Текст книги "Не все клопу масленица"

Автор книги: Галина Полынская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава восьмая

В половине третьего я прибыла на Баррикадную. Состояние мое не улучшилось ни на йоту, напротив, отчего-то стало еще хуже: голова разламывалась, желудок тошнился, как озверелый, ко всему вдобавок меня сильно штормило из стороны в сторону. Размышляя о том, что приличного вина уже не купить, все прилавки забиты спиртозной дрянью с ароматизаторами и красителями, я озиралась по сторонам в поисках Тайки. Минут через десять бесплодного ожидания в метрошной толкучке, я начала потихоньку звереть, но совсем озвереть не успела, на ум пришла мысль, что если через пять минут эта гадюка не появится, я просто поеду домой и с огромным удовольствием лягу спать. И всех делов. И стоило было мне утешиться и обрадоваться, как подошел очередной поезд и из вагона выкатилась Тайка с бутылкой пива в руке. Не в пример мне выглядела эта зараза очень даже хорошо, свежо и бодро, что не могло не испортить моего и без того вялого настроения.

– Ты чего так долго? – заскрипела я.

– Да я это, понимаешь ли, – зачастила Тайка, видимо пытаясь придумать какое-нибудь правдоподобное вранье и оправдание своей медлительности и копучести, – я это… в пробку попала.

– Да уж вижу, – я укоризненно посмотрела на пивную бутылку.

– Хочешь?

– Благодарствую, не надо, с меня вчерашнего хватило.

К дому Натальи Николаевны мы уже знали секретные тропы, поэтому отыскали нужный объект без труда. Набив полные рты жевательной резинки, чтобы хозяйка дома не скончалась прямо на пороге от нашего свежего дыхания, я надавила кнопку звонка. Дверь открылась, как мне показалось, минут через десять после звонка. На этот раз на Снежной Королеве был длинный халат малахитового цвета, хотя называть такое чудесное элегантное одеяние «халатом» как-то неприлично. Дама в зеленом окинула нас крайне прохладным взглядом и молча посторонилась, что должно было означать приглашение пройти в квартиру.

– Здравствуйте, – сказала Тайка, переступая порог.

– Здравствуйте, – безо всякого выражения произнесла Наталья Николаевна.

Оказавшись в темной прихожей, мы разулись, разделись и последовали за молчаливой, как соляной столб дамой. Она привела нас в большущую комнату с должно быть четырехметровыми потолками и старинной мебелью. В таком почти музейном интерьере хозяйка в своем малахитовом облачении смотрелась донельзя эффектно. Присесть нам, разумеется, не предложили, посему мы, малость помявшись, уселись сами на мягкие стулья у круглого стола, покрытого тяжелой вышитой скатертью. Наталья Николаевна осталась стоять, скрестив руки на груди.

– Вы звали нас? – не выдержала такого теплого приема Тая.

– Да, – как-то нехотя ответила она.

– А зачем? – всячески помогала процессу общения подруга.

– Иры нет дома уже четвертый день.

– Вы в милицию заявляли?

– Нет.

– Почему?

– Видите ли, – она громко хрустнула пальцами, – Игорь Дмитриевич занимает ответственный пост в правительстве Москвы и любая неприятная шумиха вокруг его семьи может очень навредить всем нам.

Мы уставились на нее.

– У вас дочь пропала? – уточнила Тая. – И вы не стали обращаться в милицию, чтобы это не навредило карьере вашего мужа?

– Ира всегда была очень проблемной девочкой, – она смотрела на нас не моргая, как какой-нибудь мифический василиск, – к сожалению, раньше у нас не было достаточных средств для приобретения отдельного жилья для Иры, теперь мы имеем такую возможность. Разумеется, не квартиру, комнату.

Наталья Николаевна замолчала, видать надеясь, что мы самостоятельно дотумкаем, что она хотела этим сказать. Мы же ее мысли читать не собирались, поэтому просто ждали продолжения.

– Сами понимаете, – опять хруст пальцев, какая, право, дурная привычка у такой элегантной дамы, – нам не хотелось бы вмешивать в это правоохранительные органы, тем более, скоро выборы.

Причем тут выборы? Право, не понятно.

– Да и мы с Игорем Дмитриевичем уверены, что ничего особенного не произошло, просто в очередной раз Ира демонстрирует свой характер, поэтому мы решили обратиться к вам, раз уж вы из этого… как его…

– Детективного агентства, – подсказала я.

– Ну да. В ваши обязанности ведь входит поиск пропавших людей и все такое?

– Входит, – Тайка недобро, ох недобро смотрела на госпожу Н. Н.

– Посоветовавшись с Игорем Дмитриевичем…

– Две тысячи долларов, – отрезала подруга. – Половина сейчас, остальное после завершения дела.

– Вас устоит в рублях по курсу?

– Устроит!

Госпожа удалилась, оставив нас в одиночестве. Надо же и не побоялась, а вдруг мы потырим все столовое серебро, завернем в расшитую скатерть и выпрыгнем в окно?

– Тая, – шепнула я подруги, – зачем ты берешь деньги?

– Пригодятся на текущие расходы! Не обеднеет, мегерища!

– Тише ты…

Вернулась Н. Н. Положив на стол перед нами пухлый голубой конверт, она спросила, будем ли мы пересчитывать.

– На слово верим, – подруга сунула конверт в сумку. – Мы можем посмотреть Ирину комнату?

– Пожалуйста.

Комнат в квартирке имелось, должно быть, штук семьдесят, по крайней мере, шли мы вслед за идеально ровной зеленой спиной довольно долго. Наконец Наталья Николаевна распахнула перед нами дверь и пред нашими очами предстала Ирина обитель. Вот уж не часто увидишь более безжизненную и в тоже время ужасно захламленную комнату. Бледные обои в какой-то мёртвенький цветочек, мебель по минимуму, да такая, словно ее украли из номера гостиницы для гастарбайтеров, бледно-желтые занавески прикрывали давно немытое окно, и повсюду валялись какие-то бумажки, тряпки, шмотки… Мрак одним словом.

– Ирина не допускала к себе домработницу, – кажется, начала оправдываться Н. Н. – Она ничего не хотела менять, ей нравилось так жить.

Мы в прострации таращились по сторонам. Мне как-то перехотелось осматривать эту комнату, да еще запах такой тяжелый, будто это помещение не проветривали со дня постройки дома. Но, делать нечего, назвались детективами, милости просим расследовать. Войдя в логово, мы огляделись. Тайка двумя пальцам приоткрыла дверцу платяного шкафа, я же направилась к письменному столу у окна. Выдвигая ящики, я не без опаски заглядывала внутрь, боясь, что на меня оттуда кто-нибудь выпрыгнет. Какие-то тетради, скомканные бумажки… Тетрадные страницы пестрели ничего не говорящими мне формулами, чертежами, на бумажках обнаружились карандашные рисунки непонятного смысла, складывалось ощущение, что рисовал трехлетний ребенок, так же имелись огрызки карандашей, сломанные ручки и прочий несимпатичный хлам. Перетряхнув последний самый нижний ящик, я заметила какой-то небольшой прямоугольник у дальней стенки. Это оказалась плотная картонка-иконка, похожая на недорогие образки, продающиеся в каждой церковной лавке. На этой же вместо привычных строгих ликов, изображался какой-то странный синий крест в рамочке из цветочков кислотных окрасок.

– Что там у тебя? – тут же подскочила Тайка, ей уже надоело изображать пристальный интерес к разбросанному повсюду барахлу.

– Вот.

– Интересно…

– Мы можем это забрать? – обратилась я к неподвижной фигуре у дверного косяка.

– Разумеется.

Она даже не поинтересовалась, чего такого мы обнаружили.

Для пущей важности мы еще пошатались по комнате и засобирались восвояси. На последок Н. Н. снабдила нас листочком из блокнота, где были записана куча телефонов, ее собственных и неизвестного нам Игоря Дмитриевича. Распрощались без слез и объятий.

Очутившись на улице, вздохнули с облегчением, шумная вечереющая Москва показалась такой живой, бодрой, настоящей…

– Ну и кунсткамера, – покачала головой Таиска, вынимая из сумки пухлый голубой конверт и заглядывая внутрь.

– Жуть, леденящая душу, – кивнула я. – Заметила, что в Ириной комнате нет зеркала? Ни одного.

– М-да, для девичьей светлицы, прямо скажем, странновато. Надо было еще на комнату сестры взглянуть. Хотя, какой в этом смысл. Нет, ну могила, да?

– Еще какая. Есть не хочешь?

– Очень хочу.

У метро взяли по хот-догу.

– Итак, что у нас есть? – я примеривалась к булке, надеясь откусить аккуратно и не заляпаться кетчупом.

– Тыща долларов, – ответствовала Таюха с набитым ртом.

– Не надо было брать деньги…

– Как это не надо? – возмутилась пожирательница хот-догов. – А чего ради я должна из собственного кармана оплачивать транспортные и всякие другие непредвиденные расходы? Расследование дело очень дорогое, сама знаешь.

– Да, но все-таки я как-то себя неуверенно чувствую, на самом деле мы же не работаем в «Фараоне», получается, мы незаконно…

– Если бы мы работали в «Фараоне», то запросили бы в десять раз больше, – Тайка метко запустила остаток булки в ближайшую урну. – Чего ты беспокоишься? Мы же не прикарманили эти деньги просто так, мы же реально собираемся провести расследование.

Но я все равно терзалась и сомневалась, опасаясь, что рано или поздно мы можем крупно вляпаться.

Удивительно, но резиновый хот-дог с крахмальной сосиской благотворно подействовал на мой отравленный алкогольными спиртами организм – притихла наконец-то гадостная тошнота, посветлело в голове, зато смертельным образом захотелось спать.

– Сена, – откуда-то из далека-далека доносился Тайкин голос, – я сейчас к себе поеду, завтра на работу иду за расчетом.

– Угу, – сонно кивала я, пытаясь отыскать в сумке карточку метро.

– Как освобожусь, звякну тебе на работу и пересечемся где-нибудь, лады?

– Лады.

Из голубого конверта мне была выделена тысяча рублей, остальное Тая, как наиболее ответственная из нашего дуэта, взяла с собою.

К счастью в вагоне оказалось свободное место, я плюхнулась туда и мгновенно отключилась, благо, ехать без пересадок…

Сознание включилось автоматически за десять секунд до того, как объявили Выхино. Зевая и спотыкаясь спросонок, я поползла на платформу. Ни на маршрутку, ни на автобус не оставалось духовных сил, тысяча в кошельке так и просилась наружу, обещая украсить жизнь и улучшить быт. Я села на такси и покатила домой.

А дома меня ждал Лавруша. Лавруша желал прогулки. Швырнув сумку на пол, застегнула ошейник и поволоклась опять на улицу, ощущая себя самым распоследним и разнесчастным человеком на свете. Лаврентий, как и все сенбернары, пес на удивление смекалистый и понятливый. На протяжении четырех лет мы являлись наилучшими приятелями и хорошо понимали друг друга, Лавр здорово навострился различать мои внутренние состояния, настроения и алкогольные отравления. Видя, что хозяйка еле ползает с ужасненьким выражением на зелененьком личике, моя лохматая умница быстренько сделала все свои дела и потащила меня обратно к подъезду.

Дома меня хватило только на то, чтобы кое-как протереть сухой тряпкой четыре лапы и одно пузо, сменить воду в миске и насыпать сухого корма. И после рухнуть в кровать. Я намеревалась всхрапнуть часок, а после позвонить в центр помощи жертвам нетрадиционных религий.

Глава девятая

Но проснулась я только утром, зато аж за десять минут до официального звонка будильника, что случалось со мной крайне редко, практически никогда. Лавр очень удивился, такому моему раннему подъему, широко зевнул, перевернулся на другой бок и продолжил храпеть.

Зайдя в ванную, я сначала даже испугалась, увидав в зеркале какого-то незнакомого упыря, но, приглядевшись, поняла, в чем дело. Уснула я вчера так и не смыв косметику, с накрашенными ресницами… кто так спал хоть раз, тот знает, что получается утром. С трудом отмыв, оттерев растекшуюся тушь, я повела Лавруху на прогулку. Из головы не выходил странный синий крест с картонки. Ни на какой привычный христианский или католический он не походил, больше смахивал на какую-то нелепую жирную снежинку с четырьмя толстыми и двумя тонкими лучами. Никаких вообще аналогий в сознании не всплывало, да и не сильна я, честно признаться во всякой сектантской символике. Да и в любой другой символике тоже не сильна.

Накормив Лаврушу, переоделась, наспех подкрасилась и помчалась на работу. Мысль о том, что сегодня наконец-то наступила пятница, а значит впереди два чудесных дня, когда можно спать до обеда и ничего, вообще ничего не делать, окрыляла и вдохновляла. Даже опоздала в редакцию всего на пятнадцать минут, вот что значит хорошее настроение. Стоило только переступить порог нашего офиса, как Влад обрадовал, что сегодня выдадут зарплату. Нет, ну какой славный денек выдался, загляденье, а не денек! Поприветствовав начальство, я бросилась к своему рабочему месту, обуреваемая вдохновением. Пока система грузилась, я настроила мозги на боевой лад, последний рывок, последний рубеж, отделяющий меня от…

– Так, внимание! – рявкнул Конякин. – В следующем номере ударной темой берем преступников-гипнотизеров! Сена, ты пишешь о ночной жизни у трех вокзалов, о шизофрениках самоубийцах, о том, что в супермаркетах продается заговоренная минеральная вода, к которой вырабатывается зависимость и о том, что если долго смотреть на падающий снег, можно впасть в кому. И, как всегда, четыре вольных темы. И гороскоп на неделю. Влад, ты берешь проститутов-клофелинщиков…

Дальше я не слушала, я смотрела на монитор и ничего не видела, перед моими глазами распахивалась вечность… вечность бесполезной работы в этой дурацкой лживой газете за шесть тысяч пятьсот двадцать восемь рэ плюс 20 % премиальных. В душе моей стало возникать что-то страшное, необратимое, не поддающееся контролю… Я выключила компьютер и стала собирать свои вещи. Народ опешил, наблюдая за такими возмутительными действиями.

– Сена, ты чего это? – подлетел ко мне Влад.

– Ничего. С меня хватит, я ухожу.

– Куда?

– Из газеты.

– Как… так?

– Очень просто. Прощайте, Станислав Станиславович, прощайте, уважаемые коллеги.

И, прежде чем кто-нибудь успел хоть что-то сказать, вышла прочь, гордая и независимая. Стиснув зубы, сжав кулаки, быстрым шагом, не давая себе ни шанса на отступление, я маршировала в сторону бухгалтерии, дабы получить свою последнюю зарплату в стенах издательского дома «Комета». Деньги я забирала торопливо, будто воровала, то и дело поглядывая в сторону нашего офиса – не видать ли погони? Никто не мчался по коридору, спотыкаясь на поворотах, никто не падал передо мной на колени, не умолял вернуться, крича и плача, как альбатрос. Очень обидно стало, ей Богу. Без особого энтузиазма поплелась я на выход, запал уже прошел, гнев остыл, но о позорном возвращении назад не могло быть и речи.

Безработная и грустная вышла я на улицу, и ноги сами собой понесли меня в «Констанцию». Кафешка пустовала, за стойкой тосковал бармен. Я взяла два бутерброда с ветчиной и зачем-то бутылку шампанского. Выскакивая из горлышка, пробка сказала: «пук!», бармен поставил на стойку тарелку с тоненькими скучными бутербродами и один стакан.

– Можно позвонить?

– Пять рублей.

– Я знаю.

Набрав рабочий Тайкин номер, я слушала гудки.

– Слушаю, – ответил незнакомый женский голос.

– Здравствуйте, а Таисию Ливанову можно услышать?

– Такая здесь больше не работает.

Повесив трубку, я выложила на стойку еще пятак и набрала Тайкин мобильный.

– Да! – крикнул ее голос с трудом пробираясь сквозь шум в мембране.

– Тая, это Сена! – заорала я в ответ. – Ты где?

– Только из банка вышла! Поздравь меня, подруга, я теперь безработная!

– Я тоже…

– Чего? Говори громче, ни фига не слышно!

– Я сейчас в «Констанции»! Приезжай!

– Что-то случилось? – мгновенно насторожилась подруга.

– Приезжай, расскажу.

Повесив трубку, я взяла свой заказ и направилась к столику в углу. Усевшись у окна, я принялась давиться безвкусными бутербродами, глядя в окно. Нет, вот как интересно устроен человек. Какое сегодня выдалось замечательное утро, я была полна творческого горения, в жизни все было стабильно и предсказуемо, как вдруг я сама, своими волшебными руками устраиваю себе не пойми чего. Хотя, с другой стороны, можно попроситься в «Фараон», но не факт, что Горбачев действительно возьмет нас в штат… Что ж, будем с Таиской на пару скитаться по биржам труда или просить подаяние в подземном переходе… Я так расстроилась от этих мыслей, что налила полный бокал шампанского и принялась глотать колючую пену. В довершении ко всем бедам шипучка оказалась кислой и сильно отдавала старыми носками. Дабы не раскукситься самым что ни на есть последним образом, я перенаправила мысли на расследование. Порученное дело казалось нудным, скучным, бесперспективным… но я сделала надо собой усилие, вытащила из сумки блокнот, картонку с синим крестом и буклет с координатами центра помощи жертвам. Попивая шампанское, покусывая бутерброд, я попыталась вчитаться. Никаких наставлений, внушений и проповедей не обнаружилось, говорилось о том, что если кто-то из ваших родственников или знакомых попал в секту или пытается выйти из нее, но не знает как это сделать, или же подобное случилось с вами, необходимо как можно скорее обратиться в центр за духовной и психологической помощью. Рисунок храма, изображение распятия, адрес и телефон.

Натрусив из кошелька пять рублей мелочью, я отправилась к стойке с буклетом, блокнотом и ручкой.

– Алло, вас слушают, – произнес мужской голос.

– Здравствуйте, – вздохнула я, – это центр помощи жертвам нетрадиционных религий?

– Да, здравствуйте.

Сонный бармен заинтересовался и тихонечко, бочком, бочком стал пододвигаться ко мне поближе, чтобы ничего не пропустить интересного.

– Вас беспокоит помощник следователя Ксения Зорина, – начала я свое вранье, разглядывая витрину с бутылками, из магнитофона громко квакала «Глюкоза». – Видите ли, пропала молодая девушка, есть подозрения, что она попала в какую-то секту. Вы меня слушаете?

– Да-да, конечно. А что за секта, не известно?

– В том-то и дело, но у нас есть кое-что, изображение очень странного креста и фраза, оброненная пропавшей, это может быть какой-нибудь заповедью секты. Скажите, можно ли по таким приметам определить, что это за секта?

– Попробуем. Знаете, как сделаем, вы перезвоните часа в три, я за это время попробую найти отца Даниила, он поможет разобраться.

– Вот спасибо! А трубку вы поднимете?

– Да, если что, спросите Сергея Валеева, я подойду.

Я быстренько записала. Еще раз поблагодарив, я отчалила к своему столику. После общения с приятным, доброжелательным голосом Сергея Валеева настроение заметно улучшилось и я подумала, что, в конце концов, если дальнейшая жизнь совсем уж не заладится, можно будет и в монастырь уйти, там и кормят бесплатно и общество спокойное…

В кафе вбежала запыхавшаяся Таиска, огляделась и ринулась ко мне.

– Сена, что стряслось?!

– Тише, не голоси, – я деловито наполнила бокал, – сядь и отдышись.

Расстегнув пальтецо, она плюхнулась напротив, настороженно косясь на шампанское.

– Сена, не томи! Лучше всю правду сразу!

– Да ничего страшного не произошло…

– Как это ничего? Посреди рабочего дня ты сидишь здесь и пьешь шампанское, и говоришь мне, что ничего не произошло?

– Я ушла с работы.

– Что? – вытаращила глаза подруга.

– То. Я ушла из газеты.

– А чего вдруг? – она взяла мой бокал и сделала пару добрых глотков. – Извини, очень пить хочется.

– Ну надо же было это сделать когда-нибудь, почему не сейчас.

– Ты взбрыкнула, кобызнула, под влиянием сиюминутного порыва сказала всем «арриведерчи!» и ушла, громко стуча копытами? А, выйдя за дверь, тут же пожалела о содеянном?

Как все-таки это ужасно, когда твоему ближнему так хорошо все про тебя известно, будто ты стеклянный.

– Ну-у-у… примерно так, – настроение снова стало портится.

– Сена, ты в своем уме? Ты хоть знаешь, как трудно найти приличную работу? Особенно журналисту-самоучке?

– Ты считаешь «Непознанный мир» приличной работой?

– Это давало хоть какие-то средства на прокорм, да и твоя творческая энергия с фантазией были направлены в нужное русло, а теперь что? Пойдешь курьером? Или будешь торговать газетами? Или станешь таксовать на своей раздолбайке?

Я рассердилась.

– Между прочим, когда ты начала тут скулить про свою нищету и безработицу, я не читала тебе нравоучений, а искала выход из ситуации!

– О, да! Ты предложила мне продать почку!

К нашему столику неожиданно причалил бармен с подносом.

– Извините за вторжение, – он поставил перед нами две небольших салатницы, – разрешите предложить вам наш фирменный салат-коктейль и мясное ассорти.

В центре оказалось блюдо с разнообразной холодной нарезкой.

– Мы ничего не заказывали! – отрезала Тайка.

– Это подарок от заведения.

– Бесплатно? – уточнила я.

– Конечно! Разумеется! Приятного аппетита!

И испарился.

– Ничего не понимаю, – подруга озадаченно рассматривала содержимое салатницы. – У него временное помутнение, или он запал на кого-то из нас?

– Не знаю, давай поедим, раз бесплатно.

– Меня не надо долго уговаривать, сейчас только за бокалом схожу.

Она сняла пальто и повесила на спинку соседнего стула, а я взяла вилку и поковыряла салат, просматривались огурцы, курица и еще четыре каких-то неопознанных ингредиента.

– Знаешь что, – сказала я вернувшейся Тайке, – я созвонилась вот с этим центром, – я постучала ногтем по лежащему на столе буклету, – они обещали помочь.

– Да? И чем же? – она налила себе шампанского и принялась за еду.

– Определить, что это может быть за секта. Сегодня в три часа сказали перезвонить, они свяжутся с отцом… отцом… не помню как его зовут, он, вроде как большой специалист по этому делу.

– Ну и замечательно. Ты попробуй, очень вкусно. А хлеба он не принес?

– Вон в тарелочке, под салфеткой.

Салатец и впрямь оказался душевным, и буженинка с колбаской очень даже основательно порадовали желудок.

– Знаешь, Сена, что я думаю? – Тайка вылила в свой бокал остатки шипучки из бутылки.

– Что?

– А не взять ли еще шампусика?

– Я уж понадеялась, что ты нечто умное касательно расследования выдашь.

– У нас пока еще слишком мало информации, чтобы умное выдавать. Так берем или не берем? Отпразднуем нашу совместную безработицу.

– Давай, – вздохнула я.

Действительно, чем не повод погрузиться в пучину безделья, пьянства и разврата? А вы еще там про какое-то смешное расследование толкуете…

– Только возьми какое-нибудь другое, повкуснее! – крикнула я вслед удаляющейся Тайкиной спине.

Вернулась подруга с двумя бутылками полусладкой «золотой коллекции».

– Тая, я не собираюсь упиться тут до смерти! Посмотри на часы, еще даже обед не наступил!

– Не ори, – она поставила бутылки в центр, одна была открыта, другая нет. – Этот бармен шизофренический всучил мне вторую «за счет заведения», я что, дура отказываться? Он наверное точно в кого-то из нас втрескался.

– Странно, – пожала я плечами, – сколько раз тут бывали, он ноль внимания в нашу сторону, а тут резко влюбился без памяти?

– А, какая разница, – отмахнулась подруга, подцепляя вилкой ломтик ветчины. – Ты вот что скажи мне, подруга, тебе действительно хочется копаться в этом сектантском деле?

– Хочется – не хочется, деньги уже взяли, так что пора бы уже оставить крамольные мысли и заняться делом.

– Каким именно? Я понятия не имею с чего начинать, как и где искать эту неряху Иру.

– М-да, этим-то мы и отличаемся от профессиональных сыщиков, – вздохнула я. – Шарлатанки мы с тобою, подруга, шарлатанки и самозванки.

– Предлагаю выпить за это! – икнула Тайка и полезла в сумку за сигаретами.

В три часа я опомнилась и бросилась к телефону. Бармен продолжал вести себя неадекватным образом – отказался от законного пятака за звонок.

– Здравствуйте, можно услышать Сергея Валеева?

– Слушаю, здравствуйте.

– Я звонила вам сегодня по поводу секты.

– Да, да, сейчас передам трубочку отцу Даниилу.

Через пару секунд слишком молодой для «отца» голос произнес:

– Алло.

– Здравствуйте, отец Даниил, меня зовут Ксения Зорина…

И в двух словах поведала о своих чаяниях.

– Знаете что, – после короткого раздумья сказал он, – вам удобно будет подъехать к памятнику Пушкина?

– Когда?

– Где-то через час, у меня будет минут двадцать, потом я должен ехать в Иваново.

– Договорились. Я среднего роста, со светлыми волосами, в черных джинсах и куртке-ветровке сиреневого цвета, со мною еще будет девушка с черно-красными волосами.

– Я узнаю, но на всякий случай запишите мой мобильный, чтобы уж точно не потеряться и не разминуться.

Я старательно записала, распрощалась и вернулась к нашему столику. Таюха старательно разливала по бокалам остатки шампанского из дармовой бутылки. Кстати, о черно-красных волосах. Моя неугомонная в плане своего внешнего вида подружка меняет свою масть с завидным постоянством, причем каждый раз кардинально. От матушки природы она темная каштанка, но теперь подделалась под жгучую брюнетку с ярко-красными прядями, эдакий серьезный закос под роковую даму.

– Ну? Что?

– Договорилась о встрече со священником.

– Когда?

– Через час. Собирайся, пока доедем…

– Сейчас поедем? – скривила портрет Тая. – А чего сейчас? Я думала, посидим еще маленько…

– Хватит, посидели уже, – я принялась запаковываться в куртку, – к тому же он сегодня уезжает. Слушай! – внезапно осенило меня. – Какая же я дундучиха!

– А чего такое?

– Я ж не спросила, где этот памятник находится!

– Памятник Пушкину?

– Да!

– На Пушкинской.

– Ты уверена?

– На почку могу поспорить. Ты мне лучше скажи, как мы узнаем этого священника?

– Я описала наш внешний вид, правда забыла сказать, что великие следователи еще и пьяные. Давай, давай, вставай!

– И ничего мы не пьяные, – Тайка выковырилась из-за стола, залпом махнула шипучку, поставила бокал мимо стола и двинула на выход, забыв свое пальто и сумку.