Текст книги "Газета Троицкий Вариант 44 (22_12_2009)"

Тотальный плагиат как норма российской научной жизни

В настоящее время много говорится и пишется о защите интеллектуальной собственности в России. Это отражает проблемную ситуацию, но... не меняет ее. Конечно, плагиат был, есть и будет всегда и во всех обществах. Социальная проблема возникает тогда, когда то или иное нежелательное, негативное социальное явление (преступность, пьянство, наркотизм, коррупция и др.) превышает обычный для данного общества уровень, «норму» (в дюркгеймовском понимании) и становится массовым, влияющим на экономическую, и/или политическую и/или социальную жизнь. По Дюркгейму, это бывает тогда, когда общество находится в состоянии аномии [1]. Последняя характеризуется, в частности, тем, что старые социальные нормы уже не действуют, новые – еще не действуют; существует рассогласование (противоречие требований) различных видов социальных норм (правовых и – моральных, правовых и – обычных или традиционных и т.п.); возникает «нормативный вакуум» в некоторых сферах социальной жизни. Россия последних десятилетий – типично аномичное общество, так что не удивительны зашкаливающие масштабы насильственной преступности, алкоголизации населения, самоубийств, коррупции. «Падение нравов», аморализация российского общества, затрагивает все сферы жизни (образование, здравоохранение, «правоохрану», искусство, науку). Не удивительно поэтому, хотя и весьма печально, массовое распространение плагиата, который и за порок-то не считается (почти как присвоение взятой «почитать» чужой книги).

Отдавая себе отчет в «ненаучности» представленного ниже текста, позволю себе все же обратить внимание научной общественности на эту хорошо известную и часто проговариваемую, но не очень «публикабельную» проблему.

Начнем с некоторых аксиом (как результата эмпирически данной реальности).

Аксиома 1: не менее 80–90% студентов скачивают курсовые работы и рефераты из Интернета (где также процветает плагиат) или переписывают из нескольких книг-учебников.

Аксиома 2: не менее 50–60% студентов скачивают дипломные работы из Интернета или переписывают из нескольких книг-учебников.

Аксиома 3: порядка 40% кандидатских диссертаций и 30% докторских диссертаций содержат плагиат из опубликованных монографий-статей-диссертаций. 20–30% диссертаций куплены, а их фактические сочинители не стесняются плагиата.

Немного статистики. За последние годы было зарегистрировано только уголовно наказуемых случаев плагиата и иных нарушений авторского права («незаконное использование объектов авторского права или смежных прав, а равно присвоение авторства, если эти деяния причинили крупный ущерб» – ст. 146 УК РФ): 1999 г. – 836; 2000 г. – 1117; 2001 г. – 810; 2002 г. – 949; 2003 г. – 1229; 2004 г. – 1917.

Разумеется, это капля в море тотального плагиата.

А теперь о «большой науке» – на собственном опыте.

1. В 1977 г. в ленинградском Доме книги я пролистывал книгу В. Чурбанова «Непризнанные гении» (М.: Молодая гвардия, 1977). И вдруг читаю до боли знакомый текст. На с.106–107 книги Чурбанова воспроизведен большой отрывок из моей статьи 1971 г. «"Отклоняющееся поведение" как социальное явление» (Человек и общество. Вып. VIII. ЛГУ, 1971. С.113–118). Самое обидное было то, что до двух моих статей 1971 г. никто в России об отклоняющемся поведении вообще не писал (если не считать тезисов А.Г. Здравомыслова, изданных в Ереване и явно недоступных широкой публике), а господин Чурбанов мой текст сопровождал своими восклицаниями: «Известно, что...», «Понятно, что...». К моей радости Чурбанов переврал ленинскую цитату из моего текста. Видимо это сыграло роль в том, что ВАОАП, куда я обратился с жалобой на плагиат, признало сей факт и сообщило мне, что «в последующем издании» будет ссылка на мое авторство соответствующего текста, а товарищ Чурбанов лично принесет мне извинения. Надо ли говорить, что ни извинений, ни «последующего» издания не последовало...

2. В 1981 г. солидная московская академия издала сборник научных трудов. Автор одной из статей этого сборника активно ссылалась на мои публикации, когда не была согласна с моей позицией, и заимствовала мой текст без ссылок, когда, надо полагать, разделяла ее.

3. В 1985 г. я получил с дарственной надписью монографию Х. под его докторскую диссертацию по криминологии. В тексте я обнаружил, как уже догадывается читатель, куски своего текста без соответствующих ссылок. Через некоторое время автор смущенно признался мне: «Извините, я использовал некоторые Ваши определения, т.к. лучше не мог сказать». Чистосердечное признание автора плюс наши личные хорошие отношения не позволяют мне раскрыть имя Х.

4. В 1990-х годах, проглядывая монографию З. под его докторскую диссертацию по криминологии, обнаруживаю значительные куски моего текста с многочисленными статистическими данными, сведенными в таблицы, и мои комментарии к ним, разумеется, без какого бы то ни было упоминания о моем авторстве. Текст мой – не опубликованный, но переданный в виде рукописи в правительство Санкт-Петербурга для разработки очередной программы «борьбы с преступностью». Хотя у меня оставалась копия моего текста, ясно, что я не мог отстаивать свое «соавторство» в монографии, да это было бы и неправильно понято научным сообществом: подумаешь, качать права задумал, все так поступают! Более того, у меня есть подозрение, что «автор» монографии сам ее не читал, а «референтам» было не до морали.

5. В 2000 г. выходит коллективная монография «Криминология – ХХ век». Первая глава написана мною. Последняя – одним из уважаемых коллег. С удивлением обнаруживаю в ней около четырех страниц моего текста из моих более ранних работ, естественно – без единой ссылки. Поскольку это был не первый случай такого «заимствования» именно этим автором, я поделился случившимся с председателем комиссии по этике Санкт-Петербургской ассоциации социологов, который предложил мне официально обратиться с соответствующей жалобой. Я долго колебался и не стал «возникать». До сих пор искренне рад этому. Коллега умер, и я не простил бы себе, что, быть может, ускорил (или омрачил) его конец.

6. В 2005 г. коллега дарит мне свою солидную монографию с милейшей дарственной надписью («с благодарностью, уважением, симпатией...»). А я, неблагодарный, обнаруживаю в подаренной книге с десяток страниц моего дословного текста без всяких ссылок.

Кстати говоря, это далеко не единственный случай, когда, высказывая мне глубочайшее уважение, далее переписывают мои тексты без соответствующих ссылок.

7. 21 апреля 2006 г. я участвовал в конференции, организованной Нижегородским государственным университетом. С первым докладом выступает уважаемый профессор В. из Екатеринбурга. Большая часть его доклада, сопровождаемого слайдами, дословно воспроизводит мои определения девиантности, девиантного поведения и др. И – ни единой ссылки, ни единого упоминания меня, сидящего здесь же в зале.

Вышеназванное – всего лишь мой личный опыт, причем малая часть фактов, ставших мне известными более или менее случайно. И ссылаюсь я на них только для того, чтобы обратить внимание на проблему, которая разъедает отечественную науку изнутри с не меньшим успехом, чем ее удушают «извне»... И на смену нам придут те, кто со школьной, студенческой, аспирантской скамьи, доцентской и профессорской кафедры привыкли списывать и переписывать чужие тексты без зазрения совести и нежелательных для себя последствий.

Впрочем, глупость я задумал. Зачем обращать внимание на то, что стало обыденной повседневной практикой. Стыдно теперь в научном сообществе не воровать чужие мысли и тексты, а противиться этому, добиваясь «правды».

1. Дюркгейм Э. Норма и патология. В: Социология преступности. М.: Прогресс, 1966. С. 39–44.

Яков Гилинский, доктор юридических наук, профессор

Как у них: плагиат в академической среде США

Плагиат в академической среде можно рассматривать как минимум с двух точек зрения: правовой и морально-этической. С правовой точки зрения, плагиат – это нарушение авторских прав, которое преследуется законом. Любой продукт интеллектуального труда в США защищен авторским правом, так что автор может подать в суд на плагиатора. С этической точки зрения, плагиат – это нечестное поведение. Попадая в академическую среду, каждый обязуется следовать определенным нормам и избегать любых форм нечестности и обмана, в том числе, плагиата, фабрикации данных, списывания и предвзятых оценок.

Этические нормы в отношении плагиата контролируются с помощью нескольких механизмов. Во-первых, во многих, если не во всех, университетах США есть официальные документы, которые регулируют поведение сотрудников, профессоров, исследователей, студентов и другого персонала. В документах под общим названием «Руководство» или «Кодекс» (такие есть как для профессорско-преподавательского состава, так и для студентов) есть разделы, связанные с политикой в отношении честности в академическом поведении. В этих разделах описываются разные типы академической нечестности и способы борьбы с ними.

В вышеупомянутых документах плагиатом, как правило, считается любое использование чужых идей и высказываний без должной отсылки к источнику. Сюда относятся: прямое цитирование; непрямое использование чужих мнений и теорий; перефразирование чужих слов; заимствование фактов и иллюстраций, а также присвоение работ по коллекционированию и компиляции материалов. Помимо определений и правил осуждение плагиата включено в образовательный процесс. Всех студентов с самого первого семестра постоянно предупреждают, что плагиат строго наказывается, вплоть до отчисления. Зачастую это прописано прямо в программе каждого курса. Также в программах курсов и на вебсайтах университетов даются ссылки на ресурсы, где можно почитать о плагиате и о том, как его избежать.

Во-вторых, научные и академические издательства, такие, как Springer или Elsevier, также имеют свои руководства для авторов, в которых описано, что такое плагиат и как его избежать. Рекомендуется снабжать любое перефразирование ссылками на источники и сводить цитирование к минимуму. В дополнение к прямым указаниям не воровать чужие идеи и слова системы цитирования источников требуют предоставить всю библиографическую информацию (автор, название, год, издательство и пр.) о конкретных источниках всех данных и утверждений, а также использовать типографические средства для обозначения цитат. Например, стиль цитирования APA (Американской психологической ассоциации, см. www.apastyle.org ) требует, чтобы цитаты больше 40 слов были выделены в отдельный параграф и оформлены отступом или другим шрифтом.

В заключение хотелось бы отметить, что Интернет приносит новые проблемы и решения в отношении плагиата. С одной стороны, он облегчает нахождение источников и копирование и вроде бы способствует плагиату. С другой – в США уже появилось несколько автоматических служб проверки оригинальности работ. Такие сайты, как www.turnitin.com и www.ithenticate.com , ведут базы данных с научными и СМИ статьями, рефератами, курсовыми, веб-страницами и пр. и позволяют проверить любую работу на наличие ворованного текста. Таким образом, быстрый поиск по базам данных и Интернету становится еще одним механизмом борьбы с плагиатом.

Инна Купер,

докторант Университета штата Индиана

Юридическая ответственность за плагиат в научных работах

В последнее время проблема плагиата в отечественной науке становится все более актуальной (особенно в гуманитарных отраслях). Она, как коррозия, разъедает современную науку изнутри, словно коррупция, проникшая во все элементы государственно-бюрократического аппарата.

С юридической точки зрения, плагиат представляет собой одну из форм противоправного поведения и в зависимости от степени общественной опасности влечет различные виды юридической ответственности. Трактуя данное понятие, пленум Верховного суда РФ указывает, что плагиат может состоять, в частности, в объявлении себя автором чужого произведения, выпуске чужого произведения (в полном объеме или частично) под своим именем, издании под своим именем произведения, созданного в соавторстве с другими лицами, без указания их имени.

В принципе все довольно ясно и понятно, однако есть и «подводные камни». При полном заимствовании чужого текста плагиат налицо, но как быть при частичном переписывании чужого произведения без ссылки на автора? Какой объем произведения необходимо присвоить (предложение, абзац, главу, n-й процент от чужой работы), чтобы признать факт плагиата? Конфликты по поводу плагиата чаще всего связаны как раз с присвоением частей произведения, которые не образуют самостоятельного объекта авторского права.

В действующем законодательстве ничего не сказано о том, сколько процентов заимствования является плагиатом. Соответственно юристов и экспертов должен интересовать сам факт присвоения авторства вне зависимости от процентного соотношения заимствованного оригинала. По сути сам автор (правообладатель) решает, когда была нарушена граница дозволенного. Возможно, именно поэтому в УПК РФ присвоение авторства отнесено к делам частно-публичного обвинения.

Однако в мировой практике встречаются попытки установить количественные показатели для установления факта плагиата. Так, например, по международным стандартам плагиатом считается семь повторяющихся друг за другом нот в музыкальном произведении.

Как уже было сказано выше, плагиат может влечь за собой различные виды ответственности. Юридическая ответственность за нарушение личных неимущественных прав авторов (в том числе и права авторства) бывает трех видов:

1. Гражданско-правовая ответственность. В ст. 1251 ГК РФ сказано, что в случае нарушения личных неимущественных прав автора их защита осуществляется, в частности, путем признания права, восстановления положения, существовавшего до нарушения права, пресечения действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушения, компенсации морального вреда, публикации решения суда о допущенном нарушении.

2. Административная ответственность. В ст. 7.12 КоАП РФ говорится, в частности, о том, что нарушение авторских и смежных прав в целях извлечения дохода влечет за собой наложение административного штрафа на граждан в размере от 1500 до 2000 руб. с конфискацией контрафактных экземпляров произведений и фонограмм.

3. Уголовная ответственность. В ч.1 ст. 146 УК отмечается, что если присвоение авторства (плагиат) причинило крупный ущерб автору или иному правообладателю, то оно наказывается штрафом в размере до 200 тыс. рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до 18 месяцевв, либо обязательными работами на срок от 180 до 240 часов, либо арестом на срок от 3 до 6 месяцев».

Как видим, административная ответственность наступает только в том случае, если доказана цель плагиата – извлечение дохода. Уголовная ответственность -только если доказано причинение крупного ущерба. Считается, что плагиат в научных работах (прежде всего в диссертациях) не связан с целью извлечения доходов и не причиняет крупного ущерба. Получается, что присвоение авторства на научную работу реально может повлечь только гражданско-правовую ответственность.

На наш взгляд, наиболее действенным способом защиты права авторства является компенсация морального вреда. Если обнаружен плагиат на чью-либо работу, весьма резонно написать исковое заявление о возмещении морального вреда. Однако Налоговый Кодекс РФ не освобождает от уплаты государственной госпошлины в таких ситуациях. Получается, что за плагиат в научных работах административная, уголовная ответственность не наступают, а за обращение в суд для защиты права авторства в гражданском порядке нужно уплатить государственную пошлину (за подачу искового заявления).

При довольно сомнительных шансах на успех это, безусловно, снижает желание авторов отстаивать свои неимущественные права в судебном порядке. Остаются только дисциплинарная ответственность и моральное осуждение. Одно лишь моральное осуждение не остановит плагиатчика, а дисциплинарная ответственность наступает далеко не всегда. Что же делать?

Вводить в России уголовную ответственность за сам факт плагиата без всяких криминообразующих признаков (как, например, в УК Эстонии) неэффективно, потому что наше общество не считает такие действия общественно опасными; право авторства у нас лишь декларируется как ценность, но по сути таковой не является. Если же ввести уголовную ответственность, то это будет «мертвая» статья. К тому же преждевременная криминализация -более негативное явление, чем запоздалая.

В качестве переходного этапа можно установить административную ответственность за присвоение авторства вне зависимости от признака цели (это уже предлагали некоторые ученые, например М.М. Вощинский, канд.юрид.наук, прокурор Управления по обеспечению участия прокуроров в рассмотрении уголовных дел судами Генеральной прокуратуры РФ). И лишь после того, как новая административная норма реально заработает, можно будет говорить о введении уголовной ответственности за сам факт присвоения авторства.

Сейчас же необходимо усилить контроль за содержанием научных работ, выдаваемых за свои (в настоящее время такая работа проводится только принципиальными научными руководителями и иногда – членами диссертационных комиссий). Нужно, чтобы такая работа основывалась не только на добропорядочности научного руководителя, но стала необходимым элементом в работе каждой кафедры вуза.

Неприятие плагиата следует воспитывать со студенческой скамьи.

Также стоит ужесточать дисциплинарную ответственность за плагиат: объявлять предупреждения за плагиат в курсовых, дипломных работах, диссертациях, научных статьях; при «рецидиве» плагиата объявлять выговор; при «особо опасном рецидиве» плагиата -строгий выговор, отчислять из вуза и аспирантуры. Обнаруженный в тексте диссертации плагиат также должен быть достаточным условием для лишения человека ученой степени кандидата или доктора наук.

Руслан Долотов,

кандидат юридических наук,

администратор Саратовского центра

по исследованию проблем организованной преступности и коррупции

No comments

15 декабря 2009 г. состоялась встреча Президента Медведева с академиками РАН. Вице-президент РАН С.М.Алдошин, рассказывая об этой встрече, в частности, сказал: «На встрече выступили наши молодые коллеги. Они заявили о желании молодых идти в РАН, но попросили Президента рассмотреть вопрос о жилье и материально-техническом обеспечении научной деятельности. Зарплата сегодня стала более высокой. Здесь проблем нет».

http://strf.ru/organization.aspx?CatalogId=221&d_no=26242

Обмани меня популярно…

В связи с вручением премии «Просветитель» мы услышали много обоснованных сетований на то, что нынче у нас издается мало научно-популярной литературы (в СССР и в самом деле ее издавалось куда больше). Причины такого положения дел во многом связаны с коммерциализацией издательского дела, но этим не исчерпываются. Не в меньшей мере важны изменения роли книги в повседневной жизни, сдвиги в структуре свободного времени и, разумеется, другие, более масштабные социальные процессы, для разговора о которых формат авторской колонки подходит менее всего.

Ограничусь поэтому одним примером. Мне попалась любопытная книга известного американского психолога Поля Экмана (Paul Eckman), которая в оригинале называется «Telling Lies: Clues to Deceit in the Marketplace, Politics, and Marriage» («Говоря неправду: как распознать обман в торговле, политике и в супружестве»; первое издание – 1985, второе -1992). В русском переводе заглавие существенно изменено и выглядит так: «Психология лжи. Обмани меня, если сможешь» (СПб, Питер, 2010. Серия «Сам себе психолог»).

Изменение в русском заглавии, да и сам факт перевода книги, скорее всего, связаны с успехом недавнего американского телесериала «Lie to me» («Обмани меня») режиссера Сэмюэля Баума (Samuel Baum). В этом сериале известный актер Тим Рот сыграл роль профессора Лайтмана, прототипом которого, как считается, является Пол Экман – он же научный консультант фильма. Фильм, прямо скажем, довольно примитивный, чего никак нельзя сказать ни об обсуждаемой книге, ни о тематике работ Экмана, ни, тем более, о нем самом.

Пол Экман принадлежит к числу очень известных американских психологов; он родился в 1934 г., так что некоторые его статьи я читала не позднее начала 60-х. Как академический ученый Экман известен своими пионерскими работами по изучению степени универсальности выражения человеческих эмоций. В отечественной традиции эта тематика лучше всего исследована в контексте так называемой невербальной семиотики – см., например, работы профессора РГГУ Г.Е. Крейдлина (см. о нем в Википедии).

Довольно естественно, что на работы Экмана в свое время обратили внимание не только антропологи и исследователи эмоций, но и специалисты, которые регулярно имеют дело с попытками сокрытия истинного положения дел. И это вовсе не подразумевает только практику суда и следствия, дипломатии и разведывательных органов. Врачи общего профиля, медицинские психологи, психиатры, а также детские врачи и школьные психологи не менее других желали бы знать, как обстоят дела в реальности, а не в той картине, которую им предлагают пациенты, их родственники и другие лица, вовлеченные в выяснение обстоятельств дела.

Кстати, есть еще и все мы – в многообразии ролей, характерных для сложно организованного социума, – родители, родственники, мужья и жены, продавцы и покупатели, потребители услуг и лица, их предоставляющие, начальство и подчиненные, стражи порядка и граждане, избиратели и их депутаты и т.д. Ведь все мы участвуем в коммуникациях, куда более разнообразных, чем чисто речевые!

Вот молодая женщина с тяжелой сумкой подошла к мужчине у остановки междугороднего автобуса. Ждет ли она от него помощи – или это лишь предлог, а на деле она просто «заигрывает» с мужчиной? И так далее.

Экман посвятил жизнь тому, чтобы понять, насколько универсально наша мимика и жесты выражают наши эмоции – для чего как антрополог изучал среди прочего изолированные культуры на Новой Гвинее. И еще многое, многое другое.

Среди трудов Экмана есть и книги, адресованные всем, например «Why Kids Lie: How Parents Can Encourage Truthfulness» («Почему дети лгут и как побудить их говорить правду?»). Признаюсь, что хотя её я не читала, но уверена, что переводить стоило прежде всего именно ее, а не «Telling lies». Объяснюсь.

Обсуждаемая книга написана прежде всего для соотечественников Экмана. Это предполагает не просто знание реалий, но и встроенность читателя в актуальные проблемы именно американского социума, где личный психоаналитик (разг. shrink) ничуть не большая экзотика, чем детектор лжи. Рядовой американец знает о FBI, CIA и президенте Джимми Картере намного больше, чем знаем мы о наших аналогах подобных организаций и наших государственных деятелях – у нас ведь нет публичной государственной жизни.

Соответственно глава «Оправданная ложь президента Джимми Картера» российскому специалисту по США просто не нужна, а остальным нашим читателям непонятна. А потому не нужна тоже. И таких страниц в книге немало.

В качестве примеров Экман использует коллизии из американских фильмов, герои которых близки его читателю примерно так же, как нам близки Штирлиц и Мюллер, героини Раневской и персонажи Леонова. Можно было бы обсуждать выражение лица радистки Кэт или Штирлица – Исаева, когда он издали молча смотрит на свою жену, но что нашему читателю говорит имя Ронни из фильма «Мальчик Уинслоу»?

Конечно, и мы кое-что слышали про детектор лжи, но разве так уж актуальны попытки его внедрения в российскую повседневную практику? Обсуждать уязвимые стороны его применения, например, при составлении психологического профиля претендента на работу уместно там, где этот прибор (в западных кинофильмах его называют полиграф) – удачно или не удачно – пытаются использовать в массовом масштабе.

Сказанное отнюдь не умаляет достоинств книги Экмана – у нее просто заведомо другой адресат. Кстати, русский вариант заглавия не лучшим образом соответствует ее содержанию: все же англ. telling lies стоило бы перевести как «когда нам лгут» или «когда вам лгут». Ведь автор занят не тем, почему вообще люди так часто избегают говорить правду: он ученый, а не философ. Свою задачу он видит преимущественно в надежной диагностике факта лжи через описание малозаметных для непрофессионала внешних проявлений тех эмоциональных реакций, которые неизбежно (!) сопровождают ложь.

Очевидно, что потирание мочки уха или поджатая верхняя губа к психологии лжи как таковой не имеют отношения; ведь не здесь мы ищем ответ на вопросы типа «Почему Малышу понадобилось подружиться с Карлсоном»? И уж никак эта книга (с солидной научной библиографией на английском языке, но актуальной в момент написания основной части изложения, т.е. к 1985 г.!..) не сообразуется с серией «Сам себе психолог». Кстати, в той же серии издательство «Питер» выпускает перевод еще одной книги Пола Экмана -"Unmasking the Face" (2003). Обложку теперь украшает крупный план лица актера Тима Рота – исполнителя главной роли в сериале «Обмани меня», а называется книга «Узнай лжеца по выражению лица».

Умри, Денис!.. [1]

Примечание

1. Согласно «Энциклопедическому словарю крылатых слов и выражений» В. Серова (см. www.bibliotekar.ru/encSlov ), эта фраза «Умри, Денис, лучше не напишешь» будто бы была сказана графом, светлейшим князем Григорием Потёмкиным литератору Денису Фонвизину после премьеры его пьесы «Недорослю 24 сентября 1782 г. В журнале «Русский вестник» (1808 г., № 8) эта фраза была приведена в еще более пространном варианте: «Умри теперь, Денис, или хоть больше ничего уже не пиши: имя твое бессмертно будет по этой одной пьесе». Фраза стала крылатой и служит для одобрения чьего-либо успеха. Однако, по мнению исследователей, Потёмкин не мог сказать этого, поскольку его на премьере «Недоросля» в Петербурге не было.

Назад к карточке книги "Газета Троицкий Вариант 44 (22_12_2009)"