Текст книги "Идет охота на 'волков'"

Автор книги: Геннадий Астапов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

Юля дожевала последний кусочек, пересела к Сергею поближе. Он налил рюмку водки и, чокнувшись, опрокинул и крякнул. Юля пить не стала.

–Почему ты такой умный? Знаешь, тебе надо работать в акимате. Если будут выборы – буду голосовать за тебя. Ладно?

Сергей улыбнулся.

–А ты зато – подхалимка. – он обнял её, поцеловал жадно, нетерпеливо и долго.– Подхалимочка моя...– прошептал горячо, ощупывая грудь под кофтой.

Юля отбивалась.

–Ну погоди! Сереж, а как там мои? К ним не заходил?

–Заходил. Отец был на вахте в Джезказгане, его не видел. А с матерью в порядке. Грипповала немного, сырость. Теперь прошло, привет передает, домой ждет, соскучилась.

–И я скучаю... Болит душа. Как будто виновата перед ними. И снятся мне часто.

–А я снюсь?

–И ты снишься...

–Юль, я снова... Давай поженимся? Не беспокойся, все устроится, работаем ведь? И ты, и я. Нет, правда, сколько ждать?

–Сережа. Обсуждали эту тему. Подождем до весны. Заработаем денег, хоть как-то встанем на ноги. Ведь и на свадьбу ничего нет. Родители? Чем помогут? Я уж молюсь, чтоб сами себя прокормили! Отец с шахтерским стажем, по старым меркам, давно должен уйти на пенсию. Больной, а мотается по вахтам. Ладно бы деньги платили! За пять лет скопилось полторы тысячи, и тех получить не может. Уволиться боится, потеряет что есть. Погоди немного Сережа, до весны погоди.

Сергей безнадежно махнул рукой.

–Ай!

Вечер провели за разговорами, и поцелуями.

Юля принялась разбирать постель.

–Где будешь спать? На кровати, или на диване?

–С тобой.

Вздохнула.

–Нет, миленький. До свадьбы – нет. Стелю на диване. – Раскинула простыню, положила сверху подушку и одеяло. – Будет уютно!

А в дверь постучали. Юля вышла в прихожую, щелкнула замком, откинула цепочку, открыла. На пороге дрожал Костя, взмокший и злой.

–Ну, тля, ты че в натуре? Как договаривались? Что за финты выкидываешь?

Юля захлопнула дверь, выскочила на лестничную площадку и зашептала:

–Не ори! Отец приехал! Сегодня не могу!

–Как не можешь? Греку что сказала? Он в "Южной ночи", ждет.

–Сказала – нет! Приехал из Кентау отец!

–Приехал – положи, пусть спит. А сама на пахоту. Давай, давай!

–Дурак! Мы пять месяцев не виделись! Если уйду, сразу поймет, что ни какой я ни парикмахер! Увезет! А Греку объясни – завтра!

Костя совсем озлобился.

–Тьфу, твою мать! Что, сучка, не въезжаешь – Грек, это не Костя! Только пальцем шевельнет – тебе матку вырвут, а пахана по стенке размажут!

–Ну, Костя, убеди его! Я знаю, ты можешь! Скажи завтра! А? Куда я денусь?

Костя плюнул под ноги.

–Хер с тобой! Попробую. Завтра приду к тебе спать!

Повернулся и побежал, перепрыгивая через две ступени. Юля вернулась в квартиру. Сергей лежал на диване под одеялом и смотрел телевизор.

–Кто?

–Как всегда! Соседи деньги собирают. На ремонт дома.

По телевизору передавали новости. Америка собирала силы, чтобы нанести удар по Ираку. В лагере союзников произошел раскол: Германия, Франция и Бельгия -против войны. По земле прокатились мирные шествия с требованием соблюдать резолюции ООН. Северная Корея, пользуясь занятостью Америки в Ираке, выдвинула ядерные претензии и разорвала договор о нераспространении атомного оружия.

Сергей косился то на экран, то на Юлю.

–Юль. Если меня заберут на войну, будешь ждать?

–Что ты мелешь, глупый? – наклонилась, и прикоснулась губами к его носу. – Тебя не заберут ни на какую войну!

–Почему?

–Потому, что не отпущу! Ни за что!

И от усталости, и разморенный теплом и водкой, Сергей засыпал.

–А у тебя хорошо. Квартиру купила, обстановку, гараж. Для машины? Парикмахеры в Шымкенте хорошо зарабатывают...

–Гараж – это так, вместе с квартирой продавали. В нагрузку. Не гараж, а одно название. А вообще – работаю с утра до ночи каждый день. Посетителей много, на чай оставляют...Постоянные клиенты – подарки делают. Я им нравлюсь.

–И мне... Я тебя люблю... – глаза слиплись, он засопел.

Юля разделась и легла в постель. Но долго ворочалась, вздыхала, таращилась в темные проемы окон.

10

О том, что сегодня похороны Шерифа, знал весь Шымкент. У каждого на языке находились подробности, описанные в местной прессе. Но каждый хотел добавить свое, делал свои выводы – и слухи размножались в геометрической прогрессии. Кто-то говорил, что Шерифа убили бандиты во время очередных разборок в борьбе за сферы влияния. Кто-то врал, будто приезжала братва из Алматы, из бригады Рыжего Алмаза, устроили перестрелку. Кто-то сочинял – сам повесился.

Похоронная процессия растянулась свыше километра. Шериф был крещеным казахом, и хоронили его по христианским обычаям. Впереди молодежь несла десятки венков из живых цветов, за гробом плелись Мурка, повязанная черным платком, Атамбай, Грек, Кошенов, с ними рядом – аким города Козыбаев, несколько полицейских чинов, депутаты, предприниматели. А дальше – одной братвы человек двести пятьдесят, не считая тысяч зевак. За ними двигался нескончаемый поток машин, который сигналил на перекрестках, создавая тревожную какофонию.

На кладбище прощальную речь выдвинул аким. Отметил организаторские способности усопшего, погоревал, что уходит один из крупнейших спонсоров и меценатов, человек, много сделавший для города, строивший в области за свой счет церкви и мечети, школу в областной глубинке, человек, помогавший бедным, обездоленным. Аким красовался перед камерами городского телевидения, перед газетными репортерами, позировал, и не пытался этого скрыть. Напротив! В целях повышения популярности, выбирал любой случай, лишь бы засветиться на экранах обывателей, остаться на страницах газет в виде фотографий или цитат, или быть услышанным по радио. Выступали многие, не говорила ничего только Мурка. Стояла возле гроба, опустив голову, и молчала.

Поминки назначили в лучшем ресторане. Народ стал расходиться, разъезжаться, кладбище на глазах пустело. Охранники под руку вели Мурку к мерседесу, шофер прогревал мотор, успевший остыть на морозце. Усевшись, дала команду трогаться, когда увидела, что машет помощник акима, просит остановиться. Выбралась из машины, захлопнула дверь и засеменила к нему, перебирая ногами.

–Клеопатра Алексеевна, аким уехал, командировка в Астану. Просил передать – ждет через пару недель.

–Хорошо. Какие дела возникли?

–Ему интересно, как теперь будут строиться отношения в фирме "Ынтымак LTD"? Будет ли фирма и дальше спонсировать строительство пристройки к областной больнице, и снабжать новым оборудованием?

–Да, будет. Я держу слово. Несмотря на то, что все закончилось трагически, и врачи не могли помочь.

Под ногами хрустел тонкий ледок подмороженных лужиц, шуршали квелые листья.

–Передайте – обязательно буду.

–До свидания. Ждем вас.

Мурка повернулась к машине, но не успела сделать и двух шагов – в глазах выросла ослепительная вспышка, по ушам шарахнуло мощнейшей ударной волной, а мерседес, подпрыгнув и опрокинувшись в воздухе, тяжело плюхнулся на асфальт колесами кверху. Раздался еще взрыв – это бензобак, и кладбище начало окутываться черным маревом, нефтяным факелом пылал мерседес. Горели подрубленные карагачи, вывернутые из земли садовые скамейки, занялась огнем кем-то кинутая кукла Барби, личико её плавилось и строило смешливые гримасы.

С разных сторон устремилась братва, подскочили Грек с Атамбаем, поддерживая полы коричневого пальто, мчался Кошенов. Мурку оттеснили, окружили, отвели в отдаленное место, где не так жарко от свирепого огненного смерча.

–Кто был в машине?!

–Охранники и шофер!

–Посторонние не подходили?

–Кто знает! Народу сколько!

–Магнитную мину подцепили!

–Наши все тут?

–Все! Кажется все!

С воем подрулил полицейский фургон, за ним еще один, потом еще. Скорая помощь прибыла чуть позже. Из машины освобождали обгоревшие трупы. Помощник акима жестикулировал, рассказывая полиции о случившемся, позвали Мурку, она объяснить ничего не могла, опер матюгнулся и отстал. У него в кармане затрещала рация, выхватил её и приложил к уху, прислушиваясь.

–Что?! Когда?! – и повернулся к Мурке.– Офис взорвали! – отключил рацию и суетливо сунул назад, в карман, затем вынул, и опять положил на место.

–Ну и денек! Что, конкуренты хулиганят?

На волге Кошенова Мурка летела в офис, за ними – кавалькада иномарок, жигулей, седанов и джипов. Там орудовали пожарные: мощными струями воды заливали ревущее пламя, лезущее из окон. Верхние этажи тоже повредились: сместились плиты перекрытия. Вокруг, на расстоянии, скопилась масса народу, ближе ни кого не подпускали, боясь новых взрывов, население из ближайших домов эвакуировали. Мурка из машины смотрела на остатки офиса, на суету пожарных и полиции, на подоспевшую скорую помощь, на беготню служащих из соседних фирм – и лицо оставалось каменным. Насмотревшись – приказала ехать в ресторан на поминки, оттуда в филиал. Ей освободили тесноватый, правда, кабинетик, и ждали решительных слов. Она вынула сигарету, долго чиркала зажигалкой – никто не осмеливался помочь, затем швырнула зажигалку в корзину с мусором и прикурила от спички. Констатировала:

–Война! – сделала две глубокие затяжки. – Грек, нас опередили! Питерцы сильны, только они не дома. – задумчиво вела взглядом с одного на другого не мигая. – За меня останешься ты, Грек. А я – в Кабул!

Братва зароптала, от неё ждали не этих слов.

–На хрена это нужно!

–Там американцы!

–Клеопатра Алексеевна, в этом нет необходимости!

–Я все хорошо секу! Поймите! Что думают афганцы? Они думают – мы их кинули с наркотой! Еще день, еще два – объявятся здесь! И? Нельзя воевать на два фронта! Чуйскую долину зажимают, что с неё имеем? Потеряем афганцев хана! – она была спокойна. – Давай Грек, принимай командование. А американцы никакой роли не играют. Пусть долбают талибов с Бен-Ладеном! – повернулась к Атамбаю. – Поедешь со мной, толмачить будешь. Готовь ксивы. Грек, наведи справки: когда приехали питерцы, где осели, сколько. Гаси всех!

Несмотря на позднюю осень – Кабул встретил теплом. Съемочную группу казахского телевидения шерстили как американские, так и афганские посты генерала Дустума, потрепанную Ниву обыскивали основательно и добросовестно. Формальности соблюдены, бумаги в порядке, и телевизионщики благополучно добрались до места к утру.

С минарета разливался голос муэдзина, Кабул просыпался. По узким улочкам торговцы несли на рынок корзины с овощами и фруктами, женщины в паранджах тащили ведра, наполненные водой. В пыли у минарета устроился дервиш, возможно, здесь и ночевал. Увидев проезжающую Ниву – взмахнул кулаком, потом хапнул жмень пыли и бросил вслед.

Опять остановил пуштунский патруль, Атамбай долго объяснялся, показывая мирные намерения. После того, как погиб так называемый "пандшерский лев" во время съемок, солдаты с подозрением относились к телевизионщикам. И только увидев в окне Нивы красивую чернявую женщину – смягчились, достали кассету из видеокамеры, покрутили, повертели и вернули.

Слева высились желто-зеленые горы, у подножия устроились современные здания, выше – серые кибитки бедноты, с гор тянуло свежим воздухом. Обдавая гарью, сизым дымом, проехал переполненный автобус советского образца Львiв. На остановке бородатый мусульманин держал шипящего гуся, который вытягивал шею и норовил укусить женщину в парандже, подхватившую мусульманина под руку. Белый козел, наклонив голову, терся рогами о сложенные друг на друга деревянные ящики, набитые хурмой. Солдаты загрузились в армейский пикапчик, прикрытый сверху куском фильтроткани, и уехали.

Неподалеку от дворца Топайи-Таджбек, расположенного на возвышении и окруженного темно-зеленой растительностью, Нива остановилась. И сразу подбежал молодой афганец в чалме.

–Муратидзе? Клеопатра Алексеевна? – спросил по-русски, оглядывая салон, на безусом лице – вежливая улыбка.

–Да.

–Слава Аллаху! Меня зовут Камалбек! Почихан ждет вас, езжайте за мной!

Они последовали за Камалбеком, объезжая центральные улицы, мимо садов, дувалов, прижимаясь к пяткам каменных холмов. Дом Почихана скрывался за глинобитным забором, на обширной территории – овчарня, конюшня, коровник, еще один дом – для семьи сына, и много различных сарайчиков. Машины въехали в ворота и заглохли.

Во дворе их ждали человек десять. На Почихане – с золотыми разводами синий халат, под ним шелковая рубаха, перетянутая солдатским ремнем, на пряжке которого, красовалась звезда Советской Армии. Голова побита сединой, на морщинистом, но все-таки холеном лице – ни тени приветствия. Ладони продеты за ремень.

–Мы к вам, а вы – к нам. – с оттенком угрозы сказал он, когда Мурка с Атамбаем вылезли из Нивы. Но вдруг вспомнил о восточном гостеприимстве и спохватился. – Всегда гостям рады! – Подошел и двумя руками пожал руку Атамбая, склонился в поклоне перед женщиной. – Зарежем барашка, разговаривать будем, кушать будем, чай пить будем. – И переходя на фарси, что-то скомандовал, щелкнув пальцами. Несколько человек отделились и ушли.

Мурка попыталась обозначить цель визита, но Почихан оборвал:

–Э-э! Куда торопиться? Шериф часто в гости приезжал, а ты первый раз! Теперь торопиться не куда! Долго, долго не куда. Может – совсем не куда! Все обсудим!

Гостей повели в дом, усадили на кошму, обложили подушками. Хозяин за дверью переговаривался со своими на фарси. Мурка тревожно спросила у Атамбая, сбавив тон:

–О чем они?

Тот, так же тихо:

–Я плохо понимаю! Кажется, обыскивают машину и вещи. Предупреждал нельзя ехать!

–Ладно! Война план покажет!

–Головы нам отрежут! Это ясно?

–Ясно то ясно! Сначала накормят...

Вошли Почихан с Камалбеком и прилегли, опираясь локтями на подушки. Почихан нарушил молчание:

–Двадцать два года жил в Казахстане. Сначала учился, а потом и совсем остался. В Кентау работал на железной дороге, в Туркестане работал на железной дороге. А у нас шла война. Вот, сын Камалбек, в Казахстане родился. Потом вызвали меня в Афганистан. В нашем роду шурави убили старейшину – я за него. А мне всего пятьдесят пять. Зря ваши Союз сломали! Теперь здесь американцы...

Слуги внесли чай в фарфоровых чайниках, на кошму накинули свежую скатерть, сверху высыпали груды конфет, положили желтое масло, кусковой сахар, булочки. Атамбай с Муркой отхлебывали обжигающий напиток, по-прежнему говорил и говорил Почихан.

–Американцам не поймать Бен-Ладена. Дело не только в нем. Что в Ираке? Что в Северной Корее? Все хотят атомное оружие получить, улетают огромные деньги! И получат! Имеется спрос – предложение появится!

Почихан рассуждал на политические темы, пока не подали на легенах дымный шашлык, обильно посыпанный резаным луком, красным перцем, политый уксусом. И тогда только, когда гости наелись, Почихан дал им слово. Мурка изложила цель визита, особо обращая внимание на усиленную борьбу властей с наркотрафиком, на то, что старые приемы контрабандистов не прокатывают, необходимы новые, на то, что в потере пятисот килограммов героина её люди не виноваты.

–Откуда я знаю, что не виноваты? Мы работали мелкими партиями, сказал Почихан, потирая бороду, – а вы, может быть, специально ждали крупную – чтобы все разом кончить!

–Это не так. – Мурка старалась говорить мягче. – Зачем рубить курицу, несущую золотые яйца? А караваны по хребтам Киргизии и Таджикистана везут действительно яйца золотые. Сеть нашего сбыта – Россия, дальше – Польша, Германия, Швеция, Голландия. Нет резона терять поставщика, чтобы потерять рынок.

–Убедительно говоришь. Только... Слова это, слова... Людей судят по поступкам, а не по словам.

–Будь за нами вина, приехали бы мы в пасть Почихана?

Почихан сузил и без того не широкие глаза.

–Ты приехала потому, что умная! Послезавтра могло стать поздно! В Шымкент выезжает еще отряд. Как женщина проницательная, хорошо понимаешь, чем бы кончилось! Но ум не говорит о твоей невиновности.

–А что говорит о моей невиновности?

–Деньги! Только деньги! Отсюда можно уехать, когда погасится остаток долга. Или не уехать ни когда!

–Хорошо принимаешь гостей, Почихан.

–Вы не гости! Вы должники и заложники! И правильно, что приехали сами – смягчили мне сердце. Плохо прощаю обиды!

Мурка выгнула спину и фыркнула.

–Забываешь, что разговариваешь с женщиной! Я не служанка, и на мне нет паранджи! Ладно, по делу. Люди осмотрели машину?

–Да! Ничего нет.

–Прикажи вскрыть задние баллоны! Привезла долг!

Почихан кивнул Камалбеку, тот удалился. Вслед поднялись Мурка, Атамбай и хозяин. Возле Нивы орудовали молодые люди, отложив мешающие автоматы на траву. Баллоны сняли, спустили, разбортовали, на камерах обнаружили хорошо проклеенные швы. Кривым ножом Почихан чиркнул резину – вывалился влагонепроницаемый сверток. Чиркнул по кончику свертка – посыпались пачки долларов в упаковке.

Осклабился, обнажая белые зубы.

–Сколько?

–Все! Четыре миллиона!

–Это хорошо...

Время подходило к намазу. Мусульмане в Кабуле бросали работу и торопились упасть на колени в молитвах к Аллаху. А осень, она и в Афганистане осень. Кажется, собирался дождь.

11

Легко сказать – "гаси всех"! Бригада Грека находилась на виду у питерцев, достаточно зайти в Интернет, набрать в поисковой системе "Серые волки", и любому желающему открывался сайт прокуратуры с полным набором имен, фамилий, паспортных данных и адресов братанов. Да и не надо Интернета! Северяне в полном объеме владели информацией, касающейся бригады Шерифа, а теперь – Мурки: наркота, бензоколонки, проституция, для прикрытия – барит, хлопок и кое-что по мелочи. Это они могут гасить их без риска! А вот попробуй, узнай: когда приехали питерцы, сколько их и где обосновались! Наметки, правда, появились: оказывается, их АН-24 чартерным рейсом приземлился в Ташкенте. Но сколько человек прибыло в Шымкент – вопрос. Как воевать с невидимым врагом? Поэтому, когда утром на сотовом раздался звонок и Греку предложили забить стрелку для переговоров – был рад! Рад окончанию неопределенности, теперь нужно пораскинуть мозгами, и обезвредить противника. Встречу назначили на пять в районе птицефабрики, на ответвлении дороги, "там, где кончается асфальт". Грек выехал по указанному маршруту для изучения местности. Местность открытая, отдаленная, ни деревьев, ни кустарников, ни холмов: удобная для переговоров. За короткое время необходимо успеть многое. И успел!

Боеприпасы, прикупленные у военных, и складированные на одной из конспиративных квартир "Серых волков" – пошли в ход. Три фугаса и одна противотанковая мина зарыты и замаскированы именно "там, где кончается асфальт". С военными работать в кайф: и цены божеские, и секретность соблюдена, и концы в воду. А в случае чего – поддержка военно-следственных органов. Когда с поличным поймали вертолетчиков на конопляных полях Чуйской долины, с мешками, утрамбованными дурью – никто в серьез не беспокоился. Нет, конечно, были волнения, переживания были, но в том, что дело спустят на тормозах – не сомневался никто. Так и вышло!

До пяти часов Грек не находил себе места. Мурка звонила из Афгана – там все нормально. Гениальная баба! Не каждый мужик сумеет так управлять фирмой, как она! А ссора с питерцами – вообще за гранью храбрости. На бывшей территории Советского Союза у них колониальные интересы. Если взглянуть шире, можно сказать, постсоветский криминал – это государство в государстве: со своими криминальными чиновниками, (ворами в законе, смотрящими и т.д.), хорошо отлаженной и строгой налоговой системой, (общак), с дисциплинированной армией, готовой к действиям и за страх и за совесть, (боевики), со своими бизнесменами и дешевой рабочей силой, со своими банками, с мобильной и надежной связью. А главное – население, потерявшее веру в родное правительство, наконец-то осознало реальную силу в лице местных авторитетов. Не случайно потянулись к ним жалобщики, как к последней инстанции, инстанции, производящей суд не по законам, красивым, но не живым, а по понятиям. А по понятиям – это тоже по закону, но понятному всем. Единственное, что не позволяет назвать все это государством в полном смысле – вражда авторитетов. Сегодняшнее состояние криминального СНГ напоминает средневековую княжескую Русь с раздорами. Не нашелся пока воровской Иван Грозный, объединивший, и провозгласивший себя – государем Всея... Сколько кровушки прольётся...

Грек встрепенулся. Он сидел на заднем сидении БМВ и слушал музыкальную дребедень, тихонько ползущую из приемника. Пора! Тронул за плечо Костю, которого часто привлекал к серьезным мероприятиям. Костя, конечно, бывший сутенер, но парень что надо. И Юльку сразу уступил.

–Трогай. Только медленно.

Без десяти минут пять. Они двигали по шоссе Шымкент-Самара, за ними единственная машина охраны. К чему привлекать много народу? Мероприятие, конечно, зрелищное, но в таких делах лучше подключать интеллект, чем силу боевиков. Впрочем, те тоже без работы не остались: сосредоточились на въезде в город, перед аэропортом, целая колонна. Так, на всякий случай.

Не доезжая до места, Грек достал морской бинокль и стал изучать обстановку. Питерцы прибыли. Маленькие фигурки толкались вокруг двух машин, то соединялись в кучу, то рассеивались по полю, готовясь к боевым действиям. Когда осталось метров двести – остановились, Грек улыбнулся и вышел на дорогу. Впереди, "там, где кончается асфальт", ждали. Посмотрел на часы пять! Со вздохом достал из плаща дистанционный пульт, устройство, которым любил пользоваться, и направил на питерцев.

–Помоги вам бог! – и нажал кнопку.

Земля дрогнула под ногами. Тонны щебня, комьев взметнулись к небу, по степи покатилась эхо, поднимая в воздух тысячи прятавшихся птиц. Столб дыма от горевших машин зловеще вырастал на глазах. Надо уезжать. Повернулся, и не спеша, двинулся к своим. Внезапно – громыхнули автоматные очереди. Долбили с двух сторон. Он пригнулся, и бросился бежать, на ходу выхватывая пистолет, охрана высыпала из тачек и попрыгала в кювет, открывая ответный огонь. И питерцы не дураки, устроили засаду! Калашниковы молотили звонко, пули весело и музыкально ложились у черепа. Грек пукал из пистолета неизвестно куда и матерился неожиданному обороту дела. У братвы – единственный израильский автомат Узи, остальные пистолеты. С таким оружием далеко не уедешь! Бой затягивать нельзя, необходимо прорваться к машинам! Но огонь настолько плотный, что Грек не решался поднять людей. Сзади хлопнул гранатомет, и тут же машина охраны подскочила, брызнули стекла, искореженный металл занялся пламенем. Костя рядом с Греком тоже куда-то целился, тоже пулял неизвестно в кого, степь только кажется ровной, а заляжешь – черт тебя не возьмет! Пока Грек медлил и берег людей – куски свинца не берегли ни кого, четверо охранников уже отдыхали. Подполз к одному из них, освободил из рук Узи и крикнул Косте:

–Заводи машину! Я прикрою!

В один бросок тот оказался возле двери, распахнул, и, извиваясь как уж, вполз в салон. Повернул замок зажигания – машина взревела, Грек влезал в заднюю дверь, не целясь, строчил в разные стороны.

–Гони!

Немного впереди на дороге ухнула вторая граната, обдав машину градом осколков, и не причинив большого вреда. Костя успел вырулить в последний момент, но передним колесом все-таки влетел в воронку, машину крутануло, а в следующую секунду – они летели прочь. Грек всматривался в зеркало заднего вида – погони не наблюдалось. Ушли! На бешеной скорости выскочили на трассу, пристроились к камазу в хвост и пилили до канализационных стоков, затем – в сторону, съехали на грунтовую дорогу, густо поросшую травой, и через полкилометра тормознулись.

–Что будем делать? – голос у Кости охрип, лицо черное, брюки в глине.

–Дальше на этой арбе нельзя, менты на посту! – Грек скинул простреленный в двух местах плащ, бросил под ноги. – Сейчас умоемся, и двинем на попутках. На въезде братва ждет. Только пока доберемся – питерцы исчезнут!

Прополоскались в ручейке, подожгли искореженную машину и кинули в огонь оружие. Широким шагом направились в сторону трассы. Грек, через силу улыбаясь, пропел первое, что пришло на ум:

–Весело, весело, встретим Новый год!

12

Следующие три дня прошли тихо. Грек проводил бесконечные совещания с братвой, инструктировал, готовился к столкновениям. Обманчивая тишина раздражала, понятно ведь: питерцы залижут раны и непременно объявятся. Как не удалось замочить всех разом! На четвертый день по неизвестным причинам сгорела одна из заправочных станций, еще хорошо – огонь не добрался до емкостей с топливом, успели потушить, но здание выгорело полностью. Заправка находилась в жилом районе, и жахни цистерны – мало не показалась бы никому! Понаехавшие "Серые волки" грозно потрясали кулаками, только грозить некому, никто ничего не видел, и почему случился пожар – не понятно. Может, просто замкнула электропроводка. Но этой же ночью сгорел и магазин с электроникой, а четверых "волков", дежуривших в магазине, ухайдокали, их вытащили из уцелевшей подсобки с перерезанным горлом, в луже крови. Странный случай, учитывая, что у каждого на поясе болтался сотовый телефон!

Утром возвратились наконец Атамбай с Муркой. Она прекрасно информирована и сразу вызвала Грека во временный офис неподалеку от ЦУМа. Когда вошел – не узнала: Грек посеребрел, исхудал, устал, но в глазах читалось прежнее – хищник! И движения остались прежними: плавными, плывучими, рысьими. Присвистнула и дала себя обнять, похлопала его по спине.

–Однако, Грек...

–Не бери в голову. Мы их найдем. Сдеру шкуру и порежу на абажуры!

–Ладно, Эдик, ладно. Знаешь, соскучилась я в этом Чуркменистане, по братве, по тебе, Грек. Мы с Атамбаем не мечтали вернуться живыми. Но дело того стоило! Представляешь, какие перспективы откроются, если все ляжет так, как задумано! Нам сделали очень, очень лестное предложение! Говорить рано, необходимо провести колоссальную работу. Кое-какие завязки передали, связи. – Мурка наконец отстранилась от Грека. – А теперь рассказывай!

Грек в подробностях изложил положение дел, и, сбиваясь на жаргон, описал бой за городом, потери, похороны убитых, рассказал о сгоревшей заправке, о магазине и зарезанных братанах.

–А кроме питерских – плотно сидят на хвосте следаки. – потер лоб рукой и помассажировал глазные яблоки. – С этим чертом рогатым, с Алмазом, надо что-то решать. Подозрение – в аквариуме колется. Балаболит. Я передавал маляву, что как попадет в ломбард или на зону, мы поможем устроиться. Ну и, кинем на алтарь абиссинский налог. Только барбосы его на понт ловят, балкой грозятся, а он думает – в цвет. Васек он, сливать надо.

Мурка согласилась, отвечая так же, на фене.

–Ладно Грек, думаю, ты прав. Опешил он. Мне гапка из гадиловки тоже на это намекал. Через глухарей выясни, чего да как – пока он не двинул куму, и пускай двадцать на два покумекают. Освободить зеленым прокурором все равно не получится. Да и не пойдет на это, здесь у него прищепка осталась, говорят в положении, на третьем месяце. Может, от того и опешил. Колонется, точно колонется. Если нужно ежика под кожу – делай. Так. Скоро подойдет Атамбай, пусть тоже занимается похоронами, а меня к акиму, я позже.

В приемной акима работала скрытая аппаратура, позволяющая из кабинета видеть, что творится в предбаннике. Это позволяло настроиться на разговор в зависимости от того – как человек себя ведет. Он не любил слишком веселых, считал таких людей пустышками, а, кроме того, опасными для общения: все мысли на языке, поручи серьезное дело – прохохочут. Служивые из акимата знали о вкусах барина (так за глаза его называли), и ходили по коридорам власти смурными, малоразговорчивыми, подозрительными. Не являлось секретом, что при удобном случае некоторые барину постукивали, и совсем даже не по служебной необходимости.

Когда Козыбаев увидел на мониторе Муратидзе, поизучал немного, то через секретаршу распорядился впустить. Поднялся, и грудью вперед вышел встречать, изображая подобие улыбки на холеном лице.

–Клеопатра Алексеевна! Рад видеть! Не верите – в Астане вспоминал! провел её и усадил в кресло за журнальный столик в уголу кабинета. Сам сел напротив. Повздыхал для приличия и всплеснул ладонью. – Дела, знаете. Некогда личную жизнь устраивать. – смотрел на Муратидзе, как кот на сметану, разглядывал тонкие черные брови, прямой, с легкой горбинкой нос, подпухшие губы, изящный подбородок. Ниже наводить резкость стеснялся, но и без резкости проклевывались сладкие дыньки через тонкий свитер. Вздохнул еще раз, с шумом втягивая воздух. – Я вас, собственно для чего позвал... В курсе?

–Помощник говорил вкратце.

–Да-да. – Козыбаев нажал на звонок, вызвал секретаршу и заказал кофе.Вы начали работы в областной больнице. Понимаю, такое положение... Конкуренты, взрывы эти... Примите соболезнование по погибшим в фирме. Я распоряжусь – дело на тормозах не спустят. – Достал из чехла металлические очки с роговыми дужками, и водрузил на нос. – Вот и современный бизнес. То наркоту подсунут, то взорвут, то подожгут, то расстреляют... М-да. И, тем не менее, спрошу: вы продолжите работы? Нет?

Муратидзе достала сигареты из сумочки, повертела пачку, и сунула обратно. Козыбаев разрешил:

–Нет, почему же, курите.

Она прикурила, затянулась, положила дымящуюся сигарету в хрустальную пепельницу.

–Мы патриоты города. Конечно, строительство продолжим. Я понимаю ваше беспокойство.

Внесли горячий душистый кофе, запах распространился по кабинету. Козыбаев поднес чашечку Муратидзе.

–Говорят, когда кошку кормишь с рук – быстро приручается. А вас все называют Муркой. Удачное прозвище, подходит. Если бы не знал вас как волевую женщину, думал бы как о милом котенке. Видите – кормлю с ладони.

Мурка улыбнулась, принимая кофе и отпивая малюсенькими глоточками.

–Не думала, что вы такой галантный кавалер, Нургали Аширович.

–О! Мы к сожалению мало знакомы! Все по части деловых отношений. Ничего, как нибудь с вашего согласия это недоразумение поправится.

Мурка не противилась, но и не поддерживала такой разговор. И потом – не за тем её пригласили, чтобы расшаркиваться в комплиментах. Для такой цели можно найти неофициальный повод, приехать в офис, да господи, существуют десятки способов показать даме расположение! А тут – демонстрация власти, снисходительность, показ собственного достоинства! Кажется умный мужик, но вместо того, что бы вести хозяйство – увлекся политикой, окружил себя подхалимами и подрязг в сплетнях.

Козыбаев дохлебал кофе.

–Командировочка в Америку наклевывается. Могли бы вместе. Э? Поучаствовать в выставках, присмотреться к товарам. Э? Вы ведь бизнесмен? Свое предложили бы.

Мурка заглянула в чашку, вытерла изнутри, а палец вытерла о салфетку.

–Спасибо конечно. Но в планы не входит. Перед фирмой стоят другие задачи. И как в такое тяжелое время бросить предприятие? Подчиненные не поймут.