Текст книги "Дорогами Пустоши"
Автор книги: Галина Герасимова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)
Тьен Рейвен не соврал, ночью стало холоднее. Босиком не походишь. Девушка зябко переступила ногами и выглянула в коридор – кошка, остановившись через несколько шагов, снова пристально смотрела на нее.
– Нет, милая, я с тобой играть не собираюсь, – качнула головой Бенита, прикрыла дверь и вернулась на тахту. Она успела укрыться одеялом и даже поймать отголосок интересного сна, когда что-то притронулось к руке. Кошка, как ни в чем не бывало, сидела на кровати и слегка царапала ее лапой. Увидев, что девушка проснулась, серая мучительница спрыгнула на пол и вернулась к приоткрытой двери.
– Издеваешься?
Бенита отвернулась к спинке тахты, но спать, если тебе сверлят взглядом спину, оказалось невозможно. Оставить кошку за плотно прикрытой дверью тоже было глупой затеей: она тут же начала скрестись с той стороны. И вновь, стоило открыть дверь, кошка немного отошла и застыла выжидая.
– Отлично, мне надо идти за тобой? Я поняла.
Одеваться Бенита не стала, только застегнула рубашку и заправила ее в бриджи. Кошка терпеливо ждала за порогом, а стоило выйти в коридор, как она поспешила к ведущей на первый этаж лестнице. Коридор, гостиная, кухня… Серая попрошайка остановилась у своей миски в углу и выжидательно уставилась на Бениту.
– И чем я должна тебя кормить? – устало спросила девушка, присев рядом с кошкой. Шарить по чужим шкафам казалось как-то неправильно.
– В морозильном шкафу лежит немного говядины, специально для нее, – ответила вместо кошки Ита.
Бенита вздрогнула от неожиданности и вскочила на ноги. Видимо, она и правда наполовину спала, раз не заметила, как вошла хозяйка дома. Ита поправила теплую шаль на плечах и улыбнулась.
– Я услышала, что кто-то ходит по дому, и сразу подумала о тебе. Эта негодница всех гостей заставляет себя угощать!
Словно подтверждая (или опровергая?) ее слова, кошка мяукнула и боднула головой ноги Бениты.
– Лучше дай ей, что она просит, иначе в покое не оставит. Мясо на нижней полке, в глиняной миске, – сказала женщина.
Бенита открыла морозильный шкаф, доставая кошачье лакомство. Серая попрошайка громко заурчала, еще активнее путаясь под ногами, пока девушка отогревала мясо магией. Наконец долгожданный кусок оказался в миске, и кошка напрочь забыла о девушке.
– Лучше бы мышей ловила, поганка! – Ита ласково пожурила кошку и перевела взгляд на Бениту. Улыбка немного поблекла. – Составишь мне компанию? Хочу прогуляться по саду.
– Я…
Бенита хотела напомнить, что босиком, но промолчала. Отказывать было неловко.
В яблоневом саду у Квонов деревья опустили к земле потяжелевшие от плодов ветви. В воздухе витал кисло-сладкий аромат, в ночи ощущаемый особенно полно. Ита сорвала одно яблоко, надкусила, второе протянула Бените. Села под раскидистой, самой старой яблоней в саду, похлопала по скамье, указывая на свободное местечко рядом с собой.
– Маленьким Сора очень любил здесь бывать. Убегал сюда после ссор с друзьями, здесь он часами мог смотреть на небо. Я приходила к нему, и мы говорили, говорили… А теперь вот вырос и почти не показывается дома. – Она грустно улыбнулась своим мыслям и замолчала.
Можно было просто смотреть на небо и ждать подходящего момента, чтобы уйти, но это было бы неправильно.
– Вы хотели со мной поговорить? – спросила Бенита.
– Ты хорошая девочка. Мне нравится, что ты не юлишь. И похоже, тебе на самом деле дорог мой сын…
– Но… – стараясь сохранить спокойствие, проговорила Бенита. Стало до слез обидно, что все ее старания понравиться родителям возлюбленного пошли насмарку.
– Я не хочу, чтобы Соре снова разбили сердце, – прямо ответила Ита. – Он уже любил раньше, и я видела, как страдал, не сумев добиться взаимности. Сора может скрывать боль перед другими, но меня не обманешь. – Алазийка подняла руку, не давая Бените сказать слово. – Я вижу, что вы нравитесь друг другу. Возможно, тебе кажется, что это любовь. Но когда ты уедешь, заберешь с собой не только ваши счастливые воспоминания. Часть его души поселится в твоем сердце.
Что обиднее всего, в чем-то тьенна Квон была права. Бенита старалась не думать, что у них всего полтора месяца, и каждый новый день уменьшал отведенное счастье. Она не хотела утра. Она боялась его. И понимала, что дальше будет хуже.
– Подумай об этом, – не стала настаивать Ита и поднялась, показывая, что разговор окончен.
Возвращаясь к себе, Бенита немного заплутала и нашла спальню племянников вместо гостевой комнаты. Напарник спал, облепленный близнецами, как любимая плюшевая игрушка. Девушка замерла на пороге, глядя на мирную картину. Квон казался таким счастливым и умиротворенным рядом с детьми!
– А мне-то что делать, если он занял здесь свое место? – отчаянно прошептала Бенита, прижимая руку к груди, и тихонько вышла, прикрыв за собой дверь.
ГЛАВА 10
Возвращение в столицу прошло без неожиданностей, чему Соргес, признаться, был безмерно рад. Усталость валила с ног. Он почти не вылезал из каюты, обеспокоив Бениту, но сил притворяться перед ней не оставалось. Тело ломило после аварии, а дома выспаться не удалось. Решая подкинутую гостьей задачу, племянники провозились полночи и раз за разом вскакивали с постели, вдохновленные новой идеей. Стоит отметить, что к утру у них получилось вскрыть магическую защиту на пироге – или заклятие Бениты выдохлось, – так что свой приз, механического воробушка, они заработали. Соргес не сомневался, что напарница в любом случае оставила бы его близнецам, но добытый в честном бою посланник обретал особое значение. На беспокойных малышей детектив не сердился, хотя предпочел бы другую причину бессонной ночи.
Жаль, что передышка заканчивалась. Когда напарники вернутся на работу, Форц будет рвать и метать, в этом никаких сомнений – они нарушили прямой приказ и продолжили собственное расследование. Никакие рекомендации и заверения из Фелтона тут не спасут. Какое дело комиссару столичного управления до капитана из портового города, он его и слушать не станет! Бенита собиралась вернуться в архив отбывать наказание, а Соргес уже был готов расстаться с полоской на погонах – в управлении и за меньшие промахи могли разжаловать.
Но вместо нагоняя от Форца их вызвал к себе капитан Олфорд. Как после рассказал Гарт, к которому Соргес заскочил в обед, близость смерти очень повлияла на капитана, заставив переосмыслить жизненные ценности. Хаос в отделе он больше терпеть не собирался. Увидев, что расследование не сдвинулось с мертвой точки, ранее спокойный и ленивый капитан устроил настоящий разнос, раздал поручения всем подчиненным, а сам до вечера засел за собранный Квоном материал.
В итоге в серых стенах третьего отдела с самого утра царила противоестественная тишина. Этаж будто вымер. Единственным оперативником, присутствующим на месте, был Лерок, но он даже не посмотрел в их сторону, с головой закопавшись в многочисленных бумагах на столе. Похоже, ему досталось за бездействие и он пытался реабилитироваться в глазах начальства. С Нуром, кстати, поговорил не только Олфорд. Квон перехватил лейтенанта в общежитии. Правда, «разговор» менталиста был более экспрессивным и выразился в разбитых костяшках на кулаках самого детектива и синяке на скуле Нура. Жаловаться на нападение Лерок не стал; то ли опасался, что достанется еще больше, то ли понял, что с запертой кладовкой нарушил границы. Извинений Бенита не дождалась, но, по крайней мере, Нур больше не лез и перестал раздражающе мельтешить перед глазами.
Капитан ждал их в своем кабинете, по размеру раза в два превышающем клетушку детектива. «Эх, будь у меня столько места, не пришлось бы думать, как удобнее впихнуть стол!» – размечтался Соргес, но тут же посерьезнел – Олфорд их не развлекаться вызвал. Судя по осунувшемуся лицу, начальник третьего отдела не слишком хорошо спал в последние дни, а может, не спал вовсе. Не случайно говорили, что Пустошь порождает настоящие кошмары. Соргеса удивляло уже то, что Олфорд до сих пор не бросил работу. Детектив был уверен, что близость смерти заставит коллегу искать местечко поспокойнее.
– Присядьте. Вам стоит с этим ознакомиться, – вполне миролюбиво сказал капитан, протягивая Бените тонкую папку с делом и уступая собственное мягкое кресло.
Соргесу он предложил стул, но детектив предпочел постоять. Не любил, когда над ним нависают. Бенита тоже не стала садиться, а вот папку открыла и пробежалась взглядом по диагонали. По студенческой привычке она читала быстро, улавливала суть и возвращалась к деталям по мере необходимости. Вот и сейчас проглядела материал, а затем снова открыла начало. Правда, читать не стала, уставившись в текст неподвижным взглядом. Бените хорошо удавалось сохранять невозмутимость, но Квон ощущал гнетущую ее тревогу.
– Что там? – Он заглянул ей через плечо, ухватил основную мысль и едва не выругался. Только этого не хватало!
– Итан арестован? Он в тюрьме? – тревожно спросила Бенита.
– Да, третий день. – Олфорд, не дождавшись, что кто-либо займет его место, уселся сам.
Господина Итана Дениша, кузена Бениты и владельца шоколадной фабрики, обвиняли в пособничестве по делу о «спящей красавице». Сдал его кто-то из штатных алхимиков. Наводя порядок в лаборатории, маг обнаружил потайной отсек в одном из шкафов и хранимый там опиум в объемах, в разы превышающих допустимую норму и более чем достаточных для проведения запрещенных экспериментов. Недавно открытую кондитерскую тьена Дениша опечатали в тот же день, а владельца арестовали.
– Вы хотите, чтобы я уговорила кузена на признание? – прямо спросила Бенита, вцепившись в бумаги с такой силой, что Соргес всерьез обеспокоился ее душевным состоянием. Сохранность бумаг волновала его куда меньше.
– Было бы замечательно, решись дело так легко. Но не думаю, что ваш кузен виновен, – неохотно признал Олфорд.
Что-то кольнуло Соргеса, он уловил нотку заинтересованности, которая проскользнула в эмоциях коллеги. Кажется, героическое спасение Бенитой не оставило капитана равнодушным, и он из кожи вон лез, чтобы ее не расстроить.
– Я хотел предупредить, что вам не стоит встречаться с ним и продолжать расследование. Личная заинтересованность в деле и все тому подобное, не хватало еще, чтобы вас обвинили в предвзятости. Слухи, опять-таки. Если хотите, я позабочусь о вашем переводе.
– Не надо, для меня найдутся другие задачи. Тем более официально я отношусь к четвертому отделу.
Бенита всеми силами старалась не показать, как сильно ее расстроили новости. Лишь после, наедине, уйдя на тренировочную площадку, позволила эмоциям выплеснуться наружу, разнося мишени в щепки.
– Легче стало? – Соргес протянул полотенце, и девушка вытерла вспотевший лоб. Кивнула. – Ты готова к встрече с кузеном?
– Меня туда никто не пропустит, – хмурясь, напомнила она.
– Тебя – да. А меня со стажером запросто. Чем не достойный повод попробовать артефакт в действии? Пойдем завтра, сегодня подготовишься. – Соргес отцепил цепочку часов и протянул амулет, меняющий облик, Бените. Можно было послушать совета Олфорда и сделать вид, что дело их больше не касается. Вот только детектив слишком хорошо знал напарницу, чтобы понимать: она не отступится.
Допрос шел почти час. Стражи снаружи откровенно зевали и пару раз стучали в дверь, намекая, что пора закругляться. Ничего нового Итан Дениш не рассказал, продолжал отрицать вину и твердил, что понятия не имел о творившихся в лаборатории экспериментах. Возможное ментальное воздействие его не пугало – он был готов подвергнуться ему, чтобы доказать свою невиновность.
Если бы проблему можно было решить так просто! Согласно законам Анвенты, не важно, кто спонсировал изготовление наркотиков, Итан или кто-то другой. Владелец лаборатории в любом случае оказывался в соучастниках. Все, чем могла помочь Бенита, – постараться найти настоящего преступника, чтобы немного смягчить вину кузена. И она пыталась, черт возьми! Вся семья Дениш отчаянно боролась за этот призрачный шанс. Отец и бабушка подавали прошения на высочайшее имя, умоляя простить Итана, напоминали, что он в одиночку растит сына. Чистосердечное признание и содействие следствию давали надежду поменять каторгу на выселение в глушь. Но Итан сам копал себе могилу, упершись рогом и не раскрывая, кого, кроме своих алхимиков, пускал в лабораторию и почему. На прямой вопрос, не Торфяник ли это, он также не отвечал, продолжая сверлить взглядом стену с тем же невозмутимым видом.
Как же Бените хотелось опуститься на стул и потереть ноющие виски, а еще лучше – сделать большой глоток кофе! Но кофе был в кружке Квона и давно остыл. Напарник изредка помешивал ложечкой холодный напиток, исключительно чтобы разрядить напряженное молчание. Стажеру, коего изображала Бенита, напитки не полагались.
– Ты же понимаешь, это вопрос времени. Я все равно найду, кто хозяйничал в твоей лаборатории. Если потребуется, опрошу каждого алхимика и работника, узнаю, кого они видели, сопоставлю показания. Да, я потрачу не час, а несколько дней, только результат не изменится. Поэтому я еще раз спрашиваю: кому ты разрешил доступ в лабораторию? – в очередной раз спросил детектив.
Итан упрямо стиснул губы.
Хотелось схватить его за шиворот и хорошенько потрясти, но кузен был таким громилой, что попытка выглядела бы жалкой. Почему он так поступал? Будто вообще не понимал, к чему может привести подобное упрямство.
Бенита почувствовала, что еще немного – и придушит кузена собственными руками.
– Я принесу горячий кофе, – медленно процедила она сквозь зубы и, схватив кружку Квона, выскочила из кабинета.
Стража у дверей увидела не Бениту Дениш, а молодого вихрастого стажера в одолженной у Ринкета форме. Девушка почти освоилась в новом теле, по крайней мере, не врезалась в стены, как было поначалу. Когда впервые надела изменяющий артефакт, подстраиваясь под внешность Лауля, то рассчитывала, что с легкостью привыкнет к новому телу. В действительности ее ожидала полная потеря координации и жуткий дискомфорт при звуках собственного голоса – казалось, ее мысли суфлирует кто-то посторонний. Бенита даже разговаривать бархатистым мужским басом старалась поменьше. Как верно предположил Квон, с координацией помог справиться вечер тренировок, но многочисленные синяки от падений хорошего настроения не добавляли. Еще повезло, что после преображения рост не сильно изменился, хотя походка выходила забавной.
Небольшая пробежка по коридору до кофейника и обратно привела мысли в порядок, и Бенита вернулась почти спокойной. Учуяв исходящий от чашки аромат, Итан судорожно сглотнул: заключенным на допросе разрешали пить лишь кипяченую воду во избежание неприятных недоразумений с зельями и ядами. В тюрьме тем более деликатесами не кормили, и привыкший к кофе кузен испытывал жуткую нехватку кофеина.
– Возьмите, сейчас никто не смотрит, не беспокойтесь.
Перед носом Итана появилась вторая чашка с кофе, и Бенита поспешно отошла, сцепив руки за спиной. Квон недовольно покачал головой, но вмешиваться не стал – не такое уж большое самоуправство, а Итану стоило взбодриться. В кофе он вцепился, как в настоящий наркотик.
– Слушай, давай начистоту, – предложил детектив, из последних сил изображая дружелюбие. Портить отношения с кузеном возлюбленной ему было не с руки. – Лично мне плевать, попадешь ты на каторгу или нет. А вот Бенита расстроится, она и так почти не спит в последнее время из-за волнений. – Девушка выразительно кашлянула, и Квон, покосившись на нее, продолжал: – А вместо помощи ты препятствуешь расследованию. Поэтому я хочу понять почему. Тебе угрожают?
Итан беспокойно дернулся.
– Мы сможем защитить тебя и твою семью. Но если ты сейчас пойдешь на сговор с шантажистами, будет еще хуже, – надавил Квон.
– Хуже? Думаешь, я просто так молчу?! – Итан попытался сказать что-то еще и вдруг схватился за горло. Вместо слов вырвался сип, мужчина задышал чаще, задыхаясь и судорожно глотая ртом воздух. Вскочить не смог – удержали магические оковы, и повалился обратно на жесткий стул. – Что ж, у меня есть выбор, от чего умереть, – прохрипел он, и Бенита невольно отметила то, что раньше не хотела видеть: порванный обшлаг рубашки, плохо замаскированную ссадину на скуле. Не похоже, чтобы с кузеном церемонились на прошлом допросе.
– На тебя наложен обет. Почему никто не проверил? Ведь уже допрашивали! – воскликнул Квон, не требуя подтверждения, и Итан со злой усмешкой обвел взглядом комнатку.
– Спасибо, что хоть кто-то догадался. А то мнение о страже упало ниже некуда, – выдохнул он, вцепившись в кружку. Его руки дрожали. – Если мы выяснили этот вопрос, я вернусь в камеру. – Он повернулся к дверям, собираясь позвать охрану.
– Погоди! – Бенита схватила его за руку.
– Стажер, за кофе спасибо, но ты в дела взрослых дяденек не лезь, – снисходительно произнес Итан. Говорил он все еще хрипло.
– Дяденька, мне твоя помощь нужна. – Бенита сняла часы, наблюдая, как вытягивается лицо кузена. Он явно не ожидал, что субтильный юноша превратится в его родственницу. А затем коротко хохотнул.
– Так и знал, что они тебя не удержат!
– Мне нельзя здесь находиться. Пришлось импровизировать, – быстро проговорила она, поспешно надевая часы обратно и внимательно прислушиваясь к происходящему в коридоре. – Как звучала клятва? Ты не можешь рассказать или написать никому о том алхимике, так?
– Примерно в этом ключе. – Кузен выразительно потер горло.
– Тогда нарисуй его. – Бенита отобрала у Квона магическое перо и блокнот и протянула Итану.
Для человека, прожившего в гарнизонах больше десяти лет и привыкшего держать в руках оружие, а не перо, рисовал кузен весьма неплохо и к предложению Бениты подошел творчески, с воодушевлением. Он изобразил алхимика и целую серию картинок, должных пояснить, как произошло их знакомство.
– Вот что значит неграмотно составленная магическая клятва, – нравоучительно произнесла Бенита, разглядывая чернильные схемы.
Квон подтянул к себе портрет алхимика. Нахмурился, разглядывая его сначала вблизи, затем на вытянутых руках.
– Все-таки Торфяник, – утвердительно высказал он то, что вертелось у Бениты на языке, стоило увидеть рисунок кузена. Но почему обет продолжал действовать? Торфяник ведь умер!
Между тем, судя по прочим рисункам, Петри пришел на собеседование, справился с испытанием, а работать на кузена отказался. Сам алхимик тяжело болел – проблемы с сердцем? Итан очень ответственно подошел к рисованию! – и пытался создать лекарство. По крайней мере, именно так он утверждал. А в качестве оплаты помогал с новыми рецептами. По крайней мере, общая картина стала ясна.
– Я объясню причину, из-за чего ты не мог нормально дать показания, и попрошу отправить к тебе целителя. Сам подлечить не смогу, извини. Нам запрещено воздействовать магией на заключенных, – предупредил Квон. – И, думаю, лучше приставить к тебе дополнительную охрану. Тюрьма не самое безопасное место, особенно для невольных свидетелей. Что скажешь?
– Что в камере можно сдохнуть от скуки, а ваши стражи те еще зануды. И от недостатка кофеина я скоро на стену полезу. Но выбора у меня нет. Мне есть что терять. Кого терять.
– Главное, не потеряйся сам, – попросила Бенита.
Итан крепко пожал ее руку.
– Будь осторожнее и не попадись снова. И присмотри там за Арвином, если со мной что-то…
– Придумал тоже! Выйдешь, сам присмотришь! – сердито оборвала его Бенита.
– Время! – Квон покосился на часы, и в этот момент в дверь постучал страж, в очередной раз настойчиво напоминая, что пора закругляться.
– Форц согласится усилить охрану? – мрачно спросила Бенита, когда они вернулись в кабинет. Часы-артефакт перекочевали обратно к Квону и девушка торопливо переоделась, чтобы не вызвать кривотолков. О неделовых отношениях напарников и без того судачили все кому не лень.
– Попросим через Олфорда. Ему комиссар не откажет, – заранее продумав, как это провернуть, ответил Квон. В том, что капитан третьего отдела стал относиться к ним лояльнее, были свои плюсы.
Неделя близилась к концу, и напарники получили письмо из Фелтона: провести экспертизу и получить доступ к воспоминаниям мертвого охранника не удалось. В Пустошь-то за ним ушли, а вот найти его там не получилось. Словно кто-то стер все его воспоминания за долгий-предолгий срок. Местные маги сослались на слишком большую давность после смерти и быстренько закрыли дело. Обидно, новость о потенциальном убийце, который подтолкнул охранника к преступлению, пришлась бы кстати.
Опрос грифонцев также дал неожиданные результаты: о таинственной Сове никто не слышал. Да, наркотики покупали, среди расслабившихся гостей тут и там мелькали расторопные слуги, предлагая отдохнуть в особой обстановке, уйти ненадолго в Пустошь – путешествие обещало быть пугающим и интересным, самое то для любителей пощекотать нервы. Опиум, «спящая красавица», даже йаге – наркотики встречались на любой вкус и кошелек. Была ли птичья маска у продавцов? Ну мало ли кто ее носил, может, кто-то из слуг надевал, к ним гости особо не приглядывались.
Ощущение, что ее обвели вокруг пальца, никуда не делось.
– Зачем Эрика придумала Сову? – пробормотала Бенита, сидя в укрытии за нагромождением ящиков.
Порт в пять часов утра выглядел совершенно безлюдным, а промозглый туман, характерный для конца лета, заставлял ежиться и прятать руки в глубоких карманах. Хотелось горячего кофе и плед. Для завтрака было еще слишком рано, а для ужина недопустимо поздно.
– Не придумала, а приукрасила ее заслуги. Сову мы сами видели, у меня ожог от встречи до сих пор чешется, – справедливо возразил Квон, укрыв дрожащую напарницу своим кителем.
С этим было не поспорить. И все же одно дело маг, а другое – единственный поставщик «спящей красавицы».
Поговорить с юной баронессой Юфони не удавалось уже несколько дней, она ссылалась то на плохое самочувствие, то на занятость. Бенита с Квоном съездили в загородный домик, надеясь застать ее врасплох, и встретили только сторожа да слуг. Оказалось, что Эрика вернулась в город. Зато одна служанка за кровент рассказала, что завтра рано утром хозяйка собирается встретиться с кем-то в воздушном порту.
Не хотелось признавать, но поведение Эрики выглядело подозрительным. Слова Азель о ее хитрости вполне могли оказаться правдой. Зачем Эрике нужно было давить на жалость и предлагать дружбу? Чтобы отомстить компаньонке, выставив ее в худшем свете, или чтобы отвести от себя подозрения?
– Кто-то идет, – потормошил ее за плечо Квон, и Бенита очнулась от размышлений.
Вдалеке показалась женская фигурка в скромном хлопковом платье. Эрика выглядела не в пример лучше, чем в их прошлую встречу, шла бойко, размашистой грубоватой походкой, совсем не подходящей молодой леди. С другой стороны, кто ее мог здесь видеть в такую рань?
Девушка ненадолго завернула к стоящим у каменного забора коробкам, воровато огляделась и нырнула в одну из них. Что-то выложила из ридикюля и тут же закрыла ящик.
– Контрабанда?
– Тсс… – Квон заставил напарницу нагнуться еще ниже, и спустя мгновение она поняла почему.
Навстречу Эрике шел высокий мужчина. Его Бенита признала сразу – воспоминания о Грифоне были свежи в памяти. О чем парочка разговаривала, с такого расстояния было не слышно. Кажется, Грифон в чем-то убеждал Эрику, а она настаивала на своем. Бойко так, не стесняясь спорить, даже пару раз ткнула мужчину пальцем в грудь. Пока они общались, напарники смогли подобраться поближе. Ящики, за которыми можно было прятаться, кончались в десятке ярдов от говоривших, и Бенита с Соргесом затаились, выжидая момент. Наконец спорщики пришли к согласию. Юная баронесса раскрыла ридикюль, достала небольшой флакон и отдала Грифону.
– Вы что там делаете? Ближайший вылет в восемь, пассажиров пускают за час до посадки! – окликнул их грубый мужской голос, и свет фонаря разрезал туманную дымку.
Грифон с Эрикой отпрянули друг от друга и метнулись в разные стороны. На поведение законопослушных граждан это походило мало.
– Стой, кому сказал! Я стражу позову! – Сторож бросился за Эрикой – поймать девушку в длинной неудобной юбке казалось проще, чем ловкого Грифона, но тут Эрика развернулась к преследователю, и на ее пальцах заклубилась черная дымка. То самое заклятие, которым однажды угостила их Сова.
– Эй, ты что задумала?! – Испуганный сторож потянулся за револьвером.
– Эрика, не надо! – Больше не выжидая, Бенита выскочила из укрытия.
– Как же вы надоели! – в сердцах закричала баронесса.
С ее пальцев сорвалась тьма, непроглядная чернота накрыла порт. В тот же миг раздался выстрел – видимо, нервы сторожа все-таки не выдержали. Попавшись в знакомое заклинание «чернил», Бенита споткнулась и слепо заозиралась по сторонам, ориентируясь на слух. Судя по глухому удару, в кого-то работник порта все-таки попал. Звуки в порту разносились далеко и гулко. Вот неподалеку грязно выругался сторож и выронил фонарь, с шипением разбившийся на булыжной мостовой. Справа Квон зацепился за ящик, пытаясь определить размеры «чернильницы». Чуть не упал, но его это не остановило. Пусть заклятие «чернил» было недолговечно, Эрике с Грифоном не требовалось много времени, чтобы сбежать.
– Цела? – Встревоженный голос Квона раздался с другой стороны, совсем не там, где она ожидала. Напарник сделал круг, проверяя радиус заклятия.
– Вполне, – откликнулась Бенита. – Посмотри, там кого-то подстрелили.
– Вижу, кровищи полно. Все, можешь не торопиться. – На этот раз голос звучал раздосадованно. – Двигайся десять ярдов на северо-запад. Только осторожнее, там сбоку ящики.
– Поздно! – Бенита потерла ушибленную ногу и, обогнув препятствие, выбралась из чернильного пятна. Поморгала, привыкая к свету.
Впереди над неподвижно лежащей в луже крови Эрикой склонился Квон. Стрелял сторож вслепую, а попал прямо в лоб. На мертвом лице девушки застыло удивленное выражение. Они все-таки нашли Сову – и сразу потеряли. Как же не вовремя!
– Она даже испугаться не успела. – Квон несколько мгновений разглядывал труп, затем закрыл ей глаза и поднялся. – Вот и сходили на расследование.
– Я… я не хотел ее убивать! – Сторож, выскочивший следом за Бенитой Из чернильного пятна, посмотрел на труп с ужасом и медленно начал отступать, пока не споткнулся об ящик и не упал. Его колотила крупная дрожь. – Она первая напала! Вы же видели!
– Успокойтесь, стража разберется. – Квон дотронулся до его руки, что-то внушая, и мужчина разом сгорбился и затих, глядя перед собой.
– Мы должны узнать, что она здесь делала, – не спрашивая, а утверждая, сказала Бенита, придержав напарника за локоть. Первые минуты после смерти для ушедшего в Пустошь были самыми яркими. Если и ловить воспоминания, то сейчас, пока не поздно.
– Я возьму ответственность на себя. Давай, с моего согласия, – кивнул Квон.
Девушка поспешно присела на корточки и положила ладонь Эрике на лоб. Волосы баронессы слиплись от крови, и Бенита сглотнула. Почему-то вспомнилось, как Эрика улыбалась, прося стать ее другом. И хотя эти слова были ложью, но умереть из-за нелепой случайности…
– Мне жаль, что так вышло, – призналась Бенита, погружаясь в чужие воспоминания.
Когда мир перед глазами перестал кружиться, а туман Пустоши немного рассеялся, Бенита увидела Эрику, подходящую к воздушному порту. Баронесса торопливо шагала по деревянным мосткам, оглядывалась, не идет ли кто за ней, и прижимала к себе ридикюль. При этом спорила сама с собой, то повышая голос до визга, то понижая почти до шепота.
– Нас никто не поймает. Дождемся, чтобы все закончилось, и просто сбежим.
– Нет-нет, я буду вести себя как обычно. Я ему тоже не доверяю.
– Почему все должно быть по-твоему?!
Она бормотала себе под нос, пробираясь к ящикам у каменной стены. Наконец повторилась виденная сцена. В этот раз Бенита успела заглянуть через плечо девушки. В ящике, который открыла Эрика, лежали петарды, а поверх них баронесса опустила бархатный мешочек с флакончиками из темного стекла.
– Чаепитие точно запомнится!
– Интересно, какие у них будут лица, когда они поймут…
– Надо предупредить маму, чтобы не ходила.
Вычленить из невнятной речи и смешков что-то конкретное пока не удавалось, но Бенита не оставляла попыток. Не поймет сейчас, так запомнит. Может, после Квон разберется.
Грифона Эрика ожидала в нетерпении, приплясывая на месте. То ли замерзла, то ли нервничала. Оделась-то она точно не по погоде и постоянно пыталась согреть пальцы, прижимая их к губам. Когда же Грифон появился, она ни в какую, несмотря на все уговоры и скрытые угрозы, не захотела объяснять мужчине, что от него требуется. Только твердила, чтобы он обязательно пришел на какое-то чаепитие и не забыл принять переданное ему тут же зелье.
Последние мгновения Бенита помнила и без чужих воспоминаний. Эрика действительно не поняла, что в опасности, даже не попыталась уклониться от пули. Все произошло слишком быстро. Вскинутые руки, второпях прочитанное заклинание, выстрел.
Бенита уже приготовилась вернуться обратно, но тут поняла, что назад, в мир живых, ее не тянет. Обычно момент гибели являлся спусковым крючком для возврата из Пустоши, ведь воспоминания проводника обрывались вместе со смертью. А сейчас девушка ощущала лишь привычный холод. Туман по-прежнему поднимался над портом, скрывая очертания дирижабля и улиц, и неподвижное тело лежало у ног.
– Что, черт возьми, происходит? – нахмурилась Бенита, настороженно оглядываясь. Эрика умерла, в этом сомнений не было. Что тогда продолжает удерживать ее в Пустоши?
Громкий смех разбил окружающую тишину, и из тумана выступил полный мужчина средних лет, будто сошедший с рисунка Итана – или с разделочного стола Гарта, тут уж как посмотреть. Наверное, все-таки первое: на досточтимом алхимике был тот самый костюм, в котором его нашли мертвым в доме, а вот следы от скальпеля отсутствовали.
– Да ладно! Столько пережить и умереть по такой нелепой случайности?! – расхохотался Петри Торфяник, вытирая выступившие на глазах слезы. Всхлипнул еще несколько раз, а затем резко оборвал смех и со всей силы ударил ногой по стоящему рядом ящику. Естественно, коробке из воспоминаний от его гнева хуже не сделалось, а вот Бенита отшатнулась – и он заметил ее движение.
– Так-так… Кто это у нас тут? Тьенна Дениш, если не ошибаюсь. Разве вы не слышали, что нельзя заглядывать в Пустошь без разрешения? – вкрадчиво произнес он, глядя на Бениту здоровым глазом. При жизни – если их нынешнюю встречу можно считать таковой – Петри выглядел приятнее, чем мертвым на полу собственной комнаты. По крайней мере, когда улыбался.
– Я тоже думала встретить здесь Эрику, а не вас, – осторожно заметила Бенита, и мужчина развел руками, будто извинялся, что разочаровал ее своим появлением. – Петри Торфяник?
