – О, господи, – прошептал Андрей и закрыл лицо руками.

  – Так-то, – вновь заговорил Астахов. – Вы все тогда были приговорены, но мне почему-то было вас жаль, таких отчаянных, честных и бескорыстных. Мне удалось выторговать у начальства ваши жизни – был у меня один способ. Только вы, Кирилл, показались службе слишком опасным, поэтому вы должны были умереть. Даже я ничего не смог с этим сделать. До сих пор думаете, что вам случайно забыли сделать прививку, когда отправляли на практику на Уран? Если вы так считаете, то уверяю, это глупое заблуждение. О, как вы побледнели, молодой человек, и кулаки сжали. Такова жизнь, что поделать. Вы тогда чудом выжили и вас оставили в покое. Остальных рассеяли по мере опасности. Только Андрею предложили службу в рядах ФСБЗ. Это его отец постарался... Та история уже практически забылась, но Андрей, воспользовавшись служебным положением, совершил очередную глупость. Он скопировал мои дневники прямо в архиве. Его засекли при первом же щелчке аппарата. Стыдно, молодой человек, так прокалываться. Вы должны были прежде всего изучить все системы безопасности и наблюдения в зале. Тогда бы вы поняли, что безопаснее просто переписать все, но вы поленились, а это дорогого стоит. Итак, Андрея засекли и выставили слежку. Служба следила за ним, даже когда он поперся в этот северный поселок, как его?

  – Шагамлык, – подсказал Стрелков.

  – Точно. Служба Безопасности узнала о вашей встрече, о том, что вы отправились в Экспедиционный Корпус и нашли там Марину. Однако Служба Безопасности никак не могла понять ваших намерений. Лишь когда господин Суханов предложил изменить маршрут экспедиции и перенести исследования на Табасион, стало ясно, что о Курате вы каким-то образом догадались.

  – Почему же эту экспедицию не отменили? – спросил Кирилл.

  – Зачем? Вам дали возможность собраться всем вместе. Очень уж хотелось знать, что вы готовы предпринять, и что вам известно. Начальник Корпуса был категорически против, будучи уверенным, что опыты Суханова на Табасионе бесперспективны, но на него нажали и, как видите, экспедиция все же состоялась. Неужели вы думали, дорогие мои, что вас по недосмотру пропустили в один экипаж? Или вы считали, что та давняя история уже забылась? Смешно, право слово. Служба Безопасности ничего не забывает. А вы, Стрелков и Кирилл, горе охранники, неужели думали, что готовы к такой работе? Да вы в подметки не годитесь тем профессионалам, которые обычно отправляются в экспедиции, но вам это даже в голову не пришло. А ты, Паттерсен, как не понял, что происходит что-то неладное, как допустил?

  – А что я? – спросил капитан. – Кого дали, того и взял. Сам знаешь, в последнее время полно своих впихивают. Вот я и решил, что они из таких. А ребята нормальные, старались, как могли. Я не нашел нужным требовать им замену. Что касается твоих чертовых дневников, то узнал я о них лишь на Табасионе, причем перед самым отлетом. Я прочел их и решил, что следует разгадать тайну смерти знаменитого профессора.

  – Что ж, – усмехнулся Астахов, – сейчас вы все узнаете. Вы наверняка заметили множество куполов вокруг космодрома? Это и есть тайна. Под каждым куполом создаются природные условия одной из известных нам планет. В этих специфических условиях мы выводим разных зверушек, которые слушаются нас и делают то, что мы им прикажем. Затем эти зверушки высаживаются на родную планету. Кстати, на Табасионе они уже есть.

  – Так это сделали вы? – воскликнул Паттерсен и вскочил со своего места.

  – Спокойно, – в руке Астахова появился небольшой пистолет. – Не знаю, что вы имеете ввиду. Мои скорпиончики и крабики очень хороши, – и он с восторгом принялся описывать их достоинства.

  – Прекратите, – прошептала Марина и заплакала.

  – Мы видели их способности, – сказал Кирилл зло, – нашли диск с видеозаписью бойни, которую ваши милые зверушки устроили в нашем лагере.

  – Какие все чувствительные, – вздохнул профессор. – Ну ни стало нескольких человек, подумаешь. Это же на благо науки. Когда еще такая возможность выпадет, проверить их в действии?

  – Астахов, вы чудовище, либо сумасшедший, – прошептала Марина.

  – Ха-ха, многие так думают, но никто не осмеливается этого сказать, потому что я царь и бог здесь, на Курате. С любым могу сделать все, что пожелаю. Могу просто казнить, а могу и позабавиться в моей лаборатории генетики, создав уродца, но оставив ему память. Ха-ха, презабавно получается, уверяю вас. Хотите попробовать? Нет. А жаль, жаль.

  Астахов задумался на минуту, обвел всех взглядом и снова заговорил.

  – Вот вы и узнали тайну, за которой столько гонялись. В свое время и наш экипаж случайно узнал тайну Курата, но нам была предоставлена временная свобода для завершения исследований на оставшихся планетах. А на Земле нас ждал суд. Я же, являясь всю свою жизнь тайным агентом ФСБЗ подозревал заранее, чем может закончиться это дело, и оказался прав. До суда так и не дошло. Поэтому я сразу организовал себе плацдарм для отступления. Здесь, на Курате, когда наш корабль совершил вынужденную посадку, я вышел на связь, как агент ФСБЗ. Меня принял сам Наместник и дал кое-какие советы. Бедняга, он и подумать не мог, что я незаметно подлил в его стакан медленно действующий яд, не оставляющий никаких следов. Через полгода, когда мы уже вернулись на Землю, Наместник скоропостижно скончался. Очень вовремя, скажу вам. Место оказалось вакантным – как раз для меня. На всякий случай я обезопасил себя дневниками, сказав руководству, что в случае моей смерти они будут обнародованы. Это не входило в планы руководства, поэтому мои условия были приняты. Мне досталось место Наместника на Курате, а вам ваши жизни. Вот и вся история. Понравилось? Хм, забавна все же судьба. Тогда я выторговал вам жизнь, а теперь вы попали сюда, и мне снова придется решать, что с вами делать. И выбор-то невелик. Можно казнить вас здесь, а можно отправить на Землю, где вас ждет суд и неминуемая казнь. Если вы до нее доживете. И вот передо мной стоит дилемма – стоит ли откладывать неминуемое?

  Продолжительное молчание повисло в помещении. Наконец Астахов встал и подошел к двери, оглянулся.

  – Может посоветуете, что? – спросил он, но ответа не дождался.

  Он открыл дверь и переступая порог добавил:

  – Ладно, я сам подумаю.

  И скрылся за дверью.

  Их снова повели бесконечными коридорами, везли в лифтах, вели по лестницам вверх и вниз, пока не привели в камеру. Это была небольшая комната с шестью двух-ярусными кроватями, и небольшим окошечком под самым потолком, забранным решеткой. Через него в комнату попадало немного света, но и электрическое освещение тоже не отключили. Белый неприятный свет лился прямо с потолка. Справа у двери невысокой стеночкой отгорожен санузел, если дыру в полу можно так назвать.

  Здесь им предстояло жить неизвестно сколько времени.

  Медленно потекли минуты, часы, дни...

  Два раза в день приносили еду, невкусную жижу из непонятных ингредиентов, но приходилось есть, чтоб не загнуться от голода.

  Так прошло больше двух недель.

  – Что-то Астахов не торопиться с решением, – сказал однажды Стрелков.

  – Хочет, чтоб мы нервничали, издевается, – ответил Паттерсон.

  – Да лучше б уж сразу – того, – сказал Андрей и чиркнул большим пальцем правой руки себя по горлу.

  – Нет! – закричал Павел. – Это вам может и все равно, а мне нет! Я жить хочу, работать. У меня столько не сделано. Мне нельзя умирать. Не хочу! – он вскочил на ноги и нервно забегал по камере, затем рухнул на свою кровать и громко зарыдал.

  На следующий день объявился Астахов.

  – Я еще не решил, что делать с вами, за одним исключением. Тебе, – он указал на Павла, который тут же побледнел от страха, – я дарю жизнь, но с условием.

  – Что угодно, господин, – воскликнул Суханов и бросился на колени у ног Астахова.

  – Ты останешься на Курате и будешь работать в моей лаборатории, – огласил свое условие бывший профессор.

  – Конечно, конечно, – обливаясь слезами шептал Павел, не поднимаясь с колен.

  Друзья же с отвращением смотрели на своего товарища, потерявшего честь и человеческое достоинство.

  – Пойдем, мой мальчик, – сказал с улыбкой Астахов и похлопал Павла ладонью по щеке.