Текст книги "Пертурабо: Молот Олимпии"

Автор книги: Гай Хейли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Глава одиннадцатая:
Стыд

999. М30

«Железная кровь», система Гуганн

Искалеченный чудовищным возрастом, Барабас медленно шагал к трону Пертурабо. Триархи встречали его взглядами, в которых презрение смешивалось с жалостью. Видеть такого доходягу в рядах легиона уязвляло их достоинство, но каждый понимал, что на этой войне такая участь могла легко постичь любого. Дантиох старался идти ровно, но едва держался, чтобы не захромать и не споткнуться. Он остановился на полпути к трону примарха и затрясся всем телом, борясь с мощным приступом кашля. В конце концов спазм прошел, но тяжелое дыхание после него скрыть уже не удалось.

Пертурабо взирал на кузнеца войны с гневным осуждением, но столь печальное зрелище даже в нем всколыхнуло сострадание.

– Что стало с тобой, Дантиох? – спросил он.

– Хруды, – отозвался Барабас. Его голос, прежде чистый и ровный, огрубел и надломился, как старый зазубренный клинок. С видимым трудом он опустился на колени и склонил голову к основанию трона. – Мой господин, пролив Вульпы потерян.

Все беспокойство примарха за сына улетучилось в мгновение ока.

– Я оставил на тебя три мира, Дантиох, а ты являешься ко мне и говоришь, что упустил их? – Крик Пертурабо оборвал нежное воркование его птиц. – Миллионы хрудов проходят через эту систему, но теперь вдруг выясняется, что мы не можем остановить их бегство?

Расцепив крепления непослушными пальцами, кузнец войны снял шлем и поднял голову. При виде его изможденного лица Железный Владыка умолк. От волос Дантиоха осталось лишь несколько сальных прядей. Если на затылке усеянная старческими пятнами кожа была туго натянута, то на лице одрябла и висела мешками. Из-под складок у лиловых орбит на примарха смотрели желтушные глаза. Губы ссохлись до двух розоватых черточек над вспаханным глубокими морщинами подбородком. Напоминая небрежно прикрытый тряпками ужасный трофей, под лицом легионера просматривался череп. И хотя свалившиеся годы физически изрядно подкосили Барабаса, его глаза все так же сияли прежней решительностью.

– Взгляните на меня и поймете почему. – Воин тяжело вздохнул. – Апотекарии утверждают, что я постарел примерно на три тысячи лет. Выходит, мы, Астартес, на деле не такие уж и бессмертные.

Для Пертурабо зрелище оказалось неожиданно тяжким. Вид такого увядания плоти резал ему глаза. Время губит все – и железо, и камень, – но то, с какой скоростью отказывают человеческие тела, оскорбляло его чувство порядка. Люди, как ни крути, расходный материал.

– Другим пришлось не легче, но они сделали свою работу, – бросил примарх. – Я поручил тебе охранять пролив. Ты не справился.

Тихо зарычав от боли, кузнец войны поднялся на ноги.

– Я не мог. Ваш приказ невозможно было исполнить, как ни старайся. Да, мы подвели вас, и я глубоко сожалею об этом, но если бы хруды не начали миграцию, у нас бы все получилось.

– Враг оказался не столь предсказуемым, как хотелось бы, – заявил Пертурабо.

Дантиох сглотнул комок вязкой слюны, прежде чем ответить.

– Он вполне предсказуем, мой господин. Один из моих сержантов, Золан, настаивал на отступлении, но я его не послушал. Вы приказали нам держаться, и мы держались, но в результате потеряли почти весь мой гранд-батальон. Пятьдесят первая флотилия разбита.

Ты слаб, и поэтому все потерял. – Пертурабо не скрывал отвращения, а его голос сквозил холодом глубокого космоса.

– Я все потерял, потому что отказался прогнуться! – воскликнул Дантиох. – И пусть слова Золана разозлили меня, я пришел к вам, нашему генетическому отцу, с такой же мольбой. Оставьте эту войну, повелитель.

Железного Владыку перекосила ярость. Его лицо вспыхнуло багрянцем, а руки так сильно сжали поручни трона, что металл жалостливо заскрипел.

– Выслушайте меня, господин, – торопливо заговорил Барабас. – Вернувшись к Сто двадцать первому флоту, я изучил все наши записи об этих ксеносах. Да, вы добились определенных успехов в борьбе с темпораферроксами, но своими действиями спугнули их. Они начали покидать насиженные места еще до развертывания вашего темпорального оружия, но его применение спровоцировало полномасштабную миграцию. И как быть теперь? Всех их не перебить – перед нами крупнейшее сосредоточение хрудов во всем известном космосе. Мы рискуем легионом. Миграция ставит под удар систему Кадомус, и это только начало. Войну нужно прекратить, а субсектор – объявить perdita и оградить сигнальными маяками, чтобы в будущем вернуться туда с большими силами. Быть может, если мы уйдем сейчас, миграция ослабнет и вред от нее удастся минимизировать.

Примарх буравил Дантиоха свирепым взглядом, но кузнец войны был непреклонен.

– Господин, – продолжал он, – как Железному Воину и вашему сыну мне до глубины души стыдно предлагать подобное, но если вся популяция хрудов по нашей вине покинет субсектор, она дестабилизирует большую часть галактического севера. Мы создадим проблему, плоды которой будем пожинать сотни лет. Милорд, нам следует отступить и удостоверить наши приказы. Возможно, произошла какая-то ошибка…

Для Железного Владыки это стало последней каплей.

– ИМПЕРАТОР ЧЕЛОВЕЧЕСТВА НЕ ДОПУСКАЕТ ОШИБОК! – взревел Пертурабо и вскочил на ноги, затмив изувеченного кузнеца войны. – Его замыслы безукоризненны! Как может быть иначе?

Барабасу не понравилась желчность этого заявления.

– Тогда, возможно, просчитались вы сами, настаивая на операции вопреки всей имеющейся информации.

На мгновение Дантиоху показалось, что Пертурабо убьет его здесь и сейчас. Гигантская фигура примарха напряглась, будто взведенная пружина, а его громоздкий доспех зарычал в предвкушении насилия.

Кузнец войны бесстрашно смотрел в глаза своему повелителю.

– Нет ничего постыдного в том, чтобы признать поражение, – мягко сказал он. – Ни один человек не может побеждать вечно. Даже примарх. Даже вы.

– И ты прекрасно это продемонстрировал, – огрызнулся Пертурабо и шумно выдохнул жар рвущейся наружу ярости. – Не смей поучать меня, раз сам не можешь удержать каких-то три жалких мира!

Он сделал шаг назад. Сам воздух словно накалялся вокруг него.

– Я освобождаю тебя от прежних приказов, кузнец войны, и поручаю другие. Малый Дамантин требуется привести к Согласию, а после назначить ему нового правителя. Отправляйся туда. Забирай уцелевшее отребье из своей гранд-роты, возьми планету под контроль и удерживай ее. Серьезных угроз там нет – лишь агрессивные туземные зооформы. Надеюсь, они тебе окажутся по силам.

– У меня осталось всего двести сорок воинов, а из командной группы на Голгисе выжил лишь один. – Дантиох оцепенел от оскорбления, нанесенного его людям. – Он с радостью пойдет за мной куда угодно, если на то ваша воля. Мы возьмем наши корабли.

Пертурабо мрачно воззрился на опального кузнеца войны.

– Раньше я считал тебя достойным войти в мой Трезубец. Теперь я вижу, что ошибался. Ты – позор для легиона, Дантиох. Не желаю больше никогда тебя видеть.

Барабас поник. Раздавленный, он склонил голову и дрожащим от нахлынувших чувств голосом произнес:

– Как прикажете, господин.

Глава двенадцатая:
Восстание

999. М30

«Железная кровь», система Гуганн

Со дня миграции хрудов из Гуганна прошла неделя, а флот все так же напрасно ждал указаний от повелителя. Пертурабо не отдавал приказов. Закрывшись в командных покоях, он не созывал Трезубец и не выпускал постановлений. Работу по сбору рассредоточенных сил 125-й экспедиционной флотилии, сложную и неблагодарную, пришлось взять на себя кузнецам войны и капитанам легиона.

После отбытия хрудов солнечные вспышки еще несколько часов терзали пострадавший флот, делая связь почти невозможной. Сообщения приходилось передавать лазерными импульсами. Под непрерывным напором энергии, извергаемой раненым светилом, схлопнулись щиты множества кораблей, три из них получили критические повреждения. Ввиду серьезности урона пришлось перемещать другие звездолеты, чтобы взять пострадавших на буксир или в худшем случае эвакуировать экипаж. Это подорвало отношения между кузнецами войны различных гранд-батальонов и дополнительно усложнило положение. Для сбора тактической группы требовались все логистические умения Железных Воинов, но в конце концов флот постепенно перестроился и приступил к ремонту, возможному вне орбитальных доков.

Вся ответственность легла на плечи первого капитана Форрикса. Примарх не появлялся и не отвечал на вызовы трое стандартных терранских суток. Двери в командные покои оставались наглухо закрыты.

Форрикс приказал флоту взять курс на гравипаузу между Гуганном и его ближайшим собратом. По распоряжению первого капитана разведывательные суда обыскали каждую планету. Доложили они об одном и том же: логова под испещренными континентами пустовали, если не считать зловонного тряпья дохлых ксеносов. Все хруды покинули систему. Затем поступили астропатические сообщения от подразделений флота в соседних системах – чужаки оставили некоторые из них, но в других присутствие хрудов сохранялось. Не имея приказов свыше, Форрикс совместно с другими триархами, Харкором и Голгом, начал разрабатывать планы истребления ксеносов.

Тогда, к общему великому удивлению, Пертурабо без предупреждения вышел из своей обители и присоединился к Додекатеону – ордену легионеров, созданному по образу древнего тайного сообщества каменщиков Олимпии.

Форрикс, Голг и Харкор шагали по длинной триумфальной магистрали, ведущей к основанию тарана «Железной крови». По сравнению с остальными носовыми отсеками, тесными от лэнс-батарей, торпедных аппаратов и всевозможных устройств, зал каменщиков выглядел чрезмерно просторным, но впечатление было ошибочным: помещение пересекала высокая опорная балка, слегка наклоненная к носу звездолета, а ребристые своды потолка укрепляли корпус в поперечном направлении. За передней стеной располагались ударные отсеки тарана, отведенные под поршни размером с эскортные корабли; их муфты были заполнены озерами гидравлической жидкости. По сути, оно представляло собой хитроумную зону смятия «Железной крови».

Форрикс всегда считал, что это помещение отлично подходит для встреч Братства Камня, поскольку в легионе Додекатеон играл ту же роль, что и прежде. Это было место, где противоборствующие силы могли столкнуться с минимальным уроном для общего целого.

Триархи были облачены в полную броню, отполированную до маслянистого блеска. Многие из присутствующих капитанов и кузнецов войны надели поверх обтягивающих комбинезонов только рясы из мешковины, украшенные кольчужным плетением, но Форрикс считал, что советник примарха всегда должен выглядеть готовым к бою.

Значительную часть отсека занимали стратегические панели, возле которых толпились Железные Воины. Легионеры обсуждали, как лучше всего отражать атаки хрудов в симулируемых битвах. Недавние неудачи послужили стимулом не только для их гнева, но и для мышления: честолюбивые кузнецы войны понимали, что добьются славы, если разработают выигрышную тактику.

Все они отличались честолюбием, и у каждого имелись собственные идеи. Пока командиры не могли договориться даже о том, каким образом проверять свои теории. Пуристы, предпочитавшие «войска» из деревянных брусков и определение исходов путем броска десятигранного кубика, яростно спорили с любителями симуляций боев на гололитах при помощи когитаторов. Те, в свою очередь, чуть ли не дрались с легионерами, которые заявляли, что непредсказуемость хрудов можно смоделировать только одним способом: соединить в комплексную сеть мозги сервиторов, искусственно доведенных до безумия. Воины из Братства Грома, называвшие себя Опаленными, также явились на совещание и высказывали свои идеи относительно нового оружия, необходимого для победы над ксеносами. Их планы порождали еще больше дискуссий, когда различные кузнецы войны одобряли или критиковали эти предложения, называя их или «вдохновенно гениальными», или «совершенно нереализуемыми».

– Похоже, все возвращается на круги своя, – подытожил Харкор.

– Не обманывайся, – бросил Форрикс, чувствуя, что в отсеке нарастает агрессия. Воины разговаривали резче обычного. – Они раздосадованы, и споры могут закончиться скверно.

– Обстановка напряженная, – согласился Голг, – но что с того? Это не вредно. Орден для того и создавался.

– Послушай Эразма, Форрикс, – посоветовал Харкор. – Чего ты ждал? Эта кампания стоила нам пятой части бойцов. Наши братья спорят не о закреплении успехов, а о том, как обеспечить выживание легиона. Конечно, они немного упрямятся.

– Значит, так? – отозвался первый капитан. – Нет, это ненормально. Посмотрите, как они грызутся из-за правил, отвлекаясь от сути проблемы. К норме все вернется, когда мы оставим этот субсектор и начнем сражаться с врагами, не скачущими во времени.

Харкор усмехнулся.

– Серьезно? Пара небольших поражений от этих ксеносов – и ты уже пророчишь погибель, как базарный предсказатель?

– Я не считаю смерть тридцати тысяч легионеров «небольшим поражением», брат! – набросился на него Форрикс.

– У нас есть другие, и всегда будут, – пренебрежительно бросил Харкор. – Скоро подойдет снабженческая флотилия из скопления Меретара. В трюмах ее кораблей сидят рекруты с нашей родины и прочих владений – зерно на мельницу войны. Согласен, хруды изворотливы, но даже им нужно стоять на камне. Когда мы снесем опору чужаков железом, они рухнут, как и любой другой враг.

Форрикс повернулся к разыгрываемой тактической симуляции. Гранд-батальоны Железных Воинов осаждали неподвижный объект в стандартном боевом порядке: окружили его контрвалационной линией, возвели полевые укрепления для артиллерии, разместили братьев по траншеям и ждали приказа на штурм.

– В Сак’траде у хрудов пятнадцать основных и восемьдесят четыре вторичные планеты, – сказал он. – Если исключить миры, покинутые чужаками, мы захватили три. Даже ты сумеешь подсчитать, что для взятия остальных нам не хватает нескольких сотен тысяч воинов.

Капитан, игравший за хрудов, неожиданно развернул подразделение ближнего боя за батареей ракетных установок «Мантикора», и та исчезла из бытия. До конца битвы со стола сняли целую гранд-роту Железных Воинов. Изображавшие ее деревяшки бесцеремонно ссыпали в ящик из черненой стали.

– И они убегают, а не сражаются, – добавил Форрикс. – Как ты думаешь, что произойдет, когда мы наконец прижмем хрудов к стенке?

Голг ухмыльнулся; чему именно, первый капитан недоумевал. Эразм был сухим человеком. Он равно сторонился и Додекатеона, и любых других организаций. Несмотря на статус триарха, он оставался в капитанском чине, что не располагало к нему старших кузнецов войны.

Харкор махнул рукой.

– Мы – железо. Мы не затупимся. Это…

– Тсс! – оборвал его Форрикс.

Разговоры в зале стихли, как успокаивается трава, встревоженная порывом ветра.

– Примарх! – воскликнул кто-то.

– Пертурабо здесь! – подхватил другой голос.

Группки легионеров в центральном проходе расступились. Пертурабо шагал между столов, обмениваясь с воинами приветственными кивками. Атмосфера в зале изменилась: космодесантники испытали воодушевление при виде повелителя.

Под аккомпанемент ударов сабатонами по палубному настилу началось скандирование:

– Железо внутри! Железо снаружи! Железо внутри! Железо снаружи!

Все умолкли, как только Пертурабо остановился возле триархов. Трое воинов ударили наручами по доспехам.

– Приятно снова видеть вас, мой господин, – сказал Форрикс, но к его радости примешивалось беспокойство: примарх осунулся и выглядел усталым. Впрочем, когда он неловко улыбнулся сыновьям, кузнец войны почти успокоился.

– Твои действия заслуживают одобрения, первый капитан, – произнес Пертурабо.

Форрикс благодарно склонил голову.

– Мы направляемся к гравипаузе? – спросил примарх.

– Да, мой господин. Я намеревался там ожидать ваших приказов и подхода флотилии снабжения.

– Кроме того, оттуда можно совершить экстренный варп-прыжок, – заметил Пертурабо, и в его улыбке появилось нечто жестокое.

Форрикс ответил с осторожностью:

– Этот вариант я не учитывал, мой господин, – солгал он. – Кампания еще не завершена.

Харкор уничижительно фыркнул. Игнорируя его, примарх оглядел помещение.

– Ну же, мои воины, не прекращайте дискуссий! Печален день, когда молчит Додекатеон. Трудитесь с прежним усердием. Кто впечатлит меня, измыслив лучшую стратегию для победы над хрудами? Не стесняйтесь моего присутствия.

Разговоры медленно выползли из пропасти молчания. Голоса, поначалу осторожные, как крадущийся зверь, возрастали в громкости и темпе, пока в зале не воцарилась почти та же обстановка, что и до появления Пертурабо.

Тот больше не улыбался.

– Когда прибудет флотилия снабжения? – уточнил он у триархов.

– Скоро, мой господин, – угодливо ответил Харкор. – Там не меньше пяти тысяч новобранцев, свежие бронетанковые соединения, новые аукси…

– Мне известен список грузов, – перебил примарх. – Я не знаю, когда мы их получим.

Форрикс откашлялся.

– Ждем со дня на день. Вскоре узнаем точно. Я восстановил астропатический контакт с субфлотами в близлежащих системах. Связь на большие расстояния по-прежнему затруднена, однако наши астропаты сообщают, что волнения реальности после отбытия хрудов ослабевают. Скоро у нас будет надежная связь, если мы останемся в Гуганне, а не переместимся на территорию, еще удерживаемую чужаками.

Рассеянно кивнув, Пертурабо шевельнул огромными челюстями. Он снова выглядел затравленно.

– Хочу посовещаться. Нужно заканчивать эту кампанию.

– Как пожелаете, мой господин, – откликнулся Голг.

Примарх подозвал их к гололитическому столу, который использовался для симуляции баталий. Стоявшие там кузнецы войны молча удалились, закрыв свои программы, и грязно-белое экранное поле опустело. Пертурабо вызвал другое изображение.

– Полный картологический обзор Глубин Сак’трады. Наложить мои картограммы, дата изменения – четыре, три, два.

Стол загудел. Звездное полотно вспыхнуло, погасло, затем стабилизировалось. Воины увидели изолированную сотню светил, окруженных черной пустотой. В таком масштабе ближайшая из населенных имперских миров не попала на схему. У основания гололита из скопления тянулась двойная неровная полоса звезд – пролив Вульпы, которые так неэффективно удерживал Дантиох. Системы, населенные хрудами, были обведены красными кружками. От десятка точек в центре образования, где располагалось большинство важнейших планет, отходили волнистые стрелки – пути миграции чужаков.

– Сыны мои, в одиночестве я не сидел без дела, а составлял эту карту.

Больше примарх никак не объяснил свое отсутствие, расшатавшее легион, и, разумеется, не извинился. Железный Владыка никогда не извинялся.

– Мы спровоцировали массовое переселение хрудов. Если оно продолжится такими темпами, через шесть месяцев Глубины очистятся от ксеносов. Формально данный регион Галактики будет свободен, но, думаю, поручая нам это задание, Император имел в виду несколько иное.

Голг широко улыбнулся плоской шутке Пертурабо. Харкор с Форриксом и глазом не повели.

– Хотя Дантиох проявил трусость, изъявив желание отступить, и неумело оборонял наши миры-крепости в Вульпе, в одном он был прав. – Сомкнув пальцы, примарх широко развел их внутри проекции, и гололит плавно уменьшил изображение.

Глубины Сак’трады превратились в размытый шар света, похожий на несформированную звезду. Рукав Ориона – Лебедя, сам по себе изолированный участок Галактики, замерцал и внезапно покрылся синими колечками – обозначениями имперских систем.

Поверх него протянулись ожидаемые маршруты миграции темпораферроксов.

– Ближайшее имперское владение в двадцати трех световых годах от нас. – Пертурабо указал на звезду с пометкой «Халдос». – Исходя из моих наблюдений за необычными перемещениями хрудов, я полагаю, что в течение месяца они атакуют системы Кадомус и Халдос, планеты Биргитта, Йонсклейм и Магна Афродита. Если чужаки направятся дальше, то окажутся возле Красного Шрама и Ваала, родного мира Сангвиния.

– Так пусть Ангелы с ними и разбираются, – предложил Голг.

Примарх заткнул его взглядом.

– Всего я определил четыре главных пути переселения, но три оставшихся, вероятно, уходят к внешней границе сегментума Ультима. Там чужаки рассредоточились бы, нанеся минимальный урон имперским территориям. Однако нам приказано уничтожить хрудов, и мы уничтожим их.

Железный Владыка снова повел рукой. Стол выпустил облачко газа с электрическим запахом и сменил фокус.

– Пролив Вульпы. Тут прошло много ксеносов. Как сообщает Дантиох, здешние хруды, в отличие от тех, с которыми столкнулись мы, сражаются, только если на них напасть. По крайней мере, так было до недавнего времени, пока они не начали прибывать огромными массами. Впрочем, и тогда многие из чужаков оказывались – если так можно сказать – гражданскими. Вероятно, они бегут через пролив по той же причине, по которой я хотел удержать его: это надежная дорога из Глубин. Если мы заблокируем проходы здесь, здесь и здесь… – на гололите вспыхнули красные полосы, помеченные кодовыми названиями тактических групп, – …им придется выбрать путь наименьшего сопротивления. Вот этот.

Изображение Вульпы моргнуло, и значки хрудских роев потекли в единственный свободный коридор.

– Из-за некомпетентности Дантиоха у нас тут не осталось миров, но это может сыграть нам на руку. Хруды не ждут противодействия. – Пертурабо заметно оживился. – Если применить более мощные версии стазис-ловушек, использованных нами на…

Монолог примарха оборвал заливистый перезвон. Обернувшись, триархи увидели офицера, который боязливо подступался к примарху. Над головой человека порхал херувим-вестник.

– Что тебе нужно? – требовательно спросил Харкор. Обойдя стол, он встал перед человеком. – Смертным запрещено приходить сюда.

– Я… я прошу прощения, мой господин. Мне так приказали. Срочное дело требует внимания примарха.

– Какое дело? – Пертурабо, занятый планом кампании, не смотрел на человека.

Тот нервно сглотнул.

– Мой господин, флотилия снабжения на траектории подхода.

И зачем сообщать мне об этом? – отрывисто произнес Железный Владыка. – Разве у меня нет легиона экспертов в подобных вопросах?

Харкор неприятно улыбнулся смертному. Наступила длинная пауза.

– У нас проблемы со связью и ауспиками дальнего действия, – быстро проговорил офицер, – но, похоже, там только один корабль.

Пертурабо наконец оторвался от гололита.

– Один корабль? – Тень примарха упала на дрожащего человека. Он сжал кулаки, и вестовой поежился.

– Да, мой господин.

– Ты знаешь, какой именно?

– Н-никак нет, мой господин.

– Так узнай! – зарычал Железный Владыка. – Сейчас же!

Офицер на подгибающихся ногах выскочил из Додекатеона.

– Что там еще… – пробормотал себе под нос Пертурабо и крикнул: – Братья!

Кузнецы войны повернулись к нему, бросив игры и споры.

– На этом столе моя новейшая стратегия. Изучите ее, проверьте, попробуйте опровергнуть. До моего возвращения подготовьте осуществимый план, как избежать повторения катастрофы. Трезубец, за мной.

Харкор, Форрикс и Голг, отойдя от стола, двинулись за повелителем.

Пертурабо хотел размять ноги, как обычно делал после сидения взаперти. В такие периоды он всегда активно трудился, почти не отходя от чертежной доски.

Вместо того чтобы сесть на один из ходивших по звездолету поездов для экипажа, воины преодолели несколько километров до командной палубы пешком. В пути Харкор хотел было что-то спросить, но примарх оборвал его грозным взглядом.

Офицеры на мостике вели себя как приговоренные. Из напряженных глоток звучали тихие приказы, на бледные лица падал тусклый, отраженный свет гелевых экранов. Люди украдкой посматривали на Железного Владыку, пока тот шагал по палубе, но задержать взгляд не решались. Пертурабо словно сочился яростью, его сгорбленное тело распирала жажда насилия, готового вырваться наружу в ответ на самую крошечную ошибку.

Примарх встал возле пустого капитанского трона. Устройство почистили и открыли в ожидании нового хозяина, но кому выпадет эта сомнительная честь, еще никто не знал.

– Доложить, – велел Пертурабо.

Вахтенный офицер кивнул. Как и прочие смертные на мостике, он ежился под взглядами повелителей-космодесантников. Взор примарха он выдерживал полсекунды, в дальнейшем же отчитывался участку пола у ног Железного Владыки.

– Это «Андрокл», мой господин. Корабль вышел на связь минуту назад.

– Где остальная флотилия снабжения?

Человек согнулся под тяжестью бурлящего гнева Пертурабо.

– Мой господин, я…

– Отвечай! – взревел примарх. Он опустил голову на уровень лица офицера, забрызгав того слюной. Железный Владыка напоминал чудовищного быка перед атакой. – Полагаю, ты установил контакт?

– Да, мой господин, – ответил дежурный.

Пертурабо оглядел съежившихся слуг.

– Тогда немедленно открыть мне гололит-канал с их командиром! Что с вами такое? Умом тронулись? Мне самому все делать?

Офицер вздрогнул и трижды сглотнул. Лишь тогда он сумел заговорить:

– Мой господин, капитан Тесугер прибудет сюда раньше «Андрокла», на скоростном челноке. Он желает лично сообщить вам новости.

– Судя по твоему виду, – произнес Железный Владыка, – тебе уже известно, что это за новости. Говори.

– Мой господин, я… я… – запнулся смертный.

Примарх схватил человека за плечи и вздернул над палубой.

– Говори!

По брюкам офицера расплылось темное пятно. Три капли жидкости упали на пол.

– Олимпия… – в ужасе прошептал вахтенный. – Она восстала против света Императора.

В иной ситуации выражение лица Пертурабо могло показаться смешным. Примарх побледнел, его глаза расширились и выглядели большими, как у ребенка, а челюсть отвисла от изумления. Никто прежде не видел Железного Владыку таким. Все, в чем он был уверен, исчезло в одночасье, как снесенный потоком воды песчаный фундамент, и высокомерие Пертурабо рассыпалось подобно замку, возведенному на этой основе.

– Мне… мне… жаль, мой господин, – добавил офицер.

Щеки примарха заалели, лоб пошел пятнами, рот искривился звериным оскалом. Зарычав, он сдавил дежурного в руках. Тот завопил от боли в ломаемых костях. Одной рукой держа несчастного за плечо, Железный Владыка вцепился ему в бедро, воздел беспомощного человека над головой, поднял ногу и с размаха опустил добычу на наколенник. Тело офицера переломилось, как веточка.

Отшвырнув мертвеца, Пертурабо дико огляделся по сторонам, словно надеясь отыскать где-нибудь в углу выход из тупика. Он присел, как получеловек, готовящийся к броску. Благородный облик исчез, и в глазах примарха заплясали искорки безумия.

Легионеры невольно стиснули болтеры. Голг осторожно отошел назад. Харкор оглянулся через плечо в поисках пути к бегству. Форрикс застыл, как парализованный. Мужчины и женщины на командной палубе замерли, позабыв о своих заданиях. Только сервиторы продолжали работу, бездумно бормоча отчеты или запросы распоряжений.

Напряжение стало невыносимым – хуже, чем перед надвигающейся бурей. Люди оказались в положении травоядных, запертых в клетке с беснующимся амбуллом. Они не верили, что выйдут с мостика живыми.

При виде их перепуганных лиц и реакции сыновей Пертурабо опомнился. Какое-то мгновение ему хотелось броситься на окружающих и перебить их всех; рациональная часть его разума, которую он взращивал долгие годы, замерла на грани распада, но затем возобладала вновь. Позор, принесенный такими вестями, нельзя было смыть кровью.

Гнев примарха угас – грозовая туча ушла в сторону, не пролившись дождем. Железный Владыка осунулся. Наткнувшись взглядом на искаженное ужасом лицо мертвого офицера, он потерял дар речи. Мерзкая сосущая боль начала пульсировать у него в груди, словно кто-то удалил сердца Пертурабо и заменил их ничем.

Неверие и стыд грозили убить его. Примарх крепко зажмурился.

– Сообщите мне, когда прибудет капитан Тесугер, – тихо произнес он. – Я приму его в командных покоях… наедине.

Опустив голову, он хотел уйти, но остановился и посмотрел на офицеров связи.

– Передайте, что ему нечего бояться.