Текст книги "Газета День Литературы 159 (2009 11)"
Автор книги: Газета День Литературы
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)
Тяньгоу больно кольнул упрёк мальчика и он спросил:
– У Син, а как поживает твоя мама?
Но У Син не услышал вопроса. Он бегом взобрался на погребальный холм и закричал своим друзьям, что нашёл красную цикаду.
Вдруг Тяньгоу осознал, как сильно он скучает по матери У Сина, своей бодисатве, чьи слова заставили его отправиться в город. В следующий свой приезд из города он навестил дом своего учителя.
Колодезных дел мастер не выказывал ни малейших признаков неудобства от встречи с бывшим учеником. Ведь у Тяньгоу сейчас было собственное ремесло, с помощью которого тот заработал хорошие деньги, так что мастер больше не испытывал чувства вины по отношению к нему. Женщина же была и вовсе очень рада появлению Тяньгоу, даже немного игрива. Весь вечер она ухаживала за ним, словно за особенно почётным гостем, а после ужина, бросив на кухне немытую посуду, присела рядом с Тяньгоу на кан поговорить о жизни.
– Тяньгоу, что же за чудное место этот город, если там можно продавать корневища сорняков!
– Хозяйка, а почему бы тебе завтра тоже не пойти собирать ковыль?
– Бог мой, да ты же с таким трудом дошёл до того, как заработать себе на корку хлеба, а я вот так просто возьму и пойду и перейму твоё ремесло!
– В горах полно ковыля, а в городе его нужно ещё очень много. Буду я ещё бояться, что ты отберёшь у меня мою корку!
Мастер нахмурился. Он крикнул У Сину, чтобы тот сходил к колодцу за водой, но тот, развалившись на кане с книжкой, притворился, что не слышал приказа. Тяньгоу сказал:
– Мастер, У Син – очень смышлёный парень. Я как и раньше считаю, что тебе следует дать ему возможность продолжить учёбу.
– Он уже давно не ходил в школу, как он теперь будет учиться? Ты сам посуди, ты сейчас стал ремесленником и один зарабатываешь столько денег, что нам вдвоём, боюсь, не сравниться с тобой. А ты ещё хочешь, чтобы я остался один?
Женщина, поняв, что Тяньгоу не переубедить мужа, сменила тему, спросив Тяньгоу, чем обычно занимаются городские ребятишки, а потом сказала:
– У Син и правда сообразительный мальчик, только вот немного рассеянный. В будущем он может быть достигнет чего-нибудь в жизни, а пока вот ему приходится рыть норы в земле.
Мастер не мог стерпеть, чтобы жена говорила в таком тоне о его колодезном мастерстве, да ещё и в присутствии только что разбогатевшего бывшего ученика. Он выпалил на одном дыхании:
– Ах, рыть норы! Да эти норы можно рыть целую жизнь! Я же обеспечил У Сину чеканенную из железа миску с рисом до самой его смерти!
Затем он повернулся к Тяньгоу и, не церемонясь, спросил:
– Тяньгоу, положа руку на сердце, скажи, чьё ремесло надёжней – твоё или моё?
– Конечно же твоё ремесло надёжней, учитель. Я только и всего, что заработал немного денег на выгодной сделке. Но у меня нет другого выхода. Ведь, если бы я, Тяньгоу, имел образование, то занялся бы разведением грибов. Ты не слышал о семье Ванов из Дунчжайцзы? Они на грибах заработали тридцать тысяч юаней. Старший Ван сам закончил только среднюю школу, а вот его младший брат изучал медицину в университете. Он и разработал специальную технологию. Я слы– шал, что он занимался для этого специальными научными исследованиями.
Женщина подмигнула Тяньгоу и он, поняв намёк, вышел во двор и позвал У Сина:
– У Син, скажи, ты правда хочешь учиться или нет?
У Син ответил:
– Хочу.
– Это я уже понял, – холодно сказал колодезных дел мастер. – А сейчас иди-ка ты поработай, а то вода в нашем колодце совсем измельчала. Спустись в колодец и углуби яму, а я сверху буду поднимать песок. И не вздумай вылезать, пока вода не будет тебе по пояс.
Женщина аж переменилась в лице:
– Ты случаем не спятил, посылать его одного копаться на дне колодца?
Остановив на ней свой тяжёлый взгляд, он отчеканил, обращаясь к У Сину:
– От-прав-ляй-ся!
У Син не посмел ослушаться.
Дом мастера находился на возвышении, и вода в его колодце начинала появляться лишь на глубине двадцати двух метров. Дно колодца упиралось в песчанник, который постоянно впитывал влагу, заметно осушая скапливающуюся в нём воду.
У Син скинул одежду и остался в одних трусах. Растопырив в стороны руки и ноги и цепляясь за скользкие влажные стенки, мальчишка нехотя полез вниз. Казалось, будто его затягивало в глотку огромного монстра. Трое взрослых стояли у края колодца, молча глядя на отблески воды на самом дне шахты и на стоявшего в воде ребёнка, с расстояния походившего на маленького чёрного паучка. Из глубины до них доносились звуки капающей воды да сопение и вздохи мальчика.
Когда колодезная верёвка натянулась и затвердела под весом выкопанного песчанника, колодезных дел мастер вытянул ведро и, опустошив его, опять спустил канат вниз. За первым ведром пошло второе, третье, где третье, там и десятое, где десятое, там и двадцатое. Тут со дна колодца раздался крик:
– Отец, здесь большой камень!
Сверху ответили:
– Так выкапывай его!
– Он слишком большой, в ведро не входит!
– Не входит, а ты всё равно засунь!
– Отец, я уже все руки в кровь разбил!
– Меньше будешь себя жалеть, больше успеешь! – Потом сверху добавили: – Заткнись и копай как следует!
– Я заткнулся!
– Заткнулся, так чего ещё болтаешь?!
Мать больше не могла этого выносить. Она схватилась за колодезный вал, говоря:
– Ты что хочешь убить У Сина?
Но мастер только оттолкнул её.
Рядом с колодцем уже возвышалась огромная гора песчанника. От долгого стояния у края шахты ноги мастера ныли, а плечи болели от колодезного ворота. Мастер прервался и присел, чтобы выкурить сигарету. Пока У Син работал внизу, со стены колодца сорвался кусок песчанника и поранил ему ногу. Терпение мальчишки подошло к концу и он жалобно захныкал на дне. Тогда Тяньгоу предложил:
– Мастер, разреши мне спуститься и закончить?
Мастер ничего не ответил, однако, сохраняя каменное выражение на лице, позволил У Сину подняться наверх. Выкарабкашийся из колодца У Син больше всего напоминал уродца-выкидыша, когда он бухнулся на землю подобно комку грязи.
Колодезных дел мастер сказал:
– У Син, теперь ты понял, что такое копание колодцев? Если ты действительно хочешь учиться, ты должен будешь питаться тушью и чернилами, так чтобы они пропитали собой всё твоё нутро. А если будешь халтурить, то копать тебе колодцы всю оставшуюся жизнь!
Женщина отвернулась, чтобы утереть навернувшиеся слёзы, и направилась на кухню мыть оставшуюся с ужина посуду. Но едва переступив порог, она звонким голосом позвала оттуда Тяньгоу, прося того сходить в подвал за рисовым вином. Когда Тяньгоу послушно вбежал на кухню, то увидел, что лицо хозяйки буквально светилось от счастья.
– Значит, устроим небольшой праздник? – пошутил он и добавил: – И в честь кого ты хочешь открыть вино – мастера или меня?
– А ты угадай! – улыбнулась женщина.
Тяньгоу уже поднял крышку подвала, готовясь спуститься вниз, когда женщина, передавая ему зажжённый светильник, сказала:
– Сам посуди, твоего учителя можно назвать жестоким, и это будет чистой правдой, но правда и в том, что в душе он человек очень добрый.
– Значит, мой учитель – жестокий добряк, – кивнул Тяньгоу и, согнувшись, скрылся в подвале.
Перевод с китайского Павла БОГАЧКО
Беседа: Владимир Малявин – Лариса Соловьёва ДАО ГОЛОСА
Лариса Соловьёва. Моя новая книга, которая выходит в издательстве «Добрая книга», называется «Дао голоса». Вот для того, чтобы понять окончательно, что такое Дао голоса, я отправилась на Тайвань, к очагам китайской цивилизации. Разобраться в китайском опыте мне помогает известный синолог Владимир Малявин. К нему – мои вопросы.
Человек всегда недоволен собой, он стремится обрести свою полноту, и в частности полноту голоса.
Возможно ли это? Как вы считаете?
Владимир Малявин. Интересный вопрос, на который постараюсь ответить. Конечно, голос – это и душа, и инструмент, и личность. Полное многообразие. Но подойдём к нему со стороны его Дао. Как к голосу относились в Китае? Когда умер великий китайский философ Конфуций, ученики стали думать, кого определить его преемником. Насколько я понимаю из исторических хроник, они выбрали именно того, чей голос был похож на голос учителя. Конечно, голос – это своеобразное зеркало души. Как и глаза. Есть голос, или нет голоса, я понимаю, что речь идёт о том, является ли ваш голос органической частью вашей жизни? Я сегодня без голоса – означает, что я не имею возможности выразить себя. Разумеется, как и всяким инструментом, им можно пользоваться хорошо и им можно пользоваться плохо. Голос любой требует работы над ним. А для этого требуется Дао голоса. Книга на эту тему чрезвычайно актуальна. В нашей современной жизни, как мы понимаем, мастерство во всех областях неуклонно падает, мастеров в своём деле становится всё меньше, имитаторов во всех науках всё больше. Это относится и к мастерству голоса. Голос – это тоже та область современной жизни, к которой всё общество и каждый человек отдельно должны относиться с большим вниманием.
Л.С. Китайская культура – одна из древнейших в мире. Культура требует того или иного выражения, тех или иных выразительных средств. Какие наиважнейшие выразительные средства общения предпочтительны в китайской культуре?
В.М. Несомненно, голос – это важнейший инструмент коммуникаций. Мы всегда оцениваем людей прежде всего по их голосу, и сами выражаем мысли прежде всего через голос. Существует мнение, что женщина любит сначала ушами, а затем глазами. Говорят, что якобы женщина влюбляется только тогда, когда услышит близкий ей голос.
В китайской культуре осязание и голос – важнейшие элементы общения со времён глубокой древности. В то время, как у греков и вообще в западной культуре главным органом восприятия считалось зрение. Отсюда – любовь греков и всей западной культуры к пластическому искусству, к пластически совершенной форме. Западное искусство рассчитано на глядение, на созерцание. Восточное искусство рассчитано на интуитивное проникновение в душу человека через слух и осязание. А не через глядение, которое как раз отвлекает от постижения полноты внутренней истины. Кстати сказать, в китайском языке иероглиф «мудрец» состоит из знаков «ухо» и «рот». То есть мудрость обретается через ухо и рот, через говорение и слушание. Тот, кто говорит сокровенные слова и умеет слушать и слышать их, – тот и мудрец.
Л.С. Вас, Владимир Вячеславович, знают как одного из лучших специалистов по даосизму, по пониманию сути Дао. Как вы думаете, человек, следуя своему Дао, своему обозначенному пути, определяет также и Дао своего голоса? Есть ли отдельное от жизненного Дао, может даже независимое от него, Дао голоса?
Владимир Малявин. Есть такой момент постижения своего голоса в даосской традиции. Существовала техника, которая переводится как техника свиста. Такого горлового свиста. Речь идёт о полной возможности голосовых связок. Техника эта, правда, очень сложна и трудно досягаема. Этим горловым свистом можно было поражать людей на расстоянии. И даже восстанавливать гармонию в мире. В книге о Жуан Ди я привожу пример с голосовым свистом. Я привожу в пример одного древнекитайского даосского поэта, Жуан Ди, который ушёл в горы, нашёл там даосского отшельника, стал расспрашивать его о Дао, тот в ответ ничего не говорил. Ни слова не сказал. Пришлось Жуан Ди поклониться даосскому отшельнику и уйти, как у нас говорят, «не солоно хлебавши». Но когда он спустился наполовину с горы, услышал громовой свист, который раздался сверху. Такой, что все деревья облетели, эхо покатило по ущелью. Это даосский отшельник ответил поэту на его вопрос, что такое Дао.
Если говорить конкретно, то даосами в голосе всегда ценился так называемый чистый звук. Смысл Дао состоит в том, что мы искусственными способами восстанавливаем естественную родовую полноту нашей жизни, в том числе и полноту голоса. Поэтому Дао – это соединение предельной искусственности и предельной естественности. Дао – это нечто заданное самой природой человеку, совершенно естественное, часто человеком потерянное и забытое, но мы можем через просветлённость нашего сознания восстановить эту природную заданность, в данном случае и заданность естественного голоса.
Лариса Соловьёва. Встречали ли вы в жизни людей с яркими, поразившими вас голосами? Какое они на вас произвели впечатление?
В.М. Не могу сразу назвать никого из тех, кто бы поразил меня яркостью своего природного голоса. Но они, естественно, есть. Даже голоса моих учителей не представляют внешне ничего особенного. Никакого громового голоса они не имеют. Но их голос всегда естественно звучит. Это и понятно. Даосское учение не есть театральное искусство. Не есть актерство даже в хорошем смысле этого слова. Голоса моих даосских учителей не рассчитаны на представление.
Полнота их голоса совпадает с безмолвием. Их голосовое безмолвие несёт в себе наивысшую правду. Кстати, в восточном театре безмолвие тоже ценится превыше всего.
Л.С. А как используется работа с голосом в китайском театре? Какие существуют традиционные голосовые техники, которые помогают актёрам совершенствовать свой голос?
В.М. В китайском театре голос, как и все другие аспекты представления, – это объект очень тщательной работы. Все нюансы традиционного голоса китайского театра были запротоколированы, с каждым из этих нюансов тщательно и кропотливо работали. Это очень специфическое знание. В китайском театре все аспекты представления типизированы. Движение на сцене, движение в танце, манеры, поза, знаменитая маска на лице, но и речь преобразована совершенно в согласии с канонами, стилизована так, чтобы производить наибольший эффект.
Свой театр, в том числе и театральный голос, китайцы разрабатывали очень подробно. По сути, они и отрабатывали китайское понимание Дао голоса. Оно есть. К сожалению, среди наших русских китаеведов им сегодня никто не занимается. Это кропотливая и длительная работа для людей, прекрасно знающих и китайский язык, и нюансы китайского голоса – ведь они иные, чем у нас.
Л.С. Можно ли человеку овладеть Дао своего голоса?
В.М. Думаю, конечно, можно. В принципе, овладеть своим голосом, также как и овладеть своей психикой, чрезвычайно сложно. Трудно представить себе в повседневной жизни человека, который полностью владеет своим голосом. Владеть своим голосом – это значит, владеть секретом и тайной своей жизни. Это знания – достойные богов. Владение Дао голоса – это знание богов. Но мы стремимся к этому знанию, стремимся к совершенству.
Хотя в повседневной жизни человек не соответствует идеальному образу своего я. Это несоответствие своему правдивому образу и подталкивает всех нас к занятиям, в том числе к занятиям своим голосом, устремляет к совершенству.
Это человеческая ситуация несовершенства, которая всегда присутствует с нами, пока мы присутствуем на этом свете. Тем не менее, овладеть голосом можно. Кун-фу – даос– ское учение, предполагает два вида выкрика: "h" и «ha». Есть такое понятие и в ушу, которое даёт то, что называют «ай-ки». Соединение всей энергии даётся через освобождение голоса. Потому что совершенно свободный выкрик – есть признак высшей концентрации сознания и цельности телесной жизни. Это и есть признак кун-фу. Существует это понятие – свободный выкрик. Но он идёт не через занятия голосом как таковым, а через занятия боевым искусством кун-фу в целом. Вы не можете только развивать свой голос, это будет инструментально и искусственно. Это не инструментальное использование голоса. Также как реальная ситуация в ушу, например, не имеет отношения к эстетике представления или какому-то инструментальному искусству, в том числе к искусству голоса.
Вы не можете владеть жизнью. Но наше стремление к этому владению есть. У японцев сказано: «Овладеть своей жизнью – через харакири». В момент смерти мы можем как бы продлить полноту своей жизни в предельной концентрации воли. Но это тема скорее японская, чем китайская.
Китайский вариант иной – дать свободно и естественно выйти голосу, но только в момент выброса силы. В момент кульминации внутреннего напряжения. Вы не можете в каждой фразе и в каждый момент жизни давать полноту всей жизни. Так не бывает. Хотя любой момент может стать или быть предлогом для этого. В этом и заключается китайское понимание Дао голоса.
Новелла Матвеева ЗВЕНЬЯ ДНЕЙ
НОВАЯ КОСМОНАВТИКА
Америка,
В Космос поднявшись,
С собой россиян – не берёт.
Россия же,
В Космос поднявшись, –
Америку тащит с собой…
Америка тайны скрывает
(Их знает лишь свод голубой).
Россия же – американцам
Все тайны – за так отдаёт!
Никто никому не мешает – смотри! –
Любой наш секрет изучать изнутри.
Великое скажут мармоны
«Мерси»
При виде такой обороны
Руси!
АВТОГРАФЫ СТАЛИНА
Обращая сказки в были,
Упрощая общий фон,
Всё же кой о чём забыли
Правнуки твои, Гапон!
За твоих расстрелов посвист
Брось на Сталина грешить;
Выкрав сталинскую подпись –
Можно многих порешить!
Что и выполнили свято
Ваши родичи когда-то,
Разрешите доложить…
И не то, чтоб сразу – воры;
Просто – в росчерках сильны.
И летели приговоры
От лица вождя страны…
Трудно в рейс направить судно.
Трудно трактор починять.
Удивительно нетрудно
Копии распространять!
Было явным – стало тайным.
Но любой малюта знал,
Что, не спрашивая Сталина,
Можно делать трибунал.
В канцеляриях нередок,
Всяк залётный лиходей
Наподобье чёрных меток –
Множил подписи вождей.
Как там? "Фабрики – рабочим,
А земля – крестьянам"? Вздор!
На рабочих, между прочим,
Существует оговор.
Страшен тот, кому в конторах
Множить росчерки не лень;
Вот где автор всех терроров!
Вот – убивец деревень!
Впрочем… жребий переменчив;
Можно пальчик занозить…
Детки!
Надо было меньше
Друг на дружку – доносить.
ПЕРЕСМОТРЕНЦАМ
История катится по буеракам.
«Сама по себе»? – вы сказали не то!
Когда разрушались Иран с Ираком –
Ведь кто-то столкнул же их лбами? Кто?
История – вентиль, кому-то послушный…
Когда Договор раскрутился нарушенный
И «Мессер» над нашей страной закружил,
Бить фюрера вышел народ. (Говорят – безоружный?
Скажите же, кто его разоружил?)
О, вы-то не скажете! Вы постирали
Все знаки, что помнились нам на веку!
История движется не по спирали,
А по сперанскому змеевику.
Ведь где-то просечь её можно нахально.
И тем беззастенчивей пересмотреть!..
И путь, предназначенный нам изначально,
Сбиваясь, уже не сбывается впредь.
Откуда вы, неженки-молокососы,
Зелёные мальчики и травести,
Пришли Победителям делать разносы?
Солдат престарелых – до слёз довести?
Откуда вы, зрелые? Злато припрятав,
По странам порхающие налегке?
У вас откровенная цель супостатов:
Скрыть нашу Победу, как шило в мешке!
Но так как вы первые здесь по нахрапу,
А первым китам – преклоненье моё,
То я надеваю пред вами шляпу!
И я нахлобучиваю её!
Совет мой однако – для всех, основавших
Свои латифундии в нашей стране:
Старайтесь не ссориться с душами павших –
Они вас задушат во сне.
ЭСКУЛАПИЯ
(к слову о свином гриппе и властных медиках)
Как вы решительны – стремясь путём нажима
Москву и город Минск поссорить в миг один!
Как нерешительны – когда необходимо
Здесь государственный назначить карантин!
Какие нежности – ко всем, кто днесь по свету
Шныряет (может быть, нарочно!) здесь и там!
Им предлагается… «подумать»: "Может, вам
Сейчас в Анталию, гм… надобности нету?"
А те, как водится, умышленно вредят.
Чего их спрашивать? Ты – санкцию вноси!
Уйми брожений вред! Но страннички елозят
По странам. Впрочем, там остаться не хотят:
Берут заразу там, а к нам – смеясь, привозят.
И лечит нежный врач – вредителей Руси.
ЗА ФРАНКЕНШТЕЙНОМ?
(сонет на сторонников клонирования людей)
Оказывается, не коммунистам
Такая жизнь нужна во всей красе, –
Чтоб стали одинаковыми все!
Ни квакерам – сектантам-колонистам;
Ни пишущим на каждого досье
Суровым и нахмуренным службистам;
Ни воинам не нужно, ни чекистам, –
Чтоб стали одинаковыми все!
Как выяснилось, это нужно… вам –
Авангардистам и космополитам.
«Ни с кем не схожим». На муштру сердитым.
Свободолюбья фыркающим львам.
Не стройтесь в роты, не чеканьте шаг вы –
Не бойтесь: одинаковы и так вы!
УКРАДЕННЫЙ ОРАНЖИЗМ
Вильгельм Оранский твёрдо стал у входа –
Вторженья чужеземного противу.
И – с позволенья целого народа –
Перед испанским флотом – снял плотину.
И море понеслось! И вся природа
Сполна за вашу гибель отплатила,
Эгмонт и Горн! И – ни за грош-полтину
Пропала враз армада злого сброда.
Оранжевые бури – от Вильгельма
Оранского! – что снял с отчизны иго.
А нынче в «оранжисты» лезет шельма,
Чья жизнь без ига – всё одно, что фига;
Что не простит себе (клянусь Брабантом!),
Коли не сдаст отчизну – оккупантам!
ПРЕДПОЛОЖЕНИЕ
– 1 -
Скабрёзность, жуть и недомолвка
Кому-то кажутся забавными.
Но не было ли… кривотолка
О тех, кого считают «фавнами»?
Миф закоснел на их фигурах.
Но, может быть, не «козлоногие»?
А просто – люди в козьих шкурах?
Скрывающиеся, убогие?
Не множественные силены,
Не существа необъяснимые,
А попросту… аборигены?
В глубь леса греками теснимые?
В слепых чащобах, в рощах зрячих
Они к своим же «нимфам» сватались.
И у источников горячих
В пещерах – от «законов» прятались.
По горло сытые при этом
Их цитаделей покореньями,
Всегда в бегах, – питались летом
То виноградом, то кореньями.
Но – с воцарением Борея –
Для приисканья пропитания
Из чащ выныривали (сея
В народе страх и трепетание)…
Тих был состав пастушьих обществ.
Но их вожди взросли задирами,
Не принимающими новшеств, –
За что и прозваны – «сатирами».
Так и не сдавшиеся грекам,
Но замершие в беге внутреннем,
Пелазги жили в Царстве неком,
Пустой мечтой оперламутренном…
– 2 -
Летело время. Всё менялось;
Что было явно – стало мнимым.
Былая хмурь заулыбалась
Отдельным «фавнам» – встарь гонимым.
И греки их детишек сирых
Порою взращивали ласково.
И даже в песенных турнирах
Иной воспитанник участвовал.
И эллин Феб, сторонник пользы,
Навряд повинен в истязании,
Сняв с человека шкуру козью.
(Не кожу, нет: одёжу козью!)
Как победитель в состязании.*
« – имеется в виду история Марсия
– 3 -
Не ждите, плуты, чтоб за «измами»,
«За давностью» ль (ведь время – тянется!) –
Соврать: «Мы это знали сызмала»;
Вам наша ересь – не достанется.
К тому же – вам не жаль исчезнувших,
В которых я вглядеться чаяла,
Которых жизнь – в скорлупках треснувших
Утопла. В зарослях растаяла;
Кого зазря прозвали «фавнами»
(А значит попросту – «животными»!
Увы! Сие прозванье славное,
И древнее, и… столь недавнее! –
Пронизывает душу – оторопью).
Однако – нечего буравить,
Меня глазами оловянными,
Когда, своих спеша прославить
И от напраслины избавить,
Я назову их – праславянами.
И пусть примолвят люди знатные –
Сверхчеловечки безоткатные:
"На кой нам – в нашей спайке дружеской
Пастушкины предположения?
Давно у нас – к Звезде Пастушеской
И к пастухам – пренебрежение".
НОВОГОДНЕЕ
Заглядевшись к ночи на изморозь,
В Зазеркалье попали мы;
Его радужность, линзовость, призмовость
Отразила красу зимы.
Льдов накатанных поле ровное.
И дорога бежит, светла,
Вся как будто бы из полированного
Зажигательного стекла!
Скрипнул дуб, снежком затуманенный
(Воздух тих, а в дупле – сквозняк!).
Даже в далях за глухоманями
Ёлкам празднично! Добрый знак.
Камня лунного благороднее
Льда наколотого куски…
И снежинки летят новогодние,
Словно майские лепестки.
Не катками – льдами окольными
(Без коньков, вообще говоря),
Волонтёрами:
Добровольными
Полотёрами января, –
Заглядевшиеся на изморозь,
Чей светильник неотразим,
В эту призмовость, в эту линзовость
(Перезябшие – а ведь вызвались!)
Зазеркальем зимы – скользим…
ПЕТРУ ПАРФЁНЕНКОВУ – ХУДОЖНИКУ ВИТРАЖЕЙ
Цветные стёкла витражей,
Блестящие в руке усердной, –
Единственный из миражей
Не исчезающий, оседлый.
Тому и в полночи светло,
Тот послужил искусству вдвое,
Кто заключил зарю в стекло,
А в то же время – дал ей волю.
Зелёный, синий, золотой –
Огонь цветной в стекле витает,
Иконописной смуглотой
Он духов зла – предупреждает.
Блажен, кто лучшие часы
Отдаст божественному рвенью.
Хвала художникам Руси!
Хвала труду и вдохновенью!
Не остывай, хрустальный жар!
А Ты, Господь, источник света,
Спаси и нас: от злобных чар,
От заблужденья и навета.
ЗВЕНЬЯ ДНЕЙ
Слабо светает.
С неба слетает
Снег чуть заметный.
Тот, кто не спит – обязательно грезит.
В час предрассветный
В голову лезет
Вздор несусветный!
Брать ли на веру
Эту, к примеру,
Мысль? И её изложенья манеру? –
Дни пронеслись бы,
Злы и кургузы.
Слёз прорвались бы
Дальние шлюзы,
Кабы не музы!
Всё неизвестно.
Всё-то неверно.
Всё-то мгновенно.
Брать ли на веру
Счастья химеру?
Да. Непременно.
Всё отстоится:
Жизнь состоится,
Если случится
Сдать на храненье
Стихотворенью
Лучшие жизни мгновенья;
Светлые, как небылица,
Дней прошумевшие звенья.