Текст книги "Газета День Литературы # 60 (2001 9)"
Автор книги: Газета День Литературы
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)
Геннадий Горланов. Постижение истины: Стихи. – Пенза, 2000. – 286 с.
Слово «Пенза» не случайно аукается со словом «песня» – здесь очень много людей, воспринимающих мир как материал для поэзии: «Зима ль шагает в шубе чинно, / Весна ль ломает ломом лед, / На все в природе есть причина, / Во всем – продуманный черед…» Правда, жизнь иногда нарушает этот мудрый порядок своими трагическими реалиями, и тогда появляются стихи типа «Октябрьской хроники 1993 года»: «Расстрелял нас подонок / В черный день октября. / Помяни же, потомок, / О погибших скорбя». Но вера – сильнее зла, и это дает силы жить дальше: «Снова пашни распашем / На остывшей золе – / Будет праздник на нашей / Изболевшей земле». Конечно, будет, а как же иначе!..
Лариса Яшина. Свет от света: Поэма. – Пенза, 1999. – 64 с.
Данная поэма представляет собой попытку осмыслить весьма сложную личность Александра Николаевича Радищева – создателя знаменитого «Путешествия из Петербурга в Москву», за которое императрица Екатерина II обозвала его «бунтовщиком хуже Пугачева» и отправила в ссылку в Илим. Автор пробует посмотреть на Радищева не как на зараженного идеями свободомыслия философа, а просто как на человека. Отсюда – много внимания детству, семейным сложностям Радищева, трагедии его личной жизни.
Но, пожалуй, намного более ярко Лариса Яшина проявила свой талант в поэтическом эссе «Напоминает осени пора», которое было издано в Пензе в 1998 году с послесловием Виктора Сидоренко, красноречиво названном «Исповедь, которой невозможно пренебречь». Казалось бы, в ней она просто соединила лиризм с биографизмом, а получилась запечатленная в стихах жизнь: «…А бабушка дружила с Марь Иванной, / И та казалась нам немного странной, / Но жизнь ее, мне говорила мама, / Была почище всякого романа…»
«Я ОБЯЗАНА БЫТЬ СИЛЬНОЙ…»
В последние дни июня в Смоленске состоялось очередное вручение премии имени А.Т. Твардовского «Василий Теркин», одним из лауреатов которой стала известная русская поэтесса, автор гимна Туркменистана, лауреат литературной премии имени К.Симонова, почетный член Ассоциации писателей Эквадора – Людмила ЩИПАХИНА. А через некоторое время она же в составе делегации МСПС побывала на Днях русской литературы в Дагестане, перешедших в организованный Расулом Гамзатовым поэтический «Праздник белых журавлей».
Об этом и многом другом беседует с поэтессой Марина ПЕРЕЯСЛОВА.
– Ваше легендарное прошлое тесно связано с Кубой, со странами Латинской Америки. Оно, наверное, во многом сформировало Вас нынешнюю…
– Я увлеклась кубинской революцией в то время, когда Фидель был еще барбудос и не взял Гавану, а на яхте «Гранма» причалил в Сантьяго и ушел в горы. Я и сейчас восхищаюсь героизмом людей, освободивших Кубу от режима Батисты, превратившего этот остров в «публичный дом Америки». А тогда я по самоучителю выучила испанский язык и буквально погрузилась в Кубу. Судьба отблагодарила меня за эту любовь сначала встречей с хозяйкой яхты «Гранма», у которой Фидель ее приобрел много лет назад, а потом и возможностью побеседовать с самим Ф.Кастро.
Он был очень удивлен, что русская поэтесса, приехавшая на Кубу в составе советской писательской делегации, говорила с ним на испанском языке. Куба стала для меня воротами в Латинскую Америку. Я много переводила кубинских поэтов, побывала в Никарагуа во время боев, которые вело сандинистское движение, ездила вместе с В.Дашкевичем в Эквадор с просветительской работой. Там много выступала, за что и была награждена и принята в почетные члены Ассоциации писателей Эквадора.
– В моем представлении поэт Людмила Щипахина в современном литературном процессе ассоциируется с образом Свободы на баррикадах с картины французского художника Э.Делакруа. Вы как-то обмолвились, что ощущаете себя современной Жанной Д'Арк. Какой смысл Вы вкладываете в эти слова?
– Я так была воспитана и сама себя так воспитала. Для меня зов времени – главное вдохновение и внутренняя доминанта, хотя «вдохновение» – нежно-романтическое слово, мало подходящее к суровой действительности. Все мы знаем, какое сейчас время, и отмалчиваться – грех. Меня некоторые упрекают в резкости слов и выражений, но у меня на это готов внутренний ответ: какое время, такая и реакция. Время грубое, жесткое, хулиганское – и я не могу разговаривать с этим временем языком Тютчева и Фета. Время диктует жесткость и прямолинейность, хотя я никогда не уступлю законов мастерства, они должны быть на первом месте.
– Вы убеждены, что поэтическим творчеством можно повлиять на современную действительность?
– Любая энергия (а публицистическая поэзия – это сгусток энергии) неизбежно вызывает резонанс. Чем больше поэты охватывают душ и сердец, вселяя в них надежду и раскрывая глаза на подлость и черноту событий или явлений жизни, тем больше шансов оздоровить общество. Сейчас поэт практически не слышен, и пробиться к читателю ему удается только произведениями большой энергетической силы. Я порой сама удивляюсь, что стихи, опубликованные в газетах с небольшими тиражами, бывают прочитаны даже в глухой провинции, и на них приходят читательские отклики. Поэтому поэту сегодня просто необходима большая внутренняя энергия, даже вулканическая, я бы сказала, и невероятное упорство. Чтобы делать свое дело.
– При социализме все было не так?
– Тогда писатель имел широчайший выход к читателю, мог увидеть его реакцию, ощутить его приятие или неприятие, мог участвовать в литературных вечерах в прекрасных залах, в телевизионных студиях, а сейчас у поэта просто нет доступа к читающей публике. Но в жизни всегда есть выход: нельзя падать духом, нужно идти к читателю всеми возможными путями, опираться на народ, на провинцию, которая не так развращена, как столица, и определить себе миссию глашатая, одержимого идеей сказать слово правды.
– Какие чувства Вы испытали, узнав, о присуждении Вам Всероссийской литературной премии имени А.Т. Твардовского?
– Само имя Твардовского велико и значительно, хотя и в некоторой мере противоречиво. Я согласна была впитать все, вплоть до этих противоречий, так как и ныне многие события неоднозначны, и я даю себе шанс оценивать те или иные события согласно собственным ощущениям, без догм и зашоренности.
– Эту премию Вам вручали в Смоленске. Какие впечатления Вы привезли из этого города?
– Те люди, с которыми я общалась в Смоленске, – руководство и читатели – необычайно верно разбираются во всем, что происходит в стране, и говорят об этом открыто. Категорические вещи, которые принято высказывать в кругу единомышленников, там говорятся на самом высоком уровне с высоких трибун. Радует такое понимание сути современной демократии, катастрофической ситуации, сложившейся на нашей родной земле, заключающейся в ее практической оккупации чуждыми силами. Но рано или поздно этому будет дан всенародный отпор. Сам Смоленск – город культурный, впечатляет его древняя аура, писательская организация ведет там большую работу.
– Вы недавно приехали из Дагестана, где проходили Дни русской литературы. Таких поездок давно не было в жизни российских писателей.
– Встреч, подобных этой, не было уже десять лет, и событие это было приурочено к десятому съезду Союза писателей Дагестана. В составе делегации были поэты и прозаики из СП России и Международного сообщества писательских союзов – Петр Проскурин, Валентин Сорокин, Игорь Ляпин, Олег Шестинский, Арсений Ларионов, Владимир Гусев и другие. Мы были участниками прекрасного праздника – «Праздника белых журавлей» в память о погибших на войне. В Дагестане построен единственный в мире памятник песне – песне о белых журавлях на стихи Расула Гамзатова, он сооружен в селении Гуниб. Делегация была удостоена чести встретиться с президентом республики М.Магомедовым, мэром Махачкалы С.Амировым. Ярким впечатлением поездки была встреча с Гаджи Махачевым – человеком, поднявшим народное ополчение, когда чеченские бандиты прорвали границу с Дагестаном и пытались осуществить план по захвату всего Кавказа «от моря до моря» и установлению там исламской республики. За эту победу Г.Махачев был награжден орденом «За заслуги перед Отечеством» III степени, который ему вручал в Кремле В.В. Путин. Прекрасный народ, патриотичный, пассионарный, удивительно дружелюбно настроенный в отношении России, русских. Показательный пример: Гаджи Махачев взял с собой в бой двенадцатилетнего сына, дал ему автомат и сказал: «Ты мужчина, учись защищать Родину».
– Дагестан нельзя представить без Расула Гамзатова. Участвовал ли он в работе съезда, встречался ли с вами?
– Расул Гамзатов по-прежнему народный кумир, в Дагестане он – бог, живой гений. На съезде его снова избрали председателем Союза писателей Дагестана. Любя свой народ, свой родной язык, Гамзатов исполнен благодарности великому русскому языку. Он сказал, что творит на своем языке, потому что учителями его были Пушкин и Толстой.
– Что бы попросила у судьбы поэт Людмила Щипахина?
– Я молю судьбу дать мне терпение, а я никогда не потеряю надежду, даже в самые тяжелые минуты. Я обязана быть сильной и нужной…
ПИСАТЕЛИ И ПЕРИОДИКА
* * *
К очередному дню рождения А.С. Пушкина на Псковщине увидел свет спецвыпуск Пушкиногорской районной газеты «Пушкинский край», наполненный материалами по истории Пушкинского праздника, реконструкции музея-усадьбы Ганнибалов «Петровское», заповедника «Мельница в деревне Бугрово», воспоминаниями об И.Л. Андроникове, главами к «Пушкинской михайловской энциклопедии», поэтическими посвящениями Пушкину и другими материалами.
* * *
Интересная и сама по себе «Историческая газета» вышла с очередным (уже третьим!) приложением «Российская словесность», в котором обращает на себя внимание подборка материалов, посвященных 175-летию Н.М. Карамзина, а также статьи Владимира Дагурова к 185-летию Г.Р. Державина и Николая Маркелова к 160-летию М.Ю. Лермонтова. Любителей же поэзии ХХ века наверняка заинтересует заметка Анастасии Мисягиной об авторе знаменитой «Баллады о прокуренном вагоне» (известной телезрителям по фильму «Ирония судьбы») – поэте Александре Кочеткове.
* * *
Июльский номер ежемесячной газеты Санкт-Петербургской организации СП России «Литературный Петербург» открывается приветственной телеграммой Президента РФ Путина и выступлением Патриарха Московского и всея Руси Алексия II на I съезде славянских народов Белоруссии, России и Украины. Затем публикуется речь В.Н. Ганичева на вручении Большой литературной премии, статья В.Морозова «Новая русская поэзия», стихи А.Аврутина, Ю.Красавина, размышления М.Коносова о творчестве Бориса Орлова и В.Шошина о Михаиле Булгакове, страницы «Свет Православия», рассказ о ХХIV конференции молодых писателей Северо-Запада и их произведения.
* * *
После довольно-таки длительного перерыва, вызванного немотивированным охлаждением любви к местным писателям, возобновился выпуск литературной страницы «Живое слово» при областной газете Самарской области «Волжская коммуна». Открывает ее обращение к читателям известного в Самаре поэта Анатолия Ардатова, затем следуют анонс очередного номера журнала «Русское эхо», стихи Б.Сиротина и отрывок из повести И.Никульшина. Хочется верить, что впредь эта страница будет появляться регулярно, ведь в Самаре сегодня живут около пятидесяти профессиональных писателей.
* * *
”Русский берег" – так называется историко-культурная газета Дальнего Востока, в которой печатаются писатели этого отдаленного и обширного региона. В № 7 за этот год публикуются размышления Ирины Хельвас о «темных местах» знаменитого «Слова о полку Игореве», воспоминания Дм. Милютина о реформе Александра II, стихи Вл. Мизева, Семена Ванина и Вл. Лецика, другие материалы местных авторов, а также рассказ вездесущего Вячеслава Дегтева «Крест», из которого получается что все наши батюшки – стукачи и гэбэшники.
НОВЫЕ КНИГИ РОССИИ
Василий Ставицкий. Созвездие любви: Избранные стихи. – М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2000. – 320 с.
Имя Василия Ставицкого уже хорошо известно широкому читателю по его документальным книгам о деятельности наших спецслужб. Он, к примеру, автор книги «Шпионские похождения Поупа в России» (М.: «Мир», 2001), в которой на основе редких документов рассказывается, как Эдмонд Поуп собирал секретные материалы о сверхсекретной ракете «Шквал», а также составитель сборника «Спецслужбы и человеческие судьбы» (ОЛМА-ПРЕСС, 2000), в котором показаны тайные стороны судеб Л.Толстого, Н.Гумилева, С.Есенина и Г.Бениславской, П.Судоплатова и полковника Абеля…
Но сборник «Созвездие любви» – книга уникальная даже на их фоне, так как раскрывает, может быть, самый большой секрет, касающийся жизни работников ФСБ, то есть – то, что они были и есть не бесчувственные роботы, а живые и тонко чувствующие гармонию натуры, не чуждые высокой поэзии.
Особенно удачным представляется опыт составления поэтического гороскопа, в котором астрологическая точность в описании характеров знаков Зодиака сочетается с художественной образностью поэзии.
Татьяна Суворова. Сердце бездны. Черный Талисман: Романы. – «Издательство АСТ», 2000. – 384 с. – (Звездный лабиринт).
Весьма неуклюже составленный текст про полет куда-то в дебри Вселенной, перенасыщенный сносками типа: «глюоны – частицы, связывающие кварки между собой». Написан вроде бы ради того, чтоб доказать, что люди сами по себе беспомощны против сил зла, покуда не призовут себе на помощь Старших. Однако если под этим именем имеются в виду православные святые или ангелы-хранители, то вряд ли стоило и огород городить – достаточно каждому почитать высказывания отцов Церкви или сходить в ближайший к дому храм на проповедь…
Игорь Смолькин. Не хлебом единым: Повести. – Санкт-Петербург: САТИСЪ, 2000. – 224 с. – (Православные писатели России).
Проза псковского писателя Игоря Смолькина являет собой весьма нечастый для наших дней пример соединения сюжетно напряженной литературы с православной проповедью. Более того – он старается писать так, чтобы это было не просто назидательно, не просто вело душу читателя к спасению, но и чтобы было ему интересно. А то ведь какой прок в самой высокой морали, если читатель отбросит из-за скуки книгу, так до нее и не дочитав?..
Владимир Костров. Песня, женщина и река: Стихотворения. – М.: Молодая гвардия, 2001. – 286 с. – (Б-ка лирической поэзии «Золотой жираф»).
Замечательный сборник стихов замечательного русского поэта, открывающий собой замечательную поэтическую серию издательства «Молодая гвардия». Будет очень жаль, если она, как это нередко случается с начинаниями подобного рода, захлебнется на одной-двух первых же книгах либо похоронит себя под переизданием одних и тех же, ранее дефицитных, а сегодня уже всем поднадоевших поэтов начала века. Тому же Гумилеву изданные книги были нужны прежде всего ПРИ ЖИЗНИ. «Так хотел он нас предостеречь: / Убедить, что Слово – это весть. / Человек, России давший речь, / Жизнью заплатил за эту Честь…» Дай Бог, чтобы хоть с помощью «Молодой гвардии» эта цена перестала быть такой дорогой.
Аист на крыше: Сборник произведений псковских писателей для детей. – Псков, 2001. – 228 с.
Книга, каких очень не хватает сегодня в школах России. Учит детей любви к Родине, природе и одновременно – прививает вкус к хорошей поэзии и прозе.
Александр Глембоцкий. Вкус жизни: Избранные стихи. – М.: Международное издательство «Информациология», 1999. – 208 с.
Первое, что поражает в этой книге, – это разительный диссонанс между ее полиграфическим оформлением и художественным уровнем включенных в нее стихотворений. Увы, но под сверкающей цветной суперобложкой с репродукцией картины Клода Моне «Завтрак на траве», на сверхкачественной плотной бумаге напечатаны довольно банальные по содержанию рифмованные столбики слов. Один из таких столбиков даже вынесен на обложку, и он более чем красноречиво говорит о поэтическом уровне всей книги: «Стихи мои узнает вся планета, / и каждый, кто к Поэзии не глух, / услышит в рифмах русского поэта / благословенный протестантский дух».
Вот так-то. А кто, значит, этого ПРОТЕСТАНТСКОГО духа в стихах РУССКОГО поэта не услышит, тот пусть пеняет исключительно на свою поэтическую глухоту…
А между тем помещенные в книге авторские обращения к читателю показывают, что А.Глембоцкий просто работает НЕ В СВОЕМ ЖАНРЕ и вместо заурядного стихотворца из него мог бы получиться вполне интересный эссеист. В пользу такого вывода говорит также и его несомненная литературная начитанность, которая дает себя знать в эпиграфах, проставленных к КАЖДОМУ стихотворению сборника.
Надежда Кондакова. Инкогнито: Стихи прошлого века. – М.: «Золотой векъ», 2001. – 104 с.
Очень эстетично оформленный сборник, свидетельствующий, что настоящая поэзия не может быть ни «правой», ни «левой», а только плохой или хорошей. Большинство стихов Н.Кондаковой читается с удовольствием, тут содержание с оформлением не расходятся. А строки, наиболее соприкасающиеся с нашей живой реальностью, хочется даже цитировать друзьям: «Скажем постом, что уныние – грех стихотворца, / самый простительный в русской поэзии грех. / Что нам империя – ЗЛА или – дикого ГОРЦА? / Родину жалко, но родина есть не у всех».
Леонид Ханбеков. Земной крест: Творческий портрет с лирическим отступлением. – М.: «Московский Парнас», 2000. – 56 с.
Увы, мы очень мало пишем о живых, мы вообще привыкли не замечать рядом с собой таланты, пока они не умрут – а уж потом-то мы своего не упустим, отведем душу в мемуарах! А вот Леонид Васильевич Ханбеков старается писать о своих друзьях, пока они живы, ведь и внимание, и признание нужны живым гораздо больше, чем мертвым. Тем более если они талантливы, как московский поэт Владимир Чернобаев, о котором автор и рассказывает в своей новой книжке.
Валерий Комаров ОТЕЧЕСТВО, ОНО И ИЗ-ЗА БУГРА – ОТЕЧЕСТВО (Заметки по поводу и без)
Александру Сергеевичу Пушкину в позапрошлом году уже мы справили двухсотлетие. Опубликовано было много чего в юбилейный год. А мы вряд ли можем сказать, что стали к нему ближе, прочитав то и это. Потому как самого Пушкина надо ЧИТАТЬ, долго и упорно, и – так, как он вложил все свое в текст и не так, как кто-то видит, если видит. Заучиваемый нами с детских лет он кажется нам знакомым-перезнакомым. У каждого – свой Пушкин, на все случаи жизни. И – один на всех и един на все времена.
Эти «заметки по поводу и без» в основном об Александре Сергеевиче. Но и о нас – тоже.
«Повести Белкина» были восприняты современниками прохладно. Анекдоты какие-то – пожимали они плечами. К тому же и авторитет Белинский остался ими весьма недоволен: на спад пошел гений, на спад.
Впрочем, и в наши дни тоже, знаете ли… Вот, например, в одной десятилетней давности хорошей в общем-то книге о белкинском цикле авторы ее, рассуждая о ёрническом отношении Пушкина к некоторым своим героям, склонным к патетике, делают порою обидные заявления.
В повести «Метель» есть одно место, где показано возвращение русских войск из французского похода. А в нем – шесть восклицательных знаков. В одном абзаце. Война та, как все мы помним, названа была Отечественной. Так вот в упомянутой книге читаем:
«Воспарив духом вместе с девицей К.И.Т. (это та девица, которая рассказала покойному Ивану Петровичу историю с метелью. – В.К.), Белкин вспоминает пору возвращения русских победоносных полков из-за границы…» так, что это «…было бы, пожалуй, чересчур даже для ломоносовской оды. Главное же, выраженный в них патриотический (но и одновременно верноподданический) восторг имеет весьма отдаленное отношение к сути рассказанной истории».
И так хочется возразить и, может быть, предпринять попытку коррекции давно устоявшегося и муссируемого по сей день мнения об ироничности по этому поводу Пушкина и осмеивании им возвышенной риторики. (Такое, конечно, случалось и – часто; но – не везде.)
Выведенная за сюжетные рамки повести война не просто фон, но и своеобразный ключ, с помощью которого можно расставить немало точек над i. Уже поэтому негоже, по-моему, говорить о каком-либо осмеивании здесь чего-либо. Можно сделать скидку авторам на то, что, мол, время такое было, когда книга издавалась. Но мне кажется, что уже и тогда верноподданичество начало терять отрицательную окрашенность, которая и привнесена была в это слово некогда искусственно. Правда, и весьма искусно тоже.
Эти два десятка строк из «Метели» должны восприниматься нами несколько иначе. К ним вообще стоит еще раз и внимательно приглядеться: "Между тем война со славою была кончена. Полки наши возвращались из-за границы. Народ бежал им навстречу. Музыка играла завоеванные песни: «Vive Henri-Quatre», тирольские вальсы и арии из «Жоконда».
«Нормальные» пока предложения – в духе пушкинской прозы вообще. Короткие и ясные. И грамматически – простые. Затем посложнее и «поцветистее» – два уже сложноподчиненных:
«Офицеры, ушедшие в поход почти отроками, возвращались, возмужав на бранном воздухе, обвешенные крестами. Солдаты весело разговаривали между собою, вмешивая поминутно в речь немецкие и французские слова».
Обозначившие некий – пусть патетический – подъем, предложения эти сменяются шестью восклицательными подряд. Именно эти предложения и вызывают у многих, начиная с Виссариона Григорьевича, исследователей усмешку:
«Время незабвенное! Время славы и восторга! Как сильно билось русское сердце при слове отечество! Как сладки были слезы свидания! С каким единодушием мы соединяли чувства народной гордости и любви к государю! А для него какая была минута!»
Представим на секунду, что речь идет о 1945 годе и Победе в другой – Великой – Отечественной войне. Даже спустя более полувека вряд ли кто воспринял бы это как иронию. А у Пушкина по сюжетному времени дистанция в с е г о в три года! Да и по времени создания повести – каких-то 15 лет. И если Пушкин осмеивает биение русского сердца при слове отечество, это – не Пушкин. Едва закончив Лицей, еще полный «вольтерьянским» духом, вспомните, как он воскликнул: «Увижу ль… рабство, падшее по манию царя…» И если чувство «любви к государю» – верноподданичество с негативным оттенком, то позвольте напомнить, что Жуковским к тому времени уже был написан текст к русскому гимну. А начинается он со слов «Боже, царя храни!».
Взгляните, насколько стройно построение этой якобы патетической тирады! В первых четырех предложениях народ встречает полки. Затем в полках показаны отдельно офицеры и солдаты. А после шести (очень даже к месту) восклицаний – новый абзац и снова народ в образе нашей слабой половины – три предложения, посвященные русским женщинам:
«Женщины, русские женщины были тогда бесподобны. Обыкновенная холодность их исчезла. Восторг их был истинно упоителен, когда, встречая победителей, кричали они: Ура! И в воздух чепчики бросали».
А что же им еще кричать-то? «Отче наш», во всяком случае, был бы здесь неуместен. Да и за тот высмеяли бы, поди, тоже… И, наконец, (и – с нового абзаца) риторический вопрос, тоже не дающий многим покоя своей будто бы тривиальностью:
«Кто из тогдашних офицеров не сознается, что русской женщине обязан он был лучшей, драгоценной наградою?..»
И если этот вопрос (далее цитирую из той же книги) «вопреки его благим намерениям выглядит фривольно-двусмысленным (особенно смешным после восторженных слов об Александре I)» (конец цитаты), то почему же некрасовские «Русские женщины» (и в кавычках и без оных) не казались смешными и наигранными? Допустим, Чернышевскому.
Так что «выраженный в них патриотический (но и одновременно верноподданический) восторг имеет весьма» прямое отношение «к сути рассказанной истории». Ну а если кто обвинит меня в державно-имперских настроениях, отвечу и пушкинскими словами тоже: «Полки наши возвращались из-за границы…» не после завоевания чужих земель, но полковая музыка «играла завоеванные песни».
А пущей важности ради можно напомнить слова одного из участников тех давних событий – С.Н.Глинки и его «Записки о 1812 годе», начинаются которые такими словами:
"Согласится каждый из наших соотечественников, что и малейшая подробность о необычайном времени, проявившемся в нашем Отечестве 1812 года, «должна быть драгоценна сердцу русскому»;
А вот что записано у него от «июля 11.1812 Г., ТРИ ЧАСА УТРА»:
"В достопамятный и бурный 1812 год жил я в переулке Тишине близ Драгомиловского моста. 11 июля на ранней заре утренней разбудил меня внезапный приход хозяйки дома. Едва вышел я к ней, она со слезами вскричала: «Мы пропали! Мы пропали!»
Вспомните, как начинается «Метель»? А так и начинается: «В конце 1811 года, в эпоху нам достопамятную…» (курсив мой – В.К.)
А вот еще один фрагмент из окончания «Записок» С.Н.Глинки:
«Возлагая все на алтарь Отечества тысяча восемьсот двенадцатого года, сыны России и на алтарь провидения возложили целые два столетия событий русского бытописания. Громкие подвиги от 1612 до 1812 года как будто бы смолкли в вековом пространстве. Вызвав из заветной старины имена Минина и Пожарского, мы не выкликивали ни Задунайского, ни Рымникского, ни великолепного князя Таврического. В наш двенадцатый год Россия, подав руку первому двенадцатому году, и среди туч бурного нашествия, взглянув ясным оком на небо, опоясалась мечом или на жизнь за Отечество или на смерть за него».
Информация к размышлению: С.Н. Глинка составлял свои «Записки о 1812 годе» уже через пару лет после того, как болдинской осенью 1830 года А.С. Пушкин закончил работу над последней повестью своего цикла.
Надеюсь, что после всего сказанного можно с полной смелостью заявить: нет, не может быть здесь иронии. Как и то, что не жалеет Пушкин героя своего – Владимира – и не плачет над судьбой «маленького человека». И вовсе это не пресловутый «демократизм» белкинского цикла. Не демократизация это, нет. Чересчур просто это было бы для Пушкина. Он и мудрее, и изящнее самых наиизворотливейших критиков своих. Это – сама жизнь, каковою ту нужно суметь увидеть, ощутить и вывести – самостоятельно – мораль.
И, ей-Богу, иногда становится почти понятным, почему Пушкин не пускался в объяснения и разъяснения белкинских повестей, буквально разнесенных современной ему критикой. Не метель мудра, не она, а Пушкин мудр, милостивые дамы и господа, Александр Сергеевич; впрочем, да, метель мудра тоже – пушкинская «Метель».
P.S. Ежели кто не согласен и желает поспорить, пишите на адрес редакции. А я вам в следующий раз еще что-нибудь расскажу. Допустим, о русском менталитете. Или там о митьках. Или – почему Андрей Битов (хороший такой писатель) назвал Пушкина «первым Митьком». Да мало ли о чем. А Пушкин для нас, он и за границей – Пушкин.
Кстати, если читателям интересно знать цитируемую книгу, на авторов которой обиделся, вот она: В.Е. Хализев, С.В. Шешунова. Цикл А.С. Пушкина «Повести Белкина». – М., 1989
Печ, Венгрия
