Текст книги "Дорогами Пустоши"
Автор книги: Галина Герасимова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)
– Вкус немного специфический, но эффект того стоит. Выпейте, тьенна, и мы вас отпустим, – громогласным басом заявил его брат, намекая, что отказ не принимается.
Пить Бенита, естественно, не собиралась. А вот испарить… Если действовать быстро, то не заметят. Бенита еще раз покосилась в ту сторону, куда ушел Квон. Если бы только он появился! Как назло, напарника видно не было, и она шепнула над стаканом. Не учла одного – испарений, поднявшихся от ее колдовства и которые она непроизвольно вдохнула. Тут не обычные винные пары, даже притворяться не пришлось, что стало дурно. Девушка с трудом сдержала тошноту.
Наркотик подействовал мгновенно. Но вместо обещанных бабочек и ярких сочных красок со всех сторон обступила тьма. Звуки отрезало, мир вокруг рушился на глазах. Бенита с криком отпрянула, когда недавно крепкая столешница превратилась в трухлявое дерево, вдоль которого ползали жирные белые личинки, и чуть не оттолкнула ставшую мумией «кузину». Если это были обещанные видения, то слишком реалистичные. С лица и рук сидящего напротив мужчины клочьями слезала кожа, обнажая мышцы, а затем и кости. Раскрыв гниющий, без единого зуба рот, он рассмеялся и протянул к ней руки. Девушка попробовала отбиться от трупа, но не преуспела, а челюсть мертвеца ходила ходуном, словно он собирался оторвать от Бениты кусок.
Сознание окончательно погасло, оставив одну-единственную мысль: выжить! Позвать на помощь. Все окружающие превратились в куски мертвой плоти и уставились на нее своими пустыми глазницами. Бенита не была трусихой, но худшие твари с горного перевала не могли сравниться с этой дрянью.
Надо искоренить этот оплот зла! Боевой маг она, в конце концов, или нет?!
Бенита щелкнула тумблерами, ощущая знакомую вибрацию магии вокруг, и мертвец наконец-то отпустил ее. Ага, испугался! То ли еще будет! Перед глазами все плыло, было тяжело сосредоточиться. Девушка раскинула руки и выпустила две яркие шаровые молнии, собираясь разнести все к чертям.
– Стой!
Голос, пробившийся сквозь окружающую ее вату, походил на голос Квона. А ведь напарник тоже в этом рассаднике монстров! Надо поторопиться и спасти его!
– Бенита, успокойся!
Ее снова схватили, и на этот раз накатила такая волна спокойствия, что сопротивляться расхотелось. Молнии ушли в пол, и она сама осела бы на пол, не подхвати ее кто-то на руки. Снова мертвец? Значит, все-таки съедят? Или разорвут на куски?
Она закрыла глаза, не желая видеть очередной оживший труп.
Если ее собираются съесть, то пусть делают это побыстрее. Она очень устала. Так устала, что поднять веки не в силах…
Бенита очнулась под утро в незнакомой полутемной комнатушке, укрытая легким покрывалом. Весьма, стоит заметить, сомнительного качества – на грубой ткани виднелись подтеки, словно тот, кто его стирал, торопился или не умел этого делать. Пружины от пропахшего сыростью матраса впивались в спину. В груди ныло от неприятной сосущей пустоты. Надеясь, что ошиблась, Бенита щелкнула тумблером, силясь вызвать молнию. Слабый, чуть заметный разряд проскользнул по браслету и тотчас погас. Опасное оружие стало обычным украшением из кожи и металла, тяжелым и неудобным. Можно было бы снять ставшие бесполезными браслеты, но тогда она точно разревелась бы, а истерику лучше оставить на вечер. Или на завтра. Или не устраивать вообще, ибо стыдно лейтенанту так себя вести. С тех пор как девушка надела браслеты, она впервые не ощущала в них магии, и теперь будто ослепла и оглохла разом.
Последнее, что Бенита помнила, – как испарила «вино душ». Дальше сохранились обрывочные воспоминания: монстры вокруг, настойчивый голос Квона, требующий, чтобы она успокоилась, тяжесть такая, что нет сил пошевелиться.
Тяжесть до сих пор пригвождала к земле, а голова отказывалась работать, и любая попытка сосредоточиться отзывалась болью в висках. Либо она перенапряглась, истратив весь запас магии в кристаллах, либо «вино душ» подействовало на нее как нейтрализатор, заблокировав магию после первого всплеска. Специальный алхимический состав, который использовали в такого рода порошках, лишал возможности плести заклинания. Последствия были разными: кто-то из магов восстанавливался за сутки, другие не могли колдовать вовсе.
Конечно, от количества, которое Бенита могла вдохнуть вместе с парами, надолго магии не лишишься. От силы недельку промается, показывая фокусы вместо волшебства. Но… Черт знает, каких трудов ей стоило сохранить самообладание! Боевой маг без магии – даже звучит бессмысленно.
Дверь скрипнула, и девушка повернула голову, глядя на гостя. Квон, тоже с утра помятый и небритый, хмуро смотрел на нее с порога.
– Как самочувствие?
Ответить не получилось – скрутил сильнейший спазм. Бенита села, с трудом справляясь с тошнотой. Организм явно намекал, что больше держать отраву не намерен, а оконфузиться перед напарником было стыдно.
– Ты ведь в курсе, что чем дольше интоксикация, тем хуже? – правильно истолковал ее пожелтевшее лицо Квон. Приблизился.
Увы, Бенита была не в состоянии оценить благородный поступок взять ее на руки, потому что в тот момент старательно сдерживала взбунтовавшийся желудок.
Маленькую уборную, в которую притащил ее Квон, язык не поворачивался назвать ванной комнатой, но сейчас Бенита порадовалась бы пустому ведру. По крайней мере, после того как желудок опустел, ей стало чуточку легче. Физически. О том, как отвратительно она выглядела в глазах напарника, девушка старалась не думать.
– Где мы?
– У Гарта. Мне показалось, ты не обрадуешься, если в общежитии тебя увидят в невменяемом состоянии.
Квон притронулся к ее лбу, проверяя, нет ли жара – лихорадочный румянец стыда на щеках никуда не делся. Бенита терпеливо и молча сносила все его прикосновения, ожидая выговора.
– Господи, не надо самокопаний, это тебе совершенно не идет! – не выдержал напарник. – Я понял, что кое-кому стыдно и плохо, и проникся искренностью твоих переживаний. На ошибках учатся. Заканчивай трепать себе нервы, тебе ведь и так паршиво. Надеюсь, ты сможешь принять душ без моей помощи? – Он протянул ей сверток одежды.
Бенита кивнула, дрожащими от слабости пальцами стала расстегивать блузку, и Квон вышел. Провозившись невообразимо долгое время, она смогла раздеться и залезть под прохладный душ. Неизвестно, сколько простояла под струями – она потеряла счет времени, пытаясь собрать разбегающиеся мысли, полоща рот и ругая себя последними словами.
В себя ее привел настойчивый стук. Девушка выбралась из душа, подсушила голову полотенцем, торопливо оделась и открыла напарнику. Голова все еще гудела, уже терпимо, неприятным ноющим напоминанием о дурацком завершении дня.
Несмотря на всю серьезность ситуации, Бенита не могла не оценить, насколько нелепо смотрится в выданном наряде. Наверное, это была запасная одежда Гарта. Она ощутила себя ребенком, решившим примерить официальную форму отчима. Рукава и штанины пришлось несколько раз подвернуть, но даже так она всерьез опасалась споткнуться и пропахать носом пол.
– Извини, я задержалась. – Она сама поразилась, как хрипло прозвучал ее голос.
– Полегче стало?
– Голова трещит. И кажется, у меня с магией проблемы, – призналась Бенита.
Квон вздохнул.
– Не кажется. «Вино душ», которое тебе подсунули – очень мерзкая штука. На природе оно вызывает яркие и красочные видения, а вот в помещении начинает угнетать. Ну и с магией конфликтует, ты сама наверняка почувствовала. Гарт попробует приготовить антидот, я взял бутылку на анализ.
Бенита передернула плечами, не зная, что ответить. Мерзкая? Слабо сказано. Магия была неотделимой частью, оружием. Лишиться ее, пусть и на время, нестерпимо для стража-боевика.
– Я понимаю, что без магии остаться неприятно, но, во-первых, это временно, а во-вторых, стражем ведь не на одной магии становятся! Уверен, ты и без молний можешь себя показать.
– Умеешь утешить, – буркнула Бенита, которая утешений хотела в последнюю очередь. – Что вчера произошло?
– До того, как ты решила разнести «Дымный рай», или после? – уточнил Квон.
– Что я сделала?! – Кажется, успокаиваться Бенита поторопилась.
– К счастью, ничего страшного, я успел вовремя. Извини, что приложил ментальной магией. Когда боевой маг начинает разбрасывать вокруг молнии, это то еще зрелище. Думаю, многие зареклись пить и курить. Не знаю, что тебе почудилось, но испугала ты всех знатно.
– Мертвецы. Там кругом были мертвецы. Дряхлое дерево и такие же сморщенные, как сухая кора, лица людей. Или мне показалось. – Бенита стала вспоминать вчерашнее, и рассудок подсказывал, что ожившим мертвецам в баре взяться было неоткуда. – Я все испортила?
– Я бы не сказал. Орша был впечатлен твоей мощью. Думаю, знай он, где находится лаборатория Петри, обязательно рассказал бы все как на духу.
– Ты сейчас смеешься надо мной? – Бенита поморщилась, потирая ноющие виски.
– Всего лишь напоминаю об ответственности, – посерьезнел Квон. – Ты могла навредить обычным гражданам… и себе. Хотя некоторым это послужило хорошим уроком.
– Я никого не покалечила?
– Немного прожгла штаны. Зато эти братцы в другой раз подумают, прежде чем спаивать беззащитных девушек.
– Не думаю, что тот усач знал эффект вина.
– Или слышал только про положительный, – согласился Квон и пригладил растрепавшиеся волосы напарницы. Подействовало успокаивающе, и Бенита не стала возмущаться.
– Ох! А та девушка, что была со мной, – ты ведь забрал ее тоже?
– Да, она сейчас отсыпается у Гарта в комнате. Из ее невнятной речи мы поняли, что она поссорилась с родителями и решила доказать им, что взрослая и самостоятельная. Первое удалось: она показалась этим уродам вполне пригодной для постельных утех. А вот второе…
– Ей ведь ничего не успели сделать?
Квон поколебался и качнул головой.
– Гарантировать не могу, кто знает, сколько она провела в «Дымном раю». Гарт говорит, что следов насилия нет. Но ведь если она была под действием опиума, то все могло быть добровольно. Сейчас ее эмоции сильно притуплены. Отоспится – отправим к родителям с наставлением сходить к целителю.
Бенита до боли сжала кулаки. Она помнила, как ей, семнадцатилетней девчонке, было страшно и стыдно проверяться у пожилой целительницы и ждать вердикта. Пусть она была почти уверена, что ни с кем и никогда, червячок сомнения продолжал грызть. И даже получив благоприятный ответ, еще долго боялась шепотков за спиной и чужого громкого смеха – невольно думала, не ее ли обсуждают, не на нее ли косятся.
– Что с ущербом? – Девушка заставила себя вернуться к разговору.
– Я возместил десять кровентов за разбитую мебель и пятно на полу. Прожженные штаны братцев оплачивать не стал, уж извини, они останутся на твоей совести. А насчет «Дымного рая» не переживай, Орша не в накладе – история о том, что там бушевал маг, привлечет новых посетителей. Но нам туда вход закрыт.
– Мне жаль.
– Ерунда. Потребуется, найдем способ связаться с Орша, а так и бывать там не стоит. Но меня пугает, с какой легкостью ты попробовала йаге.
– Я не собиралась его пробовать. Просто испарила… – Бенита осеклась. В чем-то Квон был прав. Она расслабилась. Не учла, что одних опиумных наркотиков множество разновидностей, а запахи также могут вызвать галлюцинации. – А что удалось узнать у Орша? Или ничего полезного?
– Да нет, кое-что было. – Квон понял, что слишком пристально разглядывает ключицы напарницы, выглядывающие из широкого ворота, и поспешно отвел взгляд. – В последний месяц Петри покинул братство.
– И они его отпустили? Братство? Не верю! – Таких историй Бенита еще не слышала. Вернее, в храмах любили рассказывать легенды о разбойниках-великомучениках, вставших на путь добродетели, которых потом их же дружки и порешали. От братства не уходят, разве что вперед ногами. – Слушай, может, они его и грохнули?
– Таким изощренным способом? Братство либо вообще прячет трупы так, что не найти, либо устраивает показательные наказания. Нет, его могли отпустить, если за Петри стоял кто-то более опасный, – возразил Квон. – Торфяник явно не зелья от простуды варил и не от праведной жизни решил уйти из братства. Значит, понял, что получит выгоду намного больше. А еще Орша упомянул, что парней из теневого братства, которые хотели разобраться с Петри, нашли на следующий день в канаве с перерезанным горлом. Следовательно, Петри общался с очень влиятельным человеком, раз не побоялся выступить против братства.
– Остается вопрос, кому это нужно?
– Сейчас всего три сильных партии: аристократия, маги и королевский дом. Я сомневаюсь, что король или его высочество причастны к подобным изобретениям – в конце концов, у них целый штат алхимиков, и никто слова не скажет, если они решат разработать пару-тройку смертельных ядов или наркотик.
– Тогда маги или аристократия. Я бы сделала ставку на аристократов: принц вырос, его сторонники набирают силу, а значит, аристократия слабеет. Правда, магов со счетов тоже списывать не стоит – согласно докладу ваших алхимиков, в «красавице» достаточно концентрированная магическая составляющая.
– Которую могли ввести с тем же успехом, чтобы скомпрометировать магов.
– Аргумент, – не стала спорить Бенита.
– Ясно, что это сделано не ради денег. Наркотик слишком быстро выводит из строя, а такое денег не принесет. Только подсади – и клиент готов.
– Ну, на данный момент у нас не так много трупов, – вспомнила детали дела Бенита.
– Не забывай про трущобы. Та служанка, которая сошла с ума, тоже могла «красавицы» перебрать. Вряд ли наркотик стали сразу проверять на аристократах.
– Допустим. Но в городе нет ни слухов, ни паники. Будь в трущобах много подозрительных смертей, город на ушах стоял бы. К тому же для смертельного оружия наркотик слишком рано проявил свои свойства. Возможно, если бы кто-то из высших чинов сразу отравился «красавицей», причину искали бы долго, а значит, и лечение затянулось бы. А выбирать в жертву дочь торговки…
– Это могла быть личная месть Азель, – напомнил Квон.
– И мы снова возвращаемся к отсутствию слухов, – азартно подхватила Бенита. – Если именно Азель подсунула наркотик, то откуда она узнала, какой порции будет достаточно?
– А если она не знала?
– Нам надо с ней встретиться. Иначе мы просто гадаем на кофейной гуще!
– Болтуны! – Низкий голос за спиной заставил вздрогнуть.
В коридор из комнаты вышел хозяин дома, и в повседневной одежде его протезы смотрелись еще более впечатляющими. Металлической рукой Гарт двигал, как и настоящей, да и ходил хотя со скринами, но быстро. Бенита сообразила, почему он ворчал: от ванной комнатушки они далеко не ушли, трепались в коридоре и настолько увлеклись спором, что обо всем забыли.
– Кофе. Хотите?
– А можно? Ой, доброе утро!
Бенита совсем забыла о правилах хорошего тона. Торопливо пригладила взлохмаченные волосы. Рядом с Квоном она как-то не стеснялась немного несуразного вида, а перед Гартом робела.
Врач прогудел что-то одобрительное и ушел в соседнее помещение, где загремел посудой.
– Он служил на границе с Хаврией и пристрастился там к кофе, – пояснил Квон. Бенита посмотрела на приоткрытую дверь, откуда вышел хозяин дома. В щелочку было видно вчерашнюю несчастную, сидящую на кровати. Кажется, она тихо всхлипывала, то ли испугавшись Гарта, то ли сообразив, в какую передрягу угодила.
– Не стоит. – Квон придержал Бениту за плечо, когда она собралась заглянуть в комнату. – Ей сейчас очень стыдно, и чем больше людей знает о ее позоре, тем хуже.
– Ты так думаешь?
Бенита с сомнением покосилась на дверь и решила не спорить. Она смутно помнила, что творилось с ней в первые дни лечения: тело ломало и крутило так, что, кроме боли, ничего не ощущалось. Если менталист советовал не лезть, то стоило прислушаться к его словам. Тем более Квон хоть и сказал ей не волноваться, но сам напряженно прислушивался к происходящему в комнате. Даже когда Гарт поставил перед ним кофе, нет-нет да оборачивался, пытаясь понять, чем занята девушка.
В конце концов доктору это надоело, он вышел из комнаты и скоро вернулся в сопровождении испуганной гостьи.
– Пей.
Он поставил перед ней чашку с кофе и освободил последний табурет, собрав в кучу и отнеся в раковину целую гору кастрюлек и мисок. В доме явно не хватало женской руки. Не похоже, чтобы Гарт о себе заботился, да и с водой ему возиться было неудобно – не дай бог что случится с протезом, кто чинить будет?
Кофе пили в молчании. Их невольная подопечная заглатывала его крохотными глоточками, спешила, словно боясь, что в любой момент ее выгонят из-за стола, и сама при этом явно желая поскорее уйти. Впечатлений ей хватило. Мучить ожиданием девушку никто не стал, стоило ей допить кофе, как Гарт повел гостью домой. Родители наверняка искали непутевое чадо, что бы она себе ни надумала.
Бенита же наслаждалась вкусом: Гарт умел варить кофе. Безмолвие ее не напрягало – отчим любил вот так, под настроение, посидеть на кухне в тишине, отдыхая от шумной жены и наслаждаясь видом из окна. Окна на кухне выходили на городское озеро, и оно было прекрасно в любое время года, что зимой – заснеженное, искрящее льдистым инеем, что летом – насыщенного синего цвета, с желтыми кувшинками и тучами мошкары над ними.
– О чем задумалась? – поинтересовался Квон, неспешно прибираясь в кухне – не слишком навязчиво, чтобы не обидеть друга. Вымыл чашку, подчистил застарелую ржавчину, подкрутил винты на дверце шкафчика найденным тут же ключом.
– После встречи с Гартом они ее точно никуда не отпустят. Не в обиду, доктор отличный человек! Просто…
– Жуткий с непривычки, – с пониманием кивнул Квон. – Не бойся, он не расстроится от твоих слов, от других людей и не такого наслушаешься. Да и лучше так, чем в лицо одно, за спиной другое.
– Вы давно знакомы? – Внимание привлекла разлинованная доска с белыми и черными костяшками, стоящая в углу стола. Девушка в задумчивости передвинула пару из них.
– Чуть больше года. Не сдвигай, пожалуйста, мы последнюю партию не доиграли, – оглянувшись, попросил Квон.
– Это ведь алазийская игра? – припомнила Бенита. – Я слышала о ней краем уха.
– Да, мы иногда балуемся с Гартом. Если хочешь, научу. – Мужчина посмотрел на ее осунувшееся лицо и добавил: – Тебе поспать бы, но чую, добрый совет пропадет втуне. А гулять я тебя сам не отпущу, иначе опять во что-нибудь вляпаешься. И не морщись так, я же чувствую, как ты храбришься, но держишься.
– Слушай, можно не озвучивать так мои чувства? Всегда же бывает, что вслух произносить не хочется! И я не о своем нынешнем состоянии.
– А о чем? – живо заинтересовался Квон, и Бенита, как назло, припомнила вчерашний поцелуй. – О! – Взгляд напарника изменился, стал сначала удивленным, а затем…
Бенита слышала, что у менталистов, перехвативших чужие эмоции, иногда отказывают тормоза, но столкнулась с таким впервые.
Зато целовался Квон что надо! Конечно, ей почти не с чем было сравнивать – поцелуйный эксперимент с однокурсником так и остался экспериментом, целуя приятеля на спор, Бенита не испытывала ни малейшего влечения. С Квоном все было иначе. У прижатой к стене девушки все прочие мысли вылетели из головы. Ноги подкашивались, и она вцепилась в напарника, а после, сама не заметив, с жаром обняла его, подставляясь под поцелуи и неумело, старательно целуя в ответ.
Было не важно, кто первый потянулся к пуговицам, и не было стыда от вырвавшегося протяжного стона, когда горячие губы накрыли ее грудь, только легкое смятение – разве бывает так хорошо?
Щелчок ключ-руны и скрип входной двери стали для обоих ушатом холодной воды. Бенита отпрянула и вцепилась в расстегнутую одежду, а Квон, напротив, развернулся к Гарту, закрыв ее собой.
– Хех, – издал доктор невнятный смешок, застав их в расхристанном виде, затем махнул рукой и ушел в комнату.
Отвлечь ее от тягостных раздумий напарнику удалось лучше некуда.
– Я не жалею, – выпалила Бенита, стоило Квону повернуться обратно.
– Знаю, – наклонился мужчина, оправляя на ней рубашку. – Спасибо.
– За что?
– За искренность, – до смущения честно ответил он и еще раз легко коснулся губ.
ГЛАВА 8
Если нужно было занять чужое время, то Нур нашел самый безвредный и раздражающий способ это сделать. С легкой руки лейтенанта Соргес закопался в бумагах, подписывая бесконечные протоколы и доклады – Лерок затребовал собрать все, что за месяц было сделано по делу. Гора бумаг росла с каждым часом: попробуй распиши все встречи со свидетелями или подозреваемыми и вдобавок вспомни, кто на них присутствовал.
К заданию Соргес подошел со всей ответственностью, надеялся, что потом отыграется на лейтенанте, рассказав Олфорду об этом бесполезном времяпровождении. Но несмотря на неудачу и явный простой в работе, детектив был счастлив. Его чувства к Бените ничуть не походили на первую многострадальную любовь. Он не ощущал себя влюбленным до потери контроля и вполне мог не видеться с ней целый день. И все же, когда они случайно пересекались, хотелось сжать напарницу в объятиях и зарядиться чувством умиротворенной радости, которое она приносила.
После тех опустошающих чувств, испытанных в Фелтоне, после выматывающих, бесполезных попыток понравиться любимой женщине, после ее искреннего извинения – «прости, ничего не выйдет» – желание влюбляться отбило надолго. А тут он и сам не заметил, как любопытство к новой напарнице переросло в уважение, а дружеская забота сменилась вполне конкретной заинтересованностью.
К его сожалению, безумных поцелуев они не повторяли, да и пересекались лишь пару раз в день, чаще всего в столовой и по вечерам у порога, чтобы пожелать хороших снов. Обоим было некогда. Если Соргес возился с бумагами, то Бенита до вечера пропадала в архиве. И пусть в пыльной комнатушке ей грозил разве что аллергический насморк, после случая с вином он не мог спокойно уснуть, не убедившись, что девушка благополучно вернулась в свою комнату.
Прошла без малого неделя с тех пор, как они заночевали у Гарта, и действие нейтрализатора постепенно сходило на нет. Бенита даже могла создать небольшую молнию, но надолго удерживать ее не получалось. Как сказал Гарт, еще столько же – и колдовать Бенита сможет в полную силу.
Зато неприятное происшествие позволило девушке выпросить дополнительный выходной. Гарт и целитель стражей в один голос утверждали, что ей надо отдохнуть, и Форц скрепя сердце подписал увольнительную на день. Хотел отказать Соргесу, ведь тот принес заявление на тот же день, но детектив напомнил, что почти год без отпуска и по закону вообще может уйти на две недели.
Разумеется, отдыхать ни Бенита, ни Соргес не планировали. На выходные они собирались в Фелтон. По официальной версии детектив хотел навестить семью, а на деле встретиться с Азель. Влюбленную парочку начали пасти сразу после просьбы детектива, и пока стражи ничего предосудительного за ними не заметили. Время было строго распланировано. Расстояние между столицей и Фелтоном дирижабль преодолевал примерно за сутки, и день оставался на встречу с подозреваемыми. К семье Соргес, правда, заглянуть все равно собирался, родители не простили бы, не зайди он хоть на полчаса, да и заночевать лучше дома, чем в местной гостинице.
Отлет запланировали на завтрашнее утро, и Соргес, закончив очередной доклад (чтоб Нур подавился, как же надоела бесполезная писанина!), против обыкновения не стал задерживаться, а пошел за Бенитой. Девушку пора было вытаскивать из архива, а то вчера она просидела там до восьми и едва не опоздала на последний омнибус.
Неладное Соргес почувствовал, спустившись на этаж. Неясное ощущение тревоги, эхом отдающееся в груди. Он сам не понял, оно ли заставило ускорить шаг, но, когда тревога переросла во всепоглощающую панику, Соргес уже не шел – бежал по коридору.
Страх. Холодный, липкий, мешающий дышать. Он стучал в ушах, оглушал. Каждый новый вздох давался тяжелее предыдущего.
Горечь. Ощущение собственной беспомощности, слабости и отчаянная мысль: почему снова я?
Злость. Яростное желание уничтожить, разбить вдребезги, кричать до хрипоты в голосе – да толку, если никто не услышит!
Дверь в архив была прикрыта, но не заперта. Соргес влетел внутрь, огляделся. Ощущение паники исходило из-за небольшой дверцы кладовки. А вот эта дверца как раз не поддавалась. Приглядевшись, Соргес заметил на ней следы запирающего заклятия и полога тишины. С таким захочешь – не выберешься. Особенно если от магии одни ошметки.
– Найду, кто сделал, руки оторву. Вместе с головой, – прорычал детектив, руша заклятие и едва не выломав дверь. Косяк точно сбил, но мужчину это волновало мало. Он ринулся к сжавшейся между стеллажей подруге, по лицу которой текли беззвучные слезы.
Работа в архиве вышла не такой нудной, как опасалась Бенита. Может быть, потому, что девушка много читала, некоторые дела, навеки помещенные на пыльные полки, были закручены не хуже ее любимых детективов. Читать, как велось следствие, и учиться на чужих примерах – она посчитала это настоящей удачей!
Немало помогал Ринкет. С мальчишкой Бенита сдружилась и даже сварила ему как-то под настроение настоящий хаврийский кофе, от которого тот целый день носился как заведенный. Не сказать чтобы от парня было много пользы, но скуку он скрашивал – Бените катастрофически не хватало общения.
Обнаружился и другой плюс: девушка нашла несколько упоминаний об обществе грифонцев, и судя по докладам, его участники готовы были следовать за спасшим Анвенту бастардом в огонь и в воду – дескать, тот доказал преданность стране и народу, в отличие от Ария. При этом они отрицали, что бастард может оказаться самозванцем, ведь его кровь прошла проверку на артефакте родства. О последнем Бенита слышала краем уха, вроде как в массовое производство артефакт не пустили и изредка использовали при решении щекотливых дел, проверяя родственные связи людей.
Пока ни в каких серьезных правонарушениях грифонцы не были замечены, их маскарады проходили на грани дозволенного. Кто-то из организаторов хорошо знал эту грань, умело заводя следствие в тупик. К тому же они не допускали призывов свергнуть принца, а лишь просили короля прислушаться к своим словам. Тем самым защитили себя от претензий со стороны законников.
Интересно, могли они быть той силой, что защитила Петри от теневого братства, а когда он стал не нужен, избавилась от него? Но зачем им «красавица»? Убрать неудобных людей можно гораздо более простыми и надежными способами…
А что, если они думали вызвать панику, чтобы опозорить не способную справиться с проблемой нынешнюю власть? Тогда они начали торговлю наркотиками не с тех слоев…
Бенита так крепко задумалась, что не сразу услышала скрип двери. А вот неприязненный взгляд не заметить было сложнее. Явившийся Нур был в своем репертуаре: принес очередную кипу бумаг и сгрузил ее на стол. В отличие от прошлых визитов, уходить не торопился.
– Слышал, ты теперь пустышка, – пренебрежительно бросил он, катая между пальцами огненную искру. – С тебя и раньше нечего было взять, а теперь и вовсе только под ногами путаться будешь. Или тебя Квон для другой работы оставил? Все видят, как вы мило воркуете за завтраком и ужином.
Бенита вздохнула. От Нура она слышала оскорбления стабильно через день, новым он не удивил. Неприятно, что страж откуда-то узнал о ее проблемах с магией, но не нападет же он на нее? Позлорадствует и отстанет.
– Лейтенант, тебе бы целителю показаться, если проблемы с самооценкой. Или я тебе нравлюсь? Иначе с чего такие детские придирки? – спросила Бенита, демонстративно пропуская молнию на браслете. И что с того, что на слабенькое колдовство ушли остатки магии? Нур ведь этого не знает.
Ухмылка сошла с худого лица, лейтенант прищурился и навис над ее столом.
– Черта с два ты мне нравишься. По-хорошему предупреждаю, Дениш. Возвращайся в Хаврию. Найди себе мужика, расти детишек, устраивай благотворительные вечера, или что там еще делают аристократы. Тебе здесь не место.
Ответить колкостью Бенита не успела – Нур отшатнулся от стола и вышел из архива.
– Вот же! Умеет испортить настроение, – пробормотала девушка, перекладывая принесенные лейтенантом бумаги. С удивлением уставилась на папку со знакомым почерком, затерявшуюся посередине – это были материалы их нынешнего дела, аккуратно написанные Квоном. Наверное, Нур по ошибке захватил их вместе с остальными документами.
Убирать материалы далеко Бенита не стала, вечером можно будет почитать, вдруг свежим взглядом общая картина увидится как-то иначе? А пока стоило отнести разобранное в кладовку.
Пошатываясь на верхней ступеньке шаткой лесенки, она закинула коробку с уликами на полку, но тут скрипнула и захлопнулась дверь и внезапно стало темно.
– Эй! – окликнула неизвестного доброхота Бенита. – Вообще-то тут люди. Откройте дверь!
Тишина.
– Ну, Ринкет, если это ты, я тебе уши надеру, – пробурчала девушка, спускаясь с лестницы и стараясь не споткнуться.
Из-за непроглядной темноты в груди возникла неприятная слабость. Пока тревога была незначительной и не разрослась, Бенита хотела открыть дверь и впустить солнечный свет: после аварии она заработала клаустрофобию, и маленькое тесное помещение нервировало.
На ощупь добравшись до двери – было бы что искать, шаг влево, шаг вправо, вот и вся кладовка – Бенита толкнула ее. Дверь не шелохнулась. Не поддалась она и когда девушка, всерьез обеспокоившись, навалилась всем телом. Затем услышала, как в архив кто-то зашел.
– Тьенна Дениш, вы тут? – Голос Ринкета Бенита узнала с огромным облегчением и ударила в дверь.
– Здесь! Кто-то захлопнул кладовку. Открой, пожалуйста, ключ-руна на столе.
Облегчение накатило волной, едва она услышала приближающиеся шаги. Сейчас она была готова расцеловать мальчишку! Вот он подошел, толкнул дверь…
– Заперто. Вышла куда-то, что ли? – в недоумении пробормотал Ринкет и отступил.
– Ринкет, я тут! Открой эту чертову дверь! Ринкет! – не на шутку перепугалась Бенита, но, кажется, мальчишка на самом деле ее не слышал.
Прошел по архиву, полистал какие-то бумаги. Затем раздался гонг – общий сбор для стажеров, скрипнула входная дверь. Ринкет ушел. Бенита снова осталась одна.
И тогда пришел страх. Подобрался из душащей темноты, неспешно опутал, заставляя судорожно глотать воздух. Девушка попыталась сосредоточиться на дыхании – все как учил Эл. Помогло ненадолго.
Думай, думай, думай. Кто-то запер кладовку и наложил заклятие, чтобы Бенита не выбралась раньше времени. Этот кто-то знал о ее проблемах с магией и почти наверняка не испытывал к ней добрых чувств. На ум приходил только Нур, и она не могла позволить ему увидеть себя слабой! Бенита цеплялась за свою гордость, чтобы окончательно не потерять рассудок от страха, а темные стены давили, напоминая, что ничего не изменилось – она все та же девочка, запертая без возможности выбраться. В этот раз у нее даже Пустоши не было.
