Текст книги "Последний ковбой Америки"

Автор книги: Гарольд Роббинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

5

Ловко маневрируя на своей лошадке и умело орудуя бичом, Макс, наконец, загнал последнюю партию скота в огромный железнодорожный вагон и закрыл шарнирную дверь. Рукавом стёр пот со лба и посмотрел вверх на нещадно палящее солнце. «Как бы не было потерь на долгом пути из Техаса до Канзас-Сити», – подумал он и, пришпорив пони, подскакал к тому месту, где в тени сидел его босс мистер Фэррар, ведя неторопливый торг со скупщиками скота.

– Ну, что, всё на месте? – спросил мистер Фэррар, пожилой ковбой с седыми висками и побитым оспой и непогодой волевым лицом.

– Да, мистер Фэррар. Вот только жарковато…

– Вот и хорошо, – поспешно сказал Фэррар и выразительно взглянул на своего помощника, давая понять, что дальше это уже не их головная боль. – У меня получилось одиннадцать сотен и десять голов, – повернулся Фэррар к скупщику, – а у тебя?

– То же самое. Можешь не волноваться, десятком больше, десятком меньше, разница небольшая…

Фэррар встал с центральной перекладины невысокого загона.

– Сегодня после сиесты я зайду к тебе в офис за чеком.

– Конечно, я его приготовлю.

Несмотря на годы Фэррар легко вскочил в седло.

– Поехали, малыш, – бросил он через плечо. – Сейчас примем в гостинице ванну. Пора уже смыть с себя эту месячную вонь, а потом немного развлечёмся. Мы это заслужили.

– О, какое блаженство? Всё-таки горячая вода – это вещь, – проговорил вышедший из ванной мистер Фэррар. – У меня такое ощущение, как будто я сбросил фунтов двадцать веса и столько же лет.

Макс, натягивавший мягкие сапоги на высоком каблуке, выпрямился и откинул назад длинные мокрые волосы.

– Я тоже, мистер Фэррар, – улыбнулся от.

– В таком случае ты должен родиться года через два, – расхохотался Фэррар и одобрительно посмотрел на статного широкоплечего юношу.

Макс был одет в живописную индейскую пару из мягкой, почти белой кожи. Его короткие ковбойские сапоги со шпорами блестели как зеркало, ярко-жёлтый шейный платок полыхал как огонь. Вороньего крыла чёрные блестящие волосы до плеч были зачёсаны назад.

Фэррар аж присвистнул.

– Парень, где ты достал такую одежду?

– Это последний подарок матери.

– Да ты – вылитый индеец! – добродушно улыбнулся старый ковбой.

– А я и есть индеец, – вернул ему улыбку Макс.

Фэррар разом посерьёзнел.

– Наполовину, малыш, только наполовину. Твой отец, не забывай, был белым и к тому же очень хорошим человеком. Я охотился с Сэмом Сэндом много лет и ни разу не слышал о нём дурного слова. Таким отцом можно гордиться.

– Я и горжусь, мистер Фэррар, однако никогда не забываю, что его убили белые, его и маму…

– Негодяи встречаются в любом народе.

Макс взял со стула широкий ремень-патронташ и застегнул его на тонкой талии. Крутнул барабан кольта и ловко бросил его в кобуру.

– Ты так и не отказался от мысли разыскать их? – спросил Фэррар.

– Ни в коем случае.

– Канзас-Сити – большой город. Откуда ты знаешь, что отыщешь его там?

– Если он там, то я найду его, – с глухой решительностью произнёс Макс. – Он должен быть там. Затем я отправлюсь в Западный Техас и достану второго.

Фэррар помолчал, потом произнёс задумчиво:

– В таком наряде ты слишком заметен, малыш. Как бы они не узнали и не достали тебя первыми.

– Я буду только рад, – спокойно ответил Макс. – Негодяй должен знать, за что умрёт.

Фэррару стало не по себе от сквозивших во взгляде юноши ярости и жажды мести.

– А сейчас, если вы не возражаете, я бы хотел получить расчёт, мистер Фэррар.

– Конечно, конечно, малыш. Вот, возьми. Жалованье за четыре месяца – восемьдесят долларов и шестьдесят долларов, которые ты выиграл в покер и дал мне на хранение.

Макс неторопливо засунул деньги в задний карман.

– Спасибо, мистер Фэррар.

– Может быть, всё же поработаешь со мной ещё один сезон?

– Нет, мистер Фэррар, спасибо, но больше не могу.

– Нельзя жить одной злобой и ненавистью, малыш, – мягко проговорил старый ковбой. – Они же выжигают тебя изнутри.

– Я ничего не могу с собой поделать, – тихо ответил Макс. Его синие глаза потемнели, на скулах заиграли желваки. – Я схожу с ума при одной мысли о том, что из вскормившей меня груди негодяй сделал себе кисет. Клянусь всеми святыми, я натяну ему мошонку на голову, а из мочевого пузыря сделаю мяч для индейских ребятишек.

* * *

Мери Грэди приветливо улыбнулась симпатичному юноше. Такого свеженького у неё не было давно.

– Допивай своё виски, красавчик, – шепнула она. – А я пока разденусь.

Парень остановил на ней затуманившийся взгляд и быстро допил виски. Закашлялся, тыльной стороной ладони вытер выступившие слёзы и, подойдя неровной походкой к кровати, уселся на край.

Наработанным движением Мери сняла платье через голову.

– Как ты себя чувствуешь?

– Д-думаю, что н-нормально, – ответил Макс, с трудом ворочая одеревеневшим языком. – Вообще-то я с-столько н-не пью.

Женщина подошла к кровати и шутливо толкнула его пальцами в лоб.

– Ляг и закрой глаза, дурачок. Сейчас тебе будет хорошо.

Макс попытался принять вертикальное положение, но это ему не очень-то удавалось. На какой-то миг его взгляд принял осмысленное выражение. Он ощупал место на поясе, где у него обычно висел кольт. Но почему-то не было ни пояса, ни кольта. Преодолеть притяжение подушки оказалось свыше его сил. Он повалился набок и затих.

Опытным движением Мери приподняла веко: парень вырубился по крайней мере часа на четыре.

Самодовольно улыбнувшись, трактирная шлюха подошла к раскрытому окну и выглянула на улицу.

Её сутенёр стоял через дорогу под фонарём и курил сигару. Мери просигналила ему, дважды задёрнув и раскрыв штору. Получив условный сигнал, сутенёр не спеша перешёл улицу и вошёл в салун.

Когда он вошёл в номер, Мери была уже одета.

– Что-то ты с ним долго чесалась, – недовольно произнёс сутенёр – неопрятный рыжеволосый детина с пушистыми баками.

– Сам бы попробовал, – огрызнулась шлюха. – Еле заставила его выпить. Он ещё совсем пацан.

– Сколько с него сняла? – оборвал её хозяин.

– А я почём знаю? Капуста у него в заднем кармане. Забери сам, и быстро линяем. Меня уже слишком хорошо знают в этом салуне.

Рыжий подошёл к кровати, грубо перевернул застонавшего Макса на живот и запустил волосатую лапу в его карман. Быстро пересчитал деньги и удовлетворённо произнёс:

– Сто тридцать. Недурно, недурно…

Девица подошла к нему сзади и обняла за шею.

– Сегодня нам повезло, Бил. Может быть, пойдём ко мне и устроим маленький банкетик?

– Ты что, сдурела? – шёпотом гаркнул на неё сутенёр. – Сейчас всего одиннадцать. До утра можно обчистить ещё троих. – Он посмотрел на безмятежно посапывающего индейского парня. – Да, и не забудь бутылку, за неё заплачено.

– Не забуду, жлоб, – ворчливо ответила Мери.

– Он совсем не похож на ковбоя, скорее на индейца, – заметил Бил.

– А он и есть индеец, – откликнулась Мери. – Он, когда окосел, все уши мне прожужжал про какого-то негодяя, которому собирается отрезать яйца за то, что тот сделал себе кисет из кожи убитой им индейской женщины. – Она вполголоса захихикала. – По-моему, его даже не интересовал перепихон. Я заманила его сюда, сказав, что кое-что знаю о том, кого он разыскивает.

– Пушка у него что надо, – проговорил Бил, задумчиво глядя на лежащий на стуле пояс Макса. – Сдаётся мне, что тот парень, который ему нужен, кое-что выложит за то, что мы его вовремя предупредим.

– А ты что, знаешь его?

– Возможно, возможно… Пошли!

* * *

Было уже почти два часа утра, когда сутенёр Бил нашёл того, кого искал. Невысокий коренастый человек зверского вида дулся в покер в задней комнате отеля «Золотой Орёл».

Он уважительно тронул его за плечо.

– Извиняюсь, мистер Дорт, – скороговоркой проговорил он. – У меня есть информация, которая, я думаю, вас заинтересует.

Сутенёр обвёл нервным взглядом остальных лихих ребят, сидевших за столом, рожи которых украсили бы витрину любого полицейского участка не только Канзаса, но и всего западного побережья. Они посмотрели на него, как на говорящего таракана.

– Нам бы лучше поговорить наедине, сэр. Это касается вот этого кисета, – проговорил Бил и кивнул на лежавший на краю стола кисет с табаком.

Дорт рассмеялся, обнажив лошадиные прокуренные зубы.

– Что, ещё один покупатель? Я даже не предполагал, что эта индейская титька будет пользоваться таким спросом. А что, ребята, не наладить ли нам их массовое производство? Можно присовокупить ещё пепельницы из черепов краснокожих. Вот это будет бизнес! Ха-ха-ха!

Сидевшие за столом одобрительно заржали, по достоинству оценив шутку Дорта.

– Нет, это не покупатель, мистер Дорт. Хуже. Поверьте мне, гораздо хуже.

– Что такое? – смерил его презрительным взглядом Дорт. – О чём это ты тут бормочешь?

– Выйдем, поговорим, – осмелел сутенёр. – Если столкуемся о цене, то я, пожалуй, поделюсь с вами своей информацией.

Дорт подскочил, как будто выкинутый мощной пружиной, схватил Била за грудки и прижал к стене.

– Я тебе поделюсь, гнида, нарыв в ж… негра. А ну, выкладывай, что знаешь, пока я тебя не растёр по стенке, – угрожающе рявкнул Дорт и приставил нож к горлу Била.

Тот порядком струхнул и, приняв во внимание, что Дорт – самый безжалостный убийца в округе, предпочёл оказать ему любезность, пока не пришлось платить за неё самому.

– Там ошивается один индейский парнишка, который вас очень ищет, мистер Дорт, – в страхе выкатив глаза, затараторил Бил. – У него пушка такая же большая, как у вас. Вот я и подумал…

– Меня не интересует, что ты подумал, вонючка, – оборвал его бандит. – Так говоришь, индеец-парнишка? Опиши его!

Заикаясь, сутенёр описал внешность Макса.

– Волосы чёрные, глаза голубые, говоришь? – хрипло переспросил Дорт.

– Точно так, сэр. Он снял одну из моих девок, а сейчас дрыхнет в салуне. Грозился вас прикончить, индейский выродок.

Бандит задумчиво посмотрел на лежащий перед ним кисет.

– Ну, что будем с ним делать, сэр? – подобострастно заглянул Бил в волчьи глаза Дорта.

– Делать? – недоуменно посмотрел на него бандит. По напряжённому молчанию, повисшему над столом, он понял, что сейчас на карту поставлены его репутация и положение в этом изысканном обществе убийц и грабителей.

– Я сделаю с ним то, что следовало сделать ещё тогда, пару лет назад. Повешу его башку сушиться у входа в салун. Проведёшь меня к нему! – повелительно бросил он сутенёру.

Тот согласно кивнул. Сидевшие за столом партнёры Дорта переглянулись и тоже поднялись на ноги.

– Подожди нас, Том, – сказал один из них, – Мы с тобой. Кажется, это будет бо-ольшая потеха.

Когда они добрались до отеля, Макса уже и след простыл. Однако один из клерков заверил честную компанию, что парень-индеец с голубыми глазами появится завтра на заднем дворе в два часа, чтобы отдать причитающийся с него доллар в счёт оплаты за комнату. «Пропился вдрызг, сосунок», – фыркнул он.

Дорт швырнул на прилавок новенький серебряный доллар:

– Это тебе за комнату, а его вонючий доллар я завтра засуну ему в задницу. Гы-гы-гы!

* * *

Фэррар расслабленно облокотился на ограду загона, наблюдая за тем, как Макс умело разводит полудиких лошадей по кормушкам. Рядом с ним остановился какой-то человек и одобрительно поцокал языком.

– Парень просто прирождённый лошадник, – заметил Фэррар, не глядя на соседа. – Он тонко чувствует и любит их, и они отвечают ему тем же.

– Угу, – прогудел незнакомец. Он свернул сигаретку и повернулся к старому ковбою. – Спички есть?

– А как же! – Фэррар вытащил из кармана коробок, зажёг спичку и протянул её незнакомцу, впервые взглянув в его лицо. Сквозившая во взгляде незнакомца свирепость поразила его. И тут он заметил кисет в его руке. Догоревшая спичка обожгла пальцы. Незнакомец перехватил его изумлённый взгляд.

– На что это ты так уставился?

– Интересный у тебя кисет, – медленно проговорил Фэррар. – Я не видывал ничего подобного.

– А, это… – рассмеялся незнакомец. – Это просто сиська одной индейской шлюхи. Лучший материал для хранения табака. Никогда не сохнет, не отсыревает… Только вот быстро изнашивается. Видишь, совсем тонкая.

Фэррар резко повернулся и сделал знак Максу.

– А вот этого я бы на твоём месте не делал, – с неприкрытой угрозой процедил незнакомец.

За спиной старого ковбоя раздался какой-то шум, и он понял, что незваный гость пожаловал не один. Он беспомощно посмотрел на приближающегося Макса, не зная, как предупредить его о грозящей опасности.

Макс легко спрыгнул со своего неразлучного пони и набросил узду на столбик ограды.

– Всё, закончил, – весело сообщил он Фэррару.

– Какой хороший наездник, – раздался издевательский голос стоявшего рядом с ним незнакомого человека. – На-ка, парень, закуривай, – бросил он ему кисет.

Макс ловко поймал его. Лицо его помертвело. Губы сжались в одну сплошную нитку, глаза потемнели и сузились. Он выронил кисет, как будто обжёгся.

– Я бы никогда не узнал тебя, если бы не это, – внешне спокойно проговорил Макс, кивнув на кисет. – Так, значит, отрастил бороду.

– Ага. Вот именно – бороду, – беззаботно рассмеялся Дорт.

– Так ты один из них, теперь я тебя узнал, – тихо проговорил Макс, постепенно отступая назад и в сторону.

– Вот именно, один из них, – насмешливо протянул Дорт. – Какой наблюдательный молодой человек. – Он насмехался, однако рука его постоянно нависала над рукояткой кольта. Пальцы нервно подрагивали. – Ну и что мы собираемся в связи с этим предпринять, наблюдательный молодой индейский ублюдок?

Фэррар и другие инстинктивно разошлись в стороны.

– Не делай глупостей, Макс, – предупредил Фэррар хрипло. – Это Том Дорт. Ты не представляешь, какая у него реакция.

Макс не сводил напряжённого взгляда с лица своего заклятого врага.

– Мне наплевать на него вместе с его реакцией, мистер Фэррар, – веско произнёс Макс. – Я всё равно прикончу его.

Криво улыбаясь, он продолжал хладнокровно кружить вокруг него.

– Ну, доставай свою пукалку, гадёныш, – прошипел Дорт.

– А я не тороплюсь, – спокойно проговорил Макс. – Я буду убивать тебя медленно, скотина, как ты убивал мою мать.

Лицо Дорта побагровело, глаза забегали.

– Вытаскивай кольт, ублюдок, мать твою… – истерично заорал он.

– Подождёшь, – мягко и увещевающе сказал Макс. – Я даже не буду стрелять тебе в сердце или в голову, а просто отстрелю тебе яйца, а потом пущу пару пуль в живот и посмотрю, как ты будешь подыхать, медленно и мучительно.

Теперь Дорта охватила настоящая паника. Краем глаза он уловил недоуменные лица своих дружков и вновь уставился на невозмутимого Макса. «Вот сейчас, сейчас, – думал про себя Дорт. – Пора с этим кончать»… Его рука судорожно рванулась к рукоятке кольта.

Фэррар заметил это движение, но не уловил молниеносной ответной реакции Макса. Казалось, кольт сам впрыгнул в его руку, прежде чем его противник успел, наконец, положить руку на рукоятку своего.

Дорт дёрнулся, и его кольт описал в воздухе дугу и шлёпнулся в метре от него. Сам же Дорт схватился обеими руками за свои простреленные гениталии и опустился в пыль па колени.

Макс медленно подошёл к поверженному врагу, который как будто молился, правда, приложив руку к неподходящему месту Дорт поднёс окровавленную руку к глазам, как будто не веря им. Потом с мукой и злостью посмотрел на Макса.

– Ну, ты всё-таки и сукин сын, – прошипел Дорт и рванулся к валяющемуся в пыли револьверу.

Макс дождался, пока он поднял револьвер, и выстрелил дважды.

Мощный толчок отбросил Дорта на спину. Он забился в конвульсиях. Макс молча повернулся и направился к своему пони.

Спустя два дня Макс предстал перед выбором: добровольно записаться в армию или пойти под суд. В то время ходили упорные слухи о близкой войне с Кубой, и исполненный патриотизма судья был снисходителен. Однако Макс решил не рисковать: его задача была выполнена только на две трети.

6

– О, Боже! – взмолился начальник тюрьмы, когда в его офис ввели Макса. – Чем, по их мнению, мы тут занимаемся? Это – тюрьма, а не школа по перевоспитанию трудных подростков!

– Не заблуждайся насчёт его сосунковского вида, Пит, – сказал его помощник, пододвигая кипу бумаг. – Ты только взгляни на сопроводиловку. Этот малыш – настоящая чума. Убил человека в Новом Орлеане.

Начальник тюрьмы уставился в бумаги.

– Так за что его к нам? Предумышленное убийство, говоришь?

– Слава Богу, нет! За это он бы получил электрический стул. Пока что за незаконное ношение оружия. Судом доказано, что он применил его в целях самообороны. – Помощник смачно выплюнул жевательный табак в урну. – Тот парень, которого он прикончил, застал его в спальне одной штучки, его любовницы.

– Я работал телохранителем этой леди, начальник, – заметил Макс.

– Однако это не давало тебе права, парень, убивать человека, – резонно возразил начальник тюрьмы, продолжая не спеша листать бумаги.

– Он сам вынудил меня к этому. Набросился на меня с ножом. Что мне оставалось делать? Ждать, пока он меня прирежет? К тому же я был абсолютно голым…

– Да ну? Голый телохранитель. Это уже интересно! – ухмыльнулся начальник тюрьмы. Его помощник от души рассмеялся.

– Ты что же, не заработал у неё даже на одежду? Или, может быть, тот парень раздел тебя прежде чем резать?

– По-моему, типичный случай самообороны, – посерьёзнел начальник тюрьмы. – Интересно, как это им удалось засадить парня на столь долгий срок?

– Тот парень, которого он прикончил, оказался двоюродным братом Дарси, – многозначительно проговорил его помощник.

– Ах, даже так! Ну, тогда это многое объясняет. Семейство Дарси – важные птицы в Новом Орлеане. Ты ещё легко отделался, парень. Кстати, сколько тебе лет?

– Думаю, что-то около девятнадцати.

– Не слишком ли ты молод для того, чтобы быть телохранителем такой известной особы, как мадам Плювьер? Вообще, как ты к ней попал?

– Просто мне нужна была работа, когда я ушёл из армии. Мне сказали, что ей нужен человек, который хорошо управляется с револьвером. А мой револьвер достаточно быстр.

– Даже более чем достаточно, – криво ухмыльнулся начальник. Он вышел из-за стола и тяжело посмотрел на Макса. – Я – человек справедливый, но терпеть не могу бузотёров. Работай, веди себя примерно, и у тебя не будет проблем.

– Понятно, начальник.

Надзиратель подошёл к двери и крикнул, выглянув наружу:

– Майк!

В дверь боком просунулся огромный негр:

– Да, сэр?!

– Возьми новичка и дашь ему десять плетей.

Макс удивлённо воззрился на главного надзирателя.

– Такова рутина, сынок. Лично я против тебя ничего не имею, но порядок есть порядок. Так сказать профилактическая мера, необходимая для того, чтобы тебе врезалось в память, что закон нарушать нехорошо.

– Пойдём, парень, – пробасил негр и положил огромную ладонь Максу на плечо. – И ни о чём не беспокойся, – доверительно шепнул он, когда они вышли из кабинета. – Ты не почувствуешь боли, я вырублю тебя с первого удара, а остальные пройдут впустую!

* * *

В Новый Орлеан Макс приехал как раз на Марди грас. [1]1
  Марди грас( фр.Mardi gras) – вторник на масленице – народный праздник во многих городах Европы и США.


[Закрыть]Это было всего несколько месяцев назад. В тот день улицы были запружены шумными, весёлыми, беспечными толпами людей, и их праздничное настроение невольно передалось и Максу. Он решил задержаться тут на пару дней, прежде чем отправиться в Западный Техас. Поставил коня в платную конюшню, снял комнату в дешёвой гостинице и отправился в Латинский квартал развлечься.

Шесть часов спустя он с напускным равнодушием бросил на стол две десятки и три семёрки и встал. Больше ему здесь делать было нечего: он просадил все деньги, а также лошадь и всё остальное, за исключением одежды и кольта на боку.

– Пока, ребята, – невозмутимо произнёс он. – Пойду приведу лошадь…

– Ну и что будешь делать дальше? – с любопытством взглянул на него один из игроков, по виду типичный южанин.

– Найду какое-нибудь занятие.

– Какое занятие?

– Какое-нибудь. Меня слушаются лошади, моту пасти скот. Словом, любую работёнку.

Игрок показал глазами на револьвер Макса.

– А с этим умеешь обращаться?

– Да, пока жив…

– Да, парень, сегодня госпожа Удача повернулась к тебе задницей, – с вязким южным акцентом проговорил игрок.

– И в этом ей здорово помог ты, – беззлобно бросил Макс.

– Что такое? – южанин протянул к вороту Макса волосатую руку. Но не успел он моргнуть глазом, как ему в грудь уставилось холодное дуло револьвера.

– Тех, кто распускает руки, я убиваю на месте, – спокойно выговорил Макс и внушительно посмотрел в лицо южанину. Тот расплылся в улыбке.

– Теперь я вижу, что ты не новичок и надел этот пояс не для форса, – уважительно проговорил он. Макс небрежно бросил револьвер в открытую кобуру. – Знаешь что, парень. Кажется, у меня есть для тебя работа… если ты, конечно, не против того, что твоим боссом будет женщина.

– Да хоть сам дьявол! – беспечно ответил Макс. – Работа есть работа. В моём положении крутить носом не приходится.

* * *

На следующее утро Макс и его новый приятель отправились в салун самого уважаемого увеселительного заведения в Новом Орлеане. Симпатичная белозубая креолка-служанка весело объявила:

– Мисс Плювьер сейчас вас примет. Пойдёмте со мной, джентльмены.

По широкой, покрытой коврами лестнице она провела их на второй этаж, открыла одну из многочисленных белых дверей и присела в реверансе, приглашая их войти. Едва они переступили порог, как дверь за ними закрылась и изумлённому взору Макса предстало великолепие, которого он никогда не видел в жизни. Всё в этой удивительной комнате было белым, как будто они очутились в чертогах Снежной Королевы: обтянутые белым шёлком стены, драпировки на огромных окнах, деревянные панели, мебель, полог над кроватью – всё было изумительной белизны. Даже огромный пушистый ковёр на полу и тот был белым.

– Это тот молодой мсье? – раздался откуда-то из глубины мелодичный голос.

Макс резко повернул голову и увидел женщину, поразившую его ещё больше, чем комната. Она была высокой – почти одинакового с ним роста. Лицо её было милым и очень юным. Но больше всего его удивили её волосы – длинные, пушистые, белые с голубизной, как первый снег или же блестящий шёлк обивки.

Приятель Макса уважительно произнёс.

– Да, мисс Плювьер, это он. Разрешите представить вам Макса Сэнда.

– Мэм, – склонил голову Макс.

Хозяйка обошла вокруг него, рассматривая под разными ракурсами, как какую-то диковинку.

– Вообще-то он слишком молод, – с сомнением в голосе проговорила она.

– Но он очень способный, уверяю вас, мадемуазель. К тому же, ветеран только что закончившейся войны с Испанией.

Мисс Плювьер небрежно махнула рукой, прерывая излияния южанина.

– Но какой он… грязный!

– Я только что прибыл из Флориды, мэм, – обрёл, наконец, дар речи Макс.

– А фигура у него хорошая, ладная, – продолжала размышлять вслух хозяйка, не обращая на слова Макса никакого внимания. Она опять сделала вокруг него круг. – Очень широкие плечи, узкая талия, почти нет бёдер… На нём должны великолепно сидеть костюмы. Думаю, что он мне подходит.

Она отошла к белоснежному трюмо и картинно облокотилась. Потом авторитетно проговорила, глядя на Макса, чётко выговаривая английские слова:

– Молодой человек, вам известно, чем вам придётся заниматься?

– Боюсь, что нет, мэм.

– Вы будете моим телохранителем, – по-деловому произнесла она, проигнорировав ироничную улыбку, тронувшую губы молодого человека. – Моё заведение – особенное, единственное в своём роде в городе. Внизу расположены игровые комнаты для публики, а мои гости представляют высший свет Нового Орлеана. Конечно, мы обеспечиваем также развлечения более деликатного, интимного свойства. Но то, что вы видите здесь – это не обычный публичный дом, а ХРАМ ЛЮБВИ. – Она с пафосом воздела белоснежные мраморные руки к потолку, – Мои девочки – жрицы этого храма, а я – верховная жрица, запомните это. Наш храм пользуется заслуженно высокой репутацией не только в Новом Орлеане, но и на всём Юге. Конечно же, многие нам завидуют, у нас стали появляться конкуренты, которые могут заслать сюда своих агентов, чтобы те устроили нам там-тарарам. Вот мои друзья и посоветовали мне завести охрану.

– Понятно, мэм.

Верховная жрица» продолжала деловым тоном:

– Отныне мои рабочие часы будут вашими рабочими часами. Жить вы будете вместе с нами, получать сто долларов в месяц. Двадцать долларов в месяц буду вычитать из вашего жалованья за комнату и стол. И главное, не вздумайте заводить амуры с какой-либо из девушек, все они – для гостей!

– Хорошо, мэм.

Мисс Плювьер улыбнулась неожиданно мягкой, кроткой улыбкой. Повернувшись к сопровождающему, она распорядилась:

– А вы, Дорнье, проводите моего телохранителя к вашему портному. Пускай он сошьёт мсье Сэнду шесть костюмов – три чёрных и три белых.

– Хорошо, мисс Плювьер. Я позабочусь об этом.

Когда они вышли из спальни, Дорнье шутливо ткнул Макса в бок:

– Ну а ты позаботься о её теле. Надеюсь, ты не переусердствуешь, охраняя его.

* * *

В три часа утра Макс вошёл в фойе, чтобы произвести ставший обычным обход игровых комнат. Спустился вниз и спросил негра-привратника:

– Всё заперто, Джэкоб?

– Плотнее чем мышиное пуковое отверстие, маста Сэнд.

– Отлично! – улыбнулся Макс. Понаблюдал, как убираются приходящие женщины, и повернулся уходить, но тут вспомнил о клиенте, доставлявшем наибольшее беспокойство.

– Мистер Дарси ушёл?

– Нет, сэр, – ответил негр – Он остался на ночь с мисс Элеонорой.

Макс кивнул и стал не спеша подниматься по лестнице. Да, этот молодой щёголь Дарси с каждым днём становился всё наглее и наглее. Перепробовал уже всех девушек, а теперь вот «положил глаз» на саму хозяйку.

На верху лестницы Макс остановился. Вежливо постучался и вошёл. Его хозяйка сидела за трюмо. Служанка расчёсывала её великолепные волосы. Глядя в зеркало, она поймала взгляд Макса.

– Всё заперто, мисс Плювьер.

– А Дарси? – вопросительно подняла она бровь.

– В золотой комнате с Элеонорой, в другом конце дома.

– Бон, [2]2
  Хорошо  (фр.).


[Закрыть]– милостиво кивнула она.

Макс продолжал нерешительно переминаться с ноги на ногу. На его лице она прочитала несвойственное ему беспокойство.

– Ты чем-то обеспокоен, шери? [3]3
  Милый (фр.).


[Закрыть]

– Да. Мою головную боль зовут Дарси. Он наглеет с каждым днём. Думаю, нужно запретить ему посещать наше заведение.

– О-ля-ля! – беззаботно рассмеялась она. – Но мы не можем этого сделать. Он из слишком влиятельной семьи.

Подойдя к Максу, она обвила восхитительными руками его шею и жарко поцеловала в губы.

– Мой маленький индьен [4]4
  Индеец (фр.).


[Закрыть]ревнует? Можешь о нём не беспокоиться, – обнажила она белоснежные зубки в спокойно-насмешливой улыбке. – Он скоро забудет об этом, направит свой молодой жар на другой объект. Я видела это раньше.

Спустя некоторое время Макс лежал рядом с ней на огромной кровати, лаская рукой и взглядом её безупречное молодое тело. Лёгкими, как дуновение ветерка, прикосновениями губ и пальцев к самым чувствительным местам она в третий раз разожгла огонь страсти в его груди. Он закрыл глаза в сладостной неге. Сквозь блаженную полудрёму до него доносились слова любви: «Мон кер, мон индьен, мон шери». [5]5
  Моё сердце, мой индеец, мой милый (фр.).


[Закрыть]Она легла на него, покрыв всего единым благоуханным желанием, живым и тёплым.

– О-ля-ля! – счастливо засмеялась она. – Наш маленький пистолетик превратился в бо-ольшую пушку, – нараспев произнесла она, поигрывая «ядрами». Его желание достигло кульминационной точки. Её бесстыдной сексуальности не было предела. Она слабо застонала, вобрав в себя его ствол, продолжая проделывать только ей известные манипуляции. Такого блаженства он не испытывал ни с одной женщиной.

За дверью раздался подозрительный звук. Макс приподнял голову и прислушался. Вдруг дверь распахнулась, и в спальню ворвался разъярённый Дарси. Мисс Плювьер мигом скатилась с остолбеневшего Макса и гневно топнула изящной ножкой, даже не пытаясь прикрыть свою наготу.

– Вон отсюда, ты, молодой идиот!

Дарси глупо уставился на гневную богиню. Не в силах оторвать от неё взгляда, он пошарил в кармане и вытащил пачку стодолларовых банкнотов.

– Вот, я принёс тебе тысячу долларов, любовь моя, – пролепетал он, бросив к её ногам деньги.

Она сделала к нему шаг и указала рукой на дверь. Голос её прозвучал, как удар бича:

– Пошёл вон, стервец!

Дарси пьяно покачивался, повторяя, как сомнамбула:

– О, как ты прекрасна! Как я хочу тебя!

Макс, наконец, обрёл дар речи.

– Вы слышали, что вам сказала мисс Плювьер? – вязко проговорил он. – Выметайтесь отсюда!

Только теперь Дарси заметил, что мисс Плювьер не одна. Его лицо перекосилось от гнева.

– Ты! – выдохнул он. – Так это ты! Всё это время, пока я просил, умолял её снизойти ко мне. Вы смеялись надо мной всё это время! Посмотрим, как ты будешь смеяться сейчас!

В его руке блеснул кинжал. Он занёс его и бросился на Макса, который, ловко увернувшись, скатился с кровати с другой стороны. Дарси остервенело резал атласные простыни. Макс схватил подушку и, прикрываясь ею, стал боком пробираться к стулу, где вместе с одеждой лежал его револьвер.

– Вам лучше уйти от греха подальше, – твёрдо проговорил Макс. Он был уже возле стула.

С безумным воплем Дарси бросился на него, выставив вперёд руку с кинжалом. В тот момент, когда лезвие коснулось подушки, раздался приглушённый выстрел. Дарси изумлённо уставился на Макса, упал на колени, потом повалился на бок. Из уголка его рта вытекла струйка крови.

Обнажённая женщина испуганно уставилась на своего любовника.

Склонившись над Дарси, она убедилась, что он мёртв.

– Что ты наделал! Ты же убил его, дурень! – сердито воскликнула она.

Макс недоуменно посмотрел на неё. Грудь её гневно вздымалась, волосы разметались. Сейчас она была похожа на фурию, правда, прекраснее фурии не было на свете.

– А чего ты от меня ожидала? Или, может быть, ты бы предпочла, чтобы он сначала проткнул меня, а потом принялся за тебя?

– Ты мог его просто вырубить! – зло бросила она.

– Чем? Может быть, моей пушкой? – с не меньшей злостью и обидой ответил Макс.

Несколько мгновений она пристально смотрела на Макса, потом выражение её лица смягчилось. Она подошла к двери и выглянула в коридор: дом мирно спал. Звук выстрела был поглощён подушкой.

Вернувшись к любовнику, она опять положила ему руки на плечи. Её чувственная дрожь передалась ему. Она медленно опустилась перед ним на колени и обняла его бёдра.

– Не сердись на свою Анну-Марию, мой сильный, дикий жеребец, – прошептала она в сторону. – Люби меня…

Макс хотел поднять её за плечи и отнести на кровать, но она мягко отстранила его руки.

– Нет, мон шер, прямо здесь…

Она потянула его за руку на себя, и они погрузились в изысканнейшее действо прямо на полу, рядом с ещё не остывшим трупом.

Утром Анна-Мария Плювьер спокойно передала Макса в руки полиции.