Текст книги "Последний ковбой Америки"

Автор книги: Гарольд Роббинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

7

С востока, запада и юга тюрьму окружали непроходимые болота, окаймлённые ниточкой островерхих кипарисов, ронявших листву в зловонную жижу. Единственная дорога лежала на север через рисовые поля вольного племени кагунов, вытесненного в эти тяжелодоступные и малопродуктивные земли белыми поселенцами. Милях в пятнадцати от тюрьмы в северном направлении располагалась их деревня, и именно здесь кагуны отлавливали беглецов и за десятидолларовое вознаграждение препровождали обратно в тюрьму и сдавали властям. Те же, кто не попадал в руки кагунов, безвозвратно гибли в болотах, где их даже никто не разыскивал, дабы самим не быть съеденными крокодилами, водившимися здесь в несметных количествах.

Макс провёл в этом страшном месте уже полгода. Одним майским утром надсмотрщик, проверявший наличие заключённых, грубо выругался и доложил старшему надзирателю об отсутствии Джима Ривза, разбойника и грабителя, мотавшего долгий срок.

– Как нету? – удивлённо посмотрел вокруг надзиратель. – А в сортире смотрел?

– Смотрел… нету.

– Значит, сбежал, ублюдок вонючий. Наверняка ночью перемахнул через ограду, кретин. Ищет себе погибель. А так, отсидел бы свои положенные двадцать пять и был бы снова вольной птицей. Пойду доложу начальнику.

Все заключённые сидели во дворе за длинным деревянным столом и ели свой скудный завтрак, когда Макс увидел, как из ворот тюрьмы выехал помощник начальника и поскакал по направлению к деревне.

Майк, огромный негр-надсмотрщик из числа вольнонаёмных, тяжело опустился на скамью рядом с Максом. После той услуги, которую он оказал Максу в тот первый день, вырубив его первым ударом и тем самым избавив от дальнейших мучений, между ними установились почти приятельские отношения.

– Что, они каждый раз подымают такой переполох, если кто-то сбежит? – равнодушным тоном спросил Макс.

Майк кивнул, продолжая тщательно пережёвывать маисовую кашу.

– Напрасный труд, – неопределённо проговорил негр. – Вот увидишь, они скоро его вернут, и мне придётся спустить с него шкуру.

Майк оказался прав. На следующее утро, когда они опять сидели за завтраком, Джим Ривз вернулся. Он сидел, связанный по рукам и ногам, в повозке между двумя угрюмыми кагунами, небрежно державшими на согнутых локтях свои длинные старомодные ружья. Заключённые проводили его самыми разными взглядами.

Вечером, когда все вернулись с работы, они нашли Ривза, Привязанного голым к столбу наказаний. Заключённых построили плотным кольцом вокруг столба, чтобы перед ужином преподнести наглядный урок расплаты за неповиновение властям. Начальник тюрьмы обратился к ним с небольшой речью.

– Вам, парни, известно наказание за попытку побега – десять ударов плетью и пятнадцать дней в клетке без пищи и воды за каждый день отсутствия. – Он повернулся к Майку и строго произнёс: – И не вздумай вырубить этого первым ударом!

Майк молча кивнул и сделал шаг вперёд. Толпа отхлынула, давая место для размаха, а вернее, инстинктивно оберегаясь от страшных ударов бича. Вздулись бугры мышц под чёрной лоснящейся кожей. Бич описал круг и почти нежно обнял обнажённое тело привязанного к столбу человека. Однако от этого «ласкового» прикосновения на теле Ривза остался кроваво-красный рубец. В тот же момент он закричал диким голосом. Чёрная змея опять обвила торс заключённого, и он забился в агонии. До конца экзекуции Ривз терял сознание три раза, и всякий раз надзиратель окатывал обмякшего на верёвках человека из ведра и приказывал продолжать наказание.

Под конец кожа истязуемого не выдержала и покрылась выступившими каплями крови. Он в очередной раз вырубился и повис на верёвках.

– Отвяжите его и посадите в клетку, – распорядился начальник тюрьмы.

Когда цепочка заключённых потянулась на ужин, никто не мог миновать железной клетки, в которой, согнувшись, сидел окровавленный человек. В метровой клетке нельзя было даже выпрямиться – лишь стоять на четырёх конечностях, как животное. Естественно, она была лишена какого-либо укрытия от солнца или дождя. Здесь Ривзу предстояло провести тридцать дней, причём первые пятнадцать без пищи. И никому не было позволено даже приблизиться к клетке на расстояние менее пяти шагов. Нарушителя ждало такое же наказание.

Макс взял свою миску бобов и уселся у другой стены хижины, чтобы не видеть ужасной клетки с обречённым человеком. Рядом присел Майк. Лицо его было потным. Экзекуция нисколько не испортила ему аппетит. Макс посмотрел на его сосредоточенное, чавкающее лицо и отставил свою миску. Свернул сигарету и закурил.

– Ты что, не голоден? – спросил Майк. – Ну, тогда я доем после тебя, если не возражаешь. Что-то я подустал и проголодался.

Макс смерил его холодным взглядом, прикидывая, не надеть ли свою миску на голову этому животному, но, передумав, просто со злостью перевернул её на землю.

– Зачем ты это сделал? – искренне удивился Майк.

– Теперь я знаю, почему ты остался здесь вольнонаёмным, – презрительно произнёс Макс. – Ты думаешь, что, бичуя других, можешь расквитаться с этим несправедливым миром.

– Ах, вот ты как обо мне думаешь, – мягко улыбнулся негр.

– Да, именно так! – зло бросил Макс.

– Ни хрена ты не понимаешь, парень, – с горечью сказал Майк. – Много лет назад, когда я попал сюда, я видел наказание, подобное тому, которое ты видел сегодня. Подобное, но далеко не такое. Несчастный парень был изрезан бичом на куски. Он умер спустя два дня. После этого я взял бич, и с тех пор у меня не умер ни один человек. А я здесь уже двенадцать лет. Если ты приглядишься к его телу повнимательнее, то заметишь, что у него нет ни одного следа на груди, а на спине ни один не накладывается на другой. Я понимаю, что моя работа – не из самых благородных, но кому-то же надо её делать. Знал бы ты, как я ненавижу страдания других, пусть даже таких отпетых негодяев, как Ривз.

Макс уставился перед собой, напряжённо обдумывая только что услышанное признание. Понемногу он начал понимать его и верить в искренность его слов. Не говоря ни слова, он пододвинул негру свой кисет. Так же, молча, Майк свернул сигарету и закурил.

* * *

Джим Ривз вошёл в хижину и подождал, пока глаза привыкнут к темноте. Прошёл месяц с тех пор, как его, скрючившегося, покрытого собственными испражнениями, вынесли из клетки. Различив койку Макса в темноте, он подошёл к нему и тронул за плечо. Макс окинул его безразличным взглядом.

– Мне нужно выбраться отсюда, – скороговоркой выпалил он.

– Всем нужно, – меланхолично произнёс Макс, не вынимая сигареты изо рта. – Вот только пока никому это не удавалось.

– Нам удастся. У меня разработан безупречный план. Но для его выполнения нужны двое. Вторым я выбрал тебя, индеец.

– Пару месяцев назад у тебя уже был великолепный план, не так ли? И потом, с какой стати ты выбрал меня? Почему не кого-нибудь из твоих старых дружков?

– Потому что большинство из них – городские, – горячо зашептал Ривз. – Они и двух дней не протянут в болотах.

Макс удивлённо сел в гамаке.

– Нет, ты точно слетел с катушек в своей клетке, – проговорил Макс, глядя в горящие фанатичным огнём глаза Ривза. – Никто не может перебраться через болота. Это же сорок миль смерти! Единственный путь на север через деревню.

– Я тоже так думал, – горько ухмыльнулся Ривз. – Кажется, чего легче: перемахнул через стену и вперёд по дороге. Им даже не понадобились собаки – эти паскудные кагуны хуже собак. Отловили меня – и глазом не успел моргнуть. Всё-таки десять долларов – это десять долларов.

Ривз опустился около подвесной койки Макса. В темноте его глаза сверкали, как у волка.

– Через болото, и только через него! – убеждённо зашептал он. – Я всё рассчитал. У нас будет лодка…

– Лодка? Откуда ей взяться?

– Будет, вот увидишь. Надо только немного выждать. Близится сезон посадки риса, а он, как известно, растёт в воде. Каждый год начальник тюрьмы сдаёт нас в аренду фермерам. Дармовая рабочая сила, с которой и он и те, другие, имеют солидную прибыль. На рисовых полях всегда есть лодки…

– Ну, я не знаю, – неуверенно ответил Макс. – Надо подумать.

– Чего тут думать, индеец! Или ты хочешь выбросить два года жизни коту под хвост? Два года твоей молодости. Вот о чём нужно думать!

– Ладно, я подумаю и дам тебе знать.

Ривз растворился в темноте, завидя вошедшего Майка. Негр прямиком направился к койке Макса.

– Привет! Уж не подбивал ли он тебя махнуть вместе с ним через болота, парень?

– А ты откуда знаешь? – удивился Макс.

– Он уже всем предлагал, вот я и подумал, что дошла очередь и до тебя. Не вздумай согласиться, парень, – с дружеским участием пробасил гигант. – Как бы заманчиво это ни выглядело, но Ривз – это гангрена. Он переполнен ненависти и пройдёт по трупам, лишь бы выбраться на волю самому.

Макс опять растянулся на койке и задумчиво уставился в потолок. Единственное, в чём Ривз был абсолютно прав, так это в том, что Макс не мог вычеркнуть два года из жизни. Ведь через два года ему уже будет двадцать один.

8

– Вот это жратва! Вот это я понимаю! – с энтузиазмом воскликнул Майк, присаживаясь рядом с Максом с полной тарелкой дымящегося мяса с овощами и жареным бататом.

Макс равнодушно посмотрел сначала на него, потом на свою тарелку и принялся без аппетита жевать. Несомненно, эта пища была намного лучше тюремной. В одной такой порции мяса было больше, чем они получали в тюрьме за неделю. Однако есть не хотелось. Он устал, устал смертельно от прополки рисовых кустиков, согнувшись в три погибели, стоя по колено в воде… И так изо дня в день вот уже третью неделю. Для того, чтобы распрямить спину, теперь, по крайней мере, было нужно, чтобы по ней прошёл асфальтовый каток.

С другой стороны на корточки примостились Ривз и ещё один заключённый по кличке Смехунчик. Оба ожесточённо заработали челюстями.

– Чего не жрёшь? – дружелюбно спросил Ривз. – Небось, уже положил глаз на какую-нибудь бабёнку и… потерял аппетит.

– Гы-гы-гы! – охотно заржал его приятель.

Макс устало помотал головой. В принципе они были правы. С голодухи здесь было от чего потерять голову: вместе с ними работало много кагунских девушек и молодок с длинными бронзовыми ногами, которые, казалось, росли у них прямо из пышных грудей. С развевающимися волосами, высоко подоткнутыми юбками и белозубыми улыбками на загорелых лицах, они испускали убийственный, чисто женский аромат, сводивший с ума изголодавшихся по женской ласке арестантов. Их ничуть не беспокоил тот факт, что работавшие с ними бок о бок мужчины были заключёнными. Их волновало другое, а именно то, что они были мужчинами,которых в их племени повыбивали, пока не загнали в эти болота.

– Я слишком устал для этого, – махнул рукой Макс. Он поставил тарелку и потёр распухшую от кандалов лодыжку.

– А я – нет! – весело объявил приятель Ривза. – Почитай, целый год копил для этого силы. Ох, уж они у меня попищат! Наемся свежатинки, чтобы хватило ещё на год. Гы-гы-гы!

– Глупо упускать такой шанс, индеец, – растянул губы в злой ухмылке Ривз. – В мире нет более ловких девок, чем кагунские. Уж ты-то, надеюсь, своего не упустишь, ниггер? – презрительно процедил он, поглядывая на Майка своими волчьими глазами.

Тот проигнорировал его, продолжая задумчиво жевать. Лицо Ривза побелело от гнева.

– Я видел, как ты пялился на них на поле, расхаживая со своим дурацким ружьём и корча из себя большого начальника. А у самого было одно на уме: как бы посадить на свой конский шомпол штуки три сразу. Тебе, случаем, шишка в штанах ходить не мешала?

Майк продолжал невозмутимо выманивать хлебом вкусную подливку. Он обращал на пытавшегося подгребнуть его наглеца внимания не больше, чем на жужжавшего под ухом москита.

– Вот это называется пища богов, – сказал он, с сожалением глядя на пустую тарелку.

Ривз позеленел от злости.

– А может быть, ты мечтал о том, как воткнёшь какой-нибудь белой? Это же предел мечтаний для вас, черномазых.

Майк встал во весь свой огромный рост и посмотрел на Ривза, как на червяка. Но тот, увлёкшись, не уловил исходившей от него угрозы.

– Я с тобой разговариваю, ниг…

Он не успел выплюнуть своё оскорбление, как почувствовал, что ноги его отделились от земли, а горло сдавило сотней обручей. Майк приблизил к себе побагровевшее лицо беспомощно болтающего в воздухе конечностями наглеца и веско проговорил, не ослабляя мёртвой хватки:

– Это ты со мной говоришь, тюремная шкура? – Он потряс Ривза в воздухе, как котёнка. – Так вот, запомни, хорёк вонючий, я – вольнонаёмный. Слышишь ВОЛЬНЫЙ. И если тебе дорого твоё здоровье, мразь, в следующий раз подумай, прежде чем раскрывать свою вонючую пасть.

С этими словами он с силой швырнул задохнувшегося Ривза о противоположную стену. Тот шмякнулся и медленно сполз на землю, вытаращив глаза, изрыгая беззвучные проклятия.

Майк опять добродушно улыбнулся.

– А ты быстро учишься, горлопан. – Он поднял с пола пустую тарелку. – Пойду погляжу, может быть, у них чего-нибудь осталось. Такой вкуснотищи я не ел ни разу в жизни.

Ривз, наконец, оклемался и неуверенно поднялся на ноги.

– Я убью эту чёрную скотину, – прошептал он, так как голос ещё не подчинялся ему. – Клянусь Богом, я перережу ему глотку перед тем как выберусь отсюда!

Макс лишь неопределённо улыбнулся.

В тот вечер в бараке воцарилась атмосфера ожидания праздника. Макс растянулся на своей койке со смешанными чувствами. Усталость куда-то улетучилась. Общая атмосфера заразила и его. Он ворочался, не в силах уснуть.

В полночь зашёл надзиратель и примкнул ножные кандалы арестантов к спинкам коек. Выйдя, он весело присвистнул: «Уж, вот я вас!» и удалился, посмеиваясь в усы.

Прошло ещё полчаса.

– Они не придут! – на грани отчаяния завопил кто-то в углу.

– Ой, ребята, я больше не могу! – со слезами в голосе отозвались из другого угла. – Того и гляди кончу…

Барак наполнился скрипом коек и шумом ворочающихся мужчин. Макс почувствовал, что покрылся потом. Сердце его бешено стучало, отдаваясь в висках сотнями молоточков. Он перевернулся на живот, чувствуя сладостное, тянущее ощущение в гениталиях. Он весь напрягся, не в силах побороть охватившее его жгучее желание. Рывком сел в койке и протянул руку за кисетом. От дыма ему стало немного легче.

– Как дела, малыш? – раздался понимающий голос Майка с соседней койки.

– Нормально.

– Ну, тогда оставь дёрнуть.

– На, держи!

На мгновение их руки встретились у тлеющего в темноте огонька.

– Не беспокойся, малыш. Они сейчас появятся.

И действительно, как по его команде, открылась дверь, и в барак одна за другой тенями стали проникать женщины. Макс почувствовал, как одна из них остановилась у его койки. Тёплая, вкусно пахнущая рука наощупь коснулась его лица.

– Какой ты, старый или молодой? – раздался мягкий голос.

– Молодой, – прошептал он в ответ.

Её рука нашарила его грубую натруженную ладонь и поднесла её к своей щеке. Он нежно провёл заскорузлыми пальцами по нежной шелковистой коже. Руку обожгло жарким дыханием:

– Ты хочешь, чтобы я с тобой осталась?

– Да.

Не мешкая, она прыгнула ему в койку и вытянулась рядом с ним. Он зарылся лицом в мягко-упругую теплоту её грудей.

– Спасибо, милая, – прошептал он, спустя некоторое время. – Ты даже представить не можешь, как я тебе благодарен, женщина.

* * *

Прошло ещё три дня изнурительной работы на рисовом поле. К Максу вразвалочку подошёл Ривз и заговорщически шепнул:

– Мне нужно кое-что тебе сказать. Но проклятый ниггер так и крутится возле тебя. Еле дождался, когда он отвалит. У нас есть лодка!

– Что? – воскликнул Макс.

– Тихо! Захлопни хлебало! – остервенело процедил Ривз. – Я всё устроил. Она будет спрятана вон у тех кипарисов на следующий день, как мы вернёмся в наш курятник. Остальное – дело техники.

– А ты уверен?

– Ещё как! Недаром же я «жарил» свою бабу неделю подряд. Она для меня всё сделает, – самодовольно ухмыльнулся Ривз. – К тому же за десять лет я прекрасно изучил то, о чём мечтают эти кагунские девицы: чтобы кто-то взял их с собой в Новый Орлеан. А я ещё пообещал жениться на ней! Дура! Держи ноги шире! Ну, как бы то ни было, лодку она подгонит. Мы переждём переполох в её хибаре, расположенной у чёрта на куличках. Когда же они решат, что нас сожрали крокодилы, и прекратят поиски, мы спокойно отправимся в путь через болота. Ну как тебе мой план?

– Звучит красиво, – осторожно согласился Макс.

Завидев приближающегося Майка, Ривз поспешно уполз от греха подальше.

Вечером того же дня Майк по обыкновению уселся рядом с Максом, держа в руках миску с соевой похлёбкой. Некоторое время отовсюду доносилось лишь сосредоточенное пыхтение и скрежет ложек о миски.

– Ты что, всё-таки согласился бежать с Ривзом теперь, когда у него будет лодка?

– А ты откуда знаешь? – уставился на него Макс.

– Наш гадюшник не так велик, чтобы в нём спрятать какой-нибудь секрет, – улыбнулся негр.

– Не знаю, я ещё не решил.

– Поверь, дружище, тридцать дней в клетке – это гораздо дольше, чем оставшиеся тебе полтора года.

– А вдруг нам удастся?

– Не удастся, – произнёс негр убеждённо и печально. – Первым делом охранники спустят собак. И если они не довершат дело, его довершит болото.

– Откуда тебе известно, что мы хотим рвануть через болото? Надеюсь, ты не трекнешь об этом начальнику?

И без того чёрные глаза негра ещё более потемнели от обиды.

– Я думал, что ты обо мне лучшего мнения, парень. Пускай я добровольный надзиратель, но я не стукач. И потом, начальник догадается сам. Это уже неписаное правило: в одиночку бегут через деревню, вдвоём – через болото.

Макс продолжал задумчиво потягивать сигарету.

– Прошу тебя, не убегай, – тихо проговорил негр. – Не вынуждай меня причинить тебе боль. Я же твой друг.

Макс быстро взглянул на него и улыбнулся. Протянул руку и похлопал гиганта по необъятному плечу.

– Что бы ни случилось, ты всегда останешься моим другом.

– Так ты всё-таки бежишь, – скорбно проговорил Майк. Он сердито встал и отошёл в сторону.

Макс озадаченно посмотрел ему вслед. Откуда ему знать, если он сам этого ещё не знает?

Он осознал, насколько Майк был прав, только когда перемахнул вслед за Ривзом через забор и что было духу помчался к купе кипарисов у реки.

Добежав до места, они упали плашмя. Ривз встрепенулся и принялся лихорадочно шарить в прибрежных кустах. Вошёл по колени в вонючую воду, и тишину ночи взорвали его проклятия: «Сука! Падла! Брехливая кагунская шлюха!»

Лодки не было и в помине.

9

По пояс в затхлой вонючей воде пробирались они от кочки к кочке, от бугра к бугру, остервенело хватаясь за режущий руки тростник. Выбравшись на следующий бугор и с трудом отдышавшись, они услышали отдалённый лай собак.

Ривз с остервенением сбивал с себя кровососущих, отплёвываясь и витиевато матерясь.

– Они нас почти достали, – проговорил он, еле ворочая распухшими губами.

Макс озабоченно посмотрел на своего спутника. Лицо Ривза распухло и скособочилось от бесчисленных укусов москитов и оводов, одежда изодрана в клочья, взгляд дикий.

– Ты уверен, что мы не ходим кругами? – сердито спросил он, как будто именно Макс подбил его на побег. – Бродим уже трое суток, а выхода не видно…

– Я знаю не больше тебя, – угрюмо огрызнулся Макс. – Однако, если бы мы ходили кругами, мы бы уже нарвались на них.

– Я больше не могу, – заскулил Ривз. – Вот-вот чокнусь от этих гадских жуков и москитов. Прямо какие-то вампиры. Нет, это безнадёжно, я готов сдаться.

– Сдавайся, но только один. Тебе к клетке не привыкать. Я же живым им не дамся! Кончай киснуть! Отдохнули и пошли!

Ривз с ненавистью взглянул на него и пробормотал:

– Почему они не кусают тебя? Наверное, твоя индейская кровь для них ядовита.

– Наверное… Просто ты убиваешь одного малярийного комара, а сотня слетается на его похороны. Меньше дёргайся и чешись.

– Может быть, заночуем здесь? – взмолился Ривз. – Тут сравнительно сухо, разведём костерок…

– Угу! Разбежался! До темна ещё два часа. А это – добрая миля. Вставай и пошли, слюнтяй!

Он смело шагнул в воду. За ним уныло поплёлся Ривз, проклиная маму, которая его на свет родила. Когда они вылезли на относительно сухую поляну, уже стемнело. Ривз растянулся на траве без сил. Макс вытащил нож, срезал тростник и заострил один конец. Получилось что-то вроде копья. Минуты две он стоял по пояс в воде, не шелохнувшись. Наконец, рядом проплыла смутная тень. Макс нанёс резкий удар копьём и тут же вынул его из воды: на его конце трепыхалась крупная полосатая зубатка.

– Смотри, какой на этот раз крупняк, – повернулся он к Ривзу. Тот никак не отреагировал. Макс вылез из воды, уселся рядом с товарищем по несчастью и принялся методично разделывать рыбу.

– Разведи огонь! – приказал Ривз. – На этот раз мы её зажарим.

Макс засунул в рот кусок и начал медленно жевать.

– Совсем сдурел! – беззлобно заметил он. – Дым костра распространяется на мили. Нет, тебе определённо захотелось в клетку.

Ривз угрожающе приблизился к нему.

– А мне на…ть! – заорал он с искажённым злобой лицом. – Я не какой-то там индеец-сыроед. Мою рыбу я поджарю!

Он заметался по поляне, собирая хворост. Собрав небольшую кучу, принялся с остервенением чиркать об отсыревший коробок, ломая спички.

Макс спокойно наблюдал за его лихорадочными действиями, продолжая медленно пережёвывать жирное жёсткое мясо.

– Разведи огонь, скотина! – истерично взвизгнул Ривз, доломав последнюю спичку.

– Каким образом? – невозмутимо спросил Макс.

– По-индейски, потерев друг о друга две палки!

– Вот возьми и потри. А ещё лучше, засунь их себе в зад, кретин. Ты не видишь, что они мокрые? На-ка, лучше пожуй!

Ривз взял протянутый лоскут рыбьей плоти, с усилием пожевал, но тут же выплюнул.

– Я не могу жрать эту пакость! – Он уселся, обхватив плечи руками. – Что-то стало холодать, – поёжился он.

Макс удивлённо взглянул на него. Ночь была тёплая. На лбу у Ривза появились крупные капли пота. Его явно морозило.

– Ложись! – приказал Макс. – Я укрою тебя травой. Сейчас ты у меня согреешься.

Но у Ривза зуб на зуб не попадал, несмотря на все усилия Макса. Дотронувшись до его лба, он понял, что у того лихорадка. Самое время свалиться с малярией. Неохотно Макс достал из-за пояса сухую спичку и разжёг костёр.

* * *

Всю ночь Ривза колотило, как будто его трясли тысячи чертей. Макс взглянул на него. Скоро рассветёт. Он непроизвольно вздохнул. Интересно, сколько времени понадобится теперь охранникам для того, чтобы отловить их. Ну уж днём-то они их точно настигнут.

С этой невесёлой мыслью он задремал, но тут же проснулся, как будто кто-то толкнул его в плечо. За спиной раздался какой-то подозрительный шум. Он взял копьё и осторожно поднялся. Шум повторился. Определённо, к ним подбирался кто-то большой. Макс поднял копьё. Хоть какое-никакое оружие…

И тут во весь свой громадный рост перед ним предстал Майк. Он стоял в живописной позе, опершись на своё длиннющее ружьё.

– Ну, привет, глупый дурила, – поприветствовал он своего друга. – Умнее ничего не придумал, как разжечь костёр?

Макс перевёл дух. Неожиданно им овладела смертельная усталость и безразличие к своей дальнейшей судьбе. Он безнадёжно махнул рукой на подрагивающий ворох мха и листьев.

– Он спёкся. Малярия…

Майк подошёл к Ривзу и приподнял веко.

– Точно. Только это жёлтая лихорадка. Начальник оказался прав. Он побился об заклад один к десяти, что через три дня Ривза свалит болотная лихорадка. – Как ни в чём не бывало Майк присел к костру и протянул к огню руки. – Тут хорошо, тепло. Ну, а ты-то чего здесь ждал?

– А что мне оставалось ещё делать?

– Он бы тебя ждать не стал. В лучшем случае придушил бы, чтоб не мучался.

– Ну, то он…

Негр неловко уставился в огонь.

– Теперь, когда я здесь, можешь двигать дальше.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Только то, что слышал. Двигай дальше, и побыстрее, – жёстко произнёс негр и уже мягче добавил: – Пока не подгребли остальные.

– А они далеко?

– Через пару часов прибудут.

Макс посмотрел на него, на уютный костёр, на бескрайнюю черноту топкого болота…

– Я больше не могу. Будь, что будет.

– Будь, что будет! – передразнил его негр. – Я тебя предупреждал, что будет, но ты оказался глупым ослом. Послушал не меня, а этого петуха с куриными мозгами.

– Но я не могу вот так его бросить. В клетке он не протянет и дня.

– Ну ладно, загаси огонь.

Макс сгрёб костёр в воду, угли недовольно зашипели и сдохли. Обернувшись, он увидел, как Майк сгрёб Ривза в охапку и взвалил на плечо, как куль с дерьмом. Повернувшись, Макс понуро поплёлся в направлении тюрьмы.

– Куда это, хотел бы я знать, ты направляешься? – прогудел за его спиной голос Майка. Макс непонимающе уставился на негра. – Болото кончается в другой стороне… миль через двадцать пять. – Майк указывал совсем в другую сторону. Постепенно до Макса дошло.

– Но ты не можешь этого сделать, Майк. Ведь ты уже не заключённый, а вольнонаёмный.

– Да, ты прав, парень. Я больше не арестант, а это значит, что могу идти туда, куда хочу. А сейчас мне почему-то хочется вперёд, а не назад.

– А ты подумал о том, что будет, если они поймают тебя вместе с нами?

– Ну поймают и поймают, – ответил Майк просто. – Во всяком случае мне хоть не придётся тебя наказывать. Как-никак мы с тобой друзья…

* * *

Через восемь дней они, наконец, выбрались из болота. Блаженно растянувшись на твёрдой сухой земле, они долго отдыхали, полной грудью вдыхая чистый, не наполненный миазмами испарений воздух. Макс рывком сел и посмотрел вдаль, где на горизонте вился дымок.

– Там город, мужики, – возбуждённо сказал он. – Наконец-то можно будет поесть по-человечески.

– Не так быстро, парень, – потянул его за рукав Ривз, всё ещё жёлтый от перенесённой лихорадки. – Нам нельзя рисковать. Если это город, то в нём наверняка есть лавка. Вот её-то мы и почистим сегодня ночью. Не исключено, что люди в домах предупреждены, и нас уже ждут.

Макс вопросительно взглянул на Майка. Тот молча кивнул.

В два часа утра, легко сорвав замок, они вломились в лавку. Когда они выходили из неё, на них была новая сухая одежда: облегающие джинсы, цветастые рубашки, ковбойские шляпы. У каждого на широком поясе висел револьвер. В карманах позвякивали разделённые поровну восемнадцать долларов из кассы.

Макс предложил увести из какой-нибудь конюшни трёх лошадей, чтобы продолжить путь верхом.

– Индеец есть индеец, – презрительно хмыкнул оклемавшийся Ривз, к которому вместе с силами вернулось и его нахальство. – Да по лошадям они вычислят нас в два счёта. Нет, дня два-три необходимо держаться подальше от дорог, а потом уж подумаем о лошадях.

Спустя два дня у них уже были лошади. Ещё через четыре они ограбили банк в небольшом городке. Теперь в их подсумках звенело около двух тысяч золотом. Путь их лежал в Техас.