Текст книги "Газета День Литературы # 142 (2008 6)"

Александр ТУТОВ НЕМЕЗИДА

Гарик Хачикян проснулся в этот день как обычно в восемь часов в приподнятом настроении. Жизнь в Сочи была для него довольно приятной, и лишь иногда отягощалась мелкими проблемами. Работал он на базаре, торгуя фруктами. К своим почти сорока годам обзавёлся небольшим животиком, в меру солидным капиталом, парой золотых зубов, женой и детьми. Лицо украшали густые чёрные усы, тёмные глаза казались внимательными. Нельзя сказать, что он отличался особо приятной внешностью, но всё-таки пользовался немалым успехом у курортниц, благодаря своей обходительности, лёгкости в общении и толщине кошелька, который помогал изобразить щедрость. Та легкость, с которой эти дамы отдавались ему в тот же или на следующий день знакомства уже давно не удивляло его. Стоило этих на вид гордых и неприступных угостить и напоить, свозить ночью на купание к морю, как они тут же сдавали свои позиции и позволяли делать с ними всё, что угодно. Особенно ему нравилось заниматься любовью ночью на пляже – это вызывало дополнительную остроту ощущений. Он даже затруднялся сказать, со сколькими развлекался подобным образом, в начале пытался считать, а потом махнул рукой на это бесполезное занятие. Курорт – где ж тут всех шалав запомнить! Да и к чему?

Но пора было поторопиться на рынок. Гарик быстро проглотил завтрак, приготовленный женой, потрепал детишек по волосам и вышел на улицу.

«Вы – Гарик Хачикян?» – к нему подошёл молодой тёмно-русый мужчина. – "Да, – несколько удивился Гарик, этого мужчину он видел впервые. – «У меня к вам серьёзный разговор», – произнёс молодой человек. – «Интересно – какой?» – внутренне напрягся Гарик. – «Понимаете, я работаю врачом в одной изобластных северных клиник...» – "А я-то здесь причём, – не удержался Хачикян. – «Не торопитесь, я сейчас все объясню. Я работаю венерологом... Не так давно у нас проходила обследование одна женщина. В числе контактов она назвала вас!» – «Как меня? Да вы что? Я порядочный семьянин и со всякими шлюхами дел не имею!» – возмутился Гарик, сердце в груди однако ж ёкнуло. – «Не торопитесь так активно отказываться. Я вам сейчас расскажу, как всё было, а вы постарайтесь припомнить!» Гарик хмыкнул, пожал плечами, но промолчал, уж очень уверено звучали слова врача. «Это случилось в самом начале июля. На балконе гостиницы стояли две молодые, стройные, светловолосые женщины. Вы окликнули их, завязали разговор. Они сами были непрочь пообщаться. Вы пригласили их в шашлычную. На этом всё и закончилось. Однако на следующий день вы снова встретились. Дамы оказались без комплексов. И в вас забурлила кровь... Потом вы ещё раз видели свою пассию на рынке, где торгуете фруктами. Ей бесплатно перепало в дар от вас груш, абрикосов и апельсинов. Как-никак заработала. А самое главное – вы обменялись адресами. Поэтому, кстати, и удалось вас найти».

Гарик сглотнул, опешивший от подробностей. «Только жене не говорите!» – почти простонал он. – «Тут всё гораздо серьёзнее, – с суровым видом видом произнёс венеролог. – Мы бы не стали вас беспокоить, но пациентка оказалась ВИЧ-инфицированной!» – «Какой?» – не понял Гарик, но лицо его побледнело. – «Про СПИД слыхали?» – «Что?» – Хачикян обмяк. Во рту пересохло и на лбу выступил холодный пот. – «Вот вам повестка – необходимо явиться на обследование. Нужно будет обследовать и вашу жену, и детей», – врач протянул бланк с печатями.

...На столе стояли три бутылки водки, одна из них была уже пуста, вторая ополовинена. Гарик раз за разом наливал полный стакан и залпом выпивал, даже не закусывая. «Сука! Стерва! Потаскуха! Как же я теперь буду жить? За что? За что? Из-за какой-то дряни погибла моя жизнь!» – и он начал рыдать, оплакивая своё загубленное здоровье, да и саму жизнь.

«Может быть вся беда в моём слишком богатом воображении... Оно заставляет вспоминать именно то, что я так хочу забыть. Забыть то, что мне когда-то рассказали, то, что я вспоминаю и представляю каждый день. Но не забывается и разъедает душу...» – лёжа на полке, он вспоминал, как любимая женщина, перебрав шампанского, подробно рассказала о своих курортных похождениях. Он помнил, как содрогнулось его сердце. Как же так можно? «Не переживай, я же тогда тебя ещё не любила!» – заявила она, удивляясь его реакции. Но он-то её уже тогда любил! Сколько времени ухаживал, воображая труднодоступной, гордой женщиной, добиться которой счастье, награда. А она отдалась почти незнакомому мужчине на следующий же день. Из-за банальной похоти? И это та, почти сказочная принцесса, которая разменивается по дешёвке? Эти мысли не шли из головы. Попытался разлюбить – не получилось. Попытался забыть – не смог. И тогда возникла идея мести. Не ей – женщине. А тому – человеку с курорта. Нанести психологический удар. И вот – тщательно подготовлен сценарий беседы, найдены официальные бланки кожно-венерического диспансера. Подвернулась командировка – и в путь! Удар достиг цели. Месть свершилась, но будет ли теперь легче?

...Врач «скорой помощи» предположил, что смерть Гарика Хачикяна наступила от передозировки алкоголя.

Мастер Вэн ПРИКЛЮЧЕНИЯ ЛУННОГО ЗАЙЦА

Посвящается Юэ Ту

Часть пятая

Долго ли, коротко шло время, каждый на земле и на небе занимался своим делом, каждый шёл своим жизненным путём. Звери – звериным, люди – людским. Лунный заяц еле успевал поворачиваться, стараясь выполнить всё обещанное. И Небесному владыке при всём его могуществе помочь надо, и за травой лунной следить, чтобы какая-нибудь лунная жаба или зверёк небесный не помяли и не повытоптали лечебную траву, и за деревом бессмертия наблюдать нужно: то лунный дровосек вновь попробует свои силы, в надежде срубить великое дерево, то небесная хворь какая из бездны дыхнёт, и дерево занедужит. По утрам заяц собирал лунную чистую росу, сливал её в агатовую ступку, так было легче измельчать целебный порошок. Впрочем, и сама лунная роса была целебнейшим лечебным средством, посильнее всех земных лекарств. Да и пестик яшмовый, которым он в ступке агатовой размешивал снадобья, надо было всегда держать в порядке. Тем более, пестик этот и сам обладал немалой волшебной силой, дарованной ему небесной энергией, и после перенесённых на земле злосчастий лунный заяц уже боялся спускаться по лучику лишь с корзинкой целебных лекарств, прихватывал всегда свой пестик, становившийся на земле волшебной дубинкой, от любого злодея уже без помощи своего друга небесного пса заяц мог легко оборониться. Одно прикосновение дубинки сражало наповал любого противника.

Была у дубинки ещё одна особенность. Даже если кто-то умудрялся выхватить у зайца волшебную дубинку или потихоньку украсть, пока заяц отсыпался где-нибудь в лесу после долгих походов с целебными лекарствами по больным ребятишкам, дубинка, оказавшись в чужих руках, начинала колотить по плечам и бёдрам того, кто её похитил, и воришка в страхе шарахался от неё подальше, но дубинка догоняла его и требовала возвращения к хозяину. Вор, чтобы не быть забитым насмерть, сам с повинной возвращался к лунному зайцу.

– Прости добрый заяц, хотел украсть твою волшебную дубинку, но одумался вовремя и сам возвращаю, – говорил лгунишка.

Заяц посмеивался, он знал, что не по доброй воле похититель пришёл к нему с покражей, что дубинка сама привела его. Оставалось только вглядеться в воришку, понять его мысли. Если это был не такой уж плохой человек, решивший поправить свои дела с помощью дубинки, заяц отправлял его домой, давая добрые советы. Если кто-то хотел обогатиться, нажиться с помощью дубинки, возвыситься над другими, заяц примерно его наказывал, и так, что тот помнил о наказании всю жизнь. Но если это был откровенный злодей, решивший с помощью волшебной дубинки творить зло на земле, заяц стано– вился храбрым воином, и отправлял своего противника прямо в бездну. Но и этот яшмовый пестик заяц, как и любой другой земной и небесный воин, должен был содержать в чистоте, скрепляя камень необходимыми ему волшебными травами.

Дерево бессмертия тоже окрепло и набрало силу. Плодоносило оно круглый год, так что, если бы на земле всегда был мир и согласие, заяц бы со своими друзьями помог людям справиться с земными болезнями.

По ночам заяц, который, как и сама Луна, никогда не закрывал глаза, внимательно высматривал по лунным лучикам, кто на земле нуждается в его лекарствах и защите. Обычно он прислушивался к плачущим детским голосам, доносимым до Луны по лучику. И вдруг с одним из лучиков где-то из южной страны до него донесся рёв испуганного слона. Слон обращался за помощью к Небесному правителю и его помощникам, тянул свой хобот высоко вверх, задавая свои вопросы небу:

– Есть там на Луне кто-нибудь, кто может мне помочь? Нет больше сил и терпения.

– Кто ты такой – по лучику отозвался лунный заяц, – и что с тобой случилось?

– Я всего лишь царь слонов. У нас беда, все слоны моего южного царства заболели какой-то непонятной болезнью, не помогают ни травы, ни родниковая вода. Мне сказала обезьяна, что целебная трава растёт на высокой, стремящейся прямо в небо скале, там же есть и целебное лунное озеро, и ведёт на эту скалу лишь одна, доступная для нас, дорога. Хоть и тяжело мне, большому слону, но ради всех своих занемогших сородичей я целый день влезал по крутым ступенькам вверх и из последних сил забрался на скалу, посреди которой, на самом деле, увидел целое целебное озеро, дающее силу целебной траве. Только я напился и набрал полный хобот, чтобы отнести больным слонятам, как вся дорога на скалу рухнула. Что мне делать? Бросаться со скалы вниз насмерть? Я не могу забыть о своих слонах, иначе я был бы никудышный царь, не могу просто остаться жить на этой целебной вершине, ходя всю жизнь взад и вперёд вдоль озера. Никто на земле не может мне помочь. Горе всему слоновьему царству.

Слон оттрубил свою мольбу, свой стон могучего царя, оказавшегося беспомощным, и замер в ожидании ответа. Но что мог сделать зайка с самыми бессмертными плодами и травами? Небесный правитель не любит, когда к нему обращаются с такими земными мелочами. Он дал людям и животным жизнь и пищу на земле, распределил среди них добро и зло, дальше, считал он, всё живое само должно жить и выживать, само решать свои проблемы. На земле очень много силы, с помощью которой можно было решить все самые трудные проблемы. Куда же эта сила уходит попусту? Но зайцу было не до умных вопросов. Он хотел помочь своему большому слоновьему собрату. Слоны несли всегда пользу земле, слоны творили добро, и бросать их в беде лунному зайцу не хотелось. Спуститься по лучику прямо к царю слонов? Но его лунный лучик никак не выдержал бы вес могучего животного, и слон провалился бы в пропасть. Лунный заяц вспомнил о своём друге, верном небесном псе, за годы спокойного сущест– вования уже изрядно подзабывшем о былой небесной жизни и радостно ведущем жизнь хорошей охотничьей собаки. Он полетел по лунному лучику на полянку к домику охотника.

Пёс вернулся после большой и удачной охоты, охотник пошёл в дом, разделывать добычу, пёс расслабился, собираясь отдохнуть в своей будке. Вдруг видит, спускается по лунному лучику его давний приятель, пёс сразу почувствовал, нужна его помощь. Все уснувшие инстинкты небесной громовой собаки разом проявились, глаза загорелись огнём, в лапах мускулы стали подобны стальным канатам, шерсть чуть ли не задымилась на загривке.

– Кому-то нужна помощь? Что-то случилось в лесу? – спрашивает он зайца.

– Случилось, но не в вашем лесу, а на другой, южной, стороне земли, и только ты можешь мне помочь. Царь слонов попал в беду, всё его царство гибнет от неведомой болезни. Надо выручать.

– Надо, значит, надо. Если даны тебе силы, их надо употребить с пользой для всего живого мира. Как будем добираться, заяц? По твоим лучикам, или я тряхну стариной, помчимся по небесному мостику?

– Думаю, твоим путём и быстрее, и надёжнее, только ты не растряси все мои лекарства в дороге.

Пёс дал знать своему охотнику, что собирается в дальнюю дорогу, придётся тому подождать своего друга, или поохотиться самому. Оставил охотнику на всякий случай свою шерс– тинку; случись чего, эта шерстинка мигом долетит до небесной собаки, где бы она ни была и предупредит об опасности. Отошли на всякий случай подальше от охотничьего дома и вдруг будто шквал какой налетел, даже мощные деревья скрутило от вихря и грома, в небо протянулся огненный круг, и как древние фараоны на своих колесницах, небесная собака и лунный заяц на холодных огненных дорожках в вихревом потоке унеслись со скоростью света куда-то далеко на юго-запад, в древнее царство слонов, расположенное среди пальм и всяческой тропической растительности, в край высоких скал и глубоких тёплых рек, к южному океану.

Над слоновьим царством они резко снизили скорость, но спускаться не стали, сначала решили как следует посмотреть, что же творится в этом чудесном и благословенном крае. Их поразило увиденное. На больших полянах слоны, задирая вверх хоботы, трубили свою последнюю песнь, они не хотели уходить из живого мира молча, они ревели трубным гласом, сметая на своём пути все преграды, натыкаясь на скалы и падая с обрывов, они как бы боролись с невидимым ими противником, и в этой борьбе с неведомо кем – умирали. Их мёртвые туловища уже заполняли земное пространство. Их уже пожирали гиены и стервятники. Метались слонята, оберегаемые из последних сил матерями, а после их смерти они собирались в кучку, тесно прижавшись друг к другу, и тоненько трубили свои слоновьи песни. Ждать помощи им было уже неоткуда. До целебного лунного источника, закинутого на высоченную вершину, как глыба возвышающуюся над джунглями и всем прочим миром, им было уже не добраться.

Заметили заяц и собака и другое. Обвалившаяся дорога на скалу была кем-то обрушена сознательно. Кто-то выгрыз сваи моста, кто-то сделал земляные подкопы. Может, и болезнь слоновья была не случайна? И кому-то на земле мешали эти мощные и гордые животные? Внимательно всё разглядев, спустились со своей небесной дорожки прямо на скалу к полуобезумевшему царю слонов, от своей беспомощности уже собиравшемуся просто броситься вниз в пропасть. Еле удержали заяц и собака могучего слона от последнего шага.

– Помереть ты всегда, уважаемый царь слонов, успеешь, – обратился к нему лунный заяц. – Ты лучше расскажи, как ты нашел дорогу на скалу, кто наблюдал за тобой, давно ли заболели слоны?

– Заболели слоны внезапно, от какой-то заразы, хотя мы в травах разбираемся, вредное не едим, значит, появилось что-то такое, нам незнакомое, но ядовитое, и зараза эта передаётся от одного больного слона к другому. Мы же всегда держимся вместе, не по одиночке, на свою беду. Вот от одного стада к другому и переходит зараза. И ничем обычным её не вылечишь, мы уж пробовали все наши восточные целебные травы есть и воды целебные пить, ничего не помогало. Пришёл ко мне царь обезьян, говорит: знаю я, как спасти твоё царство. И указал мне путь, и проводил до этой скалы, к которой мы давно уже и не приближались, слонам тут простора нет, еды нам никакой, уж сотни лет наши маршруты проходили мимо. Поблагодарил я царя обезьян, и хоть рискованный путь был на скалу для такого, как я, большого слона, делать нечего, залез. Только залез, только нашёл лунное озеро, в воде которого отражались сразу десятки лун, и от этого вода наполнялась лунной энергией, а уже от воды и травы на скале приобретали целебную силу, только сам напился как следует, так что сил у меня появилось, как в молодости, как вдруг слышу за спиной грохот, обернулся, а дорога, по которой я поднимался, рухнула вся разом, и будто тень какая-то мелькнула внизу, но не разглядел чья. И вот здесь горюю, а слоны мои там гибнут.

– Ладно, уважаемый царь слонов, постараемся помочь тебе и слонам твоим, – говорит заяц. И ведь верно тебе царь обезьян путь к спасению указал, но не он ли подстроил эту ловушку? Тоже узнаем.

– Да уж, узнаем. Злодеям не сдобровать! – громовым голосом рявкнул небесный пёс, обретая свои небесные размеры. Это уже был могущественный горный дух, наделённый огромной силой, которую ему передавали и созвездие Псов, и луна, и самые дальние планеты.