Текст книги "Охотники до чужих денежек"

Автор книги: Галина Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 8

Утро восьмого марта выдалось пасмурным. Начинал моросить дождь, а окна квартиры Вениамина были плотно занавешены. Покрутившись битый час у подзорной трубы и не обнаружив никаких признаков жизни в интересующей ее квартире, Эльмира с большой неохотой зачехлила свой мини-телескоп и отправилась в ванную.

Физиономия, увиденная в зеркале, девушку не порадовала. Глаза тусклые, губы бесцветные, щеки ввалились, волосы на голове всклокочены. Словом, «портрет морды лица» был напрочь лишен каких-либо признаков миловидности.

Эльмира пустила воду в ванну. Капнула туда ароматического масла и, пока ванна наполнялась, решила выпить кофе. Но не успела она сделать и пары шагов в направлении кухни, как в дверь требовательно зазвонили.

Она запаниковала.

Если это Зойка, нужно быстрее убрать подзорку. Прицепится с расспросами, не отстанет. Врать с самого утра ей совсем не хотелось. А сказать правду значило поставить крест на всех своих радужных мечтах о прекрасном возлюбленном. Зойка вцепится клещом и обязательно все испортит. Начнет учить жизни, приводить массу примеров из собственного печального опыта. Напутствия посыплются из нее как из рога изобилия. Она начнет нервничать, может взорваться и послать подругу куда-нибудь подальше, а для этого время еще не наступило. Вернее, Зойка пока еще очень умело балансирует на тонкой грани, за которой неизбежно наступает разрыв отношений...

Звонящий между тем не унимался.

– Черт, – еле слышно выругалась Эльмира и, в два прыжка преодолев расстояние до входной двери, защелкала замками. – Чего ты названиваешь ни свет ни заря?! Офонарела, что ли?!

Это была не Зойка.

На пороге ее квартиры стоял Данила с роскошным букетом кремовых роз и смотрел на нее с самой приветливой на свете улыбкой.

– Привет. С праздником. – Он сделал шаг вперед, переступая порог и вваливаясь в ее квартиру без всякого на то разрешения. Буквально швырнул ей на руки цветы и, плотно прикрыв за собой дверь, повторил: – С праздником, Эмма!

– Слушай! – Эльмира даже забыла, что все еще находится в пижаме. Что ноги ее полностью открыты жадному взору соседа, что маленькая кофточка держится всего лишь на одной пуговице и едва достигает пупка. Она обо всем этом забыла, настолько эффектным было появление в ее квартире выставленного накануне парня. – Ты совсем обнаглел, да?!

– Приходится... – спокойно ответил Данила и, слегка оттолкнув ее в сторону, пошел в глубь квартиры.

– А ну стой!!! – Девушка кинулась за ним следом и ухватила за полу куртки. – Пошел вон и забирай свой букет!!! Уходи немедленно!!! Я... я милицию сейчас вызову!!!

– Я сам милиция. – Он даже не обернулся. Так, притормозил немного, слегка повернул в ее сторону голову. Затем отдернул ее руку от своей одежды и вошел в гостиную. – О!!! Порядок!!! Так я и думал!!!

– Что ты думал?! Наглость какая! – шипела Эльмира, швырнув розы на столик и одновременно пытаясь прикрыть своим телом подзорную трубу. – Тебя вообще кто звал сюда?! Быдло! Пошел вон!

На сей раз Данила оказался непробиваемым, никак не прореагировав на ее высокомерные выпады. Совершенно спокойно он обошел ее напрягшуюся фигурку стороной. Бросил быстрый взгляд из окна, затем перевел его на объектив подзорки. И, слегка присев на корточки, поглядел в том направлении, в котором вела наблюдение девушка.

– Так, – удовлетворенно протянул он. – Все ясно! За Веником наблюдаем... Что, так понравился?

– Я не знаю никакого «веника» и попрошу тебя уйти отсюда. – Усталость вдруг накатила на нее с неистовой силой, почти пригибая колени к земле. – Данила, я прошу тебя...

– Я уйду, – пообещал он, усаживаясь в кресло. – После того, как ты ответишь мне на пару вопросов. Ну, может, чуть больше... Зачем же ты так с цветами-то? Я от души... Хотел тебя с праздником поздравить...

– С праздником?! – Эльмира в изумлении уставилась на него. – Ты совсем идиот или прикидываешься?! Для меня не существует этого праздника! И его не будет для меня больше никогда, понятно?! В этот день погибли мои родители! И весь этот фарсовый выход твой пижонский... Уходи, я прошу!..

Почувствовав слезы в ее голосе, Данила поднялся и подошел к ней вплотную.

– Ну, прости меня, Эмма, прости. – Он легонько коснулся ее спутанных волос и, отметив, что она не отшатнулась от него, как прежде, осторожно привлек девушку к себе. – Я на самом деле идиот... Я не подумал... Прости меня, девочка. Прости...

Она и сама не поняла, как это получилось, что она разрыдалась у него на плече. Непонятная тоска подкатила к горлу, заставляя ухватиться за рукав его куртки, как за спасательную соломинку. Он что-то говорил ей, может, даже уговаривал, но она не слушала его. Как не чувствовала его подрагивающих ладоней, беспрерывно поглаживающих ее по едва прикрытой спине.

Тот же самый день, только год назад...

Ее родители живы, веселы. Говорят что-то о готовящемся сюрпризе. Куда-то торопятся. А она... Боже, только сейчас она по-настоящему поняла, как была безмятежно счастлива с ними. Вернее – за ними. Она ничего и никого не боялась. Никого и ни в чем никогда не подозревала. Она жила в своем милом уютном мирке, старательно ограждая его от посягательства извне. Она даже в жалости ничьей не нуждалась, потому как не бывало в ее прежней жизни повода пожалеть ее.

А сейчас этот парень... Зачем он здесь?! Что делают его руки?! Ей это все ни к чему! Это не для нее. Она не для него...

Эльмира отпрянула от Данилы и, прикрыв ладонью глаза, глухо пробормотала:

– Спрашивай, что хотел, и уходи. Только если это опять вопросы, касающиеся твоих чувств, то уходи, прежде чем откроешь рот.

– Мои чувства... – он хмыкнул со значением и уставился на свои широко расставленные подрагивающие пальцы. – Кого они могут волновать – мои чувства? Уж тебя-то наверняка нет... Ну да ладно. Ты ведь на кладбище собиралась?

– Собиралась. И что?

– Давай одевайся, я подожду. Вместе поедем. Надеюсь, подвезешь. А по дороге и поговорим.

Удивительно, но возражать ему она не стала. Быстро приняла ванну. Расчесала волосы, благо особо мудрствовать с прической не было нужды, потому как пряди легли ровно и красиво. Легкий макияж. Непритязательный туалет, состоящий из темно-синего брючного костюма, кожаного пиджака и ботинок на низком каблуке. И все, она была почти готова.

– Едем, – окликнула девушка Данилу, что-то внимательно разглядывающего на книжных полках гостиной.

– Угу. – Он повернул голову в ее сторону, оценивающе скользнул взглядом по ее фигуре и не без сожаления произнес: – Черт, какая же ты красивая, Эмка! Жаль будет, конечно, если...

– Едем, – угрюмо оборвала она его. – Если ты все же хочешь попасть вместе со мной на кладбище.

– Едем, едем. – Он тяжело вздохнул. – Ты розы поставила бы, что ли, в воду. Завянут ведь.

Если и царапнуло ее где-то глубоко внутри запоздалое раскаяние, то виду она не подала и мгновенно заглушила ненужное чувство. Но розы все же в вазу поставила. Пару минут пристально разглядывала подзорную трубу, раздумывая, спрятать ее или нет от вездесущего ока подруги. Но потом передумала. Чтобы прятать, необходимо было подзорку разобрать, потом опять собирать, хлопотно все это. К тому же всегда можно закрыть входную дверь на тот замок, ключа от которого у Зойки не имелось. Ничего, попсихует-попсихует да перестанет...

Закрыв дверь на два замка, Эльмира молча прошла к лифту. Данила тенью последовал за ней. Лифт, вопреки ожиданию, работал. Было это проявлением исключительной заботы о жильцах, то ли это событие было приурочено к Международному женскому дню, но спускаться пешком молодым людям не пришлось.

Скрипнув подъездной дверью, они вышли на улицу. Тетя Зина с сестрой уже несли вахту у ступенек подъезда, с приторными улыбками приветствуя всех входящих и выходящих жильцов. Появление Эльмиры со спутником их одновременно и насторожило, и взбудоражило. Пару раз переглянувшись, они подняли глаза на молодых людей и без стеснения принялись их разглядывать.

– Здравствуйте, – не выдержал первым Данила и, поддерживая под локоть девушку, помог ей сойти со ступенек.

Этот вопиющий факт не прошел незамеченным. Сестры злобно фыркнули в унисон и осуждающе закачали головами.

– Здравствуйте, – чуть слышно произнесла Эльмира, поравнявшись с женщинами. – С праздником вас, милые женщины.

– Спасибо, спасибо, – закудахтали они синхронно, не забывая вовсю таращиться на них. – Куда в такую рань?

Отвечать хамством на подобные любезные слова значило навлечь на себя немилость этих вечных негласных комендантов их подъезда, посему, мило улыбнувшись, Данила ответил:

– На кладбище.

– Ага, ага, съездите, съездите, чего же... – как бы одобрительно закивали головами женщины, но по поджатым губам тети Зины Эльмира поняла, что ее компания общественностью не одобряется и даже более того...

Если откровенно, то мнение этой самой общественности было ей почти безразлично. Ну, появился у милых теток повод посудачить о ней добрую половину дня, что же с того? Пусть себе говорят. В конце концов это ее личное дело, кого она в этот день выберет себе на роль сопровождающего. Данила обещал разговорами ее не обременять. Говорил что-то о каких-то внезапно возникших вопросах, но пока отмалчивается. А в такую погоду, если быть откровенной с самой собой до конца, находиться на кладбище в одиночестве ей совсем не хотелось.

Эльмира зябко поежилась от своих мыслей и с надеждой подняла голову к небу.

Нет, дождь обещает быть долгим. В плотных темных облаках никакого просвета. Ветра, способного разогнать всю эту мартовскую мглу, также не было. В природе полнейший штиль и безмолвие, нарушаемое лишь тоскливым шуршанием дождя. Отвратительной холодной влагой он ложился на лицо и волосы, заставляя поеживаться и чувствовать себя какой-то потерянной. Так что радоваться присутствию Данилы рядом с собой у девушки были все основания. И если бы не эпизод, случившийся двумя минутами позднее, она, возможно, осталась бы ему очень признательна.

Они уже расселись по своим местам в ее «Форде»: она на место водителя, Данила рядом. Девушка успела повернуть ключ в замке зажигания, выжать сцепление и даже почти уже тронула машину с места, когда ее спутник неожиданно взял ее под локоток и, настороженно вглядываясь куда-то в сторону, тихо пробормотал:

– А ну-ка, притормози на минутку, Эльмирочка...

Она заглушила мотор и выжидательно уставилась на парня. Разглядеть что-то или кого-то, привлекшего его внимание, ей не удавалось. Но когда объект его внезапного интереса все же предстал перед ее очами, ей с трудом удалось сохранить невозмутимость.

Прямо против ее машины, против той дверцы, что приоткрыл сейчас Данила, стоял объект ее вожделенных мечтаний и что-то вполголоса втолковывал ее соседу.

Каков молодец, а!!! Ай да Данила-мастер! Все высмотрел, разнюхал, напросился ей в провожатые и под занавес решил продемонстрировать всем участвующим в этом отрежиссированном представлении истинное положение вещей.

«Мерзавец! – едва не скрипела зубами Эльмира, пристально разглядывая Вениамина и пытаясь угадать по выражению его лица предмет разгоряченной беседы. – Мелкий гаденыш! Так опустить меня! Мало соседских сплетен, что будут теперь меня преследовать, так еще и само знакомство с этим парнем придется отодвинуть на неопределенное время. Я-то хотела...»

Она даже головой замотала из стороны в сторону, настолько велико было ее отчаяние. Видимо, это отчаяние и подстегнуло ее безрассудство, поскольку Эльмира сорвалась со своего места, едва ли не бегом обогнула автомобиль и, застыв с робкой улыбкой напротив оторопевшего Вениамина, пробормотала:

– Здравствуйте, вы куда-то торопитесь? Может быть, вас подвезти?

За ее спиной раздалось недовольное сопение Данилы, но она и бровью не повела. Жадно впиваясь глазами в лицо парня, она молила бога послать тому хотя бы немного проницательности и заставить почувствовать всю силу ее отчаянного желания заполучить его.

Вениамин почувствовал.

Усмехнувшись ей улыбкой греческого божества, он склонился к ее руке и с вполне приличным произношением выдал ей пространную фразу на английском о том, как приятно ему в такое пасмурное утро видеть столь прекрасную особу... хотя и в сопровождении лица мужского пола. Она мелодично рассмеялась и также на английском пояснила Вениамину роль Данилы в данной ситуации.

Неизвестно, как долго упражнялись бы они в умении говорить по-английски, если бы Данила неожиданно не занервничал. Резко распахнув дверцу машины, он грубо (что в данный момент было совершенно для нее неприемлемо) ухватил Эльмиру за рукав кожаного пиджака и потянул в свою сторону со словами:

– Хорош тут треп ненужный разводить! Ты на кладбище, как мне кажется, собиралась! Или я не прав?!

– Прав, конечно же, но зачем же так нервничать? – Она все еще продолжала улыбаться, недоуменно дернув плечами в ответ на удивленный взгляд Вениамина.

– Слушай, Потехина! – Это только потом она поняла, с каким акцентированием была произнесена ее фамилия, только потом... – Ты едешь к своим покойным родителям или нет?! Время, дорогая девочка!.. Время!..

Эльмира удивленно заморгала. Ее не столько поразил сам факт возмутительного поведения Данилы, столько то, как на это отреагировал объект ее вожделенных мечтаний.

Глаза его мгновенно заволокло какой-то непроницаемой дымкой. Брови поползли вверх. Руки тут же спрятались в карманы плаща. А губы отчего-то побелели.

– Пожалуй, мне пора, – меланхолично пробормотал он, глядя куда-то в сторону поверх ее головы. – Счастливо...

Он резко развернулся и пошел к своему подъезду, даже не удосужившись спросить, как ее зовут. Эльмира едва не разревелась от досады. Быть так близко... Почти ощущать на своем лице его дыхание и вдруг такое...

И все опять из-за кого?! Из-за этого ничтожества! Мало ей его мамаши, сотворившей гнусное безумство на днях, выставив ее в дурацком свете перед жильцами всего подъезда, так теперь еще и ее выродок туда же... Нет, этого она терпеть не будет! В тот самый момент, когда до осуществления ее заветной мечты было всего-то каких-то пару дюймов, взять и все разрушить!

– Ты – сволочь! – прошипела она ему в лицо, когда за Вениамином захлопнулась подъездная дверь. – А ну вылезай из машины, гад!

– Что? – криво заухмылялся Данила ей в лицо, когда девушка, не желая и далее потчевать насторожившихся поодаль соседушек сенсациями, склонилась к нему. – Потекла, как сучка, да? Стоило Венику с тобой парой слов на дурном английском перекинуться, и ты потекла?..

– Ах ты!!! – Нужных слов, способных выразить ее эмоции и при этом соблюсти приличия в общественном, почти что на лобном месте, у нее не нашлось.

К тому же престарелые сестры, лишенные возможности прослушивать все, вплоть до междометий, заметно сократили расстояние между собой и ее машиной.

– Значит, из машины ты не вылезешь?! Правильно я понимаю?!

– Абсолютно! – было ей ответом.

– Ладно... – Строевым шагом вернувшись на водительское сиденье, Эльмира завела машину и тут же вдавила газ со словами: – Ну держись, парень! Я тебе сейчас преподам урок хороших манер!!!

Кладбище, где были похоронены супруги Поте-хины, располагалось далеко за городом. Чтобы выехать на загородное шоссе, необходимо было сразу за углом их дома свернуть налево, а миновав пару кварталов, – направо. Там, метров через сто пятьдесят, начиналась развилка, одним ответвлением которой и являлось это самое шоссе.

По городу девушка ехала вполне приемлемо, то бишь не превышая восьмидесяти километров в час. Но как только последний городской квартал остался позади, их буквально вдавило в кресла.

– Сумасшедшая, – только и смог произнести Данила, когда стрелка спидометра поползла за отметку ста сорока километров. – Трасса сырая. Разобьемся...

– Сам напросился, – прошипела она в ответ, внимательно отслеживая встречный транспорт. – Сиди и не выступай.

Удивительно, но за всю дорогу до кладбища он не произнес больше ни слова. И продолжал молчать, пока они шли мокрыми плитками кладбищенских дорожек, пробираясь к нужной могиле. Но как только Эльмира опустилась на корточки перед памятником и еле слышно прошептала слова приветствия своим покойным родителям, он вдруг словно очнулся и как бы вскользь спросил:

– Они долго жили вместе?

– Что? – Она даже не сразу поняла смысл его вопроса.

– Как долго они были вместе? – нетерпеливо повторил он, переминаясь с ноги на ногу, утопая ботинками в раскисшей глинистой почве.

– Всю жизнь, – коротко ответила Эльмира, не желая грубить в таком месте. – А почему ты спрашиваешь?

– Твой отец... – Данила посмотрел на соседний крест, который оседлала огромных размеров ворона, отчаянно и надсадно горланящая. – Он кем был по профессии?

– Художник! А что? – Девушка выпрямилась во весь рост и пристально посмотрела в лицо парню. – Что тебя тревожит?

– Художник... – недоверчиво хмыкнул он. – А зачем на ваших книжных полках книги по геологии, искусству огранки драгоценных и полудрагоценных камней? Всевозможные каталоги с выставок, где выставлялись дорогостоящие ювелирные камни?

– Тебе-то что?! – Эльмира мгновенно насупилась. – Что ты все вынюхиваешь?

– Отвечу, когда время придет, – туманно пояснил Данила. Затем нагнулся и принялся голой рукой смахивать с надгробья остатки рыхлого снега. – Мы же с тобой договорились, что ты отвечаешь на мои вопросы и...

– И ты оставляешь меня в покое! – закончила за него девушка, пожалуй даже, чересчур эмоционально.

– Этого не обещаю, но... – Он невесело ухмыльнулся. – Навязываться не стану, не переживай. Так, может, когда подстрахую тебя от глупостей.

– Как было сейчас во дворе?! Так, что ли?! – не удержалась она от искушения выплеснуть свою обиду и разочарование. – Кто же так делает, Данила? Ну кто так делает?

Данила насупился и затих. Неторопливыми движениями очистил весь снег с надгробья. Затем вытер руки носовым платком, извлеченным из кармана куртки. Несколько минут пристально разглядывал выбитый на мраморе двойной портрет покойных супругов. И лишь когда Эльмира начала проявлять явные признаки обеспокоенности по поводу его молчания, пробормотал, виновато при этом качнув головой:

– Извини, если я разочаровал тебя... Не хотел... Ревность, наверное, всему виной. Я же говорил тебе, что люблю...

– Начинается! – еле слышно выдохнула девушка, мгновенно выходя из себя. – Мы же договаривались!

– Веник – дурной человек, – продолжил между тем Данила, пропуская мимо ушей ее слова и игнорируя ее раздражение. – Если бы это был кто-то другой, я, может быть, и сдержался бы, но здесь... Шаромыга он. Беспутный. К тому же бабник. Он тебе не нужен.

– Ну вот что. – Эльмира решительно расправила плечи. – Не тебе решать, кто мне нужен, а кто нет. Это моя жизнь. Мне ею распоряжаться, а не кому-либо...

– Ошибаешься, девочка. – Он как-то слишком уж пристально посмотрел на нее. – Твоей жизнью скоро захотят распорядиться очень многие. Очень...

Данила размашисто перекрестился, стоя лицом к памятнику, и быстрыми шагами пошел прочь.

Возвращались домой они в полном молчании.

Данила то и дело бросал на нее задумчивые взгляды, не подкрепляя свое внимание словесно, чем заставлял ее нервничать. Затем и вовсе попросил высадить его у ресторана «Витязь», где на послеобеденное время намечалось поминальное застолье по ее родителям. Что опять же не могло не настроить ее на очередную волну подозрительности.

На что он, собственно, намекает?! Кто захочет распорядиться ее жизнью?! И главное – как?! Если ей не изменяет память, то за минувший год ее делами мало кто интересовался. Так, раздавались редкие звонки, но она прекрасно понимала, чем они были продиктованы. Да, самых назойливых из своих друзей она, конечно же, сама отшила.

Но в остальном-то...

В остальном все было нормально. Если считать нормой вежливое равнодушное сочувствие, явление весьма распространенное в современном динамичном мире деловых кругов.

Она вон за последний год три места работы поменяла, а об этом никто, кроме Зойки, и не знает. И не потому, что она, Эльмира, не желает ни с кем делиться своими проблемами, а потому, что это абсолютно никому не нужно. Все живут своими проблемами. Зачем им еще и чужие?..

Нет, что-то тут Данила-мастер перемудрил. То ли значимость свою решил лишний раз подчеркнуть, чтобы его рейтинг в ее глазах повысился. От нее же не укрылось то, как он нервничал, вслушиваясь в их болтовню на английском. То ли специально нагнетает ситуацию, чтобы у нее появилось желание прильнуть к его сильному плечу.

«Твоей жизнью захотят распорядиться очень многие...» Очень медленно и еле слышно повторила она его слова, словно пробуя их на вкус и пытаясь оп-ределить их истинную судьбоносность. «Ерунда какая-то...»

Она въехала в свой двор. Припарковала на обычном месте машину. Почти бегом ворвалась в свою квартиру и почти тут же обо всем забыла, прильнув к окуляру и увидев Вениамина, мечущегося по квартире в одних трусах.

Но двумя часами позже, когда Эльмира, не дождавшись звонка необязательной подруги, в гордом одиночестве вошла в фойе ресторана «Витязь», все предостережения Данилы отчего-то разом всплыли в ее памяти. В сердце сразу возникло ощущение холодящей пустоты. А в душе родилась уверенность, что относительно спокойная пора ее жизни, измерявшаяся годичным периодом, закончилась безвозвратно.