Текст книги "От конспирации к секретности"

Автор книги: Геннадий Куренков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Таким образом, ЦК, через Секретный отдел, осуществлял доступ лиц и организаций к секретным партийным документам информации в целом. Особое внимание уделялось работе с секретными документами съездов партии, Пленумов и комиссий ЦК, партийных конференций, документам Политбюро, Оргбюро, Секретариата. Список лиц и организаций, допущенных к секретным документам (сведениям) по мере необходимости постоянно менялся в зависимости от структуры партийных органов и текущего политического момента. Первое упоминание в документах открытых заседаний высших органов партии о существовании данных списков относится к 1922 году, но есть основание полагать, что данная система допуска по спискам существовала и ранее. Секретный отдел ЦК, контролировал доступ к секретной информации: оформлял допуск и принятие новых сотрудников в подразделения аппарата ЦК и парторганы на местах, работа которых была связана с секретной информацией и секретными документами. Допуск оформлялся, к примеру, на такие должности, как помощники Секретарей ЦК, секретные сотрудники ЦК и парткомов на местах, шифрработники ЦК и парткомов, доверенные по приему секретных документов, архивисты и делопроизводители секретных подразделений. На Секретный отдел возлагалась также рассылка и контроль за возвратом в ЦК, высылаемых документов ЦК в парторганы, ведомства, учреждения и отдельным должностным лицам. В частности, 1933 году, после реорганизации Секретного отдела ЦК, создания секторов, учетом и контролем за возвратом конспиративных документов ведал V сектор. Пересылка и возврат секретных документов ЦК осуществлялся через фельдъегерскую связь ОГПУ. О значительном количестве высылаемых документов и недостатках в данной работе можно судить по справке о работе V сектора Секретного отдела ЦК ВКП(б) по рассылке и учету секретных материалов, направленной заведующим Секретным отделом А. Н. Поскребышевым в Секретариат ЦК 8 августа 1933 года[191]191
  См. О. В. Хлевнюк, А. В. Квашонкин, Л. П. Кошелева, Л. А. Роговая. Сталинское Политбюро в 30-е годы. С. 78–81.


[Закрыть]. Секретный отдел не только проводил работу по осуществлению вышеуказанных мероприятий, но готовил материал и выносил предложения для принятия решений на Секретариат, Оргбюро, а в особых случаях, и на Политбюро. Таким образом, решение данных вопросов происходило на самом высоком партийном уровне. Исполнение и контроль за выполнением данных решений возлагался на секретные подразделения ЦК (Секретный отдел, Бюро Секретариата, Особый сектор). Секретный отдел в свою очередь вел работу по учету и проверке доверенных. В октябре 1926 года по постановлению Секретариата ЦК оставалось две категории доверенных: 1-я с правом вскрытия секретных конвертов и 2-я с правом получать, но без вскрытия.

Так как организация данной работы было очень сложным и трудоемким делом, ЦК постоянно сталкивался с определенными трудностями, поэтому бывали случаи неразберихи и беспорядка. Это было связано, прежде всего, как с большим объемом работы, так и, несмотря на то, что в секретных подразделениях большинство сотрудников имело образованием не ниже среднего, с отсутствием определенной культуры работы с документами, особенно в 1920-е годы, Судя по отсутствию в открытых протоколах Секретариата, Оргбюро и Политбюро постановлений по вопросам допуска и рассылки секретных документов после октября 1934 года, можно судить о том что, на открытые заседания данных партийных органов эти вопросы больше не выносились. Скорее всего, с 1934 года они рассматривались только на закрытых заседаниях высших органов партии и решения заносились в «Особую папку».

Таким образом, можно констатировать, что многие вопросы доступа к секретным партийным и государственным документам решались в тесном взаимодействии партийных и государственных органов при главенствующей роли правящей партии. На складывание данной системы наложили отпечаток особенности как государственного устройства СССР, заключавшейся в однопартийной политической системе, так и внешние и внутриполитические факторы. Следует отметить, что автор работы в данной главе рассылку секретной корреспонденции не сводит к чисто техническому делопроизводственному моменту, а трактует и понимает ее в широком смысле. Это важно для ответа на вопрос – кто же являлся основным пользователем секретной партийной информацией? Установление порядка рассылки секретных документов ЦК понимается как составная часть доступа и дальнейшего использования секретной информацией. Можно констатировать, что состав адресатов – пользователей секретной информацией при рассылке ограничивался партийно-государственной номенклатурой, что для данного исторического периода в жизни страны было закономерным. В 1930-е годы, по сравнению с 1920-ми годами происходит расширение ограничительных тенденций, косвенным признаком которых является отсутствие открытой документальной информации по вопросам защиты информации в целом. Следует отметить, что исходя из круга лиц и организаций, допущенных к секретной партийной информацией, в 1920-е годы он был значительно шире и демократичней. В 1930-е гг., особенно во второй половине, происходит процесс значительного сужения круга субъектов обладателей данной партийной информацией, что говорит об усилении как внешнего фактора угроз защищаемой информации, так и о постепенным свертывании внутрипартийной демократии и образованием узкого круга допущенных к партийным тайнам лиц. В данном случае мы наблюдаем противоречие. Оно, на наш взгляд, заключается в том, что внутрипартийная борьба в 1920-е годы была более острой, чем в 1930-е годы, но в 1920-е гг. доступ к партийной секретной информации был шире, чем в 1930-е годы. Это говорит о большей демократичности в жизни партии и общества в 1920-е годы. Но, при этом следует не забывать и о все более увеличивающейся внешней угрозе уже с первой половины 1930-х гг. в связи с событиями в Европе и на Дальнем Востоке.

2.3. Организация защиты информации техническими средствами

Обеспечение секретности партийного и государственного обмена информацией требовало ее защиты от несанкционированного доступа извне. Это обуславливало проведение мероприятий по созданию систем технической передачи и защиты информации, создание специальной техники, шифров и кодов, организации шифрработы в целом, как в государственных, так и партийных органах. Эта работа была сопряжена со многими организационными, техническими и кадровыми трудностями. В первые годы своего существования советское государство располагало лишь тем арсеналом технических средств и профессиональных кадров, которые остались от царских времен. А осталось крайне мало. В условиях Гражданской войны уделить должное внимание созданию шифровальных и дешифровальных служб, хотя и было необходимой, но очень трудновыполнимой задачей. Особая проблема заключалась в том, что после революции несколько опытных криптографов эмигрировали в Англию, где они были привлечены к работе над вскрытием советских шифров. Но все же большевики принимали меры по защите информации техническими средствами. Первым шагом новой власти в этом направлении был отказ от дореволюционных и создание новых шифров. «Правительство Советской России отказалось от использования большинства “старорежимных” шифров ввиду их сложности и громоздкости. Может и к лучшему, ибо Феттерлейн (глава русской службы Правительственной школы кодов и шифров английской разведки, русский эмигрант – Г. К.), предположительно, был автором некоторых из них. Но, что касается замены шифросистем, доставшихся в наследство от «проклятого» царского режима, то вместо них для ведения секретной дипломатической переписки советским государством стали вводится новые шифры слабой стойкости. Они вскрывались Феттерлейном без особого труда»[192]192
  Б. Анин, А. Петрович. Радиошпионаж. С. 186.


[Закрыть]. Так, к примеру, англичане провели операцию по перехвату дипломатической переписки советской делегации, которая с декабря 1917 по март 1918 вела переговоры с немцами в Брест-Литовске о заключении мира. Таким образом, английское правительством в дальнейшем на постоянной основе получало дешифрованные советские дипломатические депеши. В августе 1920 года английское правительство через газету «Таймс» фактически официально признало факт перехвата и чтения советской переписки. Хотя в ответ Советская Россия и сменила свою шифрсистему, но через несколько месяцев она снова была вскрыта.

Ответственные партийные и государственные деятели неоднократно поднимали вопросы об утечке информации через зашифрованную переписку и радиосвязь. Так, например, Нарком Иностранных дел Г. В. Чичерин писал докладные записки В. И. Ленину о том, что советская шифропереписка читалась англичанами. «Ленин внимательно относился к таким сообщениям. 25 ноября 1920 года он написал: «Тов. Чичерин: Вопросу о более строгом контроле за шифрами (и внешнем и внутреннем) нельзя давать заснуть. Обязательно черкните мне, когда все меры будут приняты. Необходимо еще одно: с каждым важным послом установить особо строгий шифр для личной расшифровки, т. е. здесь будет шифровать особо надежный товарищ, коммунист (может быть, лучше при ЦК), а там должен шифровать лично посол (или агент) сам, не имея права давать секретарям или шифровальщикам»[193]193
  Цит. по Там же. С. 188.


[Закрыть]. Как видно, В. И. Ленин здесь требует усиления личной ответственности, ограничение доступа к секретной информации и ужесточения требований к защите информации. Тревожные сообщения также шли и с фронтов. «Первым кто в полной мере осознал масштаб рассекречивания советских шифросистем, был Михаил Васильевич Фрунзе, главнокомандущий Южной группой войск Красной армии. 19 декабря 1921 г. М. В. Фрунзе доложил в Москву: «Из представленного мне сегодня бывшим начальником врангелевской радиостанции Ямченко доклада устанавливается, что решительно все наши шифры вследствие их несложности вскрываются нашими врагами. Вся наша радиосвязь является великолепнейшим средством ориентирования противника. Благодаря тесной связи с шифровальным отделением Морфлота Врангеля Ямченко имел возможность лично читать целый ряд наших шифровок самого секретного военно-оперативного и дипломатического характера; в частности, секретнейшая переписка Наркоминдела с его представительством в Европе и в Ташкенте слово в слово известна англичанам, специально организовавшим для подслушивания наших радио целую сеть станций особого назначения. К шифрам, не поддававшимся вскрытию, немедленно присылались ключи из Лондона, где во главе шифровального отдела поставлен англичанами русскоподданный Феттерлейн, ведавший прежде этим делом в России. Общий вывод такой, что все наши враги, в частности Англия, были постоянно в курсе всей нашей военно-оперативной и дипломатической работы»[194]194
  См. Б. Анин, А. Петрович. Радиошпионаж. С. 188–189.


[Закрыть].

В связи с этим необходимо было принимать меры по созданию определенных структур по координации и ведения работ по защите информации в масштабах всей страны. Так, постановлением Малого Совнаркома 5 мая 1921 года была создана специальная (наряду с другими функциями) криптографическая служба – Специальный отдел ВЧК. Это подразделение хотя и входило в структуру ВЧК, но было фактически автономным и не подчинялось руководству госбезопасности, а находилось в ведении ЦК партии. Руководителем Специального отдела был назначен Г. И. Бокий, пользующийся большим авторитетом и влиянием, как в ВЧК-ОГПУ, так и в ЦК партии. Ранее в 1919 году Ф. Э. Дзержинский пригласил его на работу во главе питерского ЧК, затем 20 октября 1920 года постановлением ЦК он был назначен заведующим Секретно-оперативным отделом ЦК. Специальный отдел составлял шифры для государственных и партийных структур внутри и вне страны. Работа Специального отдела началась с детального изучения архивов шифровальных и дешифровальных служб царской России и изучения методических пособий. Особое внимание уделялось также подбору и обучению новых кадров шифрработников. Так, на базе старых оставшихся специалистов велось обучение новых сотрудников, создавались курсы шифровальщиков, куда набирали способных к этому делу и вообще образованных людей. На данных курсах проходили обучение и шифровальщики ЦК и местных партийных органов. Хотя отделом и организовывались учебные курсы, все-таки большой проблемой были относительно невысокий уровень грамотности и общей подготовки сотрудников и, в связи с этим, малочисленность пригодного для данной работы, личного состава. Особой проблемой было низкий уровень используемой техники и оборудования. Шифровальщики всех учреждений и ведомств подчинялись непосредственно Специальному отделу. В аппарате ЦК и местных комитетов также создавались шифровальные органы. Все криптографические службы партии являлись секретными подразделениями. Скорее всего, первым таким подразделением был Секретно-оперативный отдел, руководителем которого в 1920 году и был назначен Г. И. Бокий

На основании приказа Управляющего делами Секретариата ЦК РКП(б) № 2 от 2 августа 1920 года создается Шифрбюро Секретариата ЦК РКП. Шифрбюро создавалось для ведения зашифрованной секретной переписки с органами и отдельными ответственными сотрудниками РКП(б), ЦК коммунистических зарубежных партий, Исполкомом Коминтерна, с государственными ведомствами, имевшими шифросвязь. Шифрбюро изготовляло, хранило, рассылало и вело учет шифров и инструкций по пользованию ими для партийных организаций, вело методическую и инструкторскую работу, зашифровывало и расшифровывало поступающую в Секретариат ЦК корреспонденцию, выдавало справки по содержанию информации строго определенным лицам и органам. Шифрбюро, во главе с заведующим, по-началу, входило в состав Секретного отдела Управления делами Секретариата ЦК. В состав бюро наряду с заведующим входили: заместитель, делопроизводитель 1-го разряда, регистратор, машинистка, два шифровальщика, т. е. всего 7 человек и курьер-посыльный. Первым заведующим Шифрбюро был назначен М. М. Чугунов. На работу в Шифрбюро принимались только по партийной рекомендации члены партии со стажем не менее трех лет, по возможности знакомых с криптографией. Работа в Шифрбюро велась круглосуточно с посменным дежурством[195]195
  См. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 84. Д. 696. Л. 2–4 об.


[Закрыть].

В Секретном отделе ЦК, до 1921 года, входившем в Управление делами, было Шифрбюро, которое в связи с преобразованием Секретного отдела по постановлению Оргбюро 17 сентября 1921 года передавалось в общее Бюро Секретариата. По приказу по Управлению делами № 85 19 сентября 1921 года, канцелярии Политбюро, Оргбюро и Шифрбюро выделяются из Секретариата. По положению о Бюро Секретариата в структуру технического аппарата, в приемную Секретариата, входило Шифротделение. Через два года, по штатному расписанию, утвержденному Секретариатом ЦК РКП(б) 22 ноября 1922 года, в структуру Бюро Секретариата, входило Шифрбюро со штатом 6 человек (заведующий, заместитель, делопроизводитель, машинистка и два шифровальщика). В штатах Секретариата ЦК, утвержденных 29 августа 1924 года, Шифрбюро состояло из пяти человек: заведующий, заместитель заведующего, составитель шифров, два шифровальщика. Следует отметить, что заведующий Шифрбюро и шифровальщики являлись секретными сотрудниками Бюро Секретариата, работа которых по нагрузке приравнивалась к массовой партийной работе. В 1925 году, к примеру, в список ответственных сотрудников ЦК данной категории, от Шифрбюро входили два человека: заведующий М. М. Чугунов и составитель шифров С. Ф. Чистяков. В 1929 году, в целях конспирации, вместо наименований частей Секретного отдела, по предложению заведующего Секретным отделом И. П. Товстухи, вводились сектора. Всего было создано семь секторов. Шифроделопроизводством занимался IV сектор. По подобию ЦК, в партийных комитетах на местах также создавались сектора. В парткомах также предполагалось наличие шифрработников, которые входили в штат особых (секретных) секторов обкомов, но которые были заняты исключительно шифрработой.

ЦК создавало информационную сеть для передачи секретных сообщений между партийными органами как по вертикали, так и по горизонтали. Эта работа осуществлялась под руководством и контролем секретных подразделений парткомов, а со стороны компетентных органов – Специальным отделом в центре и отделами государственной безопасности на местах. Так, к примеру, начальник Специального отдела при ОГПУ Г. И. Бокий, секретным циркулярным письмом от 27 ноября 1922 года, направленным всем начальникам и заведующим центральными шифрорганами, а также заведующему Шифрбюро ЦК РКП(б), после присоединения Дальневосточной республики писал: «Ввиду советизации Дальневосточной республики и ее объединение с РСФСР, Спецотдел при ГПУ предлагает Вам принять срочные меры и налаживания шифрработы в учреждениях по Вашему ведомству, расположенных на территории бывшего ДВР»[196]196
  РГАСПИ.Ф. 17. Оп. 112. Д. 395. Л. 404.


[Закрыть]. В результате, шифрсвязь с Дальбюро была налажена, но в докладе 29 ноября 1922 года заведующего Шифрбюро С. Ф. Чечулина заведующему Бюро Секретариата ЦК А. М. Назаретяну отмечалось, что: «В получаемых шифровках от Дальбюро ЦК РКП(б) при расшифровании обнаруживаются значительные и не существующие правила пользования шифрами, благодаря чему происходит большая задержка в расшифровании их депеш, трата времени и загромождении телеграфа запросами о повторении. На основании изложенного, а также согласно прилагаемого при сем циркуляра Спецотдела при ГПУ за № 92531 считаю необходимым поехать самому или послать тов. Рониса для обследования постановки шифроделопроизводства в Дальбюро и установлении шифрсвязи между Бюро и его обкомами»[197]197
  Там же. Л. 402.


[Закрыть]. В результате на заседании Секретариата 7 декабря 1922 года постановили: «Предложить Спецотделу ГПУ командировать в ДВО своего представителя для обследования и постановки шифроделопроизводства в советских и партийных органах, в том числе и в Дальбюро ЦК РКП»[198]198
  Там же. Ф. 17. Оп. 112. Д. 395. Л. 10.


[Закрыть].

Секретным отделом ЦК инициировались и другие мероприятия организационного и административного характера. Так, например, в результате обследования шифроделопроизводства в представительстве Якутской ССР при ВЦИКе, произведенном Спецотделом ГПУ и Секретным отделом ЦК и вынесенном на Секретариат ЦК 13 августа 1926 года, постановили: «а) Предложить Спецотделу и Якутскому обкому ликвидировать партийное делопроизводство в представительстве ЯССР. б) Переписку партхарактера в случае необходимости производить шифром и пересылать через Шифрбюро ЦК ВКП(б), в) Поручить Секретному отделу ЦК проверить шифроделопроизводство в других представительствах при ВЦИКе и провести указанное выше постановление в отношении всех представительств»[199]199
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 113. Д. 219. Л. 8–9.


[Закрыть].

Из вышеизложенного видно, что работа Специального отдела ГПУ проходила в тесном сотрудничестве с ЦК, и его секретными подразделениями. Приведенный пример наглядно показывает механизм взаимодействия при осуществлении проверок, уровень принятия решений и соответствующих оргвыводов по данным вопросам. На первых порах, шифросвязь между парткомами существовала не везде. Вопрос о ее организации решался непосредственно в Секретариате ЦК по просьбам парткомов и предложениям шифрорганов ЦК. Так, в июле 1922 года по просьбе Архангельского губкома, Шифрбюро ЦК вышло с предложением в Оргбюро ЦК установить связь Архангельского губкома с укомами области. Шифрбюро ЦК в записке помощнику Секретаря ЦК А. М. Назаретяну докладывало: «Прилагая при сем переписку Архангельского губкома о необходимости внутри губернии шифросвязи. Шифрбюро считает, что близость финляндской границы и значительный портовый центр создают внутри губернии благоприятные условия притоку белой агентуры, а по этому мотивы о необходимости внутреннего шифра вполне приемлемы. Просьба, ходатайство Архангельского губкома удовлетворить»[200]200
  Там же. Ф. 17. Оп. 112. Д. 356. Л. 146.


[Закрыть]. В результате, учитывая вышеприведенные аргументы, Оргбюро ЦК разрешило Архангельскому губкому установить шифросвязь с укомами области[201]201
  См. Там же. Л. 145.


[Закрыть].

Постановлением Секретариата ЦК от 11 августа 1922 года «О порядке шифросвязи губкомов с укомами», регламентировался порядок связи и пользования шифрами губкомов с укомами. Губкомам категорически запрещалось пользоваться шифром ЦК при сношениях с подчиненными им укомами, но разрешалось сноситься своим особым шифром с подчиненными им укомами по их усмотрению, рекомендовав при этом осторожность. Для сношения шифром губкомов с укомами устанавливался особый шифр, образцы которого должны были высылаться исключительно из Шифрбюро, при этом ЦК запретил пользование другими шифрами.

Шифрбюро поручалась разработка специального шифра и инструкции для пользования ими для сношения губкомов с укомами[202]202
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 112. Д. 360. Л. 3.


[Закрыть].

В конце 1923 года, в связи с нотой Керзона, в которой цитировались перехваченные советские послания, Советский Союз опять сменил шифрсистемы, которые продержались до весны 1927 года. В ЦК также были приняты меры по дополнительной защите шифрованной переписки. В декабре 1923 года за подписью И. В. Сталина во все отделы ЦК, в Президиум ЦКК, Секретарю ЦК РКСМ и другим получателям и отправителям шифровок ЦК было направлено совершенно секретное циркулярное письмо ЦК[203]203
  См. Там же. Ф. 17. Оп. 84. Д. 696. Л. 1.


[Закрыть]. Во исполнении данного циркуляра в целях обеспечения тайны шифров и шифропереписки устанавливался строго определенный круг лиц, через которые могут проходить, отправляемые через Шифрбюро ЦК шифротелеграммы, а также ожесточались меры по защите информации и определялся порядок составления, напечатания и хранения шифрованных телеграмм.

В этот период Центральный комитет принимал меры по контролю за сообщениями, принимаемыми шифром в ЦК из государственных органов. Шифровки, имеющие политическое значение, внешнеполитические ведомства должны были посылаться только в ЦК. Так, Политбюро, на заседании 22 октября 1925 года, обязало НКИД все шифровки политического значения, поступающих от полпредств после расшифровки посылать в Политбюро ЦК[204]204
  См. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 524. Л. 1.


[Закрыть]. 5 ноября 1925 года на закрытом заседании Политбюро рассматривался вопрос НКИД о шифровках. На данном заседании было предложено свести шифропереписку к минимуму, выработать устойчивый код по согласованию с НКИД, установить и представить на утверждение Секретариата ЦК минимальный список лиц, с правом посылки и получения шифротелеграмм, а также произвести проверку конспиративности получения, хранения и возврата шифровок, а также тех лиц, которые имеют к шифровкам допуск[205]205
  См. Там же. Ф. 17. Оп. 162. Д. 2. Л. 191–193.


[Закрыть].

В целом на Шифрбюро ложилась значительная нагрузка по работе. Ежедневно оно получало, расшифровывало, зашифровывало и отправляло десятки шифротелеграмм. Так, с 1 по 31 января 1925 года Шифрбюро получило и расшифровало 163 телеграммы, зашифровано 175; по вопросам шифрдела получено с мест и различных учреждений 145 номеров, отправлено на места 73 номера[206]206
  См. Там же. Ф. 17. Оп. 84. Д. 944. Л. 38.


[Закрыть]. С 1 апреля по 30 апреля 1925 года было получено и расшифровано 88 телеграммы, зашифровано 77; по вопросам шифрдела получено с мест и различных учреждений 54 номера, отправлено на места 43 номера[207]207
  См. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 84. Д. 792. Л. 109.


[Закрыть]. С 1 по 31 августа 1925 года получено и расшифровано 72 телеграммы, зашифровано 70[208]208
  См. Там же. Л. 201.


[Закрыть]. С 1 по 30 сентября 1925 года Шифрбюро получило и расшифровало 89 телеграмм, зашифровано 57; по вопросам шифрдела получено с мест и различных учреждений 115 номеров, отправлено на места 7 номера[209]209
  См. Там же. Л. 202.


[Закрыть]. И все это кроме постоянной работы по составлению шифров и методическому обеспечению шифрработы.

Высшими инстанциями партии и в дальнейшем не раз принимались решения, касающиеся шифропереписок и шифротелеграмм. Так, к примеру, во исполнение постановления Политбюро от 5 ноября 1925 года, Секретариат ЦК на заседании 22 ноября 1925 года рассмотрел вопрос «О шифровках»; 13 августа 1926 года по представлению Секретного отдела – «О шифротелеграммах», решения по которым было вынесено в «особую папку». В 1926 году была принята общесоюзная «Инструкция по ведению секретного и шифровального делопроизводства». Но, не смотря на принимаемые меры, спецслужбы иностранных государств перехватывали секретную информацию. Так, к примеру, для англичан большой интерес представляла перехваченная и дешифрованная переписка большевистского правительства и дипломатов с Ближним Востоком и советскими организациями в Лондоне. Этому способствовало и обострение отношений с Англией, особенно после налета на экспортноимпортное советское объединение в Великобритании «Аркос». Перехват и чтение переписки работников советской дипломатической службы в Лондоне продолжались до конца мая 1927 года. «…Более того, в середине мая 1927 г, не обращая внимания на протесты главы ПШКШ (Правительственная школа кодов и шифров Великобритании – Г. К.) английский правительственный кабинет принял решение опубликовать избранные места из секретной советской переписки, чтобы оправдать разрыв дипломатических отношений с СССР…В результате в конце мая 1927 г. Кремль отдал приказ о введении трудоемкого, но при правильном использовании абсолютно надежного шифра»[210]210
  Б. Анин, А. Петрович. Радиошпионаж. С. 192.


[Закрыть]. Шифрование и расшифровка теперь происходило путем применения одноразовых шифрблокнотов. «Поэтому, начиная с мая 1927 года и вплоть до середины 40-х годов английские криптоаналитики, уверенные в абсолютной стойкости советских шифрсистем, не прочли ни единого слова из шифрованной дипломатической переписки Советской России»[211]211
  Лев Лайнер. «Венона» Самая секретная операция американских спецслужб. С. 262.


[Закрыть]. И это было существенным успехом, говорившем о том, что кризис, связанный кадровым, интеллектуальным, организационным и техническим отставанием в области криптографии, прошел. Образовалась новая система и школа криптографов уже советского государства.

Центральный Комитет постоянно контролировал и проводил проверки шфровальных органов и ведение шифрработы в партийных комитетах. Так, по решению ЦК, в начале 1927 года Специальным отделом ОГПУ, наряду с проверкой ведения обычного секретного делопроизводства в ряде губкомов, было обследовано шифроделопроизводство в Тамбовском, Саратовском, Самарском губкомах В КП(б)[212]212
  См. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 113. Д. 259. Л. 179–182.


[Закрыть]. После проверки, Спецотделом ОГПУ составлялись соответствующие акты в трех экземплярах, один из которых затем направлялся в Секретный отдел ЦК для дальнейшего принятия решения. В актах указывались выявленные недостатки и рекомендуемые меры по их устранению. Недостатки в основном касались ведения документации, журналов и требования к помещениям. Замеченные недостатки губкомы обязаны были устранить в кротчайшие сроки и известить об этом ЦК. Так, Тамбовский губком сообщал в Секретный отдел ЦК: «По Вашему запросу за № 9750/с сообщаем, что упорядочения обращения с конспиративными документами ЦК нами по предложениям, указанным в акте обследования спец, отдела ОГПУ проделана следующая работа: 1. По шифр. Делопроизводству. 1) Шкаф с шифр, перепиской перенесен в изолированную от доступа посторонних комнату и ежедневно по окончании занятий опечатывается. 2) Заведена книга учета шифров. 3) Шифр, переписка при окончательном исполнении немедленно подшивается в соответствующее дело с внесением в опись бумаг имеющуюся в деле, при чем шифртелеграммы подшиваются отдельно от прочей шифр, переписки. 4) В делах с шифр, перепиской за прошлые годы, начиная с 1924 г. заведены описи бумаг согласно установленной формы. Дела до 1924 г. пронумерованы, прошиты, пропечатаны и в них заводятся описи бумаг»[213]213
  Там же. Л. 195.


[Закрыть]. Самарский губком сообщал: «2. В деле хранения шифр делопроизводства: а) В книге учета шифров внесены все части шифра, б) Описи в делах ведутся своевременно, в) Хранилище опечатывается ежедневно, как комната, так и несгораемый шкаф»[214]214
  Там же. Л. 197.


[Закрыть].

ЦК усилил общий контроль за шифроделопроизводством, а также принятием новых и перемещением работников шифрчастей в парторганах. По фактам нарушения установленного порядка ведения шифрделопроизводства ЦК делал соответствующие оргвыводы административного характера. Так, к примеру, на Секретариате ЦК 1 октября 1927 года рассматривался вопрос «О нарушении правил по шифропереписке секретарем Коми обкома Козловым», на котором постановили: «Объявить т. Козлову выговор за халатное отношение к шифрпереписке». В данном случае речь идет о шифротелеграммме по реализации займа индустриализации[215]215
  См. РГАСПИ. Ф. 17. О It. 113.Д. 337. Л. 8.


[Закрыть]. На том же заседании слушался вопрос «О нарушении правил по шифропереписке секретарями Владимирского ГК т. Румянцевым и Вологодского ГК т. Матвеевым», по поводу которого постановили: «Указать тт. Румянцеву и Матвееву на невнимательное отношение к шифрпереписке»[216]216
  См. Там же. Л. 9.


[Закрыть]. 18 ноября 1927 г. рассматривался вопрос «О результатах обследования шифроделопроизводства в Ферганском окружкоме КП(б)Уз», на котором постановили: «а) Объявить секретарю Ферганского окружкома т. Ульмасабаеву строгий выговор за халатное обращение с шифроперепиской (не расшифровке в течение 38 дней директивной шифровки ЦК, отсутствие регистрации и учета в шифроделопроизводстве, неудовлетворительное хранение и пр.). б) Предложить Ульмасову в 2-х недельный срок устранить недочеты, указанные в акте обследования Спецотдела»[217]217
  Там же. Д. 344. Л. 8.


[Закрыть]. 30 декабря 1927 г. на Секретариате ЦК рассматривался вопрос «О шифроделопроизводстве в парторганизациях», на котором указывалось секретарям Мурманского, Николаевского, Челябинского, Владикавказского, Могилевского, Майкопского окружкомов, Воронежского губкома и Калмыцкого обкома на нарушение циркуляров ЦК о порядке ведения шифроделопроизводства[218]218
  См. Там же. Ф. 17. Оп. 113. Д. 583. Л. 7.


[Закрыть]. 23 марта 1928 года Секретариат ЦК рассмотрел вопрос «О результатах проверки ведения секретного шифрделопроизводства и обращения с конспиративными материалами ЦК в Кара-Калпакском обкоме ВКП(б)». В результате Секретариат ЦК постановил: «а) Указать секретарю Каракалпакского обкома на недопустимое обращение с конспиративными материалами ЦК и ведения секретного шифровального делопроизводства (беспорядочное состояние секретных и шифровальных дел, отсутствие регистрации и учета документов, не возврат конспиративных материалов, хранение их в ящиках столов и т. д. и т. п.). б) Предложить в двухнедельный срок со дня получения этого постановления наладить ведение секретно-шифровального делопроизводства и обращение с конспиративными документами ЦК в соответствии с правилами и указаниями, отмеченными в акте Спецотдела ОПТУ»[219]219
  Там же. Д. 608. Л. 17.


[Закрыть]. Как видно, наказания за нарушения правил ведения шифрработы в 1920-х гг. были довольно мягкие, ограничиваясь административными мерами воздействия.

Особое внимание ЦК уделял кадровому составу, обеспечивающему шифровальную работу. Так, 2 июля 1927 года заместитель заведующего Секретным отделом ЦК Я. Е. Брезановский секретным письмом в адрес Секретариата ЦК, указал на нарушение правил проверки и назначения секретных шифрработников в 8-ми парторганизациях. В результате, 24 октября 1927 года Секретный отдел совместно с Шифрбюро разослал всем парторганизациям, имеющим шифрсвязь с ЦК ВКП(б), секретное письмо, подписанное заведующим Секретным отделом ЦК И. П. Товстухой и заведующим Шифрбюро ЦК С. Ф. Чечулиным, с сообщением о порядке согласования кандидатур шифрработников с Секретным отделом ЦК и присылкой документов кандидатов для оформления. Во исполнение постановления ЦК ВКП(б) от 30 мая 1927 года, всем парторганизациям ВКП(б), имеющим шифрсвязь, было направлено циркулярное письмо, подписанное Секретарем ЦК С. В. Косиором. В письме указывалось, что ряд парторганизаций, имеющих шифросвязь, нарушает правила движения шифрработников, чем лишает Секретный отдел ЦК ВКП(б) возможности своевременной проверки и учета лиц, допускаемых к шифроделопроизводству и создает неблагоприятные условия при работе в парторганизациях и нарушения правил конспирации. По данному делу ЦК ВКП(б) предложил парторганизациям принять к руководству ряд требований. Ведение шифроделопроизводства должно было возлагаться обязательно на членов партии со стажем не менее 3-х лет; каждое назначение и перемещение шифрработников парторганизаций должно было производиться обязательно с предварительного согласия Секретного отдела ЦК ВКП(б) с присылкой всех требуемых документов. Передача шифроделопроизводства (хотя бы и временная), должна была быть оформлена тем же порядком, как и при новом назначении, снятие и назначение шифрработников. Вновь назначаемый шифрработник допускался к шифрам и шифропереписке только при получении парторганом соответствующего извещения от Секретного отдела ЦК ВКП(б). ЦК также указывало, на не допустимость частой смены шифрработников в парторганах. Передача шифроделопроизводства без предварительного согласия с Секретным отделом ЦК ВКП(б) допускалась только в исключительных случаях (болезнь, срочное перемещение, немедленное отстранение). Обстановка, вызванная бегством в 1926 году помощника И. В. Сталина Б. Бажанова за границу, требовала усилить контроль и за кадрами Шифрбюро. Так, на Секретариат ЦК Секретным отделом был вынесен вопрос о Шифрбюро, на котором, в частности, постановили: «Поручить тов. Товстухе, совместно с тов. Федоровым (секретарем партколлектива Секретного отдела) пересмотреть состав сотрудников Шифрбюро ЦК»[220]220
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 113. Д. 866. Л. 136.


[Закрыть].