Текст книги "Библиотекарь (СИ)"
Автор книги: Гектор Шульц
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)
– Им нужно знать, что поможет моему гостю вернуться обратно в свой мир.
– Еще ведьмами зовутся, – ехидно буркнуло зеркало. – Короче. Возьмите жир мышиный, немного волоса с головы мальца, крыло летучей мыши и бульон из ручек младенца. Сварите все в большом котле и, когда жижа закипит, бросьтесь туда нахуй и перестаньте меня заебывать!
– Дружище. Они тебя точно расколошматят, – хмыкнул я, заметив, как напряглись ведьмы. – Мне реально нужна твоя помощь. Кончай кривляться.
– Ладно. Чего бы сразу меня не спросить? Нахуя тут эти курицы нужны? Пользы от них, как от козла молока.
– Дерзкая стекляшка. Разбить тебя мы все хотим…
– Бла-бла-бла, стихоплетки хуевы, – фыркнула морда, вновь перебивая ведьм. – У них с логикой проблемы. Слушай меня, пацан. Ты явился к нам из другого мира, прочтя какую-то хуету в какой-то книге, так?
– Истинно глаголишь.
– Вот. Хуета эта была темной, как и эти мокрощелки. Стало быть, без помощи Великого Колдуна тебе не обойтись. А вот где его искать знают лишь они.
– Это правда? – повернулся я в сторону ведьм. Они синхронно кивнули, чем напомнили мне китайских болванчиков. – И где его искать?
– В столице, – ответила ведунья. – Великий Колдун обитает в башне.
– Это там, где ваша внучка работает?
– Да. Но не все так просто. Башня одновременно существует в нашем мире и не существует.
– Что это значит? Башня Шредингера?
– А пацан-то рубит фишку, – засмеялось зеркало. – Типа того. Колдун обиделся на весь белый свет и точно никто не знает, где он. Может в башне, а может и не в башне. А может быть ворона…
– Так. Заткнулись! – рявкнул я, сжимая виски. – Голова трещит уже от вашей заумной болтовни. Если Колдун в башне, то какого хрена я тут просидел целый день, ожидая ведьм, которые толком ничего не сказали?
– Мальчику не стоит так ругаться.
– Иначе ведьмы будут обижаться.
– Ищи тогда, дитя, самостоятельно свой путь.
– Такая в наших словах суть.
– Короче, они тебя нахуй пошлют, если ты будешь их обижать, – перевело зеркало.
– Простите, милые дамы. Никоим образом не хотел вас оскорбить, – вздохнул я. – Просто стресс и все дела. Я застрял в вашем мире и не знаю, как вернуться обратно.
– Великодушно мы тебя прощаем. Мы, ведьмы, очень много знаем. Вернуться сможешь ты обратно, когда вся тьма твоя исчезнет безвозвратно, – пропели ведьмы и, переглянувшись друг с другом, тихо захихикали, а мне стоило больших усилий, чтобы в очередной раз не покрыть всех матом.
– Зеркало.
– А?
– Переведешь?
– Без проблем. В тебе тьма. Вернешься, когда избавишься от нее. Все просто. Хули тут непонятного?
– Так. А Колдуна где искать?
– В столице сказочной земли, ты скорей речам внемли. Тебя ждут три задания опасных, но и путь твой не будет безопасным. Очисти душу, и найдешь ответ. Как в мир вернуться и обрести скорее свет.
– Вроде понял, – хмыкнул я, закуривая сигарету. – Надо добраться до Колдуна и выполнить какие-то задания. Тогда я и получу возможность вернуться.
– Все так, все так, наш мальчик сладкий. Твой путь не будет слишком гладким. Возьми с собою грубое стекло. Оно покажет то, что было, а чему еще быть суждено.
– Слава, блядь, болотным долбоебам, – радостно ухнула морда. – Наконец-то я покину этот сраный лес. Готово сразу же выдвигаться. Дайте-ка мне мой блядский трактор!
– Погоди, – шикнул я и приблизил лицо к младшей ведьме, которая, лукаво усмехаясь, поманила меня пальцем к себе.
– Не все так просто в этом мире и у двух душ прядется нить. Когда-нибудь пред тобой встанет выбор. Сплести ее иль разрубить.
– Что это значит? – растеряно спросил я. Но зеркало, против своего обыкновения сыпать остротами, промолчало. Как промолчали и другие ведьмы.
– Пора нам, сестры, собираться, – через несколько минут молвила старшая ведьма, метнув осторожный взгляд в окно. – Уже рассвет грозится в двери постучаться.
– Пора, пора исчезнуть нам во тьме лесов, покуда нет там гончих псов.
– Ступай, дитя, скорее к свету. И там получишь ты ответы, – улыбнулась младшая, накидывая на плечи черный балахон.
– Спасибо вам, – вздохнул я. – Хотя бы за то, что не сожрали.
– На самом деле, других забав мы все желали, – картинно рассмеялись ведьмы и скопом высыпались из избушки, оставив после себя слабый запах серы и тысячи вопросов, на которые я так и не получил ответы.
Глава четвертая. Путь-дорога дальняя.
Утром, когда солнце показало свой пылающий глаз над великим лесом, я уже был готов к пути. За спиной болталась нехитрая котомка, в которую добрая ведунья сложила немного продуктов и фляжку с чистой водой, а в руках был зажат крепкий посох. На груди слабо поблескивал маленький зеркальный кружок, повешенный на тонкую серебряную цепочку. Да, волшебное зеркало Мрачного Лорда умело изменять форму и размер по щелчку пальцев. Чужих пальцев, преимущественно.
Хмыкнув и закурив сигаретку, я повернулся в сторону лесного домика, где сейчас стояла ведунья и, примостившаяся у ее ног, лисица, всю ночь проспавшая под кроватью и пропустившая разговор с ведьмами. Впрочем, что-то мне подсказывало, ей этот разговор был не так интересен, как мне. Она пожелала мне напоследок относиться ко всему с подозрением и не влипать в истории, а еще приглядывать за Колобком, который решил пойти со мной, мотивировав это тем, что уже засиделся на одном месте, а мир посмотреть хочется. В принципе, я был не против. Провожатый – это хорошо, а Колобок знал очень многое о сказочной стране, куда я попал по воле странной книги, найденной в университетской библиотеке.
– Куда мне идти, чтобы попасть в столицу? – спросил я, когда сборы были закончены, а сигарета выкурена. Ведунья улыбнулась и указала пальцем на зеркало, висящее у меня на груди.
– Оно поможет. Главное, не позволяй ему слишком уж упрямиться.
– Да он хиляк поиметый, – мрачно буркнула морда, появившись на зеркальной поверхности. – Ладно. Буду помогать ему. А говнодемон с нами идет?
– Колобок идет с нами, – подтвердил я, наблюдая за тем, как круглый уродец гоняет бабочек по двору.
– Он же ебанашка, – с сомнением ответила морда. – Мало того, что мне за тобой следить, так еще и полухлеб под ногами мешаться будет.
– Тебе ли не все равно? – отмахнулся я, легонько щелкнув ногтем по зеркалу, благодаря чему получил целый ушат мата от волшебного изделия. – Заканчивай так матом крыть.
– Отъебись, малёк.
– Вот и славно, – кивнул я и свистнул в сторону резвящегося Колобка. – Дружище. Мы уходим. Ты с нами?
– С вами, с вами, – ответил уродец и подкатился к Лисе, которая внимательно наблюдала за диалогом с ехидной ухмылкой на рыжей морде. – Лисонька, ты уж прости, что я тебя покидаю, но ей-Богу, мир поглядеть хочется.
– Катись уже, – рассмеялась Лиса. – Тимка за тобой присмотрит. Я бы с вами пошла, да старая уже. Куда мне какие-то там путешествия.
– Да заебали вы со своими соплями, – ругнулось зеркало. – Пошли уже. Как будто на войну собираетесь.
– Морда права, – согласился я, устраивая котомку поудобнее, и, помахав ведунье рукой, отправился на главную дорогу, которая уходила в глубь леса. – Пошли уже. Путь долгим будет.
– Прощевайте, ихтиандры хуевы, – крикнул Колобок и, засмеявшись, покатился вслед за мной. А чего еще ждать от того, кто лишь на сорок процентов состоит из волшебной муки? Явно не пафосных и стройных речей.
Спустя несколько часов, наполненных монотонной ходьбой, я решил устроить привал. Да, отвыкли мои ноги от дорог, на которых асфальт не растет, да и солнце немилосердно шпарило. Зеркало, как обычно, выдало свои циничные комментарии, сводящиеся к тому, что одному добру молодцу надо бы спортом почаще заниматься или попросту ходить больше. А Колобок и вовсе укатился в ближайшие кусты на поиски мухоморов, что для круглого уродца было неким аналогом кофе и сигарет. Он вернулся через несколько минут, зажав во рту половину грибной шляпки. Глаза уродца были подернуты поволокой.
– От он, блядь, явился, не запылился, – ехидно сказало зеркало, наблюдая за тем, как Колобок давится куском гриба. – Наркоман хренов.
– Странные тут сказки, – тихо вставил я, доставая из котомки хлеб и воду.
– Странные? – морда хохотнула в ответ. – Тимофеюшка, вы же сами их такими и сделали.
– Знаю. Лиса рассказала, да и ведунья подтвердила потом.
– А чего тогда удивляешься? Ты еще ничего не видел. Потом так охуеешь, что у тебя череп от возбуждения лопнет.
– Ты чего, блядь, так ругаешься? – возмутился я, снимая зеркальце с груди и поднося его на уровень своих глаз.
– А ты, блядь, чинно и благородно говоришь? – съязвила морда.
– Я ругаюсь тогда, когда это важно. Эмоции там зашкаливают или еще чего.
– Ну а я ругаюсь потому, что так надо.
– Насколько помню, при Мрачном Лорде ты так не ругалось.
– Так-то хозяин был, да и времени утекло много, – хмыкнуло зеркало. – Потом какой-то идиот решил сказку переписать и наградил меня сквернословием. А я так этого ждало. Ух! Не представляешь, как трудно себя сдерживать в языке, когда ведунья принималась мыться в бадье с горячей водой.
– Так ты подглядывало? – рассмеялся я, откусывая изрядный кусок хлеба с колбасой и запивая его чистой водой.
– Не. Старуха любила сериалы наши сказочные смотреть, когда купалась. Ну а мне чего? Включило ей программу и все. Само себе предоставлено. А тут мыльные отвисшие сиськи, пизда пенициллиновая. Посмотрело бы я, как ты заговоришь, когда такое увидишь.
– Нет, спасибо, – я вежливо покачал головой. – А с остальными как? Колобок вон тоже матом кроет.
– Забавный ты, Тимка. Говорю же тебе, сказки живут своей жизнью. У вас ее и заимствуют. Вельможи вон взятки берут, принцессы блядством занимаются, звери галлюциногены жрут, а волшебные создания хуетой маются. Сказка, она что? Короткая. Максимум на пять страниц. Да и описывается там только кусочек нашей жизни. В остальное время мы сами себе предоставлены. Знаешь почему?
– Почему?
– Забыли вы, люди, о сказках. Сейчас детям подавай всякое говно, типа покемонов и прочих лунтиков. Да, да. Нехуй на меня так смотреть. Это гадство тут обитает. Тебе же ведунья говорила о том, что все ваши выдумки обретают жизнь в сказочном мире?
– Говорила.
– Вот. Я подтверждаю это. Выдумки разные бывают. Кто-то продолжает сказки писать, а кто-то изгаляется над ними. Так и появляются Колобки из говна, жрущие мухоморы, принцессы-проститутки, рыцари-алкаши и наркоманы, да сквернословы всякие. Ебнулись вы, люди, в край, Тимка. Это я тебе точно говорю. Забываются старые сказки, а на их место новые приходят. Страшные и жуткие. Ты вот слышал историю про Элли, Тотошку и Изумрудный город?
– Конечно. В детстве любил эту серию.
– Хочешь поржать, что стало с героями?
– Давай, – заинтересованно ответил я, доставая из котомки сигареты.
– Элли спилась нахуй. Сейчас лечение проходит в специализированной клинике, где вместо бухла таблетки жрет горстями и слюни пускает. Тотошка стал собачьим пидарасом. Его Трусливый Лев как-то выебал по пьяни. Знал бы ты, как псу башню сорвало!
– Ебатеньки.
– Ага. Страшила сейчас наркотой барыжит. Подмял под себя всех мелких барыг, а они ему дань платят. Разжирел, как Джабба Хатт.
– Погоди. Джабба тоже тут? – побледнел я.
– Естественно. На западном материке обитает. Ты чем слушаешь, олух? Хуем своим? Ладно. Прощу на первый раз. Короче. Все выдумки человеческие живут в нашем мире. Реальные и, блядь, отвратные.
– А Железный Дровосек? – спросил я, затягиваясь сигареткой.
– О, этот кадр отжег. Так отжег, что газеты столичные несколько месяцев эту тему смаковали, – усмехнулось зеркало. Женился он на одной карлице из того королевства, где правил. Жили они, не тужили, а тут однажды ему масло паленое подвезли. Грибов туда подмешали и пыльцу фей. Смазал он себя и чердаком поехал. Взял топор и захуярил карлицу свою во славу какого-то Дагона. А потом и весь замок вырезал, пока его полицаи не повязали. Говорят, орал он так, что у всех кровь из ушей лилась, а на стенах замковых пентаграммы из кишок. Прикинь?
– И что с ним сделали в итоге?
– В тюрягу бросили нахуй. Чего ты еще ожидал? Списали все на глюки, барыг-прощелыг и стресс. Сначала вообще казнить хотели сатаниста этого, но потом передумали. Заслуги припомнили старые и решили пожизненное дать.
– Охуеть.
– А я о чем. Вот и станешь тут чинно и благородно разговаривать, когда тут такая хуйня творится, – веско заметило зеркало и умолкло на несколько минут.
– Волк – пидор, – неуверенно буркнул Колобок, смачно выпустив отрыжку.
– Ага, – хмыкнула морда. – Все тут пидоры. Одни мы гладенькие и хорошие. Дальше идем? Или ты уже передумал?
– Идем, – вздохнул я, поднимаясь на ноги и закидывая котомку за плечи. – Странный мир. Очень странный.
– Погоди. Ты еще не все увидел, – ответило зеркало перед тем, как умолкнуть. – Иди по главной дороге и никуда не сворачивай, а я пока посплю. Устало, блядь, как жук-навозник в Египте.
– Отдыхай, – разрешил я и вновь ступил на дорогу. Рассказанное зеркалом не внушало оптимизма, но делать было нечего. Оставался один вариант. Найти Колдуна и свалить из этой странной страны навсегда.
Найти Колдуна и свалить из этой странной страны навсегда.
Идя по главной дороге, я во все глаза рассматривал окружающий пейзаж. Если бы не говорящий Колобок и волшебное зеркало, то путь напоминал бы обычное путешествие. Изредка лес уступал место большим полям, на которых колосилась спелая пшеница и подсолнухи, озерам, поросшим болотной травой и кувшинками, и заброшенным деревенькам с покосившимися домиками, в которых уже давно никто не жил.
День меж тем подходил к концу, и мной было принято решение найти убежище на ночь. Зеркало обмолвилось, что ночью лучше никуда не ходить, ибо темное время суток было отдано темным созданиям. Я еще очень хорошо помнил жадные взоры ведьм, которые смотрели на меня, как славный кусок жареного мяса. Поэтому не горел желанием встречаться с другими монстрами и чудовищами.
Когда солнце спрятало пылающий глаз за горизонтом и в воздухе потянуло прохладой, я остановился. Впереди, рядом с большим деревом, стоял небольшой домик, в окнах которого не горел свет. Разбуженное зеркало сначала покрыло меня матом, а потом нехотя одобрило выбор для ночлега. Но подойдя ближе, я удивился еще сильней. Домик был необычным.
Его стены, окна, ставни и часть крыши были сделаны из сладостей. Правда, старых и засахарившихся, но все-таки сладостей. Крышей служила шоколадная плитка, стены были из окаменевшей карамели, ставни из зефира, а стекла из затвердевшего желе. Внутри было тихо и пусто. Стало быть, место для ночлега подходило идеально. Хозяева наверняка бросили халупу, предпочтя ей уютную квартирку в столице, а мне большего и не надо. Главное поспать и набраться сил перед завтрашним марш-броском.
Войдя в дом, я первым делом быстро развел огонь в черном камине из поломанной табуретки и отправил Колобка на поиски дров, ибо сладости хоть и горели, но наполняли помещение настолько отвратным ароматом, что даже волшебное зеркало не выдержало и раскашлялось.
Уродец вернулся быстро, неся в широком рту целую охапку сухих бревен. Да уж, силенок у него многовато, хоть ума Бог и не дал. Колобок высыпал требуемое перед камином и выкатился в двери на поиски мухоморов, без которых не мыслил и минуты своей жизни.
Через несколько минут в камине весело трещал огонь, отбрасывая причудливые тени на стены и нехитрую мебель, брошенную старыми хозяевами. В чулане нашлась сморщенная картошка, которая тут же отправилась в огонь, ибо от хлеба уже пересох рот, и хотелось чего-нибудь другого.
Быстро перекусив печеным картофелем и запив нехитрый ужин толикой воды, я устало бухнулся на старый матрас в углу и закрыл глаза. Несколько минут я еще дремал, вслушиваясь в разговор зеркала и Колобка, а затем, облегченно вздохнув, уснул, подложив под голову котомку. Сны, как это обычно и бывает на новом месте, были странными и удивительными.
Мне снилось, что дверь в домик тихо открывается и на пороге появляется милая девушка в светлом сарафане. Она изумленно окидывает взглядом спящего путника и храпящего во всю мочь своих сказочных легких Колобка, а затем, дав знак, пропускает в помещение крепкого парня с дубиной в руках.
Парень тихо подбирается ко мне. Я слышу лишь его тяжелое дыхание и скрип сладких половиц, но встать не могу. Тело не слушается меня. И руки, и ноги становятся ватными, а в голове лишь кружится хоровод дурацких мыслей. Я пытаюсь проснуться, но ничего не выходит. Парень подбирается все ближе и ближе. Я вижу его глаза, черные и жестокие. Вижу, как крепко он сжимает в узловатых руках дубину. Вижу, как злобно он улыбается и заносит свое оружие над головой. Странно, но я ничего не могу сделать. Только лежать и наблюдать, как парень, замерев на секунду, срывает с моей шеи цепочку с волшебным зеркалом. Писк, тонкий писк пульсирует в голове. Или это крик? Точно, крик! Крик зеркала, которое проснулось и, почуяв тревогу, завопило так, что даже стекла в домике полопались.
– А ну, блядь, положи на место!
– Дас ист глупый стикляшка.
– Отпусти, сука! – заливалось зеркало, продолжая нещадно сверкать в руках незнакомца. С трудом поднявшись, я охнул и схватился за голову. Не иначе странный парень таки вломил по ней дубиной. Зеркало, увидев, что я поднялся, громко рявкнуло. – Тимофей! Уеби подонку по яйцам. Я, блядь, волшебная вещь, а он меня немытыми руками лапает.
– Гретель. Их виль ударить черношопый мальчик ищо рас! – буркнул парень, бросая зеркальце в руки девушки, которая, ловко поймав, волшебный предмет, злобно ощерилась, глядя на меня.
– Это я-то черножопый? На себя посмотри, уебан, – оскорбился я и ойкнул, когда дубина парня чуть не влетела мне в висок. – Гнида.
– Забери меня у этой шалаболды! – заорало зеркало. – От нее спермой перебродившей несет.
– Кляйне гофно, – зашипела девушка, раскручивая цепочку и стараясь разбить зеркало о стену. – Их бить тебя долго-долго, пока ты не разбиться. Шайсе!
– Гретель, – пропыхтел парень, стараясь загнать меня в угол. – Вир хабен еда унд одешда.
– Фэрфлюхте американише швайн (ебаная американская свинья), – рявкнул я, хватая с пола большой брусок темного шоколада. – Говоришь, как обезьяна, блядь. Бешисен (Очень хреново).
– Гензель, он знать наш язык, – удивился парень, на секунду опуская дубину. Мне хватило этих коротких мгновений, чтобы от души вломить ему по голове шоколадным поленом. Да так, что это самое полено переломилось надвое.
– Блёдес швайн, – гневно выкрикнула девушка, отбрасывая волшебную вещь в сторону и, вытаращив глаза, бросилась на меня. Однако, удача была на моей стороне. Спящий без проблем Колобок, перекатился в сторонку, встав на пути злобной бабы. Об него-то девушка и споткнулась, с жутким грохотом падая на пол, ломая доски и проваливаясь в подвал.
– Хули вы такие громкие? – сонно произнес уродец, приоткрывая один глаз. – Берега попутали?
– Ссы в глаза – божья роса, – констатировало зеркало, когда я вновь повесил волшебную вещь на шею. – Мы тут значит деремся с парочкой тупых немецких ебанатов, а он спит.
– Сплю, – ответил Колобок, откатываясь в угол. – А вы мешаете.
– Не трогай его, – шикнул я зеркалу. – Надо этих идиотов связать, пока не очухались.
– Вот ты этим и займешься, – буркнула морда. – У меня рук нет и вообще, я больше советчик, чем воин.
– Так и понял, – согласился я, снимая с лежащего парня моток грязной и вонючей веревки. – Это кто такие?
– А ты не понял, Тима? Позволь тебе представить Гензеля, который пускает ветры из жопы, и его сестрицу Гретель. Два полоумных ебаната, обирающих путников по пути в столицу. Давно за ними полицаи сказочные бегают. А тут на тебе. Паренек из другого мира и говнохлеб умудрились их поймать.
– Да что же это за сказки-то такие? – обессиленно буркнул я, связывая Гензеля веревкой. – Были милые детки, а превратились в конченых мразей.
– А ты думал, – ехидно ответила морда. – Сначала они ведьму захуярили, что в этом доме жила, а потом во вкус вошли, и давай всех без разбору грабить. Связывай дурную бабу, и я тебе кое-чего покажу.
Чуть позже, когда брат с сестрой были связаны и заточены в подвале, я уселся на пол и положил перед собой волшебное зеркало. Морда тут же появилась на поверхности и попросила себе пару капель жертвенной крови. Пришлось топать в подвал и заимствовать требуемое у Гензеля, чья голова немного пострадала от столкновения с шоколадным поленом. Вернувшись, я выдавил из платка несколько капель на поверхность зеркала и присвистнул, когда ехидная морда исчезла, явив вместо себя некий аналог комикса, повествующий правдивую историю Гензеля и Гретель.
Они были далеко не милыми детьми, как их выставляли братья Гримм. Еще с детства у Гензеля открылась особенность, выраженная в получении удовольствия от чужих мук и страданий. Гретель была куда чудовищнее своего жестокого братца. Милая девчушка с наивными голубыми глазами потрошила голубей, животных и однажды забила палкой соседского пса, остановившись только тогда, когда была поймана с поличным удивленным соседом.
Естественно родителей такие особенности милых чад не радовали совершенно, посему было решено отправить детей в чащу заповедного леса, где всяких монстров и ведьм просто тьма-тьмущая. Одной из таких ведьм оказалась хозяйка пряничного домика, где я нашел приют. Несмотря на описанный в сказке ужас, ведьма ласково встретила двух детей, накормила их и напоила, после чего уложила в кроватки. У нее даже мыслей не было, чтобы сделать им нечто плохое. Зато такие мысли возникли у Гретель.
Поздно ночью, когда ведьма мирно храпела в своей кровати, брат с сестрой, предварительно огрев старушку кочергой по голове, связали ее и ценой невероятных усилий засунули в печь. А потом долго плясали, наслаждаясь криками сжигаемой заживо старухи.
После жуткой казни милые детишки обыскали дом и присвоили себе все найденные ценности, в количестве двух сундуков с золотом и драгоценными камнями, собираемыми ведьмой на ипотеку. Дети вернулись домой и чистосердечно во всем признались родителям. Те ужаснулись, но детей оставили при себе, благо те вернулись с настоящим сокровищем. Спустя пару недель дом сгорел, а сказочные полицейские обнаружили среди тлеющих углей, обезображенные тела родителей Гензеля и Гретель. Самих детей и след простыл.
Всплыли они через несколько лет, когда один выживший гном рассказал о ночлеге в странном пряничном доме. Он вообще рассказал очень много интересного. Ключевыми фигурами его рассказа были как раз Гензель и Гретель, истязавшие гнома несколько месяцев и постепенно распродававшие содержимое его повозки. После гнома истории о жуткой парочке посыпались, как из рога изобилия. В них всегда фигурировала злобная девушка и ее не менее злобный братец. Немногочисленные выжившие с ужасом вспоминали свой плен в пряничном домике, но никто из них не мог назвать точное местоположение жуткой темницы. А может, они просто боялись мести, предпочитая до конца жизни спать с включенным светом.
– Вот так сказка, – хмыкнул я, когда изображение исчезло, и на поверхности волшебного зеркала вновь появилась мрачная морда.
– Ага, – молвила она. – Как знало, что нечисто тут.
– А меня предупредить видимо забыла? Да?
– Да таких пряничных домиков по всей стране жопой жуй, Тима. Теперь каждый считать опасным? Да и пусто тут было. Кто ж знал, что они этот дом в качестве ловушки используют.
– Ладно. Не будем об этом, – поежился я, с завистью смотря на Колобка, который спал без задних ног, не обращая внимания на крики из подвала. – Что нам теперь делать с ними?
– Спалить уебков к ебеням, – съязвило зеркало. – Или могу в столицу зов отправить с координатами. Завтра тут будет куча полицаев. Ух они порадуются. Гензеля этого ебаного в дупло дубиной отпердолят.
– Сообщай. А я, пожалуй, перекурю, ибо сон как рукой сняло, – кивнул я, прислоняясь к стене спиной. – Последи за домом, пожалуйста, а завтра отоспишься.
– Лады, Тимка. Отдыхай, – согласилась морда, но я уже не слышал этого, провалившись в беспокойный сон, который только и ждал шанса, чтобы сморить меня.
Глава пятая. В гостях у Спящей Красавицы.
Утром, лишь только солнце показалось за верхушками деревьев, коварное зеркало меня разбудило. Почему коварное? Даже не знаю. Может потому, что сначала я услышал отборный мат, старающийся указать мне на множество недостатков, связанных с моим рождением. Или потому, что зеркало, не добудившись меня, принялось петь матерные песни родом из глубокой молодости. Честно говоря, я даже не ведал, что волшебной вещи известны несколько альбомов группы «Сектор Газа», песнями которой оно старалось меня разбудить. Сказочный мир таит в себе множество вопросов, ответы на которые скрыты глубоко в самой истории этого мира.
Наконец, когда зеркало принялось громко орать песню «Пора домой», я соизволил открыть глаза и чуть не разбил ехидную вещицу об стену. Фальцет, которым была исполнена песня, резал не только уши, но и нещадно бил по моей трепетной душе.
– «Взвоет ветер над бараками…», а, проснулся Тимка? – сварливо произнесла морда, когда я уставился на нее злым взглядом. – Скажи мне, друг мой ситный, где ты так научился мастерски палатки ставить?
– Ой, – охнул я, посмотрев на утреннее недоразумение и сжав ноги.
– Хе-хе, – усмехнулось зеркало и добавило более серьезным голосом. – Вставать пора. Скоро тут от легавых отбоя не будет, а у нас на руках обдолбанный мухоморами хлеб из говна.
– Получается, что ты уже отправило весточку?
– Ага. Пока ты спал, мне пришлось выслушать тонну немецких ругательств вперемешку со всеобщими. Плюс, судя по запаху, Гензель обосрался.
– Да и хер с ним, с Гензелем, – зевнул я, поднимаясь на ноги и закуривая сигарету.
– Может, спалим их к ебеням, а?
– Отстань. Кровожадное до жути. В книге про Лорда ты не было таким.
– Ой, вот выебываться не надо. Я импульсивное темное создание. Поэтому смирись с моей личностью и не пизди да не пиздим будешь. Ты мне не хозяин. Я само решило тебе помочь и съебаться могу в любой момент.
– Да? – хитро спросил я. – И как ты собираешься это сделать? Убежишь?
– Ладно, подловил. Как Лорд, блядь. Тот вечно ограничивал мои права и ты туда же. Добренькие все и гладенькие. Колобок! – рявкнула морда. – Вставай, говношар. Пора в путь-дорогу. Мусора уже на пороге.
– Ебушки-воробушки, – потрясенно молвил Колобок, распахивая голубые глазищи. – Менты?
– Ага. Выебут тебя в рот дубинами, – жизнерадостно ответило зеркало. – Беги скорее.
– Уже бегу, – уродец покатился было в сторону двери, но задержавшись на мгновение, громко пукнул. Да так, что пара стекол моментально изошла трещинами.
– Пердун, блядь, – надсадно рассмеялась морда и, поперхнувшись кашлем, умолкла.
– С вами не соскучишься, – покачал я головой и, затушив окурок, направился в сторону двери, не обращая на крики из подвала должного внимания. Колобок, стрельнув любопытным взглядом в ту сторону, хмыкнул и последовал за мной.
Покинув старый пряничный дом, я уверенно зашагал по дороге к выходу из леса. Направление вновь дало зеркало, а Колобок, как и раньше, укатился на поиски мухоморов. Иногда он выскакивал из кустов и, напугав волшебную вещь, укатывался обратно.
А я, идя по дороге, принялся думать о таинственных словах ведьм. Ясно было, что путь до Колдуна и последующие задания, как и всегда, бывает в сказках, будут сложными и трудновыполнимыми. Зеркало, подметив мое мрачное настроение, попыталось было его улучшить, но кроме невнятного мычания ничего от меня не добилось, сподобившись на разговор лишь через три часа, когда я решил устроить привал.
– Что ты Тимка так не весел? Хрен моржовый с крыши свесил, – язвительно спросила морда.
– Знаешь, ты говоришь, как мой брат двоюродный. Я уж грешным делом подумал, что его душа в тебя вселилась, – через минуту ответил я, прожевав черствый хлеб и холодную печеную картошку, предусмотрительно взятую с собой из пряничного дома. – А не весел от того, что мир странный. Сказки странные. Все, сука, странное.
– Странный? Ты это уже который раз говоришь. Свыкнуться пора и не думать об этой поеботине. Пока ты нормально справляешься, даже Гензеля вырубил поленом по башке.
– Как же, справляюсь, – ехидно ответил я. – В моем мире, таких, как я, называют попаданцами. Самый лютый и презираемый небыдлом жанр в литературе. Понимаешь, зеркало.
– Понимаю, человечишка. Я все понимаю. Волшебная вещь, хули там.
– Раз понимаешь, то должно знать и то, что такие, как я, обычно погибают через десять страниц после попадания в другой мир.
– Почему?
– Само посуди. Я студент-гуманитарий. Из всех плюсов только знание истории есть, да мелочь относительно полезная. Вроде того же умения костер развести и палатку поставить.
– Это ты про утренний стояк сейчас?
– Ы, пошутило! – скорчил я кислую рожу. Морда в ответ фыркнула и обложила меня крепким матом. – Все ты поняло.
– Поняло, поняло. Тут я с тобой соглашусь. Хилый ты, жилка синяя во лбу бьется. Как еще Гензеля этого уебать смог? Не иначе у страха глаза велики.
– А я о чем, – кивнул я, закуривая сигарету. – В этом мире мне давно бы каюк пришел, если бы не удача. Сначала лису с Колобком повстречал, потом с ведуньей познакомился. Ты вот согласилось меня в пути сопровождать. Я же не перекаченный десантник, который в уме держит все секреты приготовления ядерного оружия из глины и говна. Не ученый, способный из пары камешков соорудить себе аналог машины, которая верблюжьи сопли вместо топлива использует. Фехтованием никогда не занимался, навыков полезных кот наплакал.
– Знаю я, кто ты, – после недолгого молчания ответило зеркало.
– Кто?
– Нытик ебаный, вот ты кто. Ну пойди вон к пряничному дому, выеби Гретель и жди полицаев сказочных. Они тебе быстро пришьют пару дел. Или засядешь на пару пожизненных, или башку тебе отрубят, как Неду Старку.
– Он тоже тут обитает?
– Конечно. Его голова сейчас Бурерожденной править помогает. На севере где-то. Даже пару ток-шоу вела. «Прямота с Недом» и «Самосохранение. Миф или правда». Хуйня голимая, на самом деле. С треском провалилось все. Нед погоревал, а потом отправился к Дэйнерис. В банку его засунули, спиртом залили и в путь. Вот и ты такой же. Нытик! – с отчетливым презрением повторило зеркало.
– Знаю. Растерян просто, – хмыкнул я, выпуская дым в небо.
– Растерян. Вот дойдем до столицы, и пиздуй куда хочешь. А я к старухе вернусь. Уж лучше на ее сиськи смотреть, чем тебя слушать.
– Заканчивай матом крыть.
– Хуйню заканчивай нести. Ты, блядь, герой или как?
– Пока не герой. Обычный человек, попавший в другой мир, – ответил я и указал рукой в сторону большого замка, который показался за поворотом дороги. – Это что такое?
– Замок.
– Без тебя вижу. Чей он? Людоедов? Некрофилов? Кощея?
