Текст книги "Пророчества великих"

Автор книги: Галина Железняк

Соавторы: Андрей Козка
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Святые пророки Руси

ВИДЕНИЯ СЕРГИЯ РАДОНЕЖСКОГО

Из всех подвижников XIV века лишь для преподобного Сергия мы имеем современное житие, составленное его учеником Епифанием (Премудрым), биографом Стефана Пермского. Епифаний был иноком Троицкой обители при жизни преподобного Сергия и в течение 20 лет после его кончины собирал заметки и материалы для будущего обширного жития. Несмотря на многословие, неумеренное цитирование священных текстов и «риторическое плетение словес», оно содержательно и вполне надежно. Епифаниева биография преподобного Сергия представляет единственное древнерусское житие, широко известное в настоящее время. Это избавляет нас от необходимости пересказывать его содержание.

В 1377 году татары неожиданным набегом разграбили Нижний Новгород, и в 1378 году была выслана новая рать под водительством мурзы Бегича, но Дмитрий обходом и стремительным натиском нанес первое поражение татарам на реке Воже. Событие это сильно подняло дух народа русского. 18 августа Дмитрий со многими князьями и воеводами едет в Свято-Троицкую обитель за последним благословением преподобного Сергия перед страшным боем.

Можно себе представить, сколь сурово и торжественно было это молебствие и напутствие.

Князь спешил к своим храбрым сподвижникам, ибо гонцы один за другим приносили вести о передвижении врага, но преподобный просит, чтобы он отслушал божественную литургию и остался к трапезе: «Обед сей тебе, государь, будет на пользу». И среди трапезы преподобный исполнился пророческого духа и воскликнул: «Господь Бог тебе помощник. Еще не пришло время тебе самому носить венец сей победы с вечным сном, прочим же многим сотрудникам твоим плетутся венцы мученические с вечною памятью».

После трапезы, осенив крестом и святою водою князя и воевод, преподобный Сергий, может быть, желая еще раз утвердить в мыслях всех присутствовавших правоту подвига их и что иного выхода не остается, обращается к князю со словами: «Подобает тебе, господине, заботиться о стаде, порученном Богом, и выступить против безбожных». И затем вопрошает: «Все ли ты сделал, все ли меры использовал, чтобы предотвратить страшную битву?» И князь ответил, что он все сделал, но безуспешно.

«Если так, – сказал Сергий, – то врага ждет конечное погубление, а тебя – помощь и слава от Господа».

Князь в глубоком душевном волнении внимал словам преподобного и припал к ногам его для последнего благословения. Осенив его еще раз крестом, преподобный тихо сказал ему: «Иде же, господине, небоязненно. Господь поможет тебе на безбожных врагов, ты победишь враги твоя!»

Окрыленный и обнадеженный словами преподобного, Дмитрий спешит к воинству своему. Преподобный же, проводив князя, почти безвыходно пребывал со своею братией в церкви, посылая всю силу духа своего на помощь великому делу.

Находясь в великом духовном подъеме, преподобный в прозрении увидел необходимость еще раз укрепить мужество воинства и решил послать великому князю с собственноручной грамотой двух иноков, подвизавшихся в числе братии, – Александра Пересвета (бывшего боярина Брянского) и Андрея Ослябю (боярина Любецкого), мужество которых и искусство воинское было еще у всех в памяти; за необыкновенную силу они прослыли богатырями. Этих-то иноков Сергий и избрал помощниками князю, чтобы они своим мужеством, как всецело отдавшие себя Богу, послужили примером его воинству. И как бы прозревая их близкую кончину, преподобный облек их в великую схиму. И вручая им для передачи князю грамоту, оканчивавшуюся словами «.. чтобы ты, господине, так и шел вперед, а поможет ти Бог и Святая Богородица», сказал: «Мир вам, возлюбленные о Христе братие! Мужайтесь… приспело время вашея купли».

Тем временем Дмитрий с воинством подошел к Дону, и воеводы заколебались – переходить ли им Дон, ибо в случае отступления путь будет отрезан. Потому можно себе представить, какое впечатление произвела весть о прибытии таких необычных посланцев с грамотой преподобного, пророческой и указующей идти вперед. Великий заступник Земли Русской как бы сам посетил и благословил на победу воинство русское. Посещение это в столь важную и решительную минуту повлияло на исход всей битвы. Теперь и самые слабые сердца запылали храбростью и жаждою подвига. Дмитрий, приняв личное начальство над воинством, смело повел свои полки на Куликово поле.

Наступил грозный день битвы 8 сентября 1380 года. Приводим прекрасное описание приготовления к этому бою Борисом Зайцевым.

8 сентября 1380 года! Хмурый рассвет, Дон и Непрядва, Куликово поле и дух «Слова о полку Игореве»! Русь вышла снова в степь мериться со зверем степи. Как все глубоко, напряженно и серьезно!

Перед сражением молятся. Читают «ратям» грамоту преподобного. Над ставкой стяг великокняжеский с золотым образом Спасителя.

Осенние туманы, медленный рассвет, хладносеребряный. Роса, утренний холод. За Непрядвой не то стоны, не то грохот дальний. Люди умываются, подтягивают у коней подпруги, надевают чистые рубахи и в последний раз оружие свое отрагивают. Строятся. Идут на смерть…

К полудню показались и татары. Дмитрий выехал драться лично, «в первом суиме» – передовой стычке. Таков обычай. Ранен не был, но доспех помяли. Тут же, по преданию, на зов татарского богатыря выскакал Пересеет, давно готовый к смерти, и схватившись с Челибеем, поразив его, сам пал…

Началась общая битва, на громадном по тем временам фронте в десять верст. Сергий правильно сказал: «Многим плетутся венки мученические». Их было сплетено немало…

Преподобный же в эти часы находился со всею братией в церкви, тело его было здесь, но духом он был там, где вершилась судьба России. Перед его духовными очами проходили все перипетии боя, он сообщал братии о ходе битвы, время от времени называя имена павших воинов, и тут же читал заупокойные молитвы за них. Наконец он возвестил о совершенном поражении врагов и воздал со всею братией благодарение Богу.

Предсказание преподобного Сергия исполнилось. По возвращении своем Дмитрий, уже во славе Донского героя, немедленно едет к преподобному, чтобы вознести благодарение Господу и принять благословение Сергия. Трогательная была встреча. Вновь служили молебствие, но и панихиды – потери были огромные.

Древние русские святые чаще имели видения темных сил, которые не пощадили и преподобного Сергия. Но только с Сергием говорили горние силы – на языке огня и света. Этим видениям были причастны и некоторые из учеников святого – те, которые составляли мистическую группу вокруг него: Симон, Исаакий и Михей.

Однажды, когда преподобный Сергий совершал литургию в сослужении двух священников, Исаакий и другой ученик увидели сослужащего ему четвертого, светоносного мужа в блистающих ризах. На настойчивые вопросы учеников Сергий открывает свою тайну: «О чада любимаа, аще Господь Бог вам откры, аз ли могу се утаити? Его же видесте – ангел Господень есть, и не токмо ныне днесь, но и всегда посещением Божием служащу ми недостойному с ним; вы же его видесте. Никому же не поведайте, дондеже есмь в жизни сей».

Тот же Исаакий просил у Сергия благословения на вечное молчание. И когда учитель благословлял его, он увидел «велик пламень, изшедший от рук его» и окружающий всего Исаакия. Симон же, экклисиарх, рассказывал: «…служащу бо, рече, святому, видал огнь, ходящь по жертовнику, осеняюще олтарь и окрест святыа трапезы окружая; и когда святый хотя причаститися, тогда божественный огнь свится, яко же некая плащаница, и вниде во святый потирь, и тако преподобный причастися».

Однажды ночью в своей келье преподобный услышал голос, называющий его по имени: «Сергие!» Открыв окно, он увидел необычайный свет в небе и множество «зело красных птиц», слетевшихся над его монастырем. Небесный голос дает ему обетование: «Им же образом видел еси птица сиа, тако умножится стадо ученик твоих, и по тебе не оскудеют, аще восхотят стопам твоим последовати».

С той же мыслью святого об учениках его связано и другое – исключительное по значению – видение. Преподобный Сергий первый из русских святых имел видение Богоматери. Вот как оно описано у Епифания.

Однажды блаженный отец молился по обычном своем правиле перед образом Матери Господа нашего Иисуса Христа. Отпев благодарственный канон Пречистой, присел он немного отдохнуть и сказал ученику своему, Михею: «Чадо, трезвисъ и бодрствуй, ибо чудное и ужасное посещение готовится сейчас нам». И тотчас послышался голос: «Се, Пречистая грядет». Святой же, услышав, заторопился из кельи в сени.

И вот великий свет осенил святого, паче солнца сияющего, и видит он Пречистую с двумя апостолами, Петром и Иоанном, блистающих неизреченной светлостью. И как только увидел, пал ниц святой не в силах терпеть нестерпимую зарю. Пречистая же Своими руками коснулась святого, сказав: «Не ужасайся, избранник Мой, Я пришла посетить тебя. Услышана молитва твоя об учениках, о которых ты молишься, и об обители твоей. Не скорби уже: ибо отныне она всем изобилует, и не только при жизни твоей, но и по отшествии твоем к Господу неотлучна буду от обители твоей, подавая потребное неоскудно, снабдевая и покрывая ее». И сказав сие, стала невидима…

Пророчество о России Сергия Радонежского звучало так:

Если и в России, ради презрения Заповедей Божиих, и ради ослабления правил и постановлений Православной Церкви, и ради других причин оскудеет благочестие, тогда уже неминуемо должно последовать конечное исполнение того, что сказано в Апокалипсисе Иоанна Богослова.

Пророчество из XIV века

Мы уже убедились, что с давних пор существует множество предсказаний о грядущих земных событиях. Одно из весьма ранних датировано 1307 годом.

Литературоведам и историкам «Апостол» 1307 года известен тем, что в нем выходная запись писца Домида содержит сходство с текстом «Слова о полку Игореве». Однако о пророчестве, которое зашифровал псковский священник, книгописец Псковского Пантелеймонова монастыря Домид, упоминают нечасто.

На последней странице церковной книги «Апостол» он оставил запись, которая гласит:

Е 33 333 В море

пять земель две тьмы

мудрый разумеет.

Расшифровка записи показала, что в конце II тысячелетия на пяти континентах Земли ожидается великий разлив морей и затопление прибрежных территорий, что приведет к многочисленным жертвам.

ПРЕДСКАЗАНИЯ РУССКОГО МОНАХА АВЕЛЯ

В русской истории и преданиях он известен под именем Авель Вещий. Известно его имя в миру – Василий Васильев. Как повествует «Житие и страдания отца и монаха Авеля», впервые напечатанное в «Русской старине» за 1875 год, родился он в 1755 году в Алексинском уезде Тульской губернии. Кстати, там же были напечатаны и выдержки из писем и «зело престрашных книг» и даже некоторые рисунки из них.

В энциклопедии Брокгауза и Ефрона сообщается: «.. монах-предсказатель. Происхождения крестьянского. За свои предсказания (дней и даже часов смерти Екатерины II и Павла I, нашествия французов и сожжения Москвы) многократно попадал в крепость и тюрьмы, а всего провел в заточении около 20 лет. По приказанию императора Николая I Авель заточен был в Спасо-Евфимиевский монастырь, где и умер в 1841 году».

Авель Вещий видел будущее и на конкретные вопросы мог давать конкретные ответы. Например, на вопрос царя: «Что ждет преемника моего, цесаревича Александра?» – монах ответил: «Француз Москву при нем спалит».

Сказано немного, но даже в краткой энциклопедийной справке поражает то, что вещий монах сумел предсказать не только день, но и час смерти Екатерины II и Павла I. Как могло быть такое?

Авель говорил, что его занимало с самого детства не его ремесло, а весь мир Божий, Божественное в нем и в судьбах людей. И хотя Авель был человек «простой, без всякого научения», повлекло его в странствия по всем святым местам Руси. Человек невиданной внешности, с сумрачным лицом, замкнутый, он, однако, умел слушать речения старцев, калик перехожих, юродивых и юродиц. Сердце его как бы духовно намагничивалось речами и предсказаниями, климат «мистической эпохи» начала его скитальческих лет был перенасыщен подаваемыми Богом знаками и знамениями.

В 1909 году историк С. А. Нилус написал об Авеле: «Стал он странствовать по России, а потом поселился в Валаамском монастыре, но прожил там только год и затем «взем от игумена благословение и отыде в пустыню», где начал «труды к трудам и подвиги к подвигам прилагати… Попусти Господь Бог на него искусы великие и превеликие. Множество темных духов нападаше нань».

Все это преодолел Авель, и за то «сказа ему безвестная и тайная Господь» о том, что будет всему миру. С того времени и стал Авель пророчествовать.

Вернулся в Валаамский монастырь, но, прожив там недолго, стал переходить из монастыря в монастырь, пока не поселился в Николо-Бабаевском монастыре Костромской епархии, на Волге. Там он написал свою первую книгу, «мудрую и премудрую».

Книгу эту Авель показал настоятелю, а тот его вместе с книгой проводил в консисторию. Из консистории его направили к архиерею, а архиерей сказал Авелю: «Сия твоя книга написана смертною казнию» – и отослал книгу с автором в губернское правление.

Губернатор, ознакомившись с книгой, приказал Авеля заключить в острог. Из костромского острога Авеля под караулом отправили в Петербург. Доложили о нем «главнокомандующему Сената» генералу Самойлову. Тот прочел в книге, что пророк через год предсказывает скоропостижную смерть царствовавшей тогда Екатерины II, ударил его по лицу и сказал: «Как ты, злые глаза, смел писать такие слова на земного бога?» Авель отвечал: «Меня научил секреты составлять Бог!» Генерал подумал, что перед ним простой юродивый и посадил его в тюрьму, но все-таки доложил о нем государыне.

В тюрьме Авель просидел около года, пока не скончалась Екатерина. Просидел бы и больше, но книга его попалась на глаза князю Куракину, который был поражен верностью предсказания и дал прочесть книгу императору Павлу I. Авеля освободили и доставили во дворец к государю, который попросил благословения прозорливца: «Владыко, отче, благослови меня и весь дом мой, дабы твое благословение было нам во благо».

Авель благословил. Государь спросил у него по секрету, что ему случится, а затем поселил его в Невской Лавре. Но Авель скоро оттуда ушел в Валаамский монастырь и там написал вторую книгу, подобную первой. Показал ее казначею, а тот ее отправил к петербургскому митрополиту.

Митрополит книгу прочел и отправил в «секретную палату, где совершаются важные секреты и государственные документы». Доложил о книге государю, который увидел в книге пророчество о своей скорой трагической кончине. И Вещего Авеля снова заключили в Петропавловскую крепость.

В Петропавловской крепости Авель просидел около года, пока не умер, согласно предсказанию, император Павел I. После его смерти Авеля выпустили, но не на свободу, а под присмотр в Соловецкий монастырь, уже по приказанию императора Александра I.

Потом Авель получил полную свободу, но пользовался ею недолго. Написал третью книгу, в которой предсказал, что Москва будет взята в 1812 году французами и сожжена. Высшие власти ознакомились с этим предсказанием и посадили Авеля в Соловецкую тюрьму. В Соловецкой тюрьме в ужасных условиях Авелю пришлось сидеть 10 лет и 10 месяцев.

Москва, как было предсказано, все же прошла и через нашествие Наполеона, и через страшный пожар. А в сентябре 1812 года Александр I вспомнил об Авеле и повелел князю Голицыну написать в Соловки приказ освободить монаха.

ОПТИНА ПУСТЫНЬ

Великие пророчества имеют прямое отношение к среде, в которой пребывает человек, имеющий дар предвидения. Издревле в разных местах возникали духовные школы.

Сто лет назад, в пору расцвета, влекла своей высокой духовностью Оптина пустынь. Оптина пустынь – это значительно больше, чем памятник архитектуры, культуры, истории. Целая плеяда великих старцев пребывала в ней.

В православной аскетической традиции старец – это христианин (обычно монах), получивший от Господа за свою подвижническую жизнь благодатных даров Святого Духа: дары духовного рассуждения, прозорливости, исцелений, чудотворений. К старцам обращались по всем вопросам, и через них открывалась воля Божия, поэтому так важно было неукоснительно следовать сказанному, сколь бы парадоксальным оно ни казалось.

«Старцев называют прозорливцами, указывая этим, что они могут видеть будущее, – говорил старец Варсонофий своему духовному чаду. – Да, великая благодать дается старчеству – это дар рассуждения. У старцев кроме физических очей имеются еще очи духовные, перед которыми открывается душа человеческая. Прежде чем человек подумает, прежде чем возникла у него мысль, они видят ее духовными очами, даже видят причину возникновения такой мысли. От них не сокрыто ничего. Вот ты живешь в Петербурге и думаешь, что я не вижу тебя. Когда я захочу, я увижу все, что ты делаешь и думаешь».

Старец – это опытный духовный руководитель. Он не обязательно в священном сане, но непременно умудренный в духовной жизни, чистый душою и способный наставлять других. Ради этого к ним шли за советами не только свои монахи, но и миряне. Слава оптинских старцев распространилась за сотни и тысячи верст от Оптиной пустыни. Иногда непрерывная очередь посетителей ждала приема у старца с утра до вечера.

Мужской монастырь Оптина пустынь, расположенный недалеко от города Козельска у опушки соснового бора, отрезанный от мира рекой Жиздрой, с конца XIV века стал местом для отшельнической созерцательной жизни. По преданию, обитель основал покаявшийся разбойник Опта, принявший в монашестве имя Макария. Первые документальные свидетельства об Оптиной пустыни появляются в начале XVII века.

Духовный расцвет Оптиной пустыни начался, когда при монастыре в 1821 году был основан скит во имя Иоанна Предтечи, куда были приглашены из Рославльских лесов первые оптинские старцы Моисей и его брат Антоний. С этого времени в Оптиной пустыни возродился принятый в древности образ духовного старчества, практически забытый в новое время.

Скит стал сердцем обители, создал историческую духовную славу Оптиной пустыни. Тысячи людей, от беднейших крестьян до особ императорской фамилии, стремились в Оптину пустынь к старцам.

СТАРЕЦ АМВРОСИЙ ОПТИНСКИЙ

Всей России было известно имя великого оптинского старца Амвросия (1812–1891). Прозорливость, мудрость, любовь к людям, духовная сила, исцелительство прославили его. К нему с разных концов стекались бедные и богатые, интеллигенция и простолюдины. Он был близко знаком с Ф. М. Достоевским, В. С. Соловьевым, К. Н. Леонтьевым, Н. В. Гоголем, А. К. Толстым, Л. Н. Толстым, М. Н. Погодиным, Н. М. Страховым и другими выдающимися личностями XIX века. Амвросий послужил вдохновителем величайших произведений русской художественной и философской мысли (старец Зосима из «Братьев Карамазовых» – литературное воплощение жизни Амвросия).

В 1870-е годы Амвросий основал недалеко от Оптиной пустыни, на земле, пожертвованной монахиней Амвросией (в миру – помещица А. Н. Ключарева), женский монастырь – Казанскую Шамординскую пустынь. Он открыл здесь приют для девочек-сирот и калек, женскую богадельню, больницу для бедных с бесплатным лечением и лекарствами, странноприимный дом. Амвросий часто и подолгу живал в Шамордино, где для него специально была построена келья. В Шамордино был филиал Оптинской иконописной мастерской.

При монастыре долго жил известный писатель С. А. Ни-лус. Постригся в монашество бывший морской офицер, впоследствии епископ Михей. Известный подвижник и духовный писатель, епископ Игнатий Брянчанинов тоже причастился духом этого места. Отсюда же протянулись духовные нити между обителью и Н. В. Гоголем.

Как стал старцем

преподобный Амвросий Оптинский

Александр Гренков, будущий отец Амвросий, родился 21 или 23 ноября 1812 года в семье пономаря села Большие Липо-вицы Тамбовской епархии. Окончив Тамбовское духовное училище, он затем прошел успешно курс в духовной семинарии. Однако не пошел ни в духовную академию, ни в священники. Некоторое время он был домашним учителем в одной помещичьей семье, а затем преподавателем Липецкого духовного училища.

Обладая живым и веселым характером, добротою и остроумием, Александр Михайлович был очень любим своими товарищами и сослуживцами. В последнем классе семинарии ему пришлось перенести опасную болезнь, и он дал обет Богородице постричься в монахи, если выздоровеет.

По выздоровлении он не забыл своего обета, но несколько лет откладывал его исполнение, «жался», по его выражению. Однако совесть не давала ему покоя. И чем больше проходило времени, тем мучительнее становились укоры совести. Периоды беззаботного веселья и беспечности сменялись периодами острой тоски и грусти, усиленной молитвы и слез. Однажды, будучи уже в Липецке, гуляя в соседнем лесу, он, стоя на берегу ручья, явственно расслышал в его журчании слова: «Хвалите Бога, любите Бога…»

Дома, уединяясь от любопытных взоров, он пламенно молился Божией Матери, прося просветить его ум и направить его волю. Вообще, он не обладал настойчивостью и сильной волей и уже в старости говорил своим духовным детям: «Вы должны слушаться меня с первого слова. Я человек уступчивый. Если будете спорить со мною, я могу уступить вам, но это не будет вам на пользу».

Изнемогая от своей нерешительности, Александр Михайлович отправился за советом к проживавшему в той местности известному подвижнику Илариону. «Иди в Оптину, – сказал ему старец, – и будешь опытен». Гренков послушался. Осенью 1839 года он прибыл в Оптину пустынь, где был ласково принят старцем Львом.

Вскоре он принял постриг и был наречен Амвросием, затем рукоположен в иеродьякона и позднее в иеромонаха. Через некоторое время после своего рукоположения он заболел. Болезнь была настолько тяжела и продолжительна, что навсегда подорвала здоровье отца Амвросия и почти приковала его к постели. Вследствие своего болезненного состояния он до самой своей кончины не мог совершать литургии и участвовать в длинных монастырских богослужениях.

Постигшая отца Амвросия тяжелая болезнь имела для него несомненное провидческое значение. Она умерила его живой характер, предохранила его, быть может, от развития самомнения и заставила глубже войти в себя, лучше понять и самого себя, и человеческую природу. Недаром же впоследствии отец Амвросий говорил: «Монаху полезно болеть. И в болезни не надо лечиться, а только подлечиваться!»

Помогая старцу Макарию в издательской деятельности, Амвросий и после кончины старца продолжал заниматься этой деятельностью. Но не издательское дело было средоточием старческих трудов Амвросия. Его душа искала живого, личного общения с людьми, и он скоро стал приобретать славу опытного наставника и руководителя в делах не только духовной, но и практической жизни. Он обладал необыкновенно живым, острым, наблюдательным и проницательным умом, просветленным и углубленным постоянной сосредоточенной молитвой.

Старец не делал никакого различия между людьми. Каждый имел к нему доступ и мог говорить с ним – Петербургский сенатор и старая крестьянка, профессор университета и столичная модница, Соловьев и Достоевский, Леонтьев и Толстой.

Толстой после беседы с отцом Амвросием радостно сказал: «Этот отец Амвросий – совсем святой человек. Поговорил с ним, и как-то легко и отрадно стало у меня на душе. Вот когда с таким человеком говоришь, то чувствуешь близость Бога».

Внешняя жизнь старца в Оптинском скиту протекала следующим образом. День его начинался в четыре-пять утра. В это время он звал к себе келейников и читалось утреннее правило. Оно продолжалось более двух часов, после чего келейники уходили, а старец, оставшись один, предавался молитве и готовился к своему великому дневному служению. С девяти часов начинался прием – сначала монашествующих, затем мирян. Прием длился до обеда. Часа в два ему приносили скудную еду, после которой он час-полтора оставался один. Затем читалась вечерня и до ночи возобновлялся прием. Часов в 11 совершалось длинное вечернее правило, и не раньше полуночи старец наконец оставался один.

Отец Амвросий не любил молиться на виду. Келейник, читавший правило, должен был стоять в другой комнате. Так в течение более чем тридцати лет, изо дня в день, старец Амвросий совершал свой подвиг.

ОПТИНА ПУСТЫНЬ В ЖИЗНИ Н. В. ГОГОЛЯ

Несмотря на то что в Оптин монастырь Н. В. Гоголь ездил всего несколько раз, это нашло отражение в биографии великого писателя. Николай Васильевич общался с монахами пустыни – игуменом Филаретом, иеромонахом Макарием и отцом Порфирием (Григоровым). Именно при знаменитом старце Макарии, в середине XIX века, Оптина пустынь стала центром не только духовной, но и светской культуры.

Религиозно-мистически настроенный Гоголь, впервые посетив монастырь, был поражен. Оптинская братия с ее знаменитыми старцами открывала для Гоголя новые духовные горизонты. Никакой другой монастырь так глубоко не задел чувств писателя, в житии тамошних монахов он усматривал особенное благочестие и послушание, особенно праведную жизнь.

В последние годы жизни религиозная экзальтация Гоголя достигла предельного накала. Депрессия, преследовавшая Николая Васильевича, заставляла его искать прибежища в монастырях, прибежища во многом и от светской суеты, но и во многом – от самого себя, от той стороны его Я,которую он полагал недостаточно чистой.

Сохранилось предание, повествующее о желании Николая Васильевича поселиться в скиту Оптиной пустыни, сделавшись иноком. Просьба была направлена к старцу Макарию, о котором сам Гоголь говорил: «Это единственный из всех известных мне людей, кто имеет власть и силу повести на источники воды живой. Пошел я к старцу одним, вышел другим». Но последовал незамедлительный отказ.

Что заставило отца Макария отклонить просьбу Гоголя? Причины неясны, поскольку нет достоверных сведений, разъясняющих мотив отказа. Сам Гоголь, обладая скрытным характером, искал опоры среди священнослужителей и монахов. Но насколько он сумел приоткрыть занавес своей души для Макария и Филарета?

Гоголь был непостоянным в поведении человеком. В дни своей срединной поры он занимал должность профессора в Петербургском университете. Но скоро Гоголю наскучило чтение лекций студентам. Непредсказуемость и скрытность были его второй натурой. Также он с самых юных лет имел наклонность эпатировать публику, легко разрушал старые дружеские связи. Биограф писателя Вересаев писал: «Вечный приживальщик Гоголь живет, ничего не платя, у своих друзей и поклонников». Эти обстоятельства нередко служили причиной разрыва всяких отношений с Гоголем.

Крайности характера Гоголя наряду с гениальным даром делают фигуру Николая Васильевича весьма неординарной. К тому же Гоголь был мистически настроенным человеком, доходившим в религиозной экзальтации до крайностей.

Монахи Оптиной пустыни были поражены набожностью великого светского писателя, тщательностью и аккуратностью, с которой он подходил к исполнению религиозных обрядов. Но вот среди друзей Гоголя и людей, тесно общавшихся с ним, вряд ли мог найтись человек, понимавший его личность. А ведь среди друзей Гоголя были Аксаков, Данилевский, Языков, наконец Пушкин, внимательно следивший за карьерой Николая Васильевича.

Борьба с собой, со своими бесами, по собственному признанию Гоголя, составляла процесс самого творчества, вечный поиск себя. Рвущаяся и мечущаяся душа его часто отдавалась различным влияниям. Иногда он сам себе становился противен: «Вам около меня грязно, а мне с собой страшно». Иногда он не понимал себя, не мог рационально объяснить свои поступки и тогда лукавил или молчал, а то и прямо напускал тумана на свою личность или был крайне критичен к себе: «Во мне заключалось собрание всех возможных гадостей, каждой понемногу, и притом в таком множестве, в каком я еще не встречал доселе ни в одном человеке».

Ему все прощали. Видели в нем, по примеру Белинского, только писателя, и эта стена отделяла внутренний мир Гоголя от внешних притязаний. Сам Гоголь не хотел разрушить эту стену и камешек за камешком старательно выстраивал ее всю свою жизнь, не допуская за ее пределы ни ближайших друзей, ни родных, ни даже свою престарелую мать. Работал только талант, только его гений, оставляя за стеной сердце человека, отдающего себе отчет в собственном предназначении.

Кто знает, как сложилась бы судьба Гоголя, прими он в действительности иноческий сан. Пребывание в пустыни сказалось и на творческой активности Гоголя, там он тщательно обдумывал план второго тома «Мертвых душ», в котором имел намерение описать некий образ праведного человека, взявшего на себя миссию перевоспитать Чичикова.

Вопрос же о будущем великий писатель решал просто. Н. В. Гоголь говорил: «Стоит только попристальнее вглядеться в настоящее, и будущее вдруг выступит само собой».

Но вернемся в Оптину пустынь. Вот что писал Гоголь Филарету:

Ради Самого Христа, молитесь обо мне, отец Филарет. Просите вашего достойного настоятеля, просите всю братию, просите всех, кто у вас усерднее молится и любит молиться, просите молитв обо мне. Путь мой труден; дело мое такого рода, что без ежеминутной, без ежечасной и без явной помощи Божией не может двинуться мое перо, и силы мои не только ничтожны, но их нет без освеженья свыше. Говорю вам об этом неложно. Ради Христа, обо мне молитесь.

Покажите эту записочку мою отцу игумену и умоляйте его вознести свои мольбы обо мне грешном, чтобы удостоил Бог меня недостойного поведать славу имени Его, не по-смотря на то, что я всех грешнейший и недостойнейший. Он силен, милосердый, сделать все и меня, черного как уголь, убелить и возвести до той чистоты, до которой должен достигнуть писатель, дерзающий говорить о святом и прекрасном.

Ради Самого Христа, молитесь. Мне нужно ежеминутно, говорю вам, быть мыслями выше житейских дрязг и на всяком месте своего странствия быть в Оптинской пустыни. Бог да воздаст вам всем сторицею за ваше доброе дело.

Ваш всей душою Николай Гоголь.

20 июня 1850. Долбино

МОЛИТВА ОПТИНСКИХ СТАРЦЕВ

Господи! Дай мне с душевным спокойствием встретить все, что принесет мне наступающий день. Господи! Дай мне всецело предаться воле Твоей святой. На всякий час сего дня во всем наставь и поддержи меня. Какие бы я ни полу-чал известия в течение дня, научи меня принять их со спокойной душой и твердым убеждением, что на все святая воля Твоя.

Во всех моих делах и словах руководи моими мыслями и чувствами. Во всех непредвиденных случаях не дай мне забыть, что все ниспослано Тобой. Научи меня прямо и разумно действовать с каждым членом моей семьи, никого не смущая и не огорчая.