Текст книги "Последний ковбой Америки"

Автор книги: Гарольд Роббинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

3

Жарким днём, три лета спустя, Макс стоял на тяжело гружённой телеге в сонном дворе платной конюшни Олсена, сгружая сено и укладывая его на открытый сеновал высоко над головой. Он был голым по пояс, и его мускулистое бронзовое от загара тело блестело от пота. Он играючи управлялся с тяжёлыми вилами, и, казалось, что сено само по себе перекочёвывало с телеги на сеновал.

Неожиданно раздался приближающийся цокот копыт, и вскоре во двор въехали три всадника далеко не благочинного вида. Они остановились около телеги и спросили, не слезая с лошадей:

– Эй, ты, индеец, где тут работает мальчишка Сэма Сэнда?

Макс продолжал спокойно работать, не обращая на чужаков никакого внимания.

– Мы тебе говорим, – прикрикнул один из всадников и угрожающе положил руку на рукоятку висевшего у бедра кольта.

– Ну, я Макс Сэнд, – проговорил Макс, не переставая метать сено.

Незнакомцы многозначительно переглянулись и сбавили тон:

– Нам нужен твой старик, парень. У нас для него есть работёнка.

Макс обвёл троицу безразличным взглядом.

– Мы были на участке по перевозке грузов, но там закрыто.

– Всё правильно, – наконец ответил Макс. – По субботам отец работает до обеда. Наверное, он уже отправился домой.

– Какая досада! А у нас как раз целый вагон товара, который необходимо срочно доставить в Вирджиния-Сити. Надо с ним переговорить, может быть, мы его уломаем.

Макс опять взялся за вилы.

– Хорошо, я ему передам, когда вернусь домой.

– Нам некогда ждать. Если он хочет зашибить двадцать долларов, то ему нужно будет отправиться в путь сегодня ночью. Как нам найти твой дом?

Макс обвёл незнакомцев недоверчивым взглядом. Они не были похожи на поселенцев, рудокопов или обычных перекупщиков.

Их кони и одежда были покрыты пылью дорог – видно, прибыли издалека. Нашейные платки закрывают рты от пыли, лихо заломленные ковбойские шляпы, у каждого на поясе тяжёлый кольт. По их повадкам чувствовалось, что эти ребята шутить не любят. Да мало ли разного люда бродит сейчас по дорогам и пешком, и в седле. Что ж теперь, каждого бояться?

– Ладно, подождите немного. Через пару часов я управлюсь, и мы отправимся домой вместе.

– Я уже сказал тебе, малыш, что нам некогда. Вот увидишь, твоему отцу не понравится такая задержка. Так в какую сторону нам ехать?

Макс неопределённо пожал плечами.

– Вот по этой дороге на север, миль двадцать.

– Спасибо, малыш, вот держи!

Дюжий, жилистый верзила бросил серебряный доллар, который Макс ловко поймал на лету. Все трое с гиканьем сорвались с места. Макс задумчиво посмотрел на монету в крепкой ладони. Лёгкий бриз донёс до него обрывки разговора:

– С такими бабками, которые схоронил Сэнд, он мог бы купить себе бабу получше какой-то индейской шлюхи.

Спутники жилистого дружно загоготали. Макс сердито зашвырнул только что полученный доллар и с остервенением воткнул вилы в сено.

* * *

Первой их услышала Канеха. У неё уже выработалась привычка постоянно прислушиваться к любым звукам, доносившимся со стороны дороги, особенно по субботам, когда Макс приезжал из школы домой на уик-энды. Подойдя к двери, она выглянула наружу и объявила:

– К нам скачут трое всадников.

Сэм встал из-за стола и выглянул в дверь.

– Точно. Интересно, что им нужно.

У Канехи вдруг появилось предчувствие беды.

– Запри дверь и не позволяй им войти, – скороговоркой проговорила она. – Они скачут, как апачи, которые вышли на тропу войны, а не в открытую, как честные люди.

Сэм беззаботно рассмеялся:

– Ты тут у меня совсем одичала без людей. Возможно, они просто ищут дорогу в город.

– Они скачут из города, – тревожно сказала Канеха. – Будь осторожен.

Но было уже поздно. Сэм вышел на крыльцо.

– Привет, – поздоровался он, когда всадники остановились у дома.

– Ты Сэм Сэнд? – спросил один из них.

– Да, – кивнул Сэм. – Что вы от меня хотите?

– У нас груз, который нужно переправить в Вирджиния-Сити, – сказал жилистый. Он снял шляпу и обтёр потное лицо рукавом. – Ну и жарища.

– Да, припекает, – дружелюбно согласился Сэм. – Заходите в дом, ребята. Выпьете чего-нибудь холодного, заодно и поговорим.

Всадники спешились, и Сэм впустил их в дом.

– Дай-ка нам бутылочку виски, – сказал он Канехе и повернулся к гостям. – Усаживайтесь. Так что у вас за груз?

– Золото.

– Золото? – удивлённо поднял брови Сэм. – Да во всём штате не найдётся столько золота, чтобы загрузить им мою повозку.

– А вот мы слышали совсем другое, – процедил жилистый, и вдруг Сэм увидел три револьвера, направленные ему в грудь.

– Ходят слухи, что у тебя припрятано золота как раз столько, сколько нам надо.

Сэм пристально посмотрел в недобрые лица непрошеных гостей и от души рассмеялся.

– Да вы что, парни, шутите? Уберите свои пушки. Неужели вы верите всей этой бабской болтовне?

Жилистый по-волчьи оскалился и, подойдя к Сэму, неожиданно сильно ударил его рукояткой тяжёлого кольта по скуле. Сэм отлетел к стене и обалдело уставился на бандита.

– Сейчас мы поможем тебе вспомнить, где ты зарыл золото, рыжая свинья, – угрожающе процедил жилистый. – Ребята, вяжите его и эту индейскую суку тоже.

* * *

Воздух в хижине был нестерпимо горячим. Тяжело отдуваясь и беспрестанно вытирая потные рожи грязными цветастыми платками, джентльмены с большой дороги уселись за стол, искоса бросая злобные взгляды на своих пленников.

Сэм в беспамятстве обвис на верёвках, привязанный к центральному опорному столбу хижины. Его разбитая голова бессильно опустилась на голую грудь, на которую, путаясь в рыжей бороде, стекала струйка крови. От побоев глаза превратились в слезящиеся кровавые щёлки, нос был свёрнут на сторону, изо рта с выбитыми передними зубами сочилась слюна вперемешку с кровью.

Канеха была привязана к стулу. Она сидела, не сводя наполненных болью и состраданием глаз с избитого до полусмерти мужа. В них было всё, кроме страха перед мучителями.

– А может быть, у них вовсе и нет никакого золота, – прошептал один из бандитов.

– Ставлю на кон свои яйца, что есть, – уверенно ответил жилистый. – Просто он силён и упрям, как его мулы. Знаю я этих бывших охотников на бизонов.

– С твоими методами ты ничего не добьёшься, – возразил коротышка с рожей «раз посмотришь, всю жизнь заикаться будешь». – Он у тебя сдохнет и все дела.

– Заговорит как миленький, – процедил жилистый и пнул бесчувственное тело. Подошёл к печке и щипцами вытащил из неё тлеющую головешку.

– Где золото, скотина? – взревел он, схватив Сэма одной рукой за спутавшиеся, покрытые запёкшейся кровью волосы, и поднёс пышущую жаром головешку к его обнажённой груди.

Сэм с трудом разлепил глаза и глухо прохрипел, едва шевеля разбитыми губами.

– Я вам сказал, скоты, – нет никакого золота, и никогда не было, будь оно проклято вместе с вами.

Жилистый ткнул пылающей головешкой в шею и грудь беспомощного человека и затушил её. По хижине распространился ужасный запах палёной человеческой плоти. Сэм испустил страшный крик и затих, опять потеряв сознание.

Безжалостный бандюга отхлебнул из бутылки и прошипел:

– Ну-ка плесните ему воды в морду. Может быть, скажет, когда увидит, что мы сделаем с его шлюхой.

Третий бандит – самый молодой, но не менее злобный – взял ведро, принёс со двора воды и плеснул её в лицо Сэма.

Сэм встрепенулся и приоткрыл глаза. Жилистый подошёл к Канехе и снял с пояса огромный, остро отточенный охотничий нож. Его спутники с интересом следили за его действиями. Молниеносным движением жилистый разрезал верёвки и приказал: «Вставай!»

Канеха встала и бесстрашно посмотрела в глаза мучителю.

Опять блеснул страшный нож, и разрезанное пополам платье Канехи упало к её ногам. Молодой жадно облизнул губы. Он протянул руку к бутылке и сделал большой глоток, не отводя похотливого взгляда от прекрасной обнажённой женщины.

Жилистый грубо схватил её за волосы, заломил голову и, приставив нож к горлу, подтолкнул её к Сэму.

– Последний раз я свежевал кайова лет пятнадцать назад, но не забыл, как это делается.

Нарочито медленно он поводил кончиком ножа по безупречной коже молодой женщины, а потом резко взмахнул им, сделав неглубокий разрез от горла, между грудей и до покрытого тёмным волосом лобка. Из разреза начала сочиться алая кровь.

Сэм затрясся и заплакал от бессильной ярости, забыв про собственные страдания.

– Отпустите её твари, змеи подколодные, хорьки вонючие. Кончайте лучше меня. Я вам сказал, что нет никакого золота. Вы ещё поплатитесь за своё злодейство.

Канеха протянула руку и нежно коснулась кончиками пальцев окровавленной щеки мужа.

– Я презираю этих трусливых скунсов, муж мой, – произнесла она на языке кайова. – Духи вернут им зло, причинённое нам, в тройном размере.

– Прости меня, любимая, – сквозь слёзы прошептал Сэм.

– Привяжите её к столу, – распорядился жилистый.

Его подручные споро распяли Канеху на столе, как будто занимались этим всю жизнь. Она отчаянно сопротивлялась, кусалась, царапалась, и её пришлось вырубить несколькими ударами о массивный стол.

– Золото? – процедил жилистый и приставил нож к горлу потерявшей сознание женщины.

Сэм презрительно отвернулся, не говоря ни слова.

– О, Бог мой, я сейчас кончу, – пробормотал молодой.

– А это идея, – подхватил жилистый и, рванув за волосы, повернул Сэма лицом к себе. – Сейчас мы используем твою бабу по прямому назначению, прежде чем порежем её на ремни…

Он подошёл к столу, снимая ремень и расстёгивая штаны. Очнувшаяся в этот момент Канеха изловчилась и ударила его ногой по вываленному прибору.

– У, сука, – прошипел он. – Ребята, я первый. Подержите ей ноги.

* * *

Было уже семь вечера, когда Макс добрался до дома верхом на гнедой лошадке, которую старый Олсен дал ему напрокат за хорошую работу. Когда он подъехал к дому, его поразила странная тишина. Из трубы почему-то не шёл дым. Обычно мать готовила к его приезду что-нибудь вкусное.

Предчувствие беды сжало его сердце. Соскочив на ходу с лошади, он влетел в хижину, где его взору предстала страшная картина: изуродованное тело отца с одним стеклянным глазом, привязанное к столбу. Второй глаз и половина головы были снесены выстрелом из засунутого в рот кольта 45-го калибра.

Обезумевший Макс перевёл взгляд на пол, с трудом узнав в бесформенной массе окровавленного мяса останки своей матери.

Дико закричав, он выскочил во двор и упал на колени. Его страшно рвало. Казалось, вот-вот он выплюнет все свои внутренности. Неизвестно сколько он так пролежал, балансируя на грани безумия. Потом долго плакал. Слёзы принесли ему некоторое облегчение. Он встал, шатаясь подошёл к бочке, и смыл с себя блевотину. Придя немного в себя, обошёл ранчо.

Воронок отца исчез, но шесть мулов и повозка были на месте, равно как и четыре овцы и с десяток кур – особая гордость матери.

Всё остальное он делал, как в кошмарном сне. Похоронить то, что осталось от его родителей, было свыше его сил. Да и невозможно, чтобы это были его любимые родители. Мом и дэд просто куда-то уехали… Он собрал в сарае весь припасённый хворост и дрова и обложил ими дом. Потом, стараясь не глядеть на кровавое месиво в центре дома, прошёл в заднюю комнату и достал из ниши отцовский револьвер и его ружьё с патронташем. Пошарил на полке. Рука наткнулась на что-то мягкое. Это был новый индейский расшитый костюм из оленьей кожи: мать приготовила его ему на совершеннолетие. Новый спазм перехватил ему дыхание, а из глаз брызнули слёзы.

Быстро повернувшись, он выбежал из дома. Вывел мулов из конюшни, впряг в повозку, побросал в неё живность и привязал сзади гнедую лошадку. Выехав со двора, Макс остановился, вернулся, полил хворост из найденной в амбаре бутылки с керосином и в последний раз взглянул на то, что до недавнего времени было его отчим домом. Тяжело вздохнув, чиркнул спичкой и решительно направился к повозке.

Отъехав на пару сотен ярдов, он оглянулся на огромный костёр.

Теперь у него не было ни дома, ни семьи – одна жгучая ненависть и жажда мщения.

4

Спустя пару часов он завёл повозку на конный двор Олсена. Осторожно обогнул дом и, взойдя по ступенькам заднего хода, тихо постучался:

– Мистер Олсен, это я – Макс.

Окно затенила чья-то фигура, и через секунду на пороге появился старый Олсен.

– Макс? Откуда ты взялся? И почему скребёшься в заднюю дверь?

Макс пристально посмотрел в глаза хозяина и скорбно произнёс:

– Они убили моих мом и дэда.

– Убили? Кто убил? Да говори ты толком!

– Трое бандитов с большой дороги. И я ещё показал, как им проехать к моему дому, – с горечью произнёс Макс. – Эти грязные скоты обманули меня. Сказали, что для отца есть выгодное дело. А сами зверски расправились с ним и увели его коня.

Миссис Олсен уловила страшную подавленность и смятение за внешним спокойствием этого парня, который ей всегда нравился своей честностью и открытостью. Отодвинув мощным бюстом щуплого мужа в сторону, она властно положила пухлую руку Максу на плечо и почти насильно затащила в дом.

– Присядь, малыш. Тебе надо выпить чего-нибудь горячего.

– Я знаю, чего ему сейчас нужно, – сказал мистер Олсен, протягивая руку к стоявшей на полке бутылке виски. Жена сердито хлопнула его по руке.

– Извините, мэм, я не могу задерживаться, – угрюмо сказал Макс. – Я должен их догнать. – Он повернулся к Олсену. – Там, во дворе, повозка отца, а в ней четыре овцы и десятка полтора кур. Не купите ли вы всё это у меня, мистер Олсен, за сто долларов? И ещё мне нужна лошадка, лучше всего пони.

– Ну, конечно, конечно, сынок, – закивал Олсен. Лучшая в городе повозка бедняги Сэма стоила втрое больше. – Я дам тебе любого коня из моей конюшни, а также седло, сбрую и всё необходимое.

– Нет, спасибо, мистер Олсен, но мне нужна маленькая индейская лошадка, привыкшая скакать без седла по нашим равнинам. С нею меньше хлопот и так я быстрее настигну этих негодяев.

– Ну, хорошо! Как хочешь, малыш.

– Можно мне получить деньги прямо сейчас?

– Конечно, – ответил Олсен и направился в свою комнату.

Властный голос жены заставил его замереть на полпути.

– Стой, не торопись! Прежде всего парню необходимо поесть. Потом он отправится спать, а поутру пускай скачет на все четыре стороны.

– Но к этому времени они уже будут далеко, – запротестовал Макс.

– Далеко не уйдут. Хоть они и нелюди, но им тоже нужно есть и спать, – категоричным тоном заявила миссис Олсен. – Утром они будут от тебя не дальше, чем сейчас.

Она решительно захлопнула дверь, подвела Макса к столу и почти насильно усадила. Через минуту перед ним появилась миска дымящейся домашней лапши. Макс начал механически есть.

– А ты пойди и выпряги мулов, – отдала она распоряжение мужу. – И не забудь завтра накинуть сироте ещё одну сотню.

Когда Олсен вернулся, Макс крепко спал, уронив голову на стол и обняв пустую миску. Миссис Олсен предостерегающе поднесла палец к губам:

– Тсс! Бедный парень. Представляю, какое это для него потрясение. Его нельзя отпускать одного.

– Но мне надо, мэм, – раздался голос Макса у неё за спиной.

Она повернулась и воскликнула:

– Ты ничего не сможешь с ними поделать! Они взрослые здоровые мужчины и к тому же отпетые негодяи.

– Именно поэтому я должен стереть их с лица земли.

– Но они… сделают тебе больно.

– Больнее, чем они уже сделали, мне не будет.

Миссис Олсен бессильно взмахнула пухлыми ручками и уставилась на мужа, как бы ища у него поддержки. Когда она перевела взгляд на решительного юношу, её поразила решимость и гордость, сквозившие во взгляде его тёмно-синих глаз, в которых навсегда поселилась печаль.

– Мне скоро шестнадцать, миссис Олсен, а в племени моей матери в шестнадцать лет юноша считается мужчиной.

* * *

На второй день погони Макс перевёл лошадку из галопа в размеренный шаг, склонился к земле, не слезая с неё, и принялся внимательно изучать следы.

Так, здесь останавливались четыре лошади. Немного погарцевали, видимо, совещаясь. Вот двое всадников отделились и поехали обратно в город. Вторая пара следов шла по прерии на восток. Проехав немного вперёд, Макс спешился и принялся внимательно изучать эту вторую пару следов, из которых одна неотвязно следовала за другой примерно в метре. Второй след пропечатался менее отчётливо: второй конь был без седока. Ага, а вот и характерная отметина во втором следе, чётко отпечатавшемся на песке у ручья. Несомненно, это Воронок отца. Он был самой ценной добычей этих негодяев, и вести на поводу его мог только главарь этой шайки. Вот он-то как раз и нужен.

Ещё через несколько миль Макс заметил конский помёт. Ковырнул ногой и определил, что ему не больше семи часов: убийца никуда особо не торопился. Макс скакал всю ночь при свете полной луны и весь следующий день. К вечеру до преследуемого оставалось не более получаса езды.

Взглянув на небо, Макс определил, что сейчас часов семь. Вскоре начнёт темнеть. Бандит должен обязательно остановиться и развести костёр, если уже не сделал этого. Дым будет виден за несколько миль. Он спешился, чтобы подождать темноты. Не теряя времени, срезал толстую палку с развилкой на конце, вставил в неё увесистый булыжник и закрепил его кожаными ремешками, как его учили сородичи. Получилась прекрасная боевая дубинка.

Наконец стемнело. Макс встал и привязал дубинку к поясу. Взял коня под уздцы и начал не спеша продвигаться вперёд, безошибочно ориентируясь в темноте, чему его также научили воины кайова прошлым летом.

Наконец, он унюхал запах дыма: костёр был не более чем в четверти мили от него. Привязав пони к низкорослому деревцу, Макс снял притороченное к его спине отцовское ружьё.

Раздавшееся впереди конское ржание заставило его плашмя свалиться на землю. Он различил силуэты двух лошадей ярдах в трёхстах впереди себя. Но, как ни странно, огня костра не было видно.

Сделав большой крюк, он стал медленно приближаться к лошадям с подветренной стороны. Запах дыма стал сильнее. Встав на колени и высунув голову из травы, Макс увидел огонь не более чем в ста ярдах от себя. Около костра сгорбилась человеческая фигура. Человек что-то ел с шомпола. По всей видимости, он был не дурак, так как развёл костёр в расщелине двух скал. Теперь подобраться к нему можно было только спереди.

Макс опустился в траву, лёг и заложил руки за голову. Нужно было выждать, пока его враг заснёт. А пока можно отдохнуть самому. Через несколько минут он спал мёртвым сном.

* * *

Когда он проснулся, то первое, что увидел, так это висевшую над ним полную глупую луну. Быстро сел и выглянул из травы.

Огонь костра угас. Сейчас в нём только тлели угли. У скалы виднелась фигура спящего человека. Макс ящерицей подлез к нему. Жилистый мужчина с изрезанным морщинами лицом спал, отвалив челюсть, крепко сжимая рукоятку кольта.

Подобрав камешек, Макс бросил его в ноги спящего. Тот обалдело сел и тут же получил сокрушительный удар дубиной сзади по голове. Он ткнулся носом в ноги и кулём повалялся набок.

Когда Макс вернулся со своей лошадкой к совсем уже погасшему костру, его противник лежал в той же неестественной позе. Глаза его были закрыты, из рассечённого затылка сочилась кровь. Ударом дубинки ему оторвало пол-уха. Макс стащил с него одежду и крепко привязал за руки и за ноги к колышкам, вбитым в землю.

Макс сел, прислонившись спиной к скале, вытащил охотничий нож и принялся спокойно точить его о подобранный тут же камень.

Когда взошло солнце, главарь открыл глаза и ошалело посмотрел вокруг. Постепенно взгляд его стал более осознанным; он попытался было встать, но тут же с ужасом осознал, что намертво пригвождён к земле. Повернув голову, он злобно посмотрел па Макса.

– Что это ты надумал, парень?

Макс смерил его презрительным взглядом, продолжая поигрывать ножом. И тут ему представилась ужасная картина того, что этот негодяй со своими дружками сотворил с его родителями. Он подавил нахлынувший приступ тошноты, а вместе с ним и всякое чувство жалости.

– Я Макс Сэнд. Тебе это о чём-нибудь говорит? – Жилистый испуганно вытаращил глаза. – Зачем вы убили моих родителей?

– Я не сделал им ничего дурного, клянусь Богом и пресвятой девой Марией.

– Заткнись, ублюдок. Вон пасётся конь моего отца.

– Он его мне продал.

– Отец бы никогда не продал своего единственного друга, лживая гнида.

– Развяжи меня, индейский ублюдок, – истерично заорал жилистый, бешено дёргаясь, как попавший в силки кролик.

Макс хладнокровно поднёс нож к его горлу, с выступающим адамовым яблоком.

– Сначала ты расскажешь мне, что произошло у меня дома.

– Их убили двое других! Я пытался удержать их, но они прямо озверели, требуя показать, где спрятано золото! – Он продолжал верещать и дёргаться, а потом обмочился от страха. – Отпусти меня, чокнутый недоносок. Дай мне только освободиться, индейский гадёныш, щас я оторву тебе яйца и засуну их в твою поганую глотку, выродок, шакал, ублюдок…

Макс прыгнул на него, как гепард. Если раньше у него и оставались какие-то сомнения, то теперь они исчезли. Он был сыном Рыжей Бороды и Канехи, и в нём взыграли непримиримость к врагам и жажда мести, таившиеся в его индейской крови. Блеснул на солнце страшный нож, и поток оскорблений прекратился. Макс бесстрастно посмотрел вниз на поверженного врага. Жилистый был жив – он лишь потерял сознание от страха и боли. Он уставился невидящими глазами на восходящее солнце. Макс подрезал ему веки таким образом, что больше он уже никогда не сможет их закрыть. Лохмотья кожи и полосы мяса свисали у него от плеч до пояса, образовывая вокруг чресл кровавую набедренную повязку.

Макс отыскал термитник, набрал полные пригоршни огромных красных муравьёв и, вернувшись к врагу, высыпал их ему на член. Озверевшие от запаха насекомые мигом расползлись по обескоженной плоти и принялись её пожирать. Они заползала в рот, нос, уши, глаза и другие отверстия, вызывая нестерпимые страдания.

Человек застонал, закашлялся, пытаясь выплюнуть безжалостных тварей изо рта. Макс молча наблюдал за мучениями врага. На его лице не дрогнул ни один мускул. Это было древнее индейское наказание за воровство, изнасилование и убийство. Лежавший перед ним человек был виновен по всем трём статьям. Три дня он будет мучительно медленно умирать от жажды, три ночи его будут заживо сжирать москиты и прочие твари, любители свежатинки.

К концу третьего дня жилистый сошёл с ума. Когда же на следующее утро Макс вернулся на место казни, от него остался дочиста обглоданный скелет. Согнав довершавших дело грифов, Макс наклонился и снял с трупа скальп. Вернувшись к лошадям, он вскочил на своего пони и, ведя двух других на поводу, поскакал на север к землям племени кайова.

Приветствовать его из вигвама вышел старый вождь, его дед. Положив перекрещенные руки на плечи, он ждал, пока внук подойдёт к нему и преклонит колено.

Поднявшись по жесту вождя, Макс бесстрашно посмотрел ему в глаза.

– Я пришёл к вигвамам моих предков с печальным известием, – проговорил он на языке кайова.

Вождь бесстрастно смотрел на внука. Его изборождённое глубокими морщинами лицо в обрамлении седых косм было похоже на маску.

– Мои отец и мать мертвы.

Лицо вождя слегка дрогнуло и потемнело ещё больше.

Макс снял с пояса скальп и бросил его к ногам вождя.

– Я снял скальп с одного из убийц и не успокоюсь до тех пор, пока не достану два других.

Вождь посмотрел на скальп, на Макса.

– Мы больше не вольны разбивать наши вигвамы, где захотим на нашей земле, – горестно произнёс он. – Теперь мы обязаны жить только в местах, отведённых нам белоглазыми. Надеюсь, они не видели, когда ты скакал к нам?

– Нет, я приехал с той стороны, где их ещё нет.

Старик опять задумчиво посмотрел на лежащий у его ног скальп. Его сердце преисполнилось гордостью. Давно скальп врага не свисал с шеста над его вигвамом. Он одобрительно посмотрел на внука. Белоглазые могут заключить в тюрьму их тела, но им никогда не покорить свободолюбивый дух племени кайова. Он поднял скальп и торжественно водрузил его на шест. Потом повернулся к Максу.

– У дерева много веток, – речитативом произнёс он. – И если некоторые из них обламываются или их отрезают, на их месте должны вырасти другие, ещё более сильные и крепкие.

Он вытащил орлиное перо из головного наряда и протянул его внуку:

– Есть одна молодица. Её муж, храбрый воин кайова, был убит в стычке с белоглазыми две луны назад. Она уже опробовала брачный корень и согласно обычаю предков должна теперь жить одна в вигваме у реки до тех пор, пока его дух не заместится в ней. Пойди и возьми её.

– Прямо сейчас? – ошеломлённо воскликнул Макс.

– Да, – сказал вождь, сунув ему перо в руку. – Сейчас самый подходящий момент взять женщину, пока ещё дух войны и мщения бродит в твоей крови.

В улыбке, которой он проводил внука, отразилась мудрость многих поколений.

Гордо подняв голову, Макс твёрдой поступью направился к вигваму, одиноко стоявшему на берегу реки. Подойдя, откинул полог и заглянул внутрь: вигвам был пуст. Не долго думая, он вошёл внутрь и устроился на ложе из оленьих шкур.

Вскоре в хижину безбоязненно вошла красивая стройная девушка. Мокрое платье прилипло к её изящному телу, с волос стекала вода. Увидев Макса, она округлила глаза и приготовилась бежать. Она была ещё совсем ребёнок – лет четырнадцать, самое большее пятнадцать. И тут Макс понял, зачем старый вождь послал его сюда. Он протянул ей перо.

– Не бойся, – мягко проговорил он. – Могучий вождь прислал меня сюда, чтобы мы помогли друг другу изгнать дьяволов, поселившихся в наших душах.