Текст книги "Император Павел I"

Автор книги: Геннадий Оболенский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 22 страниц)

Но надежды так и остались только надеждами. "Изобилие чувства и воображения при недостаточном развитии воли – все это соединилось в то настроение, в какое попал Александр с 1815 года и которое около того же времени получило название разочарования; проще говоря, это – нравственное уныние. Благодаря этому Александр охладел к задачам внутренней политики; русская жизнь, которой он не знал, стала ему казаться неподготовленной, а с 1815 года стало даже обнаруживаться чрезвычайно раздражительное скептическое отношение ко всему русскому".

В начале 1834 года Пушкин записал в дневник разговор со Сперанским: "Я говорил ему о прекрасном начале царствования Александра: "Вы и Аракчеев, вы стоите в дверях противоположных этого царствования, как Гении Зла и Блага".

"Угрызения совести преследовали его, сделались исходным пунктом его позднейшей склонности к мистицизму", – писал Чарторыйский.

Баронесса Крюденер, страстная проповедница мистического суеверия, становится путеводной звездой императора. "Вот его путеводная вдохновительница, – писал А. В. Поджио, – она его помирила с самим собою, определила к новой службе и сблизила с Богом, избравшим его своим орудием, исполнителем верховной воли. Не ищите его бывшей высочайшей воли; нет, он смирился, преобразовался, обновился другою плотью и отказался от бывшего себя!"

В записках Александры Федоровны, жены Николая I, говорится, что в 1819 году Александр, обедая у брата, "высказал мнение о том, чтобы отказаться от лежащих на нем обязанностей и удалиться от мира".

Четыре года спустя будущий декабрист А. В. Розен имеет возможность близко наблюдать императора в Ораниенбауме. "Отпустив караул, – пишет он в "Записках", – император долго, долго прохаживался по крыше дворца и часто останавливался, погруженный в размышления... Нередко по целым часам стоял он у окна, глядя все на одну и ту же точку в раздумье. 30 августа, в день своего ангела, он всегда щедро дарил храму Александро-Невской лавры; в последний же год он пудами подарил ладан и свечи".

Ежегодно служили заупокойную службу в память его отца императора Павла I. Еще в 1809 году Елизавета Алексеевна писала матери, что Александр начинал глубоко переживать при приближении этого события, погружаясь в мрачное состояние.

Декабрист А. М. Муравьев: "Последние годы своей жизни Александр стал добычей безотчетной меланхолии: болезнь, которую Бог иногда посылает земным владыкам, чтобы пригнести их скорбью, этим величественным уроком равенства".

Недостатка в шпионах и доносчиках не было – Александр I знал о существовании тайных обществ. 24 мая 1821 года, после более чем годового отсутствия, император появился в Петербурге, и командующий гвардейским корпусом генерал И. В. Васильчиков вручил ему записку "О тайных обществах в России", составленную тайным агентом М. К. Грибовским.

"По рассказам Иллариона Васильевича, записанным впоследствии не с его слов, а со слов его сына, было это весною 1821 года в Царскосельском дворце. Государь сидел за письменным столом, Васильчиков сидел напротив. Государь долго оставался задумчив и безмолвен. Потом он сказал, разумеется по-французски: "Дорогой Васильчиков! Ты, который служишь мне с самого начала моего царствования, ты знаешь, что я разделял и поощрял все эти мечты, эти заблуждения... Не мне свирепствовать, ибо я сам заронил эти семена". В том, что император положил записку в дальний ящик, усматривали безволие, апатию, нерешительность, страх и даже некоторое умопомрачение".

И доклад Бенкендорфа, представленный императору в том же году со списком заговорщиков и с предложением начать следствие, остался "без пометки". Капитан Вятского полка Майборода, член Южного общества, в своем доносе назвал 46 имен. Доносили: Шервуд, Ронов, Бошняк, Перетц. На одном из доносов с именами заговорщиков появилась лаконичная резолюция Александра: "Не мне карать!"

На учениях, похвалив Сергея Волконского за командование бригадой и зная об его участии в заговоре, Александр I дает ему совет: "По-моему, гораздо для Вас выгоднее будет продолжать оные занятия, а не заниматься управлением империей, в чем Вы, извините меня, и толку не имеете..."

После смерти Александра I среди бумаг нашли документ, датируемый историками 1824 годом. "Есть слухи, – записал император, – что пагубный дух вольномыслия или либерализма разлит или, по крайней мере, сильно уже разливается и между войсками; что в обеих армиях, равно как и в отдельных корпусах, есть по разным местам тайные общества или клубы, которые имеют при том секретных миссионеров для распространения своей партии. Ермолов, Раевский, Киселев, Михаил Орлов, граф Гурьев, Дмитрий Столыпин и многие другие из генералов, полковых командиров, сверх того большая часть разных штаб– и обер-офицеров".

Вечером 7 ноября 1824 года Нева взбунтовалась и вышла из берегов. "О здешнем наводнении вы уже столько слышали, что не хочу говорить о нем, писал Карамзин Вяземскому. – Погибло 500 человек и много миллионов рублей..."

Глядя на разбушевавшуюся стихию, Александр задумчиво произнес: "Воля Божия – нам остается преклонить главу перед нею".

"Во время большой заупокойной службы кто-то воскликнул: "Бог нас наказал!" На что Александр Павлович тут же ответил: "Нет, это за грехи мои Он послал такое наказание!"

Ощущение бренности бытия, бессилия перед вызовом судьбы наполнило его душу мистическим ужасом – наводнение вызвало сильнейший приступ меланхолии.

Александр не в состоянии дальше оставаться в этом злотворном городе и спешит его покинуть. "Собираясь в последнее путешествие, Александр долго беседует со схимником, предпочитая его всем остальным делам".

"Многие заметили, что у государя было мрачное предчувствие перед отъездом в Таганрог, – сообщает современник. – Говорят, что он не мог пересилить себя при прощании с членами своей семьи и придворными".

Выехав из Петербурга, Александр I остановил свой экипаж и в течение нескольких минут смотрел на город, в котором он родился, словно прощаясь грустным взглядом с ним навеки.

Елизавета Алексеевна серьезно заболела, и врачи рекомендовали ей ехать на юг Франции. Но она отказалась покинуть Россию, и тогда ей предложили Таганрог, на берегу Азовского моря. Александр Павлович решил ехать с женой. "Предадимся воле Божьей, – сказал он Голицыну. – Он лучше направит ход вещей, чем мы, слабые и смертные!"

Опередив на несколько дней жену, он выехал в Таганрог, и 23 сентября императорская чета обосновалась в скромном кирпичном домике, совсем не похожем на дворец.

Елизавета Алексеевна почувствовала себя лучше, и 20 октября, несмотря на простуду, император с небольшой свитой отправился в инспекционную поездку по Крыму.

С гор Кавказа дул ледяной ветер, Александр Павлович, день и ночь проводивший в седле, вернулся в Таганрог 7 ноября в сильной горячке. Болезнь была недолгой.

19 ноября 1825 года император Александр I скончался, на 47-м году жизни.

Когда приближенные, торопясь узнать последнюю волю императора, вскрыли конверт, который он постоянно имел при себе, то были немало удивлены, обнаружив всего-навсего какие-то молитвы. Только 11 марта следующего года тело покойного императора было доставлено в Царское Село и оттуда в Казанский собор для прощания. Захоронение состоялось 25 марта в Петропавловском соборе.

Возвращаясь из Таганрога, 4 мая в городе Белеве скончалась и Елизавета Алексеевна.

"Пораженный вследствие навалившихся на него противоречий и терзаний меланхолией – ослаблением и даже разложением духовных сил, Александр явился моральной жертвой русской истории XVIII века, точнее истории русского престола, фактически очутившегося в зависимости от воли гвардии, привилегированного петербургского офицерства и тех или других лиц, умевших пользоваться вооруженною силою..."

"Коронованный Гамлет", как назвал его А. Герцен, не выдержал испытания. Душевные муки оказались тяжелее царского венца. Начав царствовать с самыми наилучшими намерениями, он кончил свою жизнь полным разочарованием и мрачным отчаянием.

Вопреки ожиданиям зловещая тень от событий 11 марта не уменьшалась с годами, а все росла и густела вплоть до событий 14 декабря.

"Первородный грех нового царствования – злодейское убийство продолжал отягчать сначала душу самого Александра I, потом – через него и от его неизбывного ощущения виновности и расплаты – всю страну, все общество, и чем дальше, тем сильнее".

Царствование, которое началось катастрофой 11 марта, закончилось трагедией 14 декабря.