Текст книги "Могильщик. Цена покоя (СИ)"

Автор книги: Геннадий Башунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Арка вторая. Проклятие зимы. Глава шестая. Новая жизнь

Снег заливала кровь. Грест стоял, оперевшись на стену полуразрушенного дома, и задумчиво смотрел на свои ладони. На правой не хватало указательного и среднего пальца. Он перевёл взгляд на Велиона и улыбнулся. В этот же миг из его рта хлынула густая чёрная кровь, она залила его подбородок и начала капать на куртку.

Всё ещё улыбаясь, Грест широко раскрыл рот и вцепился окровавленными зубами в безымянный палец. Раздался мерзкий хруст, по подбородку воришки хлынул новый поток крови. Сухожилия порвались с неестественно громким звуком, и во рту Греста остались две фаланги, которые он с аппетитом принялся пережёвывать. Прожевав, с трудом проглотил и выставил руку вперёд, глядя сквозь откушенные пальцы на Велиона.

– Вкусно, – улыбаясь, произнёс он. – Хочешь?

Велион мотнул головой и отступил, но уткнулся спиной в кого-то, стоящего позади. Обернувшись, он увидел залитого кровью до пояса безголового человека. Безголовый поднял правую руку, положил её на плечо могильщику, а левой указал на Греста. Велиону хотелось закричать, но рот будто был залит застывшим сургучом.

Могильщик отшатнулся от безголового и вновь повернулся к Гресту. Тот задумчиво изучал правую ладонь, последние капли крови стекали из уголков его рта.

– Как хочешь, – сказал Грест, не глядя на Велиона, и вцепился зубами в указательный палец левой руки.

Раздался треск ломающейся кости. Часть третьей фаланги – всё, что осталось от пальца. Воришка быстро проглотил откушенный палец и жадно впился в средний. У этого он откусил полторы фаланги и принялся, чавкая, пережёвывать. Свежая кровь текла из его рта, не останавливаясь.

– Это ведь ты виноват, Велион, – сказал Грест, жуя. – Да, да. Именно ты. Где перчатки, которые спасли бы меня от этого? – Он помахал руками. – Куда они делись?

Велион хотел ответить ему. Сказать, что так сложилось, ведь он просто не мог пройти мимо умирающего знакомого, пусть и знал его недолго. Что, не вмешайся он, и парень бы погиб. Что он, когда-то отказавшись от судьбы наёмного убийцы, за последние несколько месяцев или убил, или послужил одной из причин смерти стольких людей, сколько, возможно, не убил бы за годы, оставаясь скважечником. Что он и сам толком не понимал в тот момент, почему отдал бывшему воришке перчатки и приказал их надеть, но в то же время чётко осознавал – это было и справедливо, и несправедливо одновременно.

В конце концов, хотел сказать, как он боится одиночества после смерти Элаги. Но его рот словно запечатали сургучом.

– Ты виноват, – сказал Грест, и по его окровавленным щекам побежали первые слёзы. – Ты…

Воришка уселся прямо на снег и разрыдался.

– Я убью тебя, – произнёс он сквозь слёзы.

На этот раз могильщик сумел разлепить губы:

– Попробуй, но если не получится, я убью тебя.

Велион проснулся. Какое-то время он тупо смотрел в потолок, вспоминая детали кошмарного сна, но постепенно они вымывались из его памяти, как это обычно и бывало со снами.

А ведь после гибели Элаги ему вообще ничего не снилось…

Разболелась голова. Учитывая, сколько могильщик вчера выпил, в этом не было ничего удивительного. Попробовал повернуть голову на правый бок, но в виске выстрелила такая вспышка боли, что Велион едва не застонал. Тихонько выругавшись, он опустил с лежака руку, надеясь найти недопитую бутылку, кружку, бурдюк или из чего он там вчера пил. Рука наткнулась на что-то, стоящее рядом. Кажется, деревянное, как минимум шершавое. Велион принялся ощупывать эту вещь. Нащупал кружку и лежащую на боку бутыль. Это вселяло умеренный оптимизм…

Ладно. Собраться. Головная боль – далеко не самое худшее, что с ним приключалось.

Застонав, Велион сел, повернулся и свесил ноги с лежака, сделанного из деревянных ящиков, на которые бросили несколько сшитых собачьих шкур. В глазах плыло, в желудке бурлило, жутко хотелось до ветру. Но всё это подождёт. Сперва нужно найти выпить.

В каморке было слишком темно – свеча давным-давно догорела. Если честно, он даже не помнил, как здесь оказался. Но сколоченный из плохо ошкуренных досок ящик, который, видимо, использовался вчера в качестве стола, он различил даже в этой темноте. Миска с объедками, кружка и оплетённая бутыль, даже ложки нет.

Велион взял кружку и заглянул в неё. Пусто. Поставил. Взял бутыль, поболтал. Тоже пусто. Выругался и лёг обратно.

Впрочем, сегодня оно даже к лучшему.

Если быть откровенным с самим собой, то за последнее время это далеко не первое утро, когда он просыпается непонятно где и с таким жестоким похмельем. Если ещё честнее, выходит, что это даже далеко не второе и не третье утро подряд. А если уж совсем откровенно подумать о последних четырёх неделях, то он не напивался до беспамятства только в те дни, когда возвращался из Импа. А будь у Элаги с собой запас самогона побольше, то и этих дней трезвости не было бы.

Проблема была в том, что момент гибели могильщицы и картины из Импа раз за разом возвращались к нему прямо наяву, каждый божий день. Пьянство не избавляло от них, но помогало реагировать спокойнее. Если выпить достаточно, можно даже не удивиться, когда по залу таверны пойдёт окровавленная израненная девочка, а в твоих ногах окажется оторванная человеческая кисть.

Велион облизнул сухие губы и поднялся с лежака. Пора выходить, благо, даже одеваться не нужно – он уснул прямо в плаще. Рюкзак стоял рядом с лежаком. А вот шляпы что-то не видать…

Свет ударил в глаза так резко, что пришлось прикрыть глаза ладонью.

… Между домами хлестали тончайшие нити, рассекающие всё, к чему прикасались. Изрубленные на куски тела и магов, и их жертв валились на землю, кровь хлестала фонтанами…

Кажется, время уже подходило к полудню. В общем зале таверны было пустовато. Зато сразу нашлась шляпа, а с ней и Грест. Бывший воришка нацепил её на голову и, развалившись на стуле, красовался перед фигуристой служанкой, одновременно поглядывая на троицу, играющую в кости за соседним столом. Очевидно, он хотел и служанку, и сыграть, и, быть может, даже одновременно, но денег у него не было ни осьмушки: услышав о его похождениях в Глазу Окуня, Велион не давал ему ни монеты. Воришка, к счастью, даже не пытался его ограбить. То ли боялся, то ли понимал, что без Велиона ему долго не прожить.

– Велион! – обрадованно заорал Грест, завидев могильщика. – А я всё не могу тебя дождаться. Скажи ей! Ты вчера здесь столько денег потратил, что бесплатный завтрак – это меньшее, что они могут сделать для меня.

– Для него. Ты же вчера ни медяка не потратил, – сухо отозвалась служанка.

Плевать ей было и на Греста, и на Греста в шляпе. Впрочем, ничего удивительного в этом не было. Парень и так никогда не был красавцем, а после попытки обворовать рыбаков и вовсе больше напоминал выкрашенное на Йоль душевнобольным чучело: синяки жёлтого, зелёного, синего и даже коричневого цвета покрывали всё его лицо. Хоть припухлости спали. Возможно, именно этот факт и сподвиг воришку на поиск любовных приключений – раньше он даже не пытался заговорить ни с кем из женщин на эту тему.

Велион уселся за стол, поставил рюкзак, и на миг замер, ожидая, пока всколыхнувшиеся от ходьбы внутренности придут в порядок.

– Шляпу сними, – буркнул он Гресту.

Улыбка слетела с губ воришки от одного тона могильщика. Он послушно снял шляпу, положил на стол и сел так, словно ему в зад кол воткнули.

– Пива? – с сочувствующим видом спросила служанка. – Обед ещё не готов, но могу пожарить яйца со свиным салом и дать край хлеба.

Могильщик на миг закрыл глаза, задумываясь. Нет. Сегодня у него другие планы.

– Лучше простокваши. Яичницу с хлебом, конечно, тоже. И сколько я должен за своего спутника?

– Четвертушку за всё, – быстро сказала служанка и улыбнулась. Как будто бы даже зазывающе.

“Может, потом”, – подумал могильщик и, кивнув, вытащил из кошеля четверть гроша. Когда служанка забрала монету и ушла, он склонился к Гресту.

– Я не знаю, в каком месте жил ты, наверное, в каком-то сильно отличающемся от тех мест, где живут нормальные люди, но здесь, на тракте, лучше не орать о вещах вроде денег. Найти человека, который перережет глотку за не слишком поношенные сапоги, здесь легче лёгкого, а ты при всех объявляешь, будто я вчера сорил деньгами. Как думаешь, сколько из них сейчас задумались о том, чтобы проследить, куда мы пойдём дальше? – Велион кивнул в сторону игроков.

Воришка совсем поник и непроизвольно заозирался.

– Прости, я не подумал, – прошептал он, облизывая дрожащие губы.

– Неужели та шпана, что вечно трётся в кабаках Ариланты, ведёт себя по-другому?

– Я… ну, я…

– Ты думал, будто здесь, в глуши, всё не так, как в столице? – жёстко спросил Велион. – Будто кругом бродят одни простодушные тупицы, а девки, завидев горожанина, сами задирают юбки? Случай с рыбаками тебя ничему не научил? Знаешь, единственный тупица, которого я вижу в этом трактире, это ты.

Грест молчал, глядя куда-то в сторону. Велион вздохнул и, оперевшись локтями о стол, принялся ждать поздний завтрак. К счастью, служанка пришла быстро. Она поставила на стол миску с яичницей и большим куском хлеба, а рядом – большой глиняный стакан с простоквашей.

– Что-то ещё? – спросила она, поправляя фартук на груди, и недвусмысленно улыбнулась.

Велион кивнул, но сперва взялся за простоквашу.

– Нужна ещё еда в дорогу, – сказал он, напившись. – Хлеб, сыр, солонина. Чтобы хватило поесть на один раз. – Он выложил на стол ещё четверть.

– Уже уходите? – немного разочарованно спросила служанка.

Велион внимательно её рассмотрел. На вид лет двадцать, фигура очень даже ничего, да и личико миленькое. “Вечером, – подумал он, – если не успею напиться”.

– К ужину вернёмся, дорогуша.

Служанка ещё раз призывно улыбнулась и, забрав монету, ушла на кухню.

– Раньше ты пил с утра вне зависимости от того, нужно нам было в дорогу или нет, – сказал Грест, криво ухмыляясь.

– Не сегодня, – покачал головой Велион. – И ты, кстати, сегодня вечером будешь пить не с моих, а с того, что заработаешь сам.

– Заработаю сам? – переспросил бывший воришка. – Мы идём куда-то работать?

Прежде чем ответить, Велион затолкал в рот половину яичницы и принялся жевать. Его ещё подташнивало, но запах еды и простокваша понемногу возвращали ему аппетит.

– Конечно, – буркнул он с набитым ртом, – ты же могильщик, а ни разу на могильнике не был.

Греста затрясло от страха, но он кивнул. Его взгляд опять блуждал где-то между столами.

– А это сложно? – спросил он, когда могильщик уже почти закончил с едой.

– Конечно. Но, думаю, не сложнее, чем таскать кошельки у честных прохожих. Здесь тоже нужна ловкость рук и аккуратность.

– А… а что будет, если у меня не получится? Я ведь могу… ну, не справится.

Велион допил простоквашу и кисло усмехнулся.

– Тогда ты сдохнешь. Либо прямо на могильнике, либо от голода.

***

Для второй половины ноября день выдался погожий – ярко светило солнце, тёплый ветер, потянувший с севера, растопил последние жалкие кучки снега, выпавшего три дня назад. Кажется, в деревьях у дороги даже чирикали какие-то птички. Но Грест будто бы не видел солнца, а чириканье птиц казалось ему предсмертным плачем. По нему, конечно же.

Если быть совсем откровенным с собой, то он надеялся, что не пойдёт ни на какой могильник в этом году. А, может быть, и никогда. Когда-то, буквально пару месяцев назад, все эти слухи о проклятии могильщиков, смертоносных ловушках и изуродованных магией чудовищах казались ему сказками, и ничто не мешало бросить это неблагодарное дело, как только ему захочется. Но не сейчас. Вот позже, когда он вытащит из какого-нибудь города мешок золота, которого хватит до конца жизни… Хотя, вряд ли ему удастся разжиться золотишком на могильниках, если он не будет туда ходить.

Грест хотел вытащить из могильника мешок золота, он мечтал об этом перед сном каждую ночь. Представлял себя входящего в тот бордель в Ариланте, сгибающегося под тяжестью денег и швыряющего горсть золота прямо на пол, словно этого какая-то мелочь… Но, в то же время, ему очень сильно не хотелось рисковать своей жизнью. Тем более, пока его всё устраивало. Велион поил его, кормил и оплачивал крышу над головой. Денег, конечно, не давал, но Грест сам себе бы не дал ни монетки. Жизнь прямо-таки налаживалась, по-другому и не скажешь. Даже подзажившие за прошлые две недели рёбра почти перестали докучать ему, не говоря уже о ссадинах и синяках, которые в последнее время доставляли ему только душевное неудобство.

Но вот Велион тянется не к бутылке, а к стакану с простоквашей, и, казалось бы, совсем уже наладившаяся жизнь висит на волоске.

Хотя… кто знает? Может, ему посчастливится найти мешок золота прямо на окраине мёртвого города, там, куда даже местные детишки забегают на спор и остаются в живых. Или, что было бы ещё лучше, Велион сможет найти для него золото…

– Далеко ещё? – спросил Грест, с трудом отвлекаясь от мыслей.

– Нет, – сухо отозвался Велион.

Грест огляделся. Конечно, он здесь впервые, но что-то не похоже, что где-то рядом находится мёртвый город: обычная дорога, за редким леском виднеется большая ферма, страшные чудовища, готовые сожрать жителей фермы или путников на тракте, за деревьями не прячутся. А вот кусок старого тракта, новая дорога как раз заворачивает к нему. Идти будет в разы удобнее.

Они вышли на старый тракт, но Велион почему-то свернул налево, а не направо, в сторону, где не было видно ни одной фермы, ни одной деревеньки. Наверное, перепутал что-то…

Грест вздрогнул и с трудом сглотнул густую слюну. Нет, всё правильно. Люди стараются селиться подальше от могильников, Велион ничего не перепутал, именно сюда им и нужно. Бывший воришка повесил голову, в которой вновь заметались мысли, в которых он становился то богачом, то неподвижным хладным трупом, то обедом какого-нибудь монстра.

Удар, прилетевший Гресту в спину, едва не заставил его клюнуть носом дорожную каменную плиту. Сердце воришки замерло, упав куда-то в область кишок, в голове промелькнуло “Неужели всё? Неужели я умер?”, но через миг он понял – это просто Велион хлопнул его. Сразу полегчало.

– Небось, думаешь о том, что сдохнешь в первом же могильнике? – хмыкнул Велион, косо глядя на него. – Или о том, что найдёшь несметные богатства и бросишь это дело, не успев начать?

– Я… ну… и о том, и о другом, – промямлил Грест.

– Все об этом думают, – кивнул могильщик. – Но ты не бойся, я веду тебя туда, где можно тренироваться в снятии чар, не особо опасаясь за свою жизнь.

– Ты был здесь?

– Да. Дважды. Оба раза хабар был дерьмо, но на еду до следующего могильника хватало.

– Дважды? – переспросил Грест. – Но разве ты не мог вынести всё ценное за один раз?

Велион коротко хохотнул.

– Зачем? И ты думаешь, будто за все эти годы я был здесь единственным? Нет, парень, так это не работает.

– Не работает?

Могильщик пожал плечами.

– Ну вот, представь. Приходишь ты на могильник. Собираешь весь хабар, до которого смог дотянуться, и уходишь. Приходишь в какую-нибудь деревню, где есть трактир, девки и, главное, скупщик, торговец антиквариатом или любой пройдоха, готовый выкупить у тебя добро. Ты продаёшь добро, идёшь в трактир, где ешь, пьёшь, а потом снимаешь девку. И так несколько дней кряду. Деньги кончаются, и тебе опять приходится идти на могильник.

И вот тут начинаются все проблемы. Во-первых, может оказаться так, что тебе нечего там взять. Может быть, ты всё вытащил в прошлый раз. А может, есть-то, вроде бы, и есть что, вот только если возьмёшь, сдохнешь, и никакие перчатки не помогут. Во-вторых, местные, пронюхав от того же антиквара, что ты могильщик, ждут тебя с парой дубин на обратном пути. Или антиквар сам нанял парочку местных, чтобы они порыскали в твоей сумке. Или, если местные пронюхали об этом сами, они ждут тебя уже после антиквара – так можно забрать все деньги, которые ты заработал, а не ту часть, что обещал антиквар, причём, в виде звонкой монеты, а не бронзовых столовых приборов.

– Такое часто бывает? – с ужасом спросил Грест.

– Не особо, – пожал плечами Велион. – Всё-таки, если слишком часто так поступать, пойдёт слух. Или могильщики закончатся. С кем тогда торговать? У тебя самого-то как было? Деньги, понятное дело, в карман, ну, кроме той части, что следует отдать местному бонзе, а украшения куда? Барыге, правильно? И часто тебя пытались кинуть, не заплатив ни монеты? Или вообще убить?

– Бывало пару раз. Но не очень часто, иначе… – бывший воришка усмехнулся. – Иначе барыге будет с не с кем торговать в следующий раз.

– Вот. Поторговаться, попробовать наебать друг друга – это святое дело, все так делают. Но наглеть всё же себе дороже. Слушай дальше. В-третьих, ты можешь не дожить даже до того момента, когда у тебя кончатся деньги. Можешь пройти с ними всего пару шагов от лавки антиквара. Тебя просто пришьют местные. Чтобы не таскался тут. И не таскал с могильника всякие проклятия, а то, не дай боги, коровы перестанут молоко давать, или помрёт кто, или беременная баба разродится не вовремя, а то и вообще родит неизвестно кого. Полено или кошку.

– А так бывает?

– Бывает, – кивнул Велион. – Чтобы бабы поленья рожали, не слышал, это чушь, конечно, байки, но люди верят. Но ты можешь притащить с собой какое-нибудь дерьмо, как два пальца обоссать. Или на себе, что ещё хуже. Помни, тебя не любят уже за то, что ты ходишь и тревожишь старые кости, большинство уверенно – это дурной знак. А ты прибавь к этому ещё всякие небылицы. Сам не раз слышал, от жреца и его помощника в том числе. – Велион снял с пояса бурдюк с водой и надолго к нему припал. Напившись, продолжил:

– А теперь представь себе такую ситуацию. Ты прошёлся по могильнику, но что-то пропустил – тень от солнца не так лежала или просто не по глазам пришлось. Или в прошлый раз решил не брать или вообще бросил какую-то мелочёвку, потому что рюкзак полон был, а сейчас живот липнет к позвоночнику, и любая мелочь, на которую можно купить еды, сойдёт. Или нашёл ты кубышку с золотом, а достать её невозможно, но какой-то олух был здесь две недели назад, полез к ней и снял проклятие ценой своей жизни. Вот потому и ходим от могильника к могильнику, не оставаясь надолго на одном месте. Может, дело в проклятии и есть, но чаще всего так просто выгодней и риска меньше.

– А проклятие, оно правда есть? – спросил Грест, скребя отворот сумки, в которой лежали перчатки.

– Сам-то не почуял, когда в первый раз надел перчатки?

– Что-то почуял…

– Дождись конца зимы, тогда поймёшь, каково оно на самом деле. – Велион вздохнул и на миг прикрыл глаза. – Но проклятие – не самое худшее в нашем деле. Тоже сам поймёшь. Теперь слушай дальше. Когда идёшь с кем-то на дело, сразу договаривайся по поводу будущей добычи. Оно бывает по-разному: когда выходит, что делиться просто не с кем, когда – нечем, а когда – некому. Но чаще всё же делить приходится, и тут дело может дойти до ножей. Поэтому лучше договориться у стен могильника. Варианта обычно два: либо делите всё на то количество частей, сколько выжило после дела, либо каждый берёт то, что собрал. Первый вариант – дерьмо. Кто-то сразу начинает крысить хабар, да и ценность добычи определить бывает сложно, поэтому дело точно так же доходит до ножей. Второй вариант – тоже дерьмо, но всё-таки не настолько, как первый. Во-первых, ничего в общак складывать не нужно, и частенько так бывает, что напарники не знают, у кого что оказалось в сумке. Так проще. Во-вторых, кто хреново работал, тот хреново заработал, если не повезло, конечно. Но тут начинается другая блажь: тот, кто ничего не собрал или собрал, по его мнению, меньше другого, начинает клянчить и хныкать или угрожать. Тут порой дело тоже доходит до ножей, но пореже. – Велион вздохнул. – В общем, ножи могут пойти в ход при любых раскладах, так бывает всегда и у всех. Поэтому выбирай, с кем ходишь. Или ходи один.

– Надеюсь, у нас дело до ножей не дойдёт, – нервно хихикнул Грест.

– Нет. Всё, что ты соберёшь сегодня, достанется тебе. Я не собираюсь работать сегодня. – Велион протянул правую руку, показывая, как она дрожит. – Не в таком состоянии. Да и денег у меня пока достаточно.

Воришка тоже вытянул правую руку. Её била такая крупная дрожь, что, казалось, её было слышно.

– А вот это твои проблемы, парень. Мы, кстати, почти пришли.

Грест и сам уже видел невысокие стены и реку, текущую по другую сторону городишки, который по размерам был не больше четырёх-пяти кварталов Ариланты. Лесок подступал к самым его стенам, хотя и становился реже.

Когда они добрались до приоткрытых ворот, Велион сделал знак остановиться и опять надолго припал к бурдюку с водой.

– Обычно небольшие города война сильно не затрагивала, – произнёс он, вешая бурдюк на пояс. – Но здесь была небольшая заварушка. Надевай перчатки, чего встал?

Воришка дрожащими руками вытащил свои перчатки из сумки и надел. Мир выцвел и вновь приобрёл цвет. Велион уже стоял у самых ворот и хрустел кожей перчаток, сжимая и разжимая кулаки.

– А мы там никого не встретим? – нервно спросил Грест. Он боялся даже заглянуть в щель между створками ворот, не говоря уже о том, чтобы заходить туда.

– Разве что пару крыс или другого могильщика, – хмыкнул Велион.

– А крестьяне? Крестьяне не убьют нас, когда мы выйдем отсюда?

– Ты видишь здесь крестьян? Вспаханные поля? Грудастых мельниковых жёнушек и дочерей, прячущих заточки между сисек?

– Нет, но…

Вздохнув, могильщик опёрся локтем о ворота.

– Люди стараются не селиться у могильников. Это попросту вредно для здоровья. И дело не в том, что можно, прогуливаясь по своей усадьбе, угодить в пучок змей или подцепить паршивое проклятие. Неиспользованная энергия, оставшаяся после заклинаний, так называемые остаточные магические эманации, оседает на металлических вещах. Это происходит медленно, но происходит. Если энергии на такой вещи собралось слишком много, излишки потихоньку перетекают, куда ещё можно. Если долго прожить рядом с могильником, можно ухватиться, например, за топор, за сам топор, не обух, и получить ожог или что похуже. Поэтому люди стараются не селиться к могильникам ближе, чем за две-три мили. Так что никто тебя не убьёт.

– А чудовища?

– Нет здесь никаких чудовищ, – уже не скрывая раздражения в голосе, сказал Велион. – Я же говорил, я был здесь дважды. Не помнишь? – Он указал на вход. – После тебя.

Грест кивнул и, едва сдерживаясь, чтобы не зажмуриться, прошёл в щель.

В городишке царил бардак. На узких улочках валялся всяческий мусор, кое-где перемежающийся костями. Покосившиеся дома, казалось, вот-вот рухнут, у некоторых уже провалилась крыша. Так, интересно, а вот это что?..

– Видишь змею? – спросил Велион, указывая в сторону тускло светящегося багряного комка, торчащего на одном из костяков.

– Угу.

– А без перчаток бы не увидел. Ты должен распутать и снять её, чтобы получить добычу. Надеюсь, ты не боишься копаться в костях?

Грест боялся до усрачки, но яростно затряс головой в знак отрицания. Хотелось дать отсюда такого стрекача, что даже охотничьи собаки не догнали бы. Но в то же время бывший воришка понимал – если он так сделает, Велиона больше не увидит. Как и бесплатной еды, выпивки и крыши над головой.

– Тогда приступай.

Грест осторожно, словно ступая по полю с волчьими ямами (а ведь так оно и есть на самом деле! ну, практически…), приблизился к скелету. Одежда давно истлела, и непонятно, мужчина здесь упокоился или женщина. Почему-то копаться в костях мужчины ему было бы более спокойно. Он остановился у скелета и встал на колени. Потянулся к кончику – “хвосту”, наверное, – змеи. Та замерцала чуть более яркими оттенками красного, и Грест сразу отдёрнул руку.

– Это нормально, продолжай, – сухо сказал Велион.

Воришка сглотнул и вновь потянулся к змее.

Только самые опустившиеся и отчаявшиеся воры ходили грабить кладбища. Их ненавидели абсолютно все, даже шлюхи мужского пола. Потому что покой предков нарушать нельзя. Потому что это плохо. Грабя усопших, можно навлечь проклятие предков на себя и своих детей. Грест тоже ненавидел их. Наверное, пару месяцев назад он бы лучше пошёл торговать своей жопой, но не отправился грабить мёртвых. Сейчас же…

Боги, чем он занимается?

Но Велион стоял рядом, и Грест на миг подумал, будто могильщик убьёт его, если он откажется.

Поэтому он протянул руку, взял змею – та вновь стала немного ярче – и осторожно потянул. Она была невесомой и бесплотной, вор почувствовал, как его указательный палец касался большого, но змея осталась в его руке. На миг она обвила его ладонь и сразу обвисла, резко потускнев.

– Вот так. Теперь выбрось.

Один короткий момент Гресту хотелось швырнуть заклинание в могильщика, но он сам испугался этого желания. Он отбросил змею на кучу камней и непроизвольно вытер руку о куртку. Упав, заклинание скрутилось в клубок и начало таять буквально на глазах.

– Можешь забрать добычу.

Добыча! Вот, что ему нужно. Вот зачем он здесь.

Вор принялся ковыряться в груде тряпья и костей, даже не задумываясь о проклятиях предков или чём-то подобном. Через несколько секунд он извлёк на свет…

Позеленевшую от времени медную пряжку от ремня. Не золотой слиток, не даже серебряную монету. Кусок толстой медной проволоки, которая от старости стала зелёной! Он рисковал жизнью, чтобы достать её!

– Поздравляю с первым хабаром, – сказал Велион. – Где-нибудь сможешь выменять на кружку пива. Или даже браги, если будешь меняться с крестьянином.

Грест поднял на него глаза, в которых стояли слёзы. Он думал, что могильщик издевается над ним, но тот был абсолютно серьёзен. Могильщик смотрел на него своими чёрными глазами, и неясно – оценивает ли он в этот раз Греста, как кусок мяса.

– Пошли, поищем что-нибудь ещё, – проговорил Велион, кивая вглубь города.

Грест поднялся с колен. От злости и разочарования хотелось швырнуть этот мусор в спину могильщика. И всё же он сдержался. Спрятал пряжку в сумку и пошёл следом.

Неужели такую новую жизнь он хотел?

Нет. Совершенно точно, нет.