Текст книги "Газета День Литературы # 130 (2007 6)"
Автор книги: Газета День Литературы
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)
Владимир Бондаренко “НАЦБЕСТ” – ПИТЕРЦУ
Во-первых, давно уже сложилось мнение, что в Питере есть сегодня лишь три стоящих писателя. Конечно же, имперский мистик Павел Крусанов. Конечно же, его друг и соратник по ватаге «Питерских фундаменталистов» иронично-добродушный Сергей Носов. И, конечно же, вырвавшийся за последнее время вперёд сразу двумя своими романами – жутковато-пародийной антиутопией «Армада» и почти советскими сентиментально-игровыми похождениями кота Мури, потерявшего свой дом во время боснийских бомбёжек и ищущего по всей Европе исчезнувших двуногих кормильцев с их уютным креслом и тёплым молоком, Илья Бояшов.
Но из всей этой троицы ни Павел Крусанов, дважды пролетавший мимо премии «Национальный бестселлер» со своими нашумевшими романами, ни Сергей Носов со своей «…обезьяной», так же не понятый даже питерскими земляками своими из малого жюри, так до вершины первой всероссийской санкт-петербургской литературной премии и не добрались. Послали своего третьего, меньшого брата – как бы Иванушку-дурачка, в Москве практически никому не известного, скандальным критиком Львом Данилкиным уже разруганного и укушенного, – с самыми вроде бы нелепыми и явно постмодернистскими похождениями деревенского боснийского кота, размечтавшегося о славе кота Мура. Явно мура какая-то, хоть и «мури»йская.
Во-вторых, уж так прочно застоялась северная столица в провинциалках, что даже чекистско-путинская северная команда не смогла придать питерской культуре столичный лоск, не помогали ни административный ресурс, ни финансовый. Все предыдущие шесть шумных премий «Национальный бестселлер» увозили нагловатые и громкие столичные жители или, на худой конец, жители прибалтийских столиц. Кстати, победа рижан на одном из «Нацбестов» вдохновила в этом году писательницу из Вильнюса Лену Элтанг, ринувшуюся на штурм «Нацбеста» со своим «Побегом куманики». И на первом этапе чуть ли не детективного действа ей даже повезло, сумела прельстить доселе неприступного московского консерватора Михаила Леонтьева, члена малого жюри этого года, отдавшего Лене если не сердце, то свой единственный балл.
В общем, питерцам опять ничего не светило. Может, с безнадёги и прорвался в шорт-лист Илья Бояшов со своим мяукающим под бомбёжкой котом, дабы в финале вновь сказать именитым москвичам – убирайтесь вы с нашей злополучной питерской премией подобру-поздорову. Да ещё бы его живой герой кот Мури взял бы и расцарапал всё лицо новому московскому лауреату, будь то радикальнейший и обаятельный Владимир Сорокин, будь то по-еврейски добродетельная и основательная Людмила Улицкая, будь то сам плотски-вальяжный Дмитрий Быков, очевидно возомнивший себя российским Бальзаком, если не талантом, то скорописью и плотоядностью своей.
Теперь читатель представляет, в какой именитой компании оказался наш питерский Иванушка-дурачок, работающий в издательстве «Амфора» и издающий приключения своего горемыки кота в соседнем «Лимбусе». Три московских знаменитости, и два варяга из чужеземных стран – Элтанг из Литвы, Бабенко из Испании. Целая армада приплыла в Питер за своим золотым руном. Как тут отбиться? Тут никакая седая борода ветхозаветного старца Виктора Топорова не поможет, и бороду откусят, и мудрость всю ветхозаветную вытрясут, им с их космополитической всемирной печатаемостью (что Сорокину, что Улицкой, что Быкову) даже злые топоровские укусы нипочём. Кто в Израиле отсидится, кто в Америке, кто во Франции. Да и премию нацбестовскую съедят – не заметят, и тут же забудут про неё, мол, было что-то такое, в какой-то дыре российской, у речушки какой-то державной.
Мне кажется, получила бы та же Людмила Улицкая в этом году «Национальный бестселлер» – с горя закрыл бы Виктор Топоров свой многострадальную премию.
Мне говорят мои воинственные друзья-оппозиционеры, народные витязи: закрылась бы премия, и хрен с ней. Народ голодает, дети вымирают, а ты в какие-то литературные игры никак не наиграешься.
Но премия-то единственная провинциальная всероссийская и широкоизвестная, какой-никакой, а вызов Москве. Да и с экономикой нашей ничего путного-путинного не произойдет, пока не появятся у народа свои идеи-идеалы, а уж тут без литературы русской никак не обойтись, значит, шевелить её надо, подталкивать в нужную сторону.
И вот он день – настал, как скачки на ипподроме. Какой год говорю устроителям, организуйте тотализатор, большие деньги зарабатывать будете. Это же готовое телевизионное живое шоу.
Получил для начала свой первый балл Илья Бояшов – никто как-то всерьез и не воспринял это. Потом получила свой балл и Людмила Улицкая. Леонтьев, уж не знаю почему, проголосовал за вильнюсскую красавицу – молодая, прелестная, можно отдать балл, не читая, тем более, если никому другому отдавать неохота. Шесть членов малого жюри. Шесть участников шорт-листа. И вот четвертый – Яна Милорадовская из «Собаки.ру» – вслед за ресторанным шеф-поваром Ильёй Лазерсоном отдаёт балл Людмиле Улицкой. Адреналин начинает действовать. Неужто опять увезут в Москву никому из номинируемых москвичей всерьёз и не нужную премию? Народ за столиками негодует. Виктор Топоров хватается руками за голову. И ясно, что дело не в еврейской основе романа «Даниэль Штайн, переводчик», как и не в национальности самой Улицкой, сам Топоров поди тоже не славянской внешности будет. Роман «Даниэль Штайн…» уже издан в тридцати странах, уже награждён дюжиной премий, он не нуждается в подпорках «Нацбеста», скорее, он и обрушил бы окончательно питерскую премию.
Пятый балл молодой, но уже набирающий известность режиссёр Василий Бархатов отдаёт вновь Илье Бояшову. Счёт футбольный два-два. И последний гол – в чьи ворота? Выступает Анфиса Чехова, телеведущая, та самая, с которой по телевизору сексом полезно заниматься. Так передача и называется «Секс с Анфисой Чеховой».
С кем же она сейчас займётся своим любимым занятием? Анфиса начинает сладко петь: «Я отдаю свой голос самому популярному писателю…» Все вздрогнули, значит, Людмиле Улицкой… В схватке совсем забыли ещё про одного кумира – Владимира Сорокина. Может быть, и Анфиса Чехова, расчётливо подумав, выступая последней, отдала бы и балл и победу близкой ей по духу Людмиле Улицкой, но конверты с именами лауреатов у них отобрали заранее – не переделаешь. Пришлось Анфисе Чеховой заниматься своим любимым делом с Владимиром Сорокиным. Популярный Анфисин писатель получил всего один балл.
В случае равенства баллов в дело вступает председатель жюри. Так было в 2002 году, когда по два балла набрали Александр Проханов и Ирина Денежкина. Банкир, крупнейший финансист Владимир Коган, председатель жюри 2002 года, предпочёл роман «Господин Гексоген». На этот раз почетным председателем малого жюри был сенатор, председатель комитета Совета Федерации по финансовым рынкам Сергей Васильев. Он выбрал Илью Бояшова. Всё-таки наши финансисты обладают хорошим вкусом. Ценят фантазию и богатую выдумку. К тому же бояшовская «Армада» хорошо сочетается с прохановской «Крейсеровой сонатой» и другими его фантасмагорическими романами, да и страсть к природе сближает этих писателей, даром, что один любит кошек, а другой – бабочек.
И вот спустя семь долгих лет первый питерец, меньшой братец из команды питерских богатырей, оставил питерскую премию в родном городе, не дал ей вновь убечь. Для тех, кто снисходительно смотрит на писательские опыты из жизни кошек, хочу напомнить, что всё-таки вся анималистика Бояшова не случайно же базируется на трагичности современной истории, ведь начинается «история из жизни кота Мури» в Боснии 1992 года, под вой бомб и снарядов, а заканчивается в лагере беженцев под Стокгольмом. К тому же эта притча прочно насажена на древнюю китайскую философию даосов, на полемику двух древнекитайских школ Чин и Баго. Есть ли жизнь – бесконечное движение, или у самого длительного пути есть конечная цель? Кот Мури вернулся к своему пледу, нашёл своё кресло и улёгся возле него. Любая цель рано или поздно бывает достигнута, если не лениться и следовать своим путём – вот Дао кота Мури. Но своим путём идут и все другие герои книги. Своим путём идёт и «Национальный бестселлер». Первому питерцу, дабы завоевать премию своего же города, пришлось тоже идти долгие семь лет, через гексогенные взрывы в Москве Проханова, через исторические детективы Юзефовича, через путаную метафизику Пелевина, через русскую Швейцарию Шишкина… Роман, изданный в «Лимбусе», наконец-то получил премию, основанную когда-то тем же «Лимбусом». Всё идёт к своей цели. Идёт своим путем.
О долгом пути самого автора Ильи Бояшова к своей первой литературной премии мы побеседовали с ним сразу же после вручения премии в гостинице «Астория». Читайте беседу в следующем, 25-ом номере газеты «Завтра».
Сразу же нашлись злопыхатели, обвинившие Виктора Топорова чуть ли не в коррупции, в сговоре. Хороша же коррупция – семь лет утаивать свою премию от своих же питерских авторов. Отдавая её направо и налево.
…Зал «Астории» дрожал от аплодисментов в честь первого питерца. Пожалуй, за Улицкую в этом зале не болел никто, даже её представитель. Премия, как тот самый кот Мури, побродив по Москве, Швейцарии и Латвии, вернулась в свой дом, к своему креслу. Это и есть главный итог нынешнего литературного года. В питерской версии.
Владимир Бондаренко ЮРИЙ ТРЕТИЙ
В таком обозначении – третьим, надеюсь, никто не заметит некоего принижения. К примеру, мой любимый русский император – Александр Третий.
Но так уж случилось, что в пределах одной исторической литературной эпохи Кубань дала три ярких всероссийских таланта, и все трое – Юрии. Первым появился Юрий Селезнёв, статный гигант, который, явно не считаясь ни с какими условностями и правилами приличия, пытался перенаправить русло русской литературной жизни – сначала в издательстве «Молодая гвардия», сделав заметным и литературным и общественным явлением серию «ЖЗЛ». (Удивительно, что до сих пор в этой серии не вышла книга о нём самом, а ведь популярность серии до сих пор связана с тем давним общественным интересом, вызванным к жизни Юрием Селезнёвым.) Затем он попытался переломить и заострить направленность журнала «Наш современник», из русско-советского журнала создавая по-настоящему русский национальный литературно-общественный журнал. Он был истинным подвижником, но его общественные деяния не заслоняли и собственное творчество – до сих пор помнятся его статьи, его книга о Достоевском…
Подбили на взлёте. Так и остался легендой русской критики...
Вторым был явлен миру из Кубани поэтический гений Юрия Кузнецова. С разницей всего на несколько лет, но уже как бы иная эпоха, иные ориентиры.
Юрий Кузнецов – такой же работяга, такой же подвижник, такой же переделыватель мира. И хотя у него на первом плане, несомненно, была поэзия как таковая, этаким чистым поэтом, поэтом для эстетов и ценителей красоты, создателем новых эстетических и поэтических миров он оставаться не собирался. И был прав.
Как говорил Лев Николаевич Толстой: «Мы живём в стране без идеалов. Когда есть идеалы, то во имя них создаются произведения искусства. Когда нет идеалов, то существует только игра образами, игра словами…»
У Юрия Кузнецова была и игра образами, и игра словами, и игра целыми мирами, но, прежде всего, у него были чёткие и общественные, и нравственные, и поэтические идеалы.
Последний русский поэтический гений конца ХХ века...
Юрий Павлов тоже подвижник, тоже преобразователь мира, тоже создатель общественных и литературных всероссийских явлений. Его знаменитые кожиновские чтения, отмечаемые ежегодно всероссийской прессой, стали серьёзным и значимым фактом в русской литературной и филологической жизни. Он из тех незаменимых, которые и творят живую историю. Вадим Кожинов никогда не был в Армавире, не родился, не преподавал, не издавал книги на кубанской земле. Чиновники и губернаторы поначалу удивлялись: а кто такой этот Кожинов, почему мы проводим каждый год научные чтения в его честь, какое он имеет к Кубани отношение? При всём уважении к памяти Кожинова, к его классическим историческим и критическим работам, я отвечу всем кубанским чиновникам: на вашей земле родился и вырос Юрий Павлов, он создал из ничего кожиновские чтения, сделал их событием в литературно-общественной жизни России, поэтому вы и будете проводить кожиновские чтения, ибо за ними стоит неутомимый труженик и русский подвижник Юрий Михайлович Павлов.
Первое время, как было и с Юрием Селезневым, общественные деяния как-то заслоняли от многих собственные работы Юрия Павлова. Его знали прежде всего как организатора кожиновских чтений, но постепенно место Павлова – острого и принципиального критика, систематизатора современной литературы, блестящего ученого – не заметить стало невозможно.
Первые его статьи пришли к нам в «День литературы» самотёком, без чьих-то рекомендаций. Я абсолютно не знал, кто он такой: старый ли дед, решивший навести порядок в литературных рядах, молодой ли и дерзкий юноша с живым блеском в глазах… Меня привлекли сами статьи – полемические, аргументированные. По сути, он явный продолжатель селезнёвской линии и в критике, и в литературно-общественной жизни. Так уж, очевидно, было предсказано свыше – не дали закончить Юрию Селезнёву, но та же Кубань родила из неба и земли ещё одного настоящего русского критика, продолжателя национальных традиций. Вот уж где нет ни надсадного надуманного неофитского фальшивого народничества, ни опять же надуманного «крышевания» православными ценностями. Всё есть, но органично, из самой природности русского национального духа. Нет мнимой резервационности мышления, он спокойно и внимательно всё читает, изучает, лишнее – отбрасывает, чуждое – перечёркивает. Если в тебе заложена русская традиционность, великие национальные ценности и идеалы, то не надо измерять линейкой длину русскости или православности, чем увлекаются иные московские критикессы. Цикл его великолепных статей о современной русской критике, от Лакшина до Лобанова, от Дедкова до Золотусского, о прозе конца ХХ века (включая и публикуемую в номере статью о Владимире Максимове) уже заранее, до выхода его итоговой книги, смотрится определённой вехой в русской литературе.
Не мешает ли ему провинциальность? Нужна ли ему для дальнейшей жизни Москва? Даже не знаю, что сказать. Всё зависит от внутренней свободы критика и подвижника Юрия Павлова. Знаю только, что в случае его переезда, Кубань здорово потеряет. Пусть это помнят и литературные, и просто чиновники кубанские, предоставляя ему возможность для исполнения отнюдь не эгоистических, общенациональных, общелитературных замыслов.
Юрий Михайлович Павлов достиг своей зрелости – своего пятидесятилетия. Южный кубанский ветер наполняет его пассионарностью и великими замыслами.
Дай Бог, чтобы они свершились.
Юрий Третий на боевом коне.
Автора и друга нашей газеты
Юрия ПАВЛОВА – с 50-летием!
Здоровья, творческой радости!
Редакция
Владимир Скиф БРОНЗОВЫЙ СОЛДАТ
Он тьму врага прошиб, как солнце,
Войны чудовище убил.
Спасал латвийца и эстонца
И сам себя почти забыл.
Прикрыл Европу плащ-палаткой
От смертоносного дождя.
И спас её в последней схватке,
На землю бронзой восходя.
И вот к нему пришла расплата
За то, что он победным был,
За то, что доблестью солдата
Другим бессмертие добыл.
Его сбивают с ног сегодня,
Тревожат вновь солдатский прах.
Но с ним –
высокий свет Господний,
И голос правды на устах.
Опять эстонцы и латвийцы
Фашистский пробуют замес,
И строят, будто бы арийцы,
Команды новые «SS».
Но наш солдат всё чует кожей:
Он взял и вырос до небес,
И в сапогах, на танк похожий,
Под Таллином покинул лес.
Затёкшие расправил чресла,
Шагнул два раза прямиком –
И вместе с Латвией исчезла
Эстония под сапогом.
Валерий Тихонов ЗАПЛАЧУТ ЛИ НЫНЧЕ КОНИ?
Давно это было. В последние дни войны. Где-то уже на подступах к осажденному Берлину. Но враг был ещё жив и опасен. Потому-то и боялись разбудить ночную тишину советские бойцы, пробиравшиеся вдоль опушки леса. Шли тихо, полушёпотом переговариваясь друг с другом. И вдруг... Где-то совсем рядом послышались незнакомые звуки. Странные и непонятные. Заставившие солдат замереть. Всё ближе и ближе. Вот уже и дыхание слышно – усталое, тяжёлое. И тут же из тьмы выплыли три лошади. Идут прямо на людей. Не боясь. Подошли вплотную и уткнули свои гривастые головы в солдатские гимнастёрки. А по щекам слеёзы. Крупные такие, чистые. Капают на сукно, смешиваясь с невысохшим ещё потом. Кони плакали так же, как плачут люди, встретившись на чужбине после долгой разлуки с кем-то из близких. Орловские рысаки, угнанные в Германию и блудившие по чужой земле, угадали своих. Потому что чуткое конское ухо уловило донесённое ветерком родное русское слово. Даже шёпотом произнесённое...
Давно это было. Когда не нужно было специальных Указов и постановлений о любви к русскому языку. Его уважали, ценили без приказов. Любили душой, сердцем. Им гордились и берегли его.
Да вот не уберегли, коли поднялась проблема эта над всем государством нашим, над народом его. Слава Богу, хоть и в рамках одного года, что несомненно мало, но объявил президент России 2007-ой Годом русского языка. Тут бы и порадоваться, в ладоши похлопать, ан нет.
Не радуется, не хлопается.
Вот думаю, достаточно ли одного Указа президентского, чтобы в стране началась поистине всенародная борьба за сохранение родного языка, его чистоту, за возврат того бесценного авторитета, коим он когда-то обладал? Видимо нет. Нужна ещё и чёткая общегосударственная программа, где были бы задействованы все структуры и органы власти, негосударственные и общественные организации, творческие союзы, средства массовой информации, духовенство. В которой были бы обозначены основные направления работы, её формы, материальные средства для организации и проведения. Чтобы все, и чиновники, и простые люди от Москвы до самых до окраин, знали обо всём этом, участвовали во всеобщем деле, а сам президент, нет-нет да и проверял, как выполняется его Указ. Похоже ничего подобного нет. А потому в стране или разнопляс идёт, или вообще бездействие царит.
Ну а как же с Годом русского языка, объявленного президентом? Ведь не из-за отсутствия книг, а из-за избытка модной нынче литературы-однодневки, грамотность населения, и, прежде всего, молодёжи, мягко говоря не повышается.
Недавно в одной из сельских школ, беседуя со старшеклассниками, был просто ошарашен. Они с трудом вспоминают кто такой дед Щукарь, путают Григория Мелехова с Гришкой Распутиным... И это дети, растущие на донских берегах, неподалеку от родины Шолохова! И уж совсем анекдотичный случай, имевший место в реальной жизни. Проходивший собеседование выпускник средней школы, пожелавший поступить в военное училище, на вопрос: "Кто написал «Муму»? – без запинки ответил: «Герасим»! А когда его пристыдили, что не знает Тургенева, он без тени смущения ответил: «Так я ж в военное иду. Зачем мне это?» Как говорится, не было бы так смешно, если бы не было так грустно!
Вот тут бы и поднять на всю высоту Указ Президента о русском языке, чистоте его, грамотности народной.
Не знаю как там в столицах, в больших городах, да только у нас в провинции об этой патриотической инициативе В.Путина почти никто ничего не знает. И впрямь, откуда знать тем, для кого Указ этот вообще-то и подписан, о его целях и задачах? Телевидение всех уровней эту тему надежно замалчивает, газеты тоже. Хоть где-нибудь ввели какие-нибудь новые рубрики, передачи, хоть кто-нибудь из государственных мужей выступил (да не один раз!), обратился к народу? Разъяснил суть? К сожалению нет. А стало быть, и дела нет никому до этого Указа.
А между тем, творится в стране, где провозглашён этот самый год русского языка, что-то непонятное и страшное. Мат стал уже чуть ли не нормативной лексикой. Матерятся взрослые, дети, открыто, не стесняясь. Матерятся не только на стадионах, но и на экранах телевизоров, страницах газет, в магазинах, на улицах и площадях, даже в школах. Везде и всюду. Матерятся депутаты, чиновники, артисты, милиционеры, учителя, ученики, мамы и папы, их дети. Все и вся. Мы действительно, по выражению одного иностранца, не просто ругаемся матом, мы говорим на нем. Плохо это?
Очень! Это же национальная безопасность страны, если хотите, потерять родной язык. И что же? Какая реакция на всё это со стороны властей? А никакой! Нет законов (а если и есть какие, то о них или не знают, или они попросту не исполняются), предусматривающих ответственность за нецензурную брань, нет обучения культуре русского языка нашей молодежи. Нет тех ёмких, броских и действенных призывов, которые звали людей на борьбу с врагом в военные годы. Помните – «Родина-мать зовет!», «Все на борьбу с врагом!» А ведь нынче та же война, в которой мат – опаснейший враг. Где писатели, поэты? Может кто-то и пишет что, как, например, известный народный поэт и истинный патриот слова русского Егор Исаев, да только кто это публикует? А может надо бы? Посмотрите, какой урок всего в нескольких строках:
Для куража и просто так, ни дня:
Сегодня бля, и завтра снова бля,
Сегодня блин, и завтра тоже блин,
Да ты восстань, язык мой, исполин!
И преподай им, что такое бляха,
На полный мах от шапки Монамаха!
Точнее не скажешь! И главное – вовремя. А как сдаём мы свои понятные и красивые русские слова в полон иностранной заразе! Как легко меняем их на чужие и холодные, но модные «выверты»! Примеров тому много. Всю жизнь русский человек радовался наступающему выходному – субботе, воскресенью. Даже песни есть о раздольной и весёлой субботе русской. А теперь, извините, мы проводим «уик-энд». Члены правительства, министры, бизнесмены, депутаты спешат поделиться с народом о прошедших «эндах» и ничуть этим не смущаются. Даже погоду на ТV передают на ближайшие уик-энды! На государственном уровне почти не осталось привычного и понятного всем слова «премия». Теперь у нас «гранты». Школам и тем вручают их за лучшие достижения. Я уже не говорю о рекламе, о названиях бесчисленных кафешек и просто забегаловок. Как-то по-над автомобильной федеральной трассой увидел захудалый вагончик, утонувший в непролазном черноземе и грязи, заросший чуть ли не до крыши сорняками. И надпись: «Лас Вегас»?! Господи! До какого же стыда мы докатились? Сами над собой насмехаемся!
Не так давно на солидном форуме услышал такую фразу: «Нам необходимо заботиться о здоровье женщин и, прежде всего, здоровье репродуктивном»! Откровенно говоря, я оторопел. Сначала это сказал солидный по должности чиновник, потом эту же фразу повторила представительница всероссийского женского движения, депутат госдумы!!! До этого я знал, что такие понятия применительны к животным – «репродуктивное стадо», «репродуктивная ферма», и никогда не думал, что их можно применить к человеку. Неужели хуже прозвучала бы фраза о здоровье женщины – будущей матери, дарящей жизнь человеку, о роженице, в конце концов. Но... Надо соответствовать чину, а значит и модному сленгу! Вот вам и Год русского языка!
Узнал недавно о том, что губернатор Ульяновской области Сергей Морозов заставил всех местных чиновников сдавать экзамен по русскому языку. И те, кто получал неуд, тут же получали и предупреждение о несоответствии. Очень даже правильное решение – нечего безграмотным неучам, относящим себя к элите государства, людьми и областью управлять! Ведь издавна правильный русский был визитной карточкой элиты.
Не потому ли сегодня нет этого правильного, что элита нынешняя, одетая в государственные мундиры, не что иное, как распиаренная, скоробогатая попса, не имеющая прямого отношения ни к интеллигенции, ни к интеллигентности? Они-то и насаждают с экранов, страниц и трибун новые языковые стандарты.
Так что трижды прав ульяновский губернатор, понявший, что чем публичнее чиновник, тем строже с него спрос!
Тот, кто действительно болеет за страну, за будущее ее, а значит и язык отечественный, что-то делают. В Белгородской области, например, областная Дума приняла специальный Закон о борьбе со сквернословием. И надо сказать, Закон действует, приносит пользу. Вот тут взять бы, да и порекомендовать этот опыт на всю страну. Ведь есть кому этим заниматься. ан нет, мало того, еще и подсмеиваются газетчики, ёрничают. Видно не по нутру им.
И последнее. О нас, писателях...
Не скуксились ли мы, не разобиделись ли как кисейные барышни? Не в тамбуре ли российского поезда трясёмся? Ну, не включили представителя нашего в оргкомитет по проведению Года Культуры! Ну что теперь? Бог им судья. В этом ли главное? Неужто кроме этого нет других форм нашего воздействия на происходящее, на жизнь России? Не пора ли по-настоящему обнажить перо, приравненное к штыку, и включиться в бой. Без всяких обид за что-либо и кого-либо. К примеру, встретился президент наш с молодыми писателями – молодец, нашёл время! О хорошем, полезном говорили. А то что с теми, кто постарше, кто воистину помнит ещё настоящий русский язык и многое мог бы подсказать, не встретился – не беда! Давайте сами шагнём ему навстречу! При убедительной настойчивости наших писательских союзов, их руководителей он наверняка примет деловые предложения. Но мы то молчим!
