Текст книги "Приключения Маринки (СИ)"

Автор книги: Галина Андреева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

   – Вечером мы приглашены на прием. После торжественной части будет ужин в честь гостящей у нас почетной делегации, – неохотно сказала Да.

   – Это мы почетная делегация? – спросил Кот, выпячивая живот.

   – Нет! – отрезала она.

   Миноискатели в руках у поисковой группы отчаянно запищали. Да побледнела.

   – Каррраул! – совершенно дурным голосом завопил Попугай.

   – Невероятно! – поддержал его Кот.

   В момент руки Да были связаны у нее за спиной, а рот заткнут большой голубой пробкой.

   – Руби, круши врага на месте, – подала голос голубая Маринка.

   Все двинулись по тропинке. Вокруг заметно потемнело.

   – А мы успеем к торжественному ужи... приему? – беспокойно спросил Кот.

   – Успеем, – не оборачиваясь отозвался один из конвоиров.

   В квадратных полях, в сгущающейся темноте все еще копошились люди. Тропа уперлась в огромный монумент – глыбообразную человеческую фигуру, стоящую с готовым упасть и никогда не падающим кочном бетонной капусты над застывшим по стойке «смирно» бетонным мешком.

   – Сюда.

   Один из конвоиров, оттолкнув Да в сторону, открыл маленькую дверь, заплаткой сидящую в стене бетонного мешка. За дверью путников встретил тускло освещенный эскалатор, который, подрагивая, понес их вниз. Да тоже ехала с ними, поддерживаемая конвоем и безуспешно пытающаяся выплюнуть голубую пробку.

Город 10

   Эскалатор внезапно разветвился. Прежде чем путешественники успели подумать в какую сторону им ехать, конвоиры подтолкнули их сзади, направив на нужный эскалатор, а сами вместе с Да поехали на другом.

   – А куда мы едем? – спросила Маринка.

   – Поживем – увидим, – решил Кот.

   Ждать пришлось недолго. Эскалатор вынес их на тускло освещенную дорогу, мощеную кирпичом. Навстречу им шагнула фигура в голубом комбинезоне.

   – Я ваш новый гид. Меня зовут Да.

   – Да-а-а? – удивились все хором.

   – А где прежняя Да? – поинтересовалась Маринка.

   – Проходит курс переподготовки, – последовал маловразумительный ответ.

   Девочка вздохнула. Ей почему-то стало грустно. Но новая Да уже торопила их вперед. Над их головами, окруженная кромешной тьмой, вспыхнула, переливаясь разноцветными огнями, надпись «Город 10». Позади надписи в воздухе появилось, потом исчезло и снова появилось, как морда Чеширского Кота, улыбающееся, светящееся лицо Великого Уха. Появлялось и таяло в темноте, причем, что окончательно довершило сходство, последними исчезали обнаженные в люминисцирующей улыбке зубы.

   Да остановилась, что-то нажала, и темнота впереди расступилась, обнажив огромную площадь, заполненную людьми. Посредине площади возвышался самый большой монумент Великого Уха, который путешественникам довелось увидеть. Огромное улыбающееся лицо – его-то они и видели при подходе к городу – время от времени вспыхивало. Весь монумент был сделан не то из стекла, не то из прозрачной пластмассы, в глубине которой загорались и гасли разноцветные огни. Ух стоял на широком постаменте в позе дирижера, причем его светящиеся руки двигались как у заводной куклы – немного вверх, немного вниз. Вокруг Уха, достигая высоты его колен, несся бетонный детский хоровод.

   – Кошмарр! – осипшим голосом закричал Попугай.

   Да оглянулась.

   – У него наверное сотрясение мозгов от удара в стеклянный потолок, – успокоил ее Кот, замахиваясь на Попугая, который поспешно втянул голову в плечи.

   – Бандит, – буркнул Попугай.

   – Не.., – глаза Кота блеснули нехорошей желтизной.

   – Вам тоже нездоровится? – участливо спросила Да, заметив подозрительный цвет.

   – Ты чернеешь, – шепнула Коту Маринка, с ужасом наблюдая черное пятно, разрастающееся у Кота на морде.

   – Да, да, да, да.., – скороговоркой протарабанил Кот. – Это я от голода всегда чернею, – объяснил он Да, улыбаясь шире Великого Уха.

   – Как? Вы разве не обедали?! – воскликнула Да.

   – Не...

   Попугай на плече Маринки громко закудахтал.

   – Немного, – облизнулся Кот.

   – Придется потерпеть, – строго сказала новая Да. Кот и Маринка вздохнули.

   Вдруг Великий Ух протяжно загудел. Кот зашипел. Голубая шерсть на его спине встала дыбом. Попугай камнем упал на землю, закатив глаза и открыв клюв. Маринка в ужасе стала трясти Кота.

   – Что с ним? Неужели умер!

   – Мне дурно, – сказал Попугай, на секунду возвратив глаза в нормальное положение, и снова застыл с открытым клювом.

   Толпа по обе стороны от них теперь гудела вместе с Ухом, устремив на статую тысячеглазое лицо.

   Да суетилась над лежащим Попугаем.

   – Может побрызгать его водой? Или сделать искусственное дыхание?

   – Благодарю, не надо.

   Попугай вскарабкался по протянутой лапе и, немного потоптавшись на месте, устроился у Кота на голове. Да растерянно посмотрела на него.

   – Оттуда ему будет виднее и наверху больше воздуха, – заметил Кот.

   – Лучше и больше, – согласился Попугай.

   Тем временем Ух перестал гудеть. Вместе с ним замолкла и толпа. Раздалась музыка, и многоголосый хор запел:

   "Самоотверженным трудом

   Всю жизнь мы Родине даем.

   Отчизна платит нам заботой,

   Снабжает пищей и работой

   И материнскою рукой

   Благославляет нас на бой."

   Да встала на цыпочки, по гусиному вытянула шею и с закрытыми глазами, в экстазе взвилась над хором высоким дребезжащим сопрано:

   "Славься Город наш великий,

   Славься с ним Великий Ух.

   Пронесем через столетья

   Боевой Ухарский дух."

   Рядом с Маринкой раздался какой-то странный звук. Она обернулась и увидела рыдающего Кота, который голубыми лапами вытирал голубые слезы. Попугай мирно копошился в голове Кота, выискивая блох.

   – Немного расчувствовался, – сказал Кот, довольный, что на него обратили внимание.

   Хор умолк. Да повернула свое, тоже залитое слезами, лицо к путешественникам и нахмурилась, увидев занятие Попугая.

   – Голубая, – радостно сообщил тот, разглядывая что-то, зажатое между пальцами поднятой ноги.

   – Сейчас пойдем во Дворец Встреч приветствовать почетную делегацию, а потом будет ужин, – изложила дальнейшую программу Да.

   Они медленно двинулись вслед за толпой, которая, бурля, водоворотом засасывалась в какую-то щель в дальнем углу площади. Подойдя ближе, путешественники увидели бетонную стену, выгнутую в виде воронки. Шум многих шагов, отражаясь от стен и потолка воронки, почти оглушил их.

   – Ого! – сказал Кот.

   – Го-го-го.., – покатилось эхо куда-то вглубь и снова вернулось, – Го-го-го...

   – Я боюсь, – шепнула Маринка.

   – Юсь-юсь-юсь, – отозвалось со всех сторон.

   – Пошли, пошли, – заторопила их Да.

   – Шли-шли-шшш, – угрожающе зашипело из глубины.

   – Гостей сюда! – вдруг раздался грохочущий голос.

   Да ускорила шаги и по ставшему совершенно пустым коридору вывела группу в аудиторию, такую же большую, как и площадь, и видом напоминающую цирк или стадион. Скамьи, заполненные людьми, бежали вверх и исчезали где-то в темной вышине. Весь стадион гудел, как огромный пчелиный рой.

   При входе путешественников остановили три человека, стоявшие облокотясь на закрытый шлагбаум.

   – Иностранная делегация, – объяснила им Да.

   – Тогда вам на сцену, – сказал один из трех.

   – Не почетная.

   Кот фыркнул.

   – Тогда идите туда, – человек махнул рукой в непонятном направлении, хотя Да, видимо, его поняла, так как она уверенно двинулась под поднятый для них шлагбаум. По пути им всем были сунуты голубые бумажные пакеты, с которых глядело улыбающееся лицо Великого Уха.

   – Что это? – спросила Маринка.

   – Торжественный ужин, – ответила Да, увлекая их на отведенные им места.

   – Как?! – возмутился Кот. – Это – торжественный ужин?!

   – А что? – Да вонзила в Кота стальной взгляд. – После приветствия делегации мы все останемся на своих местах и вместе поужинаем.

   – Пакет пахнет картошкой! – мяукнул Кот.

   – Он пахнет праздником, – категорично заявила Да.

   На арене, между тем, было оживленно. Сначала там появился стол, покрытый зеленой скатертью. За столом прибыли кресла, приготовившие свои деревянные объятия таинственной почетной делегации. И за креслами на арену под музыку вышли несколько человек в ярко-синих костюмах. Но, как выяснелось, это еще не была почетная делегация. Люди в синем расселись, оставив три кресла в середине пустыми.

   Снова зазвучала музыка. Люди в креслах захлопали. Стадион воспринял хлопки как сигнал, и все тоже захлопали. На арену вышли еще двое, которые уселись в пустующие кресла, опять оставив пустым кресло посредине.

   Маринка недоверчиво открыла рот.

   – Грррандиозно! – сказал вместо нее Попугай.

   Кот, нарушая все биологические и зоологические законы, захохотал.

   На арене за почетным столом сидели Его Высочество, ставший еще тоньше и мрачнее, чем раньше, и, конечно, Матильда, которая на этот раз выглядела востроносой дамой не совсем понятного возраста с совсем непонятным украшением, которое покоилось на ее груди на голубой ленте. Приглядевшись внимательнее, Маринка узнала в украшении сломанную яичную скорлупу. Орден Выеденного Яйца оказался очень непрочным.

   С крайнего кресла поднялся человек в синем и сказал:

   – Представляю вам почетных иностранных гостей: главу Города 6 – Его Высочество (Высочество встал и поклонился) и Министра Иностранных Дел, Кавалера Ордена Выеденного Яйца...

   – А что такое яйцо? – растерянно спросила Да Кота.

   – Это куриное дитё.

   – А что такое куриное?

   Кот безнадежно махнул лапой и шикнул на Да, чтобы она не мешала слушать.

   Матильда, шурша голубым шелком, встала.

   – Городчане!

   Стадион зашевелился и снова затих.

   – Я в восторге от ваших великих достижений, вашей жизни... Идеи Великого Уха глубоко проникли мне в сердце.., – Матильда пошарила у себя на груди, отыскивая сердце.

   – Мысленно я навсегда останусь с вами, и во мне вечно будет жить незабываемый образ Великого Уха. В память о нашей встрече я хочу сделать вам подарок.., – она махнула рукой, и двое людей в голубых комбинезонах вывели на арену на поводке Бульдога.

   Увидев переполненный стадион и стоящую на арене Матильду, Бульдог рявкнул и, вырвавшись из рук ведущих, волоча за собой поводок, бросился к Матильде. Его освобождение привело ее в явное смущение. Она сделала движение, будто хотела избежать предстоящего дружеского приветствия, но Бульдог, оттолкнув ее в сторону, вскочил на свободное кресло, в котором, как предполагалось, восседал дух Великого Уха. Не совсем удовлетворенный своим завоеванием, Бульдог, встав в кресле на задние лапы, передние водрузил на зеленую скатерть и, подняв слюнявую морду, зарычал. По стадиону пронеслось что-то среднее между «А-ах!» и глубоким вздохом. Затем раздался гортанный вопль:

   – Потрррясающе!

   – Тсс! – шепнула Маринка Попугаю.

   Люди в голубом, приведшие Бульдога, подбежали к креслу и, ухватившись за поводок, попытались стащить Бульдога с кресла, но это оказалось непростым делом. Бульдог тряс головой, разбрызгивая слюну, упирался всеми четырьмя лапами и угрожающе рычал. Его не удавалось сдвинуть даже на сантиметр.

   К людям, тащившим Бульдога, подоспела помощь. Но как только тот почувствовал, что силы неравные, он мертвой хваткой вцепился в скатерть. Когда упирающегося воющего Бульдога вместе со скатертью утащили с арены, на стадионе наступило натянутое молчание. Из-за обнаженного, со шрамами старых царапин стола, растерянно глядел президиум. Даже порозовевшая Матильда выглядела непривычно смущенной.

   Из-за стола поднялся Его Высочество.

   – Городчане!

   Все облегченно вздохнули и стали слушать.

   – Поздравляю вас с основанием зоопарка. Вы только что видели первый экспонат, причем, ха-ха, обошлось и не бес курьеза.

   – Ха-ха! – послушно отозвалось в нескольких местах.

   – Укрррал корролевство! Укррал корролевство! – перекрыл одинокие «ха-ха» скрипучий голос Попугая.

   Высочество улыбнулся.

   – А сейчас вы слышите голос второго экспоната. Я дарю вам говорящего попугая.

   – Каррраул! – завопил говорящий попугай.

   Матильда поднялась со своего кресла и что-то торопливо зашептала Высочеству на ухо, указывая пальцем на скамью, где сидели Маринка, Кот и на голове у Кота – Попугай.

   – И третий экспонат.., – начал Его Высочество, но тут, вдруг, погас свет.

   В темноте раздался голос:

   – Граждане, не волнуйтесь. Временная неполадка со светом. Откройте ваши пакеты и давайте вместе поужинаем.

   В темноте зашелестели открываемые пакеты. Но тут же, перекрывая шелест бумаги, раздалось шипение, затем какой-то вой. Над головами зрителей появилось огромное сияющее лицо Великого Уха. Лицо закачалось, черты расплылись, потом снова собрались воедино, и на всех с высоты теперь глядела улыбающаяся морда Кота, подмигивающая голубым глазом. Рот, растянутый в улыбке, открылся, обнажив два ряда сверкающих зубов. В темноте где-то раздалось кудахтанье, и в разинутую пасть Кота ринулся сверкающий розовый попугай. Рот замкнулся за попугаем, морда сморщилась, зашипела.

   – Повернуться негде, – раздался ворчливый сиплый голос откуда-то снизу, где по правилам анатомии должен был находиться живот невидимого Кота.

   Морда расплылась в улыбке и пропала. И тут зажегся свет.

   – Исчезли! – ахнула Да рядом с Маринкой.

   Девочка оглянулась. Ни Кота, ни Попугая рядом с ней не было.

   – Исчезли! – хором повторили Его Высочество и Матильда, глядя на испуганную Маринку.

   – Бабушка Матильда, – робко начала та.

   Матильда в негодовании повернулась к Высочеству.

   – Бабушка! Нет, Вы только подумайте! – и она стала быстро молодеть. – Бабушка! – повторила она, качая голубыми локонами.

   Его Высочество, потрясенный, зачарованно следил за метаморфозой, и когда Матильда поднялась из кресла и направилась к выходу, он подскочил к ней, галантно предложив ей руку. Рука была принята, и пара удалилась. Маринка посмотрела на Да, Да посмотрела на Маринку.

   – Ну? – спросила Да.

   Девочка вздохнула. Она просто была не в состоянии поверить, что можно так внезапно исчезнуть, позабыв о друзьях.

   – Ну ничего, они далеко не уйдут, – попыталась утешить Маринку Да.

   – Кто?

   – Ни те, ни другие, – загадочно ответила Да. – А мы продолжим нашу экскурсию и после окончания торжественного вечера отправимся в Город 11. А ты не хочешь выступить с приветственным словом? – внезапно спохватилась Да.

   – Н-не знаю, – ответила Маринка.

   – Можно и с места, – сказала Да и вдруг так больно ущипнула Маринку, что та вскочила на ноги. Да что есть силы захлопала, и моментально ей на помощь пришел весь стадион.

   Маринка беспомощно переминалась с ноги на ногу.

   – Да здравствует Великий Ух, – робко, почти шепотом сказала она.

   – Ух! Ух! – отозвалось со всех сторон.

   – Один работает за двух, – вспомнила Маринка.

   – Да! Да! Да! – заскандировал стадион.

   Маринка села.

   – Очень хорошо, – Да выдохнула в лицо девочке волну кисло-хлебного запаха.

   В это время в проходе между рядами показался детский отряд.

   – Ухарики, – шепнула Да на ухо Маринке.

   Дети в небесно-голубых комбинезончиках пели:

   "Счастливые дети

   Счастливой страны

   Единой семьею

   Мы все взращены.

   В труде и в учебе

   Мы все заодно,

   И жарко пылает

   В нас сердце одно."

   – Очень похвально! – раздался рядом с Маринкой знакомый голос.

   – Кот!!!

   И верно. Рядом с ней сидел Кот и с хрустом обгладывал жареную куриную ногу. На голове у него мирно спал Голубой Попугай.

   – Голодная? – Кот протянул девочке недоеденную куриную ногу. Маринка брезгливо покачала головой.

   – Как хочешь, – равнодушно сказал Кот и бросил кость на пол.

   – Сорить запрещено! – зашипела Да.

   – А я что – сорю? – совершенно базарным голосом отозвался Кот.

   – А вот это что? – Да ткнула пальцем в брошенную куриную ногу, но она тут же превратилась в целую жареную курицу, да еще к тому же с вилкой в боку. Курица вскочила на ноги и побежала, покачивая вилкой.

   Попугай открыл глаза и взглянул на курицу.

   – Кошмаррр! – сказал он и снова закрыл глаза.

   Курица уверенно маршировала навстречу ухарикам, по пути успев снести два яйца, из которых моментально с громким треском вылупились голубые цыплята и разбежались в разные стороны. Ухарики, увидев курицу, перестали петь и, вдруг, нарушив строй, с криками кинулись на нее.

   – Куда? Куда? – закричала курица и, вывернувшись из-под протянутых к ней рук, упала и снова стала обглоданной жареной ногой, которой тут же завладел один ухарик. Зажав ногу в кулаке, он стремглав понесся по проходу, все увеличивая расстояние между своей добычей и толпой преследователей, с воплями бегущих за ним по пятам.

   – Нам пора, – рассерженная Да поднялась со своего места.

   – А как же торжественный вечер? – спросил Кот, невинно глядя на Да глазами-незабудками.

   – Окончен, – отрезала Да.

Город 11

   – Окончен так окончен, – согласился Кот.

   Они все встали и двинулись за Да. Моментально их окружили поющие ухарики.

   "Мы все родные братья,

   Где я, не разобрать мне..."

   Надрывался над ухом Маринки тонкий пронзительный голос, обладатель которого размахивал в такт песне теперь уже до блеска обглоданной куриной ногой.

   Так они проследовали под поднятым шлагбаумом.

   Один из идущих впереди ухариков топнул, и пол под ними стал опускаться.

   – Где я, не разобрать мне, – мяукнул Кот.

   Пол перестал снижаться, и ухарики, как ни в чем ни бывало, двинулись вперед под новым шлагбаум, вставший у них на пути. Надпись на нем сообщала: «Здесь кончается ваше невежество».

   – Да ну! – удивился Кот.

   – Ну да! – отозвался Попугай.

   За шлагбаумом их встретил узкий длинный коридор с глухими стенами, на которых опять зазеленели нарисованные шарообразные кроны фантастических деревьев.

   – Бульвар Просвещения! – гордо объявила Да.

   Вдали длинного коридора-бульвара показалась марширующая колонна, которая скоро превратилась в отряд совсем маленьких ухариков, среди которых нелепо возвышалась неуклюжая тощая фигура, в которой путники с удивлением узнали своего пропавшего первого гида.

   – Это же Да! – воскликнула Маринка. – А что она здесь делает?

   – Ее гражданская сознательность так низка, что она проходит курс всеобщего обязательного обучения второй раз, – объяснила новая Да, презрительно глядя на старую, которая, подлаживаясь под мелкие шаги малышей, пела вместе с ними:

   "Ростом мал,

   Лицом неважен,

   Сердцем чист,

   Душой отважен,

   Хоть ружья не удержать,

   Я могу врага кусать."

   И в подтверждение спетого, старая Да, марширующая с высоко поднятой головой, выразительно лягнула ногой в сторону «иностранцев».

   – Восхитительно! Какой дух! – раздались возгласы, и повернувшись назад, «иностранцы» увидели почетную делегацию, то есть, Его Высочество и Матильду, оба в клетчатых брюках с фотоаппаратами и кинокамерами. Матильда, присев, запечатлела фотоаппаратом ногу Да, повисшую мостом взаимопонимания между двумя столь разными культурами.

   Новая Да недовольно взглянула на камеры и фотоаппараты.

   – А это что такое?

   – Это помогает обмену идей, – улыбнулась Матильда. Ответной улыбки не последовало.

   Почетная делегация присоединилась к не-почетной туристической группе и они пошли дальше – насколько позволял бульвар-коридор. Он внезапно уперся в трехэтажное здание или нечто, напоминавшее здание, с окнами в три этажа и крышей, уходящей за пределы потолка коридора.

   – Дворец Знаний! – провозгласила сияющая Да. – Самый последний этаж занимает правительство.

   – Почему? – спросил Кот.

   Да взглянула на него так, будто глупее вопроса она в жизни не слыхала.

   – Почему?! – возмущенно повторила она. – Правительство всегда состоит из самых знающих людей.

   – Осведомленных, – поправил Кот.

   – Это одно и то же.

   – Ну как сказать...

   Дискуссия на этом оборвалась, так как они уже входили во Дворец Знаний.

   В маленьком, тускло освещенном холле первое, что им бросилось в глаза, был бетонный барельеф Великого Уха, задумчиво уставившегося на противоположную стену.

   – На первом этаже находятся классы первой ступени всеобщего обучения и Музей Великого Уха, где учащиеся имеют практические занятия.

   – Практические занятия? – удивленно поднял брови Его Величество.

   – Да. Вы сами увидите.

   Да подвела их к двери, которая скромно поместилась под мышкой у Великого Уха. Из за двери дружно пыхтело: «Ух! Ух! Ух!»

   Да взялась за ручку двери, но Матильда с улыбкой ее остановила:

   – Не будем мешать занятиям. И к тому же мы хотим встретиться на высшем уровне.

   – Но другие.., – начала Да.

   – Другие тоже предпочитают высший уровень, – вмешался Кот, расправляя усы.

   На второй этаж они поднялись по самой обыкновенной лестнице. Над входом на этаж со стороны лестничной площадки красовалась надпись «Академия».

   – Как Вы называете окончивших второй курс всеобщего обучения? – спросил Его Высочество.

   – Академики! – выкрикнул видимо только что проснувшийся Попугай.

   – Да, академики, и еще – ухари, – подтвердила Да. – А теперь, – продолжила она, – если вы настаиваете на высшем уровне...

   – Настаиваем! – поспешно вставил Кот.

   – Настаиваем, – вторила ему Матильда.

   – Тогда вы меня подождите здесь, а я извещу Правительство о вашем желании.

   Под «здесь» подразумевался тесный холл второго этажа, на котором обучались академики. Все неловко застыли посредине, глядя на очередного бетонного Уха, чья голова на манер греческой кариатиды подпирала потолок.

   – А это что такое? – воскликнул Кот, указывая на бетонные глаза Уха, сквозь зрачки-дырки которых на группу смотрела пара других, явно живых глаз.

   – Сррам! – крикнул Попугай и, подлетев к барельефу, попытался втиснуть толстый клюв в одну из дырок.

   – Ай! – сказал Великий Ух то ли женским, то ли детским голосом, и дырки моментально закрылись изнутри.

   Они постояли еще немного. Маринка зевнула.

   – Скучновато, – согласился Кот. – Может сыграем в кошки-мышки?

   – Чур я кошка! Кошка! – надрывался Попугай.

   Но игре не суждено было состояться, так как в холле показалась Да. Все повернулись к ней.

   – Правительство оказывает нам честь, – начала та.

   – Ну что ж, тогда и мы окажем честь правительству, – сказала Матильда, и ее клетчатые брюки соскользнули на пол.

   – Ах! – воскликнул Кот и прикрыл лапой глаза.

   – Сррам! Сррам! – прыгал Попугай у него на голове.

   Но срама не было, так как Матильда была уже затянута в длинное серое вечернее платье. Его Высочество тем временем снимал с неизвестно каким образом появившегося на нем фрака розовое перышко.

   – Подумаешь! – обиженно сказал Кот и в одно мгновение оказался выряженным в черный фрак. Его белая манишка была вышита крошечными голубыми мышками.

   – А мы? – в один голос сказали Попугай и Маринка.

   – Сойдете и так, – глаза Матильды сверкнули красными рубинами.

   Попугай перекочевал с головы Кота на плечо Маринки и застыл там.

   – Готовы? – спросила Да, наблюдавшая за метаморфозой с раскрытым ртом.

   Она опять повела их вверх по лестнице – к явному неудовольствию Матильды, длинное платье которой затрудняло восхождение.

   Площадка третьего этажа была украшена зеленым ковром, а над входом на этаж вспыхивало разноцветными лампочками слово «Правительство». Да нажала три раза на кнопку звонка, и дверь распахнулась. Прямо перед гостями раскинулся длинный стол, за которым сидело пять человек в масках из папье-маше, которые несмотря на грубость обработки, имели сильное сходство с Великим Ухом. Таким образом, из-за длинного стола на посетителей смотрели пять улыбающихся Великих Ухов, одинаково одетых, в одинаковых позах и, как выяснилось через минуту, с одинаковыми голосами.

   Правительство заговорило.

   – Приветствуем, – сказала одна маска.

   – Иностранную, – продолжила вторая.

   – Делегацию, – закончила третья.

   – Просим, – сказала четвертая, выкинув руку над столом, указывая на скамью.

   – Сесть! – выкрикнула пятая маска.

   – Брррависсимо! – восхитился Попугай, хлопая голубыми крыльями.

   – Тссс! – зашипела Да.

   – Как поживаете? – спросили третья и четвертая маски одновременно.

   – Поживаем, – блеснул зелеными глазами Кот.

   – Неплохо! Неплохо! – запрыгал Попугай на плече у Маринки.

   Да выступила вперед.

   – Почетная иностранная делегация, – объявила она, и Его Высочество и Матильда вытянулись во фронт по обе стороны Да. – И иностранные туристы.

   Кот сухо поклонился. Попугай перескочил на голову Кота и сделал реверанс, а Маринка смущенно спряталась за них.

   – Мы можем вам уделить пятнадцать минут, – сказали маски, продолжая говорить все в той же замечательной манере.

   – У нас есть только одиннадцать минут и тридцать секунд, – заявил Кот.

   – Только, – подтвердил Попугай, закатывая глаза.

   – Начинаем конференцию. Каждый может задать только один вопрос, – Да обвела всех строгим взглядом.

   – Почему вы носите маски? – спросил Его Высочество.

   – Благодаря маскам все члены правительства равны. Никто не получает предпочтения, потому что невозможно узнать, кто – кто.

   – А как вы сами узнаете друг друга? – последовал вопрос Матильды.

   – Мы не узнаем.

   – А вы спите в масках или без масок? – краснея, выступила Маринка.

   – Это государственная тайна.

   – Почём? – выкрикнул свой вопрос Попугай.

   – Это тоже государственная тайна.

   – Хм, – сказал Кот.

   – Повторите Ваш вопрос.

   – У меня нет вопросов.

   Да почти задохнулась от возмущения.

   – То есть как это нет вопросов?! Каждый, кому оказана такая честь, должен спрашивать.

   – Хорошо, хорошо, – примирительным тоном сказал Кот. – Что правительство будет иметь на ужин?

   Маски над столом закачались, наклонились друг г другу. Над столом появилась рука с указательным пальцем, делающим движение «поди сюда». Да склонилась к маскам, затем выпрямилась.

   – Нам оказана огромная честь: мы приглашены на ужин.

   Палец над столом повторил свое «поди сюда». Пошептавшись с масками, Да сообщила:

   – Но из пяти гостей на ужин приглашаются только четверо. Вам предоставлено право решать, кто пойдет. А теперь конференция закончена. Ужин состоится через час в этой комнате.

   Да решительно направилась к двери. Гости медленно двинулись следом.

   Оказавшись за дверью, Да устремилась вниз по лестнице. Видимо усомнившись, что гости следуют за ней, она оглянулась и бросила через плечо:

   – Пошли, пошли!

   Они спустились на второй этаж, и Да открыла дверь под надписью «Академия». Великий Ух снова блеснул на них живыми зрачками из бетонных глазниц. Попугай, было, забеспокоился на голове у Кота, но тот бросил:

   – Некогда.

   И Попугай затих.

   Комната, куда их привела Да, выглядела как миниатюрная и упрощенная копия судебного зала: стол судьи и перед ним – три ряда деревянных скамеек. Да заняла место за судейским столом, и гостям ничего не осталось как сесть на деревянные скамейки. Его Высочество и Матильда с недовольным видом расположились в первом ряду, Кот и Маринка – во втором. Попугай предпочел остаться на голове у Кота.

   – Нам предстоит решить, кто пойдет на ужин, – сказала Да.

   – Поскольку мы официальная делегация и к тому же представленная в меньшем составе, я считаю, что мы оба должны присутствовать, – торжественно произнес Его Высочество под одобрительные кивки Матильды.

   – Конечно, – с энтузиазмом отозвалась Да.

   – Значит решать предстоит нам, – промолвил Кот. – Сколько представителей нашей делегации может пойти на ужин?

   – Двое.

   – Тогда в чем дело?

   Да взглянула на Кота, Маринку и... Но Попугая больше не было. На голове у Кота набекрень сидел голубой берет, украшенный пучком голубых перьев.

   – В головных уборах вход в Правительственный отдел запрещен, – изрекла Да.

   – Я могу снять и нести свой убор в руке, – Кот снял берет и показал, как он его может нести.

   – В лапе, – сказал берет.

   – Чего? – не понял Кот.

   – Не в руке а в лапе, – ехидно пояснил берет.

   – В Правительственный отдел с говорящими беретами нельзя, – почему-то обрадовалась Да.

   – Где говорящий берет? Где? – засуетился Кот.

   – Где? Где? – хрипло вторил ему Попугай, летая по комнате.

   Да покраснела.

   – Нам пора. Если вы не можете решить...

   – Я решил! Ррешил! Я остаюсь! – шумел Попугай.

   – Ждите здесь, – скомандовала Да.

   Попугай послушно опустился на скамейку, нахохлился и закрыл глаза. Выходя последней, Маринка оглянулась на него – тот не шевелился. Да заперла дверь на ключ, который она заботливо вернула в нагрудный карман своего костюма.

   – А зачем Вы заперли дверь? – спросила вконец расстроившаяся Маринка.

   – Мы всегда заботимся о том, чтобы с нашими гостями ничего не случилось.

   Да застегнула карман на пуговицу и довольно похлопала по нему.

   – А что может случиться с гостями? – голубые глаза Кота блеснули нехорошей иностранной желтизной.

   – Мало ли... Пошли, пошли, – заторопилась Да.

   По обе стороны надписи «Правительство» теперь навытяжку стояли – с одной стороны крошка-ухарик и с другой старая Да. При появлении группы старая Да нажала кнопку, расположенную слишком высоко для ухарика. Дверь открылась.

   За столом, сияющим голубой скатертью, на которой выстроились до блеска начищенные алюминевые миски, сидело шесть масок.

   – Шесть! – удивилась Маринка.

   – Считать правительство не разрешается, – зашипела сзади Да.

   – Просим к столу, – сказали маски хором.

   – Гав-гав, – добавила маска, сидевшая с краю.

   – Агаа.., – протянул Кот.

   Матильда отвернулась от Его Высочества и, сев напротив маски, заулыбалась. Маска засопела. В комнате раздался щелчок, потом треск, и послышалась песня.

   – Тебя мы, Ух, благодарим

   За все, что пьем и что едим.., -

   пел невидимый хор. Под музыку в комнату вошла шеренга маленьких ухариков, впереди которой вышагивала старая Да с большой дымящейся кастрюлей.

   Кот потянул носом. Что это могло быть?

   – Каша! Каша! – завопило, закричало изо всех углов, сверху и снизу.

   Маринка от испуга выронила ложку, Матильда взвизгнула, а крайняя маска свалилась в тарелку, обнажив разинувшую рот морду Бульдога.

   – А-а-а! – закричали остальные маски. Бульдог вторил им громким воем.

   Виновник переполоха – Попугай, неизвестно каким образом появившийся в комнате, кинулся к Маринке и, залетев в карман ее пижамы, притих рядом с забытым Командировочным удостоверением.

   – Измена! – закричала опомнившаяся от испуга новая Да. Крик подхватила старая Да и ухарики.

   Матильда проворно выхватила маску из тарелки и надела ее на себя. В одно мгновение ее серое платье исчезло, уступив место типовому правительственному костюму.

   – Подумаешь, – фыркнул Кот, и на его морде тоже появилась маска, а голубой фрак повторил превращение платья Матильды.